Любое копирование без ссылки на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО! 2 страница

Лицо Юрия выражало восторг.

– Мне хотелось верить. Я действительно верил, но это…

Зоя поняла, что он плачет.

– Замолчи, – проговорила она. – Или я сама запихну тебя обратно в карету.

– Смотри, –сказал Толя, и она услышала в его голосе благоговение.

Черные слезы бежали из глаз Елизаветы. Они блестели так же ярко, как обсидиан, будто замерзли или сами превратились в камень.

Внизу, в долине, Зоя могла лишь мельком увидеть раскинувшийся вдалеке Крибирск и мерцание мертвого белого песка, который когда-то был Тенистым Каньоном. Они были так близки.

Николай зашипел, и Зоя резко посмотрела на него. Глаза остальных были прикованы к статуе, но прежде, чем Николай успел дернуть за манжету перчатки, Зоя заметила темные прожилки на его запястье, пульсирующее черным, как будто... как будто что-то внутри него узнало нечто знакомое и проснулось. Часть ее хотела уйти, боясь, что она увидит демона, но она была солдатом, и она не дрогнет.

– Какова была история Елизаветы? – спросил Николай. Его голос был натянутым, но остальные, казалось, не замечали этого.

– Красивой и в то же время трагичной, – восторженно ответил Юрий.

Зоя хотела сбить его с ног.

– Разве не у всех мучеников так?

Но Юрий проигнорировал ее или просто не услышал.

– Ей было всего восемнадцать, когда разбойники пришли на западный берег Равки, грабя и сжигая каждую деревню, которую встречали. Пока мужчины ее города затаились, Елизавета стояла перед солдатами в поле белых роз и умоляла их проявить милосердие. Когда они напали на нее, она упала на колени в молитве, и пчелы ей ответили, поднявшись из цветов, чтобы напасть на солдат целым роем. Город Елизаветы был спасен.

Зоя сложила руки на груди.

– А теперь расскажи нашему королю, как люди отблагодарили юную Елизавету за это чудо.

– Ну, – сказал Юрий, теребя свободную нитку на рукаве. – Жители северных деревень потребовали, чтобы Елизавета повторила это чудо и спасла их города тоже, но она не смогла, – он прочистил горло. – Они вытащили ее и четвертовали. Говорили, что розы покраснели от ее крови.

– И эта девушка еще должна отвечать на молитвы людей, – Зоя сорвала розу со стебля, не обращаявнимания на испуганный вздох местного священника. Ее запах был приторным. Все в этом месте сводило ее с ума. Казалось, что кто-то наблюдает за ней из куполов собора, из тени деревьев. – Почему все ваши Святые должны быть мучениками?

Юрий моргнул.

– Потому что... потому что это показывает готовность к самопожертвованию.

– Вы думаете, что Елизавета хотела, чтобы ее четвертовали? Как насчет Демьяна, когда его забили камнями до смерти? Или Ильи, когда его заковали в цепи и бросили в реку, чтобы он утонул?

Она устала от этих чудес, устала от ежедневного ужаса, от историй, которые заканчивались страданиями для тех, кто осмеливался быть храбрым, необычным или сильным.

– Если бы я была Елизаветой, я бы не тратила свое время, слушая нытье...

Движение на крыше собора привлекло внимание Зои. Она подняла глаза и увидела, как что-то массивное устремилось к ней. Это нечто разбило статую Елизаветы, отправив в воздух лепестки роз и осколки камня. Огромные руки схватили Зою за плечи, впились в ее плоть и подняли с земли. Она била ногами по воздуху, чувствуя ужасное ощущение пустоты под собой.

Зоя закричала, когда ее потащили в небо, роза все еще была зажата в ее руке.

– Зоя!

Что-то держало ее, что-то с крыльями, и на мгновение Николай подумало том, что не вылез ли демон из-под его кожи. Но нет, крылья ее похитителя были огромным механическим чудом техники, поднимающим их в небо все выше.

Еще один крылатый солдат устремился к Николаю. Это была женщина с черными волосами, связанными в пучок, и бицепсами, закованными в полосы серого металла. Хергуд. Шухан осмелился напасть на королевскую процессию.

Толя и Тамара обступили Николая, но целью солдата был не царь, она пришла заего Сердцебитами. Она пришла охотиться на Гришей. Одним движением хергуд выпустила металлическую сеть, блеснувшую в воздухе, а затем рухнула на близнецов с весом, сбившим их с ног. Хергуд тащила их по земле, набирая скорость, чтобы подняться в небо.

Николай не колебался. Были времена для тонкостей и изощренности и времена, когда необходимо было атаковать. Он побежал прямо к хергуду, карабкаясь по борющимся телам Толи и Тамар, которые захрипели, когда его ботинки их задели. Он открыл огонь из обоих пистолетов.

Хергуд едва вздрогнула, ее кожа была усилена удивительно эффективным сплавом стали Гришей и рутения. Николай решит эту проблему позже.

Он отбросил оружие в сторону, но не позволил своему шагу замедлиться. Он выхватил кинжал и набросился на спину хергуда. Солдат дернуласьс силой дикой лошади. Николай читал донесения. Он знал, что сила и порох не сравнятся с этой мощью. Так что нужна точность.

– Надеюсь, какая-то часть тебя все еще из плоти и крови, – проговорил Николай.

Он схватил хергуда за ворот и направил кинжал в промежуток между челюстью и горлом, молясь о точности, когда вонзил клинок прямо в цель.

Хергуд споткнулась, теряя скорость, пытаясь выбить кинжал. Николай не сдавался, вонзая клинок глубже, чувствуя, как горячая кровь струится по его руке. Наконец, солдат упала.

Николай не стал ждать, когда Толя и Тамара освободятся, он уже искал в небе Зою и ее похитителя.

Они сцепились в борьбе высоко над землей, Зоя пиналась и сражалась с хергудом, державшим ее.

Солдат обхватил ее горло массивной рукой, он собирался задушить ее, заставить подчиниться. Внезапно Зоя замерла, но это было слишком быстро, чтобы потерять сознание. Николай почувствовал, как вокруг него потрескивает воздух. Хергуд предполагал, что Зоя была, как и другие Гриши, которые не могли призвать свои силы со связанными руками. Но Зоя Незелянски не была обычной Шквальной.

Молния ударила по металлическим крыльям шуханского солдата. Он вздрогнул и затрясся. Тело хергуда обмякло. Они с Зоей падали на землю. Нет, нет, нет. Николай помчался к ним, мысленно строя и отбрасывая планы. Бесполезно. Безнадежно. Не было никакого способа добраться до нее вовремя. Рычание вырвалось из его груди. Он подпрыгнул, воздух ударил ему в лицо, и она оказалась в его объятиях. Невозможно. Физика бы не позволила…

Николай увидел под собой собственную тень – слишком далеко внизу – темное пятно, окаймленное крыльями, которые изгибались у него за спиной. Монстр есть я, и я есть монстр. Он вздрогнул, как будто мог убежать от самого себя, и увидел, как тень монстра дернулась.

– Николай?

Зоя смотрела на него, и все, что он видел на ее лице, был ужас.

– Это я, – попытался сказать он, но вырвалось только рычание. В следующую секунду по его телу пробежал шок, сила Зои вибрировала в его костях. Он вскрикнул, звук был похож на рваное рычание, и почувствовал, как его крылья сжимаются и исчезают.

Он падал. Они оба умрут.

Зоя опустила свободную руку, и под ними возникла воздушная подушка, резко остановившая их движение. Они скатились с нее и ударились о землю бесформенной кучей. На одном дыхании она отползла от него, подняв руки и широко раскрыв голубые глаза.

Он поднял руки в жесте капитуляции.

– Это я, – повторил он, и, услышав слова, слетевшие с его губ, человеческие и цельные, ему захотелось плакать от благодарности. Он никогда не чувствовал ничего более сладкого, чем речь, вернувшаяся его языку.

Ноздри ее раздувались. Она обратила свое внимание на солдата-хергуда, который напал на нее, нависая над его телом, ища место, чтобы выпустить свой страх. Падение должно было убить его, но он уже поднимался на ноги. Зоя вскинула ладони вверх, и прогремел гром, молния искрилась на кончиках ее пальцев. Пряди ее волос извивались вокруг лица, словно змеиный нимб. Она хлопнула руками по груди солдата. Он содрогнулся, когда его плоть покраснела и дым поднялся от его туловища, его тело горело изнутри.

– Зоя! – крикнул Николай. Он вскочил на ноги, но не осмелился прикоснуться к ней, не с таким потоком электричества, проходящим через нее. – Зоя, посмотри на меня, черт возьми.

Она подняла голову. Ее кожа была бледной, глаза безумными от ярости. На мгновение ока, она, казалось, не узнала его. Затем ее губы приоткрылись, плечи опустились. Зоя опустила руки, и обугленное телохергуда рухнуло наземь. Она упала на колени и сделала глубокий вдох.

Запах, исходящий от жареного трупахергуда, был приторно-сладким. Так много осталось от его тела для допроса.

Толя и Тамара высвободились из сетей. Они стояли рядом с Юрием, который так дрожал, что Николай подумал, что у парня может быть какой-то припадок. Мальчишка никогда не видел боя? Это была жестокая, но короткая борьба, и он не был мишенью. Тогда Николай понял…

– Ты... он... –пробормотал Юрий.

– Ваше Величество, – сказал Толя.

Николай посмотрел на свои руки. Его пальцы все еще были черными, свернувшимися в когти на концах. Они порвали его перчатки. Николай глубоко вздохнул. Прошло долгое мгновение, затем еще одно. Наконец, когти отступили.

– Я знаю, Юрий, – сказал он так уверенно, как только мог. – Настоящий трюк для вечеринки. Ты собираешься упасть в обморок?

– Нет. Возможно. Я не знаю.

– С тобой все будет в порядке. Мы все будем, – слова были настолько неправдивы, что Николаю с трудом удалось удержаться от смеха. – Мне нужно, чтобы ты молчал. Толя, Тамара, вы не пострадали? – они оба кивнули. Николай заставил себя посмотреть на Зою. – А ты, Зоя?

Зоя вздрогнула и вздохнула. Она кивнула, согнула пальцы и сказала:

– Несколько синяков. Но священник... – она кивнула подбородком в сторону мужчины, кровь стекала из его виска в белоснежную бороду. Он потерял сознание от куска камня из вуали Елизаветы.

Николай опустился на колени рядом с ним. Пульс священника был ровным, хотя, вероятно, у него было сильное сотрясение мозга.

– Никаких криков из деревни, – сказала Тамара, используя свою силу, чтобы проверить жизненные показатели священника. – Никакой тревоги. Если бы кто-то заметил хергуда, они бы прибежали. Будем надеяться, что нападение произошло достаточно далеко от города, чтобы не привлекать внимания.

– Я не хочу пытаться объяснять солдат с механическими крыльями, – сказал Николай. – Нам придется спрятать тела.

– Можно положить их в кусты роз, – сказала Тамара. – Я пошлю двух всадников за ними после заката.

Когда трупы были спрятаны от глаз во множестве красных роз Елизаветы, они привели статую в надлежащий вид, а затем Тамара привела священника в сознание. Как всегда, принятие каких-то мер помогло снять напряжение, пронзившее Николая. Но он знал, что не может полагаться на эту иллюзию контроля. Это был бальзам, а не лекарство. Чудовище явилось на зов средь бела дня. И это позволило ему спасти Зою. Николай не знал, что это значит. Он не командовал демоном. Он выдвинулся на передний план. По крайней мере, он так думал. Что, если это повторится? Его разум ощущался вражеской территорией.

Священник вздрогнул и застонал, дотянувшись пальцами до растущей выпуклости на виске.

– Вы сильно ударились головой, – мягко сказал Николай.

– Там были солдаты! – ахнул священник. – В небесах! – Николай и Тамара обменялись озабоченным взглядом. – Человек... он появился из облаков. У него были крылья! Другой пришел прямо с крыши собора!

– Боюсь, у вас сотрясение мозга, – сказал Николай, помогая священнику подняться на ноги.

– Я видел его! Статуя... видите, он разбил статую, нашу статую Святой Елизаветы!

– Нет, – сказал Николай и указал на балку, которую им удалось оторвать от навеса собора. – Разве вы не видите сломанную балку? Она отскочила от стропил [iii], ударила вас и разрушила статую. Вам повезло, что вас не убило.

– Чудесно, – сухо сказала Зоя.

– Брат, – умолял священник Юрия. – Скажи мне, что ты видел то же, что и я.

Юрий дернул себя за бороду, а Николай ждал. Монах не переставал смотреть на него схергудом во время атаки. Наконец, Юрий сказал:

– Я... Я не видел ничего такого, что невозможно объяснить.

Священник беспомощно, озадаченно фыркнул, и Николай почувствовал укол вины.

– Пойдемте, – сказал Николай. – Если у вас сейчас не болит голова, то скоро наверняка будет. Давайте найдем для вас помощь.

Они вернулись по лесной тропинке в город, где многие местные жители все еще праздновали на городской площади, и оставили священника на их попечение.

– Мне не понравилось врать священнику, – сказал Толя, когда они сели на коней и поехали к усадьбе, где планировали переночевать.

– Я согласен, – тихо добавил Юрий.

– Правду ему было бы труднее вынести, – сказала Тамара. – Подумай, как он был бы несчастен, постоянно оглядываясь через плечо и думая, что что-то вот-вот появится с неба и оторвет его от земли, как ястреб горностая.

– Все равно это ложь, – сказал Толя.

– Тогда тебе придется покаяться, – сказал Николай, раздражаясь все больше. Он был благодарен Толе. Он уважал веру близнецов и ее важность для них, но он не мог беспокоиться о совести парня, когда его разум пытался бороться с нападением Шухана на королевскую процессию и демоном, который больше не хотел ждать до темноты.

– Можешь начать с массажа моих ножек, – сказала Зоя монаху.

– Вряд ли это акт святого раскаяния, – сказал Юрий.

– Ты никогда не видел ее ног, – сказал Николай.

Зоя перебросила волосы через плечо.

– Один человек как-то предложил подписать договор на его дачу в Полвости, если я позволю ему смотреть на то, как я наступаю на кучу черники.

– И ты согласилась? – спросила Тамара.

– Конечно же, нет. Полвость –свалка.

– Со священником все будет хорошо, – успокоил Юрия Николай. – И я ценю твой такт.

– Я сделал то, что считал правильным, – сказал монах, более спокойный и сдержанный, чем Николай когда-либо видел. Челюсть мальчишки упрямо скривилась. – Но я жду объяснений, Ваше Величество.

– Ну, – сказала Зоя, когда они смотрели, как Юрий скачет впереди. – Что теперь?

– Ты имеешь в виду то, что буквально приготовила наш бесценный источник информации изнутри? – в его голосе прозвучало раздражение, о котором он не сожалел. Это было не похоже на Зою: делать такие ошибки.

Зоя выпрямила спину.

– Возможно, я не полностью контролировала ситуацию. Подозреваю, что тебе знакомо это ощущение.

Потому что это не просто атака хергуда, которая потрясла ее. Это было воспоминание о той ночи в колокольне, о другом крылатом чудовище, которое сегодня снова показало свои когти.

– Мимоходом, – пробормотал он.

– И я не о хергуде говорила, – сказала Зоя, преодолевая внезапный холод между ними. – Что ты собираешься делать с монахом?

– У меня есть несколько часов, чтобы придумать, что ему сказать. И я что-нибудь придумаю.

– У тебя действительно есть дар к абсурдному, – сказала Зоя, пустив лошадь галопом. – И вся эта проклятая страна, кажется, тоже склонна к этому.

* * *

Солнце уже давно зашло, когда Николай, наконец, смог ретироваться с ужина и присоединиться к остальным в покоях, предоставленныхим местным губернатором.

Комната явно была лучшей в доме, и куда бы ни посмотрел Николай, везде были знаки в честь Святой Елизаветы: напольные плиты в виде сот, высеченные на каминной полке розы, даже стены комнаты были выдолблены в виде ячеек, чтобы походить на большой улей. Огонь горел в камине, заливая стены из песчаника золотистым светом, бодрое свечение было каким-то неуместным после страшных событий дня.

Как только наступила ночь, Тамара вернулась, чтобы забрать тела хергудов и организовать их транспортировку в столицу для изучения. Нежелание Толи осквернять тела павших солдат значительно уменьшилось из-за засады, и Николай не испытывал никаких угрызений совести. На его охранников напали. Зою чуть не похитили. Кроме того, какая-то его часть всегда будет капером. Если Шухан хочет вести такую войну, пусть пожинает ее последствия.

Толе было приказано наблюдать за монахом и следить за тем, чтобы он не посылал своим последователям сообщений о том, что видел. Теперь Юрий сидел перед огнем, все еще выглядя потрясенным. Толя и Тамара играли в шахматы за низким столиком, а Зоя примостилась на подоконнике, обрамленном оконной рамой, как будто это она могла взлететь.

Николай закрыл дверь, не зная, с чего начать. Он подумал о теле шуханского солдата, разрезанном на столе. Он видел файлы вскрытий, подробные чертежи, сделанные Фабрикаторами и Корпориалами. Это было то, чего требовала эта проблема? Чтобы кто-то разрезал его и разорвал на части?

«Я бы с радостью, – подумал он. – Если бы эту штуку можно было извлечь и удалить, как опухоль, я бы лег под скальпель и сам направил руку хирурга».

Но чудовище оказалось хитрее.

Первым с места на полу заговорил Юрий.

– Он сделал это с тобой, не так ли?

– Да, – просто ответил Николай. Он думал о том, какую ложь он может придумать, чтобы успокоить страх и любопытство монаха. Но, в конце концов, он знал, что правда – по крайней мере, ее часть – пойдет на благо. Юрий хотел верить в Святых, а Святые требовали мученичества.

Но теперь, когда пришло время говорить, Николай не хотел рассказывать эту историю. Он не хотел, чтобы это была его история. Он думал, что война в прошлом, но она отказывалась там оставаться.

Он достал из буфета бутылку бренди, выбрал стул и вытянул ноги перед камином. Это была поза непринужденности и уверенности, которую он принимал много раз. Это все являлось ложью.

– Во время войны, – сказал он, стягивая перчатки с рук, – меня схватил Дарклинг. Без сомнения, ты слышал, что меня истязалтвой Беззвездный Святой.

Глаза Юрия опустились на черные линии, покрывавшие пальцы и костяшки пальцев Николая.

– Король резни, – тихо сказал он. – Король шрамов. Я слышал эти истории.

– И списал их на королевскую пропаганду? Грязная кампания против вашего павшего героя?

Юрий кашлянул.

– Ну...

– Дай мне бренди, – сказала Зоя. – Я не могу терпеть такую степень тупости на ясную голову.

Николай налил себе выпить, прежде чем передать бутылку. Он знал, что издеваться над Юрием бесполезно. Разве говорить правду не должно быть освобождением? Что-то вроде тоника для души? По опыту Николая, честность была похожа на травяной чай: что-то хорошее, что рекомендовали люди, когда у них не было вариантов получше.

– У Дарклинга был дар причинять другим страдания, – продолжил Николай. – Он знал, что боль или заточение в тюрьме будут слишком легкими для меня. Поэтому он использовал свою силу, чтобы заразить меня живой тьмой. Это была моя плата за то, что я помог Заклинательнице Солнца вырваться из его рук. Я стал... я не знаю, кем именно я стал. Частично монстр, частично человек. Я жаждал человеческой плоти. Я был почти неразумен с этой потребностью. Почти. Во мне еще жило достаточно моего собственного сознания, чтобы я продолжал бороться с импульсами монстра и даже сплотил волькр для противостояния Дарклингу в Каньоне.

В то время Николай не знал, есть ли смысл продолжать борьбу, будет ли он когда-нибудь снова самим собой. Он даже не знал, можно ли убить Дарклинга. Но Алина справилась с этим, вооружившись теневым клинком, окутанным силой Дарклинга и мокрым от его собственной крови.

– Прежде чем умереть, Заклинательница Солнца убила Дарклинга, и тьма внутри меня погибла вместе с ним, –Николай сделал большой глоток бренди. – По крайней мере, я так думал.

Он упал бы на землю и умер, если бы Зоя не использовала ветер, чтобы смягчить его падение, как она сделала сегодня.

– Несколько месяцев назад что-то начало овладевать моим подсознанием. В одни ночи я сплю так, как и следует ожидать: только ленивый монарх отдыхает себе спокойно. Но в другие ночи я становлюсь монстром. Он полностью контролирует меня.

– Не совсем, – сказала Зоя. –Ты ведь не забрал человеческую жизнь.

Николай почувствовал прилив благодарности за то, что именно она произнесла эти слова, но заставил себя добавить:

– Все, что мы знаем, это то, что перевоплощения становятся все хуже. Они приходят чаще. Тоники и даже цепи, которые я использовал, чтобы держать их в смирении, являются лишь временным решением. Возможно, это только вопрос времени, когда мой разум отдастся зверю и его голоду. Возможно… – сейчас слова боролись с ним, будто во рту был яд. – Возможно, зверь настигнет меня полностью, и я никогда не смогу вернуться в свой человеческий облик.

Тишина заполнила комнату, похоронная тишина. Почему бы не бросить еще немного грязи на гроб?

– Сегодня монстр вышел средь бела дня, когда я еще не спал. Такого раньше никогда не было.

– Это было преднамеренно? – спросил Юрий. – Вы сами захотели...

– Я ничего не желал. Это просто случилось. Думаю, ток, который Зоя послала через мое тело, позволил мне прийти в себя, – он сделал большой глоток из бокала. – Я не могу допустить, чтобы эта штука овладела мной на поле боя или в разгар государственной службы. Положение Равки такое же шаткое, как и мое. Народ только начал оправляться после войны. Они хотят стабильности и лидерства, а не монстра, рожденного из кошмаров.

Мир. Шанс восстановиться, построить свою жизнь без постоянного страха перед битвой и угрозы голода. В этом путешествии Николай своими глазами видел прогресс Равки. Его страна не могла позволить себе снова начать войну, и он сделал все, чтобы этого не случилось. Но если монстр появится, если Николай раскроет это темное присутствие, он может стать тем самым, кто вернет его страну на путь насилия.

– Возможно, вы недостаточно доверяете людям, –сказал Юрий.

– Разве? – сказала Зоя со своего места. – Люди, которые до сих пор называют Гришей ведьмами, несмотря на все те годы, в течение которых мы охраняли эту страну? Кто запрещает нам владеть собственностью в своих же городах...

– Это незаконно, – сказал Николай.

Зоя подняла бокал в насмешливом тосте.

– Я обязательно сообщу им в следующий раз, когда семью Гришей выгонят из их дома посреди ночи.

– Люди всегда ищут виновников своих страданий, – серьезно сказал Юрий. – Равка видела столько распрей. Вполне естественно, что...

В этом не было ничего естественного.

– Юрий, – сказал Николай. – Мы можем обсудить предрассудки Равки в другой раз. Я говорил тебе, что мы отправились в это путешествие, чтобы исследовать места чудес, чтобы подумать о святости для Дарклинга.

– Что-нибудь из этого было правдой?

Николай не собирался отвечать на этот вопрос напрямую.

– Дарклинг, возможно, и заслуживает того, чтобы занять свое место среди Святых, но этого не произойдет, пока я не избавлюсь от своего недуга.

Юрий кивнул, потом снова кивнул. Он посмотрел на свои костлявые руки.

– Но разве от этого нужно избавляться?

Зоя горько усмехнулась.

– Он думает, что тебя благословил Беззвездный Святой.

Юрий поправил очки на длинном носу.

–Благословение и проклятие–разные слова для одного и того же.

– Может быть, ты и прав, – сказал Николай, заставляя себя найти путь к дипломатии, которая всегда ему хорошо служила. Если вы слушаете слова человека, вы можете узнать его желания. Хитрость заключалась в том, чтобы заглянуть в его сердце и узнать его потребности. – Но, Юрий, Дарклинга нельзя считать Святым, пока его мученичество не будет завершено.

Глаза Зои сузились. Николай проигнорировал ее. Он говорил то, что должен был, делал то, что должен был, чтобы избавиться от этой болезни.

– Ты не случайно оказался у дворцовых ворот. Ты должен былзасвидетельствовать о последних остатках силы Дарклинга. Ты должен был привести нас в терновый лес. Ты должен освободить нас обоих.

– Я? – сказал Юрий сиплым голосом, но Николай видел, что ему хочется верить. А разве не всем нам? Кто не хотел думать о том, что у судьбы есть для него план, что его боль и неудачи были просто прологом к более грандиозной истории? Чтобы монах стал святым воином, чтобы бастард стал королем. –Я, – повторил Юрий.

Позади него Зоя закатила глаза. Ни Толя, ни Тамара не выглядели счастливыми.

– Только ты можешь завершитьмученичество Дарклинга, – сказал Николай. – Тымне поможешь? Ты поможешь ему?

– Конечно, – сказал Юрий. – Конечно, я это сделаю. Я отведу вас в терновый лес. Я построю священный костер.

– Подожди минутку, – сказала Зоя со своего места. – Ты хочешь сказать, что собираешься положить царя Равки на погребальный костер?

Юрий моргнул.

– Я имею в виду, можно надеяться, что это будет просто костер?

– Утешительное и существенное различие, –сказал Николай, хотя не мог добавить, что был в восторге от такой перспективы. – Это то, чего требует обисбайя?

Толя взял ладью и повернул ее в руке.

– Не совсем ясно, но похоже, что на это указывает большинство текстов.

– Да, – серьезно сказал Юрий. – Есть предположение, что Святой Феликс на самом деле был членом Святого воинства, и есть текст для ритуала, который нужно прочитать во время процесса. Мы с Толей пытались убедиться, что речь не повреждена.

У Николая поднялись брови.

– Святой Феликс? Разве это не он был насажен на ветви и зажарен до смерти, как священный кебаб [iv]?

Толя поставил шахматную фигуру на стол.

– Время и перевод, возможно, запутали факты.

– Будем надеяться, что они и правда сильно запутаны, – сказал Николай. – Возможно, даже утонули в болоте.

Но теперь Тамара взяла в руки ладью.

– Ветви, пронзившие Феликса, показаны всегда с колючками, которые не очень похожи на яблоневые. Это может иметь какой-то смысл, – сказала она. – Если мы правы насчет тернового леса.

– Если от него хоть что-то осталось, – добавила Зоя.

– Если мы сможем найти достаточно, чтобы соорудить костер, – сказал Толя.

– Тогда остается еще один маленький вопрос: как выжить в огне, – сказала Зоя.

– Вы сможете, – сказал Юрий. – Вы выживете, и Беззвездный получит свое истинное мученичество.

– Завтра мы поедем в Каньон, – сказал Николай.

– Пойдем, Толя, – сказал Юрий, вставая, и лицо его загорелось. – У меня есть некоторые идеи по поводу перевода третьего отрывка. Мы должны быть готовы.

Толя пожал плечами и размял свое массивное тело.

– Это своего рода поэзия.

Николай допил свой напиток.

–Это все?

Тамара последовала за ними из комнаты, но перед уходом повернулась к Николаю. В свете костра ее бронзовые руки светились умброй [v], черные линии солнечных татуировок резко выделялись на ее коже.

– Я знаю, что ты сказал это из-за того эффекта, который они произведут на монаха, но мы с Толей никогда не верили в совпадения, – сказала она. – Слишком многое произошло в нашей жизни, чтобы мы могли думать, что вера и судьба не сыграли свою роль. Возможно, они и сейчас играют свои роли, – она поклонилась. – Спокойной ночи, Ваше Величество.

Зоя поднялась с места и приготовилась отправить его в забвение на ночь. Ему было больно обнаружить, что после событий сегодняшнего дня он с нетерпением ждал этого.

– Судьба, – сказал Николай, открывая дверь в спальню. – Вера. Я боюсь, что мы на незнакомой территории, Назяленски. Я думал, ты выразишь более громкий протест, чтобы разгромить меня.

– Против чего тут возражать? – спросила Зоя, переставляя шахматные фигуры, которые близнецы оставили в беспорядке. – Если терновый лес исчезнет, наши надежды рассыплются в прах, мы вернемся во дворец с пустыми руками и пройдем через эту вечеринку или саммит [vi], или как ты там это называешь.

Николай сел на край кровати и стянул сапоги.

– А если он там есть? Если судьба вела нас все это время?

Зоя подняла бровь.

– Тогда тебе лучше надеяться, что судьба решит, что из тебя выйдет хороший король.

Николаю говорили, что надежда опасна, предупреждали об этом много раз, но он никогда в это не верил. Надежда была ветром, который приходил из ниоткуда, чтобы наполнить паруса и унести тебя домой. Была ли это судьба или чистое отчаяние, которое вело их вперед, по крайней мере, когда они достигнут Каньона, у него будут ответы.

– Мы отправим ложную карету в Керамзин, – сказал он, – и отправимсядальше в маскировке. Если мы действительно намерены выкопать яму посреди Каньона, я не хочу, чтобы это было сделано под флагом Ланцовых.

– Думаешь, Шухан знал, кто мы такие? Нападение на короля...

– Это акт войны, – закончил Николай. – Но они преследовали не меня. Не думаю, что они знали, кто мы такие. Они охотились на Гришей и нашли троих из вас.

– Так далеко от границы, – сказала Зоя, задержавшись в дверях спальни. – Мне кажется, они насмехаются над нами.

Николай поставил сапоги у кровати.

– Я должен извиниться перед тобой.

– Ты должен мне целую массу извинений. Зачем начинать сейчас?

– Я имел в виду ту ночь в Балакиреве. На колокольне, – он должен был сказать что-то раньше, но стыд за причиненную ей боль был более глубоким, чем он мог себе представить. – Зоя, прости меня. За то, что я сделал...

– Это был не ты, –сказала она, пренебрежительно махнув рукой. – Не будь глупцом, –но она осталась в дверях.

– Мы не можем работать бок о бок, если ты боишься меня.