Шарлин Харрис Хуже, чем мертвый

Шарлин Харрис Хуже, чем мертвый

Серия: Вампир Билл – 8

Аннотация

" Хуже, чем мертвые" - восьмая книга из цикла Шарлин Харрис про Сьюки Стэкхауз.

Динамичная, интересная, захватывающая книга. Автор мастерски показывает все изменения, произошедшие со Сьюки, кроме того, именно в этой книге все доселе отдельные ответвления логически переплетаются, создавая целостную картину восприятия происходящего. Но книга довольно печальная, в ней много смертей и тяжелых моментов.

Шарлин Харрис

Хуже, чем мертвый

Глава 1

Я расставляла бутылки с ликером на полке за барной стойкой, когда в бар ворвалась Халли Робинсон, её обычно милое лицо было красным со следами слёз на щеках. Так как предполагалось, что она выходит замуж через час и все еще была в джинсах и футболке, она тут же привлекла мое внимание.

– Сьюки! – завопила она, перегибаясь через стойку, чтобы схватить меня за руку. – Ты должна мне помочь.

Я уже помогла ей, надев свою форменную одежду вместо симпатичного платья, в которое планировала вырядиться.

– Конечно, – ответила я, предполагая, что Халли хочет, чтобы я приготовила для нее какой-нибудь особый коктейль – хотя, если бы послушала ее мысли, уже знала бы точно. Однако, я пыталась сосредоточиться на своих хороших манерах и поставила защиту. Быть телепатом это вам не в пикнике участвовать, особенно в таком напряженном событии как двойная свадьба. Вообще-то я собиралась быть гостем, а не барменом. Но бармен организатора попал в автомобильную аварию по пути из Шривпорта, и Сэм, которого не стали нанимать, когда С(С)С настояли на том, чтобы использовать их собственного бармена, был быстро нанят снова.

Я была немного расстроена, что приходилось работать, но следовало угождать невесте в ее особенный день. – Что я могу для тебя сделать?

– Ты должна быть подружкой невесты.

– А… что?

– Тиффани упала в обморок после того, как мистер Камберленд сделал первую часть фотографий. Сейчас её везут в больницу.

Оставался всего час до свадьбы, и фотограф пытался сделать как можно больше снимков за это время. Подружки невесты и шаферы были уже одеты. Халли должна уже была влезать в свой свадебный наряд, но вместо этого была здесь в джинсах и бигуди, без косметики и с залитым слезами лицом.

Ну кто мог отказаться от такого предложения?

– У тебя подходящий размер, – сказала она. – И Тиффани примерно одного роста с тобой. Так ты можешь примерить платье?

Я покосилась на Сэма, моего босса.

Сэм улыбнулся мне и кивнул. – Иди, Сьюк. Мы не откроемся до окончания свадьбы.

Итак, я последовала за Халли в Бельрив, особняк Бельфлёров, недавно вернувший свой довоенный облик. Деревянные полы блестели, лестничная арка сияла позолотой, в столовой светилось отполированное и выставленное в большом буфете серебро. Повсюду тихо переговаривались служители в белых костюмах, с эмблемой С(С)С на туниках, выполненной чёрным сложных шрифтом. Супер (Стильные) События стали главным высококлассным организатором в Соединенных Штатах. Я почувствовала как сердце пропустило удар, когда заметила эмблему, потому что мой отсутствующий парень работал в сверхъестественном отделении С(С)С. Я не должна была чувствовать боль, к тому же Халли непрерывно тянула меня вверх по лестнице. Первая комната наверху была полна моложавых женщин в платьях золотого цвета, суетящихся вокруг будущей невестки Халли – Порции Бельфлёр. Халли проскочила мимо этой двери, чтобы войти во вторую комнату слева. Там было такое же количество женщин, но более молодых и одетых в шифон цвета синей полночи. В комнате царил хаос – то тут, то там лежала сложенная одежда подружек. Вдоль одной из стен располагался «пункт» по причёсыванию и наложению макияжа, укомплектованный стоически настроенной женщиной в розовой блузке и плойкой в руке.

Халли дернула головой. – Девочки, это Сьюки Стакхаус. Сьюки, это моя сестра Фэй, моя кузина Келли и лучшие подруги Сара и Дана. А вот и платье. Восьмой размер.

Я была поражена смелостью Халли, лишившую Тиффани платья подружки невесты перед ее отъездом в больницу. Невесты такие безжалостные. За несколько минут я была раздета до нижнего белья. Хорошо, что на мне было хорошее нижнее бельё, потому что времени на стеснительность не было. Было бы очень стыдно остаться в бабушкиных панталонах с дырками! Платье было из жатой ткани, так что мне не нужна была нижняя юбка или другие дополнения. Было немного тесновато в бёдрах, пришлось немного потянуть, после чего я свободно скользнула в платье. Иногда я ношу десятый размер, поэтому задержала дыхание, пока Фэй застёгивала молнию.

Если я не буду глубоко дышать, то всё вполне может обойтись.

– Супер! – счастливо воскликнула одна из женщин (вроде бы Дана).

– Теперь туфли.

– О боже, – пролепетала я, увидев их. У них были очень высокие каблуки и цвет, соответствующий платью. Я подвигала ногами в ожидании боли. Келли (возможно) застегнула ремешки, и я встала. Все задержали дыхание, когда я сделала шаг. Затем другой. Они были мне малы где-то на половину размера. И это была немаленькая половина.

– Свадьбу я продержусь, – сказала я, и все захлопали.

– Значит, иди сюда, – позвала Розовая Блузка, я села в кресло и получила толстый слой макияжа, нанесённого поверх моего собственного, и новую укладку волос, в то время как мать Халли и её подруги надевали на неё платье. У Розовой Блузки было много волос для работы. За последние три года я их только слегка подравнивала, и они выросли до длины чуть ниже лопаток. Моя соседка Амелия немного промелировала их, что изменило цвет в лучшую сторону. Я была белокура как никогда.

Я во весь рост смотрела на себя в зеркало, и мне казалось невозможным, что я могла настолько преобразиться всего за двадцать минут. От официантки в белой блузке и чёрных брюках до подружки невесты в платье глубокого синего цвета и выше на три дюйма, благодаря обуви.

Я выглядела великолепно. Цвет платья необыкновенно шёл мне, юбка слегка расширялась книзу, короткие рукава были немного тесными и не настолько короткими, чтобы выглядеть непристойно. С грудью как у меня нужно быть осторожной. Из самолюбования меня выдернула практичная Дана.

– Теперь подготовка, – сказала она. С этого момента я только слушала и кивала. Изучив небольшую схему, я покивала ещё немного. Дана была очень организованной девушкой. Если бы я когда-либо захотела вторгнуться в какую-либо маленькую страну, она была женщиной, которую я бы хотела иметь на своей стороне. К тому времени, когда мы уже спускались вниз по лестнице (длинные юбки, высокие каблуки – не очень хорошая комбинация), я была полностью проинформирована и готова к первой в своей жизни роли подружки невесты.

Большинство девчонок уже сделали это по паре раз. А моя единственная подруга, Тара Торнтон, которая могла бы и поделиться со мной, тайно сбежала, пока меня не было в городе.

Группа Порции уже собралась внизу, когда мы ещё спускались. Оба жениха и шаферы ждали на своих местах, и всё шло по намеченному плану за пять минут до старта.

Порция Бельфлёр и её подружки были лет на семь старше отряда Халли. Порция была старшей сестрой Энди Бельфлёра, полицейского детектива Бон Темпса и жениха Халли. Платье Порции было чрезмерно – оно было расшито жемчугом и таким большим количеством кружев и блесток, что оно могло стоять и без неё – но это был её день, и она могла носить все, что ей заблагорассудится. Все подружки Порции были в золотом.

Букеты подружек были белые с синим и белые с жёлтым… Сине-белые были удивительно красивы.

Свадебный распорядитель, худая возбужденная женщина с облаком темных вьющихся волос, почти внятно пересчитывала головы. Обнаружив всех, кто был ей нужен, она распахнула двухстворчатые двери в огромный кирпичный внутренний дворик. Мы увидели толпу позади нас, усаженную на лужайке в двух секциях белых складных стульев, с торжественной дорожкой, проложенной между ними. Они сидели перед возвышением, где у алтаря, украшенного тканью и сияющими подсвечниками, стоял священник. Справа от священника и лицом к дому ждал жених Порции Глен Квик. Он выглядел очень, очень взволнованным, но улыбался. Вокруг него стояли его шаферы.

Золотистые подружки Порции вышли во внутренний двор и одна за другой начали свой марш по проходу. Аромат свадебных цветов сделал вечер сладким. И, несмотря на октябрь, в Бельриве цвели розы. Наконец, под нарастающие звуки музыки, Порция пересекла по ковру двор. Шлейф её платья, с некоторыми усилиями, несла распорядительница, чтобы не тянулся за ней как связка кирпичей. Под кивок священника все встали и развернулись, чтобы видеть триумфальное вышагивание Порции. Она ждала этого годы.

После того, как Порция достигла алтаря, настала наша очередь. Халли подарила каждой из нас по воздушному поцелую, и мы вышли мимо нее во двор. Она даже меня не пропустила, что было очень мило с её стороны. Распорядительница выпускала нас по очереди, чтобы мы вставали напротив назначенных нам шаферов. Мин, кузен Бельфлёров из Монро, был весьма поражен, увидев меня вместо Тиффани. Я шла в медленном темпе. Дана поправила букет в моих сжатых руках. Я наблюдала за другими девицами как ястреб. Я хотела всё сделать правильно.

Все лица были обращены ко мне, и я была настолько взволнована, что забыла поставить защиту. Мысли толпы помчались ко мне потоком нежелательной информации. Посмотрите, какая милая… Что случилось с Тиффани?.. Вау, вот это буфера… Быстрей бы уже, я хочу выпить… Что, чёрт возьми, я здесь делаю? Она тянет меня на каждую собачью свадьбу в округе… Люблю свадебные пироги…

Фотограф выступил передо мной и сделал снимок. Это был кое-кто, кого я знала – симпатичный оборотень с именем Мария-Стар Купер. Она была помощницей Аля Камберленда, известного фотографа, работающего в Шривпорте. Я улыбнулась Марие-Стар и она снова предприняла попытку снять меня на камеру. Я продолжала идти по ковру, улыбаясь и оградившись от шума в моей голове.

Спустя мгновение я ощутила в толпе пустые пятна, сигнализирующие о присутствии вампиров. Глен специально просил устроить свадьбу вечером, чтобы он мог пригласить некоторых из наиболее важных своих клиентов-вампиров. Порция действительно любит его, раз согласилась на это, потому что она вообще не любит этих кровопийц. На самом деле они наводят на неё ужас.

Лично я даже любила вампиров, потому что их мозги были закрыты для меня. Нахождение в их компании действовало на меня странно успокаивающе. Конечно, они напрягали другими способами, но, по крайней мере, мой мозг мог расслабиться.

Наконец, я дошла до своего места. Я наблюдала за Порцией и спутниками Глена, выстроившимися буквой V, с брачующимися во главе. Наша группа повторяла тот же маневр. Я сосредоточилась и с облегчением выдохнула. Моя работа была окончена. Всё, что я теперь должна была делать, так это стоять и выглядеть внимательной, и думаю, это было в моих силах.

Снова заиграла музыка, священник вновь подал сигнал, и все развернулись, чтобы посмотреть на вторую невесту. Халли медленно заскользила к нам. Она выглядела совершенно сияющей. Халли выбрала более простое платье и выглядела очень молодой и милой. Она была, как минимум, на пять лет моложе Энди. Возможно больше. Отец Халли, столь же загорелый и спортивный, как и его жена, отступил, выпустив руку Халли. После того как Порция прошла между рядами в одиночестве (её отец уже давно умер), было справедливо ожидать от Халли того же.

Улыбнувшись Халли, я продолжила рассматривать гостей, которые поворачивались, следя за продвижением невесты.

Было много знакомых лиц: учителя начальной школы, где преподавала Халли, служащие полицейского управления, где работал Энди, друзья старой миссис Каролины Бельфлёр, те, кто был ещё жив и смог приковылять, коллеги Порции и другие люди, работающие в системе правосудия, и клиенты Глена. Почти все стулья были заняты. Было несколько чёрного и шоколадного цвета лиц, но большинство гостей на свадьбе были белыми. Самые бледные лица в толпе были, конечно, вампирскими. Одно из них я хорошо знала. Билл Комптон, мой сосед и бывший любовник, сидел вполоборота, был одет в смокинг и выглядел очень красивым. Биллу удавалось выглядеть отлично во всём, что бы он ни одел. Рядом с ним сидела его человеческая подружка, Шейла Памфри, риэлтор из Клариса. На ней было платье бургундского цвета, оттеняющее ее темные волосы. Было ещё около пяти вампиров, которых я не знала. Предполагаю, что это были клиенты Глена. И хотя Глен не знал этого, было ещё несколько других гостей, которые были не совсем людьми.

Мой босс, Сэм, был редким истинным оборотнем и мог стать любым животным. Фотограф был вервольфом, как и его помощница. Для всех обычных свадебных гостей он был довольно полным, невысоким афроамериканским мужчиной, одетым в хороший костюм и носящим большую камеру. Но Аль превращался в волка в полнолуние, точно так же, как и Мария-Стар. Было несколько других вервольфов в толпе, хотя я знала только одного – Аманду, рыжеволосую женщину лет за тридцать, которой принадлежал бар в Шривпорте, названный «Собачья Шерсть». Возможно, Глен разбирался с бухгалтерскими книгами бара. Ещё была одна вер-пума – Калвин Норрис. Калвин был не один, и я обрадовалась этому, пока не опознала в его спутнице Таню Гриссом. Вот дерьмо. Что она делает в городе? И почему Калвин оказался в списке гостей? Он мне нравился, но я не могла понять, кто его пригласил.

Пока я высматривала знакомые лица, Халли заняла место рядом с Энди и теперь, все подружки невесты и шаферы должны были пройти вперед.

Поскольку у меня не было серьёзных обязательств в этом процессе, я мысленно блуждала, пока отец Кэмптон Литтрелл, епископальный священник, который обычно приезжал в небольшую церковь Бон Темпса раз в две недели, вёл службу. Фонари, настроенные для освещения сада, отражались от очков отца Литтрелла и бросали блики на его лицо. Он был почти похож на вампира.

Всё шло согласно намеченному плану. Боже, какая удача, что я привыкла стоять за стойкой, потому что всем надлежало стоять, а я была на высоких каблуках. Я редко носила каблуки, да и те были далеко не трёхдюймовые, и чувствовала себя странно, будучи ростом пять футов и девять дюймов. Я старалась держать себя в руках и не шевелиться.

Сейчас Глен надевал кольцо на палец Порции, и Порция почти выглядела симпатичной, глядя вниз на их соединённые руки. Она никогда не была одним из моих любимых людей – также как и я для неё – но я желала ей только хорошего. Глен был худощав, имел темноватую лысеющую шевелюру и толстые очки. Если бы вы позвонили в отдел кадров киностудии и попросили бы «типичного бухгалтера», они прислали бы вам Глена. Но я точно знала из его мыслей, что он любит Порцию, а она любит его.

Я позволила себе немного сдвинуться, переместив свой вес на правую ногу.

Отец Литтрелл пошёл по второму кругу, теперь обращаясь к Халли и Энди.

Я оставила свою улыбку приклеенной к лицу (никаких проблем, я всегда так делала в баре) и наблюдала за тем, как Халли становится миссис Эндрю Бельфлёр. Я везунчик. Епископальные свадьбы могут длиться очень долго, но обе пары выбрали более короткую форму службы.

Наконец, музыка разразилась торжествующим маршем, и молодожены пошли к дому. Участники церемонии потянулись за ними в обратном порядке. Шагая по проходу, я чувствовала себя искренне счастливой и немного гордой. Я смогла помочь Халли… и как можно быстрее собиралась снять туфли. На глаза мне попался Билл, сидящий на своём стуле, он тихо прижал руку к своему сердцу. Это был романтичный и полностью неожиданный жест, на мгновение смягчивший меня. Я по-особенному ему улыбнулась, несмотря на то, что рядом с ним сидела Шейла. Как раз вовремя, я напомнила себе, что Билл был дрянным крысиным ублюдком, и вернулась к своему болезненному пути. Сэм стоял в нескольких ярдах от последнего ряда стульев в белой рубашке, похожей на те, которые носила на работе я, и в черных брюках. Расслабленный и непринужденный. Даже нимб его спутанных рыжеватых волос шёл ему.

Я выдала ему самую искреннюю улыбку, и он усмехнулся в ответ. Показал мне большие пальцы, и хотя мысли оборотней трудно читать, я могла сказать, что он одобрил мой внешний вид и то, как я себя контролировала. Его яркие синие глаза никогда не оставляли меня. Он был моим боссом в течение пяти лет, и мы по большей части прекрасно ладили. Он был сильно расстроен, когда я начала встречаться с вампиром, но справился.

Я должна была браться за работу и быстро. Догнав Дану, я спросила: «Когда мы сможем переодеться? »

– О, мы ещё должны будем фотографироваться, – ответила бодро Дана. К ней подошёл муж и обнял. Он держал их ребёнка, спеленатого в крошечный свёрток бесполого жёлтого цвета.

– Наверно я не понадоблюсь для этого, – сказала я, – вы все ведь уже много фотографировались ранее, правильно? Перед «как-там-её-имя» обмороком.

– Тиффани. Да, но нужно ещё.

Я серьезно сомневалась, что семейство будет радо видеть меня на снимках, хотя мое отсутствие нарушило бы симметрию на фотографиях с подружками и шаферами. Пришлось искать Аля Камберленда.

– Да, – сказал он, щёлкая в сторону женихов и невест, пока те сияли, глядя друг на друга. – Мне действительно нужно ещё несколько попыток. Вы должны остаться в платье.

– Гадство, – проскулила я, жалея свои страдающие от боли ноги.

– Слушайте, Сьюки, лучшее, что я могу предложить, так это отснять вашу группу в первую очередь. Энди, Халли! Это… миссис Бельфлёр! Подойдите все сюда, будем вас фотографировать.

Порция Бельфлёр Вик выглядела немного удивлённой оттого, что её группа не шла первой, но вокруг неё было слишком много людей, чтобы демонстрировать своё раздражение. Пока Мария-Стар фотографировала нас в трогательных сценах, какая-то дальняя родственница подкатила на инвалидном кресле старую мисс Каролину к Порции, и Порция склонилась поцеловать свою бабушку. Порция и Энди жили с мисс Каролиной много лет, после того, как скончались их собственные родители. Слабое здоровье мисс Каролины задержало свадьбы, по меньшей мере, дважды. По первоначальному плану они должны были состояться прошлой весной, но не получилось, потому что мисс Каролина слегла. У неё был сердечный приступ, но потом она выздоровела. После этого она сломала бедро. Должна сказать, для того, кто пережил две болезни, мисс Каролина смотрелась… Хорошо, говоря честно, она смотрелась как очень старая леди, у которой были сердечный приступ и сломанное бедро. Она была наряжена в шелковый бежевый костюм и даже слегка накрашена, а ее белоснежные волосы были уложены в причёску а-ля Лорен Бэколл. ^{^[1]} В своё время она была красавицей, тираном всю свою жизнь, и знаменитым поваром до недавнего времени. Каролина Бельфлёр этой ночью была на седьмом небе от счастья. Она женила обоих внуков, получала множество поздравлений, и поместье выглядело захватывающим, благодаря вампиру, который уставился на нее с абсолютно непроницаемым лицом.

Билл Комптон обнаружил, что он был предком Бельфлёров, и анонимно передал мисс Каролине большую сумму денег. Ей очень понравилось их тратить, и она понятия не имела, что деньги достались от вампира. Она считала их наследством дальнего родственника. Ирония была в том, что Бельфлёры одновременно и плевали на Билла, и благодарили его. Но они были его семьёй, и я радовалась, что он нашел способ заботиться о них.

Я глубоко вздохнула, изгнав темный пристальный взгляд Билла из своего сознания, и улыбнулась камере. Я заняла свое место на снимках, чтобы уравновесить участников торжества, увернулась от прилипчивого кузена, и наконец, на пылающих ногах поднялась вверх по лестнице, чтобы переодеться в свою барменскую форму.

Здесь никого не было, и я почувствовала облегчение, оказавшись в комнате наедине с собой.

Я вылезла из платья, повесила его, и села на табурет, чтобы расстегнуть ремни причиняющих боль туфель.

Со стороны двери послышался какой-то звук, и я испуганно вскинулась. В комнате стоял Билл, засунув руки в карманы. Его коже слегка светилась, а клыков не было видно.

– Подсматриваешь? – ехидно спросила я. Не было смысла скромничать. Он видел меня всю.

– Ты не сказала им.

– Что? – И тут до меня дошло. Билл подразумевал, что я не сказала Бельфлёрам о том, что он является их предком. – Нет, конечно, нет. Ты же просил меня не говорить.

– Я думал, что в гневе ты могла рассказать им.

Я на него недоверчиво посмотрела. – Нет, у некоторых из нас есть честь. – Он отвёл взгляд. – Кстати, твоё лицо хорошо зажило.

После взрывов в Роудсе лицо Билла было подвергнуто солнечному свету с поистине тошнотворными последствиями.

– Я спал шесть дней. А когда, наконец, встал, ожоги по большей части были уже излечены. А что касается твоей колкости о моей чести, у меня нет оправданий… за исключением того, что, когда Софи-Анна приказала мне добиться тебя… я отказывался, Сьюки. Поначалу, я не хотел даже симулировать постоянные отношения с человеческой женщиной. Я считал это унижением. Я всего лишь зашел в бар, чтобы опознать тебя, когда уже больше не мог это откладывать. И тем вечером всё пошло не так, как я планировал. Я вышел на улицу с осушителями, и что произошло дальше, ты знаешь. Ты была единственной, кто пришёл мне на помощь, и я решил, что это судьба. Я сделал то, что мне приказала моя королева. Так что, я попал в ловушку, которой не мог избежать. И всё ещё не могу.

Ловушка ЛЮЮЮЮЮБВИИИ, подумала я саркастически. Но он был слишком серьезен, слишком спокоен, чтобы смеяться надо мной. Я просто защищала своё сердце озлобленностью.

– У тебя есть подружка. Возвращайся к Шейле. – Я посмотрела вниз, чтобы удостовериться, что расстегнула пряжку на второй туфле и наконец-то отделалась от обуви. Когда я снова подняла взгляд, тёмные глаза Билла в упор смотрели на меня.

– Я всё бы отдал, чтобы снова лечь с тобой.

Я застыла в процессе снимания чулка с левой ноги.

Это значительно ошеломило меня. Во-первых, библейским «лечь». Во-вторых, меня удивило, что он считал меня таким незабываемым партнером в постели.

А может он хранил в памяти только девственниц?

– У меня нет желания играть в слова с тобой сегодня вечером, и Сэм ждёт моей помощи в баре, – грубо сказала я. – Уходи. – Я встала и повернулась к нему спиной, надевая брюки и заправляя в них блузку. Теперь кроссовки. Быстро посмотрев в зеркало, чтобы удостовериться в наличии помады на губах, я оказалась перед дверным проемом.

Он ушёл.

Я спустилась по широкой лестнице, прошла через двери внутреннего дворика в сад, и с облегчением заняла свое привычное место за стойкой бара. Ноги всё ещё болели. Болела рана в сердце под названием Билл Комптон.

Сэм радостно улыбнулся, когда я влетела на своё место. Мисс Каролина наложила вето на нашу просьбу оставить банку для чаевых, но посетители бара уже оставили несколько купюр в пустом стакане из-под виски, и я намеревалась позволить ему остаться.

– Ты выглядела очень симпатичной в платье, – сказал Сэм, смешивая ром и колу. Я поставила пиво настойку и улыбнулась пожилому мужчине, заказавшему его. Он оставил мне большие чаевые, и я, взглянув мельком, поняла, что торопясь спуститься, пропустила пуговицу. На мгновение я немного смутилась, но это не было неряшливым, а просто как будто говорящим «Эй, у меня есть сиськи».

– Спасибо, – сказала я. Надеюсь, Сэм ничего не заметил. – Я надеюсь, что всё сделала правильно.

– Конечно сделала, – ответил Сэм, как будто возможность того, что я провалю свою роль, никогда не приходила ему в голову. Именно поэтому он самый лучший босс, который у меня когда-либо был.

– Что ж, хороший вечер, – произнес чей-то немного гнусавый голос, и я, отвернувшись от вина, которое наливала, увидела, Таню Гриссом, стоявшую рядом и вдыхающую воздух, который бы лучше использовал кто-то другой. Сопровождающего её Калвина нигде не было видно.

– Эй, Таня. Как дела? Где была? – спросил Сэм.

– Ну, я должна была сделать кое-что в Миссисипи, – ответила Таня. – Но сейчас я здесь и хотела спросить, не нужен ли тебе работник на неполный день.

Я сжала зубы и заставила руки усиленно трудиться. Таня отступила ближе к Сэму, когда пожилая леди попросила у меня тоника с лаймом. Я быстро ей его вручила и переключилась на клиента Сэма. Я слышала в мыслях Сэма, что он рад видеть Таню. Мужчины могут быть такими идиотами. Ради справедливости скажу, что знала о ней некоторые вещи, которых не знал Сэм.

Следующей была Шейла Памфри, и я могла только поражаться своей удаче. Однако, подруга Билла всего лишь попросила ром с колой.

– Конечно, – сказала я, и, пытаясь не показывать своё облегчение, начала смешивать напиток.

– Я слышала его, – спокойно сказала Памфри.

– Слышала кого? – спросила я, отвлечённая подслушиванием разговора Тани и Сэма – ушами и мысленно.

– Я слышала ваш разговор с Биллом. – Когда я промолчала, она продолжила. – Я прокралась за ним наверх.

– Значит, он знает, что ты была там, – рассеянно ответила я и отдала ей напиток. Её глаза вспыхнули на секунду. Встревожено? Сердито? Она гордо прошествовала прочь. Если бы желания могли убивать, я бы уже лежала бездыханная на земле. Таня начала отворачиваться от Сэма, как будто ее тело собиралось уйти, но голова все еще разговаривала с моим боссом. Наконец, она полностью развернулась и ушла к своему спутнику. С мрачными мыслями я смотрела ей вслед.

– Что ж, это хорошие новости, – улыбнулся Сэм. – Таня согласилась работать у нас какое-то время.

Я воздержалась от желания сказать ему, что Таня достаточно ясно дала понять свою доступность. – О, да, великолепно.

Многие люди мне нравились. Но почему сегодня на свадьбе были сразу две женщины, которых я не хотела обслуживать? Хорошо хоть мои ноги почти хныкали от удовольствия из-за маленьких каблуков.

Я улыбнулась, смешала напитки, убрала пустые бутылки и пошла к грузовику Сэма, чтобы достать ещё. Открыла пиво, разлила вино и вытерла пролитое, пока не почувствовала себя подобно бесконечному двигателю.

К стойке группой подошли вампиры. Я открыла бутылку «Королевской смеси», высшего качества смеси из синтетической и настоящей крови, европейского производства. Она была, конечно, охлаждённой, и была специальным угощением для клиентов Глена, которое он лично устроил. (Единственный вампирский напиток, судя по цене, воистину королевский, не содержащий консервантов. ) Сэм выстроил бокалы в ряд и сказал мне разливать. Я была сверхосторожна, чтобы не пролить ни капли. Сэм вручил каждому по стакану. Все вампиры, включая Билла, дали более чем хорошие чаевые и с широкими улыбками на лицах подняли бокалы в тосте за молодожёнов. После глотка тёмной жидкости из бокалов, их клыки выдвинулись, свидетельствуя об удовольствии.

Некоторые из человеческих гостей обеспокоенно посмотрели на это выражение оценки, но Глен тут же улыбнулся и кивнул. Он достаточно знал о вампирах, чтобы не подавать им руки. Я заметила, что новая миссис Вик не сдружилась с немёртвыми гостями, хотя один раз прошла через их группу с напряженной улыбкой на лице.

Когда один из вампиров вернулся за стаканом обычной «Настоящей крови», я вручила ему теплый напиток.

– Спасибо, – сказал он мне, снова оставляя чаевые. Когда он открывал бумажник, я заметила его невадские водительские права. Я знакома со многими видами удостоверений благодаря работе в баре; он приехал издалека ради этой свадьбы. Впервые я внимательно посмотрела на него. Поняв, что привлёк мое внимание, он сложил руки и немного поклонился. Так как я читала собрание тайн Таиланда, то знала, что это было вэй, учтивое приветствие, осуществляемое буддистами – или, возможно, всеми тайскими людьми вообще? Так или иначе, он хотел быть вежливым. После краткого колебания я зажала тряпку в руке и скопировала его движение. Вампир выглядел польщённым.

– Я зову себя Джонатан. Американцы не могут выговорить моё настоящее имя.

В этой фразе было лёгкое высокомерие и презрение, но я не могла его в этом обвинить.

– Я Сьюки Стакхаус.

Джонатан был невысоким мужчиной, около пять футов и восьми дюймов, со светло-медным цветом кожи и темными волосами характерными для его страны. Он был действительно красив. Его нос был маленьким и широким, губы пухлыми. Над карими глазами росли абсолютно прямые чёрные брови. Кожа была настолько прекрасна, что я не смогла обнаружить поры. Как и все вампиры, он слегка светился.

– Это ваш муж? – спросил он, принимая стакан крови и наклоняя голову в направлении Сэма. Сэм был занят, смешивая piñ a colada для одной из подружек невесты.

– Нет, сэр, это мой босс.

В этот момент, Терри Бельфлёр, троюродный брат Порции и Энди, покачнувшись, попросил ещё пива. Я любила Терри, но он был изрядно выпившим, и я подумала, что ему было хорошо по пути достижения этого состояния. И хотя Вьетнамец ещё хотел стоять и разговаривать о президентской политике в текущей войне, я оставила его, чтобы найти члена семьи, дальнего родственника из Батон-Ружа, и удостоверилась, что мужчина будет следить за Терри и препятствовать тому, чтобы он не забрался в свой пикап.

Вампир Джонатан следил за мной, всё это время, и я не понимала почему. Но я не наблюдала ничего агрессивного или похотливого в его позе или поведении, и его клыки были втянуты. Казалось безопасным игнорировать его и делать свою работу. Если есть какая-то причина, по которой Джонатан хочет поговорить со мной, я узнаю об этом рано или поздно. Лучше поздно.

Я как раз несла колу из грузовика Сэма, когда моё внимание привлёк мужчина, стоящий в одиночестве в тени, падающей от большого дуба на западной стороне лужайки. Он был высоким, худым, и одет в безупречный костюм, очевидно очень дорогой. Мужчина выступил немного вперед, и я, увидев его лицо, поняла, что он отвечает на мой пристальный взгляд. Моим первым впечатлением было то, что он самое прекрасное существо и вообще не человек. Независимо от того, кем он был, ничего человеческого в нём не было, хотя на его лице была печать возраста, он был чрезвычайно красив, а его волосы цвета тусклого золота, были длинными, как и мои. Они были собраны в аккуратный хвост. Он был слегка морщинист, как яблоко, пролежавшее слишком долго, но спина его была абсолютно прямой, и очков он не носил. В руках у него была очень простая чёрная трость с золотым набалдашником.

Когда он выступил из тени, вампиры повернулись всей группой, глядя на него. Через мгновение они склонили свои головы. Он ответил им тем же. Они держали дистанцию, как будто он был опасным или внушающим почтение.

Этот эпизод был очень странным, но у меня не было времени, чтобы думать о нем. Все хотели ещё по одному последнему бесплатному коктейлю. Прием подходил к концу, и люди стекались к фасаду дома для прощания со счастливыми парами. Халли и Порция поднялись наверх, чтобы переодеться. Штат С(С)С неусыпно убирал пустые чашки и тарелки, в которых были пирог и закуски, так что сад выглядел относительно опрятным.

Теперь, когда мы не были заняты, Сэм решил со мной поговорить.

– Сьюки, я неправильно понял, или ты не любишь Таню?

– У меня действительно есть кое-что против Тани. Я только не уверена, что должна говорить тебе об этом. Она тебе очевидно нравится. – О боже, я как будто напробовалась бурбона. Или сыворотки правды.

– Если тебе не нравится работать с ней, я хочу услышать причину. Ты мой друг. Я уважаю твоё мнение.

Было очень приятно это слышать.

Таня симпатичная, – сказала я. – Она умная и способная. – Это было действительно так.

– И?

– И она приехала сюда шпионить. Пелты послали ее, пытаясь узнать, имела ли я какое-либо отношение к исчезновению их дочери Дебби. Помнишь, они приходили в бар?

– Да. – В освещении, которое было натянуто по всему саду, он выглядел и ярко освещенным и одновременно мрачным. – Ты действительно имела к этому какое-то отношение?

– Целиком и полностью, – печально ответила я. – Но это была самозащита.

– Я в этом не сомневаюсь, – он взял меня за руку. Я дёрнулась от неожиданности. – Я знаю тебя, – продолжил он, не отпуская.

Вера Сэма заставила меня почувствовать внутри тепло. Я уже долго работала на Сэма, и его хорошее мнение много значило для меня. Я почувствовала что задыхаюсь, и должна была откашляться. – Поэтому я не была счастлива видеть Таню, – продолжила я. – Я не доверяла ей с самого начала, и когда узнала, зачем она приехала в Бон Темпс, моё отношение к ней стало ещё хуже. Я не знаю, платят ли ей Пелты до сих пор. К тому же, сегодня вечером она здесь с Калвином, и не имеет права вешаться на тебя. – Я сказала это более сердито, чем собиралась.

– О, – смутился Сэм.

– Но если ты хочешь сходить с ней куда-нибудь, то действуй, – продолжила я, пытаясь улыбаться. – Я имею ввиду, что она не может быть плохой во всём. И предполагаю, она думала, что поступает правильно, приезжая, чтобы помочь найти информацию относительно пропажи Дебби. – Это звучало достаточно неплохо и могло даже быть правдой. – Я не обязана любить тех, с кем ты встречаешься, – добавила я, только чтобы прояснить, что у меня не нет к нему никаких претензий.

– Да, но я чувствую себя лучше, если ты это делаешь.

– Я тоже, – ответила я к своему собственному удивлению.

Глава 2

Мы начали тихо и незаметно собираться, так как гости ещё не разъехались.

– Раз уж мы заговорили о свиданиях, что случилось с Квинном? – спросил Сэм, пока мы работали. – Ты хандришь с тех пор как вернулась из Роудса.

– Ну, я же сказала тебе, что он сильно пострадал при взрыве. – Отделение Квинна в С(С)С организовало специальные события для сверхъестественного сообщества: вампирские иерархические свадьбы, совершеннолетия вервольфов, соревнования за лидерство и т. п. Именно поэтому Квинн был в Пирамиде Гиза, когда Братство провернуло свой грязный замысел.

Эти люди были настроены против вампиров, но они понятия не имели, что вампиры были только видимой вершиной айсберга сверхъестественного мира. Никто этого не знал; только несколько человек, таких как я, хотя это было большой тайной. Я уверена, что фанатики Братства ненавидели бы оборотней настолько же сильно, насколько они ненавидели вампиров… если бы знали, что они существуют. Это время может скоро наступить.

– Да, но я думал…

– Знаю, я тоже думала, – сказала я, и если мой голос звучал тоскливо, что ж, мысль о моём пропавшем вер-тигре заставила меня затосковать. – Я надеялась, что получу известие от него. Но ни слова.

– Машина его сестры всё ещё у тебя? – Франни дала мне взаймы свою машину, чтобы я могла вернуться домой после Роудского бедствия.

– Нет, она исчезла однажды ночью, когда и я, и Амелия были на работе. Я оставила ему сообщение на автоответчик, чтобы сказать, что она пропала, но он так и не ответил мне.

– Сьюки, мне очень жаль. – Он знал, что это неадекватный ответ, но что он мог сказать.

– Да, мне тоже, – ответила я, пытаясь не выглядеть слишком подавленной. Это было похоже на попытку удержать ментальную защиту при усталости. Знаю, Квинн не обвинял меня в своих ранах. Я навещала его в больнице в Роудсе прежде, чем уехала, и он был на попечении своей сестры Фран, которая, казалось, перестала меня ненавидеть в тот день. Нет вины, нет ненависти – почему же тогда нет и общения? Как будто земля разверзлась и поглотила его. Я вскинула руки и попыталась думать о чём-то другом. Занять себя чем-то, было лучшим средством, когда я волновалась. Мы начали переносить некоторые наши вещи в грузовик Сэма, припаркованный недалеко от дома. Сэм носил вещи потяжелее. Он не крупный парень, но действительно силен, как и все оборотни.

В десять тридцать мы почти закончили. По прощаниям перед домом я поняла, что невесты спустились по лестнице в своей одежде для медового месяца, бросили свои букеты, и отбыли. Порция и Глен летели в Сан-Франциско, а Халли и Энди на какой-то курорт Ямайки. Я не могла не знать этого.

Сэм сказал, что я могу уехать. – Я попрошу Доусона помочь мне разгрузиться в баре. – Доусон помогал Сэму в «Мерлотте» сегодня вечером, и я согласилась, что это хорошая идея.

Когда мы разделили чаевые, я получила приблизительно триста долларов. Прибыльный вечер. Я засунула деньги в карман брюк. Они торчали из него большим свёртком, так как преимущественно были однодолларовыми купюрами. Хорошо, что мы жили в Бон Темпсе, а не в большом городе, иначе я бы беспокоилась, что кто-то ударит меня по голове прежде, чем я доберусь до машины.

– Ну, спокойной ночи, Сэм, – сказала я и нащупала в кармане ключи от машины, сегодня я не озаботилась взять сумочку. Спускаясь по склону заднего двора к тротуару, я смущённо приглаживала волосы. Так как я помешала леди в розовой блузке зачесать их наверх, она сделала их пышными и вьющимися как у Фэрры Фосетт. Я чувствовала себя глупо.

Мимо проезжали автомобили, по большей части принадлежавшие разъезжающимся гостям. В общем, обычное субботнее ночное движение.

Ряд припаркованных вдоль бордюра транспортных средств тянулся далеко вниз по улице, так что движение было замедленным. Я незаконно припарковалась водительским сидением к бордюру, не слишком «большое дело» для нашего маленького городка. Я нагнулась, чтобы отпереть дверцу машины, и услышала позади себя шум. Одним движением зажала ключи в кулаке, развернулась и ударила как можно сильней. Ключи утяжелили мой кулак, и мужчина, стоявший за моей спиной, перелетел через тротуар и приземлился на склоне лужайки.

– Я не думал причинять вам вред, – сказал Джонатан.

Нелегко выглядеть достойно и неугрожающе, когда из уголка рта у вас течёт кровь, а сами вы сидите на заднице, но азиатский вампир справился с этим.

– Вы меня удивили, – сказала я. Это конечно было явным преуменьшением.

– Я это вижу, – ответил он и легко поднялся на ноги. Он достал носовой платок и вытер рот.

Я не собиралась извиняться. Люди, которые подкрадываются ко мне, когда я ночью одна, в общем, заслуживают того, что получают. Но передумала. Вампиры подкрадываются тише.

– Простите, что предположила худшее, – пошла я на компромисс. – Я должна была вас опознать.

– Нет, что вы, вдруг было бы уже поздно. Одинокая женщина должна защищать себя.

– Я ценю ваше понимание, – осторожно сказала я, мельком заглянула в него, стараясь держать лицо под контролем. Так как я слышу много удивительных вещей в мозгах людей, я привыкла это делать. Я посмотрела на Джонатана в упор.

– Вы… Почему вы здесь?

– Я пересёк Луизиану, и приехал на свадьбу как гость Гамильтона Тарпа, – сказал он. – Я нахожусь в Пятом Округе с разрешения Эрика Нортмана.

Я понятия не имела, кто такой Гамильтон Тарп – видимо какой-то приятель Бельфлёров – но весьма хорошо знала Эрика Нортмана. (Фактически, одно время я знала и его с головы до пальцев ног, и все промежуточные места. ) Эрик был шерифом Пятого Округа, большого куска северной Луизианы. Мы были с ним связаны сложными отношениями, в связи с чем я уже много дней злилась как чёрт.

– Вообще-то я спрашивала, почему вы подошли ко мне сейчас? – Я ждала, всё ещё сжимая в руке ключи. Если что, я ткну ему их в глаз, решила я. Даже вампиры уязвимы там.

– Мне было любопытно, – сказал, наконец, Джонатан, сложив руки перед собой. Во мне росла неприязнь к этому вампиру.

– Почему?

– Я слышал немного в Фангтазии о белокурой женщине, которую так чрезвычайно ценит Эрик. У Эрика такое самомнение, что кажется невероятным, что какая-то человеческая женщина могла заинтересовать его.

– А как вы узнали, что я собиралась быть на этой свадьбе сегодня вечером?

Его глаза мерцали. Он не ожидал, что я буду упорствовать. Он надеялся, что сможет успокоить меня, возможно даже пытался очаровать. Но ведь на меня это не действовало.

– Молодая женщина, работающая на Эрика и его ребенка Пэм, упоминала об этом, – сказал он.

Лжец, лжец, штаны в огне. ^{^[2]} Я несколько недель не разговаривала с Пэм, и последняя наша беседа не была девичьей болтовнёй о моих общественных и рабочих планах. Она восстанавливалась от ран, которые получила в Роудсе. И единственной темой наших бесед было выздоровление её, Эрика и королевы.

– Конечно, – сказала я. – Что ж, хорошего вам вечера. Мне нужно ехать. – Я открыла дверцу и осторожно скользнула внутрь, стараясь не спускать глаз с Джонатана, чтобы быть готовой к резкому движению. Он стоял на месте как статуя, наклонив голову, после того как я завела машину и сорвалась с места. Остановившись перед знаком «Стоп», я застегнула ремень безопасности. Мне не хотелось пристёгивать себя к сидению, пока он был так близко. Я заперла все двери и осмотрелась. Никаких вампиров в поле зрения. Я думала. Всё это было действительно странно. Вероятно, я должна позвонить Эрику и рассказать ему об инциденте.

Знаете, что было самым странным? Морщинистый мужчина с длинными светлыми волосами, всё время державшийся в тени позади вампиров. Один раз наши глаза даже встретились. Его красивое лицо было совершенно непроницаемым. Но я знала, что он не хотел, чтобы я заметила его присутствие. Я не прочла его мысли – просто не смогла – но, тем не менее, я это знала.

И самый странным было то, что Джонатан не знал, что он был там. Учитывая острое обоняние, которым обладали все вампиры, невежество Джонатана было просто экстраординарным.

Я все еще обдумывала странный небольшой эпизод, когда свернула с Колибри-роуд на длинную дорогу через лес, которая вела к моему старому дому. Сам дом был построен больше ста шестидесяти лет назад, и от первоначальной конструкции осталось, конечно, немного. За все эти десятилетия он не раз реконструировался, к нему добавлялись пристройки, и повторно стелилась крыша. Поначалу сельский дом с двумя комнатами, теперь он был намного больше, но оставался очень обычным домом.

Сегодня вечером дом, смотрелся мирно в свете фонаря, который оставила включенным для меня Амелия Бродвей, моя соседка по дому. Машина Амелии была припаркована на заднем дворе, и я поставила свою рядом. Я не убирала ключи на случай, если она ушла наверх спать. Внешняя дверь была открыта, и я заперла её за собой. Открыла заднюю дверь и снова её заперла. Мы были помешаны на безопасности, и Амелия, и я, особенно ночью.

К моему удивлению Амелия сидела за кухонным столом и ждала меня. Через несколько недель нашего совместного проживания у нас установился определённый режим, и к этому времени Амелия обычно удалялась наверх. Там у нее был свой собственный телевизор, сотовый телефон и ноутбук, и ещё она получила абонементную карточку, так что теперь могла много читать. К тому же у неё была магическая работа, о которой я не задавала вопросы. Амелия была ведьмой.

– Как всё прошло? – спросила она, размешивая чай так, как будто хотела создать крошечный водоворот.

– Ну, они поженились. Никто не уподобился Джейн Эйр. Клиенты-вампиры Глена вели себя непосредственно, а мисс Каролина была со всеми доброжелательна. А мне пришлось стать одной из подружек невесты.

– О, ничего себе! Расскажи мне.

Я рассказала, и мы немного посмеялись. Я хотела рассказать Амелии о красивом мужчине, но не стала. Что я могла сказать? «Он смотрел на меня»? Я рассказала ей о Джонатане из Невады.

– Как ты думаешь, что он хотел на самом деле? – спросила Амелия.

– Не могу даже представить. – Я пожала плечами.

– Ты должна узнать. Тем более, что никогда не слышала о парне, по его словам пригласившего его.

– Я собираюсь позвонить Эрику – если не сейчас, то завтра ночью.

– Очень плохо, что ты не купила копию той базы данных, которой торгует вразнос Билл. Я видела её рекламу в Интернете вчера, на вампирском сайте. – Это могло бы походить на внезапную смену темы, но база данных Билла содержала картины и/или биографии вампиров во всем мире, местонахождение которых он был в состоянии определить, и нескольких, о которых он только слышал. Небольшой компакт-диск Билла делал больше денег для его босса, королевы, чем я когда-либо могла представить. Но вы должны были быть вампиром, чтобы вам продали копию, и у них были способы это проверить.

– Ну знаешь, Билл дерёт за диск пятьсот долларов, и изображать вампира большой риск…

Амелия махнула рукой. – Это того стоило бы.

Амелия была более искушённой, чем я… по крайней мере в некоторых вещах. Она выросла в Новом Орлеане, и жила там большую часть своей жизни. Сейчас она жила со мной, потому что сотворила гигантскую ошибку. Ей пришлось уехать из Нового Орлеана после того, как ее неопытность послужила причиной магической катастрофы. Ей повезло, что она уехала, потому что вскоре после этого разразился ураган Катрина. После урагана её арендатор жил в квартире на верхнем этаже, а собственная квартира Амелии, располагавшая на первом этаже, понесла некоторый ущерб. Она не взимала арендную плату с арендатора, потому что он следил за ремонтом дома.

Поэтому Амелия не спешила возвращаться. В кухню просочился Боб и потёрся об мои ноги, здороваясь.

– Ахты, мой кролик-подлиза, – просюсюкала я, поднимая длинношёрстного черно-белого кота. – Как поживает мой драгоценный? Я так его люблю!

– Меня сейчас вырвет, – сказала Амелия. Но я знала, что она разговаривала с Бобом также отвратительно, когда меня не было рядом. – Есть какой-нибудь прогресс? – спросила я, поднимая голову от шерсти Боба. Судя по его пушистости, он принимал сегодня ванну.

– Нет, – уныло ответила она. – Я воздействовала на него сегодня целый час, и смогла только приделать ему хвост ящерицы. Я сделала всё, что нужно, чтобы вернуть его.

На самом деле Боб был парнем, то есть мужчиной. Своего рода ботаником с тёмными волосами и в очках, хотя Амелия признавалась, что у него были некоторые выдающиеся признаки, которые не были очевидны, когда он был одет. Амелия не практиковала трансформационное волшебство, когда превращала Боба в кота; у них было то, что должно быть, можно было назвать очень предприимчивым сексом. У меня никогда не было смелости, чтобы спросить ее, что она пыталась сделать. Было ясно, что это было кое-что довольно экзотическое.

– Дело есть, – внезапно сказал Амелия, и я насторожилась. Сейчас я узнаю реальную причину, почему она не легла спать, а дожидалась меня. Амелия была очень сильным передатчиком, так что я решила узнать это в её голове. Но позволила ей продолжать и говорить, потому что людям действительно не нравится, если вы говорите им, что они, в общем то, могут не разговаривать с вами, особенно когда на тему разговора они должны ещё настроиться. – Мой отец будет завтра в Шривпорте и хочет заехать в Бон Темпс повидаться со мной, – порывисто начала она. – Будет он и его шофёр Марли. Он хочет приехать на ужин.

Я посмотрела на календарь. Завтра будет воскресенье. «Мерлотт» будет открыт только днём, но я всё равно не должна была работать. – Значит, мне придется уйти. Я бы могла нанести визит Джей Би и Таре. Небольшой.

– Пожалуйста, останься, – с мольбой попросила она. Она никак не могла обстоятельно объяснить почему. Но я могла прочитать причину, достаточно простую. У Амелии были очень противоречивые отношения с отцом; она даже взяла фамилию своей матери, Бродвей, хотя частично это было оттого, что ее отец был слишком известен. У Коупли Кармайкла было большое политическое влияние, он был богат, хотя я не знала, насколько Катрина затронула его доходы. Кармайкл владел огромными лесными складами и был строителем, и Катрина, возможно, уничтожила его фирмы. С другой стороны, целый штат нуждался в древесине и восстановлении.

– Во сколько он приедет?

– В пять.

– Шофёр будет сидеть с ним за одним столом? – Я никогда не имела дела с обслугой. У нас был только один стол на кухне. Я совершенно точно не собиралась заставлять человека сидеть на веранде.

– О боже, – сказала она. Стало понятно, что этого никогда не случалось и с ней. – Что мы будем делать с Марли?

– Именно об этом я тебя и спрашиваю. – Возможно, я была слишком нетерпелива.

– Слушай. Ты не знаешь моего отца. Ты не знаешь, какой он.

Я знала из головы Амелии, что ее чувства к отцу были действительно смешанными. Было очень трудно добраться до истинного отношения Амелии через любовь, страх, и беспокойство. Я знала совсем немного богатых людей, и ещё меньше богатых людей, имеющих шофёров.

Этот визит обещал быть интересным.

Я пожелала Амелии спокойной ночи и легла спать, и хотя мне было, о чём подумать, мое тело устало, и я вскоре уснула.

В воскресенье был прекрасный день. Я думала о молодожёнах, благополучно начавших свои новые жизни, и о старой мисс Каролине, которая наслаждалась компанией нескольких своих кузенов (молодежи шестидесятых), выступавших в роли сторожевых псов и компаньонов. Когда вернутся Порция и Глен, кузены возвратятся в свой более чем скромный дом, скорей всего с некоторым облегчением. Халли и Энди направятся в их собственный маленький дом.

Я вспомнила о Джонатане и красивом морщинистом мужчине и напомнила себе позвонить ночью Эрику.

Я думала о неожиданных словах Билла.

В миллионный раз размышляла о молчании Квинна.

Но прежде чем смогла стать слишком задумчивой, была подхвачена ураганом Амелия.

В Амелии было много того, чем я наслаждалась и даже любила. Она была откровенной, восторженной, и талантливой. Она знала все о сверхъестественном мире, и моем месте в нем. Она считает мой сомнительный «талант» действительно классным. Я могу разговаривать с ней о чём угодно. Она никогда не отзывается о чём-либо с отвращением или ужасом. С другой стороны Амелия импульсивна и своевольна, но мы должны принимать людей, такими, какие они есть. В общем, мне действительно нравилось жить с Амелией.

С практической стороны она – приличный повар, осторожна относительно хранения нашей собственности, и, Бог свидетель, аккуратна. Что Амелия делает действительно хорошо, так это уборку. Она убирает, когда скучает, убирает, когда взволнована и когда чувствует себя виноватой. Я не неумелый работник в домашнем хозяйстве, но Амелия в нём просто специалист мирового класса. В день, когда она попала в автомобильную аварию, она очистила всю мебель в моей гостиной, обивку и всё остальное. Когда её арендатор звонил, чтобы сказать, что нужно менять крышу, она сходила в EZ Rent, ^{^[3]} принесла полировочную машину и отполировала деревянные полы наверху и внизу.

Когда я встала в девять, Амелия была уже глубоко в безумстве уборки из-за предстоящего посещения отца. Когда я уезжала в церковь, приблизительно в десять сорок пять, Амелия стояла на коленях на полу ванной комнаты, которая по общему признанию является старомодной, с крошечными восьмиугольными черно-белыми плитками и огромной старой ванной, с ножками в виде когтей; но (благодаря моему брату Джейсону) с более современным туалетом. Её использовала Амелия, так как наверху ванной комнаты не было. У меня была маленькая личная ванная в моей спальне, достроенная в пятидесятых годах. В моем доме можно было увидеть несколько основных направлений дизайна за прошедшие несколько десятилетий. И все в одном здании.

– Ты действительно думаешь, что она была грязной? – сказала я, стоя в дверном проеме. Я разговаривала с задом Амелии.

Она подняла голову и прошлась рукой в резиновой перчатке по лбу, чтобы убрать с лица свои короткие волосы.

– Нет, но я хочу, чтобы она была ещё чище.

– Мой дом это всего лишь старый дом, Амелия. Я не думаю, что он сможет выглядеть лучше. – Не было никакого смысла в моем извинении за возраст дома и изнашивание его обстановки.

– Это замечательный старый дом, Сьюки, – сказала отчаянно Амелия. – Но я должна быть занята.

– Хорошо. Что ж, я иду в церковь. Буду дома в двенадцать тридцать.

– Можешь зайти в магазин после обедни? Список на конторке.

Я согласилась, довольная поручением, благодаря которому дольше смогу не появляться в доме.

Утро было больше похоже на мартовское (мартовское на юге), чем на октябрьское. Выходя из машины возле Методистской церкви, я подставила лицо небольшому бризу. В воздухе ощущалось прикосновение зимы, небольшой её кусочек. Окна скромной церкви были открыты. Когда мы пели, наши объединённые голоса плыли над травой и деревьями. Но я смотрела на облетающие листья, когда пастор читал проповедь. Если честно, я не всегда слушаю проповедь. Иногда, этот час в церкви – только время подумать, время понять, куда идёт моя жизнь. Но, по крайней мере, эти мысли соответствуют окружению. И когда вы наблюдаете за листьями, покидающими деревья, окружающая обстановка становится довольно тесной.

Сегодня я слушала. Преподобный Коллинз говорил о том, что Богу божье, а кесарю кесарево. Это было похоже на пятнадцатиапрельскую проповедь и я поймала себя на мысли платит ли Преподобный Коллинз ежеквартальные налоги. ^{^[4]} Но через некоторое время, я поняла, что он говорил о законах, которые мы нарушаем все время, не чувствуя себя виновными, таких как ограничение скорости, или всовываем письмо в коробку с подарками, которую отправляем по почте, не платя за дополнительную пересылку.

Я улыбнулась преподобному, выходя из церкви. Он всегда выглядит немного обеспокоенным, когда видит меня.

Я поздоровалась с Максиной Фортенберри и ее мужем Эдом, когда дошла до стоянки. Максина была крупной и внушительной, а Эд настолько застенчив и тих, что был почти невидим. Их сын Хойт был лучшим другом моего брата Джейсона. Хойт стоял рядом с матерью. На нём был хороший костюм, а волосы были подстрижены.

Интересные знаки.

– Голубушка, дай же тебя обнять! – воскликнула Максина. И, конечно же, я ей позволила это сделать. Максина была хорошей подругой моей бабушки, хотя возрастом была ближе к моему отцу. Я улыбнулась Эду и махнула рукой Хойту.

– Хорошо выглядишь, – сказала я ему, и он улыбнулся. Не думаю, что когда-либо видела, чтобы Хойт так улыбался. Я бросила взгляд на Максину. Она усмехнулась.

– Хойт встречается с Холли, с которой ты работаешь. У неё, конечно, есть «маленький» недостаток, и над ним стоило бы ещё подумать, но ему всегда нравились дети.

– Я не знала. – Я действительно была вне этого в последнее время. – Это просто замечательно, Хойт. Холли действительно хорошая девушка.

Не думаю, что когда-нибудь сказала бы это, если бы у меня было время на размышления. Так что, наверно можно считать удачей, что у меня его не было. Правда у Холли были некоторые положительные качества (любовь к её сыну Коди; преданность друзьям; компетентность на работе). Она была в разводе уже несколько лет, так что Хойт не был для неё способом забыть мужа. Мне стало интересно, сказала ли Холли Хойту, что она викканка? Нет, не сказала, иначе бы Максина так широко не улыбалась.

– Мы встречаемся с ней за обедом в Сизлере, – сказала она, ссылаясь на закусочную на федеральной автостраде. – Холли не слишком набожный человек, но мы пытаемся уговорить её ходить с нами и приносить с собой Коди. Мы должны ехать, если не хотим опоздать.

– Так держать, Хойт, – сказала я, похлопав его по руке, когда он прошел мимо меня. Он ответил мне довольным взглядом.

Все женились или влюблялись. Я была рада за них. Счастье, счастье, счастье. Я приклеила к лицу улыбку и пошла в Пигли Вигли^{^[5]} и выудила из сумочки список Амелии. Он был довольно длинным, но я была уверена, что будут ещё и дополнения. Я позвонила ей по сотовому телефону, и она уже думала о еще трех пунктах, которые хотела добавить, так что я провела некоторое время в магазине.

Мои руки были оттянуты полиэтиленовыми пакетами, когда я пыталась подняться по ступенькам на веранду. Амелия подбежала к машине, чтобы захватить другие сумки. – Где ты была? – спросила она, поддерживая дверь носком ноги.

Я посмотрела на часы. – Я вышла из церкви и пошла в магазин, – сказала я защищаясь. – Это всё. – Амелия пропустила меня вперёд, как наиболее загруженную. Она раздражённо покачала головой и прошла дальше, издав звук, который можно было охарактеризовать только как «Арррррр». Остальная часть дня походила на то, как будто Амелия готовилась к свиданию всей её жизни.

Я неплохой повар, но Амелия позволила мне выполнять только рутинную работу в приготовлении обеда. Я нарезала лук и помидоры. Ах да, она позволила мне помыть посуду. Я всегда задавалась вопросом, могла ли она мыть посуду как добрые эльфы в Спящей красавице, но она только фыркнула, когда я сказала это вслух.

Дом был невыносимо чист, и я попыталась не возражать, когда заметила, что Амелия даже поверхностно навела порядок в моей спальне. Как правило, мы не заходили в личное пространство друг друга.

– Прости я заходила в твою комнату, – внезапно сказала Амелия, и я подскочила – это я то, телепат. Амелия побила меня в моей собственной игре. – Это был один из тех сумасшедших импульсов, которые у меня бывают. Я пылесосила, и только думала, что было бы неплохо сделать это и в твоей комнате. И прежде, чем поняла, я уже это сделала. Я поставила твои шлепанцы под кровать.

– Хорошо, – сказала я, пытаясь казаться спокойной.

– Эй, я извиняюсь.

Я кивнула и вернулась к вытиранию и убиранию тарелок. В меню, как решила Амелия, входили зеленый салат с помидорами и тёртой морковью, лазанья, горячий чесночный хлеб и свежие распаренные овощи. Я совсем ничего не понимала в распаренных овощах, но приготовила всё необходимое – кабачки, болгарский перец, грибы и цветную капусту. Чуть позже, меня уже считали способной нарезать салат, постелить скатерть, поставить небольшой букет цветов и сервировать стол. На четыре персоны.

Я предложила взять мистера Марли с собой в гостиную, где мы могли поесть на подносах перед телевизором, но Амелия была так шокирована, как будто я предложила помыть ему ноги.

– Нет, ты останешься со мной, – сказала она.

– Ты должна поговорить со своим отцом. В какой-то момент, я всё равно уйду из комнаты.

Она глубоко вздохнула и выдохнула. – Хорошо, я взрослая, – бормотала она.

– Трусишка.

– Ты ещё не видела его.

Амелия поспешила наверх в четыре пятнадцать, чтобы подготовиться. Я сидела в гостиной, читая библиотечную книгу, когда услышала автомобиль на гравийной дорожке. Поглядела на часы на каминной полке. Было четыре сорок восемь. Я крикнула Амелии и подошла к окну. День приближался к концу, но так как мы ещё не вернулись к стандартному времени, ^{^[6]} видимость была хорошая. Перед домом стоял припаркованный лимузин Линкольн. С водительского места вышел мужчина в деловом костюме и с подстриженными темными волосами. Это должно быть Марли. К моему небольшому разочарованию на нём не было фуражки шофёра. Он открыл заднюю дверь. Из машины вышел Коупли Кармайкл.

Отец Амелии был не очень высок, у него были короткие густые седые волосы, профессионально подстриженные и похожие на действительно хороший ковер, густой и гладкий. Он был очень загорелым, и его брови были все еще темными. Без очков. Без губ. Хорошо, губы у него были, но они были такими тонкими, что рот был похож на капкан.

Мистер Кармайкл оглядывался так, как будто он производил опись имущества.

Я услышала Амелию, с грохотом спускающуюся по лестнице позади меня, когда мужчина во дворе закончил свой обзор. Шофёр Марли смотрел прямо на дом. Он заметил моё лицо в окне.

– Марли новичок, – сказала Амелия. – Он работает на отца всего два года.

– У твоего отца всегда был водитель?

– Да. Марли ещё и телохранитель, – сказала Амелия так небрежно, как будто у всех отцов были телохранители.

Теперь они шли по дорожке, даже не глядя на её опрятную кромку из падуба. Деревянные шаги. Парадный вход. Стук.

Я думала обо всех жутких существах, бывавших в моем доме: Вервольфы, оборотни, вампиры, даже один или два демона. Почему я должна быть взволнована по поводу этого человека? Я выпрямила спину, охладила свой взволнованный мозг, и пошла к парадной двери, хотя Амелия едва ли не вынудила меня к этому. В конце концов, это был мой дом.

Я взялась за ручку и натянула улыбку прежде, чем открыла дверь.

– Входите, пожалуйста, – сказала я, и Марли открыл внешнюю дверь для мистера Кармайкла, который вошел и обнял дочь, но не прежде, чем окинул взглядом гостиную.

Он был таким же отличным передатчиком, как и его дочь.

Он думал, что дом выглядит весьма захудалым для его дочери… его прелестная девочка Амелия живёт с… уж не спит ли она с ней… девчонка вероятно не лучше, чем должна быть…. в полицейских отчётах не упоминается, хотя встречалась с вампиром и имеет необузданного брата.

Конечно у такого богатого и могущественного человека, как Коупли Кармайкл, новый сосед дочери не остался бы неисследованным. Просто такая процедура никогда не происходила со мной, как и многие вещи, которые делали богатые.

Я глубоко вздохнула. – Я Сьюки Стакхаус, – сказала я вежливо. – Вы должно быть господин Кармайкл. А это? – После рукопожатия с мистером Кармайклом я повернулась к Марли.

На секунду я подумала, что сбила с толку отца Амелии. Но он за рекордное время восстановился.

– Это Тайрез Марли, – вежливо сказал он.

Шофер осторожно пожал мою руку, как будто не хотел сломать мне кости, и затем кивнул Амелии. – Мисс Амелия. – Амелия выглядела такой сердитой, как будто собиралась сказать ему, не обращаться к ней «мисс», но потом передумала.

Все эти мысли носились взад-вперёд как шарики для пинг-понга. Этого хватило, чтобы я растерялась.

Тайрез Марли был очень, очень светлокожим афроамериканцем. Он был совсем не черным; его кожа цветом была ближе к старой слоновой кости. Глаза его были светло-карими. Волосы хотя и были чёрными, но не кудрявились и имели красноватый оттенок. Марли был мужчиной, привлекающим взгляд.

– Я съезжу в город и немного заправлюсь, – сказал он своему боссу, – пока вы проводите время с мисс Амелией. Когда я должен вернуться?

Мистер Кармайкл поглядел на свои часы. – Через несколько часов.

– Вы можете остаться на ужин, – спокойно сказала я. Я хотела, чтобы все почувствовали себя комфортно.

– У меня есть несколько поручений, которые я должен выполнить, – несгибаемо ответил Тайрез Марли. – Спасибо за приглашение. Увидимся позже. – И уехал.

Хорошо, моя попытка демократии не удалась.

Тайрез, возможно, не знал, насколько я предпочитаю уехать в город вместо того, чтобы оставаться в доме.

Я собралась и приступила к роли гостеприимной хозяйки. – Могу я вам предложить бокал вина, мистер Кармайкл, или чего-нибудь ещё? А как насчет тебя, Амелия?

– Зови меня Коуп, – сказал он улыбаясь. Это слишком походило на усмешку акулы, чтобы согреть мое сердце. – Конечно, мне стакан чего-нибудь. А тебе, детка?

– Какого-нибудь белого вина, – сказала она, и я услышала, как она предлагает отцу присесть, когда шла на кухню. Я подала вино, добавила к нему поднос с крекерами, тёплым плавленым бри и абрикосовый джемом, смешанным с острыми перчиками. У нас были симпатичные небольшие ножи, которые хорошо смотрелись с подносом, а Амелия достала салфетки под стаканы.

У Коупа был хороший аппетит, и он наслаждался сыром. Он потягивал арканзасское вино и вежливо кивал. Что ж, по крайней мере, он не плевался им. Я редко пью и не являюсь винным знатоком. На самом деле, я не являлась никаким знатоком вообще. Но наслаждалась вином, глоток за глотком.

– Амелия, расскажи мне, чем ты занимаешься, пока ждёшь восстановления своего дома, – сказал Коуп. Разумное начало разговора.

Я хотела сказать ему, что она не спит со мной, но подумала, что это было бы слишком откровенно. Я с трудом пыталась не читать его мысли, но клянусь, с ним и его дочерью в одной комнате, это походило на слушание телевизора.

– Я заполнила анкету в одном из местных страховых агентств. И работаю в баре «У Мерлотта», неполный рабочий день, – сказала Амелия. – Я разношу напитки, и время от времени закуски.

– И что, работа в баре интересна? – Коуп не казался саркастичным. Естественно, я была уверена, что Сэма также для него проверяли.

– Это не плохо, – сказала она с небольшой улыбкой. Это было большой сдержанностью для Амелии, так что я заглянула в ее мозг и увидела, как она заставляет себя включиться в разговор. – Я получаю хорошие чаевые.

Её отец кивнул. – А вы, мисс Стакхаус? – вежливо спросил Коуп.

Он знал обо мне все, может, кроме цвета лака на ногтях, и я была уверена, добавит это к моему файлу, если сможет.

– Я работаю у Мерлотта полный рабочий день, – сказала я так, как будто он этого не знал. – Уже много лет.

– Вы из местных?

– О да, моя близкие всегда жили здесь. В общем, с тех пор как стали американцами. Но наша семья выродилась. Остались только мы с братом.

– Брат старший или младший?

– Старший. Он недавно женился.

– Так может быть, скоро появится маленький Стакхаус, – сказал он с таким видом, как будто считал это хорошим событием.

Я кивнула, как будто эта возможность мне тоже нравилась. Мне очень не нравилась жена моего брата, и я думала, что, кстати, было вполне возможно, что любые дети, которые у них могут появиться, будут довольно отвратительными. Фактически, один уже ожидался прямо сейчас, если Кристалл снова не потерпит неудачу. Мой брат был вер-пумой (укушенным, не врождённым), а его жена была врождённой… чистой вер-пумой. Быть принятым в небольшой общине Хотшота нелегкое дело, и будет еще труднее для детей, которые изначально не будут чисты.

– Папа, подлить тебе еще немного вина? – Амелия сорвалась со стула как пуля и поспешила на кухню с полупустым бокалом. Отлично, я осталась наедине с её отцом.

– Сьюки, – сказал Коуп. – Вы были очень любезны, позволяя моей дочери жить с вами всё это время.

– Амелия платит аренду, – сказала я. – Она покупает половину продуктов. Она платит за себя.

– Тем не менее, мне жаль, что вы не позволили мне заплатить вам за беспокойство.

– Того, что платит мне Амелия, достаточно. В конце концов, она также оплачивает некоторые усовершенствования.

Его лицо вытянулось. Может он подумал, что я выпросила у Амелии бассейн на заднем дворе?

– Он установила кондиционер в своей спальне наверху. И провела дополнительную телефонную линию для своего компьютера. А также поменяла ковёр и шторы в своей комнате.

– Она живёт наверху?

– Да, – удивилась я. Неужели он этого не знал? Возможно, некоторые вещи его разведка не раскопала. – Я живу здесь, она соответственно там, мы делим кухню и гостиную, хотя думаю, что у неё наверху тоже есть телевизор. Эй, Амелия! – позвала я.

– Да? – Её голос проплыл из кухни в холл.

– У тебя всё ещё стоит тот маленький телевизор?

– Да, я подключила кабельное телевидение.

– Я просто спросила.

Я улыбнулась Коупу, показывая, что следующее слово за ним. Он думал о нескольких вещах, о которых хотел меня спросить, и думал о лучшем способе расположить меня к себе, чтобы получить больше информации. Имя всплыло на поверхность в водовороте его мыслей и так поразило меня, что мне пришлось удерживать на лице вежливое выражение.

– Первая квартиросъёмщица Амелии на Хлоя-стрит – она ведь была вашей кузиной, верно?

– Хедли. Да. – Моё лицо оставалось спокойным, когда я кивнула. – Вы знали её?

– Я знаю её мужа, – сказал он и улыбнулся.

Глава 3

Я знала, что Амелия вернулась и стояла за спинкой стула отца, и знала, что она застыла на месте. Я знала, что уже с минуту не дышала.

– Я никогда не видела его. – Я чувствовала себя так, как будто шла по джунглям и упала в скрытую яму. Я чувствовала радость, что была единственным телепатом в доме. Я никому не сказала, вообще никому, что нашла в ячейке Хедли, когда ходила в тот день в банк в Новом Орлеане. – Они развелись, до того как Хедли умерла.

– Вы должны найти время, чтобы познакомится с ним. Он очень интересный мужчина, – сказал Коуп, как будто не зная, что сообщил мне ошеломляющую новость. Конечно, он ждал моей реакции. Он надеялся, что я не знала о браке вообще и буду застигнута врасплох. – Он квалифицированный плотник. Я хотел бы разыскать его и нанять снова.

Стул, на котором он сидел, был обит материей кремового цвета, с вышитым на ней большим количеством крошечных синих цветов на изогнутых зеленых стеблях. Они были все еще симпатичными, хоть и поблекшими. Я сконцентрировалась на стуле, чтобы не показывать Коупли Кармайклу, насколько я раздражена.

– Он не интересует меня, независимо от того, насколько он интересен, – сказала я таким спокойным голосом, как будто мы играли в преферанс. – Их брак случился и закончился. Уверена, вы знаете, что у Хедли был другой партнер в то время, когда она умерла. – Вернее, была убита. Но правительство не находило времени, чтобы уделить больше внимания смерти вампира, если эта смерть не была вызвана людьми. Вампиры сами заботились о собственной безопасности.

– Я думал, что вы, тем не менее, захотите увидеть ребёнка.

Слава Богу, я увидела это в его голове за секунду или две до того, как он произнёс слова. Даже зная, что он собирается сказать, я почувствовала, что его «случайное» замечание поразило меня как удар в живот. Но я не хотела доставлять ему удовольствие, позволив это увидеть. – Моя кузина Хедли была безнравственной. Она использовала наркотики и людей. Она была не самым постоянным человеком в мире. Она была действительно симпатична и могла себя подать, так что у неё всегда были поклонники. – Так, я высказала все «за» и «против» о своей кузине Хедли. И я не сказала слова «ребёнок». Какой ребёнок?

– Как отнеслась ваша семья к тому, что Хедли стала вампиром?

Обращение Хедли было официально зарегистрировано. «Обращенные» вампиры обязаны были регистрироваться, когда входили в изменённое состояние своего существования. Они должны были назвать своего создателя. Это был своего рода правительственный контроль рождаемости вампиров. Держу пари, что Бюро по Вампирским Вопросам рухнуло бы тонной кирпичей на вампира, сделавшего слишком много маленьких вампиров. Хедли была обращена Софи-Анной Леклерк.

Амелия поставила бокал отца в пределах его досягаемости и вернулась на диван рядом со мной. – Папа, Хедли жила надо мной в течение двух лет, – сказала она. – Конечно, мы знали, что она была вампиром. Ради Бога, я думала, что ты захочешь рассказать мне все новости родного города.

Боже, благослови Амелию. Мне было нелегко держать себя в руках, и только годами накопленный опыт, когда я телепатически подслушивала кое-что ужасное, сдерживал меня.

– Я должна проверить ужин. Извините меня, – пробормотала я, поднялась и вышла из комнаты. Надеюсь, что я не бежала. Я попыталась идти спокойно. Но уже в кухне, я продолжала идти через черный ход, веранду, внешнюю дверь и во двор.

Если я и думала, что услышу призрачный голос Хедли, говорящей мне, что делать, то разочаровалась. Вампиры не оставляют призраков насколько я знаю. Некоторые вампиры полагают, что не обладают душой. Не знаю. Это вопрос к Богу. А здесь, я болтала сама с собой, потому что не хотела думать о ребенке Хедли. И о том факте, что я не знала о ребенке.

Может, это было методом Коупли. Возможно, он всегда хотел продемонстрировать степень своего знания, как способ показать свою власть людям, с которыми имел дело.

Я должна была вернуться туда ради Амелии. Я приготовилась, натянула улыбку – хотя знала, что это была жуткая, возбужденная улыбка – и пошла назад.

Сияя, уселась рядом с Амелией. Они посмотрели на меня с надеждой, и я поняла, что прервала паузу в разговоре.

– О, – внезапно сказал Коуп. – Амелия, забыл тебе сказать. Кто-то звонил тебе домой на прошлой неделе. Кто-то кого я не знаю.

– Как её имя?

– Дай подумать. Миссис Бич записала его. Офелия? Октавия? Октавия Фант. Именно так. Необычно.

Я подумала, что Амелия собирается упасть в обморок. Она приобрела забавный цвет и оперлась рукой о диван. – Ты уверен? – спросила она.

– Да, я уверен. Я дал ей номер твоего сотового телефона, и сказал, что ты живёшь в Бон Темпс.

– Спасибо, папа, – проквакала Амелия. – Ах, держу пари, что ужин готов; пойду, проверю.

– Разве Сьюки только что не проверяла? – Он терпеливо улыбался, как мужчина, который думает, что женщины глупы.

– О, конечно, но он уже находится в конечной стадии, – сказала я, в то время, как Амелия вылетала из комнаты, как недавно это делала я. – Было бы ужасно, если бы он подгорел. Амелия так старалась.

– А вы знаете эту миссис Фант?

– Нет, не могу сказать, что я её знаю.

– Амелия выглядела почти испуганной. Никто ведь не пытается причинить моей девочке боль, правильно?

Он был совсем другим человеком, когда так говорил, и это мне могло почти понравиться. Несмотря на то, кем он был, Коуп не позволит никому причинить его дочери боль. Никому кроме него, разумеется.

– Я так не думаю. – Я знала, кто такая Октавия Фант, потому что мозг Амелии только что сказал мне, но сама она не говорила этого вслух, так что я не могла этим поделиться. Иногда вещи, которые я слышу вслух и вещи, которые слышу в своей голове, перемешиваются, и служат причиной того, почему у меня репутация сумасшедшей. – А вы подрядчик, мистер Кармайкл?

– Коуп, пожалуйста. Да, между делом.

– Предполагаю, ваш бизнес должен быстро развиваться сейчас.

– Если бы моя компания была вдвое больше, и то мы не смогли бы справиться со всей работой, которая должна быть там сделана, – сказал он. – Но мне ненавистно видеть Новый Орлеан оборванным. – Странно, но я поверила ему.

Ужин прошёл достаточно гладко. Если отца Амелии и смущало есть на кухне, он этого не показывал. Будучи строителем, он заметил, что кухонная часть дома была новой, и мне пришлось рассказать ему о пожаре, но это ведь могло случиться с каждым, верно? Я опустила только часть рассказа о поджигателе.

Коуп, казалось, наслаждался едой и хвалил Амелию, которая была неимоверно довольной. Он выпил стакан вина за ужином, не больше, и так же умеренно поел. Они с Амелией говорили о друзьях семьи и каких-то родственниках, так что я была оставлена в покое и могла подумать. Поверьте, мне было над чем подумать.

Свидетельства о браке и разводе Хедли были в банковской ячейке, когда я её вскрыла после ее смерти. В коробке были некоторые семейные вещи – несколько фотографий, некролог о ее матери, немного драгоценностей. Также там был локон красивых волос, темных и тонких, с небольшим количеством скотча, чтобы держать их. Всё это лежало в небольшом конверте. Я задумалась, когда увидела, насколько прекрасны волосы. Но не было свидетельства о рождении или других признаков, что у Хедли был ребенок.

Вплоть до сегодняшнего дня, у меня не было никакой определенной причины связываться с бывшим мужем Хедли. Я даже не знала, что он существовал, пока не побывала в банке. Он не был упомянут в её завещании. Я никогда не видела его. Он не объявился, когда я была в Новом Орлеане.

Почему она не упомянула ребенка в своем завещании? Любой родитель сделал бы это. И хотя она назвала Каталиадиса и меня совместными исполнителями завещания, она не сказала ни одному из нас – хорошо, она не сказала мне – что завещала свои привилегии ребенку.

– Сьюки, ты не передашь мне масло? – попросила Амелия, и по её тону можно было понять, что она не первый раз об этом просит.

– Конечно. Кто-нибудь хочет воды или ещё стакан вина?

Оба отказались.

После ужина я вызвалась мыть посуду. Амелия согласилась после небольшой паузы. Они должна были побыть наедине какое-то время, даже если она не получала удовольствие от перспективы.

Я вымыла, высушила и убрала тарелки в относительном спокойствии. Вытерла столешницы, сняла скатерть со стола и засунула её в стиральную машину, стоящую на веранде. Я пошла в свою комнату и некоторое время читала, не понимая большой части того, что происходило на странице. Наконец, я отложила книгу в сторону и вытащила коробку из ящика для нижнего белья. В этой коробке было все, что я взяла из банковской ячейки Хедли. Я проверила имя на свидетельстве о браке. Действуя на импульсе, позвонила в справочную.

– Мне нужен номер Реми Савой, – сказала я.

– Какой город?

– Новый Орлеан.

– Этот номер был отключен.

– Попробуйте Метэри.

– Нет, мэм.

– Ладно, спасибо.

Конечно, многие люди разъехались после Катрины, и многие из них навсегда. У людей, выживших во время урагана, во многих случаях не было причин возвращаться. В слишком многих случаях там негде было жить и негде работать.

Я задумалась о том, как мне искать бывшего мужа Хедли.

Очень неприятное решение заползало ко мне в голову. Билл Комптон был компьютерным ловкачом. Возможно, он мог разыскать этого Реми Савой, узнать, где он сейчас, обнаружить, был ли с ним ребенок.

Я крутила в голове эту идею, как сомнительное вино во рту. Учитывая «обмен любезностями» на свадьбе, я не могла представить, что обращаюсь к Биллу, прося об услуге, хотя он был бы правильным человеком для этой работы.

Волна тоски по Квинну почти сбила меня с ног. Квинн был умным и много повидавшим человеком, и у него, конечно, будет хороший совет для меня. Если я когда-нибудь увижу его снова.

Я встряхнулась. Услышала автомобиль, припарковавшийся на боковую дорожку перед домом. Тайрез Марли возвращался за Коупом. Я выпрямила спину и вышла из комнаты. На лице надёжно застыла улыбка.

В дверях стоял Тайрез, значительно заполняя их в ширину. Он был крупным мужчиной. Коуп наклонился, запечатлевая на щеке дочери поцелуй, который она приняла без намека на улыбку. Боб просочился через дверь и сел около нее. Он пристально смотрел на отца Амелии с широко открытыми глазами.

– У тебя есть кошка, Амелия? Я думал, ты ненавидишь кошек.

Боб переключил свой пристальный взгляд на Амелию. Никто не может смотреть так пристально, как кошки.

– Папа! Это было несколько лет назад! Это Боб. Он замечательный. – Амелия подхватила черно-белого кота и прижала к груди. Боб самодовольно начал мурлыкать.

– Хммм. Хорошо, я буду тебе звонить. Пожалуйста, будь осторожна. Я очень не хочу волноваться о тебе, находящейся здесь, на другом конце штата.

– Но это всего несколько часов дороги, – сказала Амелия.

– Правда, – сказал он печально, но очаровательно. Пройдя шаг или два, добавил из-за плеча дочери. – Сьюки, спасибо за вечер.

Марли был в «Мерлотте», чтобы собрать информацию обо мне, это я ясно видела в его голове. Он собрал довольно много ненужных деталей. Он говорил с Арленой, что было скверно, с нашим поваром и с помощником официанта, что было хорошо. И ещё с различными посетителями бара. Он представит смешанный отчёт.

Мгновение, и автомобиль сорвался с места. Амелия, свалилась на диван с облегчением. – Слава Богу, он уехал, – сказала она. – Теперь ты видишь, что я имела в виду?

– Да, – ответила я, сидя рядом с ней. – Он влиятельный человек, не так ли?

– Всегда был, – сказала она. – Он пытается поддерживать отношения, но наши идеи не совпадают.

– Твой отец любит тебя.

– Любит. Но также он любит власть и контроль.

– И он не знает, что у тебя есть собственный вид власти.

– Нет, он вообще в это не верит. Он скажет тебе, что он – набожный католик, но это не правда.

– В некотором смысле, это хорошо, – сказала я. – Если бы он верил в твою власть ведьмы, то попытался бы заставить тебя сделать всё, что ему нужно. Держу пари, тебе не захотелось бы делать кое-что из этого. – Я прикусила язык, но Амелия не обиделась.

Ты права, – сказала она. – Я не хотела бы помогать продвигать его намерения. Он способен на это и без моей помощи. Я была бы довольна, если бы он просто оставил меня в покое. Он всегда пытается улучшить мою жизнь, на своих условиях.

– Кто звонил тебе в Новом Орлеане? – Хотя я знала, всё равно должна была притвориться. – Её имя Фант?

Амелия задрожала. – Октавия Фант, моя наставница. Она причина, по которой я уехала из Нового Орлеана. Я думала, что мой ковен сделает мне кое-что ужасное, когда узнает о Бобе. Она глава моего ковена. Или того, что от него осталось. Если кто-то покинул его.

– Упс.

– Да, дело дрянь. Я оказалась перед необходимостью платить по счетам сейчас.

– Ты думаешь, она появится здесь?

– Я только удивляюсь, что она до сих пор не появилась.

Несмотря на выраженный страх, Амелия была взволнована благосостоянием наставницы после Катрины. Она предприняла огромные усилия, выслеживая женщину, хотя не хотела, чтобы Октавия нашла ее.

Амелия боялась быть обнаруженной, особенно с Бобом, все еще бывшем в облике кота. Она сказала мне, что ее баловство с трансформационной магией будут считать тем более предосудительным, потому что она была все еще стажером или как там у них называется… в общем, на ступень выше новичка. Амелия не обсуждала инфраструктуру ведьм.

– Ты не думала попросить отца не раскрывать твоё местоположение?

– Попросив, чтобы он это сделал, я бы его настолько заинтересовала, что он разорвал бы всю мою жизнь, чтобы узнать, почему я об этом просила. Я никогда не думала, что Октавия позвонит ему, потому что знает моё к нему отношение.

Которое, мягко выражаясь, было противоречивым.

– Я кое-что забыла сказать тебе, – резко сказала Амелия. – Говоря о телефонных звонках, Эрик тебе звонил.

– Когда?

– А, вчера вечером. Перед тем, как ты вернулась домой. Ты была настолько переполнена новостями, что я забыла сказать тебе. К тому же ты сказала, что, так или иначе, собираешься ему позвонить. И я действительно была расстроена приездом отца. Прости, Сьюки. Обещаю, в следующий раз я напишу записку.

Это было не в первый раз, когда Амелия забывала говорить мне о звонке. Я не была рада, но не стала ворошить прошлое, к тому же день был у нас достаточно напряженным. Я надеялась, что Эрик разузнал о деньгах, которые королева была должна мне за мои услуги в Роудсе. Я еще не получила чек, и очень не хотела докучать ей, так как она испытывала ужасную боль. Я подошла к телефону в моей комнате, чтобы позвонить в Фангтазию, вечер в которой должен быть в полном разгаре. Клуб был открыт каждую ночь кроме понедельника.

– Фангтазия, бар с укусом, – сказал Кланси.

О, великолепно. Мой наименее любимый вампир. Я произнесла свою просьбу, как можно более тщательно.

– Кланси, это Сьюки. Эрик просил, чтобы я перезвонила.

Наступило молчание. Держу пари, что Кланси пытался решить, мог ли он не позвать Эрика к телефону. Он решил, что не мог. – Одну минуту, – сказал он. Краткая пауза, в течение которой я слушала «Незнакомцев в ночи» Фрэнка Синатры. Потом Эрик взял трубку.

– Привет, – сказал он.

– Извини, что не перезвонила тебе до настоящего времени. Я только получила твоё сообщение. Ты звонил по поводу моих денег?

Молчание. – Нет, совершенно по другому поводу. Ты пойдёшь со мной завтра ночью?

Я уставилась на телефон. Я не могла связно мыслить. Наконец, я сказала:

– Эрик, я встречаюсь с Квинном.

– И как давно ты его видела?

– С Роудса.

– Как давно ты его слышала?

– С Роудса. – Мой голос был деревянным. Я не желала говорить с Эриком об этом, но мы достаточно часто обменивались кровью, чтобы иметь намного более сильную связь, чем мне нравилось. Фактически, я ненавидела нашу связь, которую мы были вынуждены подделать. Но когда я слышала его голос, я чувствовала себя довольной. Когда я была с ним, я чувствовала себя красивой и счастливой. И я ничего не могла с этим сделать.

– Я думаю, что ты можешь подарить мне один вечер, – сказал Эрик. – Это не звучит так, как если бы Квинн одолжил тебя.

– Это грубо.

– Это Квинн жесток, пообещав тебе быть здесь, а потом не сдержав своё слово. – В голосе Эрика прозвучали темные нотки с оттенком гнева.

– Ты знаешь, что с ним случилось? – спросила я. – Ты знаешь, где он?

Наступило многозначительное молчание. – Нет, – сказал очень мягко Эрик. – Я не знаю. Но в городе есть кое-кто, кто хочет встретиться с тобой. Я обещал, что устрою это. И хотел сам отвезти тебя в Шривпорт.

Так значит, свидания не намечалось.

– Ты имеешь в виду этого парня, Джонатана? Он приехал на свадьбу и представился сам. Должна сказать, что не очень о нём позаботилась. Без обид, если он твой друг.

– Джонатан? Какой Джонатан?

– Я говорю об азиате; может, он таиландец? Он был на свадьбе Бельфлёров вчера вечером. Он сказал, что хотел видеть меня, потому что остановился в Шривпорте и много слышал обо мне. Он сказал, что отметился у тебя, как вампир с небольшим доброжелательным визитом.

– Я не знаю его, – сказал Эрик. Его голос стал намного более резким. – Я узнаю здесь в Фангтазии, видел ли его кто-нибудь. И напомню королеве о твоих деньгах, хотя она… не в себе. Теперь ты сделаешь, что я прошу?

Я покривлялась в трубку. – Думаю да. Кто хочет со мной встретиться? И где?

– Должен буду позволить остаться этому «кто» в тайне. Насчёт «где» – мы пойдём обедать в хороший ресторан. Ты бы назвала его изысканным.

– Ты ведь не ешь. Что ты будешь делать?

– Я представлю тебя и останусь, пока ты нуждаешься во мне.

В переполненном ресторане ничего не должно случиться. – Хорошо, – сказала я не очень любезно. – Я выйду с работы приблизительно в шесть или шесть тридцать.

– Я должен буду забрать тебя в семь.

– Лучше в семь тридцать. Я должна буду переодеться. – Я чувствовала себя сварливой, и так оно и было. Мне была противна таинственность этой встречи.

– Ты почувствуешь себя лучше, когда увидишь меня, – сказал Эрик. Черт возьми, он был абсолютно прав.

Глава 4

Я посмотрела слово дня в календаре, пока ждала, когда нагреется выпрямитель волос. «Двуполый». Ха.

Так как я не знала, в какой ресторан мы пойдём, и кого там встретим, то остановилась на самом удобном варианте из небесно-синей шелковой футболки, которая, как сказала Амелия, оказалась слишком большой для неё, и широких черных брюк с черными туфлями. Я не ношу много драгоценностей, так что золотая цепочка и небольшие золотые сережки явились украшением. У меня был трудный день на работе, но мне был слишком любопытен предстоящий вечер, чтобы чувствовать себя усталой.

Эрик приехал вовремя, и я почувствовала (неожиданно) прилив удовольствия при виде его. Не думаю, что это произошло только из-за крови, связывающей нас. Я думаю, что любая гетеросексуальная женщина почувствовала бы удовольствие при виде Эрика. Он был высоким мужчиной и, должно быть, считался великаном в своё время. Он был создан для того, чтобы махать тяжелым мечом и рубить врагов. Его светло-золотые волосы ниспадали, как грива льва. В Эрике не было ничего «двуполого» или божественно красивого. Он был во всем мужчиной.

Эрик склонился, чтобы поцеловать меня в щёку. Я почувствовала тепло и безопасность. Такой эффект Эрик стал производить на меня, после того, как мы обменялись кровью больше трёх раз. Обмен кровью каждый раз производился не для удовольствия, а по необходимости – по крайней мере, я так думала – но цена, которую я заплатила, была непомерно высокой. Теперь мы были связаны, и когда он был рядом, я была нелепо счастлива. Я пыталась наслаждаться ощущением, но зная, насколько оно неестественно, было трудно это делать.

Так как Эрик приехал на своём «Корвете», я была особо рада, что надела брюки. Благопристойное влезание в «Корвет» и вылезание из него – очень трудная процедура, если вы в платье. Я пыталась завести светскую беседу по пути в Шривпорт, но Эрик был непривычно тих. Я попыталась расспросить его о Джонатане, таинственном вампире на свадьбе, но Эрик сказал:

– Поговорим об этом позже. Ты не видела его больше, не так ли?

– Нет, – ответила я. – Я должна этого ждать?

Эрик покачал головой. Повисла неудобная пауза. По тому, как он схватился за руль, я могла понять, что Эрик выстраивает мысль, которую говорить не хочет.

– Я рад, что Андре, кажется, не пережил взрыв. Рад за тебя.

Самый возлюбленный ребёнок королевы, Андре, умер при взрыве в Роудсе. Но не взрыв убил его. Только Квинн и я знали, что это было – большой осколок древесины, который Квинн вогнал в сердце Андре, пока вампир был без сознания. Квинн убил Андре для меня, зная, что у Андре были планы, делавшие меня больной от страха.

– Уверена, что королева будет скучать по нему, – сказала я осторожно.

Эрик стрельнул в меня глазами. – Королева обезумела. И её исцеление займёт долгие месяцы. Что я начинал говорить… – Он умолк.

Это не похоже на Эрика. – Что? – потребовала я.

– Ты спасла мне жизнь. – Я повернулась посмотреть на него, но он смотрел вперёд на дорогу. – Ты спасла мне жизнь, и Пэм тоже.

Я неловко заёрзала. – Ну, да. – Мисс Ясность. Молчание затягивалось, пока я не поняла, что должна сказать что-то ещё. – Между нами действительно существуют кровные узы.

Эрик не отвечал какое-то время. – Ты не поэтому пришла, чтобы разбудить меня в первую очередь. Но мы не будем больше говорить об этом сегодня. У тебя впереди важный вечер.

Да, босс, сказала я раздраженно, но естественно про себя.

Мы были в районе Шривпорта, который я знала не слишком хорошо. Он определенно не входил в область торгового центра, с которой я была в некоторой степени знакома. Мы были в районе, где здания были большими, а лужайки ухоженными. Магазинчики были маленькими и дорогими… теми, что розничные продавцы называют «бутиками». Мы подъехали к группе таких магазинов, стоящих буквой L. С задней стороны буквы располагался ресторан. Он назывался «Les Deux Poissons» (Две рыбки, фран. ). Там были припаркованы около восьми автомобилей, и каждый из них представлял собою мой годовой доход. Я посмотрела вниз на свою одежду, внезапно почувствовав себя неудобно.

– Не волнуйся, ты прекрасна, – спокойно сказал Эрик. Он наклонился, чтобы расстегнуть мой ремень безопасности (к моему удивлению), а когда выпрямился, поцеловал меня снова, на сей раз в губы. Его яркие синие глаза сверкали на белом лице. Он выглядел так, как будто вся правда была на кончике его языка. Но потом он будто проглотил её, вышел и обошёл машину, чтобы открыть для меня дверь. Возможно, я не единственная, на кого действует эта кровная связь? Ха.

По его напряженности я поняла, что приближается некоторое важное событие, и начала бояться. Эрик взял меня за руку, и пока мы шли к ресторану, рассеянно поглаживал большим пальцем мою ладонь. Я была удивлена, обнаружив прямую связь, между моей ладонью и низом моего живота.

Мы вошли в холл, в котором были небольшой фонтан и ширма, отгораживающая посетителей. Женщина, стоящая на возвышении, была чернокожей и красивой, очень коротко, почти наголо, подстриженной. На ней были платье со складками оранжевого и коричневого цветов и самые высокие каблуки, которые я когда-либо видела. Я посмотрела на неё вблизи, «попробовала на вкус» подпись её мозга и нашла её человеком. Она ослепительно улыбнулась Эрику и разумно подарила мне долю этой улыбки.

– Столик на двоих? – спросила она.

– Мы кое с кем здесь встречаемся, – ответил Эрик.

– О, джентльмен…

– Да.

– Сюда, пожалуйста. – Ее улыбка сменилась почти завистливым взглядом, она развернулась и грациозно проследовала в глубины ресторана. Эрик жестом показал мне следовать за ней. Интерьер был довольно темным, на столиках, покрытых снежно-белыми скатертями, мерцали свечи и лежали искусно сложенные салфетки.

Мои глаза были прикованы к спине нашей проводницы, так что когда она остановилась, я сразу не поняла, что мы подошли к столику, за которым должны были сидеть. Она отступила в сторону. Сидящий передо мной человек оказался тем самым красивым мужчиной, который был на свадьбе двумя ночами ранее.

Женщина развернулась на своих высоких каблуках, коснулась спинки стула, стоящего справа от мужчины, указывая, что я должна сесть там, и сообщила, что наш официант скоро подойдёт. Мужчина поднялся, чтобы отодвинуть мой стул и подержать его для меня. Я оглянулась на Эрика. Он успокаивающе мне кивнул. Я скользнула перед стулом, и мужчина своевременно подвинул его вперед.

Эрик не стал садиться. Я хотела, чтобы он объяснил, что происходит, но он молчал и выглядел почти грустным.

Красивый мужчина пристально смотрел на меня. – Дитя, – сказал он, привлекая моё внимание. После этого он отбросил назад свои длинные, прекрасные золотые волосы. Ни один из других посетителей не мог видеть то, что он показывал мне.

Его ухо было заострённым. Он был эльфом.

Я знала двух других эльфов. Но они избегали вампиров любой ценой, потому что запах эльфа был столь же опьяняющим для вампира, как мед для медведя. Со слов вампира, который был особенно одаренным в восприятии аромата, во мне была примесь волшебной крови.

– Хорошо, – сказала я, давая ему знать, что уши замечены.

– Сьюки, это – Найл Бригант, – сказал Эрик. Он произнёс его имя как «Най-ол». – Он хотел поговорить с тобой за ужином. Я буду снаружи, если понадоблюсь тебе. – Он сухо поклонился эльфу и вышел. Наблюдая за уходом Эрика, я была приведена в замешательство приступом беспокойства. Тогда я почувствовала руку поверх своей и повернулась, чтобы встретить взгляд эльфа.

– Как он и сказал, меня зовут Найл. – Его голос был легким, бесполым и звучным. Его глаза были зелеными, самого глубокого зеленого цвета, который можно вообразить. В мерцающем искусственном освещении едва имел значение цвет – это была глубина. Его рука, лежащая на моей, была легкой как перышко, но очень теплой.

– Кто вы? – спросила я. И я не просила его повторять своё имя.

– Я твой прадед, – ответил Найл Бригант.

– Вот дерьмо, – сказала я и зажала рот рукой. – Простите, я просто… – Я потрясла головой. – Прадедушка? – повторила я, пытаясь сообразить. Найл Бригант изящно поморщился. Для обычного мужчины жест выглядел бы женоподобным, но не для Найла. Многие дети в нашей лесистой местности называют своих дедушек «Папайя». С удовольствием посмотрела бы его реакцию на такое. Эта мысль помогла мне вернуть моё рассеянное сознание на место. – Пожалуйста, объясните, – очень вежливо сказала я. Подошёл официант, чтобы спросить у нас, какие мы будем заказывать напитки, и перечислить блюда дня. Найл заказал бутылку вина и сказал, что мы будем лососину. Он даже не обсудил это со мной. Властный.

Молодой человек энергично закивал. – Великолепный выбор, – сказал он. Он был вервольфом, и хотя я ожидала, что ему будет любопытен Найл (который, в конце концов, был нечасто встречаемым супернатуралом), я, казалось, была более интересна. Я приписала это юности официанта и своим сиськам.

Странная вещь была во встрече с моим самопровозглашенным родственником: я ни разу не засомневалась в его правдивости. Он действительно был моим прадедом, и в сознании просто щёлкнуло, как будто встал на место недостающий элемент в паззле.

– Я всё расскажу тебе об этом, – сказал Найл. Очень медленно, предупреждая намерение, он наклонился, чтобы поцеловать меня в щёку. Его рот и глаза «смялись», когда лицевые мышцы сократились для поцелуя. Прекрасная паутина морщин ни в коем случае не умаляла его красоты; он походил на очень старый шелк или потрескавшуюся картину, созданную древним мастером.

Это была великая ночь поцелуев.

– Когда я был еще молод, возможно, пятьсот или шестьсот лет назад, я имел обыкновение блуждать среди людей, – сказал Найл. – И время от времени, поскольку был мужчиной, я находил человеческих женщин привлекательными.

Я огляделась вокруг, чтобы не пялиться на него постоянно, и заметила странную вещь: никто не смотрел на нас, кроме нашего официанта. То есть, ни один случайный взгляд не отклонился в нашу сторону. И ни один человеческий мозг в зале даже не заметил нашего присутствия. Мой прадед выдержал паузу, пока я оглядывалась, и продолжил говорить, когда закончила оценивать ситуацию.

– Однажды я встретил такую женщину в лесу, ее звали Эинин. Она думала, что я ангел. – Он затих на мгновение. – Она была восхитительна, – сказал он. – Она была полна жизни, весела, и доверчива. Глаза Найла застыли на моем лице. Мне стало интересно, думает ли он, что я похожа на Эинин – доверчивостью. – Я был достаточно молод, чтобы увлечься, и достаточно молод, чтобы проигнорировать неизбежный конец нашей связи, когда она постареет, что я и сделал. Но Эинин забеременела, и это шокировало меня. Эльфы и люди не часто производят совместное потомство. Эинин родила близнецов, что весьма распространено среди эльфов. Эинин и оба мальчика пережили роды, которые в те времена был совсем не безопасны. Она назвала нашего старшего сына Финтэн. Вторым был Дэрмот.

Официант принес наше вино, и меня выдернуло из очарования голоса Найла. Мы как будто сидели без дела у походного костра в лесу, слушали древнюю легенду, а потом бам! И мы уже в современном ресторане в Шривпорте, штат Луизиана, а вокруг другие люди, которые понятия не имеют, что происходит. Я автоматически подняла свой стакан и глотнула вина. Я почувствовала, что имею право это сделать.

– Финтэн, наполовину эльф, был твоим дедушкой по отцовской линии, Сьюки, – продолжил Найл.

– Нет. Я знаю, кем был мой дедушка. – Я заметила, что мой голос немного дрожит, но не слишком сильно. – Моим дедушкой был Митчелл Стакхаус, и он женился на Адель Хейл. Моим отцом был Корбетт Хейл Стакхаус, и он и моя мама умерли во внезапном наводнении, когда я была маленькой девочкой. Меня воспитывала моя бабушка Адель. – Хотя я помнила вампира в Миссиссипи, который сказал мне, что обнаружил примесь волшебной крови в моих венах, и верила, что рядом со мной сидит мой прадед, я просто не могла привести в порядок своё внутреннее представление о моей семье.

– Какой была твоя бабушка? – спросил Найл.

– Она вырастила меня, хотя была не обязана, – сказала я. – Она взяла меня и Джейсона в свой дом, и упорно трудилась, чтобы воспитать нас правильно. Мы научились всему у неё. Она любила нас. У неё было двое детей, и она похоронила их обоих, и это должно было убить ее, но, тем не менее, она была сильной ради нас.

– Она была красива, когда была молода, – сказал Найл. Его зеленые глаза задержались на моем лице, как будто он пытался найти некоторый след ее красоты в ее внучке.

– Я полагаю, – сказала я неопределенно. Никто ведь не думает о своей бабушке с точки зрения красоты, по крайней мере, в обычном положении вещей.

– Я видел ее после того, как Финтэн сделал ее беременной, – сказал Найл. – Она была прекрасна. Ее муж сказал ей, что не может иметь детей. У него случилась свинка в неподходящее время. Это болезнь, не так ли? – Я кивнула. – Однажды она увидела Финтэна, когда выбивала коврик на веревке для белья, в задней части дома, где ты теперь живешь. Он попросил у неё глоток воды. И был сражен на месте. Она хотела детей так сильно, и он пообещал подарить их ей.

– Вы сказали, что эльфы и люди не были обычно плодовиты.

– Но Финтэн был только наполовину эльфом. И он уже знал, что в состоянии сделать женщине ребенка. – Губы Найла скривились. – Первая женщина, которую он любил, умерла при родах, но твоей бабушке и ее сыну повезло больше, и два года спустя она была в состоянии родить Финтэну дочь.

– Он изнасиловал ее, – сказала я, почти надеясь, что так оно и было. Моя бабушка была самой преданной женщиной, которую я когда-либо встречала. Я не могла вообразить, что она могла кого-то в чём-то обмануть, особенно дедушку, после того как обещала перед Богом быть преданной ему.

– Нет, он этого не делал. Она хотела иметь детей, хоть и не хотела быть неверной мужу. Финтэн не заботился о чувствах других, и отчаянно хотел ее, – сказал Найл. – Но он никогда не был жестоким. Он не изнасиловал бы ее. Однако, мой сын мог уговорить женщину сделать всё что угодно, даже противоречащее ее моральным суждениям…. И если она была очень красива, то он тоже.

Я попыталась увидеть женщину, которой она, должно быть, была, в бабушке, которую я знала. И просто не смогла.

– Твой отец и мой внук, каким он был? – спросил Найл.

– Он был красивым парнем. Он был работягой и хорошим отцом.

Найл слегка улыбнулся. – Что твоя мать чувствовала к нему?

Этот вопрос резко оборвал мои теплые воспоминания об отце. – Она…, ах, она была действительно предана ему. – Возможно, в ущерб своим детям.

– Она была одержима? – Голос Найла был не поверхностным, но убеждённым, как будто он знал ответ.

– Бесспорно, – признала я. – Хотя мне было только семь, когда они умерли, даже я могла заметить это. Наверное, я считала это нормальным. Она действительно хотела уделять ему все свое внимание. Иногда мы с Джейсоном оказывались в стороне. И она, как я помню, была очень ревнива. – Я попыталась выглядеть удивленной, как будто непомерная ревность моей матери была очаровательной причудой.

– Это эльф в нем заставлял ее держаться за него так крепко, – сказал Найл. – Это действует на некоторых людей таким образом. Она видела в нём супернатурала, и это приводило её в восторг. Скажи мне, была ли она хорошей матерью?

– Она очень старалась, – прошептала я. Она старалась. Моя мать знала, как быть хорошей матерью в теории. Она знала, как хорошая мать ведёт себя со своими детьми. Она заставила себя пройти все шаги. Но вся ее настоящая любовь была сэкономлена для моего отца, который был потрясён интенсивностью ее страсти. Как взрослый человек, я могла теперь это понять. Как ребёнок, я была смущена и обижена.

Рыжеволосый вервольф принёс наш салат и поставил его перед нами. Он хотел спросить нас, не нуждаемся ли мы в чем-нибудь еще, но побоялся. Он разрядил атмосферу за столом.

– Почему вы решили приехать и встретиться со мной сейчас? – спросила я. – Как давно вы знаете обо мне? – Я расправила на коленях салфетку и сидела, держа вилку. Мне нужно было хоть что-нибудь съесть. Расточительство не было качеством, ради которого я воспитывалась. Моей бабушкой. У которой был секс с эльфом-полукровкой (забредшим во двор, как приблудная собака). Достаточно секса за достаточное, чтобы произвести двух детей, время.

– Я знал о твоей семье лет шестьдесят лет. Но мой сын Финтэн запретил мне видеться с любым из вас. – Он аккуратно положил кусочек помидора в рот, подержал его там задумчиво и проглотил. Он ел так, как ела бы я при посещении индийского или никарагуанского ресторана.

– Что изменилось? – спросила я и поняла. – Так значит, ваш сын теперь мёртв.

– Да, – ответил он и отложил вилку. – Финтэн мёртв. В конце концов, он был наполовину человеком. И прожил семьсот лет.

Могла ли я предположить что-либо подобное? Я оцепенела так, как если бы Найл вколол новокаин в мой нервный центр. Вероятно, я должна была спросить как умер мой… мой дедушка, но не могла заставить себя сделать это.

– Значит, вы решили приехать и рассказать мне об этом? Зачем? – Я гордилась тем, как спокойно звучал мой голос.

– Я стар, даже для моей расы. Я хотел бы узнать тебя. Я не могу возместить тебе жизнь, которая была испорчена наследием Финтэна. Но я попытаюсь сделать её немного легче, если ты разрешишь мне.

– Вы можете избавить меня от телепатии? – спросила я. Дикая надежда, не без примеси страха, вспыхнула во мне как светлячок.

– Ты спрашиваешь, могу ли я удалить что-то из нити твоего естества, – ответил Найл. – Нет, я не могу сделать этого.

Я резко откинулась на стул. – Я должна была спросить, – сказала я, борясь со слезами. – Я могу загадать три желания или это работает только с джиннами?

Найл не оценил моё чувство юмора. – Тебе бы не понравилось встретить джинна. И я – не предмет для насмешек. Я – принц.

– Жаль, – сказала я. – У меня бывают некоторые проблемы, когда я пытаюсь справиться со всем этим… Прадедушка. – Я не помнила своих человеческих прадедов. Мои дедушки – ну ладно, полагаю, что один из них действительно не был моим дедушкой – не выглядели и не двигались как это красивое существо. Мой дедушка Стакхаус умер шестнадцать лет назад, а родители моей матери умерли прежде, чем я дожила до юных лет. Так что я знала свою бабушку Адель намного лучше других, на самом деле намного лучше, чем своих истинных родителей.

– Эй, – сказала я. – Каким образом Эрик доставил меня к вам? Вы – эльф, в конце концов. Вампиры сходят с ума, когда чувствуют запах эльфов.

На самом деле большинство вампиров теряло самообладание, когда они находились рядом с эльфами. Только очень дисциплинированный вампир мог сдержаться, когда эльф находился на ощутимом расстоянии. Моя эльфийская крестная мать Клодин боялась находиться неподалеку от кровопийц.

– Я могу подавить свою сущность, – ответил Найл. – Они могут видеть меня, но не чувствовать мой запах. Это удобное волшебство. Я могу заставить людей не замечать меня, как ты заметила.

То, как он сказал это, навело меня на мысль, что он не только очень стар и могущественен, но и очень горд. – Вы послали Клодин ко мне? – спросила я.

– Да. Надеюсь, что она была полезна. Только у людей с частью эльфийской крови могут быть такие взаимоотношения с эльфом. Знаю, ты нуждалась в ней.

– О, да, она спасла мне жизнь, – сказала я. – Она была изумительна. – Она даже ходила со мной по магазинам. – Все эльфы столь же хороши как Клодин, или столь же красивы как ее брат?

Клод, стриптизер, а теперь и предприниматель, был красив настолько, насколько вообще мог быть мужчина, и у него была индивидуальность эгоцентричного болвана.

– Дорогая, для людей мы все красивы, но некоторые эльфы действительно очень противны.

Что ж, в этом был их недостаток. У меня было сильное чувство, что новость о том, что у меня есть прадед, являющийся чистокровным эльфом, считалась хорошей новостью с точки зрения Найла – но была не последней. Сейчас я услышу плохие новости.

– Ты прожила много лет без нас, – сказал Найл, – частично из-за того, что так хотел Финтэн.

– Но он наблюдал за мной? – Я почти чувствовала теплоту в своем сердце, слушая это.

– Мой сын был полон раскаяния, что обрёк двух детей полукровок, на полусуществование, которое он испытал на себе как эльф, который не был в действительности эльфом. Боюсь, что другие представители нашей расы не были добры к нему. – Прадед пристально и твёрдо посмотрел на меня. – Я приложил все усилия, чтобы защитить его, но этого было недостаточно. Финтэн также посчитал себя недостаточно человечным, чтобы жить как человек, по крайней мере, не дольше короткого промежутка времени.

– Вы не выглядите как обычные люди? – спросила я заинтригованная.

– Нет. – И вдруг, на долю секунды, я увидела почти ослепительный свет, с Найлом в центре, красивым и прекрасным. Неудивительно, что Эинин считала его ангелом.

– Клодин сказала, что зарабатывает себе путь наверх, – сказала я. – Что это означает?

Я барахталась в этой беседе. Я чувствовала, что сбита с ног всей этой информацией, и изо всех сил пыталась подняться, но пока не очень-то преуспела.

– Она не должна была говорить тебе это, – ответил Найл. Он боролся с собой пару секунд, пока не продолжил. – Оборотни – люди с генетическим отклонением, вампиры – мертвые люди, преобразованные во что-то иное, но эльфы имеют сходство только во внешнем облике с людьми. Есть много видов эльфов – от гротескных, как гоблины, до красивых, как мы. Он сказал это весьма беззастенчиво.

– А как же ангелы?

– Ангелы это еще одна форма, тех, кто подвергся почти полному преобразованию, физическому и моральному. Могут потребоваться сотни лет, чтобы стать ангелом.

Бедняжка Клодин.

– Но достаточно об этом, – сказал Найл. – Я хочу знать о тебе. Мой сын не подпускал меня к твоему отцу и тете, а затем к их детям. Его смерть наступила слишком поздно для меня, чтобы узнать твою кузину Хедли. Но теперь я могу видеть тебя и прикоснуться к тебе. – Чем, между прочим, Найл и занимался, и это точно было не по-человечески: если его рука не держала мою, то лежала на моём плече или спине. Родственно связанные люди так себя не вели, но вреда он мне не причинял. Я была не столь взволнована, как могла бы, потому как заметила, что Клодин была так же чувствительна. Так как я не могла получить телепатические сигналы от эльфов, этот близкий контакт был терпим. С обычным человеком я была бы засыпана мыслями, так как физический контакт увеличивает мою чувствительность к телепатическому.

– У Финтэна есть другие дети или внуки? – спросила я. Было бы хорошо иметь семью побольше.

– Мы поговорим об этом позже, – немедленно поднял красный флаг Найл. – Теперь, когда ты меня немного знаешь, – сказал он, – пожалуйста, скажи мне, что я могу для тебя сделать.

– Почему вы должны что-то делать для меня? – Я опять «общалась с джинном», но не собиралась вести разговор по второму кругу.

– Я могу сказать, что твоя жизнь была трудна. Теперь, когда мне разрешено видеть тебя, позволь мне помочь хоть в чём-то.

– Вы послали ко мне Клодин. Она была большой помощью, – повторила я. Без опоры моего шестого чувства у меня появилась проблема в понимании эмоционального и умственного настроя моего прадеда. Горевал ли он о своем сыне? Каковы были их отношения в действительности? Считал ли Финтэн благодеянием для всех нас то, что он делал, удерживая своего отца от Стакхаусов все эти годы? Был ли Найл злым, и были ли у него плохие намерения на мой счёт? Возможно, он сделал мне что-то ужасное, приехав издалека, без проблем меня встретив и заплатив за дорогой обед.

– Вы не хотели бы объяснить лучше, а?

Найл покачал головой, его волосы задевали плечи, как берега золота и серебра качества невероятной чистоты.

У меня появилась идея.

– Можете найти моего бой-френда? – спросила я с надеждой.

– У тебя есть мужчина? Помимо вампира?

– Эрик не мой мужчина, но так как я несколько раз принимала его кровь, а он мою…

– Именно поэтому я связался с тобой через него. Вы с ним связаны.

– Да.

– Я давно знаю Эрика Нортмана. Я подумал, что ты приедешь, если он тебя попросит. Я сделал что-то неправильно?

Я была поражена этим заявлением. – Нет, сэр, – сказала я. – Не думаю, что приехала бы, если бы он не сказал мне, что всё хорошо. Он бы не привез меня, если бы не доверял вам…. По крайней мере, я так думаю.

– Ты хочешь, чтобы я убил его? Порвал эту связь?

– Нет! – воскликнула я, будучи отчасти возмущена этим скверным методом. – Нет!

Несколько человек впервые поглядели на нас, услышав моё восклицание, несмотря на влияние взгляда моего прадеда.

– Бой-френд, – Найл откусил кусочек своей лососины. – Кто он и когда исчез?

– Квинн вер-тигр, – сказала я. – Он пропал после взрыва в Роудсе. Он был ранен, но я видела его позже.

– Я слышал о Пирамиде. Ты была там?

Я рассказала ему об этом, и мой недавно обнаруженный прадед слушал с освежающим отсутствием осуждения. Он не был ни испуган, ни потрясен, и не чувствовал ко мне жалости. Мне действительно это нравилось. Пока я говорила, у меня появился шанс разобраться в ощущениях. – Знаете что? – сказал я, когда наступила непринужденная пауза. – Не ищите Квинна. Он знает, где я, и у него есть мой номер. – Один из большинства способов связи, кисло подумала я. – Я думаю, он объявится, когда будет готов. Или нет.

– Но это значит, что мне снова нечего дать тебе, – сказал мой прадед.

– Просто дайте мне рэйнчек. Что-нибудь подвернётся, – сказала я, улыбаясь, а затем объяснила ему этот термин. ^{^[7]} – Я… Могу я рассказать о вас? Моим друзьям?

– Нет, думаю, нет.

Я не могла представить, как говорю моей подруге Таре, что у меня появился прадед-эльф. Амелия лучше бы поняла.

– Я хочу оставить наши отношения в тайне, – сказал он. – Я настолько рад, наконец, познакомиться с тобой, и хочу узнать тебя лучше. – Он прижал руку к моей щеке. – Но у меня есть могущественные враги, и я не хотел бы, чтобы они захотели нанести вред тебе, чтобы достать меня.

Я кивнула. Я поняла. Но запрет на разговоры о совершенно новом родственнике уменьшал настроение. Рука Найла оставила мою щёку и переместилась вниз к моей руке.

– Что относительно Джейсона? – спросила я. – Вы собираетесь поговорить с ним?

– Джейсон, – сказал он, его лицо выражало неприязнь. – Так или иначе, существенная искра прошла мимо Джейсона. Я знаю, что он создан из той же самой плоти, что и ты, но в нем, кровь показала себя только в его способности привлекать любовниц, что, в конце концов, не является сильной стороной. Он бы не понял и не оценил нашу связь.

Прадед казался довольно противным, когда говорил это. Я, начала было говорить что-то в защиту Джейсона, но потом решила держать язык за зубами. Пришлось признаться самой себе, что Найл был почти наверняка прав. Джейсон был бы полон вопросов и кому-нибудь проболтался бы.

– Как часто вы собираетесь бывать здесь? – спросила я вместо этого, стремясь казаться беспечной. Знаю, я выражалась нескладно, но я не знала, как ещё установить некоторую структуру для этих новых и неловких отношений.

– Я попытаюсь навещать тебя так, как это делал бы любой другой родственник, – сказал он.

Я с трудом попыталась представить это. Найл и я, перекусывающие в «Гамбургер Палас»? Сидящие на скамейке в воскресенье в церкви? Я так не думаю.

– Я чувствую, что вы мне многого не договариваете, – сказала я прямо.

– Тогда у нас будет, о чём поговорить в следующий раз, – сказал он, и один, цвета морской волны глаз подмигнул мне. Это было неожиданно. Он вручил мне визитную карточку, и этого я тоже не ожидала. На ней просто гласило «Найл Бригант» с номером телефона, расположенным ниже. – Ты можешь найти меня по этому номеру в любое время. Кто-нибудь ответит.

– Спасибо, – сказала я. – Полагаю, вы знаете мой телефонный номер? – Он кивнул. Я думала, что он уже готов уехать, но он задерживался. Казалось, что он не хочет прощаться, как и я. – Итак, – начала я, откашливаясь. – Чем вы занимаетесь днём? – Не могу передать, как странно и приятно было находиться вместе с членом семьи. У меня был только Джейсон, а он точно не был мне настолько близок, чтобы я могла рассказать ему всё. Я могла рассчитывать на него во времена неприятностей, но болтаться вместе? Можно и не пытаться.

Прадед отвечал на мой вопрос, но когда я попыталась обдумать это позже, то не смогла вспомнить ничего определенного. Полагаю, что он занимался секретной деятельностью принца-эльфа. Правда он сказал, что ему частично принадлежат один или два банка, компания, производящая аксессуары для газонов и – и это казалось мне странным – компания, создающая и тестирующая лекарства.

Я смотрела на него с сомнением. – Медицина для людей, – уточнила я, чтобы убедиться, что поняла правильно.

– Да. В основном. Но несколько химиков делают специальные вещи для нас.

– Для эльфов.

Он кивнул. Прекрасные шёлково-пшеничные волосы рассыпались вокруг его лица. – Сейчас так много железа, – сказал он. – Не знаю, знаешь ли ты, что мы очень чувствительны к железу? И все же если мы постоянно носим перчатки, то слишком заметны в сегодняшнем мире. – Я посмотрела на его правую руку, лежащую поверх моей на белой скатерти. Я высвободила пальцы и погладила его кожу. На ощупь она была странно гладкой.

– Похоже на невидимую перчатку, – сказала я.

– Точно. – Он кивнул. – Но довольно обо мне.

Как раз в то время, как мне стало интересно, подумала я. Но у моего прадеда не было ни одной реальной причины доверить мне сразу все свои тайны.

Найл расспрашивал меня о моей работе, моем боссе, и моей жизни, как настоящий прадед. Хотя ему явно не нравилась идея работающей правнучки, барный аспект его, казалось, не волновал. Как я и сказала, Найла было нелегко читать. Его мысли, меня очень интересовали; но я заметила, что время от времени он не давал себе говорить.

В конечном счете, обед съели, и я, поглядев на свои часы, изумилась тем, сколько прошло часов. Мне пора было идти. Завтра я должна была работать. Я извинилась, благодаря прадеда (я всё еще дрожала, называя его подобным образом) за ужин, и очень нерешительно наклонилась вперед, чтобы поцеловать его в щеку, когда он поцеловал меня. Он, казалось, задержал дыхание, когда я сделала это, и его кожа ощущалась мягкой и блестящей, как шелковистая слива под моими губами. Даже при том, что он мог быть похожим на человека, он не чувствовал себя им.

Он стоял, когда я уходила, но остался за столом – позаботиться о счете, я думаю. Я вышла наружу, не замечая ничего, что по пути видели мои глаза. Эрик ждал меня на стоянке. Он уже выпил «Настоящей крови», пока ждал меня и читал в машине, припаркованной на свету.

Я была выжата как лимон.

Я не понимала, как расшатаны мои нервы ужином с Найлом, пока не оказалась вне его присутствия. Хотя я и сидела на удобном стуле, но так устала, как будто мы бегали разговаривая.

Найл был в состоянии замаскировать эльфийский аромат от Эрика в ресторане, но сейчас я увидела расширившиеся от впитавшегося в меня опьяняющего запаха ноздри Эрика. Эрик зажмурился в экстазе и облизнул губы. Я почувствовала себя мозговой косточкой вне досягаемости голодной собаки.

– Перебьёшься, – сказала я. Я была не в настроении.

С огромным усилием Эрик взял себя в руки.

– Когда ты так пахнешь, – сказал он, – я просто хочу тебя трахнуть, укусить и полностью втереться в тебя.

Это было всеобъемлюще, и я не буду говорить, что у меня не было момента (расколовшего равномерно жажду и страх) представления сего действия. Но ещё у меня были вопросы, о которых стоило подумать.

– Попридержи лошадей, – сказала я. – Что ты знаешь об эльфах? Кроме того, какими они являются на вкус.

Эрик смотрел на меня более ясными глазами. – Они прекрасны, и мужчины и женщины. Невероятно упрямы и безжалостны. Они не бессмертны, но живут очень долгое время, если с ними ничего не случается. Ты можешь убить их железом, например. Есть и другие способы их убить, но это тяжелая работа. По большей части, им нравится быть самими собой. Им нравится умеренный климат. Не знаю, что они едят или пьют, когда находятся в своём обличии. Они пробуют пищу других культур; я даже видел эльфа пробующего кровь. Они более высокого мнения о себе, чем следовало бы. Когда они дают слово, они его держат. – Он задумался на мгновение. – Они владеют различной магией. И, тем не менее, не могут делать вещи. И они очень волшебные. Это их сущность. У них нет никаких богов, но их собственная раса часто принималась за богов. На самом деле, некоторые из них переняли признаки божества.

У меня отвисла челюсть. – Что ты имеешь в виду?

– Ну, я не имею в виду, что они святые. Я говорю о том, что эльфов, населяющих леса, отождествляют с лесами настолько настоятельно, что повредив одного, повредишь и другому. Так что они пережили большое снижение численности. Понятно, что мы – вампиры – не влезаем в политику эльфов и проблемы их выживания, так как мы слишком опасны для них… просто потому, что находим их опьяняющими.

Мне никогда не приходило в голову спросить Клодин о чём-то подобном. С одной стороны, она, казалось, не любила говорить о том, что значит быть эльфом, и появлялась, обычно, когда я была в беде и поэтому, к сожалению, погружена в свои мысли. С другой стороны я предполагала, что возможно в мире оставалась маленькая горстка эльфов, но Эрик сказал мне однажды, что эльфов так же много, как и вампиров, хотя волшебная раса и уменьшалась.

Резко контрастируя, вампиры – по крайней мере, в Америке – определенно усиливались и разрастались. В Конгрессе было разработано три законопроекта, имеющих дело с иммиграцией вампиров. Америка (наряду с Канадой, Японией, Норвегией, Швецией, Англией, и Германией) в отличие от других стран, оказалась страной, ответившей на Великое Откровение с относительным спокойствием.

В ночь тщательно организованного Великого Откровения, вампиры во всем мире появились по телевидению и радио лично, используя лучшие средства сообщения, чтобы сказать человеческому населению: «Эй! Мы существуем. Но мы не опасны для жизни! Новая японская синтетическая кровь удовлетворяет нашим пищевым потребностям».

Шесть лет, прошедшие с тех пор, стали большой кривой изучения. Сегодня вечером я добавила многое к своей шкатулке сверхъестественных познаний.

– Так значит, вампиры имеют превосходство, – сказала я.

– Мы не находимся в состоянии войны, – ответил Эрик. – Мы не находились в состоянии войны уже много столетий.

– Так в прошлом вампиры и эльфы боролись друг с другом? Я имею в виду массовые сражения.

– Да, – сказал Эрик. – И если бы это случилось снова, первым кого бы я уничтожил, был бы Найл.

– Почему?

– Он очень могущественный в волшебном мире. Он очень хорошо владеет магией. Если он искренне желает взять тебя под своё крыло, ты и очень удачлива и неудачлива одновременно. – Эрик завёл автомобиль, и мы выехали со стоянки. Я не видела, чтобы Найл выходил из ресторана. Возможно, он просто испарился из зала. Надеюсь, что перед этим он оплатил наш счёт.

– Думаю, что должна попросить тебя объяснить это, – сказала я. Но у меня было ощущение, что я не хочу знать ответ.

– В Соединенных Штатах были тысячи эльфов, – сказал Эрик. – Сейчас только сотни. Но те, что остались, являются очень решительными уцелевшими. И не все они друзья принца.

– О, отлично. Я нуждалась в ещё одной сверхъестественной группе, не любящей меня, – пробормотала я.

Мы ехали сквозь ночь в тишине, двигаясь по дороге к федеральной автомагистрали, ведущей к восточной части Бон Темпса. Эрик выглядел ещё более задумчивым. У меня тоже было много пищи для размышлений; наверняка больше, чем я съела за ужином.

Я нашла, что в целом, чувствовала себя настороженно счастливой. Было хорошо получить, своего рода запоздалого, прадеда. Найл казался искренне стремящимся наладить со мной отношения. У меня все еще была куча вопросов, но они могли подождать, пока мы не узнаем друг друга получше.

«Корвет» Эрика мог двигаться чертовски быстро, и Эрик точно не придерживался ограничений скорости на магистрали. Я не очень была удивлена, когда увидела за нашей машиной мигающие огни. Я просто была удивлена, что автомобиль полицейского смог догнать Эрика.

– А-га, – протянула я, а Эрик принялся ругаться на языке, на котором, вероятно, не разговаривали вслух столетия. Но даже шериф Пятого Округа должен повиноваться человеческим законам в эти дни, или по крайней мере, хотя бы притвориться. Эрик прижался к обочине.

– Чего ты ожидал с тщеславным номерным знаком «BLDSKR»? ^{^[8]} – спросила я, почти не скрывая, что наслаждаюсь моментом. Я видела темную форму полицейского, выходящего из автомобиля позади нас и приближающегося с чем-то в руке – клипборд, фонарь?

Я застыла. Потянулась к нему мысленно. Мой внутренний слух натолкнулся на спутанную массу агрессии и страха.

– Стой! Здесь что-то не так, – сказала я, и большая рука Эрика толкнула меня на пол под сидение, которое обеспечило бы лучшее укрытие, если бы автомобиль был чем-нибудь кроме Корвета.

Потом полицейский подошёл к окну и попытался выстрелить в меня.

Глава 5

Эрик развернулся, чтобы загородить собой окно и заблокировать стрелявшему доступ к цели, и получил пулю в шею. Одно долгое и ужасное мгновение он падал назад на сидение. Его лицо побелело, и тёмная кровь вяло стекала вниз по белой коже. Бандит склонился над автомобилем, всё ещё целясь в упавшего Эрика. Я закричала, как будто крик меня мог защитить, и он нацелил пистолет на меня.

Но он сглупил, сделав это. Рука Эрика сжалась на запястье мужчины и сдавила его. «Полицейский» начал тихо визжать, тщётно колотя Эрика свободной рукой. Пистолет упал на меня. Мне просто повезло, что он не выстрелил, когда упал. Я не очень много знаю о пистолетах, но этот был большим и выглядел смертоносно, я приняла вертикальное положение и нацелила пистолет на мужчину.

Он замер на месте, наполовину в машине, наполовину снаружи. Эрик уже сломал ему руку и цепко держал её. Этот идиот должен был больше бояться вампира, державшего его, чем официантку, которая едва знала, как стрелять из оружия, но оружие завладело его вниманием.

Уверена, я бы слышала, если бы вдруг дорожный патруль решил начать стрелять в водителей, превышающих скорость, вместо выписывания штрафов.

– Кто ты? – спросила я, и никто не стал бы обвинять меня за то, что мой голос слегка дрожал. – Кто тебя послал?

– Они мне приказали, – прохрипел вервольф.

Теперь, когда у меня было время рассмотреть детали, я увидела, что он не был одет в надлежащую форму патрульных полицейских. Правильными были её цвет и шляпа, но не брюки.

– Кто «они»? – спросила я.

Эрик вонзил клыки в плечо вервольфа. Несмотря на ранение, он втягивал полицейского в машину дюйм за дюймом. Казалось только справедливым, что Эрик получит его кровь, после того как потерял свою. Наёмник начал кричать.

– Не позволяйте ему превращать меня в одного из них, – обратился он ко мне.

– Тебе бы радоваться, – сказала я. Не потому что считала превращение в вампира таким великим событием, а потому что была уверена, что у Эрика было кое-что намного худшее в мыслях.

Я вышла из машины, потому что не было смысла пытаться заставить Эрика выпустить вервольфа. Он не услышал бы меня с настолько сильной в нём жаждой крови. Моё притяжение к Эрику стало решающим фактором в этом решении. Я была счастлива, что он наслаждается, получая кровь, в которой нуждается. Я была разъярена, что кто-то попытался причинить ему вред. Так как оба эти чувства не были обычными в моей эмоциональной палитре, я знала, что было им причиной.

К тому же, салон корвета стал неприятно переполненным мной, Эриком, и большей частью вервольфа.

Чудесным образом ни один автомобиль не проехал мимо, пока я спешила вдоль обочины к транспортному средству нашего смертника, которое (к небольшому моему удивлению), оказалось простой белой машиной с прикреплённым проблесковым маячком. Я погасила огни автомобиля и, ударяя кулаком каждую кнопку и разъединяя каждый провод, которые нашла, смогла, наконец, отключить мигалку. Теперь мы были не так заметны. Эрик погасил фары корвета ещё в момент остановки.

Я бегло осмотрела салон белого автомобиля, но не нашла конверта с надписью «Открыть тому, кто нанимал меня, в случае моей поимки». Мне нужна была улика. Должен же быть хотя бы телефонный номер на клочке бумаги, номер, который я могла бы поискать в интернете. Если бы знала, как это делается. Вот гадство! Я потащилась назад к машине Эрика и в свете фар проезжающих мимо автомобилей заметила, что из водительского окна больше не торчат ноги, что делало корвет менее заметным. Но нам нужно было убираться отсюда.

Я заглянула в корвет и нашла его пустым. Единственным напоминанием того, что только что случилось, были пятна крови на сидении Эрика, я достала носовой платок из сумочки, поплевала на него и стёрла засыхающую кровь; не очень изящный, но практичный метод.

Внезапно Эрик оказался рядом со мной, и я с трудом подавила в себе вопль. Он был все еще возбуждён неожиданным нападением и прижал меня к машине, держа мою голову под углом для поцелуя. Я ощутила нарастающее желание и была уже готова сказать: «Какого чёрта, Викинг, возьми меня прямо сейчас». Это была не только кровная связь, склонявшая меня принять его молчаливое предложение, но и память о том, каким замечательный Эрик был в постели. Но я вспомнила о Квинне и с огромным усилием оторвалась от губ Эрика.

В течение секунды я думала, что он не собирается меня отпускать, но он это сделал. – Дай посмотреть, – сказала я нетвёрдым голосом и оттянула воротник рубашки, чтобы осмотреть рану. Эрик уже почти исцелился, но конечно его рубашка была все еще влажной от крови.

– Что это было? – спросил он. – Это был один из твоих врагов?

– Понятия не имею.

– Он стрелял в тебя, – сказал Эрик, как будто я ещё не догадалась. – Он хотел убить тебя первой.

– Что, если он хотел причинить вред тебе? Что, если бы он возложил ответственность за мою смерть на тебя? – Я так устала быть объектом заговоров, что сознаюсь, пыталась внушить Эрику, что целью является он. Другая мысль посетила меня, и я переключилась на неё. – А как они нашли нас?

– Кто-то знал, что мы будем возвращаться в Бон Темпс сегодня вечером, – сказал Эрик. – Кто-то знал, что я буду в машине.

– Это не мог быть Найл, – сказала я, а затем пересмотрела вспышку лояльности к моему совершенно новому, самопровозглашенному прадеду. В конце концов, возможно, что он лгал все время, пока мы сидели за столом. Откуда мне знать? Я не могла прочитать его мысли. Неведение было незнакомым для меня состоянием.

Но я не верила, что Найл мне лгал.

– Я тоже не думаю, что это был эльф, – согласился Эрик. – Но нам лучше поговорить об этом по дороге. Не стоит тут задерживаться.

Он был прав. Я не знала, куда он спрятал тело, и поняла, что меня это действительно не волнует. Год назад я не находила бы себе места, бросая тело, и поспешно уезжая по автомагистрали. Сейчас я только радовалась, что ни он, ни я, не лежали в лесу.

Я была ужасной христианкой, зато человеком с отличным чувством самосохранения.

Пока мы ехали в темноте, я размышляла о пропасти, разверзшейся прямо передо мной и ожидающей, когда я сделаю последний шаг. Я чувствовала себя стоящей на краю обрыва. Было всё труднее придерживаться того, что правильно, когда целесообразней было делать то, что имело более здравый смысл. Действительно, сказал мне безжалостно внутренний голос, разве ты не понимаешь, что Квинн тебя бросил? Разве бы он не объявился, если бы все еще считал нас парой? Разве не всегда в моём сердце было место для Эрика, который занимается любовью как поезд, грохочущий в туннеле? Разве у меня не было множества свидетельств того, что Эрик может защитить меня лучше, чем любой, кого я знаю?

Мне едва хватило сил поразиться этому.

Если вы выбираете любовника по его способности защищать вас, то достаточно близко подходите к выбору спутника жизни, потому что находите в нём черты, желательные для воспроизведения потомства. И если бы был шанс, что у меня мог быть ребенок от Эрика (мысль, заставившая меня задрожать), он был бы на первом месте в списке, который я составляла, не осознавая. Я представила себя самкой павлина, ищущей самца павлина с самым привлекательно распушенным хвостом, или волчицей, ждущей вожака стаи (самого сильного, умного, храброго), чтобы тот ее покрыл.

Хорошо, я сама себя втаптываю в грязь. Я была человеческой женщиной. Я пыталась быть хорошей женщиной. Я должна найти Квинна, потому что предана ему… в каком-то смысле.

Нет, никаких оговорок!

– О чём ты думаешь, Сьюки? – из темноты спросил Эрик. – Мысли так быстро сменяются на твоем лице, что я не могу за ними угнаться.

Факт, что он мог видеть меня – не только в темноте, но и пока он, как предполагалось, наблюдал за дорогой – был невыносим и ужасен. И в доказательство его превосходства, моё второе «я» сказало.

– Эрик, просто отвези меня домой. У меня эмоциональное перенапряжение.

Больше он ничего не говорил. Возможно, он был благоразумен, или исцеление было болезненным.

– Мы снова должны поговорить об этом, – сказал он, когда свернул на мою дорогу. Он припарковался перед домом, развернувшись ко мне настолько, насколько мог в небольшом автомобиле. – Сьюки, мне больно… Могу я… – Он наклонился и слегка прикоснулся пальцами к моей шее.

От этого намёка моё тело предало меня. Во мне всё затрепетало, и это было неправильно. Человек не должен возбуждаться от идеи быть укушенным. Это ведь плохо, правильно? Я так сильно сжала кулаки, что ногти впились в ладони.

Теперь, когда я могла видеть его лучше, теперь, когда интерьер автомобиля был освещен резким ярким светом фонаря, я поняла, что Эрик был более бледным, чем обычно. Я увидела, что пуля начала выходить из раны, он прислонился к спинке сидения и закрыл глаза. Миллиметр за миллиметром пуля выходила, пока не выскочила в мою подставленную руку. Я вспомнила Эрика, заставляющего меня высасывать пулю из его руки. Ха! Каким же он был мошенником. Пуля вышла бы самостоятельно. Чувство негодования привело меня в чувство.

– Думаю, ты сможешь это сделать дома, – сказала я, хотя чувствовала почти непреодолимое желание наклониться к нему и предложить шею или запястье. Я стиснула зубы и вышла из машины. – Ты можешь остановиться у Мерлотта и заказать бутылочную кровь, если действительно нуждаешься в ней.

– Ты бесчувственная, – сказал Эрик, но он не казался действительно сердитым или оскорбленным.

– Да, – ответила я и улыбнулась ему. – Будь осторожен, слышишь?

– Конечно. И я не буду останавливаться ни перед какими полицейскими.

Я заставила себя пройти к дому, не оглядываясь. Закрыв за собой парадную дверь, я незамедлительно почувствовала облегчение. Слава Богу. Я подумала, смогла бы я уйти от него, если бы оборачивалась на каждом шагу? Эти кровные узы были на самом деле раздражающей вещью. Не будь я осторожна и бдительна, несомненно, сделала бы кое-что, о чем потом сожалела бы.

– Я женщина, услышьте мой крик, – сказала я.

– И чем это вызвано, чёрт возьми? – спросила Амелия, а я подскочила. Она вышла из кухни в ночной рубашке и соответствующем халате, персикового цвета с кремовыми кружевами. У Амелии всё было хорошего качества. Она никогда не высмеивала чьи-либо предпочтения в одежде притом, что сама никогда бы не стала одеваться в Уолмарте. ^{^[9]}

– У меня был тяжелый вечер, – ответила я. Я оглядела себя. Всего лишь немного крови на голубой шёлковой футболке. Надо бы её замочить. – Как у вас тут шли дела?

– Октавия звонила, – попыталась спокойно сказать Амелия, но я ощутила волнами накатывающее на неё беспокойство.

– Твоя наставница.

– Да, именно она. – Она наклонилась, чтобы поднять Боба, который всегда крутился рядом, когда Амелия была расстроена. Она прижала его к груди и спрятала лицо в шерсти. – Она узнала, конечно. Даже после Катрины и всех изменений, произошедших в её жизни, она должна была поднять вопрос о недоразумении. (Именно так называла это Амелия – недоразумение. )

– Интересно, как это называет Боб, – сказала я.

Амелия посмотрела на меня поверх головы Боба, и я тут же поняла, что сказала бестактность. – Прости. Я не подумала. Но возможно, думать, что ты сможешь выйти из всего этого без привлечения к ответственности, не слишком трезво, а?

– Ты права. – Она не была довольна моей правотой, но, по крайней мере, она это сказала. – Я ошиблась. Я попыталась сделать то, что не должна была, а Боб заплатил за это.

Ничего себе. Когда Амелия решалась что-то признать, она делала это основательно.

– Я оказалась перед необходимостью ответить за это. Может быть, они запретят мне колдовать на год. Возможно больше.

– О. Это выглядит сурово. – В моем воображении ее наставница всего лишь ругала Амелию в комнате полной волшебников, колдунов и ведьм или кто там у них есть, а затем они превращали Боба обратно. Он быстро прощал Амелию и говорил, что любит ее. Так как он её прощал, остальная часть собрания делала также, Амелия и Боб возвращались в мой дом и жили здесь вместе… долго и счастливо. (В этой части я ещё не очень определилась. )

– Это самое умеренное из возможных наказаний, – сказала Амелия.

– О…

– Ты не захочешь слышать о других возможных наказаниях. – Она была права. Не захочу. – Ну, так и какое же таинственное задание поручил тебе Эрик? – Амелия, конечно, не могла никому выдать наш маршрут или место назначения; она не знала, куда мы ездили.

– О, ах, он просто хотел меня отвезти в новый ресторан в Шривпорте. У него французское название. Было довольно мило.

– Так это было свидание? – Могу поклясться, она интересовалась ролью Квинна в моих отношениях с Эриком.

– О нет, не свидание, – ответила я, неубедительно даже для себя. – Никаких продолжений «мальчик-девочка». Просто болтовня, знаешь ли. – Поцелуи. Стрельба.

– Он, несомненно, красив.

– Да, это без сомнения. Я знакома со многими «приятными на вкус» парнями. Помнишь Клода? – Я показывала Амелии постер, который пришёл по почте двумя неделями ранее – увеличенный снимок обложки для романа, для которой позировал Клод. Она была впечатлена. Какая женщина не будет?

– Ах, я ходила посмотреть на стриптиз Клода на прошлой неделе. – Амелия старалась не смотреть мне в глаза.

– И ты не позвала меня?! – Клод был очень неприятным человеком, особенно в противопоставлении с его сестрой Клодин, но он был вне сомнения великолепен. Он обладал красотой Брэда Питта. Конечно, он был геем. Разве вы не знали об этом? – Ты ходила, когда я работала?

– Я подумала, что ты это не одобришь, – сказала она, кивая. – Потому, что дружишь с его сестрой. Я ходила с Тарой. Джей Би работал. Ты рассержена?

– Нет. Мне всё равно. – Моей подруге Таре принадлежал магазин одежды, а ее новый муж Джей Би работал в женском фитнес-центре. – Я хотела бы посмотреть, как Клод делает это, наслаждаясь собой.

– Мне кажется, он хорошо проводил время. Клод никого не любит больше, чем Клода, правильно? Все эти женщины, смотрящие на него и восхищающиеся им… он не в той категории, но конечно вызывает восхищение.

– Точно. Давай как-нибудь пойдем посмотреть на него вместе.

– Хорошо, – и я могла сказать, что она снова стала весьма жизнерадостной. – Теперь, расскажи мне, что ты заказывала в этом новом необычном ресторане. – Итак, я рассказала ей. Но все время мне было жаль, что я должна хранить молчание о моём прадеде. Я так сильно хотела рассказать Амелии о Найле: как он смотрел и как рассказывал мне целую историю, которой я не знала. И мне нужно было время, чтобы понять, что пережила моя бабушка, чтобы изменить представление о ней в свете новых фактов. А также я должна была переосмыслить свои неприятные воспоминания о матери. Она втрескалась в моего отца, и у нее были от него дети, потому что она любила его… только получилось так, что она не хотела делиться им с ними, особенно со мной, другой женщиной. По крайней мере, для меня это было новым пониманием.

– Там было много чего, – сказала я, широко зевая. Было уже очень поздно. – Но я должна добраться до кровати. Мне кто-нибудь звонил?

– Звонил какой-то вервольф из Шривпорта. Он хотел поговорить с тобой, но я сказала, что тебя не будет весь вечер и ему лучше позвонить тебе на сотовый. Он спросил, где может встретить тебя, но я не знала, где вы были.

– Элсид, – сказала я. – Интересно, что он хотел. – Позвоню ему завтра.

– И звонила какая-то девушка. Сказала, что была раньше официанткой в Мерлотте и видела тебя вчера вечером на свадьбе.

– Таня?

– Да, так она назвалась.

– Что она хотела?

– Не знаю. Она сказала, что перезвонит завтра или увидится с тобой в баре.

– Дерьмо. Надеюсь, Сэм не нанял её на замену или ещё для чего.

– Я думала, что это я была заменой.

– Да, если вдруг кто-то не уволился. Предупреждаю, она Сэму нравится.

– А тебе нет?

– Она вероломная сука.

– Чёрт, скажи мне, что ты на самом деле думаешь.

– Без шуток, Амелия, она устроилась в Мерлотт, чтобы шпионить за мной для Пелтов.

– А, так это она. Что ж, больше она за тобой шпионить не будет. Я предприму кое-какие шаги.

Это было ещё страшнее, чем работать с Таней. Амелия была сильной и опытной ведьмой, а также, не поймите меня превратно, была склонна к попыткам совершать вещи вне уровня ее опыта. Как в случае с Бобом.

– Согласуй это сначала со мной, пожалуйста. – Амелия выглядела удивлённой.

– Да, конечно. А сейчас я пошла спать.

Она пошла наверх с Бобом на руках, а я прошла в свою маленькую ванную, чтобы смыть косметику и надеть свою ночную рубашку. Амелия не заметила крапинки крови на футболке, и я кинула её в раковину, чтобы замочить.

Какой же это был день. Я провела время с Эриком, который всегда волновал меня, и нашла родственника, живого, хоть и не человека. Я многое узнала о своей семье. Большинство из этого было неприятным. Я ужинала в необычном ресторане, хотя едва могла вспомнить блюда. И наконец, в меня стреляли.

Забравшись на кровать, я помолилась, пытаясь поместить Квинна на первое место в списке. Я думала, что волнение от того, что я нашла прадеда, не даст мне уснуть этой ночью, но усталость взяла своё на середине просьбы Богу, помочь мне найти свой путь в нравственной трясине соучастия в убийстве.

Глава 6

На следующее утро в парадную дверь, за час до того, как я хотела проснуться, раздался стук. Я услышала его только потому, что Боб вошел в мою комнату и вскочил на кровать, где он быть не должен, устроившись в уголке за моими коленями, пока я лежала на боку. Он громко мурлыкал, и я потянулась, чтобы почесать его за ушами. Я любила кошек. Это не мешало мне любить и собак, и только тот факт, что я часто отсутствовала, препятствовал завести щенка. Терри Бельфлёр предлагал мне одного, но я колебалась, пока всех его щенков не разобрали. Мне стало интересно, будет ли Боб возражать против компаньона котёнка. Если бы я приобрела кошку, стала бы Амелия ревновать? Я даже улыбнулась, уютнее устраиваясь в кровати.

Но я уже не спала и действительно слышала стук.

Я пробормотала несколько слов о человеке у двери, скользнула в шлепанцы и набросила тонкий синий хлопковый халат. Утро было прохладным, напоминая мне, что, несмотря на умеренные и солнечные дни стоит октябрь. Был Хэллоуин, когда даже свитер был слишком теплым, и был Хэллоуин, когда вы должны были надевать легкое пальто, разгуливая по улицам со словами «шутка-или-угощение». ^{^[10]}

Я посмотрела в глазок и увидела пожилую чернокожую женщину с ореолом седых волос. Кожа у неё была достаточно светлой, а черты узкими и чёткими: нос, губы, глаза. На ней был жёлтый брючный костюм вкупе с пурпурной помадой. Она не выглядела вооруженной или опасной. Это говорило о том, как может ввести в заблуждение первое впечатление. Я открыла дверь.

– Юная леди, я здесь, чтобы видеть Амелию Бродвей, – сообщила мне женщина на очень чистом и чётком английском.

– Входите, пожалуйста, – ответила я, потому что она была пожилой женщиной, а я была воспитана уважать пожилых людей. – Присаживайтесь. – Я указала на кушетку. – Я поднимусь и позову Амелию.

Я отметила, что она не извинилась за то, что вытащила меня из кровати или за то, что явилась без предупреждения. Я поднялась по лестнице с мрачным чувством, что Амелия не получит удовольствия от моего сообщения.

Я так редко поднималась на второй этаж, что меня удивило, как мило Амелия его обустроила. Так как в верхних спальнях стояла только основная мебель, она перетащила её всю в большую комнату справа, свою спальню. Комната слева была её гостиной. Там стоял телевизор, мягкое кресло и оттоманка, маленький компьютерный стол, компьютер, и пара комнатных растений. В спальне, которая полагаю, была построена для произведения потомства Стакхаусов, и в которой в быстрой последовательности были произведены на свет три мальчика, стоял маленький платяной шкаф, но Амелия приобрела где-то по интернету кронштейны для одежды и ловко их собрала. Потом она купила на аукционе трёхстворчатую ширму, перекрасила её и установила перед кронштейнами, чтобы скрыть их. Её яркое одеяло и старый стол, который она перекрасила и использовала как туалетный столик, цветным пятном выделялись на фоне выкрашенных белым цветом стен. И посреди всего этого ликования цвета сидела одна мрачная ведьма. Амелия сидела на кровати, её короткие волосы торчали в странном беспорядке.

– Кто там внизу? – спросила она бесцветным голосом.

– Пожилая темнокожая леди? С резкими манерами?

– Обожемой, – выдохнула Амелия и резко упала назад на дюжину или около того подушек. – Это Октавия.

– Хорошо, спустись и поговори с ней. Я не могу её развлекать.

Амелия заворчала на меня, но уже смирилась с неизбежным. Она встала с кровати и сняла ночную рубашку. Надела лифчик, трусики и джинсы, и достала из ящика свитер.

Я спустилась вниз, чтобы сказать Октавии Фант, что Амелия скоро спустится. Амелия должна была пройти мимо нее, чтобы добраться до ванной, так как была только одна лестница, но, по крайней мере, я могла её немного прикрыть.

– Могу я предложить вам кофе? – спросила я. Пожилая женщина была занята разглядыванием комнаты своими ярко-карими глазами.

– Я бы не отказалась от чашки чая, если есть, – ответила Октавия Фант.

– Да, мэм, есть, – сказала я, мысленно благодаря Амелию, настоявшую купить его. Я понятия не имела, какого он был сорта, и надеялась, что он был в пакетиках, потому что ни разу в жизни не заваривала листовой чай.

– Хорошо, – сказала она и замолчала.

– Амелия уже спускается, – сообщила я, пытаясь придумать, как вежливо добавить «И ей необходимо проскочить через эту комнату в ванную, чтобы пописать и почистить зубы, так что притворитесь, что не видите ее». Я оставила это напрасное дело и сбежала на кухню.

Я достала чай Амелии с одной из ее полок, и пока вода вскипала, сняла с полки две чашки и блюдца и поставила их на поднос. Добавила сахарницу, кувшинчик с молоком и две ложки. Салфетки! Я подумала и пожалела, что у меня не было тканевых салфеток, вместо привычных бумажных. (Вот как меня Октавия Фант заставила себя почувствовать, не используя ни капли магии. ) Положив на блюдце горстку печенья, и добавив его ко всему остальному, я услышала воду, льющуюся в ванной комнате. У меня не было никаких цветов или небольшой вазы, единственного, что я могла бы ещё сюда добавить. Я подняла поднос и медленно прошла через холл в гостиную.

Я поставила поднос на журнальном столике перед госпожой Фант. Она подняла на меня свои проницательные глаза и благодарно мне кивнула. Я поняла, что не могу прочитать её мысли. Я задержалась, ожидая момента, когда смогу ее услышать, но она знала, как от меня закрыться. Никогда не встречала человека, который смог это сделать. С минуту я чувствовала себя раздражённой. Потом вспомнила, кто она и что собой представляет, и сбежала в свою комнату, чтобы застелить кровать и посетить свою собственную небольшую ванную комнату. В холле я пролетела мимо Амелии, и она испуганно на меня посмотрела.

Прости, Амелия, думала я, плотно закрывая дверь своей спальни. Разбирайся самостоятельно.

На работу мне нужно было только вечером, так что я надела старые джинсы и футболку Фангтазии («Бар с укусом»). Мне её подарила Пэм, когда в баре впервые начали их продавать. Я засунула ноги в кроксы^{^[11]} и прошла на кухню, чтобы приготовить себе свой собственный напиток – кофе. Приготовила тост и взяла местную газету, которую захватила, когда открывала дверь. Сняв резинку, я проглядела первую полосу. Прошла встреча совета по школьному образованию, местный Уолмарт сделал великодушное пожертвование «Клубу Внеклассных Программ для Мальчиков и Девочек», а законодательное собрание штата проголосовало за признание человеческо-вампирских браков. Ну-ну. Никто и не думал, что законопроект будет когда-либо утвержден.

Я пролистала газету, чтобы прочитать некрологи. Сначала местные смертельные случаи – хорошо, что никто мне знаком не был. Потом смертельные случаи по области – о, нет.

МАРИЯ-СТАР КУПЕР гласил заголовок. В самой заметке было написано только: «Мария-Стар Купер, 25-летняя жительница Шривпорта внезапно скончалась вчера в своём доме. У Купер, фотографа, остались мать и отец, Мэтью и Стелла Купер Минден, и три брата. Обстоятельства выясняются».

Неожиданно я почувствовала, что задыхаюсь и опустилась на стул с прямой спинкой с чувством абсолютного недоверия. Мы с Марией-Стар подругами точно не были, но она мне достаточно сильно нравилась, и с Олси Герво, значимой личностью в стае шривпортских вервольфов, они уже несколько месяцев были вместе. Бедный Олси! Его первая подружка погибла при трагических обстоятельствах, и теперь это.

Зазвонил телефон, и я подскочила. Я схватила трубку с ужасным предчувствием беды. – Алло? – сказала я осторожно, как будто телефон мог на меня плюнуть.

– Сьюки, – это был Олси. У него был глубокий голос, но сейчас он охрип от слёз.

– Я так сожалею. Я только что прочла в газете. – Больше нечего было сказать. Теперь я знала, почему он звонил прошлой ночью.

– Её убили, – сказал Олси.

– О боже.

– Сьюки, это только начало. Есть вероятность, что Фурнан захочет избавиться и от тебя, поэтому я хочу, чтобы ты была настороже.

– Слишком поздно, – сказала я через несколько мгновений после осознания этих ужасных новостей. – Кто-то пытался убить меня вчера вечером.

Олси отвёл подальше от себя трубку и завыл. Слышать это в середине дня, по телефону… Даже сейчас это пугало.

Проблема в шривпортской стае уже назревала некоторое время. Даже я, далёкая от политики вервольфов знала это. Патрик Фурнан, лидер стаи Длинные Зубы, получил свою должность, убив отца Олси в бою. Победа была законной – законной для вервольфов – но имели место быть некоторые не совсем законные ходы. Олси – сильный, молодой, богатый и вызывающий зависть – всегда был угрозой Фурнану, по крайней мере, в мыслях самого Фурнана.

Это была напряженная тема, так как вервольфы были засекречены от людского населения, не то, что вампиры. Придёт день, и придёт он скоро, когда популяция оборотней выйдет из тени. Я много раз слышала, как они говорили об этом. Но этого еще не случилось, и было бы нехорошо, если первым, что узнают люди о вервольфах, будут повсеместно обнаруживающиеся тела.

– Кто-нибудь попытается снова, – сказал Олси.

– Конечно, нет. Я должна идти на работу сегодня вечером, и я настолько раздражена всем этим, что уверена, они не попытаются сделать это ещё раз. Но я действительно должна знать, как этот парень узнал, где и когда меня искать.

– Расскажи Аманде подробности, – и его низкий от гнева голос сменил голос Аманды.

Трудно поверить, что когда я видела ее на свадьбе, мы обе были настолько веселы.

– Расскажи мне, – сказала она решительно, и я поняла, что не время спорить. Я рассказала ей историю насколько возможно кратко (исключив Найла, имя Эрика, и большинство других деталей). Она молчала несколько секунд после того, как я закончила говорить.

– Раз он уничтожен, значит, от одной из проблем мы избавлены, – сказала она с облегчением. – Жаль, что ты не узнала, кем он был.

– Прости, – сказала я немного раздраженно. – Я думала о пистолете, а не о его удостоверении личности. Как вы можете воевать той горсткой людей, которая у вас есть? – Шривпортская стая не насчитывала и тридцати человек.

– Подкрепление с других областей.

– Почему вы это делаете? – Почему участвуете в войне, которая даже не ваша? Какой смысл терять своих людей за разногласия другой стаи?

– В поддержке победившей стороны есть льготы, – ответила Аманда. – Слушай, та ведьма всё ещё живёт у тебя?

– Да.

– Тогда есть кое-что, что ты можешь сделать в помощь.

– Хорошо, – сказала я, хотя и не помнила, чтобы предлагала. – Что это может быть?

– Тебе надо попросить свою подружку ведьму сходить на квартиру Марии-Стар и «прочитать», что там случилось. Это возможно? Мы хотим знать, кто это сделал.

– Это возможно. Но не знаю, будет ли она это делать.

– Спроси её сейчас, пожалуйста.

– А… давай я перезвоню. У неё посетитель.

Прежде, чем выйти в гостиную я сделала звонок. Мне не хотелось оставлять это сообщение на автоответчике Фангтазии, которая ещё не открылась, так что я набрала номер сотового Пэм, чего никогда прежде не делала. Я заинтересовалась, как он звонит, если лежит с ней в гробу. Мне представилась мрачная картина. Не знаю, спала ли Пэм в гробу, но если спала… Я вздрогнула. Конечно, телефон перенаправил меня на голосовую почту, и я сказала: «Пэм, я узнала, почему в нас с Эриком стреляли прошлой ночью, или, по крайней мере, я так думаю. У вервольфов назревает война, и я думаю, что целью была я. Кто-то выдал нас Патрику Фурнану. И я никому не говорила, куда шла». Это был вопрос Эрика, а я была слишком потрясена, чтобы обсудить его прошлой ночью. Как мог кто-то, кто-нибудь вообще, узнать, где мы были вчера вечером? И что возвращались из Шривпорта?

Амелия и Октавия находились в середине дискуссии, но ни одна из них не выглядела сердитой или расстроенной, как я боялась.

– Не хотела вам мешать, – начала я, когда две пары глаз повернулись ко мне. У Октавии были карие глаза, у Амелии ярко-голубые, но в данный момент у них было до жути одинаковое выражение.

– Да? – Октавия, несомненно, была королевой ситуации.

Любая стоящая ведьма должна была знать о вервольфах. Я свела проблему войны вервольфов к нескольким предложениям, рассказала им о вчерашнем нападении на магистрали и разъяснила просьбу Аманды.

– Ты считаешь, что должна в это ввязываться, Амелия? – спросила Октавия, тон её голоса давал понять весьма ясно, что был только один ответ, который она должна дать.

– О, думаю да. – Она улыбнулась. – Никто не имеет права стрелять в мою соседку по комнате. Я помогу Аманде.

Октавия не была бы более потрясена, если бы Амелия плюнула арбузной семечкой на её штаны. – Амелия! Ты пытаешься делать вещи вне своей квалификации! Это приведет к ужасной проблеме! Посмотри, что ты уже сделала с бедным Бобом Джессапом.

О, боже, я недолго знала Амелию, но уже знала, что это было плохим способом заставить ее выполнять ваши пожелания. Если Амелия чем-то и гордилась, так это своими ведьминскими способностями. Оспаривание её опыта было верным способом привести её в неповиновение. С другой стороны, Боб был важнейшим доводом.

– Вы можете превратить его обратно? – спросила я пожилую ведьму.

Октавия решительно на меня посмотрела. – Конечно, – ответила она.

– Тогда почему бы вам это не сделать, чтобы мы могли уже ехать?

Октавия выглядела пораженной, и я знала, что не должна была наживать себе врага в её лице таким образом. С другой стороны, если она хотела показать Амелии, что ее магия более сильная, в этом был ее шанс. Боб сидел на коленях у Амелии и выглядел беззаботно. Октавия порылась в своём кармане и достала капсулу, заполненную чем-то похожим на марихуану; но предполагаю, что любая высушенная трава в большинстве своём выглядит одинаково, и я никогда не обращалась с марихуаной, так что не мне делать выводы. Так или иначе, Октавия взяла щепотку этой высушенной огородной зелени и, вытянув руку, позволила небольшому количеству упасть на шерсть кота. Боб, кажется, не возражал.

Лицо Амелии являло собой милую картинку, когда она смотрела на Октавию творящую колдовство, которое состояло из какой-то латыни, нескольких пассов и вышеупомянутой травы. Наконец, Октавия произнесла что-то похожее на «Аллаказам! » и указала на кота.

Ничего не произошло.

Октавия повторила фразу более убедительно. Снова указывая пальцем.

И снова безрезультатно.

– Знаете, что я думаю? – спросила я. Знать никто, казалось, не хотел, но это был мой дом. – Что если Боб всегда был котом и лишь временно, по каким-то причинам, человеком. Именно поэтому вы не можете превратить его обратно. Возможно, сейчас он находится в своём истинном обличии.

– Это смешно, – огрызнулась старшая ведьма. Она была в некотором роде смущена своей неудачей. Амелия попыталась подавить смешок.

– Если вы после этого уверены в некомпетентности Амелии, хотя я знаю что это не так, то вы могли бы поехать осмотреть квартиру Марии-Стар вместе с нами, – сказала я. – Удостовериться, что Амелия ни во что не вляпается.

Амелия возмущенно на меня посмотрела, но похоже поняла мой план и добавила свою просьбу к моей.

– Очень хорошо. Я поеду, – величаво согласилась Октавия.

Я не могла читать мысли старой ведьмы, но достаточно долго работала в баре, чтобы распознать одинокого человека, когда того видела.

Адрес мне дала Аманда, сказавшая мне, что Доусон будет охранять место, пока мы не приедем. Я знала и любила его, так как он помогал мне прежде. Ему принадлежала местная ремонтная мастерская мотоциклов в нескольких милях от Бон Темпс, и иногда он помогал управлять Сэму баром. Доусон не был в стае, и новость, что он присоединился к группировке мятежника Олси, была существенной.

Не могу сказать, что дорога к предместьям Шривпорта стала переживанием, объединившим нас троих, но я заняла Октавию рассказом о проблемах стаи. И объяснила свою собственную причастность. – Когда имело место быть соревнование за пост вожака стаи, – сказала я, – Олси хотел, чтобы я была там как человеческий детектор лжи. Я действительно поймала одного из соперников на обмане. Но после этого соревнование стало битвой на смерть, и Патрик Фурнан оказался сильнее. Он убил Джексона Герво.

– Полагаю, они скрыли причину смерти? – Старая ведьма не казалась ни потрясенной, ни удивленной.

– Да, они оставили тело на изолированной ферме, принадлежавшей ему, зная, что некоторое время никто там не появится. К тому времени, когда его нашли, раны на теле уже не возможно было классифицировать.

– Патрик Фурнан стал хорошим лидером?

– На самом деле я не знаю, – призналась я. – Вокруг Олси, кажется, всегда находилась группа недовольных, и они именно те, кого я лучше всего знаю в стае, так что, полагаю, что нахожусь на стороне Олси.

– Вы когда-нибудь задумывались о том, что можно просто посторониться? Позволить выиграть лучшему вервольфу?

– Нет, – честно ответила я. – Я была бы просто рада, если бы Олси не звонил мне и не рассказывал о проблемах стаи. Но теперь, зная о них, я помогу ему, если смогу. Не то, чтобы я ангел или кто-то ещё. Но, во-первых, Патрик Фурнан меня ненавидит, и помочь его врагу было бы самым умным. И, во-вторых, мне нравилась Мария-Стар. И кто-то пытался убить меня вчера вечером, кто-то, кого, возможно, нанял Фурнан, это, в-третьих.

Октавия кивнула. Она не была рохлей, эта старая дама.

Мария-Стар жила в довольно старом жилом доме на третьем шоссе между Бентоном и Шривпортом. Это был маленький комплекс, всего из двух зданий, стоящих тут же на шоссе, рядом с парковкой для автомобилей. К зданиям примыкали спортивная площадка и дневные фирмы: страховое агентство и офис дантиста.

Каждое из двух красных кирпичных зданий делилось на четыре квартиры. Я заметила знакомый потёртый пикап справа перед зданием, и припарковалась рядом с ним. Все квартиры были торцевыми; на первом этаже в холле было по одной двери с обеих сторон от лестницы, ведущей на второй этаж. Мария-Стар жила на первом этаже в квартире слева. Это было легко определить, потому что Доусон подпирал стену рядом с ее дверью.

Я представила его двум ведьмам Доусоном, потому что не знала его имени. Доусон был крупноразмерным мужчиной. Держу пари, что можно было колоть орехи пеканы на его бицепсах. У него были темно-коричневые волосы, только начинающие седеть, и аккуратно подстриженные усы. Я была знакома с ним всю свою жизнь, но никогда хорошо его не знала. Доусон был, наверное, на семь или восемь лет старше меня, и рано женился. И также рано развелся. Его сын, живший с матерью, был лучшим футбольным игроком Средней Школы Клэриса. Доусон выглядел более несгибаемым, чем любой парень, которого я когда-либо встречала. Не знаю, были ли это очень темные глаза, или мрачное лицо, или просто его габариты.

Через дверной проем квартиры тянулась киперная лента. Слёзы хлынули у меня из глаз, когда я увидела это. Мария-Стар была жестоко убита в этом месте всего лишь несколько часов назад. Доусон достал связку ключей (Олси? ) и открыл дверь, а мы поднырнули под лентой, чтобы зайти.

И застыли в тишине, потрясенные состоянием небольшой гостиной комнаты. Мой путь был заблокирован опрокинутым столом с большой глубокой царапиной, испортившей древесину. Мои глаза блуждали по неправильным темным пятнам на стенах, пока мой мозг не сказал мне, что пятна эти являются кровью.

Запах был слабым, но неприятным. Я начала неглубоко дышать, чтобы меня не стошнило.

– Итак, что вы хотите, чтобы мы сделали? – спросила Октавия.

– Я думала, что вы сделаете эктоплазменную реконструкцию, как делала раньше Амелия, – сказала я.

– Амелия делала эктоплазменную реконструкцию? – Октавия оставила свой надменный тон и казалась искренне удивленной и восхищенной. – Никогда бы не подумала.

Амелия скромно кивнула. – С Терри, Бобом и Пэтси, – сказала она. – Сработало великолепно. Мы охватили большую область.

– Тогда я уверена, что мы сможем сделать это здесь, – сказала Октавия. Она выглядела заинтересованной и взволнованной. Это было похоже на то, как будто ее лицо проснулось. Я поняла, что прежде видела ее унылое лицо. И я достаточно прочитала в ее голове (теперь, когда она не концентрировалась на том, чтобы не допустить меня), чтобы узнать Октавию, выдохшуюся спустя месяц после Катрины, задающуюся вопросом, когда она сможет в следующий раз поесть и где сможет переночевать. Сейчас она жила с семьей, хотя я не смогла получить чёткую картинку.

– Я принесла с собой всё необходимое, – сказала Амелия. Её мозг излучал гордость и облегчение. Она все же смогла избежать расплаты за ошибку с Бобом.

Доусон стоял, прислонившись к стене, и слушал с очевидным интересом. Так как он был вервольфом, было трудно прочитать его мысли, но он был определенно расслаблен.

Я завидовала ему. Я не могла спокойно находиться в этой небольшой ужасающей квартире, в которой эхом отражалось насилие, совершенное в её стенах. Я боялась сесть на диван или кресло, обтянутые материей в сине-белую клетку. Ковер был более тёмного синего цвета, а стены белыми. Всё подобрано. Квартира была немного уныла на мой вкус. Но она была опрятной, чистой и заботливо обустроенной, и меньше, чем двадцать четыре часа назад была домом.

Я могла видеть спальню, в которой с кровати было отброшено покрывало. Это было единственным признаком беспорядка в спальне или кухне. Центром насилия была гостиная.

Из-за отсутствия лучшего места, мне пришлось прислониться к голой стене рядом с Доусоном.

Не думаю, что у нас с ремонтником мотоциклов когда-либо была длинная беседа, хотя он охранял меня несколько месяцев назад. Я слышала, что полиция (в данном случае Энди Бельфлёр и его коллега детектив Элси Бек) подозревала, что в мастерской Доусона происходит большее, чем просто ремонт мотоциклов, но Доусон ни разу не был пойман на чём-то незаконном. Также, время от времени, Доусон нанимался телохранителем, или возможно предлагал свои услуги безвозмездно. Конечно, он отлично подходил для этой работы.

– Вы дружили? – прогрохотал Доусон, кивая головой на кровавое пятно на полу, пятно, которое осталось от Марии-Стар.

– Скорее были знакомы, – ответила я, не желая выказывать больше печали, чем должно. – Мы виделись на свадьбе несколько дней назад. – Я хотела сказать, что тогда она была в порядке, но это было бы глупо. Перед тем как быть убитыми, плохо себя не чувствуют.

– Когда в последний раз кто-либо разговаривал с Марией-Стар? – спросила Доусона Амелия. – Я должна установить временной промежуток.

– Вчера, в одиннадцать часов вечера, – ответил он. – Телефонный звонок от Олси. Его не было в городе, есть свидетели. Соседка услышала сильный шум через полчаса после этого, вызвала полицию. – Это была длинная речь для Доусона.

Амелия вернулась к своим приготовлениям, а Октавия читала тонкую книжку, которую Амелия извлекла из своего рюкзака.

– Ты когда-нибудь наблюдала такое раньше? – спросил у меня Доусон.

– Да, в Новом Орлеане. Я сделала вывод, что это отчасти очень редко и трудно выполнимо. Амелия действительно хороша.

– Она живёт у тебя?

Я кивнула.

– Я слышал об этом. – Мы замолчали на мгновение. Доусон, оказывается, был не только великолепной грудой мускулов, но и приятным собеседником.

Октавия одновременно со своей воспитанницей начала жестикулировать и что-то напевать. Она, возможно, никогда раньше не выполняла эктоплазменную реконструкцию, но обряд набрал большую мощь, вибрирующую в маленькой комнате, пока мои ногти не зажужжали в унисон. Доусон не выглядел напуганным, но был определенно начеку, когда возросло давление магии. Он выпрямил руки и встал прямо, как и я.

Хотя я знала, чего ожидать, всё же была потрясена, когда Мария-Стар появилась в комнате. Я с удивлением ощутила, как рядом со мной дёрнулся Доусон. Мария-Стар красила ногти на ногах. Ее длинные темные волосы были собраны в «конский хвост» на макушке. Она сидела на ковре перед телевизором, под ногами был аккуратно расстелена газета. У магически воссозданного изображения был тот же водянистый вид, который я видела в предыдущей реконструкции, когда наблюдала за последними часами жизни моей кузины Хедли. Мария-Стар была не полностью окрашена. Она походила на образ, заполненный блестящим гелем. Поскольку в квартире больше не было того порядка, который был, когда она сидела на этом месте, эффект был странным. Она сидела прямо в центре опрокинутого журнального столика.

Нам не нужно было долго ждать. Мария-Стар закончила красить ногти и сидела, смотря телевизор (теперь темный и безжизненный), пока они сохли. Она сделала несколько упражнений для ног, пока ждала. Потом собрала лак и небольшую развёртку, которую вставляла между пальцами ноги и свернула газету. Поднялась и пошла в ванную. Так как теперь дверь ванной была полузакрыта, водянистое изображение Марии-Стар должно было пройти через нее. С нашего ракурса мы с Доусоном не могли заглянуть внутрь, но Амелия, руки которой были вытянуты в своеобразном жесте поддержки, слегка пожала плечами, как будто говоря, что Мария-Стар не делала ничего важного. Эктоплазменное испускание мочи, наверное.

Через несколько минут молодая женщина снова появилась, на сей раз в длинной ночной рубашке. Она вошла в спальню и расстелила постель. Внезапно её голова повернулась к двери. Это было похоже на пантомиму. Ясно, что Мария-Стар услышала шум у двери, и он был неожиданным. Не знаю, слышала ли она звонок в дверь, стук, или кого-то, пытающегося взломать замок.

Её настороженность вызывала тревогу и даже панику. Она вернулась в гостиную и взяла свой сотовый телефон – мы видели, как он появился, когда она коснулась его – и нажала несколько клавиш. Звонила кому-то по быстрому набору. Но прежде, чем смог зазвонить телефон на другом конце провода, дверь сорвалась с петель и упала внутрь, на ней был мужчина, наполовину волк, наполовину человек. Он выявился, потому что был живым существом, но был виден более ясно, когда находился ближе к Марие-Стар – фокус заклинания. Он прижал Марию-Стар к полу и глубоко укусил ее в плечо. Ее рот широко открылся, и можно было сказать, что она кричала и боролась как вервольф, но он застиг ее врасплох, и у неё были зажаты руки. Мерцающие струйки были кровью, стекающей из места укуса.

Доусон вцепился мне в плечо, в его в горле клокотало рычание. Не знаю, был ли он разъярен нападением на Марию-Стар, взволнован происходящим и видом текущей крови, или всё вышеупомянутое.

Второй вервольф появился позади первого. Он был в своём человеческом обличии. В его правой руке был нож. Он вонзил его в тело Марии-Стар, вытащил, занёс вверх, и вонзил снова. Когда нож поднимался и опускался, на стены с него брызгали капли крови. Мы могли видеть капли крови, значит должна быть эктоплазма (или что там на самом деле) и у крови.

Я не знала первого мужчину. Этого же парня признала. Это был Кэл Майерс, прихвостень Фурнана и полицейский детектив отделения Шривпорта.

Стремительное нападение заняло секунды. После того как Мария-Стар была смертельно ранена, они вышли и закрыли за собой дверь. Я была потрясена неожиданной и чудовищной жестокостью убийства, и чувствовала, что часто и прерывисто дышу. Мария-Стар, блестящая и почти прозрачная, с минуту лежала перед нами посреди погрома, мерцающих пятен крови на ее рубашке и на полу, а затем просто исчезла, потому что в этот момент умерла.

Мы все стояли в тишине, потрясённые. Ведьмы молчали, их руки свисали по бокам, как будто они были марионетками, нити которых обрезаны. Октавия плакала, слезы стекали по её морщинистым щекам. Амелия выглядела так, как будто её сейчас вырвет. Я тряслась как от лихорадки, и даже Доусон, казалось, испытывает тошноту.

– Я не узнал первого парня, так как он был наполовину измененный, – сказал Доусон. – Второй выглядел знакомо. Он полицейский, верно? В Шривпорте?

– Кэл Майерс. Позвони лучше Олси, – ответила я, убедившись, что могу говорить. – И Олси должен будет чем-нибудь отплатить этим дамам за их беспокойство, когда разберётся с собственным. – Полагаю, что Олси мог забыть об этом, так как скорбит по Марии-Стар, но ведьмы сделали эту работу без упоминания о компенсации. Они имели право быть вознагражденными за их усилия. Это дорого им обошлось: обе они «загибались» на диване.

– Дамы, если вы оправились, – сказал Доусон, – то нам лучше уносить отсюда наши задницы. Нас не должно быть здесь, когда вернётся полиция. Криминалисты закончили за пять минут до того как вы сюда пришли.

Пока ведьмы собирали свои силы и принадлежности, я поговорила с Доусоном. – Ты говорил, что у Олси надёжное алиби?

Доусон кивнул. – Ему звонила соседка Марии-Стар. Она звонила Олси сразу после того, как услышала весь этот шум и вызвала полицию. Звонила она ему на сотовый, но он сразу же ответил, и она слышала звуки гостиничного бара в трубке. К тому же в баре он был с людьми, с которыми только что познакомился, и они поклялись, что он был там, когда узнал, что её убили. Такое они, вероятно, не забудут.

– Думаю, полицейские попытаются найти мотив. – Именно так они делали на телешоу.

– У неё не было врагов.

– Что теперь? – спросила Амелия. Они с Октавией стояли на ногах, но были определённо истощены. Доусон вывел нас из квартиры и запер её.

– Спасибо за приезд, дамы, – сказал Доусон Амелии и Октавии. Он повернулся ко мне. – Сьюки, можешь поехать со мной и объяснить Олси, что мы только что видели? Амелия сможет отвезти миссис Фант?

– Ах. Конечно. Если она не слишком устала.

Амелия сказала, что может справиться. Мы приехали на моей машине, так что я бросила ей ключи. – Ты сможешь вести? – спросила я, чтобы просто успокоить себя.

Она кивнула. – Я буду ехать медленно.

Я забралась в грузовик Доусона, когда поняла, что этот шаг затягивает меня еще дальше в войну вервольфов. Тогда я подумала – Патрик Фурнан уже пытался убить меня. Хуже быть уже не может.

Глава 7

Пикап Доусона – Додж Рам – несмотря на то, что был помят снаружи, внутри содержался в должном порядке. Уже не новый автомобиль – лет пяти, возможно – содержался в исправности, как под капотом, так и в кабине.

– Доусон, ты не состоишь в стае, так ведь?

– Трэй. Трэй Доусон.

– О, прости.

Доусон пожал плечами, как бы говоря «не важно». – Я никогда не был хорошим стайным животным, – сказал он. – Не мог придерживаться этого образа жизни. Не мог следовать приказам.

– Так почему ты участвуешь в этой борьбе?

– Патрик Фурнан попытался меня разорить.

– Зачем ему это?

– В нашем округе не слишком много мастерских по ремонту мотоциклов, к тому же Фурнан купил представительство Харлей-Дэвидсон в Шривпорте, – объяснил Трэй. – Этот сукин сын прожорлив. Он хочет забрать себе всё. Его не волнует, что кто-то разорится. Когда он понял, что я не отдам свой магазин, то подослал ко мне нескольких своих парней. Они избили меня и разгромили магазин.

– Должно быть, они были действительно хороши, – сказала я. Было трудно поверить, что кто-то мог уделать Трэя Доусона. – Ты сообщил в полицию?

– Нет. В любом случае, копы Бон Темпса не лучшего мнения обо мне. Но я объединился с Олси.

Детектив Кэл Майерс, очевидно, выполнял только грязную работу для Фурнана. Именно Майерс помогал мошенничать Фурнану в борьбе за пост вожака стаи. Но я была действительно потрясена, что он пошёл на убийство Марии-Стар, которая была грешна только в том, что её любил Олси. Хотя мы видели это своими собственными глазами.

– А что у тебя за дела с полицией Бон Темпс? – спросила я, раз уж мы заговорили о этом.

Он засмеялся. – Я был полицейским; ты не знала?

– Нет, – ответила я с искренним удивлением. – Без шуток?

– В самом деле. Я работал в полиции Нового Орлеана. Но мне не нравилась политика, и мой капитан, извини, был настоящим ублюдком.

Я серьёзно кивнула. Прошло много времени с тех пор, как кто-то извинялся за сквернословие в моём присутствии. – Так что-то случилось?

– Да, в конечном счёте ситуация накалилась до предела. Капитан обвинил меня в пропаже денег со стола одного подонка, которого мы арестовывали в его доме. – Трэй покачал головой с отвращением. – Тогда мне пришлось уйти. Мне нравилась работа.

– Что тебе в ней нравилось?

– Каждый день отличался от предыдущего. Да, конечно, мы каждый день садились в машины и патрулировали. Это было одинаковым. Но каждый раз, когда мы выезжали – что-то происходило.

Я кивнула. Я могла это понять. Каждый день в баре тоже отличался от предыдущего, хотя наверно не настолько, как дни Трэя в патрульной машине.

Некоторое время мы ехали в тишине. Трэй думал о шансах Олси одолеть Фурана в борьбе за власть. Он думал о том, что Олси повезло, что тот встречался с Марией-Стар и со мной, и ещё больше повезло, когда исчезла эта сука Дебби Пелт. Скатертью дорога, думал Трэй.

– Можно я задам тебе вопрос? – спросил Трэй.

– Спрашивай.

– Ты имеешь какое-то отношение к исчезновению Дебби?

Я глубоко вздохнула. – Да. Самооборона.

– Молодец. Кто-то должен был это сделать.

Мы снова замолчали минут на десять. Сняв голову, по волосам не плачут. Олси порвал с Дебби Пелт прежде, чем я его встретила. Потом он назначал мне свидания пару раз. Дебби посчитала меня своим врагом и попыталась убить. Я достала её первой. Я смирилась с этим… настолько, насколько было возможно. Однако для Олси было уже невозможно относиться ко мне тем же образом. Да и кто мог обвинить его в этом? Он нашёл Марию-Стар, и это было хорошо.

Было хорошо.

Я почувствовала слезы, набегающие на глаза, и отвернулась к окну. Мы миновали ипподром, съезд к дому Пьера Босьера Мола и ещё несколько поворотов прежде, чем Трэй свернул с магистрали.

Некоторое время мы блуждали по окрестностям, Трэй смотрел в зеркало заднего вида так часто, что даже я поняла, что он наблюдает за всеми, кто следует за нами. Неожиданно Трэй свернул на подъездной путь и подъехал к задней стене одного из небольших домов с побеленными стенами. Мы припарковались под навесом рядом с другим пикапом. В стороне был припаркован маленький Ниссан. Там же было несколько мотоциклов, и Трэй посмотрел на них с профессиональным интересом.

– Кто здесь живёт? – я немного колебалась, задавая этот вопрос, но, в конце концов, я хотела знать, где нахожусь.

– Аманда, – ответил он. Он ждал, когда я пройду вперёд. Я преодолела три ступеньки, ведущие к чёрному входу, и нажала кнопку звонка.

– Кто там? – прозвучал приглушённый голос.

– Сьюки и Доусон, – сказала я.

Дверь осторожно открылась, вход загораживала Аманда, так что мы не могли видеть, что происходит за её спиной. Я не слишком много знаю о пистолетах, но у неё, похоже, был большой револьвер в руке, неотрывно целившийся мне в грудь. Уже второй раз за два дня на меня наставляют оружие. Внезапно, я почувствовала сильный холод и небольшое головокружение.

– Хорошо, – резко сказала Аманда после осмотра.

Олси стоял за дверью, держа наготове дробовик. Когда мы вошли, и его собственное чутье распознало нас, он вышел из-за двери и отступил. Он положил дробовик в кухне на стойку и сел за стол.

– Олси, я сожалею о Марии-Стар, – сказала я, выдавливая слова через окоченевшие губы. Нацеленное на вас оружие просто ужасает, особенно с близкого расстояния.

– Я ещё не осознал этого, – его голос был безжизненным и плоским. Я поняла, что удар от её смерти ещё не поразил его. – Мы собирались жить вместе. Это спасло бы ей жизнь.

Не было никакого смысла в рассуждениях «что было бы». Это было просто одним из способов истязать себя. То, что случилось, было уже само по себе плохо.

– Мы знаем, кто это сделал, – сказал Доусон, и дрожь пробежала по комнате. В доме было больше вервольфов – я могла их теперь ощутить – и они все насторожились от слов Трэя Доусона.

– Что? Как? – Я не успела заметить, как Олси оказался на ногах.

– Она убедила своих ведьм провести реконструкцию, – сказал Трэй, кивая в мою сторону. – Я видел это. Это были два парня. Одного я никогда не видел, значит, Фурнан привлёк некоторых волков извне. Вторым был Кэл Майерс.

Большие руки Олси сжались в кулаки. Он, казалось, не знал с чего начать. У него было множество реакций. – Фурнан нанял помощь, – сказал Олси, наконец, собравшись с мыслями. – Значит, мы вправе убивать без предупреждения. Мы схватим одного из ублюдков и заставим его говорить. Мы не можем привезти заложника сюда; кто-нибудь заметит. Трэй, куда?

– Собачья Шерсть, – ответил тот.

Аманда не была в восторге от этой идеи. Этот бар принадлежал ей, и использование его как места для казни или пыток не привлекало её. Она открыла рот, чтобы возразить. Олси мгновенно оказался перед ней и зарычал, его лицо исказилось во что-то, что не было лицом Олси. Она сжалась и согласно кивнула.

Олси ещё больше повысил голос для своего следующего заявления. – Кэл Майерс должен быть убит при встрече.

– Но он член стаи, а членов стаи судят, – сказала Аманда и сжалась, справедливо ожидая бессловесный рык гнева Олси.

– Вы не спросили о человеке, который пытался меня убить, – сказала я. Хотела разрядить ситуацию, если это вообще возможно.

Будучи настолько взбешённым, Олси был все еще слишком порядочным, чтобы напомнить мне, что я жива, а Мария-Стар нет, или, что он любил Марию-Стар намного больше, чем когда-либо был привязан ко мне. Хотя обе мысли пришли ему в голову.

– Он был вервольфом, – сказала я. – Лет двадцати и ростом приблизительно пять футов десять дюймов. Чисто выбрит. У него были каштановые волосы, синие глаза и большая родинка на шее.

– О, – протянула Аманда. – Это похоже на как-его-там, нового механика в магазине Фурнана. Работал там с прошлой недели. Лаки Оуэнс. Ха! Кто был с тобой?

– Я была с Эриком Нортманом, – ответила я.

Наступило долгое, не слишком дружелюбное молчание. Вервольфы и вампиры – прирождённые конкуренты, если не отъявленные враги.

– Значит, парень мёртв? – спросил Трэй, и я кивнула.

– Как он нашёл вас? – голос Олси был уже более разумным.

– Интересный вопрос. Мы с Эриком были на автостраде по дороге домой из Шривпорта. Возвращались из ресторана.

– Кто знал, где ты была и с кем? – спросила Аманда, пока Олси, глубокомысленно сверлил взглядом пол.

– Или, что вы должны будете возвращаться вечером домой по автостраде. – Трэй прямо таки вырос в моих глазах; он был прав со своими практическими и уместными идеями.

– Я сказала только моей соседке, что иду обедать, но не сказала куда. Мы встречались там кое с кем, но его можно не принимать в расчёт. Эрик знал, потому что выполнял обязанности шофёра. Но Эрика я знаю, и тот человек не мог никому рассказать.

– Как ты можешь быть настолько уверенной? – спросил Трэй.

– Эрик закрыл меня собой от выстрела. А человек, на встречу с которым он меня отвозил, был родственником.

Аманда и Трэй не представляли, насколько маленькой была моя семья, так что не поняли весомости моего заявления. Но Олси, знающий больше, уставился на меня. – Ты это выдумала, – сказал он.

– Нет, не выдумала. – Я уставилась на него в ответ. Знаю, это был ужасный день для Олси, но я не была обязана разъяснять ему свою жизнь. Но мне вдруг пришла в голову мысль. – Официант – он был вервольфом. – Это бы многое прояснило.

– Как называется ресторан?

– Les Deux Poissons. – У меня было не слишком хорошее произношение, но вервольфы кивнули.

– Кендол там работает, – сказал Олси. – Кендол Кент. Волосы длинные рыжеватые? – Я кивнула, и он погрустнел. – Я думал, что Кендол перейдёт на нашу сторону. Мы пили пиво пару раз вместе.

– Это первенец Джека Кента. Всё, что он должен был сделать – телефонный звонок, – сказала Аманда. – Возможно, он не знал…

– Это не оправдание, – возразил Трэй. Его низкий голос вибрировал в маленькой кухне. – Кендол должен знать Сьюки с выборов на пост вожака стаи. Она друг стаи. Вместо того, чтобы сказать Олси, что она находится на нашей территории и должна быть защищена, он позвонил Фурнану и сказал ему где Сьюки, а может и когда она уехала. Упростил Лаки ожидание.

Я хотела возразить, что нет никакой уверенности, что всё произошло именно так, но когда подумала, поняла, что именно так оно и было, или, по крайней мере, очень похоже. Просто чтобы убедиться в верности своей памяти, я позвонила Амелии и спросила её, не говорила ли она кому-то из звонивших, где я была прошлой ночью.

– Нет, – ответила она. – Я говорила с Октавией, которая тебя не знала. Мне звонил тот парень – вер-пума, с которым я познакомилась на свадьбе твоего брата. Поверь мне, ты не упоминалась в этой беседе. Олси звонил – настоящее огорчение. Таня. Я ничего ей не сказала.

– Спасибо, соседушка. Ты пришла в себя?

– Да, я чувствую себя лучше, и Октавия готова вернуться к семье, у которой она гостит в Монро.

– Хорошо, увидимся позже, когда вернусь.

– Ты успеешь на работу?

– Да, я должна. – С тех пор как я провела ту неделю в Роудсе, мне приходилось делать все возможное, чтобы придерживаться графика хотя бы некоторое время, иначе другие официантки начали бы коситься на меня и Сэма, прощающего мне все опоздания. – Я повесила трубку. – Она никому не сказала.

– Значит ты, и Эрик, обедали в дорогом ресторане с каким-то мужчиной, – сказал Олси.

Я скептически на него посмотрела. Это высказывание было совсем не по делу. Я сосредоточилась. Никогда не попадала ментально в такой беспорядок. Олси горевал по Марии-Стар, чувствовал вину, потому что не защитил её, возмущался, что я оказалась вовлечена в конфликт и, прежде всего, горел желанием разбить кому-нибудь череп. Вишенкой, венчавшей весь этот коктейль, была ненависть Олси к тому, что я провела вчерашний вечер с Эриком.

Я попыталась держать свой рот закрытым из уважения к его потере; мне были понятны его смешанные чувства. Но я поняла, что неожиданно и полностью устала от него. – Хорошо, – сказала я. – Веди свою войну. Я приехала, когда ты меня об этом просил. Я помогла тебе, когда ты меня просил, и в выборах лидера стаи и сегодня, в ущерб и расстройство себе. Шёл бы ты, Олси… Возможно, из Фурнана выйдет вервольф лучше, чем из тебя. – Я развернулась на пятках и уловила взгляд Трэя Доусона, смотревшего на Олси, пока я выходила из кухни и спускалась по ступенькам под навес для машин. Если бы там была урна, я бы её пнула.

– Я отвезу тебя домой, – сказал Трэй, появившийся рядом со мной, и я подошла к грузовику, благодарная ему за возможность уехать. Когда я вылетала ураганом, то не думала, что произойдёт потом. Было бы не очень хорошо, если бы мне пришлось возвращаться и искать в телефонной книге номер такси.

Думаю, Олси ненавидел меня после гибели Дебби. Очевидно, тогда ещё ненависть не была абсолютной.

– Какая ирония, не правда ли? – сказала я после некоторого молчания. – Вчера вечером меня чуть не застрелили, потому что Патрик Фурнан думал, что это расстроит Олси. А не далее как десять минут назад я бы поклялась, что это невозможно.

Трэй выглядел так, как будто скорее будет резать лук, чем участвовать в этом разговоре. После долгой паузы он сказал. – Олси ведет себя как свинья, но на него слишком много всего навалилось.

– Я понимаю, – ответила я и закрыла рот, чтобы не сказать ещё что-нибудь.

Когда я вернулась, было уже пора идти на работу. Я была настолько расстроена, что когда переодевалась, чуть не порвала свои чёрные брюки, с такой силой я их стягивала. Я расчесывала свои волосы с таким излишком энергии, что они начали потрескивать.

– Мужчины – непостижимые козлы, – сказала я Амелии.

– Да уж, дерьмо, – ответила Амелия. – Когда я сегодня искала Боба, то нашла в лесу кошку с котятами. И как ты думаешь? Они все были чёрно-белыми.

Я действительно понятия не имела что сказать.

– Так к чёрту обещание, которое я ему давала, верно? Я собираюсь весело провести время. У него может быть секс; и у меня может быть секс. И если его снова вырвет на моем покрывале, я доберусь до него шваброй.

Я старалась не смотреть в упор на Амелию. – Я тебя не обвиняю, – попыталась я сказать ровным голосом. Было приятнее находиться на грани от смеха, чем от желания кого-нибудь отшлёпать. Я подхватила свою сумочку, проверила «конский хвостик» перед зеркалом в общей ванной и вышла через чёрный ход, чтобы ехать к Мерлотту.

Я почувствовала себя уставшей даже раньше, чем зашла через служебный вход – плохое начало смены.

Я не видела Сэма, когда убирала сумочку в глубокий ящик стола, который мы все использовали. Выйдя в зал, который вёл к двум общественным уборным, офису Сэма, складскому помещению и кухне (хотя кухня большую часть времени была закрыта изнутри), я увидела Сэма за стойкой. Я помахала ему, повязывая белый передник, который вытянула из стопки чистых. Засунула свой блокнот и карандаш в карман, осмотрелась, выискивая Арлену, которую должна была заменить и осмотрела столы в нашей секции.

Моё сердце упало. Спокойного вечера можно не ждать. За одним из столов сидело несколько ослов в футболках Братства Солнца. Братство было радикальной организацией, которая считала a) – вампиров греховными по своей натуре, почти демонами, и b) – что они должны быть уничтожены. «Проповедники» Братства публично бы этого не признали, но Братство выступало за полное уничтожение немертвых. Я даже слышала, что есть небольшой учебник для начинающих, с советами членам организации, как это можно осуществить. После взрывов в Роудсе они осмелели в своей ненависти.

Группировка «БС» росла, пока американцы изо всех сил пытались примириться с тем, что они не понимали, и пока сотни вампиров стекались в страну, которая из всех наций на земле оказала им самый благоприятный прием. С тех пор как несколько, в большей степени католических и мусульманских, стран приняли политику убийства вампиров при любой возможности, США начали принимать вампиров как беженцев от религиозного или политического преследования, и обратная реакция на эту линию поведения была жесточайшей. Недавно я видела наклейку на бампере, на которой было написано «я скажу, что вампы живые, когда вы оторвёте мои окоченевшие пальцы от моего разорванного горла».

Я расценивала «БС» как нетерпимое и невежественное, и презирала тех, кто состоит в его рядах. Но я привыкла не распространяться в баре на эту тему, так же, как и избегать дискуссий об абортах, учёте огнестрельного оружия или о геях в вооруженных войсках.

Конечно, скорей всего, парни из «БС» были приятелями Арлены. Моя слабоумная экс-подруга попалась на крючок псевдорелигии, которую распространяло «БС».

Арлена кратко проинформировала меня о столах, когда достигла задней двери. Её лицо излучало враждебность, направленную против меня. Наблюдая, как она уходит, я задумалась о её детях. Раньше я имела обыкновение нянчиться с ними. Теперь они, вероятно, меня ненавидят, если слушают свою мать.

Я отбросила свою меланхолию, потому что Сэм платит мне не за дурное настроение. Я обошла клиентов, освежила напитки, удостоверилась, что у всех достаточно еды, принесла чистую вилку для женщины, которая уронила свою, принесла дополнительные салфетки к столу, где Сомик Хеннесси ел куриные чипсы, и обменялась приветствиями с парнями, сидящими в баре. Я рассматривала стол «БС» точно так же, как и всех остальных, и они, казалось, не обращали на меня особого внимания, что было очень хорошо для меня. Я всё надеялась, что они уйдут без проблем…, пока не вошла Пэм.

Пэм была бела как чистый лист бумаги и выглядела в точности, как Алиса в Стране чудес, если бы та выросла и стала вампиром. В самом деле, этим вечером Пэм была в платье, вместо привычного брючного ансамбля, а её светлые прямые волосы сдерживала синяя лента. Она была прекрасна – даже если и была похожа на вампира в одном из эпизодов «Проделок Бивера». ^{^[12]} У платья были небольшие рукава-фонарики и аккуратный воротничок с белой отделкой. Крошечные пуговки, пришитые к переду лифа, были белыми, чтобы соответствовать «горошку» на юбке. Чулков на ней не было, но любые чулки, которые она купит, будут выглядеть странно, так как остальная часть ее кожи была слишком бледна.

– Привет, Пэм, – сказала я, когда она направилась ко мне.

– Сьюки, – тепло произнесла она и чмокнула меня в щёку. Её поцелуй был лёгким как снежинка, и губы прохладой ощущались на моей щеке.

– Что случилось? – спросила я. Обычно Пэм вечерами работала в Фангтазии.

– У меня свидание, – ответила она. – Как думаешь, я хорошо выгляжу? – Она покрутилась.

– О, конечно, – сказала я. – Ты всегда хорошо выглядишь, Пэм. – Это была чистая правда. Хотя выбор одежды Пэм часто был чрезмерно консервативным и удивительно несовременным, что не означало, что она ей не шла. У нее было своего рода сладкое-но-смертельное очарование. – Кто этот счастливчик?

Она посмотрела так игриво, как только может смотреть более чем двухсотлетний вампир. – Кто сказал, что это парень? – спросила она.

– О, верно. – Я огляделась. – Кто эта счастливая особа?

В этот момент вошла моя соседка. На ней были черные льняные брюки, кремовый свитер и черепаховые с янтарём сережки. Она выглядела также консервативно, но на более современный лад. Амелия шагнула к нам, улыбнулась Пэм и спросила. – Ты уже заказала выпить?

Пэм улыбнулась. Я никогда не видела у неё такой улыбки. Она была… застенчивой. – Нет, жду тебя.

Они уселись за стойкой и Сэм их обслужил. Вскоре они уже болтали, а когда всё выпили, встали, чтобы уйти.

Когда они проходили мимо меня к выходу, Амелия сказала. – Увидимся, когда увидимся. – Так она говорила мне, что может не вернуться сегодня домой.

– Отлично, хорошо вам провести время, – сказала я. За их уходом следила больше, чем одна пара мужских глаз. Если бы роговицы глаз могли запотевать как очки, парни в баре видели бы всё расплывчатым.

Я снова обошла свои столы, принесла новое пиво за один стол и счёт за другой, пока не подошла к столу с этими двумя парнями в футболках Братства. Они всё ещё следили за дверью, как будто ожидали, что Пэм заскочит обратно внутрь с криком «Бу! ».

– Я видел то, что видел? – спросил меня один из мужчин. Лет тридцати, чисто выбрит, с коричневыми волосами, просто обычный парень. Другой мужчина был одним из тех, на кого бы я смотрела с осторожностью, оказавшись наедине в лифте. Он был худым, имел бородку, окаймляющую подбородок, был украшен татуировками, выглядящими так, как будто он делал их дома – тюремные наколки. И к его лодыжке был привязан нож, что не слишком трудно было определить, услышав в его мыслях, что он вооружен.

– А как вы думаете, что вы только что видели? – любезно спросила я. Коричневые Волосы подумал, что я простовата. Но это было хорошим прикрытием и означало, что Арлена не опустилась до выбалтывания всех до единой моих маленьких особенностей. Никто в Бон Темпс (если бы вы спросили их за пределами церкви в воскресенье) не сказал бы, что телепатия возможна. Но если бы вы спросили их за пределами Мерлотта в субботу ночью, они возможно и сказали бы, что в этом что-то есть.

– Я думаю, что видел, как сюда вошла вампирша, точно она имеет на это право. И я думаю, что видел женщину, с удовольствием вышедшую вместе с ней. Богом клянусь, не могу в это поверить. – Он смотрел на меня, как будто я без сомнения разделяю его возмущение. Тюремные Наколки энергично закивал.

– Простите, вы увидели, как две женщины вышли из бара вместе и это вас беспокоит? Я не понимаю, в чём проблема. – Конечно, я понимала, но иногда приходится притворяться.

– Сьюки! – позвал меня Сэм.

– Могу я принести вам ещё что-нибудь, джентльмены? – спросила я, так как Сэм, несомненно, пытался воззвать к моему здравому смыслу.

Теперь они оба странно смотрели на меня, сделав правильный вывод, что я точно не поддерживаю их программу.

– Думаю, что мы готовы уходить, – сказал Тюремные Наколки. – Наш счёт уже готов? – У меня уже был готов счёт, и я положила его на стол между ними. Оба они посмотрели на него, хлопнули сверху по десятке и оттолкнули назад стулья.

– Секундочку, я принесу вашу сдачу, – сказала я и повернулась.

– Не надо сдачи, – ответил Коричневые Волосы, хотя его тон был неприветливым, а он сам не казался искренне взволнованным моим обслуживанием.

– Ничтожества, – пробормотала я, когда подошла к кассовому аппарату у стойки.

– Сьюки, ты должна с этим смириться, – сказал Сэм.

Я удивлённо уставилась на Сэма. Мы оба стояли за стойкой, и Сэм смешивал водку коллинс. Он спокойно продолжал, не отводя глаз от своих рук. – Ты должна обслуживать их так, будто это кто-то другой.

Не слишком часто Сэм рассматривал меня как служащего, а не партнера, которому доверяют. Меня это задело; более того, я поняла, что он прав. Даже будучи внешне вежливой, я должна была стерпеть их последние замечания без комментариев – если бы не футболки Братства. Мерлотт не мой бизнес, а Сэма. И если клиенты не будут возвращаться, то он понесёт убытки. В конечном счете, если ему придётся увольнять официанток, то я тоже войду в их число.

– Прости, – сказала я, хотя мне было нелегко себя заставить. Я ослепительно улыбнулась Сэму и ушла в очередной, уже лишний обход моих столов, который, вероятно, пересёк черту от предупредительного к раздражающему. Но если бы я зашла в служебный туалет или общественную женскую уборную, то закончила бы рыданиями, потому что обидно получать выговор и обидно быть неправой; но обиднее всего быть поставленной на место. Когда мы закрылись этой ночью, я уехала так быстро и спокойно, как только могла. Я оказалась перед необходимостью преодолеть свою обиду, но предпочла зализывать раны дома. Я не хотела никаких «небольших переговоров» с Сэмом или, собственно говоря, с кем-либо ещё. Холли смотрела на меня с излишним любопытством.

Так что я выскочила на стоянку с сумочкой и всё ещё повязанным передником. К моей машине прислонился Трэй. Я подскочила, не успев остановиться.

– От кого-то убегаешь? – спросил он.

– Нет, справляюсь с расстройством. Что ты тут делаешь?

– Я собираюсь проводить тебя домой. Амелия здесь?

– Нет, она на свидании.

– Тогда я должен проверить дом, – сказал большой мужчина и забрался в свой грузовик, чтобы проследовать за мной по Колибри-роуд. Я не видела ни одной причины для возражений. На самом деле, мне стало лучше от того, что со мной есть кто-то, кому я доверяю. Мой дом был таким же, каким я его оставила, точнее, его оставила Амелия. Фонарь включался автоматически, и она оставила свет на кухне, так же как и на веранде. С ключами в руке я подошла к двери кухни.

Большая рука Трэя схватила мою, когда я начала поворачивать дверную ручку. – Там никого нет, – сказала я, проверив это своим методом. – И Амелия ставила защиту.

– Ты останешься здесь, пока я осмотрюсь, – сказал он мягко. Я кивнула и впустила его. Спустя несколько секунд тишины, он открыл дверь, чтобы сказать, что я могу войти в кухню. Я была готова следовать за ним, проверяя остальную часть дома, но он сказал. – Я бы хотел стакан колы, если у тебя есть. – Он превосходно избавился от преследования, обращаясь к моему гостеприимству. Моя бабушка отшлёпала бы меня мухобойкой, если бы я сразу же не подала Трэю колы.

К тому времени, как он вернулся в кухню и объявил дом свободным от злоумышленников, на столе стоял стакан ледяной колы, и лежал бутерброд. Со свернутой салфеткой.

Не говоря ни слова, Трэй сел, разложил салфетку на коленях, съел бутерброд и выпил колу. Я сидела напротив него со своим напитком.

– Слышал, что твой мужчина исчез, – сказал Трэй, вытерев губы салфеткой.

Я кивнула.

– Как ты думаешь, что с ним случилось?

Я разъяснила обстоятельства. – Так что я не услышала от него ни слова, – закончила я. Рассказ прозвучал так автоматически, как будто я записала его на плёнку, а потом прокрутила.

– Это плохо, – вот и всё, что ответил Трэй. Так или иначе, я почувствовала себя лучше, благодаря тишине и недраматическому обсуждению щекотливой темы. Через минуту задумчивого молчания Трэй сказал. – Надеюсь, что ты скоро найдёшь его.

– Спасибо. На самом деле я беспокоюсь за него. – Это было огромным преуменьшением.

– Что ж, я должен ехать, – сказал он. – Если ночью тебя что-то испугает, позвони мне. Я буду здесь через десять минут. Нехорошо, что ты тут одна во время войны. – Моё воображение нарисовало мне картинку с танками, съезжающими по моей подъездной дорожке.

– Как ты думаешь, насколько плохо это может быть? – спросила я.

– Мой отец рассказывал мне о последней войне, тогда его отец был ещё маленьким, Шривпортская стая воевала со стаей из Монро. В стае Шривпорта тогда было приблизительно сорок человек, включая хэлфи. – Хэлфи было распространённым словом у вервольфов для тех, кто стал волками после укусов. Они могли превратиться в своего рода человека-волка, но никогда не достигали прекрасной формы волка, так что рождённые вервольфами считали себя превосходящим видом. – Но в стае Монро была группа студентов, так что их тоже было сорок-сорок пять. В конце борьбы обе стаи ополовинились.

Я подумала о вервольфах, которых знаю. – Надеюсь, что сейчас всё закончится не начавшись.

– И не надейся, – ответил Трэй. – Они отведали крови, и убийство девушки Олси, вместо самого Олси, было трусливым способом начать борьбу. Они также пытались добраться до тебя; от этого стало только хуже. В тебе нет ни капли крови вервольфов. Ты друг стаи. Это должно было сделать тебя неприкосновенной, а не целью. И сегодня днём Олси нашёл Кристин Ларраби мёртвой. – Я снова была потрясена. Кристин Ларраби была – была – вдовой одного из предыдущих вожаков стаи. Она занимала высокое положение в сообществе вервольфов и в выборах охотно поддерживала Джексона Герво. Теперь она за это поплатилась.

– Он не действует против мужчин? – Мне, наконец, удалось заговорить.

Лицо Трэя было мрачным от презрения. – Нет, – сказал вервольф. – Единственное, о чём я могу подумать, так это что Фурнан хочет вывести Олси из себя. Он хочет, чтобы все были как на иголках, в то время как сам Фурнан остаётся спокойным и собранным. А также, он хочет получить то, что ему нужно. Находясь между горем и личным оскорблением, Олси может выстрелить как дробовик. Ему же нужно больше походить на снайперскую винтовку.

– Разве стратегия Фурнана не… необычная?

– Да, – вымученно сказал Трэй. – Не знаю, что на него нашло. Видимо он не хочет оказаться перед Олси в личном бою. Он не хочет просто победить Олси. Насколько я могу понять, он стремится убить Олси и всех его людей. Несколько вервольфов, те, у кого есть маленькие дети, уже повторно принесли ему клятву в верности. Они слишком боялись того, что он мог сделать с их детьми после нападений на женщин. – Вервольф встал. – Спасибо за еду. Я должен идти кормить моих собак. Хорошо всё запри после меня, слышишь? И где твой сотовый?

Я вручила ему его, и удивительно ловкими движениями для таких больших рук Трэй занёс номер своего сотового в мой справочник. Потом он уехал, помахав рукой на прощание. У него был маленький аккуратный домик рядом с его ремонтной мастерской, и я облегченно поняла, почему он рассчитал поездку оттуда до моего дома всего в десять минут. Я заперла за ним дверь и проверила окна на кухне. Ну конечно, Амелия оставила одно из них открытым – сегодня был ясный день. После этой находки я почувствовала себя вынужденной проверить каждое окно в доме, даже наверху.

Сделав это и почувствовав себя в безопасности, я включила телевизор и села перед ним, совершенно не замечая, что происходит на экране. Мне было о чём подумать.

Несколько месяцев назад, я ходила на выборы вожака стаи, по просьбе Олси раскрыв обман. К несчастью мое присутствие было замечено, и обнаружение вероломства Фурнана стало публичным. Меня огорчило, что я оказалась вовлечена в борьбу, меня не касавшуюся. Подводя черту: знакомство с Олси принесло мне только неприятности.

Я почти с облегчением ощутила волну гнева, поднимавшуюся во мне от такой несправедливости, но моё второе и лучшее «я» убеждало меня задавить её в зародыше. То, что Дебби Пелт была такой кровожадной сукой, не было ошибкой Олси. И то, что Патрик Фурнан решил смошенничать в соревновании, тоже не было ошибкой Олси. Аналогично, Олси не был ответственен за кровожадный и нетипичный подход Фурнана к объединению стаи. Мне стало интересно, было ли такое поведение, хотя бы отдаленно, обычным для волка.

Думаю, оно было обычным только для Патрика Фурнана.

Зазвонил телефон, и я одним прыжком добралась до него. – Алло? – сказала я, недовольная тем, как испуганно звучит мой голос.

– Вервольф Герво звонил мне, – сказал Эрик. – Он подтвердил, что находится в состоянии войны с вожаком стаи.

– Да. Ты нуждался в подтверждении от Олси? Моего сообщения было недостаточно?

– Я подумал об альтернативе теории, что ты подверглась нападению ради поражения Олси. Уверен, что Найл упоминал тебе о своих врагах.

– Угу.

– Я тут подумал, что если один из этих врагов очень быстро сработал. Если у вервольфов есть шпионы, то у эльфов они тоже могут быть.

Я обдумала это. – Итак, желанием встретиться со мной он почти довёл меня до смерти.

– Но он был достаточно мудр, попросив меня сопровождать тебя.

– Таким образом, он спас мне жизнь, притом, что рисковал ею. – Молчание.

– На самом деле, – продолжила я, обретая почву под ногами, – ты спас мне жизнь. И я тебе благодарна.

Я почти ожидала, что Эрик спросит, насколько я ему благодарна, и напросится на поцелуи… но он молчал.

Только я собралась ляпнуть что-то глупое, чтобы нарушить тишину, вампир сказал. – Я вмешиваюсь в войну вервольфов, только чтобы защитить наши интересы. Или защитить тебя.

Настала моя очередь промолчать. – Хорошо, – слабо проговорила я.

– Если ты заметишь нарастающее беспокойство, если они попытаются привлечь тебя к дальнейшему, немедленно мне звони, – сказал мне Эрик. – Я верю, что убийцу действительно подослал вожак. Несомненно, это был вервольф.

– Кое-кто из людей Олси опознал его описание. Парень, Лаки Какой-то-там, был недавно нанят Фурнаном как автомеханик.

– Странно, что он доверил такое поручение кому-то едва знакомому.

– К тому же парень оказался не таким уж счастливчиком. ^{^[13]}

Эрик даже фыркнул. Потом сказал. – Я не говорил этого Найлу. Конечно, о том, что произошло, я ему рассказал.

С мгновение я испытывала острую нелепую боль оттого, что Найл не помчался ко мне и не позвонил, чтобы узнать всё ли со мной в порядке. Я виделась с ним всего один раз, а теперь мне было грустно, что он не вёл себя как моя нянька.

– Хорошо, Эрик, спасибо, – сказала я и повесила трубку после того, как он попрощался. Мне нужно было снова спросить его о своих деньгах, но я была слишком удручена; кроме того, это не было проблемой Эрика.

Я всё время нервничала, пока готовилась ложиться спать, но ничего, что могло меня обеспокоить ещё сильнее, не случилось. Я раз пятьдесят напомнила себе, что Амелия ставила защиту в доме. Она работает, независимо от того, в доме Амелия или нет.

На дверях у меня были хорошие замки.

Я устала.

Наконец, я уснула, но не раз просыпалась, прислушиваясь.

Глава 8

На следующий день я встала с опухшими глазами. Я ощущала себя любительницей выпить, голова болела. У меня было не что иное как эмоциональное похмелье. Нужно что-то менять. Я не могу провести ещё хотя бы одну такую же ночь. Я подумывала, могу ли я позвонить Олси и узнать, пустит ли он меня на матрасы с его солдатами. Может они выделят мне угол? Но сама идея необходимости делать это ради собственной безопасности, разозлила меня.

Я не смогла помешать мысли прийти в мою голову – если бы Квинн был здесь, я могла бы находиться в собственном доме без страха. И на мгновение, я была не просто озабочена моим пропавшим раненым бой-френдом – я обезумела от него.

Я была готова сойти с ума от кого угодно. Слишком много эмоций во мне теснилось.

Что ж, это может стать началом особенного дня, а?

Амелии не было. Могу предположить, что она провела ночь с Пэм. Я не видела никаких проблем в том, что у них были отношения. Просто хотела, чтобы Амелия была рядом потому, что я была одинока и испугана. Ее отсутствие оставило небольшое пустое пятно в моем пейзаже.

По крайней мере, этим утром воздух был более прохладным. Можно было ощутить, что зима уже в пути, а в земле уже ждут, когда можно будет выскочить и заявить о своих правах, листья, цветы и травы. Я надела свитер поверх длинной ночной рубашки и вышла на крыльцо, чтобы выпить свою первую чашку кофе. Некоторое время я слушала птиц; они были не такими шумными, как весной, но их песни и пересвисты сообщили мне, что ничего необычного этим утром в лесу не было. Я выпила свой кофе и попыталась распланировать день, но продолжала натыкаться на мысленную преграду. Было трудно планировать, подозревая, что кто-то может попытаться убить вас. Если я смогу оторвать себя от проблемы моей возможно нависшей смерти, то пройдусь с пылесосом по нижнему этажу, постираю бельё и схожу в библиотеку. Если я переживу эти хозяйственные работы, то пойду на работу.

Я задавалась вопросом, где Квинн.

Я задавалась вопросом, когда я снова получу известие от моего нового прадеда.

Я задавалась вопросом, не умер ли кто ещё из вервольфов этой ночью.

Я задавалась вопросом, когда зазвонит мой телефон.

Так как на моём крыльце ничего не случилось, я заставила себя зайти внутрь и провела обычное утро, занимаясь домашними делами. Когда я посмотрела в зеркало, то пожалела, что беспокоилась. Я не выглядела свежей и отдохнувшей. Я была похожа на невыспавшегося озабоченного человека. Я наложила немного тонального крема под глаза и нанесла на веки немного теней и румян на скулы, чтобы придать лицу цвет. Потом я решила, что похожа на клоуна и почти всё стёрла. Покормив Боба и устроив ему нагоняй за приплод котят, я снова проверила все замки, запрыгнула в машину и поехала в библиотеку.

Библиотека округа Ренард, филиал Бон Темпса, не была большим зданием. Наш библиотекарь – Барбара Бек – окончила Луизианский технологический университет в Растоне, и она потрясающая женщина в свои почти сорок лет. Ее муж Элси служит детективом в полиции Бон Темпс, и я действительно надеюсь, что Барбара не знает, на что он способен. Элси Бек – человек крутого нрава, делающий хорошие вещи… иногда. Также, он делает довольно много плохих вещей. Элси повезло, когда он уговорил Барбару, выйти за него замуж, и он это знает.

Барбара единственный штатный сотрудник филиала библиотеки, и я не удивилась, увидев ее одну, когда с трудом открыла тяжелую дверь. Она расставляла книги. Барбара одевалась в то, что я называла «удобным шиком», подразумевая вязаные вещи ярких цветов и соответствующие туфли. Также она предпочитала короткие массивные колье.

– Доброе утро, Сьюки, – сказала она, широко улыбаясь.

– Барбара, – ответила я, стараясь улыбаться в ответ. Она заметила, что я сама не своя, но оставила свои мысли при себе. Конечно же я их знала, благодаря своей маленькой инвалидности, но вслух она ничего не сказала. Я положила книги, которые возвращала, на соответствующий стол и начала осматривать полки в поисках новинок. Большинство из них были книгами по самосовершенствованию. Судя по популярности этих книг, и по тому, как часто их брали, каждый в Бон Темпс к настоящему моменту должен был уже стать совершенным.

Я захватила два новых романа и несколько мистерий, и даже научную фантастику, которую редко читаю. (Полагаю, что моя действительность была более сумасшедшей, чем та, которую мог выдумать писатель-фантаст. ) Я услышала «бумс» в заднем помещении, когда смотрела на обложку книги автора, которого никогда не читала, и поняла, что кто-то вошел через черный ход библиотеки. Я не обратила внимания; некоторые люди обычно используют черный ход.

Барбара произвела какой-то звук, и я подняла глаза. Человек позади нее был огромным, как минимум шесть футов и шесть дюймов, и тощим как кнут. У него был большой нож, и он держал его у горла Барбары. На мгновение я подумала, что это грабитель, и поинтересовалась, что можно украсть в библиотеке. Деньги за просроченные книги?

– Не смей кричать, – прошипел он сквозь длинные острые зубы. Я замерла. Барбара была в пространстве за пределами страха. Она была на пути к ужасу. Но я слышала ещё один активный мозг в здании.

Кто-то ещё очень спокойно вошёл через чёрный ход.

– Детектив Бек убьет тебя за то, что ты причинил его жене боль, – сказала я очень громко. И я говорила это с абсолютной уверенностью. – Поцелуй себя в задницу.

– Я не знаю, кто это, так что мне плевать, – ответил мне высокий мужчина.

– Подумай лучше, сукин сын, – сказал Элси Бек, тихо подошедший к нему сзади. Он приставил свой пистолет к голове мужчины. – А теперь, ты отпустишь мою жену и бросишь нож.

Но Острые Зубы делать этого не собирался. Он крутанулся, оттолкнул Барбару к Элси и побежал прямо на меня с поднятым ножом.

Я метнула в него книгу Норы Робертс в твёрдом переплёте, попав прямо по темени, и вытянула ногу. Ошарашенный попавшей в него книгой, Острые Зубы споткнулся о ногу, как я и надеялась.

И упал на свой собственный нож, чего я не планировала.

В библиотеке резко всё стихло, за исключением прерывистого дыхания Барбары. Мы с Элси Беком уставились вниз на расползающуюся лужу крови, вытекающую из-под мужчины.

– Ой-ёй, – сказала я.

– Нууу… дерьмо, – протянул Элси Бек. – Где ты научилась таким броскам, Сьюки Стакхаус?

– Софтбол, ^{^[14]} – ответила я, и это была истинная правда.

Как вы поняли, на работу я сегодня опоздала. Я ещё больше устала, но подумала, что этот день я вполне могу пережить. Итак, два раза подряд судьба вмешалась, чтобы предотвратить моё убийство. Могу предположить, что Острые Зубы был послан, чтобы убить меня, и сделал это так же недобросовестно, как и поддельный патрульный полицейский. Возможно, моя удача в третий раз меня подведёт; но есть шанс и на обратное. Каков шанс, что какой-нибудь вампир заслонит меня от пули, или что, абсолютно случайно, Элси Бек принесет обед его жены, который она забыла дома на кухонном столе? Слабый, правда? Но я получила этот шанс дважды.

Независимо от того, что официально предполагали полицейские (так как я не знала парня, и никто не мог этого подтвердить – и он схватил Барбару, а не меня), у Элси Бека я теперь была под подозрением. Он действительно хорошо разобрался в ситуации и видел, что Острые Зубы был сосредоточен на мне. Барбара была средством привлечь моё внимание. Элси никогда бы меня не простил за это, даже если это не было моей виной. К тому же я бросила эту книгу с подозрительной силой и точностью.

На его месте я, наверное, чувствовала бы то же самое.

Сейчас я была в Мерлотте, утомлённо передвигаясь и раздумывая куда пойти и что сделать, и почему Патрик Фурнан сошёл с ума. И откуда берутся все эти незнакомцы. Я не знала того, кто выбил дверь Марии-Стар. В Эрика выстрелил парень, работавший в представительстве Патрика Фурнана всего несколько дней. Я никогда раньше не видела Острые Зубы, а он был незабываемым парнем.

Вся эта ситуация вообще не имела никакого смысла.

Неожиданно у меня появилась идея. Я спросила Сэма, могу ли я позвонить, так как за моими столами было спокойно, и он кивнул. Он бросал на меня весь вечер косые взгляды, взгляды означающие, что он собирается припереть меня к стенке и поговорить, но пока у меня была передышка. Так что я вошла в кабинет Сэма, посмотрела в его телефонный справочник Шривпорта, нашла в нём Патрика Фурнана и набрала его номер.

– Алло?

Я узнала голос.

– Патрик Фурнан? – спросила я, чтобы убедиться.

– Говорите.

– Почему вы пытаетесь убить меня?

– Что? Кто это?

– Ой, прекратите. Это Сьюки Стакхаус. Зачем вы это делаете?

Длинная пауза.

– Вы пытаетесь заманить меня в ловушку? – спросил он.

– Как? Вы думаете, что у меня телефон прослушивается? Я хочу знать почему. Я никогда вам ничего не делала. Я даже не встречаюсь с Олси. Но вы пытаетесь укокошить меня, как будто я имею какую-то власть. Вы убили бедную Марию-Стар. Вы убили Кристин Ларраби. Зачем вам я? Я не имею никакого значения.

Патрик Фурнан медленно проговорил. – Вы действительно верите, что это сделал я? Убил женщин стаи? Пытался убить вас?

– Конечно, верю.

– Это не я. Я читал о Марии-Стар. Кристин Ларраби мертва? – Он казался почти напуганным.

– Да, – сказала я, и мой голос был почти таким же неуверенным, как и у него. – И кто-то дважды пытался убить меня. Боюсь, что несколько абсолютно невинных людей попали под перекрестный огонь. И естественно я не хочу умирать.

Фурнан сказал. – Моя жена пропала вчера. – Его голос прерывался от горя и страха. И гнева. – Она у Олси, и этот ублюдок заплатит.

– Олси этого не сделал бы, – сказала я. (Ладно, я была почти уверена, что Олси не будет этого делать. ) – Вы говорите, что не заказывали убийства Марии-Стар и Кристин? И моё?

– Нет, зачем мне убивать женщин? У нас никогда не возникает желания убить женщину вервольфа с чистой кровью. Кроме, наверно, Аманды, – добавил Фурнан бестактно. – Если мы кого-то и убиваем, то только мужчин.

– Я думаю, что вы с Олси должны заключить перемирие. У него нет вашей жены. Он думает, что вы сошли с ума, нападая на женщин.

Долгое молчание. Потом Фурнан сказал. – Думаю, вы правы насчёт перемирия, если только не придумали всё это, чтобы вытащить меня туда, где Олси сможет меня убить.

– Я просто хочу дожить хотя бы до следующей недели.

– Я соглашусь встретиться с Олси, если вы будете там и поклянетесь говорить каждому из нас, что думает другой. Вы друг стаи, всей стаи. Вы можете помочь нам сейчас.

Патрик Фурнан так стремился найти свою жену, что даже готов был поверить мне.

Я думала о смертях, которые уже имели место быть. Я думала о смертях, которые должны были случиться, возможно, включая мою собственную. Я задавалась вопросом что, черт возьми, происходит. – Я сделаю это, если вы и Олси будете безоружными, – сказала я. – Если то, о чём я думаю, верно, то у вас есть общий враг, который пытается вынудить вас поубивать друг друга.

– Если, этот ублюдок с черными волосами согласится на это, я дам ему шанс, – сказал Фурнан. – Если моя жена у Олси, ни один волосок не должен упасть с её тела, и ему лучше привезти её с собой. Или Богом клянусь, я разорву его.

– Я понимаю. Я удостоверюсь, что он тоже понимает. Мы перезвоним вам, – пообещала я, и надеюсь всем сердцем, что сказала правду.

Глава 9

Была середина всё той же ночи, и я подвергалась опасности. Это была моя собственная треклятая ошибка. После ряда быстрых телефонных звонков Олси и Фурнан решили, где встретиться. Я вдруг представила их сидящими друг напротив друга за столом, и решающими проблему, со стоящими за их спинами заместителями. Появляется миссис Фурнан, и супружеская пара воссоединяется. Все становятся довольными, или, по крайней мере, менее враждебными. А меня нигде рядом нет.

И все же я здесь, в заброшенном офисном здании в Шривпорте. В том же самом месте, где проходило состязание за пост вожака стаи. По крайней мере, Сэм со мной. Было темно и холодно, и ветер трепал мои волосы. Я переминалась с ноги на ногу, желая, чтобы всё поскорее закончилось. И хотя Сэм не был так же обеспокоен, как я, я могла сказать, что он чувствует то же самое.

Это моя вина, что он здесь. Когда он так заинтересовался о том, что назревает у вервольфов, мне пришлось ему сказать. В конце концов, если кто-то проникнет в «Мерлотт» в попытке пристрелить меня, Сэм, хотя бы имеет право знать, почему его бар полон дырок от пуль. Я ожесточенно с ним спорила, когда он сказал, что пойдёт со мной. И всё же мы оба здесь.

Возможно, я лгу сама себе. Возможно, я просто хотела быть с другом, который определенно на моей стороне. Возможно, я просто боялась. На самом деле не было во всём этом никаких «возможно».

Этой ночью было свежо, и на нас обоих были непромокаемые плащи с капюшонами. Не то чтобы мы нуждались в капюшонах, но если бы стало немного холоднее, то мы бы им порадовались. Парковка заброшенного офиса простиралась вокруг в мрачной тишине. Мы стояли на грузовой площадке фирмы, которая занималась отгрузками чего-то крупного. Большие металлические двери, у которых разгружались грузовики, были похожи на большие блестящие глаза в слабом свете огней безопасности.

На самом деле, сегодня ночью было много больших блестящих глаз вокруг. Шарксы и Джетсы^{^[15]} вели переговоры. Ох, простите, вервольфы Фурнана и вервольфы Герво. Две оппозиции стаи могли прийти к пониманию, а могли и не прийти. И прямо посередине стояли Сэм Оборотень и Сьюки Телепат.

Когда я почувствовала гнетущую пульсирующую красноту мыслей вервольфов, приближающихся с севера и с юга, я повернулась к Сэму и сказала от всего сердца. – Я не должна была позволять тебе идти со мной. Я не должна была вообще открывать свой рот.

– У тебя появилась привычка ничего мне не рассказывать, Сьюки. Я хочу, чтобы ты говорила мне, что происходит с тобой. Особенно, если это опасно. – Рыжевато-золотистые волосы развевались вокруг его головы от лёгкого, но пронизывающего ветра, продувающего пространство между зданиями. Я ощущала его отличие от других более интенсивно, чем когда-либо. Сэм был редким истинным оборотнем. Он мог перекинуться во что угодно. Но предпочитал превращаться в собак, потому что собаки привычны и дружелюбны, и люди не стреляют в них слишком часто. Я смотрела в его синие глаза и видела в них дикость. – Они здесь, – сказал он, втянув воздух носом.

Теперь эти две группы стояли на расстоянии в десять футов с обеих сторон от нас, и пришло время сконцентрироваться.

Я узнала лица нескольких волков Фурнана, которые были более многочисленными. Кэл Майерс, полицейский детектив, был среди них. Было некоторой смелостью для Фурнана, заявлять о своей невиновности и взять с собой Кэла. Также я узнала девушку-подростка, которую Фурнан получил, как часть празднования его победы, после поражения Джексона Герво. Она выглядела на миллион лет старше сегодня ночью.

В группу Олси входили рыжеволосая Аманда, кивнувшая мне с серьезным лицом, и несколько оборотней, которых я видела в «Собачьей Шерсти», в ночь, когда мы с Квинном посетили бар. Худая девушка, на которой было красное кожаное бюстье той ночью, стояла прямо позади Олси, будучи и сильно взволнованной и глубоко испуганной. К моему удивлению, там был Доусон. Он был не настолько одиноким волком, каким себя расписал.

Олси и Фурнан вышли вперёд, подальше от своих стай.

Это было согласованным форматом переговоров, или примирения, как хотите, так и называйте: я стояла между Фурнаном и Олси. Каждый вервольф-лидер, взял одну из моих рук. Я была человеческим детектором лжи, пока они разговаривали. Я поклялась сказать каждому, если один из них лжёт, по крайней мере, это лучшее, что я могла сделать. Я могла прочитать мысли, но разумы могут быть обманчивы и хитры, или просто нечитаемы. Я никогда не делала ничего подобного, и молилась, чтобы моя способность была дополнительно точной сегодня ночью, и чтобы я использовала ее мудро, таким образом, я могла помочь покончить с этими убийствами.

Олси сухо ко мне приблизился, его лицо было жёстким в резком свете фонарей. Впервые, я заметила, что он выглядит похудевшим и постаревшим. В его темных волосах было немного седины, которой не было, когда был жив его отец. Патрик Фурнан тоже хорошо не выглядел. Он всегда имел тенденцию к полноте, а теперь выглядел так, как будто набрал пятнадцать-двадцать фунтов. Пост вожака стаи на пользу ему не пошел. И потрясение от похищения жены наложило свой отпечаток на его лицо.

Я сделала кое-что, что никогда не предполагала сделать. Я протянула ему свою правую руку. Он взял её, и поток его мыслей немедленно заполнил меня. Даже его извилистый разум вервольфа было легко читать, настолько он был сосредоточен. Я протянула свою левую руку Олси, и он слишком сильно схватил ее. В течение долгой минуты я чувствовала себя затопленной. Потом, с огромным усилием, я направила их мысли в поток, чтобы они меня не переполняли. Им легко было бы лгать вслух, но в собственной голове это не так легко сделать. Не последовательно. Я закрыла глаза. Подброшенная монетка определила, что начинает Олси.

– Патрик, почему вы убили мою женщину? – Слова, казалось, резали горло Олси. – Она была чистокровным вервольфом и была настолько доброй, насколько может быть вервольф.

– Я никогда не приказывал никому из моих людей убивать кого-то из вас, – сказал Патрик Фурнан. Он выглядел таким усталым, что, казалось, едва может стоять, и его мысли текли почти так же: медленно и устало. Его было легче читать, чем Олси. Он имел в виду именно то, что сказал.

Олси очень внимательно выслушал, а затем спросил. – Вы приказывали кому-нибудь не из вашей стаи убить Марию-Стар, Сьюки и госпожу Ларраби?

– Я никогда не давал распоряжения убить любого из вас. Никогда, – ответил Фурнан.

– Он верит в это, – сказала я.

К сожалению, Фурнан не замолчал. – Я ненавижу тебя, – продолжил он так же устало, как и прежде. – Я бы обрадовался, если бы тебя сбил грузовик. Но я никого не убивал.

– В это он тоже верит, – сказала я, возможно, немного сухо.

– Как вы можете утверждать, что невиновны, когда с вашей стаей стоит Кэл Майерс? – задал вопрос Олси. – Он зарезал Марию-Стар.

Фурнан выглядел смущенно. – Кэла там не было, – сказал он.

– Он верит тому, что говорит, – сказала я Олси. Я повернулась лицом к Фурнану. – Кэл там был, и он убил Марию-Стар. – Рискуя потерять настрой, я услышала начавшееся вокруг Кэла Майерса перешептывание и посмотрела на вервольфов Фурнана, стоящих в полушаге от него.

Настала очередь задать вопрос Фурнану.

– Моя жена, – начал он надтреснутым голосом. – Почему она?..

– Я не похищал Либби, – сказал Олси. – Я бы никогда не стал похищать женщину, особенно женщину-вервольфа и мать. Я никогда никому не приказывал сделать это.

Он верил этому. – Олси не делал этого сам, и не приказывал сделать. – Но Олси свирепо ненавидел Патрика Фурнана. Фурнан не должен был убивать Джексона Герво в кульминационном моменте битвы, но он это сделал. Правление лучше начинать с устранения конкурента. Джексон никогда бы не подчинился, и был бы шипом в заднице в течение многих лет. Я получала мысли с обеих сторон, струи идей, столь сильные, что они горели в моей голове, и я сказала. – Успокойтесь, вы оба. – Я почувствовала позади себя Сэма, его теплоту, контакт его разума, и сказала. – Сэм, не трогай меня, ладно? – Он понял и отошёл.

– Ни один из вас не убивал этих людей. И ни один из вас не приказывал это сделать. Насколько я могу быть уверена.

Олси сказал. – Дайте нам допросить Кэла Майерса.

– Тогда где моя жена? – прорычал Фурнан.

– Давно умерла, – ответил звонкий голос. – И я готова занять её место. Кэл – мой.

Все мы посмотрели вверх, потому что голос прозвучал с плоской крыши здания. Там было четыре вервольфа и говорившая женщина, брюнетка, стояла ближе всех к краю. Она имела склонность к драматизму. У женщин вервольфов всегда были сила и статус, но они не были вожаками… никогда. Эта женщина явно была властной и внушительной, хотя ростом была, примерно пять футов два дюйма. Она подготовилась к превращению; то есть была голой. А возможно она просто хотела, чтобы Олси и Фурнан видели то, что могли получить. И этого было много – и в количестве, и в качестве.

– Присцилла, – проговорил Фурнан.

Это было таким маловероятным именем для вервольфа, что я почувствовала как улыбаюсь, что было плохой идеей в данных обстоятельствах.

– Ты её знаешь? – спросил Олси Фурнана. – Это часть твоего плана?

– Нет, – ответила я ему. Мой разум колебался от мысли к мысли, которые я могла прочесть, и улавливал одну мысль в частности. – Фурнан, Кэл – ее животное, – сказала я. – Он предал вас.

– Я думала, что перебила несколько ключевых сук, чтобы вы двое убили друг друга, – сказала Присцилла. – Очень плохо, что это не сработало.

– Кто это? – снова спросил Олси Фурнана.

– Это жена Артура Геберта, вожака из округа Санта-Катарина. – Округ Санта-Катарина находился южнее, и восточнее Нового Орлеана. Он сильно пострадал от Катрины.

– Артур мертв. У нас больше нет дома, – сказала Присцилла Геберт. – Мы хотим ваш. – Что ж, это было достаточно ясно.

– Кэл, почему ты сделал это? – спросил Фурнан своего заместителя. Кэлу бы лучше было подняться на крышу, если бы он был в состоянии это сделать. Но волки Фурнана и волки Герво уже окружили его.

– Кэл мой брат, – сообщила Присцилла. – Вам лучше и волоска на его тела не касаться. – В ее голосе слышалось отчаяние, которого не было там прежде. Кэл с сожалением посмотрел на сестру. Он понял, в каком затруднительном положении оказался, и хотел, чтобы она заткнулась. Это была его последняя мысль.

Рука Фурнана внезапно оказалась вне рукава и покрылась шерстью. С огромной силой он качнулся к своему бывшему стороннику и выпотрошил вервольфа. Когтистая рука Олси вцепилась в затылок Кэла, когда предатель упал на землю. Кровь Кэла брызнула дугой в меня. За моей спиной Сэм завибрировал энергией своего надвигающегося превращения, вызванного напряженностью, запахом крови, и моего непроизвольного визга.

Присцилла Геберт взревела от гнева и боли. С нечеловеческим изяществом она спрыгнула с крыши здания на стоянку, сопровождаемая своими прихвостнями. Война началась.

Мы с Сэмом стояли в центре круга из волков Шривпорта. Когда стая Присциллы начала наступать со всех сторон, Сэм сказал. – Я собираюсь превращаться, Сьюки.

Я не хотела видеть, что может сделать колли в этой ситуации, но сказала. – Хорошо, босс. – Он криво мне усмехнулся, снял одежду и пригнулся. Все вервольфы вокруг нас делали то же самое. Холодный ночной воздух был полон хлюпанья и звуков чего-то твёрдого, перемещающегося в густой липкой жидкости, которые характеризуют преобразование человека в животное. Вокруг меня выпрямились и встряхнулись огромные волки; я узнала волчьи облики Олси и Фурнана. Я попыталась подсчитать волков в нашей внезапно воссоединившейся стае, но они кружили, перестраиваясь для грядущего сражения, и не было никакой возможности проследить за ними.

Я повернулась к Сэму, чтобы привычно его погладить и обнаружила себя стоящей рядом со львом.

– Сэм, – шепнула я, и он зарычал.

Все замерли на месте. Волки Шривпорта поначалу боялись так же, как и волки Санта-Катарины, но потом они, казалось, поняли, что Сэм на их стороне, и возбужденный лай эхом разнесся между пустыми зданиями.

Потом началась битва.

Сэм попытался меня окружить, что было невозможно, но это было галантной попыткой. Как невооруженный человек, я была в основном беспомощна в этой борьбе. Это было очень неприятное чувство, более того ужасающее.

Я была самой хрупкой на этой площадке.

Сэм был великолепен. Мелькали его огромные лапы, и когда он попадал в волка, волк падал. Я скакала рядом как безумный эльф, пытаясь не попасть под удар. Я не могла наблюдать за всем, что происходило. Группа волков Санта-Катарины набрасывалась на Фурнана, Олси и Сэма, пока вокруг шли личные сражения. Я поняла, что этой группе поручено устранить лидеров, и знала, что большая часть плана состояла в этом. Присцилла Геберт не учла слишком быструю смерть своего брата, но это её всё равно не замедлило.

Казалось, никто не был слишком обеспокоен мной, так как от меня не исходило угрозы. Но были все шансы, что меня нечаянно собьют с ног рычащие бойцы и повредят так сильно, как если бы я являлась целью. Присцилла, теперь серая волчица, направилась к Сэму. Думаю, она хотела доказать, что круче всех, найдя себе самую крупную и опасную цель. Но Аманда вгрызлась в задние лапы Присциллы, когда та прокладывала себе путь через схватку. Присцилла ответила, развернув голову и обнажив зубы. Аманда отбежала, а затем, когда Присцилла отвернулась и возобновила свое продвижение, Аманда бросилась обратно, чтобы укусить ногу снова. Так как укус Аманды был достаточно мощен, чтобы сломать кость, это было больше чем просто раздражение, и Присцилла развернулась к ней полностью. Прежде, чем я смогла подумать «О нет», Присцилла схватила Аманду в свои железные челюсти и сломала ей шею.

Пока я стояла, крича от ужаса, Присцилла бросила тело Аманды на землю и развернулась, чтобы прыгнуть на спину Сэму. Он встряхивался и встряхивался, но она вонзила свои клыки ему в шею и не дала себя скинуть.

Что-то во мне щёлкнуло при виде костей в шее Аманды. Я потеряла все чувства, которые у меня были, и бросилась вперёд, как будто тоже была волком. Чтобы не поскользнуться на шевелящейся массе обоих животных, я обхватила руками меховую шею Присциллы, ногами обхватила её тело и сжала руки так, что почти обняла себя. Присцилла не хотела отпускать Сэма, так что задёргалась из стороны в сторону, чтобы сбросить меня. Но я цеплялась за нее как одержимая обезьяна.

Наконец, ей пришлось отпустить шею Сэма, чтобы иметь дело со мной. Я сжимала и сжимала сильнее, а она попыталась укусить меня, но не смогла достаточно извернуться, так как я висела у неё на спине. Она была в состоянии изогнуться достаточно, чтобы задеть мою ногу своими клыками, но не смогла задержаться. Боль была едва заметна. Я даже сильнее сжала руки, хотя они сильно болели. Если бы я их хоть немного расслабила, то присоединилась бы к Аманде.

Было трудно поверить, что все это происходило быстро. Мне казалось, что я пытаюсь убить эту женщину-волка вечность. На самом деле мысли «Умри, умри» в моей голове не было; я просто хотела, чтобы она остановила всё это. Потом прозвучал оглушающий рев, и огромные зубы сверкнули в дюйме от моих рук. Я поняла, что должна отпустить, в секунду мои руки ослабли, я упала с волчицы, покатилась по тротуару, и приземлилась у груды тел на расстоянии в несколько футов.

Это место имело своеобразную популярность и надо мной стояла Клодин. Она была в майке и пижамных штанах, и вид имела сонный. Из-за её полосатых ног я увидела, как лев почти откусил голову волчице, а потом брезгливо её выплюнул. Потом он повернулся, осматривая стоянку и определяя следующую опасность.

Один из волков бросился на Клодин. Она доказала, что полностью бодрствует. Пока животное было ещё в воздухе, её руки зажали его уши. Она размахнулась им, используя его собственный импульс. Клодин швырнула огромного волка с непринуждённостью студента, бросающего пивную банку, и волк, с шумом перелетев погрузочную платформу, шмякнулся со звуком, казавшимся весьма окончательным. Скорость нападения и его окончания была абсолютно невероятной.

Клодин не сменила положения широко расставленных ног, и я была достаточно сообразительна, чтобы остаться лежать. Теперь я была измучена, напугана, и немного забрызгана кровью, хотя на ноге красные брызги, кажется, были только моими. Борьба заняла такой короткий промежуток времени, и все же израсходовала запасы тела удивительно быстро. По крайней мере, с людьми так обычно бывает. Клодин же выглядела довольно оживлённо.

– Подходи, меховая задница! – завопила она, подзывая обеими руками вервольфа, подкрадывающегося к ней сзади. Она крутилась вокруг себя, не двигая ногами – маневр, невозможный для земного человеческого тела. Вервольф бросился и удостоился того же самого обращения, что и его соратник. Клодин даже не запыхалась. Ее глаза были расширены и более внимательны, чем обычно, и стояла она, слегка склонившись, очевидно готовая к действию.

Вокруг всё ревело, лаяло, рычало и визжало от боли, раздавались звуки, не поддающиеся объяснению. Но после минут пяти сражения звуки утихли.

Клодин даже мельком не взглянула на меня за всё это время, потому что охраняла мое тело. Когда же взглянула, содрогнулась. Видно выглядела я довольно плохо.

– Я опоздала, – сказала она, переместив ноги, так что стояла теперь сбоку от меня. Она протянула руку, и я схватилась за неё. Через мгновение я была на ногах. И обняла её. Мало того, что я этого хотела – я в этом нуждалась. Клодин всегда так замечательно пахла, и ее тело было необычайно твёрдым на ощупь, по сравнению с человеческой плотью. Она, кажется, была счастлива обнять меня в ответ, и мы цеплялись друг за друга долгую минуту, пока я восстанавливала спокойствие.

Потом я подняла голову, чтобы осмотреться, боясь того, что увижу. Павшие лежали в кучах меха вокруг нас. Темные пятна на дорожном покрытии были отнюдь не от нефтяных капель. Потрепанный волк, то тут, то там, рылся в трупах, выискивая кого-то. На расстоянии нескольких ярдов, к земле припал лев, тяжело дыша. Кровь испещрила полосами его шкуру. На его плече была открытая рана, та самая, нанесённая Присциллой. И была ещё одна, на его спине.

Я не знала с чего начать. – Спасибо, Клодин, – сказала я и поцеловала её в щёку.

– Я не смогу всегда это делать, – предостерегла меня Клодин. – Не рассчитывай на постоянное спасение.

– У меня что, какая-то кнопка волшебная есть? Откуда ты знаешь, когда нужно появиться? – Я поняла, что она не собирается отвечать. – Так или иначе, я, конечно же, ценю это спасение. Эй, уверена ты знаешь, что я встречалась с прадедом. – Ну и болтушка. Так рада я была остаться в живых.

Она опустила голову. – Принц – мой дедушка, – сказала она.

– О, – протянула я. – Так значит мы, вроде как кузины?

Она посмотрела на меня сверху своими чистыми, тёмными и спокойными глазами. Она не была похожа на женщину, которая только что убила двух волков так же быстро, как вы щёлкаете пальцами. – Да, – сказала она. – Предполагаю, что так.

– И как ты его называешь? Дедушка? Деда?

– Я называю его «мой повелитель».

– О…

Она отошла, чтобы проверить волков, которых ликвидировала (я была достаточно уверена, что они мертвы), так что я подошла ко льву. Я присела возле него и обвила рукой его шею. Он заурчал. Автоматически, я почесала его макушку и за ушами, точно так же, как делала с Бобом. Урчание усилилось.

– Сэм, – сказала я. – Большое спасибо. Я должна тебе свою жизнь. Насколько плохи твои раны? Что я могу с ними сделать?

Сэм вздохнул и положил голову на землю.

– Ты устал?

Тогда воздух вокруг него сгустился, и я отодвинулась. Я знала, что сейчас будет. Через несколько мгновений тело, лежащее рядом со мной, стало человеческим. Я с тревогой пробежалась глазами по Сэму, и увидела, что раны у него все еще были, но были они намного меньше, чем на льве. Все оборотни сильны в исцелении. То, что мне не казалась существенной нагота Сэма, говорило многое о том, как изменилась моя жизнь. Кроме того, я отчасти была сейчас потеряна – что хорошо, так как меня окружали голые тела. Трупы изменялись обратно, так же как и раненые волки.

Было легче смотреть на трупы в волчьем облике.

Кэл Майерс и его сестра Присцилла были мертвы, как и те два вервольфа, которых убила Клодин. Аманда была мертва. Тощая девушка, которую я встречала в «Собачьей Шерсти», была жива, хотя и сильно ранена в бедро. Также я узнала бармена Аманды; он выглядел невредимым. Трэй Доусон «убаюкивал» руку, выглядящую сломанной.

Патрик Фурнан лежал в середине кольца мертвых и раненных волков Присциллы. С некоторым трудом я пробралась через изломанные, кровавые тела. Я почувствовала глаза, волков и людей, сосредоточенные на мне, когда присела на корточки перед ним. Я приложила пальцы к его шее и ничего не почувствовала. Проверила его запястье. Я даже положила руку ему на грудь. Никакого ритма.

– Мёртв, – сказала я, и те, кто оставался в облике волка, начали выть. Но тревожней были завывания, исходящие из глоток вервольфов в человеческом обличии.

Олси шатаясь, шёл ко мне. Он был более или менее невредим, хотя волосы на его груди слиплись от крови. Он прошёл мимо мёртвой Присциллы, пнув её труп. Встал на колени перед Патриком Фурнаном и опустил голову, как будто кланяясь трупу. Затем поднялся на ноги. Он был мрачным, разгневанным и решительным.

– Я – глава этой стаи! – заявил он абсолютно уверенным голосом. Местность стала устрашающе тихой, пока выжившие волки это переваривали.

– Ты должна сейчас уехать, – очень спокойно сказала Клодин прямо у меня за спиной. Я подскочила как кролик. Я была загипнотизирована красотой Олси, первобытной дикостью, исходящей от него.

– Что? Почему?

– Они собираются праздновать свою победу и восхождение нового вожака, – сказала она.

Тощая девушка сжала руки и резко опустила их на череп поверженного – но всё ещё дёргающегося – врага. С противным хрустом сломались кости. Всех побеждённых вервольфов вокруг меня казнили, по крайней мере, тех, кто был смертельно ранен. Маленькая группа из троих подползла, чтобы встать на колени перед Олси, их головы откинулись назад. Двое из них были женщинами. Один был юношей. Они предлагали Олси свои глотки, они сдавались. Олси был очень возбужден. Я вспомнила, как праздновал Патрик Фурнан, когда получил пост вожака. Я не знала, собирается Олси трахнуть заложников или убить их. Я вдохнула, чтобы закричать. Не знаю, что бы я сказала, но грязная рука Сэма зажала мне рот. Я скосила глаза, чтобы впиться в него взглядом, сердитая и взволнованная, а он яростно замотал головой. Он ответил на мой пристальный взгляд, удостоверился, что я буду стоять молча, и тогда убрал свою руку. Он положил руку мне на талию и резко меня развернул. Клодин взяла на себя охрану с тыла, когда Сэм быстро потащил меня куда-то. Я смотрела строго вперёд.

И старалась не слушать.

Глава 10

В грузовике у Сэма была кое-какая запасная одежда, и он быстро её на себя натянул. Клодин сказала: «я должна вернуться в кровать», таким тоном, будто она просыпалась, чтобы выпустить кошку или сходить в туалет. А затем хлоп! – и исчезла.

– Я поведу, – предложила я, потому что Сэм был ранен.

Он дал мне ключи.

Выезжали мы в тишине. Я усиленно вспоминала маршрут к автомагистрали, чтобы вернуться в Бон Темпс, потому что все еще была потрясена произошедшим.

– Это нормальная реакция в битве, – сказал Сэм. – Всплеск похоти.

Я упорно не смотрела на нижнюю часть туловища Сэма, чтобы не увидеть, был ли у него собственный «всплеск». – Да, я это знаю. Я уже присутствовала на нескольких поединках. На слишком многих.

– К тому же, Олси действительно взошёл на пост вожака стаи. – Ещё одна причина почувствовать «счастье».

– Но он участвовал в этой битве, потому что Мария-Стар умерла. – Так что он должен был быть слишком подавлен, чтобы думать о праздновании смерти его врага, таким было моё мнение.

– Он участвовал в сражении, потому что ему угрожали, – сказал Сэм. – На самом деле глупо, что Олси и Фурнан не сели и не поговорили прежде, чем всё пришло к такому результату. Они могли выяснить что происходит намного раньше. Если бы ты их не убедила, они бы поубивали друг друга и развязали тотальную войну. Они сделали бы бОльшую часть работы Присциллы Геберт за неё.

Я была сыта по горло вервольфами, их агрессией и упорством. – Сэм, ты прошёл через все это ради меня. Я чувствую себя ужасно из-за этого. Я бы погибла, если бы не ты. Я твоя должница. И мне очень жаль.

– То, что ты жива, – сказал Сэм, – очень важно для меня. – Он закрыл глаза и спал остальную часть пути до его трейлера. Прихрамывая, он самостоятельно поднялся, зашёл и плотно прикрыл дверь. Чувствуя себя немного несчастной и гораздо сильнее подавленной, я пересела в свою машину и поехала домой, раздумывая, как совместить то, что случилось этой ночью с остальной частью моей жизни.

Амелия и Пэм сидели на кухне. Амелия заваривала какой-то чай, а Пэм работала над вышивкой. Ее руки порхали, протыкая ткань иглой, и я не знала, что было самым удивительным: ее мастерство или выбор времяпрепровождения.

– Где вы с Сэмом были? – спросила Амелия с широкой улыбкой. – Ты выглядишь так, как будто занималась тяжёлой влажной уборкой. – Потом она присмотрелась внимательней и сказала. – Что случилось, Сьюки?

Даже Пэм отложила свою вышивку и состроила свою самую серьёзную физиономию. – Ты пахнешь, – сказала она. – Ты пахнешь кровью и войной.

Я осмотрела себя и заметила, в каком беспорядке была. Моя одежда была окровавлена, порвана, и грязна, и ещё болела нога. Наступило время скорой помощи, и я, возможно, никогда не получала лучшей заботы, чем от Медсестры Амелии и Медсестры Пэм. Пэм была немного взволнована раной, но как хороший вампир держалась. Я знала, что она все расскажет Эрику, но просто не смогла найти в себе сил волноваться об этом. Амелия прочла заживляющее заклинание над моей ногой. Исцеление было не самой сильной ее стороной, о чём она мне скромно заявила, но заклинание немного помогло. Нога прекратила пульсировать.

– Разве ты не беспокоишься? – спросила Амелия. – Это укус вервольфа. Что если ты заражена?

– Этим труднее заразиться, чем любым другим инфекционным заболеванием, – сказал я, так как спрашивала почти каждое вер-существо, которое встречала, о возможностях передачи их сущности укусом. В конце концов, среди них тоже есть врачи. И учёные. – Большинству людей нужно быть укушенными несколько раз, по всему телу, чтобы заразиться, и даже тогда нет никакой уверенности. – Это не похоже на грипп или простуду. К тому же, если вы очистили рану после укуса, шансы значительно снижаются даже от этого. Я вылила бутылку воды на ногу прежде, чем села в машину. – Так что я не волнуюсь, но мне больно, и думаю, что может остаться шрам.

– Эрик будет недоволен, – сказала Пэм с предупреждающей улыбкой. – Ты подвергла себя опасности из-за вервольфов. Ты знаешь, насколько низко его уважение к ним.

– Да, да, да, – сказала я, ни капельки не волнуясь. – Он может пойти и попробовать им это предъявить.

Пэм просияла. – Я ему скажу, – сказала она.

– Почему тебе так нравится его дразнить? – спросила я, едва соображая от усталости.

– У меня никогда раньше не было так много поводов, – ответила она, а потом они с Амелией вышли из моей комнаты, и я была счастлива остаться одна, в моей собственной кровати и живая, а потом я уснула.

Душ, который я принимала на следующее утро, был потрясающим событием. В списке Великолепных Душей, которые у меня были, этот занимал, по крайней мере, четвёртое место. (Самым лучшим душем был тот, который я разделила с Эриком, и я не могла вспоминать о нём без дрожи. ) Я тщательно вымылась. Нога выглядела хорошо, и хотя у меня всё ещё болели напряженные мускулы, я не стала принимать обезболивающее. Я чувствовала, что беда предотвращена, и зло побеждено, по крайней мере, в сообществе серых.

Стоя под струями горячей воды и ополаскивая волосы, я думала о Присцилле Геберт. В моем ограниченном представлении о ее мире, она пыталась найти место для своей лишенной места жительства стаи и провела исследование, чтобы найти слабую область, где могла укрепиться. Возможно, если бы она пришла к Патрику Фурнану как проситель, то он был бы рад предоставить приют ее стае. Но он никогда бы не уступил лидерства. Он убил Джексона Герво, чтобы достигнуть единовластия, так что, конечно же, ни на какое соглашение с Присциллой не пошёл бы – даже если волчье сообщество разрешило бы это, что было сомнительно, особенно при ее редком статусе женщины-вожака.

Что ж, больше она ей не была.

Чисто теоретически, я восхищалась ее попыткой устроить своих волков на новом месте. Но так как я была знакома с Присциллой во плоти, то могла только радоваться, что она не преуспела.

Чистая и освеженная, я высушила волосы и накрасилась. Работала я в дневную смену, так что должна была быть в Мерлотте в одиннадцать. Я надела обычную униформу, состоящую из черных брюк и белой рубашки, зашнуровала чёрные кроссовки и решила на этот раз оставить волосы распущенными.

Я решила, что чувствую себя довольно хорошо, принимая во внимание произошедшее.

Многие люди были мертвы, и много несчастья принесли события прошлой ночи, но, по крайней мере, вторгшаяся стая была побеждена, и теперь окрестности Шривпорта будут спокойными некоторое время. За очень короткий промежуток времени война была окончена. И вервольфы не были разоблачены перед остальной частью мира, хотя этот шаг они должны будут скоро сделать. Чем дольше ведут общественную жизнь вампиры, тем вероятней, что к этому придут и вервольфы.

Я отложила это событие в гигантскую коробку, полную вещей, не являющихся моими проблемами.

Царапина на ноге, то ли из-за её природы, то ли благодаря стараниям Амелии, уже покрылась коркой. На руках и ногах были синяки, но моя униформа их скрывала. Длинные рукава были сегодня уместны, так как было прохладно. На самом деле, была бы уместна и куртка, и я пожалела, что не накинула её, когда уже выехала. Амелия не шевелилась, когда я уезжала, и я понятия не имела, была ли Пэм в моей секретной вампирской норе в запасной спальне. Стоп, меня это не касается!

Пока ехала, я добавила это к списку вещей, о которых не должна волноваться или задумываться. Но на работу я приехала в убитом состоянии. Когда я увидела своего босса, на меня неожиданно навалилось много мыслей. Не то, чтобы Сэм выглядел избитым или что-то подобное. Он выглядел почти как обычно, когда я зашла в его офис, чтобы оставить сумочку в ящике. На самом деле, драка, казалось, вселила в него энергию. Возможно, он чувствовал себя хорошо, превратившись в кое-кого более агрессивного, чем колли. Возможно, он получил удовольствие, надрав толстую шкуру некоторым вервольфам. Вспоров кому-то из них животы… раздробив хребты.

Ну, хорошо, хорошо – чья жизнь была спасена вышеупомянутым вспарыванием и дроблением? Мои мысли в спешке разбежались. Импульсивно я склонилась, чтобы поцеловать его в щёку. Я ощутила смесь запахов, присущих Сэму: лосьон после бритья, лес, что-то дикое и все же знакомое.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он так, будто я всегда целовала его приветствуя.

– Лучше, чем ожидала, – ответила я. – А ты?

– Немного больным, но я справлюсь.

Холли заглянула в кабинет. – Эй, Сьюки, Сэм. – Она вошла, чтобы оставить свою сумочку.

– Холли, я слышала, что вы с Хойтом вместе, – сказала я, надеясь, что выгляжу улыбающейся и довольной.

– Да, мы легко находим общий язык, – ответила она нарочито небрежно. – Он хорошо ладит с Коди, и его семья очень милая. – Несмотря на ее вызывающе окрашенные жёсткие темные волосы и обильную косметику, было что-то задумчивое и уязвимое в лице Холли.

Мне было легко сказать «надеюсь, у вас всё получится». Холли выглядела очень довольной. Она, так же как и я знала, что если выйдет замуж за Хойта, то, в сущности, станет моей невесткой, настолько сильной была связь между Джейсоном и Хойтом.

Потом Сэм рассказал нам о проблеме, которая возникла у него с одним из поставщиков пива, мы с Холли повязали передники, и рабочий день начался. Я заглянула через раздаточное окошко, чтобы помахать кухонному персоналу. Теперешний повар в Мерлотте был бывшим военнослужащим по имени Карсон. Повара по приготовлению быстрых блюд приходили и уходили. Карсон был одним из лучших. Он моментально овладел приготовлением гамбургеров по-Лафайетски (гамбургеры под специальным соусом по рецепту прежнего повара), готовил куриные чипсы и жаркое в точности как надо, и у него не было истерик или попыток ударить помощника официанта. Он появлялся вовремя и оставлял кухню чистой в конце своей смены, и это было таким огромным плюсом, что Сэм прощал Карсону многие странности.

Мы с Холли носились по клиентам, разнося выпивку, а Сэм разговаривал по телефону в его офисе, когда Таня Гриссом зашла в переднюю дверь. Невысокая соблазнительная женщина выглядела такой же симпатичной и здоровой, как доярка. Таня была легка по строению и тяжела в самоуверенности.

– Где Сэм? – спросила она. Её небольшой рот изгибался в улыбке. Я также неискренне улыбнулась в ответ. Сука.

– Офис, – ответила я. Можно подумать, я всегда точно знаю, где Сэм.

– Эта женщина, – сказала Холли, останавливаясь по дороге к раздаточному окошку. – Эта девчонка не так проста.

– Почему ты так говоришь?

– Она живёт в Хотшоте, снимает комнату у кого-то из местных, – ответила Холли. Из всех постоянных жителей Бон Темпса, Холли одна из немногих знала, что есть такие существа как вервольфы и оборотни. Не знаю, обнаружила ли она, что жители Хотшота – вер-пантеры, но она знала, что они вырождающиеся и странные, потому что в округе Ренард ходила такая поговорка. И она рассматривала Таню (вер-лисицу) ассоциативно, как заслуживающую порицания или, по крайней мере, подозрительную.

У меня вдруг начался приступ настоящего беспокойства. Я подумала, что Таня и Сэм могли вместе меняться. Сэм бы этим наслаждался. Он даже мог превратиться в лису, если бы захотел.

Понадобилось огромное усилие, чтобы улыбаться клиентам после того, как у меня появилась эта мысль. Мне стало стыдно, когда я поняла, что должна быть счастлива оттого, что кто-то заинтересовал Сэма, кто-то, кто мог оценить его истинную природу. Это не означало, что я совсем не рада. Но она не была достаточно хороша для него, и я предупредила его о ней.

Таня появилась в коридоре, ведущем к офису Сэма, и вышла через переднюю дверь, не выглядя такой же уверенной, какой заходила. Я улыбнулась ей в спину. Ха! Сэм вышел, чтобы разливать пиво. Веселым он совсем не был.

Это стёрло улыбку с моего лица. Подавая шерифу Баду Диаборну и Олси Беку их обед (Олси, всё время смотрел на меня с негодованием), я волновалась об этом. Я решила украдкой заглянуть в голову Сэма, потому что стала лучше управлять своим талантом. Также, стало легче блокировать его и не допускать в мою ежедневную деятельность теперь, когда я сблизилась с Эриком, хотя я очень не хотела признавать это. Не хорошо подсматривать чьи-либо мысли, но я всегда была способна на это, и это была всего лишь моя сущность.

Знаю, что это неубедительное оправдание. Но я привыкла знать, не интересуясь. Оборотней читать труднее, чем обычных людей, а Сэма тяжело даже для оборотня, но я смогла. Он был расстроенным, нерешительным и вдумчивым.

Потом я ужаснулась своей смелости и нехватке манер. Сэм рисковал своей жизнью ради меня прошлой ночью. Он спас мне жизнь. И вот она я, роюсь в его голове, как ребенок в коробке, полной игрушек. Стыд окрасил мои щеки, и я потеряла нить того, о чём говорила девушка за моим столиком, пока она не спросила мягко, всё ли у меня в порядке. Я очнулась, сосредоточилась и приняла ее заказ на чили, крекеры и стакан сладкого чая. Ее подруга, женщина лет пятидесяти, попросила гамбургер «Лафайет» с салатом. Я предложила ей на выбор приправы и пиво и умчалась к окошку, чтобы сдать заказ. Я кивнула на кран, остановившись рядом с Сэмом, и секунду спустя он вручил мне пиво. Я была слишком смущена, чтобы говорить с ним. Он внимательно посмотрел на меня.

Я была рада уйти из бара, когда моя смена подошла к концу. Мы с Холли передали столы Арлене и Даниэль и забрали свои сумки. Вышли уже в поздние сумерки. Огни безопасности были уже включены. Позже наверняка пойдет дождь – облака скрывали звёзды. Слабо слышалась Кэрри Андервуд, ^{^[16]} поющая в музыкальном автомате. Она хотела, чтобы Иисус взял руль в свои руки. Кажется, это была неплохая идея.

Мы остановились на мгновение рядом с нашими автомобилями на парковке. Дул ветер, и он был решительно холодным.

– Я знаю, что Джейсон лучший друг Хойта, – сказала Холли. Ее голос звучал нерешительно, и хотя выражение её лица было трудно расшифровать, я знала – она не была уверена, что я захочу слушать то, что она собирается сказать. – Мне всегда нравился Хойт. Он был хорошим парнем в средней школе. Я думаю – я надеюсь, что ты не рассердишься на меня – я думаю, что мне мешало встречаться с Хойтом раньше то, что он был настолько близок с Джейсоном.

Я не знала, что и ответить. – Тебе не нравится Джейсон, – сказала я, наконец.

– О, конечно, мне нравится Джейсон. Кому он не нравится? Но действительно ли он хорош для Хойта? Может ли быть счастлив Хойт, если связь между ними ослабла? Поэтому я не смогу думать о том, чтобы быть ближе к Хойту, пока не уверена, что он может быть со мной, как всегда был с Джейсоном. Ты понимаешь, о чём я?

– Да, – ответила я. – Я люблю своего брата. Но я знаю, что Джейсон действительно не имеет привычки думать о благополучии других людей. – И это ещё мягко сказано.

Холли продолжила. – Ты мне нравишься. Я не хотела задеть твои чувства. Но я подумала, что ты, так или иначе это знаешь.

– Да, в каком-то смысле, – сказала я. – Ты мне тоже нравишься, Холли. Ты хорошая мать. Ты упорно трудишься, чтобы заботиться о своём ребенке. Ты в хороших отношениях со своим бывшим. Но как насчёт Даниель? Я бы сказала, что ты была так же близка с ней, как Хойт с Джейсоном. – Даниэль тоже была разведенной матерью, и они с Холли были неразлучны с первого класса. У Даниель условия для жизни были лучше, чем у Холли. Её родители были еще живы, здоровы, и очень рады помочь ей с двумя детьми. Даниэль тоже встречалась с парнем уже некоторое время.

– Никогда бы не сказала, что между мной и Даниэль что-то произойдёт, Сьюки. – Холли накинула ветровку и пыталась нащупать ключи в глубинах ее сумки. – Но наши пути разошлись. Мы все еще видимся за обедом иногда, и наши дети все еще играют вместе. – Холли тяжело вздохнула. – Не знаю. Когда я заинтересовалась чем-то иным, чем мир здесь в Бон Темпс, мир, в котором мы росли, Даниэль начала думать, что есть что-то неправильное в этой моей любознательности. Когда я решила стать викканкой, ей не понравилось это и до сих пор не нравится. Если бы она знала о вервольфах, если бы она знала, что произошло со мной…

Ведьма-оборотень попыталась вынудить Эрика отдать ей часть своих финансовых предприятий. Она вынудила всех местных ведьм, которых смогла собрать, помогать ей, включая Холли.

– Тот случай изменил меня, – продолжила Холли.

– Это меняет, правда? Общение с суперами.

– Да. Но они часть нашего мира. Когда-нибудь все узнают об этом. Когда-нибудь… весь мир будет другим.

Я моргнула. Это было неожиданно. – Что ты имеешь в виду?

– Когда они все выйдут, – сказала Холли, удивлённая отсутствием у меня проницательности. – Когда они все выйдут и признают своё существование. Все, все в мире, должны будут приспосабливаться. Но некоторые люди не захотят. Возможно, будет негативная реакция. Возможно, война. Возможно, вервольфы будут бороться со всеми остальными оборотнями, или люди нападут на вервольфов и вампиров. Или вампиры – ты же знаешь, насколько им не нравятся волки – они подождут, и в одну прекрасную ночь убьют их всех и заставят людей говорить спасибо.

В ней была поэтическая струнка, в этой Холли. И она была неплохой провидицей в том, что касается судьбы. Я понятия не имела, что Холли так глубока, и мне снова стало за себя стыдно. Телепат не должен быть захвачен врасплох, как я сейчас. Я так старалась держаться подальше от людских разумов, что пропускала важные сигналы.

– Или всё из этого, или ничего, – сказала я. – Может люди просто примут это. Не во всех странах. То есть, как подумаешь, что случилось с вампирами в Восточной Европе и части Южной Америки…

– Папа Римский никогда не уладит это в одиночку, – высказалась Холли.

Я кивнула. – В каком-то смысле трудно решить, что говорить, я думаю. – Большинство конфессий (извините) чёртову прорву времени выбирали библейскую и теологическую политику по отношению к немертвым. Сообщение вервольфов, конечно же, добавит им морщин. Они определенно живы, в этом сомнений нет… Но они имеют ещё одну жизнь, в противоположность «умершим».

Я переместила вес с одной ноги на другую. Я не планировала стоять здесь, решать мировые проблемы и размышлять о будущем. К тому же, я устала ещё с прошлой ночи. – Увидимся, Холли. Может, ты, я и Амелия сходим как-нибудь ночью в кино в Кларисе?

– Конечно, – ответила она немного удивлённо. – Амелия не слишком высокого мнения о моем ремесле, но, мы хотя бы можем «разговоры разговаривать».

Уже позже, я поняла, что наша тройка не будет удачной, но какого чёрта. Мы могли бы попытаться.

Я ехала домой, пытаясь угадать, будет ли кто-нибудь меня там ждать. Ответ я получила, когда припарковалась возле автомобиля Пэм у черного хода. Пэм, конечно же, водила консервативный автомобиль, Тойоту с наклейкой на бампере «Фангтазия». Я даже удивилась, что это не минивэн.

Пэм и Амелия смотрели DVD в гостиной. Они сидели на диване, но не обнимались. Боб свернулся в моём кресле. У Амелии на коленях была миска с попкорном, а у Пэм в руке бутылка «Настоящей крови». Я вошла и увидела, что они смотрят.

«Другой мир». Хмм.

– Кэйт Бэкинсейл – горячая штучка, – сказала Амелия. – Как работа?

– Хорошо, – ответила я. – Пэм, как это ты получила два свободных вечера подряд?

– Я это заслужила, – ответила Пэм. – У меня уже два года не было выходных. Эрик согласился, что я имею на это право. Как ты думаешь, как бы я смотрелась в том чёрном костюмчике?

– О, так же хорошо, как и Бэкинсейл, – сказала Амелия и повернулась к Пэм с улыбкой. Они были на стадии «сладкая парочка». Принимая во внимание полное отсутствие у меня этой самой «парочки», рядом я находиться не хотела.

– Эрик узнал что-нибудь об этом парне Джонатане? – спросила я.

– Не знаю. Почему бы тебе самой не позвонить ему? – сказала Пэм с полным отсутствием интереса.

– Точно, ты же не на работе, – пробормотала я, и потопала назад в свою комнату, сердитая и немного пристыженная. Я набрала номер Фангтазии, даже не подсматривая. Это нехорошо. А ещё он был в быстром наборе на моём сотовом. Чёрт. Совсем не то, о чём я хотела бы сейчас подумать.

В телефоне пошли гудки, и я отложила своё безрадостное размышление. Разговаривая с Эриком, приходилось быть в полном внимании.

– Фангтазия, бар с укусом. Лизбет слушает. – Одна из клыкоманок. Я покопалась в своём ментальном чулане, пытаясь сопоставить лицо имени. Отлично – высокая, очень круглая и гордящаяся этим, лунообразное лицо, великолепные каштановые волосы.

– Лизбет, это Сьюки Стакхаус, – сказала я.

– О, привет, – ответила она, вроде бы пораженно и впечатлено.

– Гм… привет. Слушай, могу я поговорить с Эриком?

– Я посмотрю, свободен ли хозяин, – прошептала Лизбет таинственно и благоговейно.

«Хозяин», ущипните меня.

Клыкоманами были мужчины и женщины, которые любили вампиров так сильно, что хотели находиться рядом с ними каждую минуту вампирского бодрствования. Работа в таких местах как Фангтазия была хлебом с маслом для этих людей, а возможность быть укушенными, расценивалась почти как священная. По кодексу клыкоманов они удостаивались чести, если какой-нибудь кровопийца хотел продегустировать их; и если они умирали от этого, что ж, это тоже было честью. За всем этим пафосом и непонятной сексуальностью типичного клыкомана стояла основная надежда, что какой-нибудь вампир решит, что клыкоман «достоин» того, чтобы быть превращенным в вампира. Похоже на психологический тест.

– Спасибо, Лизбет, – сказала я.

Лизбет положила трубку с глухим стуком и ушла искать Эрика.

Более счастливой я её сделать не могла.

– Да, – сказал Эрик минут через пять.

– Ты занят?

– Да так… ужинаю.

Я наморщила нос. – Хорошо, надеюсь, ты уже наелся. Ты узнал что-нибудь о Джонатане?

– Ты снова его видела? – резко спросил Эрик.

– Да нет, я просто спрашиваю.

– Если увидишь его, я должен немедленно знать.

– Хорошо, узнаешь. Так что ты выяснил?

– Его видели и в других местах, – сказал Эрик. – Он даже приезжал сюда однажды ночью, когда я отсутствовал. Пэм у тебя, верно?

У меня аж похолодело в животе. Возможно, Пэм спала с Амелией не из-за её привлекательности. Возможно, она объединила дело с хитростью, и оставалась с Амелией, чтобы следить за мной. Проклятые вампиры, подумала я сердито, потому что этот сценарий был слишком похож на инцидент в моем недавнем прошлом, причинивший мне невероятную боль. Я не собиралась спрашивать. Знание было бы хуже, чем подозрение.

– Да, – процедила я. – Она здесь.

– Хорошо, – сказал Эрик с некоторым удовлетворением. – Если он снова появится, она сможет об этом позаботиться. Не то, чтобы она из-за этого там, – добавил он неубедительно. Явно запоздалая мысль была попыткой Эрика успокоить мои расстроенные чувства; естественно это не являлось результатом какого-либо чувства вины.

Я хмуро посмотрела на дверь. – Ты собираешься мне рассказать, почему так нервничаешь из-за этого парня?

– Ты не видела королеву с Роудса, – сказал Эрик.

Это не не было началом хорошей беседой. – Не видела, – ответила я. – Как у неё дела с ногами?

– Отрастают, – сказал Эрик после краткого замешательства.

Мне стало интересно, растут ли у неё ноги сразу и полностью из культей, или сначала отрастут икры, а в конце процесса появятся ступни. – Это хорошо, верно? – сказала я. Иметь ноги это очень хорошо.

– Это очень больно, – ответил Эрик, – когда лишаешься частей тела, а потом отращиваешь их снова. На это требуется время. Она очень… Она нетрудоспособна. – Он говорил последнее слово очень медленно, как будто его знал, но никогда не говорил вслух.

Я думала о том, что он мне сказал, и поверхностно и глубже. Беседы с Эриком редко были «однослойными».

– Она не чувствует себя достаточно хорошо, чтобы руководить, – заключила я. – Тогда кто?

– Этим занимались шерифы, – сказал Эрик. – Жервес погиб при взрыве; значит остаюсь я, Клео и Арла Ивонн. Было бы яснее, если бы Андре выжил. – Я почувствовала приступ паники и вины. Я могла спасти Андре. Я боялась и ненавидела его, и не смогла. Я позволила ему погибнуть.

Эрик с минуту молчал, и я задумалась, почувствовал ли он мой страх и вину. Было бы очень плохо, если бы он когда-нибудь узнал, что Квинн убил Андре для меня. Эрик продолжил. – Андре мог бы управлять центром, потому что был правой рукой королевы. Если один из ее фаворитов должен был умереть, жаль, что это был не Зигеберт – сплошные мускулы вместо мозгов. По крайней мере, Зигеберт охраняет ее тело, хотя и Андре мог бы делать это, а также охранять ее территорию.

Никогда не слышала, чтобы Эрик столько болтал вампирских делах. У меня появилось ужасное чувство, что я знаю, где он будет руководить.

– Ты ожидаешь «продвижения по службе», – сказала я и почувствовала, как сердце сбилось с ритма. Не сейчас. – Ты думаешь, что Джонатан шпион.

– Смотри, или я начну думать, что ты можешь прочитать мои мысли. – Хотя тон Эрика был лёгок как зефир, внутри его было скрыто острое лезвие.

– Это невозможно, – сказала я, и если он подумал, что я лгу, то не подал виду.

Эрик, кажется, пожалел, что сказал мне так много. Остальная часть нашего разговора была очень короткой. Он снова мне напомнил позвонить ему, когда увижу Джонатана, и я уверила его, что буду рада это сделать.

Повесив трубку, я почувствовала себя совсем сонной. В честь холодной ночи я надела свои махровые пижамные штаны, белые с розовыми овечками, и белую футболку. Я развернула карту Луизианы, нашла карандаш и заштриховала области, которые знала. Мои знания составлялись из обрывков разговоров, имевших место в моём присутствии. У Эрика была пятая область. У королевы первая – Новый Орлеан и окрестности. Это было понятно. Но в промежутке была путаница. Наконец, у покойного Жервеса была область, включающая Батон-Руж, и там жила королева, с тех пор как Катрина так сильно повредила её новоорлеанскую собственность. По своему выдающемуся положению область была второй, но называли её четвертой. Очень интересно. Я начертила линию, которую можно будет потом стереть, и смотрела на неё некоторое время.

Я покопалась в голове в поисках дополнительной информации. Пятая находилась в верхней части штата и тянулась почти по всей его ширине. Эрик был более богатым и могущественным, чем я думала. Ниже, и справедливо по территории, была третья область Клео Баббит и вторая область Ивонн. Сверху, впадая в залив, Миссиссипи делила юго-восточный край штата на две большие области, прежде удерживаемые Жервесом и королевой, четвёртую и первую соответственно. Я могла только представить, какие вампирские политические искажения привели к такой нумерации и договоренности.

Несколько минут я смотрела на карту прежде, чем стерла все светлые линии, которые нарисовала. Я поглядела на часы. Почти час прошел после моей беседы с Эриком. В унылом настроении я почистила зубы и умылась. Забравшись в кровать и помолившись, я долгое время лежала бодрствуя. Я обдумывала непреложную истину того, что самым могущественным вампиром в штате Луизиана, на настоящее время, был Эрик Нортман, объединённый со мной кровью, когда-то давно мой возлюбленный. Эрик в моём присутствии говорил, что не хочет быть королем, не хочет принимать новую территорию; и так как я выяснила размеры его территории на данное время, её размер сделал то утверждение немного более вероятным.

Думаю, я немного знаю Эрика, настолько, насколько человек может знать вампира, что не делает мое знание абсолютным. Не думаю, что он хочет взять штат, или, что он так сделает. Я думаю, что его власть означает гигантскую мишень, прикрепленную к его спине. Я должна была попытаться уснуть. Снова поглядела на часы. Полтора часа после разговора с Эриком.

В мою комнату очень тихо скользнул Билл.

– Что происходит? – спросила я, пытаясь говорить очень тихим и очень спокойным голосом, хотя каждый нерв в моем теле вопил.

– Мне неудобно, – сказал он своим прохладным голосом, и я чуть не рассмеялась. – Пэм должна была уехать в Фангтазию. Она позвонила мне, чтобы я её сменил здесь.

– Почему?

Он сел в кресло в углу. В моей комнате было довольно темно, но занавески не были полностью задвинуты, и мне было немного видно от огней безопасности во дворе. Также был ночник в ванной, и я могла разобрать контуры его тела и пятно лица. Билл слегка светился, как и все вампиры в моих глазах.

– Пэм не смогла дозвониться Клео по телефону, – сказал он. – Эрик покинул клуб, выполняя поручение, и Пэм не смогла его найти. Но я получил его голосовое сообщение, и уверен, что он перезвонит. Если Клео не отвечает, значит, возникли трудности.

– Пэм и Клео подруги?

– Нет, нисколько, – сухо ответил он. – Но Пэм должна была поговорить с ней. Клео всегда отвечает.

– Почему Пэм пыталась её найти? – спросила я.

– Они звонят друг другу каждую ночь, – сказал Билл. – Потом Клео звонит Арле Ивонн. Такая у них цепь. Она не должна быть нарушена. Не в эти дни. – Билл встал со скоростью, за которой я не могла уследить. – Послушай, – зашептал он, его голос был лёгок, как крыло бабочки. – Ты слышишь?

Ни черта я не слышала. Я всё ещё пряталась под одеялами, неистово желая, чтобы всё исчезло. Вервольфы, вампиры, проблемы, междоусобицы… Но не тут-то было. – Что ты слышишь? – спросила я, пытаясь быть столь же тихой, как и Билл – усилие, заранее обречённое на провал.

– Кто-то пришёл, – ответил он.

А потом я услышала стук в парадную дверь. Это был очень тихий стук.

Я отбросила одеяла и встала. Я не могла найти свои шлепанцы, потому что была очень испугана. На босых ногах я подошла к двери спальни. Ночь была холодна, а я еще не включила отопление; мои подошвы, ступали по холодному отполированному дереву пола.

– Я открою дверь, – сказал Билл, незаметно оказываясь передо мной.

– Иисус Христос, пастырь Иудейский, – пробормотала я и последовала за ним. Я подумала, где сейчас Амелия: спит наверху или на кушетке в гостиной? Я надеялась, что она спит. Я была так напугана к тому времени, что предположила, что она может быть мертвой.

Билл тихо скользил по темному дому, через холл, мимо гостиной (в которой все еще пахло жареной кукурузой), к парадной двери, а потом он просмотрел в глазок, что по некоторым причинам я нашла забавным. Мне пришлось закрыть рот рукой, чтобы удержаться от хихиканья.

Никто не выстрелил в Билла через глазок. Никто не попытался выбить дверь. Никто не закричал.

Продолжающееся молчание вызвало у меня гусиную кожу. Я даже не видела движения Билла. Его прохладный голос прозвучал прямо рядом с моим ухом. – Это очень молодая женщина. У неё очень короткие светлые волосы с тёмными корнями. Худая. Человек. Она боится.

Не она одна.

Я попыталась понять, кем, чёрт возьми, могла быть моя полуночная гостья. Неожиданно я поняла, что почти наверняка знаю. – Франни, – выдохнула я. – Сестра Квинна. Возможно.

– Впусти меня, – послышался женский голос. – О, пожалуйста, впусти меня.

Это было в точности, как в истории про привидений, которую я однажды читала. У меня на руках даже волосы зашевелились.

– Я должна рассказать тебе, что случилось с Квинном, – сказала Франни, и это тотчас заставило меня принять решение.

– Открой дверь, – сказала я Биллу уже нормальным голосом. – Мы должны её впустить.

– Она человек, – сказал Билл, будто говоря «Сколько она причинит неприятностей? ». Он отпер парадную дверь.

Не буду говорить, что Франни ввалилась, но времени, чтобы зайти и захлопнуть дверь за собой, она впустую не тратила. У меня не было хорошего первого впечатления о Франни, у которой было много агрессивности и мало очарования, но я узнала ее с лучшей стороны, когда она сидела у кровати Квинна в больнице после взрыва. У нее была трудная жизнь, и она любила своего брата.

– Что случилось? – резко спросила я, когда Франни споткнулась о ближайший стул и села.

– У тебя здесь вампир, – сказала она. – Можно мне стакан воды? Потом я попытаюсь сделать то, что хочет Квинн.

Я поспешила на кухню за водой. Включила свет на кухне, но когда вернулась в гостиную, мы всё ещё оставались в темноте.

– Где твоя машина? – спросил Билл.

– Она сломалась где-то в миле отсюда, – ответила она. – Но я не могла ждать с этим. Я вызвала аварийку и оставила ключи в зажигании. Даст Бог, они уберут её с дороги и с поля зрения.

– Прямо сейчас скажи мне, что случилось, – сказала я.

– Короткую или длинную версию?

– Короткую.

– Несколько вампиров из Лас-Вегаса приезжают, чтобы вступить во владение Луизианой.

А вот это уже проблема.

Глава 11

Голос Билла был очень свирепым. – Где, когда, сколько?

– Они уже устранили кое-кого из шерифов, – сказала Франни, и могу сказать, она даже получала удовольствие, сообщая эту важную новость. – Меньшие силы устраняют более слабых, в то время как бОльшая собирается окружить Фангтазию и иметь дело с Эриком.

Билл схватился за сотовый прежде, чем Франни закончила говорить, и мне оставалось только смотреть на него, разинув рот. Я так поздно пришла к пониманию ситуации, в которой оказалась ослабленная Луизиана, что в течение секунды мне казалось, что думая об этом, я её и вызвала.

– Как это случилось? – спросила я девушку. – Как Квинн оказался вовлечен в это? Как он? Он послал тебя сюда?

– Конечно, он послал меня сюда, – сказала она так, будто я была самым глупым человеком, которого она когда-либо встречала. – Он знает, что ты связана с этим вампиром Эриком настолько, что становишься частью цели. Вампиры Лас-Вегаса даже послали кого-то, чтобы взглянуть на тебя.

Джонатан.

– Я имею в виду, что они оценивали активы Эрика и посчитали тебя их частью.

– Каким образом это касается Квинна? – спросила я, возможно, не самым ясным образом выражаясь, но она меня поняла.

– Наша мать, наша, черт бы её подрал, несносная мать, – горько сказала Франни. – Ты знаешь, что её поймали и изнасиловали какие-то охотники, верно? В Колорадо. Будто сто лет прошло. – На самом деле, это было около девятнадцати лет назад, потому что именно тогда была зачата Франни.

– Квинн спас её и убил их всех, хотя был всего лишь ребенком, и задолжал местным вампирам, которые помогли ему привести в порядок место происшествия и увезти маму подальше.

Я знала грустную историю матери Квинна. Сейчас я всего лишь яростно кивнула, потому что хотела добраться до кое-чего, что еще не слышала.

– Хорошо, в общем, моя мама забеременела мной после изнасилования, – сказала Франни, вызывающе на меня уставившись. – Так что, появилась я, но у неё уже было не всё в порядке с головой, и расти рядом с ней было тяжело. Квинн в ямах расплачивался с долгом. – (В гладиаторских боях с вер-существами. ) – У неё никогда не было в порядке с головой, – повторила Франни. – И ей становилось всё хуже.

– Я понимаю, – сказала я, стараясь сдержать голос. Билл, казалось, был готов ударить Франни, чтобы ускорить ее рассказ, но я покачала головой.

– Так что она оказалась в хорошем месте, которое оплатил Квинн, за пределами Лас-Вегаса, в единственном в Америке центре по уходу за такими людьми как моя мама. – Сумасшедший дом для вер-тигров, что ли? – Но мама сбежала, убила какую-то туристку, взяла ее одежду, и по дороге в Лас-Вегас подобрала мужчину. Его она тоже убила. Ограбила, взяла его деньги и играла на них, пока мы её не догнали. – Франни сделала паузу и глубоко вздохнула. – Квинн всё ещё выздоравливал после Роудса, и это почти убило его.

– О, нет. – Но я чувствовала, что еще не услышала конечный результат этого инцидента.

– Непонятно что хуже, верно? Побег, или убийство?

Вероятно, у туристов было мнение относительно этого.

Я неясно отметила, как в комнату вошла Амелия, а также поняла, что она не удивилась, увидев Билла. Значит, она не спала, когда Билл сменил Пэм. Амелия не встречала Франни прежде, но поток красноречия прерывать не стала.

– Так или иначе, в Лас-Вегасе существует огромная вампирская организация, поскольку выбор там богатый, – сказала нам Франни. – Они разыскали маму прежде, чем её смогла поймать полиция. Они снова зачистили все следы после неё. Оказалось, что «Шепчущие Пальмы», место, из которого она сбежала, привело в готовность всех суперов в области для её поисков. К тому времени, как я добралась до казино, в котором они поймали маму, вампиры сказали Квинну, что обо всем позаботились, и теперь ему нужно отработать ещё больший долг. Он сказал, что ещё не оправился от раны и не может вернуться в ямы. Тогда они предложили вместо этого использовать меня как донора или проститутку для вампиров, и он почти убил того, кто это сказал.

Ну конечно. Мы с Биллом переглянулись. Предложение «использовать» Франни было предназначено для того, чтобы заставить выглядеть лучше любое другое.

– Тогда они сказали, что знают слабое королевство, которое было бы легко захватить, и при этом они подразумевали Луизиану. Квинн сказал им, что они могут получить её бесплатно, если король Невады просто женится на Софи-Анне, которая находится не в том положении, чтобы спорить. Король оказался там же. И он сказал, что терпеть не может калек, и ни за что не женится на вампирше, убившей своего предыдущего мужа, независимо от того каким лакомым кусочком является её королевство, даже с Арканзасом в довесок. – Софи-Анна была титулованной главой Арканзаса так же, как и Луизианы, с тех пор как вампирский суд признал её невиновной в убийстве мужа (короля Арканзаса). Софи-Анна не имела возможности укрепиться в своих правах из-за взрыва. Но я уверена, что она это сделает в первую очередь, сразу после того, как отрастут её ноги.

Билл снова с щелчком открыл свой телефон и начал набирать номер. Кому бы он ни звонил, ответа он не получил. Его тёмные глаза сверкали. Он был совершенно взбудоражен. Он наклонился, чтобы поднять саблю, которую оставил прислоненной к кушетке. Да, он пришёл полностью вооруженный. Я не держала подобные изделия в своём чулане.

– Они захотят нас взять быстро и тихо, чтобы не прознали в человеческих средствах массовой информации. Они придумают историю, чтобы объяснить, почему привычные вампиры заменены незнакомыми, – сообщил Билл. – Девушка, какая роль в этом отведена твоему брату?

– Они заставили его рассказать им, сколько у вас людей и о том, что он ещё знает о ситуации в Луизиане, – сказала Франни, и чтобы было совсем уж замечательно, заплакала. – Он не хотел этого делать. Он пытался заключить с ними сделку, но он был на их территории. – Теперь Франни выглядела лет на десять старше своего возраста. – Он миллион раз пытался позвонить Сьюки, но они следили за ним, и он боялся, что приведет их прямо к ней. Но они всё равно её нашли. Как только он узнал, что они собираются сделать, то с риском для себя – для нас обоих – послал меня вперед. Я была рада, что мой друг успел забрать у тебя мою машину.

– Один из вас должен был позвонить мне, написать, хоть что-нибудь сделать. – Несмотря на текущий кризис, я не могла помешать себе выразить горечь.

– Он не мог позволить тебе узнать, насколько всё плохо. Он сказал, что ты попытаешься его вытащить из этого, но такой возможности не было.

– Ну, конечно, я бы попыталась его вытащить, – сказала я. – Это то, что обычно делают люди, когда кто-то попадает в беду.

Билл молчал, но я чувствовала на себе его взгляд. Я спасла Билла, когда он был в беде. Иногда я об этом жалела.

– Твой брат, почему он сейчас с ними? – резко спросил Билл. – Он предоставил им информацию. Они вампиры. Что им от него нужно?

– Они привезли его с собой для того, чтобы он договорился с сообществом суперов, особенно с вервольфами, – сказала Франни тоном Мисс Корпоративной Секретарши. Я почувствовала к ней жалость. Как продукт союза между человеком и вер-тигром, она не имела силы, дающей ей преимущество, или запасного козыря. Её лицо было в размазанной туши, а ногти обгрызены до мяса. Она представляла собой полный беспорядок.

Но было не время беспокоиться о Франни, потому что вампиры Лас-Вегаса захватывали власть в штате.

– Что мы можем сделать? – спросила я. – Амелия, ты проверила защиту дома? Она включает в себя наши автомобили? – Амелия оживленно кивнула. – Билл, ты звонил в Фангтазию и всем другим шерифам?

Билл кивнул. – Клео не отвечает. Арла Ивонн ответила и ей уже известно о нападениях. Она сказала, что собирается и попробует добраться до Шривпорта. С ней шестеро из её гнезда. С тех пор как Жервес нашёл свою смерть, его вампиры были под защитой королевы, и Бут Криммонс был их начальником. Бут говорит, что отсутствовал сегодня ночью, а его ребенок, Одри, которого оставили с королевой и Зигебертом, не отвечает. Даже заместитель, которого Софи-Анна послала в Литл-Рок, ^{^[17]} не отвечает.

С минуту мы все молчали. Мысль о том, что Софи-Анна может быть уже окончательно мертва, была почти непостижима.

Билл встряхнулся. – Итак, – продолжил он, – мы могли бы остаться здесь или найти другое место для вас троих. Когда я буду уверен, что вы в безопасности, я должен буду любым способом добраться до Эрика. Сегодня ночью он будет нуждаться в каждой паре рук, чтобы выжить.

Некоторые из других шерифов уже были, несомненно, мертвы. Сегодня ночью может умереть Эрик. Полное осознание этого ударило меня с силой огромной руки в перчатке. Я судорожно глотала воздух и с трудом стояла на ногах. Я просто не могла представить это.

– Мы будем в порядке, – мужественно сказала Амелия. – Уверена, ты прекрасный боец, Билл, но мы тоже не беззащитны.

Со всем уважением к колдовской способности Амелии, мы были совершенно беззащитны; по крайней мере, против вампиров.

Билл быстро проскочил мимо нас в холл и уставился на дверь чёрного хода. Он услышал кое-что, что не достигло наших человеческих ушей. Но секунду спустя, я услышала знакомый голос.

– Билл, впусти меня. Чем скорее, тем лучше!

– Это Эрик, – уверенно сказал Билл. Быстро перемещаясь и походя на пятно, он двинулся в заднюю часть дома. Уверившись, что Эрик действительно снаружи, я расслабилась. Он был жив. Я отметила, что он едва ли был так же опрятен, как обычно. Его футболка была порвана, а сам он был босым.

– Я убежал из клуба, – сказал он, когда появился с Биллом в холле, и присоединился к нам. – Мой дом сейчас не подходит. И я не мог связаться с кем-либо еще. Я получил твоё сообщение, Билл. Так что, Сьюки, я здесь, чтобы просить твоего гостеприимства.

– Конечно, – автоматически ответила я, хотя на самом деле должна была бы об этом подумать. – Но, может быть, мы должны были бы пойти…, - я собиралась предложить пересечь кладбище и пойти в дом Билла, который был больше и более приспособлен для вампиров, когда возникла проблема другого характера. Мы не обращали внимания на Франни, после того, как она закончила свою историю, и облегчение, которое она испытала, сообщив свои поразительные новости, позволило ей подумать о возможности катастрофы, перед которой мы оказались.

– Я должна уйти, – сказала Франни. – Квинн сказал мне оставаться здесь, но вы, ребята… – Её голос повысился, она поднялась на ноги, и все мускулы на её шее рельефно выделились, когда она задёргала головой в беспокойстве.

– Франни, – сказал Билл. Он обхватил своими белыми руками лицо Франни. Он смотрел в глаза девушки. Франни затихла. – Ты останешься здесь, глупая ты девчонка, и сделаешь то, что Сьюки тебе скажет.

– Хорошо, – ответила Франни спокойным голосом.

– Спасибо, – сказала я. Амелия потрясенно смотрела на Билла. Думаю, она раньше никогда не видела, как вампир использует свои чары. – Пойду, возьму дробовик, – я никому не сказала где он, но прежде, чем смогла двинуться, Эрик развернулся к шкафу у парадной двери. Подошёл и достал Бенелли. Он повернулся ошеломленно и отдал его мне. Наши глаза встретились.

Эрик вспомнил, где я держала дробовик. Он это узнал, когда жил у меня, в то время как потерял память.

Когда я смогла отвести взгляд, то увидела, что Амелия выглядит умышленно задумчивой. Даже с моим коротким опытом проживания с Амелией, я поняла, что этот взгляд не означает ничего хорошего. Он означал, что ей что-то пришло в голову, и это что-то мне не понравится.

– В конце концов, – сказала Амелия, улыбаясь с превосходством, – почему кто-то должен прийти за всеми нами? Или конкретно за тобой, Сьюки? Не думаю, что вампиры придут за мной. Но это отступление от темы. Почему они вообще должны прийти сюда? Ты не основная часть оборонной системы вампиров. Что даёт им серьезную причину убить или захватить тебя?

Эрик как раз обходил двери и окна. Он вернулся, когда Амелия завершала свою речь. – Что случилось? – спросил он.

Я ответила, – Амелия мне объясняет, почему у вампиров нет рациональных причин приходить за мной в попытке завоевать штат.

– Конечно, они придут, – сказал Эрик, глядя только на Амелию. Посмотрел на Франни, одобрительно кивнул, а потом встал у стены гостиной, глядя в окно. – У нас со Сьюки кровные узы. А теперь и я здесь.

– Да, – с яростью сказала Амелия. – Большое спасибо тебе, Эрик, что направился прямиком в этот дом.

– Амелия, разве ты не ведьма с большой силой?

– Да, – сказала она осторожно.

– Разве твой отец не богатейший человек с большим влиянием в штате? Разве твоя наставница не великая ведьма?

Кто-то провёл исследование в Интернете? У Эрика и Коупли Кармайкла было что-то общее.

– Да, – сказала Амелия. – Хорошо, они были бы счастливы, схватить нас. Но, тем не менее, если бы Эрик не приехал сюда, не думаю, что мы должны были бы волноваться о физических повреждениях.

– Ты интересуешься, действительно ли мы в опасности? – спросила я. – Вампиры, возбужденные, с жаждой крови?

– Нас не смогут использовать, если мы не будем живы.

– Бывают случайности, – сказала я, и Билл фыркнул. Я никогда не слышала, чтобы он производил этот обычный звук, и посмотрела на него. Билл наслаждался перспективой хорошей драки. Его клыки выдвинулись. Франни уставилась на него, но выражение её лица не изменилось. Если бы был малейший шанс, что она останется спокойной и собранной, я бы попросила, чтобы Билл вывел её из этого неестественного состояния. Мне нравилось, что Франни неподвижна и молчалива – но мне была противна её безвольность.

– Почему уехала Пэм? – спросила я.

– От неё будет больше пользы в Фангтазии. Остальные пошли в клуб, и она сможет сказать мне, окружат их там или нет. С моей стороны было глупо вызвать их всех и собрать в одном месте; я должен был приказать им рассредоточиться. – Судя по тому, как он сейчас выглядел, эту ошибку он больше не повторит.

Билл встал у окна, вслушиваясь в ночные звуки. Он посмотрел на Эрика и покачал головой. Пока никого не было.

Зазвонил телефон Эрика. С минуту он слушал, сказал «Удачи вам», и повесил трубку.

– Большинство в клубе, – сказал он Биллу, который кивнул.

– Где Клодин? – спросил меня Билл.

– Понятия не имею. – Как так получается, что Клодин иногда появляется, когда я попадаю в беду, а иногда нет? Изматываю я её что ли? – Но я не думаю, что она появится, потому что вы, парни, здесь. Нет смысла в ее появлении для моей защиты, если не сможете удержать от неё свои клыки.

Билл напрягся. Его тонкий слух кое-что уловил. Он повернулся и обменялся долгим взглядом с Эриком. – Не такую компанию я бы выбрал, – сказал Билл своим прохладным голосом. – Но мы произведем хорошее впечатление. Мне жаль, что с нами женщины. – И посмотрел на меня, его глубокие темные глаза были полны каким-то сильным чувством. Любовь? Печаль? Без намека от его молчаливого мозга, я не могла понять.

– Мы ещё не в могилах, – так же хладнокровно ответил Эрик.

Теперь я тоже смогла услышать машины, съезжающие с дороги. Амелия невольно издала испуганный звук, а глаза Франни ещё больше расширились, хотя она осталась сидеть на стуле как парализованная. Эрик с Биллом ушли в себя.

Машины впереди останавливались, слышались звуки открываемых и закрываемых дверей, кто-то приближался к дому.

Раздался отрывистый стук – но не в дверь, а в одну из подпорок крыльца.

Я медленно двинулась к двери. Билл схватил меня за руку и выступил вперёд. – Кто там? – крикнула я, и он незамедлительно переместил нас на расстояние в три фута.

Он ожидал, что будут стрелять через дверь.

Этого не произошло.

– Это я, вампир Виктор Мадден, – ответил радостный голос.

Неожиданно. Особенно для Эрика, который ненадолго прикрыл глаза. Личность Виктора Маддена и его присутствие многое сказали Эрику, но я не знала, что ему это дало.

– Ты его знаешь? – шепнула я Биллу.

– Да, я встречал его, – ответил Билл. Но он не добавил никаких подробностей и снова ушёл в размышления. Никогда не хотела знать чужие мысли сильнее, чем в этот момент. Я слышала только тишину.

– Друг или враг? – крикнула я.

Виктор засмеялся. Это был очень хороший смех – приветливый, как будто он со смехом говорил: «я смеюсь с вами, а не над вами». – Превосходный вопрос, – сказал он, – и единственный, на который вы можете ответить. Я имею честь говорить со Сьюки Стакхаус, знаменитым телепатом?

– Вы имеете честь говорить со Сьюки Стакхаус, официанткой, – холодно ответила я. И услышала раздражённый гортанный звук, рык животного. Большого животного.

Моё сердце ушло в мои босые пятки.

– Защита будет держаться, – говорила Амелия себе быстрым шепотом. – Защита будет держаться; защита будет держаться. – Билл пристально смотрел на меня своими темными глазами, мысли быстро сменялись на его лице. Франни выглядела неопределенно и невозмутимо, но ее глаза неотрывно смотрели на дверь. Она тоже слышала рык.

– Квинн там, с ними, – шепнула я Амелии, так как она была единственной в комнате, кто не понял этого.

– Он на их стороне? – спросила она.

– У них его мать, – напомнила я ей. Но почувствовала внутри боль.

– Но у нас его сестра, – возразила Амелия.

Эрик выглядел таким же задумчивым, как и Билл. На самом деле, теперь они смотрели друг на друга, и полагаю, имели целый диалог, не произнося ни слова.

Вся эта задумчивость не означала ничего хорошего. Это значило, что они не решили, каким образом будут действовать.

– Можно нам войти? – спросил очаровательный голос. – Или оказаться с одним из вас лицом к лицу? Похоже, вы приняли некоторые меры безопасности в доме.

Амелия сделала характерное движение рукой, сказала: «Да! » и усмехнулась мне.

Ничего плохого не было в небольшом само-поздравлении, хотя время было не совсем подходящим. Я улыбнулась ей в ответ, хотя чувствовала, как «трещат» мои щёки.

Эрик, казалось, наконец, собрался, и после одного последнего долгого взгляда друг на друга, он и Билл расслабились. Эрик повернулся ко мне, легко поцеловал в губы, и долго смотрел на мое лицо. – Он пощадит тебя, – сказал Эрик, и я поняла, что он говорит это не мне, а себе. – Ты слишком уникальна, чтобы так просто погибнуть.

А потом он открыл дверь.

Глава 12

Так как в гостиной свет всё ещё был выключен, а снаружи светил фонарь, мы, находящиеся в доме, вполне прилично могли видеть. Вампир, в одиночестве стоящий во дворе, был не особенно высоким мужчиной, но выдающимся. На нём был деловой костюм. Волосы короткие и вьющиеся, и я решила, что они чёрные, хотя свет был не слишком хорошим для такого определения. Стоял он в позе модели ГК. ^{^[18]}

Эрик почти полностью блокировал дверной проем, так что это все, что я могла сказать. Пойти и посмотреть в окно, было бы как-то некрасиво.

– Эрик Нортман, – сказал Виктор Мадден, – сколько же десятилетий я тебя не видел.

– Ты упорно трудился в пустыне, – нейтрально ответил Эрик.

– Да, бизнес расширяется. Есть некоторые вещи, которые я хочу обсудить с тобой – боюсь слишком срочные. Я могу войти?

– Сколько с тобой? – спросил Эрик.

– Десять, – шепнула я Эрику в спину. – Девять вампов и Квинн. – Если мозг человека оставлял жужжащее отверстие в моем внутреннем сознании, то мозг вампира оставлял пустое. Всё что мне нужно было сделать, так это посчитать отверстия.

– Со мной четыре собрата, – сказал Виктор абсолютно честным и откровенным голосом.

– Думаю, ты разучился считать, – сказал Эрик. – Я думаю, там девять вампиров и один оборотень.

Силуэт Виктора конвульсивно дёрнулся. – Тебе не навешать лапши на уши, опытный игрок.

– Опытный игрок? – пробормотала Амелия.

– Скажи им выйти из-за деревьев, чтобы я мог видеть, – крикнул Эрик.

Амелия, Билл и я оставили благоразумие, и подошли к окнам. Один за другим, вампиры Лас-Вегаса вышли из-за деревьев. Так как они стояли на границе с темнотой, я не могла хорошо видеть большинство из них, но заметила статную женщину с густыми каштановыми волосами и мужчину ростом не выше меня, с ухоженной бородой и серьгой в ухе.

Последним появился из-за деревьев тигр. Я была уверена, что Квинн перевоплотился в свой животный облик, потому что не хотел оказаться со мной лицом к лицу. Мне было его ужасно жалко. Я поняла, что как бы ни разрывалось у меня всё внутри, его внутренности должно быть похожи на мясо для гамбургера.

– Вижу несколько знакомых лиц, – сказал Эрик. – Они все находятся под твоим руководством?

Тут был какой-то смысл, которого я не поняла.

– Да, – очень решительно ответил Виктор.

Это что-то означало для Эрика. Он отошёл от дверного проёма, и мы повернулись к нему. – Сьюки, – сказал Эрик, – я не могу пригласить его. Это твой дом. – Эрик повернулся к Амелии. – Действительно ли твоя защита так конкретна? – спросил он. – Она впустит только его?

– Да, – ответила она. Мне бы хотелось, чтобы она выглядела более уверенной. – Его должен пригласить кто-то, кого защита знает, например Сьюки.

Боб, прогуливаясь, подошёл к открытому дверному проему. Он сел точно на середине порога, обернул хвост вокруг лап, и в упор рассмотрел вновь прибывшего. Когда Боб только появился, Виктор немного посмеялся, но вскоре затих.

– Это не просто кот, – сказал Виктор.

– Нет, – ответила я достаточно громко, чтобы Виктор услышал. – Так же, как и тот. – Тигр издал пыхтящий звук, который, как я поняла, можно было понять как дружелюбный. Думаю, так Квинн говорил мне, что сожалеет об этой проклятой ситуации. А может, и нет. Я подошла и встала прямо позади Боба. Он поднял голову, чтобы посмотреть на меня, а потом побрёл прочь с таким же безразличием, с каким пришёл. Кошки.

Виктор Мадден приблизился к крыльцу. Очевидно, защита не позволяла пересечь ему ступеньки, и он ждал в шаге от них. Амелия включила свет у входа, и Виктор заморгал от внезапного яркого света. Он был очень привлекательным мужчиной, если не совсем красивым. У него были большие карие глаза, решительный подбородок и красивые зубы, сверкавшие при улыбке. Он очень внимательно на меня посмотрел.

– Сообщения о вашей привлекательности не были преувеличены, – сказал он, и с минуту я это расшифровывала. Я была слишком напугана, чтобы блистать сообразительностью. Я разглядела шпиона Джонатана среди вампиров во дворе.

– Угу, – ответила я, не впечатленная. – Вы один можете войти.

– Я рад, – сказал он, кланяясь. Осторожно шагнул и расслабился. После этого он пересек крыльцо настолько гладко, что внезапно оказался прямо передо мной. Его карманный носовой платок – Богом клянусь, белоснежный карманный носовой платок – почти касался моей белой футболки. С трудом удержавшись от вздрагивания, я встретила его взгляд и почувствовала давление. Он хотел испробовать свои ментальные уловки на мне и посмотреть, как они на меня действуют.

Не сильно, насколько я помню. Позволив установить этот факт, я отошла назад и дала ему пройти в комнату.

Виктор всё ещё стоял в дверях. Он окинул всех в комнате очень осторожным взглядом, хотя его улыбка так и не исчезла. Когда он увидел Билла, улыбка, фактически засверкала. – Ах, Комптон, – сказал он, и хотя я ожидала, что последует более разъясняющее замечание, этого не произошло. Амелию он подверг внимательнейшему осмотру. – Источник магии, – пробормотал он и склонил перед ней голову. Франни получила более быструю оценку. Когда Виктор её узнал, на мгновение он выглядел очень недовольным.

Я должна была ее спрятать. Просто не подумала об этом. Теперь группировка Лас-Вегаса знает, что Квинн послал сестру вперед, чтобы предупредить нас. Хотелось бы знать, переживем ли мы всё это.

Если бы мы дожили до дневного времени, мы – три человека – могли бы уехать на машине, а если бы машины оказались сломаны, что ж, у нас есть сотовые телефоны, и мы могли бы вызвать пикап. Но никто не говорил, что у вампиров Лас-Вегаса нет других дневных помощников… помимо Квинна. И Эрик с Биллом могли бы прорваться через линию вампиров: могли бы попытаться. Я не знала, как далеко они доберутся.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – сказала я, и звучало это как приветствие монахини, вынужденной развлекать атеиста. Мы все двинулись к дивану и креслам. Франни мы оставили там, где она была. Будет лучше сохранять каждую частицу спокойствия, которое у нас ещё осталось. Напряжение в комнате было почти осязаемым.

Я включила лампы и спросила вампиров, хотят ли они пить. Все они выглядели удивленными. И только Виктор не отказался. После моего кивка Амелия пошла на кухню, чтобы подогреть «Настоящей крови». Эрик и Билл сидели на диване, Виктор занял мягкое кресло, а я уселась на краешек глубокого кресла и зажала руки между коленями. Наступило долгое молчание, пока Виктор выбирал вступительную линию.

– Твоя королева мертва, Викинг, – сказал он.

Эрик дернул головой. Амелия, войдя, остановилась на секунду, прежде чем подать стакан «Настоящей крови» Виктору. Он принял его с небольшим поклоном. Амелия смутилась, и я заметила, что ее рука скрыта в сгибах ее одежды. Только я вдохнула воздух, чтобы сказать ей, не сходить с ума, как она отошла от него и подошла ко мне.

Эрик сказал. – Я догадывался. Сколько шерифов? – Я была готова пожать ему руку. По его голосу было невозможно понять, что он чувствует.

Виктор сделал вид, что сверяется с памятью. – Дай-ка подумать. Ах, да! Все.

Я сильно сжала губы, чтобы ни один звук с них не сорвался. Амелия подтянула стул с высокой спинкой, который мы держим рядом с камином. Она поставила его рядом со мной и плюхнулась на него как мешок с песком. Теперь, когда она сидела, я могла видеть, что в руке она сжимала кухонный нож для нарезания филе. Он был действительно острым.

– Что с их людьми? – спросил Билл. Он был подобием Эрика в своей нейтральности.

– Некоторые живы. Темнокожий молодой человек по имени Расул… несколько слуг Арлы Ивонн. Команда Клео Баббит умерла с нею даже после предложения сдаться, а Зигеберт, кажется, погиб с Софи-Анной.

– Фангтазия? – Эрик оставил это напоследок, потому что, говоря об этом, с трудом держался. Я хотела подойти к нему и обнять, но он бы этого не оценил. Это было бы проявлением слабости.

Все молчали, пока Виктор делал глоток «Настоящей крови».

Потом он сказал. – Эрик, все твои люди в клубе. Они не сдались. Они говорят, что не сдадутся, пока не получат известие от тебя. Мы готовы сжечь их дотла. Один из твоих фаворитов сбежал, и она – мы думаем, что это женщина – убивает каждого из моих людей, кто имел достаточную глупость, чтобы отделиться от других.

Йо-хо, Пэм! Я наклонила голову, чтобы скрыть невольную улыбку. Амелия мне усмехнулась. Даже Эрик на долю секунды выглядел довольным. Лицо Билла ничего не выражало.

– Почему из всех шерифов я один остался жив? – спросил Эрик (вопрос на четыреста фунтов).

– Потому что ты самый квалифицированный, самый полезный и самый практичный. – У Виктора заранее был готов ответ. – И у тебя есть один из самых лучших бизнесменов, живущий в твоей области и работающий на тебя. – Он кивнул на Билла. – Наш король хотел бы оставить тебя в той же должности, если ты поклянёшься ему в верности.

– Думаю, я знаю, что случится, если я откажусь.

– В Шривпорте мои люди ждут с факелами наготове, – сказал Виктор со своей радостной улыбкой. – На самом деле с более современными устройствами, но сути дела это не меняет. И, конечно, мы сможем позаботиться о твоей небольшой компании здесь. Ты любишь разнообразие, Эрик. Я тащусь сюда, думая, что ты здесь со своими элитными вампирами, а нахожу тебя в этой разношерстной компании.

Я даже не подумала злиться. Без сомнения мы были разношерстной компанией. К тому же я заметила, что ни одному из нас не дали голоса. Это зависело от высокомерия Эрика.

В тишине я размышляла о том, как долго Эрик будет обдумывать своё решение. Если он не уступит, мы все умрём. Это будет способом Виктора «позаботиться» о нас, несмотря на мысль Эрика вслух, о том, что я слишком ценная, чтобы быть убитой. Не думаю, что Виктор оценит мою «полезность» выше ценности Амелии. Даже если мы завалим Виктора (Билл и Эрик, вероятно, с этим бы справились), то остальной части вампиров снаружи нужно будет просто поджечь этот дом, как они угрожали сделать с Фангтазией, и мы умрём. Они не в состоянии войти без приглашения, но нам ведь придётся выйти.

Мои глаза встретились с глазами Амелии. Ее мозг гудел от страха, хотя она из последних сил пыталась удержать прямой спину. Если бы она позвонила Коупли, он бы заключил сделку на ее жизнь, и у него были средства заключить сделку эффективно. Если команда Лас-Вегаса была достаточно голодной, чтобы вторгнуться в Луизиану, значит, они были достаточно голодны, чтобы принять взятку за жизнь дочери Коупли Кармайкла. И, конечно, с Франни было бы всё хорошо, так как её брат находится снаружи. Несомненно, они оставили бы Франни, чтобы Квинн был услужливым. Виктор уже показал, что у Билла есть навыки, в которых они нуждаются, потому что его компьютерная база данных оказалась прибыльной. Так что мы с Эриком были самым расходным материалом.

Я подумала о Сэме. Жаль, что я не могу позвонить ему и поговорить хотя бы минуту. Но я ни за что не втяну его в это, потому что это будет означать его верную смерть. Я закрыла глаза и попрощалась с ним.

За дверью раздался звук, и мне потребовалось время, чтобы растолковать его как тигриный. Квинн хотел войти.

Эрик посмотрел на меня, и я покачала головой. Было бы достаточно плохо, добавить Квинна в эту неразбериху. Амелия прошептала, – Сьюки, – и прижала свою руку ко мне. Это была рука с ножом.

– Не надо, – сказала я. – От этого не будет никакого прока. – Надеюсь, Виктор не понял её намерения.

Глаза Эрика были широко раскрыты и смотрели в будущее. Они сверкали синим в тишине.

Потом кое-что случилось. Франни вышла из транса, открыла рот и начала кричать. Когда первый вопль вырвался из ее рта, дверь начала сотрясаться. Приблизительно через пять секунд Квинн уже разламывал мою дверь, бросая на неё свои четыреста пятьдесят фунтов. Франни вскочила и побежала к ней, схватила ручку и, дернув ее, открыла прежде, чем Виктор смог схватить ее, хотя он упустил её всего на полдюйма.

Квинн заскочил в дом так быстро, что сбил свою сестру. Он стоял на ней и рычал на всех нас.

К своей чести Виктор не показал страха. Он сказал: «Квинн, слушай меня».

Через секунду Квинн замолчал. Всегда было трудно сказать, сколько человечности остаётся в животном облике у оборотней. У меня было доказательство, что вервольфы меня отлично понимали, и я общалась раньше с Квинном, когда он был тигром; он определенно понимал. Но крик Франни высвободил его гнев, и он, казалось, не знал, на кого его нацелить. Пока Виктор отвлёкся на Квинна, я в кармане нащупала визитку.

Мне не нравилась мысль о таком скором использовании карточки «индульгенции» (дедушка спаси меня! ), ^{^[19]} и мне не нравилась мысль позвать его без предупреждения в комнату, полную вампиров. Но если и было когда-либо время для вмешательства эльфа, то оно настало, а я могла вспомнить об этом слишком поздно. В кармане пижамы у меня лежал сотовый телефон. Я незаметно его вытащила и, щелкнув, открыла, сожалея, что не поставила номер в быстрый дозвон. Я посмотрела вниз, сверяясь с номером, и начала нажимать на кнопки. Виктор говорил с Квинном, пытаясь убедить его, что Франни не причиняли вреда.

Разве я не правильно поступала? Разве я не подождала, пока не была уверена, что я нуждаюсь в нем прежде, чем позвонить? Разве я не была настолько сообразительна, чтобы положить в карман визитку и телефон?

Иногда, когда вы поступаете правильно, это оборачивается во вред.

Как только пошло соединение, быстрая рука появилась рядом, выхватила телефон из моей руки, и разбила его об стену.

– Мы не можем позвать его, – сказал Эрик мне на ухо, – иначе начнется война, которая убьет все нас.

Думаю, он имел в виду своих, потому что мне, например, было бы хорошо, если бы прадедушка начал войну, чтобы спасти меня, но теперь помощи от него не будет. Я посмотрела на Эрика с чувством, близким к ненависти.

– Нет никого, кто мог бы помочь вам в этой ситуации, – удовлетворенно сказал Виктор Мадден. Но потом он стал менее довольным, как будто у него появилась ещё одна мысль. – Если только нет чего-то, что я не знаю о вас, – добавил он.

– Ты многого не знаешь о Сьюки, – ответил Билл. Он впервые заговорил с тех пор как вошёл Мадден. – Знай одно: я умру за неё. Если ты ей навредишь, я убью тебя. – Билл обратил взгляд своих тёмных глаз на Эрика. – Ты можешь сказать то же самое?

Эрик явно не мог, и это поставило его в самый низ рейтинга «Кто больше любит Сьюки? » Но сейчас это к делу не относилось. – Ты должен знать ещё кое-что, – сказал Эрик Виктору, – даже более уместное – если что-то с ней случится, ты даже не можешь представить, какие силы придут в движение.

Виктор задумался. – Конечно, это может быть пустой угрозой, – сказал он. – Но как бы то ни было, полагаю, ты не шутишь. Если ты имеешь в виду этого тигра, то не думаю, что он может убить нас всех за нее, пока его мать и сестра в пределах нашей досягаемости. У тигра уже появилось множество проблем, так как я вижу его сестру здесь.

Амелия пододвинулась к Франни и обняла, как будто это включало её в круг защиты тигра. Она посмотрела на меня, думая очень чётко: «Может мне применить магию? Может заклятие стазиса? »

Это было очень умно для Амелии, подумать о таком способе общения со мной, и я бешено думала о её предложении.

Заклятие стазиса оставит всё, в точности как было. Но я не знала, может ли её заклятие включить в себя вампиров ждущих на улице, и как нам потом узнать улучшилась ли ситуация, если она заморозит всех нас в этой комнате кроме себя. Может ли она быть уверена в том, кого затронет заклятие? Как бы мне хотелось, чтобы Амелия была телепатом, хотя до этого никогда о таком не мечтала. Как это отразится на нас, я не знала. Неохотно я покачала головой.

– Это смешно, – сказал Виктор. Его нетерпение было вполне ожидаемым. – Эрик, пора подводить итог. Вот мое последнее предложение. Ты принимаешь взятие Луизианы и Арканзаса под контроль и управление моего короля, или хочешь драться насмерть?

Повисла короткая пауза.

– Я принимаю власть твоего короля, – сказал Эрик невыразительным голосом.

– Билл Комптон? – спросил Виктор.

Билл посмотрел на меня, его тёмные глаза остановились на моём лице. – Принимаю, – ответил он.

Вот так просто у Луизианы появился новый король, а старый режим умер.

Глава 13

Я почувствовала, как напряжение со свистом выходит из меня, как воздух из проколотой шины.

Эрик сказал. – Виктор, отзови своих людей. Я хочу слышать, как ты говоришь с ними.

Виктор, улыбаясь ярче, чем когда-либо выхватил сотовый телефон из своего кармана и позвонил кому-то по имени Делайла, чтобы отдать распоряжения. Эрик воспользовался своим собственным телефоном, чтобы позвонить в Фангтазию. Он сообщил Кланси о перестановках в руководстве.

– Не забудь сказать Пэм, – очень чётко произнёс Эрик, – чтобы она не убивала больше людей Виктора.

Наступило неловкое молчание. Все задумались о том, что будет дальше.

Теперь, будучи достаточно уверенной, что останусь в живых, я надеялась, что Квинн вернётся обратно в свой человеческий облик, чтобы я могла поговорить с ним. Нам было о чём поговорить. Не уверена, что имела право так себя чувствовать, но чувствовала я себя преданной.

Я не думаю, что мир вращается вокруг меня. Я понимаю, что в этой ситуации он оказался по принуждению.

Вокруг вампиров всегда существовало много насилия.

Как я поняла, уже второй раз мать, совершенно случайно, своими неприятностями подставила Квинна. Я не считала её ответственной за это; действительно не считала. Она никогда не хотела быть изнасилованной и не хотела становиться психически больной. Я никогда не видела эту женщину, и вероятно никогда не увижу, но она, несомненно, была непредсказуемым человеком. Квинн сделал, что мог. Он послал свою сестру вперед, чтобы предупредить нас, хотя я не была абсолютно уверена, что это в конечном итоге так уж помогло.

Но он хотя бы попытался.

Сейчас, когда я видела, как тигр тыкается носом во Франни, я поняла, что на всём протяжении отношений с Квинном совершала ошибки. И ощутила гнев от предательства; неважно, чем я это обосновывала, вид моего бойфренда на стороне вампиров, которых я рассматривала как врагов, зажёг во мне огонь. Я встряхнулась и оглядела комнату.

Амелия рванула в ванную, как только смогла отцепиться от Франни, которая всё ещё плакала. Подозреваю, что напряжение оказалось слишком сильным для моей соседки ведьмы, и звуки из ванной в холле это подтверждали. Эрик все еще разговаривал по телефону с Кланси, симулируя занятость и постигая огромные перемены в своем положении. Я не могла прочесть его мысли, но знала это. Он вышел в холл, возможно желая некоторого уединения, чтобы переоценить своё будущее.

Виктор вышел наружу, чтобы поговорить со своим отрядом, и я услышала, как один из них сказал, «Да! Да! », как будто его команда забила победный гол, который, полагаю, был случайным.

Что касается меня, то я чувствовала небольшую слабость в коленках, и мои мысли так гудели, что их едва можно было назвать мыслями. Билл обхватил меня рукой и усадил на кресло, которое освободил Эрик. Я почувствовала, как его холодные губы прикоснулись к моей щеке. Мне следовало бы обладать каменным сердцем, которое не затронуло бы его небольшое обращение к Виктору – я не забыла об этом, несмотря на то, насколько ужасающей была ночь – и моё сердце сделано не из камня.

Билл опустился передо мной на колени и поднял ко мне своё белое лицо. – Надеюсь, что когда-нибудь ты вернёшься ко мне, – сказал он. – Я не буду тебя принуждать сам или просить об этом своих друзей. – Он встал и вышел, чтобы встретить свою новую вампирскую семью.

Заметано.

Боже упаси; ночь ещё не закончилась.

Я потащилась назад в свою спальню и открыла дверь, намереваясь умыться, почистить зубы или попытаться пригладить волосы, потому что считала, что это может заставить меня почувствовать себя немного менее растоптанной.

На моей кровати сидел Эрик, спрятав лицо в ладони.

Он посмотрел на меня, когда я вошла, и выглядел он потрясённым. Что ж, ничего удивительного, после такой основательной операции по захвату и травматической «смены караула».

– Сидя здесь, на твоей кровати, вдыхая твой аромат, – сказал он таким тихим голосом, что мне пришлось напрячься, чтобы услышать его. – Сьюки… я всё вспомнил.

– О, чёрт, – сказала я, вошла в ванную и закрыла дверь. Я расчесывала волосы, чистила зубы и умывалась, но всё равно мне пришлось выйти. Я окажусь такой же трусихой как Квинн, если не посмотрю в лицо вампиру.

Эрик заговорил через минуту после моего появления. – Я не могу поверить.

– Да, да, знаю, любил обыкновенного человека, надавал все эти обещания, был таким очаровательным и хотел остаться со мной навсегда, – пробормотала я.

– Я не могу поверить, что мог испытывать такие сильные чувства и быть таким счастливым впервые за сотни лет, – продолжил Эрик с некоторым достоинством. – Мне стоит отдать должное.

Я потерла лоб. Была середина ночи, я думала, что умру, мужчина, которого я считала своим бойфрендом, только что перевернул всё моё представление о нём вверх дном. Хотя сейчас «его» вампы были на той же самой стороне, что и «мои» вампы, эмоционально я присоединилась к вампирам Луизианы, даже если некоторые из них были ужасны до крайности. Могли ли Виктор Мадден и его команда быть менее страшными? Думаю, нет. Этой самой ночью они убили много вампиров, которых я знала, и которые мне нравились. В добавление ко всем этим событиям, не думаю, что могла бы справиться с Эриком, которого только что посетило открытие.

– Мы можем поговорить об этом в другое время, если вообще должны об этом разговаривать? – спросила я.

– Да, – ответил он после долгой паузы. – Да. Сейчас неподходящий момент.

– Не думаю, что любое другое время будет подходящим для этой беседы.

– Но мы должны поговорить, – ответил Эрик.

– Эрик… о, ладно, – я сделала стирающее движение рукой. – Я рада, что новая власть хочет тебя оставить.

– Тебе было бы больно, если бы я умер.

– Да – мы связаны кровью, бла-бла-бла.

– Не из-за связи.

– Хорошо, ты прав. Мне было бы больно, если бы ты умер. Кроме того, я тоже, скорее всего, умерла бы, так что слишком долго больно мне бы не было. Может теперь, ты сбежишь, пожалуйста?

– О, да, – ответил он, становясь прежним Эриком. – Сейчас я сбегу, но приду повидать тебя позже. И будь уверена, любимая, мы придём к пониманию. Что касается вампиров Лас-Вегаса, они подходят для управления штата, в большей степени, полагающегося на туризм. Король Невады – сильный мужчина, и Виктор не тот, кого можно легко обмануть. Виктор безжалостен, но он не будет разрушать что-либо, что он сможет использовать. Он весьма хорош в сдерживании своего характера.

– Так значит, на самом деле ты не расстроен всем этим? – Я не смогла скрыть потрясения в голосе.

– Это произошло, – ответил Эрик. – Нет никакого смысла быть сейчас «несчастным». Я не могу никого возвратить к жизни, и не могу победить Неваду в одиночку. Я не буду просить своих людей, умирать в бесполезных попытках.

Я просто не могла понять практичности Эрика. Я понимала его точку зрения и, отдохнув, могла бы даже согласиться с ним. Но не здесь и не сейчас; он казался мне слишком холодным. Конечно, у него было несколько сотен лет, чтобы стать таким, и, может быть, ему пришлось пройти через этот процесс много раз.

Какая мрачная перспектива.

Эрик приостановился у двери, чтобы наклониться и поцеловать меня в щёку. Это был ещё один вечер поцелуев. – Я сожалею о тигре, – сказал он, и это стало заключением ночи, которая меня так обеспокоила. Я рухнула в небольшое кресло, стоящее в углу спальни, и сидела в нём, пока не уверилась, что из дома все ушли. Когда остался только один тёплый мозг, мозг Амелии, я выглянула из своей комнаты, чтобы воочию в этом убедиться. Да, все остальные ушли.

– Амелия? – позвала я.

– Да, – ответила она, и я вышла, чтобы её найти. Она была в гостиной и была так же изнурена, как и я.

– Ты в состоянии уснуть? – спросила я.

– Не знаю. Я попробую. – Она покачала головой. – Это всё меняет.

– Что это? – Удивительно, но она меня поняла.

– О, вампирский захват власти. У моего папы были разные деловые отношения с Новоорлеанскими вампирами. Он собирался работать на Софи-Анну, восстанавливая её штаб в Новом Орлеане. И все её другие владения. Я лучше позвоню и расскажу ему всё. Он собирался пораньше приехать туда с новым помощником.

По-своему, Амелия была так же практична, как Эрик. Я ощущала свою несовместимость с миром. Я не могла думать о звонке кому-либо, кто будет чувствовать меньшую печаль от потери Софи-Анны, Арлы Ивонн, Клео… И список можно продолжать. Это заставило меня задуматься, впервые, о том, что вампиры привыкли к потерям. Глядя на жизнь, проходящую мимо них, а затем исчезающую. Поколение за поколением попадали в свои могилы, в то время как всё ещё немёртвые продолжали жить. И продолжали.

Что ж, уставшее человечество – которое, в конечном счете, исчезнет – нуждается в некотором сне, даже в худшем из возможных состояний. Если сегодня ночью намечается ещё какой-нибудь неприятельский захват, то ему придётся пройти без меня. Я снова заперла двери, крикнув, пожелала Амелии спокойной ночи, и заползла обратно в свою кровать. Минут тридцать я лежала с открытыми глазами, потому что как только я начинала засыпать, мои мышцы дергались. Я чуть не решила остаться бодрствовать, думая, что кто-то может прийти ко мне в комнату, чтобы предупредить о большой беде.

Но, наконец, даже дёргающиеся мышцы перестали меня будить. Я провалилась в тяжелый сон. Когда я проснулась, солнце уже встало и светило в окно, а в углу, в кресле, в котором я сидела прошлой ночью пока пыталась разобраться с Эриком, сидел Квинн.

Неприятная тенденция. Я бы не хотела, чтобы у меня было много парней, заходящих без предупреждения в мою спальню и выходящих из неё. Я хотела одного, который останется.

– Кто тебя впустил? – спросила я, приподнявшись на локте. Он хорошо выглядел для человека, который не выспался. Он был очень большим мужчиной с очень гладкой головой и огромными фиолетовыми глазами. Мне всегда нравилось, как он выглядит.

– Амелия, – ответил он. – Я знаю, что не должен был входить; я должен был подождать, пока ты не проснёшься. Ты могла не захотеть меня впускать.

Я зашла в ванную, чтобы дать себе минуту – ещё одна уловка, которая становилась слишком знакомой. Когда я вышла, немного более опрятная и более активная, чем когда заходила, у Квинна была для меня кружка кофе. Я сделала глоток и незамедлительно почувствовала себя способной справиться со всем, независимо от того, что будет. Но не в моей спальне.

– Кухня, – сказала я, и мы пошли в комнату, которая всегда была сердцем дома. Она была уже старой, когда пожар поглотил её. А сейчас у меня была совершенно новая кухня, но я всё ещё скучала по той. Стол, за которым моя семья обедала в течение многих лет, был заменен современным, а новые стулья были намного удобнее, чем старые, но сожаления все еще посещали меня время от времени, когда я думала о том, что было потеряно.

У меня было зловещее чувство, что «сожаление» собирается стать темой дня. Очевидно, во время своего беспокойного сна я впитала дозу практичности, которая казалась мне такой грустной прошлой ночью.

Предупреждая разговор, перед необходимостью которого мы оказались, я вышла через черный ход и увидела, что автомобиля Амелии нет. По крайней мере, мы были одни.

Я села напротив мужчины, которого надеялась полюбить.

– Малыш, ты выглядишь так, будто кто-то сказал тебе, что я мертв, – сказал Квинн.

– Лучше бы так оно и было, – ответила я, потому что я должна была нанести глубокую рану и не видела другого выхода. Он вздрогнул.

– Сьюки, что я мог сделать? – спросил он. – Что я мог сделать? – в его голосе звучал гнев.

– Что я мог сделать? – переспросила я, потому что не знала, что ему ответить.

– Я послал Франни! Я попытался предупредить тебя!

– Слишком мало, слишком поздно, – ответила я. И тут же задумалась: не была ли я слишком твердой, несправедливой, неблагодарной? – Если бы ты позвонил мне несколько недель назад, хотя бы раз, я чувствовала бы себя по-другому. Но, полагаю, ты был слишком занят, пытаясь найти свою мать.

– Так значит, ты рвёшь со мной из-за моей матери, – сказал он. Он казался ожесточенным, но я не винила его.

– Да, – ответила я после быстрого внутреннего тестирования своего решения. – Думаю, да. Не столько из-за твоей матери, сколько из-за ситуации в целом. Твоя мать всегда будет на первом месте, пока жива, потому, что она так больна. Я сочувствую ей, поверь мне. И мне жаль, что вы с Франни так надрываетесь. Я знаю, каково это.

Квинн смотрел вниз на свою кофейную кружку, его лицо исказилось от гнева и усталости. Вероятно, сейчас был худший момент для такого откровенного обмена мнениями, и все же это должно было быть сделано. Я сделала только хуже, позволив длиться всему этому так долго.

– И всё же, зная всё это и зная, что я забочусь о тебе, ты больше не хочешь меня видеть, – сказал Квинн, выплёвывая каждое слово. – Ты даже не хочешь попытаться.

– Я тоже о тебе забочусь и надеялась, что между нами будет что-то большее, – ответила я. – Но вчерашней ночи оказалось слишком много для меня. Помнишь, что мне пришлось узнать о твоём прошлом от кого-то другого? Думаю, ты не говорил мне об этом с самого начала, потому что знал, что возникнет проблема. Не твои драки в ямах – меня это не волнует. Но твоя мама и Франни… Что ж, они твоя семья. Они… иждивенцы. Ты им нужен. Они всегда будут на первом месте. – Я остановилась на мгновение, кусая внутреннюю часть щеки. Наступила самая трудная часть. – Я хочу быть первой. Знаю, что это эгоистично, возможно недосягаемо, и возможно ограниченно. Но я хочу быть на первом месте для кого-то. Если это неправильно, пусть будет так. Я буду неправа. Но так я чувствую.

– Тогда нам не о чем говорить, – ответил Квинн после минутного размышления. Он холодно посмотрел на меня. Я не могла не согласиться. Его большие руки легли на стол, он оттолкнулся, встал на ноги и ушёл.

Я чувствовала себя плохим человеком. Я чувствовала себя несчастной и лишенной. Я чувствовала себя эгоистичной сукой.

Но позволила ему выйти за дверь.

Глава 14

Когда я готовилась ехать на работу – да, даже после такой ночи, которая была у меня сегодня, я должна была ехать на работу – раздался стук в парадную дверь. Я слышала, как что-то большое съезжает вниз по дорожке, пока торопливо зашнуровывала ботинки.

Грузовик FedEx не был постоянным посетителем в моем доме, и худощавая женщина, выпрыгнувшая из него, была мне незнакома. Я открыла разбитую парадную дверь с некоторым трудом. Она уже никогда не станет прежней после того, как в неё вломился Квинн прошлой ночью. Я напомнила себе позвонить Лоу в Клэрис и попросить о замене. Может быть, Джейсон поможет мне её поставить. Леди ФедЭкс пристально посмотрела на расщепленную дверь, когда я, наконец, смогла её открыть.

– Распишетесь за это? – спросила она, протягивая пакет и тактично не комментируя.

– Конечно. – Я приняла коробку, немного озадаченная. Она прибыла из Фангтазии. Ха. Как только грузовик развернулся обратно на Колибри-роуд, я открыла пакет. Это был красный сотовый телефон. Он был запрограммирован на мой номер. К нему прилагалась записка. «Извини за тот, любимая», говорилось в ней. Подписано было большой буквой «Э». Туда входило зарядное устройство. А ещё автомобильное зарядное устройство. И уведомление, что счёт за первые шесть месяцев оплачен.

С ошеломленным чувством я услышала приближение другого грузовика. Я даже не потрудилась сдвинуться с крыльца. Вновь прибывший был из Шривпортского «Домашнего Склада». Это была новая парадная дверь, очень симпатичная, с командой из двух мужчин для её установки. Обо всех расходах уже позаботились.

Мне стало интересно, почистит ли Эрик вентиль моей сушилки.

Я добралась до Мерлотта рано, так что могла поговорить с Сэмом. Но дверь его офиса была закрыта, и я могла слышать голоса внутри. Хотя это и не было из разряда неслыханного, но закрытая дверь была редкостью.

Я тут же обеспокоилась и заинтересовалась. Я могла прочесть знакомый умственный почерк Сэма, и был ещё другой, с которым я сталкивалась раньше. Я услышала царапанье ножек стула внутри, и торопливо отступила в складское помещение прежде, чем дверь открылась.

Вышла Таня Гриссом.

Я подождала, затем решила, что моё дело настолько срочное, что я должна рискнуть поговорить с Сэмом, хотя он мог быть не в настроении. Мой босс всё ещё сидел на своём скрипучем деревянном вращающемся стуле, его ноги опирались о стол. Волосы были в ещё большем беспорядке, чем обычно. Вокруг него как будто был красноватый ореол. Также он выглядел задумчивым и озабоченным, но когда я сказала, что должна рассказать ему некоторые вещи, он кивнул и попросил, чтобы я закрыла дверь.

– Ты знаешь, что случилось вчера вечером? – спросила я.

– Я слышал, что произошло агрессивное поглощение, – ответил Сэм. Он отклонился назад, и пружины его вращающегося стула раздражающе скрипнули. Я определенно балансировала на краю сегодня, так что мне пришлось закусить губу, чтобы удержаться от резкого ответа.

– Да, можно назвать это и так. – «Агрессивное поглощение» было отличным названием, чтобы выразить всё это. Я рассказала ему, что случилось в моём доме.

Сэм выглядел обеспокоенным. – Я никогда не вмешиваюсь в дела вампиров, – сказал он. – Двусущные и вампиры не сходятся. Я действительно сожалею, что тебя втянули в это, Сьюки. Этот Эрик козел. – Было похоже, что он хочет сказать больше, но он сжал губы.

– Ты знаешь что-нибудь о короле Невады? – спросила я.

– Я знаю, что он владеет издательской империей, – быстро ответил Сэм. – И у него есть, по крайней мере, одно казино и несколько ресторанов. Также, он основной владелец управляющей компании, которая работает с вампирскими эстрадными артистами. Знаешь, Обозрение Немертвого Элвиса, со всеми этими вампирами-артистами, поклонниками Элвиса, которое весьма забавно, и некоторые знаменитые танцевальные коллективы. – Мы знали, что реальный Элвис был все еще здесь, но редко находился в форме для выступления. – Если произошло поглощение туристического штата, то Фелипе де Кастро – правильный вампир для этой работы. Он удостоверится, что Новый Орлеан восстановлен как должно, потому что захочет иметь с него доход.

– Фелипе де Кастро…. Звучит экзотически, – сказала я.

– Я не встречал его, но знаю, что он очень харизматичен, – сказал Сэм. – Интересно, приедет ли он в Луизиану, чтобы жить здесь или этот Виктор Мадден будет его представителем. Так или иначе, это не затронет бар. Но без сомнения, это затронет тебя, Сьюки. – Сэм выпрямил ноги и сел прямо на протестующе заскрипевшем стуле. – Мне жаль, что не было способа вытащить тебя из вампирской петли.

– В ночь, когда я познакомилась с Биллом, если бы я знала то, что знаю сейчас, интересно, поступила ли бы я по-другому, – сказала я. – Возможно, я бы позволила Раттреям осушить его. – Я спасла Билла от парочки подлецов, которые были не только подлецами, но и убийцами. Они были осушителями вампиров, людьми, завлекавшими вампиров в места, где тех можно было поймать серебряными цепями и выкачать из них кровь, которая дорого ценилась на черном рынке. Осушители вели опасную жизнь. Раттреи заплатили полную цену.

– Ты так не думаешь, – сказал Сэм. Он снова качнулся на стуле (скрип! скрип! ) и поднялся на ноги. – Ты никогда бы не сделала этого.

Было действительно приятно услышать что-то хорошее о себе, особенно после утреннего разговора с Квинном. Я испытывала желание поговорить с Сэмом и об этом, но он двинулся к двери. Для нас обоих настало время идти работать. Я тоже встала. Мы вышли и принялись за привычные действия. И всё же мой разум с трудом сосредотачивался на этом.

Чтобы поднять свой поникший дух, я попыталась придумать какое-нибудь событие в будущем, что-то, чего я буду ждать с нетерпением. И ничего не смогла придумать. В течение долгого, гнетущего момента я стояла в баре, держа в руке блокнот и стараясь не переступить через край в пропасть депрессии. Потом хлопнула себя по щеке. Идиотка! У меня есть дом, друзья и работа. Я удачливее миллионов людей на планете. Положение улучшится.

Какое-то время это работало. Я всем улыбалась, и если эта улыбка была хрупкой, ей-Богу, это была все еще улыбка.

Через час или два в бар вошел Джейсон со своей женой Кристалл. Кристалл выглядела угрюмой и немного беременной, а Джейсон…. Ну, у него был тяжелый взгляд, который бывает у него, когда он разочарован.

– Что случилось? – спросила я.

– О, ничего особенного, – несдержанно ответил Джейсон. – Принесешь нам пару пива?

– Конечно, – ответила я, думая о том, что он никогда раньше не заказывал пива для Кристалл. Кристалл была симпатичной женщиной на несколько лет моложе Джейсона. Она была вер-пумой, но не из лучших, главным образом из-за всего этого кровосмешения в сообществе Хотшота. Кристалл было нелегко измениться при неполной луне, и у неё были выкидыши, по крайней мере, дважды, насколько я знаю. Я соболезновала её потерям в основном потому, что знала, что сообщество пум считает её слабой. Сейчас Кристалл была беременна в третий раз. Эта беременность, возможно, была единственной причиной, по которой Калвин позволил ей выйти замуж за Джейсона, который был укушенным, а не рождённым. В общем, он стал пумой, будучи неоднократно укушен ревнивцем, который хотел Кристалл для себя. Джейсон не мог измениться полностью в пуму, но превращался в своего рода полуживотное-получеловека. Он наслаждался этим.

Я принесла им пиво вместе с двумя матовыми кружками и ждала, когда они закажут еду. Я подумала было о том, что Кристалл не стоит пить, но решила, что это не моё дело.

– Я хотел бы чизбургер с жарким, – сказал Джейсон. Ничего неожиданного.

– А ты, Кристалл? – спросила я, стараясь казаться дружелюбной. В конце концов, она моя невестка.

– О, у меня недостаточно денег, чтобы поесть, – ответила она.

Я понятия не имела, что сказать. Я вопросительно посмотрела на Джейсона, и он пожал плечами. Это пожатие плеч сказало (его сестре) – «я сделал кое-что глупое и неправильное, но не собираюсь отступать, потому что я упрямое дерьмо».

– Кристалл, я буду рада угостить тебя обедом, – сказала я очень спокойно. – Чего бы ты хотела?

Она впилась взглядом в своего мужа. – Я бы хотела того же самого, Сьюки.

Я записала её заказ на отдельный бланк и шагнула к раздаточному окну, чтобы отдать заказы. Я была готова рассердиться, а Джейсон зажег спичку и бросил её на моё самообладание. Целая история читалась в их головах, и когда я подошла, чтобы понять, что происходит, я оказалась сыта ими по горло.

Кристалл и Джейсон обосновались в доме Джейсона, но почти каждый день Кристалл ездила в Хотшот, свою зону отдыха, где ничего не должна была симулировать. Она привыкла быть в окружении своей семьи, и особенно скучала по своей сестре и её младенцам. Таня Гриссом сняла комнату у сестры Кристалл, Кристалл жила в ней пока не вышла замуж за Джейсона. Таня и Кристалл моментально стали приятельницами. Так как любимым занятием Тани было ходить по магазинам, Кристалл ездила с ней несколько раз. В общем, она потратила все деньги, которые Джейсон дал ей на домашние расходы. Она сделала это с двумя зарплатами подряд, несмотря на многократные сцены и обещания.

Теперь Джейсон отказался давать ей деньги. Он сам ходил в бакалейные магазины и забирал вещи из химчистки, оплачивая каждый счёт самостоятельно. Он сказал Кристалл, что если она хочет иметь собственные деньги, то должна найти работу. И неумелая и беременная Кристалл не преуспела в поиске, так что у неё не было и десяти центов.

Джейсон пытался взять себе это за правило, но оскорбляя свою жену публично, делал это правило совершенно неправильным. Каким же идиотом мог быть мой брат.

Что я могла сделать в этой ситуации? Ну… ничего. Они должны были разобраться с этим самостоятельно. Я смотрела на двух упрямых людей, которые никогда не вырастут, и не была настроена оптимистично по отношению к их шансам.

С серьёзным приступом беспокойства я вспомнила их необычные свадебные клятвы; по крайней мере, странными они казались мне, хотя, предполагаю, что в Хотшоте они были нормой. Как самый близкий живой родственник Джейсона, я должна была пообещать понести наказание, если Джейсон плохо себя поведёт, так же, как Калвин, дядя Кристалл обещал то же самое от её имени. Я была чертовски опрометчива, дав то обещание.

Вернувшись к их столу, я увидела, что эти двое сидят, сжав челюсти, в немой сцене под названием «смотрю куда угодно, только не на тебя». Я осторожно поставила тарелки, дала им бутылку кетчупа Хайнц, и удрала. Я уже достаточно вмешалась, купив Кристалл обед.

Была одна особа, участвующая в этом, к которой я могла обратиться и я пообещала себе прямо здесь, что сделаю это. Весь мой гнев и подавленность сосредоточились на Тане Гриссом. Я на самом деле хотела сделать что-то ужасное этой женщине. Какого черта она бродила вокруг, принюхиваясь к Сэму? Какую цель она имела, вовлекая Кристалл в эту спираль расходов? (И ни на секунду я не посчитала случайностью то, что новая лучшая приятельница Тани оказалась моей невесткой. ) Таня пыталась надоесть мне до смерти? Это походило на наличие слепня, жужжащего рядом и иногда садящегося…, но не достаточно близко для удара. Работая на автопилоте, я обдумывала, что могу сделать, чтобы убрать её с глаз долой. Впервые в своей жизни, я захотела знать, могу ли я надавить на другого человека, чтобы против его воли прочитать его мысли. Это было бы не так легко, так как Таня вер-существо, но я могла бы узнать, чем она руководствуется. И у меня было убеждение, что информация спасёт меня от многих страданий… многих.

Пока я составляла заговор, замышляла недоброе и кипятилась, Кристалл и Джейсон тихо доели свою еду, и Джейсон многозначительно оплатил свой счет, в то время как о счёте Кристалл позаботилась я. Они уехали, и мне стало интересно, на что будет похож их вечер. Я была рада, что не участвую в нём.

Сэм наблюдал за всем этим из-за барной стойки и тихо спросил меня. – Что с этими двумя?

– У них новобрачный блюз, – ответила я. – Серьёзные проблемы приспосабливания.

Он выглядел обеспокоенным. – Не позволяй им втянуть тебя в это, – сказал он, а потом у него сделался такой вид, будто он сожалел, что открыл рот. – Прости, не хотел давать тебе ненужных советов, – сказал он.

В уголках глаз у меня защипало. Сэм давал мне совет, потому что заботился обо мне. В моем переутомленном состоянии это послужило причиной сентиментальных слёз. – Всё хорошо, босс, – сказала я, стараясь казаться веселой и беззаботной. Я развернулась на пятках и отправилась патрулировать свои столы. В моей секции сидел шериф Бад Диаборн, и это было необычно. Обычно он выбирал другое место, если знал, что я работаю. Перед Бадом стояла корзинка луковых колечек, щедро политых кетчупом, а сам он читал Шривпортскую газету. На первой полосе была статья «ПОЛИЦИЯ ИЩЕТ ШЕСТЕРЫХ», и я остановилась спросить у Бада, не могу ли я взять его газету, когда он её прочтёт.

Он подозрительно посмотрел на меня. Его маленькие глазки на рыхлом лице осмотрели меня так, будто он подозревал, что обнаружит окровавленный мясницкий нож, привязанный к моему поясу. – Конечно, Сьюки, – ответил он после долгого молчания. – Ты прячешь кого-то из этих пропавших людей в своём доме?

Я широко ему улыбнулась, беспокойство превратило мою улыбку в радостный оскал. – Нет, Бад, я просто хотела узнать, что происходит в мире. Я опаздываю на новости.

Бад сказал, «я оставлю её на столе» и продолжил читать. Думаю, он повесил бы на меня Джимми Хоффа, если бы мог понять, как это сделать. Не то, чтобы он думал, что я непременно являюсь убийцей, но он думал, что я подозрительная и возможно вовлечена в вещи, которые он не хотел видеть в своём округе. У Бада Диаборна и Олси Бека была общая убеждённость в этом, особенно после смерти того человека в библиотеке. К счастью для меня, он, как оказалось, имел список судимостей длиной с мою руку; и не просто судимостей, но и одно тяжкое преступление. Хоть Олси и знал, что я действовала в целях самообороны, он никогда не будет мне доверять… и Бад Диаборн тоже.

Когда Бад покончил со своим пивом и луковыми кольцами и отбыл внушать страх злодеям округа Ренард, я отнесла его газету за стойку и прочла статью вместе с Сэмом, заглядывающим мне через плечо. Я преднамеренно избегала новостей после кровопролития на пустой офисной стоянке. Я был уверена, что сообщество вервольфов не сможет скрыть что-то столь крупное; все, что они могли сделать, так это оставить ложный след, по которому, конечно же, последует полиция. Так и оказалось.

Более чем через двадцать четыре часа полицейские остаются сбитыми с толку в поиске шести пропавших граждан Шривпорта. Препятствием оказывается их неспособность обнаружить свидетелей, видевших кого-либо из пропавших после десяти часов в среду ночью.

«Мы не можем найти между ними ничего общего», заявил детектив Вили Кромвель.

Без вести пропавшими числятся полицейский детектив Шривпорта Кэл Майерс; Аманда Уотли, владелица бара в центре Шривпорта; Патрик Фурнан, владелец местного представительства Харлей-Дэвидсон, и его жена, Либби; Кристин Ларраби, вдова Джона Ларраби, бывший директор школы; и Хулио Мартинес, летчик авиационной базы ВВС Барксдэйл. Соседи Фурнанов говорят, что не видели Либби Фурнан в течение дня предшествующего исчезновению Патрика Фурнана, а кузина Кристин Ларраби говорит, что не могла связаться с Ларраби по телефону в течение трех дней, таким образом, полицейские допускают, что эти две женщины, возможно, столкнулись с насилием до исчезновения других.

Исчезновение детектива Кэла Майерса вызвало недоумение в полиции. Его партнер, детектив Майк Лохлин, сказал, «Майерс был одним из недавно повышенных детективов, и у нас не было времени, чтобы узнать друг друга хорошо. Я понятия не имею, что могло случиться с ним». 29-летний Майерс служил в полиции Шривпорта в течение семи лет. Он не был женат.

«Если бы они все были мертвы, то, по крайней мере, одно тело было бы обнаружено к настоящему времени», сказал вчера детектив Кромвель. «Мы обыскали все их места жительства и работы в поисках улик, но на сегодняшний день ничего не имеем».

Вдобавок к этой загадке, в понедельник, был убит ещё один житель Шривпорта. Мария-Стар Купер, помощница фотографа, была убита в своей квартире на Шоссе 3. «Квартира походила на мясную лавку», сказал домовладелец Купер, одним из первых попавший на место преступления. Подозреваемых в этом убийстве заявлено не было. «Все любили Марию-Стар», сказала ее мать, Анита Купер. «Она была такой талантливой и симпатичной».

Полицейские еще не знают, связана ли смерть Купер с исчезновениями.

В других новостях Дон Доминика, владелец «РВ парка Дона», сообщил об отсутствии владельцев трех РВ, припаркованных на его территории в течение недели. «Я не уверен, сколько людей было в каждом трейлере», сказал он. «Все они прибыли вместе и арендовали места на месяц. Имя на арендном счёте – Присцилла Геберт. Думаю, что, по крайней мере, шесть человек были в каждом РВ. Они все показались мне вполне нормальными».

Отвечая на вопрос, все ли их вещи по-прежнему находятся на месте, Доминика сказал: «Не знаю, я не проверял. У меня нет на это времени. Но я не увидел ни волоска на них за несколько дней».

Другие жители парка РВ не знакомы с вновь прибывшими. «Они были сами по себе», сказал сосед.

Шеф полиции, Пэрфит Грэхем, заявил, «я уверен, мы раскроем эти преступления. Нужная информация всплывёт. Тем временем, если кто-нибудь знает о местонахождении кого-либо из этих людей, звоните на горячую линию».

Я обдумала это. Представила телефонный звонок. «Все эти люди погибли вследствие войны оборотней», скажу я. «Все они были вервольфами, а голодающая стая из южной Луизианы решила, что разногласие в рядах Шривпорта создаст для них благоприятный случай».

Не думаю, что меня долго будут слушать.

– Значит, они ещё не нашли стоянку, – очень спокойно сказал Сэм.

– Полагаю, это действительно было хорошее место для встречи.

– Рано или поздно, хотя…

– Да. Интересно, что там осталось?

– У команды Олси времени было в избытке, – сказал Сэм. – Так что не много. Они, наверное, сожгли тела в каком-нибудь захолустье. Или похоронили их в чьей-нибудь земле.

Я содрогнулась. Слава Богу, я не была частью этого; по крайней мере, я действительно не знала, где похоронены тела.

Проверив столы и разнеся выпивку, я вернулась к газете и раскрыла её на странице с некрологами. Прочитав колонку под названием «Несчастные смертельные случаи в штате», я испытала страшное потрясение.

СОФИ-АННА ЛЕКЛЕРК, знаменитая деловая женщина, проживающая после Катрины в Батон-Руж, умерла от сино-вируса у себя дома. Леклерк, вампирша, владела обширными участками земли в Новом Орлеане и многих других районах штата. Источники, приближенные к Леклерк, сообщают, что она жила в Луизиане сто или более лет.

Никогда не видела вампирский некролог. Это была абсолютная фальшивка. У Софи-Анны не было сино-вируса – единственной болезни, передававшейся от людей вампирам. Софи-Анна, вероятно, подверглась неожиданному нападению мистера Стэйка. Сино-вирус внушал ужас вампирам, конечно, несмотря на тот факт, что его трудно было обнаружить. По крайней мере, он обеспечивал приемлемое объяснение для человеческого делового сообщества относительно того, почему собственностью Софи-Анны управляет другой вампир, и это было объяснение, которое никто не подвергнет сомнению. Тем более, не было никакого тела, для того, чтобы опровергнуть заявление. Чтобы некролог появился в сегодняшней газете, кто-то, должно быть, заказал его сразу же после того, как она была убита, а возможно даже раньше, чем она умерла. Тьфу. Я задрожала.

Я задумалась о том, что случилось с Зигебертом, преданным телохранителем Софи-Анны. Виктор подразумевал, что Зигеберт погиб вместе с королевой, но явно он этого не сказал. Я не могла даже предположить, что телохранитель мог быть всё ещё жив. Он бы никогда никому не позволил приблизиться к Софи-Анне, чтобы убить её. Зигеберт был рядом с ней очень много лет, сотни и сотни лет, так что не думаю, что он мог пережить ее гибель.

Я оставила газету раскрытой на некрологах и положила ее на стол Сэма, посчитав, что бар слишком оживлённое место, чтобы поговорить об этом, даже если бы у нас было время. У нас был наплыв клиентов.

Я сбилась с ног, обслуживая их, а также собирая неплохие чаевые. Но после недели, которая у меня была, было не только трудно радоваться деньгам, но и невозможно получать удовольствие от работы. Я прикладывала все усилия, чтобы улыбаться и отвечать, когда со мной разговаривали. К тому времени, когда я закончила работу, я ни с кем, ни о чём не хотела говорить.

Но, конечно, у меня не было выбора.

Во дворе перед моим домом меня ждали две женщины, и обе они излучали гнев. Одну я уже знала: Франни Квинн. Женщина рядом с ней должно быть была матерью Квинна. В резком ярком свете фонаря я смогла хорошо рассмотреть женщину, жизнь которой была сплошной катастрофой. Я поняла, что никто никогда не говорил мне её имя. Она все еще была симпатичной, но в одежде предпочитала готический стиль, совершенно не подходящий ее возрасту. Ей было за сорок; ее лицо было измождено, под глазами круги. У нее были темные волосы тронутые сединой, и она была очень высокой и худой. На Франни была майка, открывавшая лифчик, тесные джинсы, и ботинки. Её мать была одета почти в такую же одежду, но в других цветах. Я догадалась, что Франни брала пример в одежде с матери.

Я остановилась рядом с ними, потому что у меня не было никакого желания предлагать им войти, и неохотно вышла из своего автомобиля.

– Ты сука, – вспыльчиво заявила Франни. Её молодое лицо исказилось от гнева. – Как ты могла так поступить с моим братом? Он так много для тебя сделал!

Это с какой стороны посмотреть. – Франни, – сказала настолько спокойно, насколько смогла, – что произошло между мной и Квинном тебя не касается.

Парадная дверь открылась, и на крыльцо вышла Амелия. – Сьюки, я тебе нужна? – спросила она, и я ощутила сгустившуюся вокруг неё магию.

– Я захожу, минутку, – ответила я, но не сказала ей вернуться внутрь. Миссис Квинн была истинным вер-тигром, а Франни наполовину; обе они были сильнее меня.

Миссис Квинн выступила вперед и насмешливо на меня посмотрела. – Ты та самая любовница Джона, – сказала она. – Ты та, которая порвала с ним.

– Да, мэм. Это просто не могло больше продолжаться.

– Они говорят, что я должна вернуться в то место в пустыне, – сказала она. – Где они держат всех сумасшедших оборотней.

Ну надо же. – О, они это сделают? – спросила я, чтобы дать понять, что не имею к этому никакого отношения.

– Да, – сказала она, и замолчала, что было в некотором роде большим облегчением.

Однако Франни не закончила. – Я дала взаймы тебе свою машину. Я приехала предупредить тебя.

– И я тебе благодарна, – ответила я. Моё сердце упало. Я не могла придумать никаких магических слов, чтобы смягчить боль, витавшую в воздухе. – Поверь, мне жаль, что всё так получилось. – Неубедительно, но честно.

– Что не так с моим братом? – спросила Франни. – Он красивый; он любит тебя; у него есть деньги. Он замечательный парень. Что не так с тобой, раз ты не хочешь его?

Прямой ответ – что я действительно восхищаюсь Квинном, но не хочу занимать второстепенное положение в его семейных проблемах – был просто нежелателен по двум причинам: он было излишне оскорбительным, и я могла быть серьезно ранена в результате. Миссис Квинн не была вменяемой, но слушала с растущим волнением. Если бы она превратилась в тигра, понятия не имею, что могло бы случиться. Она могла убежать в лес, а могла и напасть. Всё это крутилось в моей голове. Я должна была что-нибудь сказать.

– Франни, – начала я очень медленно и вдумчиво, потому что понятия не имела что говорить дальше. – Нет ничего неправильного в твоём брате. Я думаю, что он самый замечательный. Но слишком многое против нас. Я хочу, чтобы у него был лучший шанс для создания пары с хорошей женщиной. Поэтому я рассталась с ним. Поверь мне. Мне тоже больно. – Это было в основном верно. Но я надеялась, что Амелия держит наготове пальцы, чтобы использовать свою магию. И я надеялась, что она использует заклинание точно. Но на всякий случай, начала отодвигаться от Франни и её матери.

Франни колебалась, а её мать выглядела всё более тревожной. Амелия подалась вперёд к краю крыльца. Запах магии усилился. На долгое время ночь, казалось, затаила дыхание.

Потом Франни отвернулась. – Пошли, мама, – сказала она, и эти две женщины сели в автомобиль Франни. Я воспользовалась моментом, чтобы подняться на крыльцо. Мы молча стояли с Амелией плечом к плечу, пока Франни не завела машину и не уехала.

– Ну, – сказала Амелия, – как я поняла, ты порвала с ним.

– Да. – Я была обессилена. – У него слишком много «тараканов». – Затем я поморщилась. – Чёрт возьми, никогда бы не подумала, что скажу так. Особенно, вспоминая свои собственные.

– Это из-за его мамы. – Амелия демонстрировала необыкновенную проницательность этой ночью.

– Да, это из-за его мамы. Слушай, спасибо, что вышла из дома.

– А для чего ещё нужны соседи? – Амелия меня слегка приобняла и сказала, – Тебе надо съесть тарелку супа и лечь спать.

– Да, – ответила я. – Это звучит замечательно.

Глава 15

На следующий день я спала допоздна. Как убитая. Без сновидений. Не шелохнувшись. Я даже не проснулась ни разу, чтобы сходить в туалет. Когда я встала, время было к полудню, так что хорошо, что в Мерлот мне нужно было только к вечеру.

В гостиной слышались голоса. Такова обратная сторона жизни с соседкой. Когда вы просыпаетесь, рядом кто-нибудь есть, а иногда у этой персоны есть компания. Вместе с тем, Амелия всегда была достаточно добра, чтобы сделать для меня кофе, когда вставала раньше. Эта перспектива подняла меня из постели.

Мне пришлось одеться, поскольку мы были не одни; более того, другой голос принадлежал мужчине. Я быстро привела себя в порядок в ванной и скинула пижаму. Натянула бюстгальтер, футболку, легкие брюки-хаки. Вполне достаточно. Я направилась прямиком на кухню и обнаружила, что Амелия действительно сделала огромный кофейник ароматного напитка. И она оставила мне кружку. Просто здорово! Я наполнила кружку и кинула в тостер кусочек хлеба. Дверь на заднее крыльцо хлопнула, и я с удивлением увидела Тайреса Марли, который вошел с охапкой дров.

– Где вы храните дрова, когда заносите? – спросил он.

– У меня есть подставка у камина в гостиной, – он нарубил дрова, которые Джейсон напилил и скинул возле сарая с инструментами прошедшей весной. – Это так мило с Вашей стороны, – сказала я, смутившись. – Хм, может, выпьете кофе с тостами? Или… – я взглянула на часы. – Как на счет гамбургера или сэндвича с мясным рулетом?

– Поесть – это звучит заманчиво, – сказал он, пересекая холл так, будто дрова ничего не весят.

Следовательно, мужчина в гостиной был Копли Кармайкл. Почему папа Амелии был здесь, у меня не было ни малейшего представления. Я сложила на скорую руку пару сэндвичей, налила воды, и положила два типа чипсов на тарелку, чтобы Марли мог что-нибудь выбрать по своему желанию. Потом я села за стол и, наконец, приступила к осушению своего кофе и поеданию тоста. У меня до сих пор сохранилось немного бабушкиного сливового варенья, которое я намазывала на тосты, стараясь не впадать в меланхолию каждый раз, когда пользовалась им. Нет смысла портить хорошее варенье плохим настроением. Она, конечно, смотрела бы на ситуацию таким образом.

Марли вернулся, и сел напротив меня без каких-либо признаков дискомфорта. Я расслабилась.

– Я признательна Вам за работу, – сказала я, после того, как он слегка перекусил.

– Мне было нечем заняться, пока босс общается с Амелией, – сказал Марли. – Кроме того, если она пробудет здесь все всю зиму, то он будет рад, что она сможет развести огонь. Кто напилил дрова, но не нарубил их?

– Мой брат, – сказала я.

– Хм, – сказал Марли, и вернулся к еде.

Я съела свой тост, налила себе вторую кружку кофе, и спросила у Марли, нужно ли ему чего-нибудь еще.

– Мне достаточно, спасибо, – сказал он, и открыл пачку картофельных чипсов «барбекю».

Я извинилась, и пошла в душ. Сегодня определенно похолодало, и я достала из комода, который не открывала несколько месяцев, футболку с длинным рукавом. Погода была как на Хэллоуин. В былые времена я покупала тыкву и конфеты… не в этот раз, мне и так хватит страшилок. Впервые за эти дни я чувствовала себя нормальной, то есть, находилась в состоянии гармонии с собой и окружающим миром. Мне было, о чем сожалеть, и могла бы этим заняться, но не хотелось устраивать смотр своих обид и разочарований.

Конечно, в ту минуту, когда я об этом подумала, я начала размышлять о плохом. Я поняла, что ничего не слышала о шревпортских вампирах, а потом задумалась, а с чего я решила, что буду в курсе событий? Этот период перехода власти должен быть полон напряжения и переговоров, и лучше оставить их в покое. Я также ничего не слышала о Верах Шревпорта. Но поскольку расследование обстоятельств исчезновения всех этих людей по-прежнему продолжалось, это было хорошо.

И так как я порвала со своим приятелем, это означало (теоретически), что я была свободна и открыта для новых отношений. Я тщательно накрасила глаза в знак подтверждения своей свободы. А потом добавила немного помады. Неожиданно я почувствовала, что искать приключения не так занятно. И мне не хотелось быть свободной.

Когда я закончила застилать свою постель, в мою дверь постучала Амелия.

– Заходи, – сказала я, складывая пижаму и убирая ее в ящик. – Что случилось?

– Ну, мой отец хотел попросить тебя об одолжении, – сказала она.

Я почувствовала, как на моем лице прорезались мрачные линии. Конечно, Копли чего-то хотел, раз он приехал из Нового Орлеана поговорить с дочерью. И я могла себе представить, что это будет за просьба.

– Продолжай, – сказала я, и сложила руки на груди.

– Сьюки, твое тело уже сказало «нет».

– Не обращай внимания на мое тело и договаривай.

Она глубоко вздохнула, показывая, насколько она не хотела втягивать меня в дела отца. Но я знала, что ее приводило в восторг то, что он попросил у нее помощи.

– Ну, так как я сообщила ему о поглощении Луизианы нежитью Вегаса, он хочет восстановить свои деловые связи с вампирами. Он хочет, чтобы его представили. Он надеялся, что ты, возможно, согласишься выступить посредником.

– Я даже не знаю Фелипе де Кастро.

– Нет, но ты знаешь этого Виктора. И он произвел впечатление предприимчивого и делового мужчины.

– Ты знаешь его так же, как и я, – отметила я.

– Возможно, но, что гораздо важнее, он знает, кто ты, а я была просто ещё одной женщиной в комнате, – заявила Амелия, и я понимала ее точку зрения, хотя ненавидела ее. – Я хочу сказать, что он знает, кто я, кто мой отец, но на самом деле он обратил внимание на тебя.

– Амелия, – простонала я, и на мгновение представила, как пинаю ее.

– Я знаю, что тебе это не понравится, но отец сказал, что он готов заплатить тебе комиссионные, – пробормотала Амелия, выглядя неловко.

Я замахала руками как вентилятор, чтобы отогнать эту мысль. Я не собиралась позволять отцу моей подруги платить мне деньги за то, что сделаю телефонный звонок, или что там мне нужно будет сделать. К этому моменту я уже знала, что приняла решение сделать это ради Амелии.

Мы пошли в гостиную поговорить с Копли лицом к лицу.

Он поздоровался со мной гораздо с большим энтузиазмом, чем в свой предыдущий визит. Он зафиксировал свой взгляд на мне, изображая картину «Я весь сосредоточен на Вас». Я скептически на него взглянула. Поскольку он дураком не был, то сразу же всё это понял.

– Я сожалею, мисс Стакхаус, что вторгся сюда столь скоро после моего последнего визита, – сказал он, подлизываясь. – Но положение дел в Новом Орлеане просто отчаянное. Мы пытаемся найти финансирование для восстановительных работ. Такие деловые связи очень важны для меня, а я являюсь работодателем для многих людей.

Во-первых, я не думаю, что бизнес Копли Кармайкла сильно бы пострадал без контракта на восстановление вампирской недвижимости. Во-вторых, я ни на минуту не поверила, что его единственной мотивацией было восстановление разрушенного города, но через мгновение поисков в его голове, я была готова допустить, что это, по крайней мере, частично определяло его спешку.

Кроме того, Марли нарубил нам дров и перенес их внутрь. Это стоило для меня больше, чем любые обращения к моим эмоциям.

– Я позвоню в Фангтазию сегодня вечером, – сказала я. – Посмотрим, что они скажут. Это максимум, что я могу сделать.

– Мисс Стакхаус, теперь я Ваш должник, – сказал он. – Что я могу для Вас сделать?

– Ваш шофер уже сделал это, – сказала я. – Если бы он дорубил тот дуб, было бы просто великолепно.

Из меня плохой лесоруб, я знаю, потому что пыталась. Три-четыре бревна, и меня можно уносить в изнеможении.

– Он это сделал? – Копли хорошо удавалось удивление. Я не могла сказать наверняка, было оно подлинным или нет. – Однако, какой Марли инициативный.

Амелия улыбнулась и постаралась, чтобы ее папа этого не заметил.

– Хорошо, вот мы и договорились, – сказала она живо. – Папа, тебе сообразить бутерброд или суп? У нас есть какие-то чипсы и картофельный салат.

– Неплохо звучит, – сказал он, поскольку все еще пытался создать видимость, что он обычный человек.

– Марли и я уже поели, – сказала я небрежно, и добавила: – Мне нужно съездить в город, Амелия, тебе нужно что-нибудь?

– Несколько марок, – сказала она. – Ты собираешься заехать на почту?

Я пожала плечами.

– Это по дороге. До свидания, г-н Кармайкл.

– Сьюки, пожалуйста, зовите меня Коуп.

Я знала, что он собирается сказать это. В дальнейшем он собирался быть вежливым и обходительным. Разумеется, он улыбнулся мне с восхищением и уважением в равной мере.

Я взяла свою сумочку и направилась к задней двери. Марли по-прежнему таскал охапки дров. Я надеялась, что это было его собственной идеей. И очень надеялась, что он получит прибавку.

На самом деле, мне было нечего делать в городе. Но я хотела увильнуть от любых дальнейших разговоров с отцом Амелии. Я остановилась у магазина и купила бумажные полотенца, хлеб, тунца, потом зашла в кафе и взяла большой стаканчик мягкого мороженного. Ох, я была плохой девочкой, без сомнений. Я сидела в машине и пыталась справиться с мороженым, пока шпионила за интересной парочкой через две машины впереди от меня. Видимо, они не заметили меня, потому что Таня и Арлена увлеченно общались. Они сидели в Танином Мустанге. Арлена недавно покрасила волосы, поэтому ее волосы, перехваченные сзади «бананом», пламенели рыжим от самых корней. Моя бывшая подруга была одета в тигрово-полосатый трикотажный топ. Это все, что я могла видеть из ее одежды. Таня была в яркой лаймово-зеленой блузке и темно-коричневом свитере. И она внимательно слушала.

Я хотела думать, что они говорили о чем-то кроме меня. Я хочу сказать, что стараюсь не слишком предаваться паранойе. Но когда вы видите бывшую приятельницу, разговаривающую с вашим явным врагом, у вас есть основания, по крайней мере, предполагать возможность того, что разговор коснется вас самым нелицеприятным образом.

Не так важно, что они не любили меня. Я всю свою жизнь знала людей, которым я не нравилась. Мне было точно известно, почему и насколько сильно они меня недолюбливали. Это очень неприятно, как вы понимаете. Меня беспокоила мысль, что Арлена и Таня склоняются к реальным действиям против меня.

Я подумала, что могла бы это выяснить. Если бы я приблизилась, они бы определенно заметили меня, но я не была уверена, что смогу «услышать» их с такого расстояния. Я склонилась, будь то достаю свой CD-плеер, и сосредоточилась на них. Я попыталась мысленно проскочить или пробраться сквозь людей в машинах между нами, что оказалось непростой задачей.

Наконец, знакомый образ Арлены помог мне попасть в точку. Первое ощущение, которое я уловила, было удовольствие. Арлена безмерно наслаждалась собой, поскольку ей безраздельно принадлежало внимание новой аудитории, и она излагала убеждения своего нового бойфренда о том, что необходимо убивать всех вампиров и, по возможности, людей, которые сотрудничают с ними. У Арлены не было собственных твердых убеждений, поэтому она пользовалась чужими, если они ей эмоционально соответствовали.

Когда Таня выдала особенно сильный всплеск раздражения, я рассмотрела ее мысленный автограф. Я проникла внутрь. Пытаясь сохранить конспирацию, моя рука время от времени перебирала диски в бардачке, пока я старалась выхватить все, что можно.

Таня по-прежнему работала на Пелтов: на Сандру Пелт, в частности. И постепенно до меня дошло, что Таня была направлена сюда, чтобы сделать всё возможное, чтобы испортить мне жизнь.

Сандра Пелт была сестрой Дебби Пелт, которую я убила на своей кухне. (После того, как она пыталась убить меня. Несколько раз. Позвольте заметить. )

Черт возьми! Теперь я до самой смерти буду страдать из-за Дебби Пелт. Эта женщина была для меня сущим проклятием, пока была жива. Она была такой же опасной и мстительной, как и ее младшая сестра, Сандра. Я мучалась из-за ее смерти, испытывая вину, раскаянье, чувствуя, будто у меня на лбу была огромная буква «К» от слова «Каин». Убийство вампира – это плохо, но труп исчезает, и они как бы… стираются. Убийство другого человека меняет навсегда.

Так должно быть.

Но возможно из-за возрастающей боли от этого чувства, я стала уставать от этой ноши на своей шее. Во мне росла боль и усталость от Дебби Пелт. Потом ее сестра и ее родители стали создавать мне проблемы и похитили меня. Все получилось не так, как они хотели, и они оказались в моей власти. Взамен того, что я их отпустила, они согласились оставить меня в покое. Сандра пообещала остаться в стороне до тех пор, пока ее родители не умрут. Я бы очень сильно удивилась, если бы старшие Пелты были живы.

Я завела автомобиль и поехала по Бон Темпсу, махая знакомым почти в каждом встречном автомобиле, и не имела ни малейшего представления, что делать дальше. Я остановилась в небольшом городском парке и вышла из машины. Я решила прогуляться и сунула руки в карманы. В моей голове был полный бардак.

Я вспомнила ночь, когда призналась своему первому любовнику, Биллу, что мой дядя домогался меня, когда я была ребенком. Билл принял мою историю настолько близко к сердцу, что организовал визит некоего гостя в дом моего дяди. Упс, мой дядя умер от падения вниз по лестнице. Я была в ярости на Билла, который решил вершить правосудие над моим обидчиком. Но я не могу отрицать, что мне было приятно от смерти дяди. Это глубокое облегчение заставило меня почувствовать себя соучастницей убийства.

Когда я пыталась найти живых среди руин из Пирамиды Гиза, я обнаружила выжившим еще кое-кого – вампира, который хотел твердо держать меня под своим контролем во благо королевы. Андре был страшно ранен, но он бы выжил, если бы раненный Куинн не подполз к нему и не заколол. Я ушла прочь, не остановила Куинна и не спасла Андре. Из-за этого я была виновна в смерти Андре больше, чем в смерти моего дяди.

Я брела по пустому парку, пиная на своем пути бродячие листья. Я боролась с болезненным искушением. Мне было достаточно сказать лишь слово любому из многих членов сверхъестественного сообщества, и Таня была бы мертва. Или я могла бы сосредоточиться на источнике проблем и избавиться от Сандры. И снова – испытать облегчение от того, что кто-то покинул этот мир.

Я просто не могла это сделать.

Но я не смогу жить с Таней, кусающей меня за пятки. Она сделала все возможное, чтобы уничтожить шаткие отношения моего братца с его женой. Так нельзя.

И, наконец, ко мне пришла мысль о человеке, с которым можно проконсультироваться. И этот человек жил со мной в одном доме, что было чрезвычайно удобно.

Когда я вернулась домой, папа Амелии и его неизменный шофер уже отбыли. Амелия была на кухне и мыла посуду.

– Амелия, – произнесла я, и она подскочила. – Прости, – извинилась я. – Буду ходить громче.

– Я надеялась, что мой папа и я сможем понимать друг друга чуть лучше, – призналась она. – Но я не думаю, что это действительно так. Он просто нуждается во мне, чтобы что-то от меня получить, теперь или в будущем.

– Ну, по крайней мере, мы получили дрова для камина.

Она рассмеялась и вытерла руки.

– Ты выглядишь, словно хочешь поговорить о чем-то серьезном.

– Я хочу, чтобы ничего не мешало, так как это будет длинный рассказ. Я окажу твоему папе услугу, но на самом деле я сделаю это для тебя, – сказала я. – Я позвоню в Фэнгтазию для твоего отца, не смотря ни на что, потому что ты моя соседка, и это доставит тебе удовольствие. Так что, считай, это дело сделано. Теперь я собираюсь рассказать тебе об ужасной вещи, которую я совершила.

Амелия села за стол, и я устроилась напротив нее, точно так же, как Марли и я ранее.

– Это звучит интригующе, – сказала она. – Я готова. Рассказывай.

Я сказала Амелия обо всем: о Дебби Пелт, Олси, Сандре Пелт и ее родителях, их обещании, что Сандра никогда не побеспокоит меня снова, пока они живы. О том, что у них было на меня, и что я чувствовала по этому поводу. О Тане Гриссом, шпионке, диверсантке и разрушительнице брака моего брата.

– Мда… – сказала она, когда я закончила. Она подумала в течение минуты. – Итак, во-первых, давай проверим г-на и г-жу Пелт.

Мы воспользовались компьютером, который я привезла из квартиры Хедли в Новом Орлеане. Нам потребовалось пять минут, чтобы обнаружить, что Гордон и Барбара Пелт погибли две недели назад, когда пытались выполнить левый поворот на заправочную станцию и врезались в борт тягача.

Мы посмотрели друг на друга, наши носы наморщились.

– Фу! – сказала Амелия. – Не лучший способ умереть.

– Я вот подумала, а что если она даже хотела, чтобы они оказались в земле прежде, чем она запустит проект «Достань Сьюки до смерти»? – сказала я.

– Эта сука не успокоится. Ты уверена, что Дебби Пелт была удочерена? Поскольку тотальная мстительность в этой семье процветает.

– Они, должно быть, были очень близки, – сказала я. – В самом деле, у меня сложилось впечатление, что Дебби была в большей степени сестрой Сандры, чем дочерью для своих родителей.

Амелия задумчиво кивнула.

– Патология – на лицо, – сказала она. – Ну, мне нужно подумать, что я могу сделать. Я не занимаюсь магией смерти. И ты сказала, что не хочешь, чтобы Таня и Сандра погибли, так что я ловлю тебя на слове.

– Хорошо, – сказала я коротко. – И, я готова заплатить за это, конечно.

– Фи, – сказала Амелия. – Вы была готова приютить меня, когда мне нужно сбежать из города. Ты терпишь меня все это время.

– Ну, вообще-то, ты платишь за аренду, – заметила я.

– Да, достаточную, чтобы покрыть мою долю коммунальных платежей. И ты миришься со мной, и, похоже, даже не противишься ситуации с Бобом. Поэтому, поверь мне, я буду очень рада сделать это для тебя. Я только сначала придумаю, что я собираюсь сделать. Ты не возражаешь, если я посоветуюсь с Октавией?

– Нет, разумеется, – сказала я, стараясь не показать, какое облегчение испытала от идеи подключить старую ведьму с ее опытом. – Ты с ней поговоришь, да? Она же сейчас не ничем особо не занята? И без денег?

– Именно, – ответила Амелия. – И я не знаю, как это сделать, чтобы предложение ее не обидело. Есть хороший способ сделать это. Я так поняла, что она ютится в каком-то углу гостиной в доме племянницы, с тех пор, как приехала. Она рассказала мне – более или менее – но я не знаю, что я можно сделать по этому поводу.

– Я подумаю, пообещала я. – Если ей очень-очень нужно уехать от ее племянницы, она могла бы на какое-то время остановиться в моей гостевой спальне.

Это предложение не радовало меня, но старая ведьма выглядела такой несчастной. И она согласилась принять участие в поездке домой к бедной Марии-Стар, а там всё выглядело ужасно.

– Мы попробуем найти что-то долгосрочное, – сказала Амелия. – Я пошла ей звонить.

– Ладно. Скажешь, до чего вы договоритесь. Мне нужно собираться на работу.

На моей дороге в Мерлот было не так много домов, но везде среди деревьев болтались призраки, во дворах пузатились пластиковые тыквы, и одна – две настоящие тыквы лежали у дверей. У Прескоттов стоял сноп кукурузы, кипа сена, и какие-то декоративные патисончики и тыквы, искусно уложенные на передней лужайке. Я отметила, что нужно сказать Лоринде Прескотт, как это было здорово, когда в следующий раз я увижу ее в супермаркете или на почте.

К тому времени, когда я приехала на работу, было уже темно. Я взяла свой сотовый телефон, чтобы позвонить в Фэнгтазию.

– Фэнгтазия, укусный бар. Приходите в первый вампирский бар в Шривпорте, где нежить распивает каждую ночь, – говорил автоответчик. – Чтобы узнать часы работы, нажмите «один». Чтобы запланировать частную вечеринку, нажмите «два». Чтобы поговорить с живым человеком или мертвым вампиром, нажмите «три». И учтите: приколы здесь не терпят. Мы найдем Вас.

Я была уверена, что голос принадлежал Пэм. Он звучал на редкость скучно. Я нажала три.

– Фэнгтазия, где все ваши мечты о нежити станут реальностью, – сказала одна из клыкоманок. – Это Эльвира. Чем могу помочь?

Эльвира, твою мать!

– Это Сьюки Стакхаус. Мне нужно поговорить с Эриком, – сказала я.

– Может ли Клэнси помочь Вам? – спросила Эльвира.

– Нет.

Эльвира «зависла».

– Мастер очень занят, – сказала она, словно это было сложно понять такому человеку, как я.

Эльвира определенно была новичком. Или, может быть, я становлюсь заносчивой? Я была бешенстве от «Эльвиры».

– Слушай, – сказала я, стараясь говорить вежливо. – Или ты передашь телефон Эрику в ближайшие две минуты, или он будет очень сильно тобой недоволен.

– Ну, – сказала Эльвира. – Вы же не будете ему жаловаться.

– Очевидно, буду.

– Я перевожу, – сказала Эльвира злобно. Я взглянула на служебную дверь бара. Мне необходимо действовать быстро и энергично.

Клик.

– Эрик слушает, – сказал он. – Это моя давняя любовница?

Мда, даже это заставило всё внутри меня биться и дрожать от волнения.

– Да, да, да, – сказала я, гордясь тем, как непоколебимо звучал мой голос. – Слушай, Эрик, это важно, у меня сегодня был с визитом ново-орлеанский воротила, именуемый Копли Кармайкл. Он вел в какие-то деловые переговоры с Софи-Анной о восстановлении ее штаб-квартиры. Он хочет установить отношения с новой властью, – я сделала глубокий вдох. – Ты в порядке? – спросила, сводя одним жалобным вопросом все мое культивируемое безразличие в «ноль».

– Да, – сказал он очень интимно. – Да, я… справился с этим. Нам очень, очень повезло, что мы были в положении… Нам очень повезло.

Я очень тихо выдохнула, чтобы он не услышал. Конечно, он в любом случае услышит. Я не могу сказать, что была вся на иголках, думая о делах у вампиров, но и мне также не было все равно.

– Хорошо, очень хорошо, – сказала я бодро. – Теперь, о Копли. Есть ли кто-нибудь, кто был бы готов обсудить с ним вопросы о строительстве?

– Он еще здесь?

– Я не знаю. Сегодня утром был. Могу спросить.

– Вампирша, с которой я работаю в настоящее время, вероятно, будет верным выбором. Она могла бы встретиться с ним в вашем баре или здесь, в Фэнгтазии.

– Хорошо. Я уверена, что его устроит и то, и другое.

– Дай мне знать. Он должен позвонить сюда, чтобы назначить встречу. Он должен попросить Сэнди.

Я рассмеялась.

– Сэнди, хм?

– Да, – сказал он достаточно мрачно, чтобы я быстро протрезвела. – В ней нет ничего смешного, Сьюки.

– Ладно, ладно, я поняла. Я позвоню его дочери, она позвонит ему, он позвонит в Фэнгтазию и все уладит, а я, вроде как, окажу ему услугу.

– Это отец Амелии?

– Да. Он гад, – сказала я. – Но он ее отец, и я думаю, он разбирается в строительстве.

– Я лежал перед твоим камином, и мы говорили о твоей жизни, – сказал он.

Так, атака с левого фланга.

– Ну. Да. Было такое.

– Я помню наш совместный душ.

– И это было тоже.

– Мы столько всего делали.

– Ну… Вообще-то, да.

– В самом деле, если бы у меня не было сейчас столько дел здесь, в Шревпорте, я бы поддался соблазну приехать к тебе, чтобы напомнить, насколько тебе это нравилось.

– Если мне не изменяет память, – сказала я резко. – Ты, вроде, тоже не огорчался.

– О, да!

– Эрик, мне действительно нужно идти. Мне нужно на работу, – или самовоспламениться уже, что первым выйдет.

– До свидания, – он мог возбуждать даже звуком голоса.

– До свидания, – а я – нет.

Он заставил меня на секунду задуматься о встрече. Я помнила все, что очень старалась забыть. Те дни, когда Эрик был со мной – ладно, ночи – у нас было очень много разговоров и очень много секса. И это было чудесно. Дружеская болтовня. И секс. Смех. И секс. Разговоры. И… Мда…

Вот так, собираешься, как обычно, разносить пиво, как вдруг…

Но это была моя работа, и я должна была показаться Сэму и приступить к ней. Я потащилась в бар, положила сумочку, кивнула Сэму, похлопала Холли по плечу, чтобы сказать, что я здесь, и приняла смену. Мы менялись сменами для разнообразия и удобства, но главным образом потому, что вечером чаевые были выше. Холли была рада видеть меня, потому что сегодня у нее был вечер свидания с Хойтом. Они собирались сходить в кино и поужинать в Шревпорте. Она попросила девочку-подростка понянчиться с Коди. Она рассказывала мне это все, и так как я это уже получила из ее довольных мыслей, мне пришлось потрудиться, чтобы не запутаться. Это было показателем того, насколько меня выбил из колеи разговор с Эриком.

Я была очень занята в течение тридцати минут, пока не убедилась, что все получили свои напитки и еду. Я уловила момент, чтобы позвонить Амелии вскоре после этого, чтобы передать информацию от Эрика, и она сказала, что позвонит папе сразу, как отключится.

– Спасибо, Сьюк, – сказала она. – Ты, как обычно, великолепная соседка.

Я надеялась, она думает о том, как они с Октавией могут магическим образом решить мои проблемы с Таней.

В тот же вечер в баре появилась Клодин, и пульсы мужчин участились, как только она вошла. Она была в зеленой шелковой блузке, черных брюках, черных сапогах на высоком каблуке. В итоге, росту в ней оказалось как минимум шесть футов. К моему удивлению, ее брат-близнец, Клод, тащился за ней. Теперь зашкалил пульс у противоположного пола. Клод, чьи волосы были такими же черными, как у Клодин, хотя и не такими длинными, был весьма лакомым кусочком, хоть снимай в рекламе нижнего белья. Он был одет в мужской вариант наряда Клодин, и его волосы были перевязаны сзади кожаным ремешком. И ботинки у него были весьма мужские. Поскольку он работал стриптизером в клубе Монро на дамских вечерах, Клод отлично знал, как улыбаться женщинам, хотя они его не интересовали. Я забраковала эту мысль. Он был очень заинтересован в том, сколько денег у них кошельках.

Двойняшки никогда не приходили вместе, на самом деле, я вообще не помню, чтобы Клод переступал раньше порог Мерлота. У него собственное место для работы, свой собственный улов.

Конечно, я подошла поздороваться, и обнялась с Клодин. К моему изумлению, Клод последовал ее примеру. Я поняла, что он играл на публику, которой был почти весь бар. Даже Сэм таращился; фейские близнецы вместе были убойным зрелищем.

Я стояла у бара, зажатая между ними, обнятая одной рукой каждым из них, и услышала, как по всей комнате вспыхивают фантазии, некоторые из которых поразили даже меня, и я задумалась, насколько причудливые вещи может себе представить человек. Да, все это там в их мыслях мне повезло увидеть в живых красках.

– Мы пришли передать тебе привет от нашего деда, – сказал Клод. Его голос был настолько тих, что я была уверена, что больше никто не сможет его услышать. Возможно, Сэм мог бы, но он всегда был очень осмотрительным.

– Он озадачен, почему ты не звонишь, – продолжила Клодин. – Особенно, с учетом тех ночных событий в Шревпорте.

– Ну, все кончилось, – сказала я, удивленно. – Зачем ему о сообщать о чем-то, что благополучно завершилось? Ты была там. Но я пыталась позвонить ему прошлой ночью.

– Один раз, – пробормотала Клодин.

– Потому, что некто сломал мой телефон, так что я не смогла завершить вызов. Этот некто сказал, это было неправильно, и это нужно было сделать, чтобы не начать войну. Это я тоже пережила. Так что все в порядке.

– Тебе нужно поговорить с Ниаллом и рассказать ему всю историю, – сказала Клодин. Она улыбнулась через комнату Сому Хеннесси, который брякнул кружку с пивом на стол так резко, что оно разлилось через край. – Теперь, когда Ниалл открылся тебе, он хочет, чтобы ты ему доверяла.

– А почему он не может снять трубку телефона, как и все остальные в этом мире?

– Он не все свое время проводит в этом мире, – сказал Клод. – Есть еще место только для фэйри.

– Очень небольшое место, – страстно сказала Клодин. – Но совершенно особое.

Я была рада иметь родственников, и я всегда рада видеть Клодин, которая в буквальном смысле была моей Хранительницей. Но вместе близнецы были всепоглощающими, совершенно неотразимыми, и когда они стояли, так близко прижимаясь ко мне (даже Сэм не мог оторваться от этого), их сладкий запах, запах, который сводил с ума вампиров, затопил мой бедный нос.

– Смотрите, – сказал Клод, слегка забавляясь. – Похоже, у нас компания.

Арлена подкралась поближе, глядя на Клода, словно она обнаружила целую тарелку барбекю с луковыми кольцами.

– Кто твой друг, Сьюки? – спросила она.

– Это Клод, – сказала я. – Он мой дальний родственник.

– Ах, Клод, так приятно познакомиться, – сказала Арлена.

Она слегка нервничала, учитывая, что она обо мне теперь думает и как относится с тех пор, как стала посещать службы «Братства Солнца».

Клод не проявил ни малейшего интереса. Он кивнул.

Арлена ожидала большего, и после минуты молчания, она сделала вид, будто услышала, что ее зовут за каким-то столом.

– Да получите вы свой кувшин, – сказала она громко и поспешно ретировалась. Я видела, как она склонилась над столом и что-то очень серьезно говорила паре парней, которых я не знала.

– Я всегда рада видеть вас двоих, но я на работе, – сказала я. – Так вы говорите, что вы здесь только для того, чтобы сказать… что Ниалл хочет знать, почему я звякнула один раз и отключилась?

– И не позвонила потом, чтобы объяснить, – сказала Клодин. Она наклонилась, чтобы поцеловать меня в щеку. – Пожалуйста, позвони ему сегодня вечером, когда закончишь работу.

– Хорошо, – сказала я. – Я все же предпочла бы, чтобы он сам позвонил мне, чтобы спросить.

Посланники – это замечательно, но телефон – быстрее. И я хотела бы услышать его голос. Независимо от того, где мой прадед может быть, он мог бы на мгновение вернуться в этот мир для звонка, если он действительно беспокоится о моей безопасности.

Я думаю, что мог бы.

Конечно, я не знаю, что влечет за собой титул фейрийского принца. Можно снизу подписать: «проблемы, с которыми я еще не сталкивалась».

После очередного раунда объятий и поцелуев, двойняшки продефилировали из бара, и много жадных глаз следили за их продвижением к двери.

– Хо, Сьюки, однако, какие у тебя жаркие друзья! – крикнул Сом Хеннесси, и все с ним согласились.

– Я видела этого парня в клубе Монро. Это не стриптизер? – сказала Деби Мюррей, медсестра из больнице в Клариссе, который находился поблизости. Она сидела с парой других медсестер.

– Да, – сказала я. – И он же владеет клубом.

– Упасть и умереть, – сказала другая медсестра. Ее звали Беверли-как-то-там. – Я возьму свою дочь на следующий дамский вечер. Она только что порвала с реальным лузером.

– Ну… – я собиралась сказать, что Клод не заинтересуется чьей-либо дочерью, но потом решила, что это не входит в мои обязанности. – Удачи! – сказала я вместо этого.

Поскольку я провела какое-то время в компании своих как-бы-кузенов, я должен была действовать быстро и энергично, чтобы всех успокоить. Хотя клиенты не получили моего внимания в ходе визита, они получили неплохое развлечение, так что никто не был в обиде.

К концу моей смены в бар вошел Копли Кармайкл.

Он забавно выглядел в одиночку. Я предположила, что Марли ждет в машине.

Со своим красивым костюмом и дорогой стрижкой, он не очень соответствовал этому месту, но я должна была отдать ему должно: он действовал так, словно все время проводил местах, вроде Мерлота. Я находилась рядом с Сэмом, который смешивал бурбон с колой для одного из моих столов, и объяснила ему, кем был незнакомец.

Я отнесла напиток, и кивнула на пустой стол. Г-н Кармайкл принял подсказку и сел за него.

– Добрый вечер! Могу ли я предложить Вам что-нибудь выпить, г-н Кармайкл? – сказала я.

– Солодовый Сингл-Скотч, ^{^[20]} пожалуйста, – сказал он. – Что бы Вы не принесли, все будет хорошо. Я здесь кое с кем встречаюсь, Сьюки, благодаря Вашему звонку. В следующий раз просто скажите мне, когда Вам нужно что-нибудь потребуется, и я сделаю все, что в моих силах.

– В этом нет необходимости, г-н Кармайкл.

– Пожалуйста, зовите меня Коуп.

– Умм… Хмм. Хорошо, позвольте мне принести Ваш Скотч.

Я понятия не имела, что такое этот «солодовый сингл-скотч», но Сэм, разумеется, знал, и он дал мне сияющий чистый стакан с приличной порцией чего-то внутри. Я работаю со спиртными напитками, но я редко их пью. Большинство людей здесь предпочитают заказывать обычные вещи: пиво, бурбон с колой, джин с тоником, виски «Джек Дэниэлс».

Я поставила напиток на нарядную салфетку на стол перед г-ном Кармайклом, и я вернулся с небольшой тарелочкой смешанных закусок.

Потом я оставила его одного, потому что мне нужно было обслуживать других людей. Но я постоянно наблюдала за ним. Я заметила, что Сэм тоже озабоченно поглядывает на папу Амелии. Но все остальные были слишком увлечены разговорами и напитками, чтобы уделять много внимания незнакомцу, который даже рядом не был столь интересен, как Клод и Клодин.

В тот момент, когда я отвлеклась, к Коупу присоединились вампирша. Я не думаю, что кто-нибудь вообще заметил, как она вошла. Она однозначно была современной вампиршей, то есть она умерла в последние пятьдесят лет, и ее преждевременно поседевшие волосы были подстрижены под современное «каре». Она была невысокой, может быть, пять футов два дюйма, но округлой и упругой во всех нужных местах. На ней были очки в серебряной оправе, которые были надеты просто для вида, потому что я никогда не встречала вампира, чье зрение не было бы абсолютным. Они видели четче, чем любой человек.

– Могу ли я предложить Вам какой-нибудь крови? – спросила я.

Ее глаза были как лазеры. Вы бы очень пожалели, если бы стали объектом ее внимания.

– Вы – та самая женщина Сьюки, – сказала она.

Я не видела никакой необходимости подтверждать это, настолько она была уверена. Я ждала.

– Стаканчик TrueBlood, пожалуйста, – сказала она. – Довольно теплой. И я бы хотела познакомиться с Вашим боссом, не могли бы Вы доставить его?

Словно Сэм был косточкой. Тем не менее, она – клиент, а я – официантка. Так что я поставила подогревать TrueBlood и сказала Сэму, что его хотят видеть.

– Я подойду через минуту, – сказал он, потому что занимался подносом напитков для Арлены.

Я кивнула и понесла кровь вампирше.

– Спасибо, – сказала она любезно. – Я Сэнди Секрест, новый региональный представитель короля Луизианы.

Я не имела ни малейшего представления, где выросла Сэнди, хотя это было в США, но не на юге.

– Рада познакомиться, – сказала я, но, в целом, без большого энтузиазма. Региональный представитель? Что такой может делать, помимо должностных обязанностей шерифа? Что это означает для Эрика?

В этот момент к столу подошел Сэм, и я ушла, чтобы не выглядеть любопытной. Кроме того, я могу узнать все позже из его мозга, если Сэм решит не рассказывать мне, что хотела новая вампирша. Он умел блокироваться, но ему приходилось прикладывать для этого особые усилия.

Все трое о чем-то разговаривали пару минут, а затем Сэм извинился и вернулся за барную стойку.

Я время от времени поглядывала на вампиршу и дельца, на случай, если им нужно будет что-нибудь принести, но ни один из них не проявил признаков жажды. Они говорили очень серьезно, и лица обоих были сосредоточены, как у игроков в покер. Я не слишком старалась забраться в мысли Кармайкла, и, разумеется, мозг Сэнди Секрест был для меня пуст.

Остальная часть ночи прошла обычно. Я даже не заметила, когда новая королевская представительница и г-н Кармайкл ушли. Потом пришло время закрыться и подготовить мои столы к приходу Терри Бельфлера, который убирался рано утром. К тому времени, когда я огляделась, ушли все, кроме Сэма и меня.

– Эй, ты закончила? – спросил он.

– Да, – ответила я после того, как еще раз осмотрела все вокруг.

– У тебя есть минутка?

У меня всегда была минута для Сэма.

Глава 16

Он сел на стул за своим столом, и, как обычно, откинулся под опасным углом. Я примастилась на однои из мягких стульев напротив. Свет в здании был выключен, за исключением лампочек над барной стойкой и в кабинете Сэма. После какофонии голосов, усиливающейся музыкальным автоматом, звуками шипящих сковородок, льющейся воды, шагов, в баре стояла звенящая тишина.

– Эта Сэнди Секрест, – сказал он. – Получила новое назначение.

– Да? А что должен делать представитель Короля?

– Ну, насколько я могу судить, она будет постоянно колесить по штату, наблюдать за тем, чтобы у граждан не было каких-либо проблем с вампирами, следить, чтобы у шерифов на их территориях все было в порядке и под контролем, и отчитываться пред Королем. Она – вроде как вампирский ревизор.

– Ого, – я подумала, что это слишком. Но я не видела, как эта проверка могла бы повлиять на Эрика. Если у Эрика всё будет нормально, то и у его команды все будет в порядке. А всё остальное у вампиров меня не интересует. – И она захотела познакомиться с тобой потому что…?

– Она понимает, что у меня есть связи в местном сообществе суперов, – сказал Сэм сухо. – Она хотела, чтобы я знал, что она открыта для обсуждений в случае, если «возникнут проблемы». И дала мне свою визитку.

Он протянул ее. Не знаю, ожидала ли я, что с нее будет капать кровь или что еще, но это была всего лишь обычная визитная карточка.

– Ладно, – я пожала плечами.

– Чего хотели Клодин и ее брат? – спросил Сэм.

Мне было неудобно из-за того, что я была вынуждена скрывать от Сэма правду про своего новообретенного прадедушку, но Ниалл сказал мне держать все в секрете.

– Она ничего не слышала от меня со времени драки в Шревпорте, – сказала я. – Просто хотела меня проведать и захватила с собою Клода.

Сэм посмотрел на меня с некоторым подозрением, но не стал комментировать.

– Может быть, – сказал он через минуту. – У нас еще будет период мира и покоя. Может быть, мы, наконец, сможем просто работать в баре, и в сообществе суперов не будет ничего происходить. Я надеюсь на это, потому что все ближе и ближе время, когда Веры откроются миру.

– Ты думаешь, это будет скоро? – я не имела ни малейшего представления, как Америка отреагирует на сообщение о том, что вампиры – не единственные создания ночи. – Ты думаешь, все остальные оборотни тоже объявятся в ту же ночь?

– Должны, – сказал Сэм. – Мы обсуждаем это на нашем сайте.

У Сэма была жизнь, о которой я ничего не знала. Это наводило на мысли. Я заколебалась, но потом решилась спросить. В моей жизни было слишком много вопросов. Я хотела получить ответы хотя бы на некоторые из них.

– Как ты здесь поселился? – спросила я.

– Я проходил здесь службу, – сказал он. – Я четыре года был в армии.

– Ты служил? – я не могла поверить, что этого не знала.

– Да, – сказал он. – Я не знал, чем хочу заниматься в жизни, и пошел в армию, когда мне исполнилось восемнадцать. Моя мама плакала, а отец ругался, что я не пошел в колледж, но я всё равно сделал по-своему. Я был самым упрямым парнем на планете.

– А где ты вырос?

– По крайней мере, частично – в Райте, штат Техас, – сказал он. – В стороне от Форта Уорта. ^{^[21]} Точнее, по дороге из Форта Уорта. Он был не больше, чем Бон Темпс. Всё мое детство мы переезжали, потому что мой отец был военным. Он вышел в отставку, когда мне исполнилось четырнадцать, и мы поселились в Райте, где жила семья моей мамы.

– Было трудно осесть после столь частых переездов? – я всегда жила только в Бон Темпсе.

– Это был великолепно, – сказал он. – Я очень хотел, наконец, остановиться где-нибудь в одном месте. Я не осознавал, насколько трудно будет найти свою собственную нишу в компании подростков, которые выросли вместе, но я был в состоянии позаботиться о себе. Я играл в бейсбол и баскетбол, так что я нашел свое место. Потом пошел в армию. Такие вот дела.

Я была в восторге.

– Твои родители все еще живут в Райте? – спросила я. – Твоему отцу как оборотню, наверное, нелегко было в армии.

Поскольку Сэм мог превращаться в кого угодно, ему не нужно было мне говорить о том, что он был первым ребенком у пары чистокровных оборотней – я и сама это понимала.

– Да, в полнолуние был просто капец! Но его ирландская бабуля умела готовить один отвар из трав. Он научился варить его самостоятельно. В это невозможно поверить, но он пил его, когда ему выпадало дежурство в полнолуние, и он должен был быть на глазах всю ночь, это помогло ему держаться. Но ты бы не захотела оказаться рядом с ним на следующий день. Отец умер шесть лет назад и оставил меня немного денег. Мне всегда здесь нравилось, и тут продавался бар. Это показалось мне хорошим способом вложения средств.

– А мама?

– Все еще живет в Райте. Она вышла замуж во второй раз через два года после смерти отца. Он неплохой мужик. Он нормальный, – имелось в виду, что ни оборотень, ни другой супер. – Так что есть некий предел, до которого я могу с ним сблизиться, – сказал Сэм.

– Твоя мама чистокровная. Безусловно, он должен что-то подозревать.

– Я думаю, на некоторые вещи он закрывает глаза. Когда ей нужно побегать под луной за пределами дома, она говорит, что проводит в ночь с сестрой в Вако, или что уезжает ко мне в гости, или придумывает еще какую-нибудь отговорку.

– Должно быть, тяжело такое выдерживать.

– Я никогда даже не пытался. Когда служил в армии, я почти женился на обычной девушке. Но просто не смог быть с кем-то связанным браком и при этом хранить от этого человека огромный секрет. Возможность с кем-то говорить об этом сохраняет мой рассудок, Сьюки, – он улыбнулся мне, и я оценила его доверие. – Если Веры объявят о себе, то мы все откроемся. Это снимет камень с моей души.

Мы оба знали, что после этого мы столкнемся с новыми проблемами, но нет никакого смысла говорить о будущих неприятностях. Проблемы всегда приходят своим чередом.

– У тебя есть сестры или братья? – спросила я.

– И то, и другое. Сестра замужем, двое детей, а брат еще холостяк. Он отличный парень. – Сэм улыбнулся. Он смотрелся даже спокойнее, чем обычно. – Крэйг говорил, что весной собирается жениться, – сказал Сэм затем. – Может быть, ты сможешь поехать на свадьбу со мной?

Я была настолько поражена, что не знала, что ответить. Я была весьма польщена и обрадована.

– Это было бы забавно. Скажешь, когда узнаешь дату? – пролепетала я.

У нас Сэмом однажды было свидание, и всё получилось очень мило, но это было в самый разгар моих проблем с Биллом, и подобное никогда больше не повторялось.

Сэм просто кивнул, и небольшой сгусток напряжения, который возник внутри меня, рассосался. В конце концов, это был Сэм, мой босс, и если вдуматься, один из моих лучших друзей. Мы выяснили свои отношения в прошлом году. Я встала, взяла сумочку и накинула куртку.

– Тебя пригласили в Фэнгтазию на вечеринку по случаю Хэллоуина? – спросил он.

– Нет. После последней вечеринки, на которую меня приглашали, они, возможно, не захотят, чтобы я возвращалась, – сказала я. – Кроме того, после недавних потерь, я не уверена, захочет ли Эрик праздников.

– Думаешь, нам стоит устроить свою Хеллоуиновскую вечеринку в Мерлоте? – спросил он.

– Может быть, не конфеты и всякое такое, – сказала я, напряженно думая. – Возможно, празничную упаковочку жареного арахиса для каждого посетителя? Или порцию оранжевого попкорна на каждом столе? И какие-нибудь украшения?

Сэм посмотрел в сторону бара, словно мог видеть сквозь стены.

– Неплохая мысль. Давай попробуем.

Обычно мы украшали бар только на Рождество, и один раз на День Благодарения, по настоянию Сэма.

Я помахала на прощанье и вышла из бара, оставив Сэма убедиться, что все было крепко заперто.

Ночь была довольно прохладной. Это был один из тех Хэллоуинов, какие я представляла себе из детских книг.

В центре стоянки, повернув лицо к ломтику луны, с закрытыми глазами стоял мой прадед. Его светлые волосы спадали на спину, как тяжелая завеса. Множество милых мельчайших морщинок на его лице не были видны в лунном свете, а, может, он их скрыл. Он был с тростью, и вновь он был одет в костюм, черный костюм. На правой его руке, опиравшейся на трость, было массивное кольцо.

Он был красив как никогда.

Он совсем не походил на обычного дедушку. Человеческий дедушка носит бейсболку от «Джон Дир», ^{^[22]} и рабочий комбинезон. Он берет вас на рыбалку. Он позволяет вам покататься на тракторе. Он ворчит на вас за то, что вы слишком балуетесь и шумите, а потом покупает вам конфеты. А что до прадедов, то большинство из нас вряд ли их знало.

Я почувствовала, что Сэм подошел ко мне.

– Кто это? – выдохнул он.

– Это мой, эээ… мой прадед, – сказала я. Он был прямо здесь, передо мной. Мне пришлось объясняться.

– Ого, – сказал Сэм голосом, полным изумления.

– Я совсем недавно узнала, – произнесла я извиняющимся тоном.

Ниалл прервал свой лунный душ и открыл глаза.

– Правнучка моя, – сказал он, словно мое присутствие на мерлотовской автостоянке стало для него приятным сюрпризом. – Кто твой друг?

– Ниалл, это Сэм Мерлот, он владелец бара, – сказала я.

Сэм осторожно протянул руку, и после тщательного осмотра, Ниалл пожал ее. Я почувствовала, как Сэм чуть вздрогнул, будто в руке прадеда был зуммер.

– Правнучка, – сказал Ниалл. – Я слышал, что ты подвергалась опасности в битве между вервольфами.

– Да, но со мной был Сэм, а затем появилась Клодин, – сказала я, с удивлением понимая, что оправдываюсь. – Я не знала, что там будет эта битва, как Вы ее называете, когда собиралась туда. Я пыталась примирить стаю. Но мы попали в засаду.

– Да, Клодин мне рассказала, – сказал он. – Я так понимаю, что сука мертва?

Он явно имел в виду Присциллу.

– Да, сэр, – сказала я. – Сука мертва.

– И на следующую ночь ты снова оказалась в опасности?

Я определенно начала чувствовать себя в чем-то виноватой.

– Ну, на самом деле со мной не всегда так, – сказала я. – Просто так случилось, что вампиры Луизианы были поглощены вампирами Невады.

Ниалл выглядел слегка заинтересованным.

– Но ты, насколько мне известно, набрала номер, который я тебе оставил.

– Ах, да, сэр, я была очень напугана. Но потом Эрик вырвал телефон из моих рук, потому что считал, что если вы ввяжетесь в эту ситуацию, то тотальная война неминуема. Из того, как развивались дальнейшие события, я думаю, что это было лучшим решением, потому что он сдался Виктору Мэддену.

Я все еще немного злилась, даже несмотря на то, что Эрик подарил мне новый телефон.

– Оааа…

Я ничего не поняла из этого неразборчивого звука. Такова была обратная сторона появления прадеда. Меня ставили в угол. Это чувство я не испытывала с тех пор, как была подростком, и бабуля обнаруживала, что я не вынесла мусор или перепутала белье для стирки. Сейчас это ощущение мне нравилось ничуть не больше, чем тогда.

– Мне нравится твоя смелость, – неожиданно сказал Ниалл. – Но ты настолько беззащитно-смертная, хрупкая и недолговечная. Я не хочу потерять тебя, как только получил возможность с тобой общаться.

– Я даже не знаю, что сказать, – пробормотала я.

– Ты не хочешь, чтобы я удерживал тебя от этого. Ты не изменишься. Как я могу защитить тебя?

– Я не думаю, что Вы можете, не на сто процентов.

– Тогда, что я могу для тебя сделать?

– Вам ничего не нужно для меня делать, – сказала я удивленно. У него, похоже, не было той же эмоциональной палитры, что у меня. Я не знала, как ему это объяснить. – Для меня достаточно – прекрасно – просто знать, что Вы есть. Что Вы беспокоитесь обо мне. Что у меня есть живые родственники, не важно, насколько они от меня далеко и насколько от меня отличаются. И Вы не думайте, что я странная и сумасшедшая, и не стесняетесь меня.

– Стесняюсь? – недоуменно глядел на меня. – Ты намного интереснее, чем большинство людей.

– Спасибо, что Вы не думаете, что я дефективная, – сказала я.

– Другие люди считают тебя дефективной? – в голосе Ниалла звучало искреннее возмущение.

– Иногда они чувствуют себя неловко, – неожиданно сказал Сэм. – Зная, что она может читать их мысли.

– А ты, оборотень?

– Я думаю, что она великолепна, – сказал Сэм. И я знала, что он был абсолютно искренним.

Моя спина расправилась. Я почувствовала прилив гордости. В этом порыве эмоционального тепла я чуть было не сказала прадедушке о той большой проблеме, которую я обнаружила сегодня, чтобы доказать, что я делюсь с ним своими делами. Но у меня было серьезное предчувствие, что его решение относительно Оси Зла «Сандра Пелт – Таня Гриссом» могло бы привести к их гибели самым жутким образом. Моя как-бы-кузина Клодин пыталась стать ангелом, что ассоциировалось у меня с христианством, но Ниалл Бригант был определенно из другого теста. Подозреваю. «Выбью-ка я тебе глаз, на случай, вдруг ты на мой позаришься». Ну, может быть, не превентивное возмездие, но близко.

– Так я ничего не могу для тебя сделать? – его голос звучал почти тоскливо.

– Я бы очень хотела, чтобы Вы пришли ко мне в гости, когда у Вас будет время. Я хочу приготовить Вам ужин. Хотите? – он заставлял меня стесняться, предлагая ему это. Я не была уверена, что для него это было ценно.

Он посмотрел на меня сияющими глазами. Я не могла ничего сказать по его лицу, и, несмотря на то, что его тело было похоже на тело человека, он им не был. Он представляет для меня полную загадку. Мое предложение могло вызвать у него раздражение, скуку или неприязнь.

Наконец Ниалл сказал:

– Хочу. Конечно, я приду. Я предупрежу заранее, разумеется. И все же, если тебе что-то будет нужно, позвони мне. Не позволяй никому разубедить себя, если считаешь, что я могу помочь. У меня будет разговор с Эриком. В прошлом он был мне полезен, но я не позволю ему плохо отзываться обо мне в твоем присутствии.

– А ему давно было известно, что я – Ваша родственница? – я задержала дыхание, ожидая ответа.

Ниалл повернулся идти. Теперь он немного повернулся, так что я видела его лицо в профиль.

– Нет, – сказал он. – Прежде всего, я должен был узнать его получше. Я сказал ему только тогда, когда попросил познакомить тебя со мной. Он бы не стал помогать, если бы я не сказал ему, почему хочу тебя видеть.

А потом он исчез. Это было, словно он вышел через дверь, которую мы не могли видеть, и все, в чем я была уверена – то, что он это сделал.

– Мда… – сказал Сэм после долгого молчания. – Это было действительно… необычно.

– Ты как вообще, нормально все это воспринял? – я махнула рукой в направлении того места, где стоял Ниалл. Наверное стоял. Если то, что мы видели, не было какой-нибудь астральной проекцией или вроде того.

– Не важно, как этому отношусь я. Это твое дело, – ответил Сэм.

– Я хочу любить его, – сказала я. – Он очень красивый, и он, кажется, так обо мне заботится, но он такой, такой…

– Пугающий, – закончил Сэм.

– Именно.

– И он связался с тобой через Эрика?

Поскольку, похоже, мой прадед считал, что нет ничего страшного в том, что Сэм о нем узнал, я рассказала Сэму о первой встрече с Ниаллом.

– Ммм. Ну, я не знал, что такое возможно. Фейри не общаются с вампирами в связи с патологическим желанием вампиров их съесть.

– Ниалл может скрывать свой запах, – объяснила я гордо.

Сам выглядел полностью «загруженным» информацией.

– Это еще одна вещь, о которой я никогда не слышал. Я надеюсь, что Джейсон не знает о нем?

– О, Боже, нет.

– Знаешь, он может начать ревновать, или взбесится на тебя.

– Потому что я знаю о Ниалле, а он нет?

– Да. Зависть бы просто поглотила его.

– Я знаю, Джейсон – не самая великодушная особа в мире, – начала я, но заткнулась на полуслове, когда Сэм фыркнул. – Хорошо, – сказала я. – Он эгоистичный. Но он все еще мой брат, во всяком случае, и я так к нему отношусь. Но, может быть, лучше, если я не скажу ему. Тем не менее, Ниалл запросто показался тебе, после того, как велел мне хранить секрет.

– Догадываюсь, что он навел справки, – сказал Сэм мягко. Он обнял меня, что стало приятным сюрпризом. Я почувствовала, что нуждалась в объятиях после неожиданного визита Ниалла. И сама обняла Сэма в ответ. Он был теплым, уютным и человеческим.

Но мы не были людьми на сто процентов.

В следующий миг я подумала, что все же мы были ими. У нас было гораздо больше общего с людьми, чем с другой нашей стороной. Мы жили, как люди, мы умрем как люди. Поскольку я знала Сэма очень хорошо, то мне было известно, что он хотел иметь семью и кого-то любить, и мечтал о будущем, которое включало всё то, что обычно хотят люди: процветание, крепкое здоровье, детей, счастье. Сэм не хотел становиться вожаком какой-либо стаи, а я не хотела быть принцессой кого бы то ни было – тем более что ни один чистокровный фейри никогда бы не посчитал меня чем-либо иным, нежели скромным побочным продуктом их собственного волшебного совершенства. В этом было одно из важнейших различий между Джейсоном и мной. Мой братец всю свою жизнь хотел стать сверхъестественнее, чем есть, а я всю свою жизнь хотела стать менее сверхъестественной, если, конечно, моя телепатия – действительно что-то сверхъестественное.

Сэм поцеловал меня в щеку, а затем, постояв минуту в нерешительности, пошел в трейлер, открыв ворота в аккуратно сработанной изгороди, и поднялся по лестнице на небольшое крыльцо, пристроенное к двери. Когда он вставил ключ, то повернулся ко мне с улыбкой.

– Забавная ночь, да?

– Да, – сказала я. – Забавная.

Сэм посмотрел, как я дернулась в машину, жестом напомнил мне разблокировать двери, подождал, пока я это сделаю, а затем вошел внутрь. Я поехала домой, глубоко озабоченная вопросами разной степени сложности, и на мое счастье, машин на дорогах не было.

Глава 17

Когда на следующий день я буквально выползла на кухню, Амелия и Октавия уже сидели за столом. Амелия выпила весь мой кофе, но хотя бы вымыла кофейник, и у меня ушло несколько минут, чтобы сделать такую необходимую мне чашку кофе. Она и ее наставница продолжали разговаривать, пока я блуждала вокруг, доставая хлопья, добавляя заменитель сахара и заливая всё это молоком. Я склонилась над миской, потому что не хотела разбрызгать молоко на свою майку. На улице стало слишком холодно, для того чтобы ходить без куртки. Я натянула трикотажную кофту и теперь могла выпить кофе и съесть хлопья в комфорте.

– Что с вами двумя? – я спросила, показывая, что готова взаимодействовать с остальным миром.

– Амелия рассказала мне о твоей проблеме и о твоём любезном предложении.

Ох-ох-о. О каком предложении? Я понимающе кивнула, как будто я имела представление, о чем речь.

– Ты не представляешь, как я буду рада выехать из дома племянницы, – сказала милостливо старая женщина. – У Джанеши трое детей, включая малыша, который только начинает ходить, и дружок, который приходит и уходит. Я сплю в гостиной на диване, и когда просыпаются дети, они приходят и включают мультики. Не важно проснулась ли я или нет. Конечно, это их дом, и я жила там неделями, так что они потеряли ощущение, что я гостья.

Я сделала выводы, что Октавия будет спать в спальне напротив моей или в другой, наверху. Я бы проголосовала за ту, что наверху.

– И ты знаешь, я старая, мне нужен быстрый доступ в туалет, – она смотрела на меня с той иронией, которую люди демонстрируют, когда признают, что их время истекает. – Так что внизу было бы прекрасно, особенно если учесть что у меня артрит в коленях. Я тебе говорила, что Джанешина комната наверху?

– Нет, – я сказала онемевшими губами. Господи, это так быстро произошло.

– Так, теперь о твоей проблеме. Я не черная ведьма вообще-то, но тебе нужно спровадить из своей жизни этих девушек – агента госпожи Пелт и саму госпожу Пелт лично.

Я решительно кивнула.

– Так что, – сказала Амелия, не в состоянии более молчать. – У нас есть план.

– Я вся во внимании, – сказала я, наливая вторую чашку кофе. Она мне была необходима.

– Самый простой путь избавиться от Тани, конечно, это рассказать твоему другу Кэлвину Норрису, чем она занимается, – сказала Октавия.

Я уставилась на нее.

– Ох, судя по всему, это приведет к тому, что с Таней случиться что-то плохое.

– А это не то, чего ты хочешь? – Октавия выглядела невинно как святоша.

– Ну, да, но я не желаю ей смерти. Я имею в виду, что не хочу для неё ничего такого, чего она не сможет пережить. Я просто хочу, чтобы она ушла и не вернулась.

– «Ушла и не вернулась» для меня звучит вполне однозначно, – заметила Амелия.

Для меня это звучало так же.

– Я перефразирую. Я хочу, чтобы она куда-нибудь уехала и жила своей жизнью, но подальше от меня, это достаточно понятно? – я не хотела быть грубой, просто старалась точно донести свои мысли.

– Да, юная леди, я думаю, мы можем понять это, – сказала Октавия холодным голосом.

– Я не хочу, чтобы здесь было недопонимание, здесь многое на кону. Я думаю, Кэлвину нравится Таня. С другой стороны, держу пари, он может вполне эффективно ее напугать.

– Достаточно, чтобы вынудить ее навсегда уехать?

– Ты должна будешь доказать, что говоришь правду о том, что она занимается вредительством по отношению к тебе, – сказала Амелия.

– Что ты имеешь в виду? – Спросила я.

– Окей, вот что мы думаем, – сказала Амелия, и таким образом, Первая Фаза началась. Это оказалось тем, что сама бы я не придумала, но ведьмы помогли распланировать все как нельзя лучше.

Я позвонила Кэлвину домой, и попросила заехать, когда у него будет обед. Он был удивлен слышать это от меня, но согласился приехать.

Еще больше он удивился, когда зашел в кухню и увидел Амелию с Октавией.

Кэлвин, вожак верпантер, что живут небольшой коммуной в Хотшете, видел Амелию пару раз, но Октавию – ни разу. Он сразу же проникся к ней уважением, т. к. мог чувствовать ее силу. Это хорошо.

Кэлвину было около сорока, он был сильный, крепкий и уверенный в себе. У него были седеющие волосы, но его осанка была прямой как стрела, и он обладал огромным спокойствием, которое не могло не поражать. Он некоторое время интересовался мною, а я могла только сожалеть, что не чувствовала того же. Он был хорошим человеком.

– Что случилось, Сьюки? – спросил он, после того, как отказался от печенья, чая и колы. Я глубоко вздохнула. – Кэлвин, не подумай, что я сочиняю, но у нас проблемы.

– Таня, – сказал он сразу.

– Ага, – ответила я, не пытаясь скрыть облегчение.

– Она коварна, – сказал он, и мне было жаль слышать частичку восторга в его голосе.

– Она шпион, – сказала Амелия. Амелия могла сразу переходить к погоне.

– Чей? – Кэлвин наклонил голову, не столько удивленный, сколько заинтересованный.

Я рассказала ему отредактированную версию истории, историю, пересказывать которую меня уже тошнило. Кэлвину нужно было знать, что Пелты были очень недовольны мною, что Сандра будет преследовать меня до смерти, что Таня была заслана в качестве вредителя.

Кэлвин, пока слушал, вытянул ноги, а руки скрестил на груди. Он был одет в совершенно новые джинсы и клетчатую рубашку, а пах как свежеспиленные деревья.

– Вы хотите наложить на нее заклятие? – он спросил Амелию, когда я закончила.

– Да, но нужно, чтобы ее сюда привели.

– Каков будет результат? Это ей повредит?

– Она потеряет интерес пакостить Сьюки и ее семье. Также, у нее отпадет желание подчиняться Сандре Пелт. Физически это ей не навредит.

– Это изменит ее разум?

– Нет, – ответила Октавия. – Но это не такое надежное заклинание, как то, что заставило бы ее не хотеть здесь находиться. Если мы наложим такое, она уедет и не захочет вернуться.

Кэлвин обдумал это.

– Мне вроде как нравиться эта симпатичная девушка. Она энергична. Я был изрядно озабочен из-за тех проблем, которые она доставила Кристалл и Джейсону, и размышлял, какие шаги предпринять в отношении мотовства Кристалл. Я полагаю, это способ расставить точки над i.

– Она тебе нравится? – спросила я, желая все прояснить.

– Я же сказал это.

– Нет, я имею в виду, ты любишь ее?

– Хорошо, она и я, мы иногда хорошо проводили время.

– Ты не хочешь, чтобы она уезжала? Хочешь попробовать по-другому.

– Все дело в степени влияния. Ты права, она не может остаться и продолжать делать то, что она делает. Она либо измениться, либо уедет. – Он выглядел несчастным в связи с этим.

– Сьюки, ты сегодня работаешь? – Я посмотрела на настенный календарь.

– Нет, сегодня у меня выходной. – У меня было два выходных подряд.

– Я захвачу ее и привезу вечером. Леди, вам будет достаточно времени?

Ведьмы посмотрели друг на друга, молча советуясь.

– Да, это будет нормально, – сказала Октавия.

– Я привезу ее к семи.

Все шло неожиданно гладко.

– Спасибо Кэлвин, это очень любезно.

– Если это сработает, то сразу убьет несколько зайцев; конечно, если не сработает, то вы обе, леди, не станете моими лучшими друзьями. – Его голос был абсолютно сух.

Ведьмы счастливыми не выглядели.

Кэлвин заметил Боба, который забрел в комнату.

– Привет, братишка. – Кэлвин сказал коту. Он, прищурившись, посмотрел на Амелию.

– Кажется мне, что твоя магия не всегда работает.

Амелия выглядела одновременно виновато и оскорблено.

– Мы сделаем так, что сработает, – сказала она сквозь зубы. – Вот увидите.

– Я посмотрю.

Я провела остаток дня, стирая, занимаясь ногтями, меняя постель – всеми теми делами, которые откладываешь на выходной. Я сходила в библиотеку, и там абсолютно ничего не случилось. Работал один из помощников Барбары Бек на неполный рабочий день, это было хорошо. Я не хотела бы снова почувствовать ужас от нападения, что конечно еще долгое время будет происходить при каждой встречи с Барбарой. Я отметила, что пятно с библиотечного пола исчезло. После этого я сходила в бакалейный магазин. Оборотни не атаковали, вампиры не воскресали. Никто не пытался убить меня или кого-то, кого я знаю. Тайные родственники не раскрывали себя, никто не пытался втянуть меня в свои проблемы, супружеские или любые другие. К моменту своего возвращения домой я практически пропахла нормальностью. Сегодня был вечер, когда была моя очередь готовить, и я решила приготовить свиную отбивную. У меня был любимый панировочный состав домашнего приготовления, который я делала огромными порциями, так что я вымочила отбивные в молоке, потом обмакнула в панировку, так что они были готовы для духовки. Я приготовила печеные яблоки, заправленные изюмом и корицей с маслом, потом взяла немного консервированного горошка и кукурузы и поставила их на медленный огонь. В конце концов, я открыла духовку и поставила мясо. Я еще подумала сделать печенье, но, кажется, калорий было уже и так более чем нужно. Пока я занималась едой, ведьмы готовились в гостиной. Они, похоже, вернулись в старые добрые времена. Я могла слышать голос Октавии, который звучал поучающе. Время от времени Амелия задавала вопросы. Я ворчала сама на себя, пока готовила. Я надеялась, что этот магический метод сработает, и была благодарна ведьмам за то, что они так хотят помочь. Но я чувствовала, что где-то на домашнем фронте произошли перемены. Мое небольшое замечание Амелии, что Октавия может ненадолго остаться у нас, было моментально принято как руководство к действию. (Я бы сказала, что отныне мне нужно быть осторожнее, разговаривая с соседкой. ) Октавия не сказала, сколько она пробудет у меня – выходные, месяц или другое количество времени. Это пугало меня.

Полаю, что могла бы загнать Амелию в угол и сказать: «Ты не спросила меня, может ли Октавия остаться прямо сейчас, ведь это мой дом». Но у меня была свободная комната, а Октавии нужно было где-то жить. Было немного поздно показывать, что я была не совсем довольна возможностью жить с ещё одной особой в доме – особой, которую я едва знала. Возможно, я смогу найти Октавии работу, т. к. постоянный заработок даст старой женщине независимость, и она съедет отсюда. Я размышляла о состоянии ее дома в Новом Орлеане. Я полагала, что он не пригоден для жизни. Со всей своей магической мощью, даже Октавия не могла отменить все те повреждения, которые нанес ураган. После ее упоминаний о лестнице, и возросшую необходимость в ванной комнате, я пересмотрела ее возраст в большую сторону, но она, по-прежнему, не выглядела старше чем, предположим, на шестьдесят три. В сущности, неоперившийся птенец, по сегодняшним временам.

В шесть часов я позвала Амелию и Октавию к столу. Расставила приборы, налила чай со льдом, предложила им самим положить себе в еду с плиты. Не изыскано, но это позволило сэкономить на блюдах. Мы не много разговаривали, пока ели. Мы все трое думали о предстоящем вечере. Несмотря на то, что мне не нравилась Таня, я немного беспокоилась за нее. Я странно себя чувствовала от идеи изменить кого-то, но итог был таков, что мне нужно было, чтобы Таня не стояла у меня за спиной и ушла из моей жизни, а также жизни окружающих меня людей. Или мне было нужно, чтобы у нее появилось новое отношение к тому, что она делает в Бон Темпсе. Я не видела другого пути. В соответствии с моей новой практичностью, я осознала, что если выбирать между постоянным вмешательством в мою жизнь со стороны Тани и жизнью, в которой Таня изменится, тут не о чем было говорить. Я убрала тарелки. Обычно, если одна из нас готовила, другая занималась посудой, но обе женщины были заняты магическими приготовлениями. Ну и хорошо, пусть занимаются своими делами. В 19: 05 мы услышали скрип гравия под колесами грузовичка. Когда мы просили привести ее к семи, я не думала, что он привезет ее как сверток. Кэлвин нес ее перекинутой через плечо. Таня была миниатюрной, но не легкой. Кэлвин определенно напрягался, но он ровно дышал и не вспотел. Танины руки и лодыжки были связаны, но я отметила, что под веревкой он повязал ткань, так что веревка не натирала. И (слава Богу) рот у нее был завязан красным весёленьким платком. Да, определенно, вожак верпантер что-то испытывал к Тане. Конечно, она была безумна как потревоженная гремучая змея, выкручиваясь, извиваясь и кидая свирепые взгляды. Она пыталась ударить Кэлвина, и он врезал ее по заднице.

– Прекрати сейчас же, – сказал он, но не было заметно, что он был очень недоволен. – Ты ведёшь себя как больная, поэтому тебя надо лечить.

Он вошел через переднюю дверь и бросил Таню на диван.

Ведьмы нарисовали что-то мелом на полу в гостиной, что не вызвало у меня восторга. Амелия уверила меня, что сможет все смыть, и т. к. она была чемпионом среди уборщиков, я позволила им продолжать. Здесь было много чего (я в действительности не хотела рассматривать слишком подробно) расставленного в чашах. Октавия зажгла вещество в одной из чаш и подняла над Таней. Рукой она направила дым на Таню. Я сделала еще один шаг назад, и Кэлвин, который стоял за диваном и держал Таню за плечи, повернул голову. Таня задержала дыхание, насколько смогла. После того, как она вдохнула дым, она расслабилась.

– Она должна сидеть здесь, – сказала Октавия, указывая на место, окруженное нарисованными мелом символами. Кэлвин уронил Таню на расположенный в центре стул с прямой спинкой. Она не двигалась, спасибо загадочному дыму.

Октавия начала напевать на языке, которого я не понимала. Заклинания Амелии всегда были на латыни, или, во всяком случае, на примитивной форме ее (так она мне говорила), но я думаю, Октавия была более образованной. Она произносила что-то, что звучало совсем по-другому.

Я очень нервничала по поводу этого ритуала, но он оказался довольно скучным, если только ты не был одним из участников. Мне очень хотелось открыть окна, чтобы выветрить запах дыма, и я была рада, что Амелия додумалась вытащить батарейки из противопожарных детекторов. Таня определенно что-то чувствовала, но я не уверенна, что это было удаление воздействия Пелт.

– Таня Гриссом, – сказала Октавия, – вырви корни зла из своей души и удались от влияния тех, кто использует тебя во зло.

Октавия сделала несколько движений над Таней, пока держала занятную вещичку, которая ужасно напоминала человеческую кость, обернутую лозой. Я старалась не размышлять над тем, где она взяла эту кость.

Таня завопила из-под повязки и ее спина опасно изогнулась. Потом она обмякла. Амелия сделала движение, и Кэлвин перегнулся развязать красный платок, который делал Таню похожей на маленького разбойника. Он стянул другой платок, чисто белый, с Таниного рта. Она определенно была похищена с любовью и уважением.

– Я не могу поверить, что вы делаете это со мной! – Таня прокричала, когда ее рот освободили. – Я не могу поверить, что ты похитил меня как пещерный человек. Ты – придурок!

Если бы ее руки были свободны, Кэлвин получил бы по морде.

– Что, черт возьми, с этим дымом? Сьюки, ты пытаешься спалить дом? Эй, женщина, может, уберешь это дерьмо от моего лица? – Таня стукнула по оплетенной лозой кости своими связанными руками.

– Я Октавия Фант.

– Отлично, Октавия Фант. Развяжи меня! – Окатвия и Амелия обменялись взглядами. Таня воззвала ко мне.

– Сьюки, скажи этим сумасшедшим, чтобы отпустили меня! Кэлвин, я была почти увлечена тобой, прежде чем ты связал меня и притащил сюда! Что вы думаете делать?

– Спасать твою жизнь, – ответил Кэлвин. – Ты сейчас не попытаешься сбежать? Мы должны поговорить.

– Окей, – медленно сказала Таня, как будто поняла, что речь шла о чем-то важном (я могла слышать ее мысли).

– В чем дело?

– Сандра Пелт, – ответила я.

– Да, я знаю Сандру, что с ней?

– Какие у вас отношения? – спросила Амелия.

– Какое твое дело, Эми? – Таня задала встречный вопрос.

– Амелия, – поправила я, сидя на диване напротив Тани. – И ты должна ответить на этот вопрос.

Таня окинула меня острым взглядом – они у нее были в ассортименте, и сказала:

– Я узнала, что у меня есть кузина, удочеренная Пелтами, и Сандра оказалась моей кузиной.

– У вас была близкая дружба с Сандрой? – спросила я.

– Нет, не особенно. Я ее долгое время не видела.

– Правда, что ты недавно заключала с ней сделку?

– Нет, мы с Сандрой слишком долго не виделись.

– Что ты думаешь о ней? – спросила Октавия.

– Я думаю, она сука в квадрате. Но я в некотором роде восхищаюсь ею, – сказала Таня. – Если Сандра чего-нибудь хочет, то она, в конце концов, добивается этого. – Она пожала плечами. – Как по мне, так она немного склонна к крайностям.

– Так что, если она скажет тебе разрушить чью-то жизнь, ты это сделаешь? – Октавия пристально смотрела на Таню.

– Делать мне больше нечего, она может и сама разрушать жизни, если ей так сильно хочется.

– Ты не будешь в этом участвовать?

– Нет, – сказала Таня, она была искренней. Фактически, она начала тревожится от направленности вопросов.

– Я что сделала кому-то что-то плохое?

– Я думаю, тебе есть о чем беспокоиться, – сказал Кэлвин, – Эти милые дамы вовремя вмешались. Амелия и мисс Октавия – мудрые женщины. И ты знакома с Сьюки.

– Да, я знакома с Сьюки. – Таня кинула на меня кислый взгляд. – Она не хочет со мной дружить, что бы я не делала.

Ага, конечно, я не хотела, чтобы ты была достаточно близко, чтобы всадить нож в спину, подумала я, но не сказала ничего.

– Таня, ты пошла за покупками с моей невесткой абсолютно не вовремя, – сказала я.

Таня взорвалась смехом.

– Шопинг отличная психотерапия для беременной невесты, неправда ли? – сказала она, но потом растерялась. – Да, кажется, мы ходили в торговый центр в Монро слишком часто даже для моей чековой книжки. Где я брала деньги? Мне даже не нравится так часто ходить по магазинам. Почему я это делала?

– Ты не будешь этого делать больше, – сказал Кэлвин.

– Не говори мне что делать, Кэлвин Норрис! Я не буду ходить по магазинам, потому что не хочу, а не потому, что ты говоришь мне не ходить.

На лице Кэлвина отразилось облегчение.

Мы все одновременно кивнули. Это была Таня, все в порядке. Казалось, это она минус разрушительное воздействие Сандры Пелт. Я не знала, использовала ли Сандра свою магию, или она просто предложила Тане кучу денег и убедила ее, что смерть Дебби была моей виной, но ведьмы показали, что с успехом удалили из характера Тани часть, испорченную Сандрой.

Я чувствовала себя странно вымотанной, как будто из моего бока вытащили колючку. Я почувствовала, что хочу, чтобы мы могли выкрасть Сандру Пелт и перепрограммировать ее также. Не думаю, что ее было бы просто обратить. Должно быть, в семье Пелтов была определенная патология. Ведьмы были счастливы. Кэлвин был доволен. Я испытывала облегчение. Кэлвин сказал Тане, что собирается отвести ее обратно в Хотшет. Озадаченная Таня уезжала гораздо более достойно, чем прибыла. Она не поняла, почему была у меня дома и, похоже, не помнила, что с ней делали ведьмы. Но она не переживала по поводу беспорядка в ее памяти. Лучше и не придумаешь.

Может теперь, когда Танино разрушительное влияние исчезло, у дела Джейсона и Кристалл пойдут лучше. К тому же, Кристалл действительно хотела замуж за Джейсона, и она, похоже, искренне была рада, что снова беременна. Почему она так недовольна сейчас… просто не понимаю.

Нужно добавить ее в список людей, которых я не понимаю.

Пока ведьмы убирали дом, открыли окна (хотя ночь была холодной), чтобы избавиться от застойного запаха трав. Я растянулась на кровати с книжкой.

Я обнаружила, что не могу достаточно сосредоточиться, чтобы читать. Наконец, я решила выйти во двор, отложила книгу и крикнула Амелии, чтобы она знала, где я. Я села на один из тех деревянных стульев, что мы с ней купили зимой в торговом центре на одной из предсезонных распродаж, и снова восхитилась, как подходит к ним стол с зонтиком. Я напомнила себе к зиме снять зонтик и накрыть мебель. Потом откинулась на спинку стула и выкинула из головы все мысли.

Некоторое время было просто хорошо побыть снаружи, вдыхая запах деревьев и земли, слушая жалобного козодоя, загадочно кричащего в окружающих лесах. Свет ночного освещения дает ощущение безопасности, хотя я и знала, что это иллюзия. Т. к. здесь светло, то вы просто немного отчетливее увидите, что за вами пришло. Билл вышел из леса и бесшумно побрел в направлении двора. Он сел на другой стул. Некоторое время мы молчали. Я не чувствовала приступа боли, которая начиналась последние несколько месяцев, если он находился рядом. Своим присутствием он сделал остаток ночи тревожащим, но потому что был ее частью.

– Села переехала в Литл Рок, – он сказал.

– Почему?

– Получила должность в крупной компании, она сказала – это то, чего она хотела. Они специализируются на собственности вампиров.

– Она любит вампиров?

– Думаю, да, мне неважно.

– Ты был у неё первым? – может быть, это прозвучало немного горько. В любом случае, он был моим первым.

– Нет, – сказал он и повернул ко мне лицо. Оно было бледным и светилось. – Нет, – наконец сказал он. – Я не был первым у нее. И я всегда знал, что во мне ее привлекал вампир, а не личность, которая была вампиром.

Я поняла, что он имеет в виду. Когда я узнала, что ему было поручено ухаживать за мною, я почувствовала, что телепатия – это то, что привлекло его внимание, а не женщина, которая была телепатом.

– Как аукнется, так и откликнется, – сказала я.

– Я никогда не любил ее. Или только чуть-чуть. – Он пожал плечами. – Таких, как она, было много.

– Я не уверена, что ты понимаешь, что я должна по этому поводу чувствовать.

– Я просто говорю тебе правду. Только ты была единственной. – И тогда он встал и пошел обратно в лес, по человечески медленно, позволяя мне увидеть, как он уходит.

Очевидно, он вел хитрую операцию по возвращению моего внимания. Я была поражена тем, что он мечтал, что я смогу снова его полюбить. Я до сих пор чувствовала боль, вспоминая ночь, когда я узнала правду. Думаю, что мое расположение будет пределом того, что он способен заслужить. Доверие, любовь? Не думаю, что это возможно.

Я посидела снаружи еще несколько минут, думая о вечере, который только что закончился. Вражеский агент повержен. Враг отступил. Потом подумала о полицейском розыске пропавших людей, точнее оборотней, из Шривпорта. Я размышляла о том, когда полиция сдастся.

Несомненно, я не хотела бы в ближайшее время опять иметь дела с политикой Веров – выжившие будут поглощены приведением своего дома в порядок.

Надеюсь, Олси нравится быть вожаком, и мне было интересно, достиг ли он успеха в зачатии еще одного маленького породистого оборотня в ту ночь, когда победил. Еще мне было любопытно, кто взял детей Фурнана.

Пока я размышляла, меня также заинтересовало, где Фелипе де Кастро организовал свою штаб-квартиру: в Луизиане или остался в Вегасе? Интересно, сказал ли кто-нибудь Буббе, что в Луизиане новая власть, и интересно, увижу ли я его снова. У него было одно из самых знаменитых лиц в мире, но его голова, к сожалению, была пуста, поскольку он был обращен вампиром, работающим в морге Мемфиса в последнюю секунду. Бубба тяжело перенес Катрину, он был оторван от вампиров Нового Орлеана и кормился крысами и мелкими животными (брошенными котами, я полагаю), пока не был спасен поисковым отрядом вампиров Батон-Ружа. Последний раз, когда я о нем слышала, они выслали его из штата для отдыха и восстановления. Может, он смотается в Вегас. Когда он был жив, ему всегда было хорошо в Вегасе.

Неожиданно, я обнаружила, что одеревенела, сидя так долго, и ночь становилась неприятно холодной. Моя куртка уже не справлялась. Настало время зайти внутрь и идти спать. В доме было темно, и я поняла, что Октавия и Амелия были вымотаны их ведьмовской работой. Я поднялась со стула, сняла зонт и открыла дверь кладовой, укладывая зонт у скамьи где, думаю, ещё мой дед, чинил вещи. Я закрыла дверь кладовой, чувствуя, что закрываю внутри лето.

Глава 18

Тихий и мирный понедельник закончился. Во вторник я пошла на работу в дневную смену. Когда я уходила из дома, Амелия украшала ящик комода, который откопала где-то на местной барахолке. Октавия обрезала отцветшие бутоны роз. Она сказала, что кусты роз нуждаются в подрезке до наступления зимы, и я предложила пожилой женщине этим заняться. Моя бабушка очень бережно относилась к нашим розам, и пальцем не позволяла мне их коснуться, если только не было необходимости опрыскивать их от тли. Это входило в мои обязанности.

Джейсон пришел в Мерлот на ланч в компании парней с работы. Они составили два стола вместе, где образовали скопление довольных мужчин. Прохладная погода и отсутствие стихийных бедствий – достаточный повод для счастья дорожной бригады. Джейсон казался даже чересчур оживленным, а в его голове беспорядочно прыгали мысли. Не исключено, что уничтожение тлетворного влияния Тани уже произвело свой эффект. Но я приложила все усилия, чтобы выбраться из его головы, потому что, в конце концов, он был моим братом.

Когда я принесла за стол большой поднос колы и чая, Джейсон сказал:

– Кристалл передает привет.

– Как она себя сегодня чувствует? – спросила я, чтобы продемонстрировать соответствующую озабоченность, и Джейсон, соединив большой и указательный палец, показал «окей». Я поставила последнюю кружку чая, аккуратно опуская ее, чтобы не расплескать, и спросила Дава Бека, двоюродного брата полицейского Элси, принести ли ему еще ломтик лимона.

– Нет, спасибо, – сказал он вежливо. Дав, который женился на следующий день после получения диплома, представлял собой совершенной иной фрукт, нежели Элси. Под тридцать, он выглядел моложе, и, насколько я знала – а я вполне обоснованно могла это утверждать – в нем не было внутренней агрессии, в отличие от его кузена-детектива. Я ходила в школу с одной из сестер Дава.

– Как Анжела? – спросила я его, и он улыбнулся.

– Она вышла замуж за Мориса Кершеу, – сказал он. – У них маленький мальчик, прелестнейший ребенок в мире. Анжела стала другой женщиной, она бросила пить и курить, и при каждой возможности ходит в церковь.

– Исключительно рада это слышать. Передавай ей привет, – сказала, и начала принимать заказы. Я слышала, как Джейсон рассказывал своим приятелем о том, что собирается строить забор, но у меня не было времени обращать на это внимание.

Он чуть задержался, когда другие мужчины пошли к своим автомобилям.

– Сьюк, ты не могла бы проведать Кристалл после работы?

– Конечно, а ты разве не идешь домой после работы?

– Мне нужно заехать в Кларис и пробежаться по нескольким магазинам. Кристалл хочет, чтобы мы сделали для ребенка ограждение во дворе. Чтобы получилось безопасное место для игр.

Я была удивлена тем, что Кристалл проявляет такую дальновидность и материнские инстинкты. Может, ребенок изменит ее. Я подумала об Анжеле Кершеу и ее маленьком сынишке.

У меня не было ни малейшего желания подсчитывать, сколько девушек младше меня были замужем в течение многих лет и обзавелись детьми – или просто обзавелись детьми. Я сказала себе, что зависть – грех, и окунулась в работу, улыбаясь и кивая каждому. К счастью, день выдался суматошный. В период временного затишья во второй половине дня Сэм попросил меня помочь ему провести инвентаризацию на складе, пока Холли приглядывала за баром. Там оставалась только пара наших обычных алкашей, так что она не была завалена работой. Поскольку я до жути боялась Блэкбери^{^[23]} Сэма, то он вводил данные, пока я все пересчитывала, и мне пришлось раз пятьдесят карабкаться вверх-вниз по стремянке, чтобы провести подсчеты и протереть пыль. Моющих средств у нас было закуплено достаточно. Мы пересчитали всё, что могли. Сэм сегодня был просто счетным маньяком.

Склад не проветривался, так что за время нашей работы там стало жарко. Я была рада вырваться из этого душного ограниченного пространства, когда Сэм, наконец, стал всем доволен. По дороге в уборную я выбирала паутину из его волос, а там тщательно вымыла руки, оттерла лицо, по возможности проверила свой хвостик на предмет запутавшихся паутинок и была готова.

Когда я покинула из бара, то настолько увлеклась мыслями о предстоящем душе, что почти повернула налево, чтобы поехать домой. Но в этот момент я вспомнила, что обещала навестить Кристалл, поэтому я вместо этого повернула направо.

Джейсон жил в доме моих родителей, и он очень заботился о нем. Мой брат был из числа тех парней, которые могут гордиться своим домом. Он без устали тратил свое свободное время на покраску, капитальный ремонт и стрижку газонов, чему я неизменно удивлялась. Недавно брат покрасил дом в желто-коричневый цвет с ярко-белой отделкой, и теперь он выглядел весьма изящно. Подъездная дорожка огибала дом спереди. Он добавил ещё одну дорожку, которая вела к задней части дома, но я припарковалась у переднего крыльца. Я закинула в карман ключи от машины, и поднялась по ступенькам. Я намеревалась повернуть ручку двери, просунуть голову внутрь и позвать Кристалл, все-таки я родственница. Передняя дверь была не заперта, как и большинство дверей днем. В холле никого не было.

– Привет, Кристалл, это Сьюки! – позвала я, стараясь кричать не слишком громко, чтобы нечаянно не напугать ее.

Я услышала приглушенный звук, стон. Он шел из самой большой спальни, которой пользовались наши родители. Она располагалась справа от холла.

О, Боже, у нее опять выкидыш, подумала я, и бросилась в закрытую дверь. Я толкнула дверь так сильно, что та ударилась о стену, но я не обратила на это ни капли внимания, потому что на кровати резвились Кристалл и Дав Бек.

Я была так потрясена, так разгневана, в таком смущении, что, когда они оторвались от своего занятия и уставились на меня, я сказала самое глупое, что я могла придумать:

– Не удивительно, что ты потеряла всех своих детей.

Развернулась и вышла из дома. Я была настолько возмущена, что даже не сразу смогла открыть машину. К несчастью, в этот момент, подъехал Кэлвин. Он почти на ходу выскочил из своего грузовичка.

– Господи Боже, что случилось? – сказал он. – С Кристалл все нормально?

– Почему бы тебе самому не спросить ее об этом? – сказала я презрительно, и забралась в свою машину, все еще находясь в шоке. Кэлвин ринулся в дом как на пожар, и тогда я подумала о масштабах происшествия.

– Джейсон, твою мать! – выругалась я, врезав кулаком по рулю. Мне нужно было найти время и послушать мысли Джейсона. Он все знал, и понимал, что пока у него дела в Кларисе, Дав и Кристалл, вероятно, воспользуются этой возможностью для встречи. Он рассчитывал на то, что я забегу, раз обещала. И было слишком большое совпадение, что Кэлвин тоже оказался здесь. Должно быть, братец и Кэлвина попросил проведать Кристалл. Учитывая, что я и Кэлвин обо всём этом узнали, не оставалось ни единого шанса, что прецедент замнется. Я была права, когда беспокоилась по поводу этого брака, и теперь получила достаточно оснований для новых беспокойств.

Кроме того, мне было стыдно. Мне было стыдно за всех участников происшедшего. Согласно моему кодексу поведения, который, возможно, не соответствует взглядам истинной христианки, интимные отношения между людьми – их личное дело. Даже, если это случайные отношения – если люди уважают друг друга, то все в порядке. Но пара, которая поклялась в верности, поклялась публично, ограничивается целым набором различных правил, в моем представлении.

Но, похоже, не в представлении Кристалл и Дава.

Кэлвин, который спускался с крыльца, выглядел на много лет старше, чем был до этого момента. Он остановился у моей машины. На его лице застало тоже выражение, что и у меня: разочарование, досада, отвращение. И прочие подобные чувства.

– Я должен был знать, – сказал он. – Теперь мы должны провести церемонию.

Кристалл вышла на крыльцо, завернутая в леопардово-пятнистый халат, и прежде, чем она успела заговорить со мной, я завела машину и рванула быстро, как могла. Потрясенная, я ехала домой. Когда я вошла в заднюю дверь, Амелия что-то крошила на старой разделочной доске, той, что пережила пожар лишь с незначительными подпалинами. Она повернулась, чтобы заговорить, и открыла рот, когда увидела мое лицо. Я покачала головой, показывая, что мне не до разговоров, и пошла прямиком в свою комнату.

Этот день был бы хорошим для меня, если бы я могла прожить его заново.

Я сидела в своей комнате в небольшом кресле в углу, том, в котором последнее время сидело так много визитеров. Боб свернулся калачиком у меня на кровати, месте, где ему категорически запрещалось спать. Кто-то днем открыл мою дверь. Я подумала поругаться с Амелией, но отбросила эту идею, когда заметила стопку чистого и сложенного постельного белья, лежащего поверх буфета.

– Боб, – сказала я, кот развернулся и вскочил в одно плавное движение. Он стоял на кровати, глядя на меня широкими золотистыми глазами. – Пошел отсюда к чертовой матери! – сказала я.

С огромным достоинством Боб соскочил с постели и продефилировал к двери. Я чуть приоткрыла ее, и он вышел, умудрившись оставить впечатление, что он делает это по собственному желанию. Я захлопнула за ним дверь.

Я люблю кошек. Просто мне хотелось побыть в одиночестве.

Зазвонил телефон, и я встала, чтобы ответить.

– Завтра вечером, – сказал Кэлвин. – Надень что-нибудь удобное. В семь часов.

Его голос звучал грустно и устало.

– Хорошо, – сказала я, и мы оба положили трубки.

Я посидела еще немного. Соглашусь ли я участвовать в этой церемонии вне зависимости от того, что она будет в себя включать? Да, соглашусь. В отличии от Кристалл, я держу свое слово. Я была вынуждена поклясться за Джейсона на его свадьбе как его ближайший родственник, как заместитель, который примет за него наказание, если он будет уличен в неверности его новой жене. Кэлвин поклялся за Кристалл. Теперь видно, к чему это нас привело.

Я не знала, что произойдет, но я знала, что это будет ужасно. Несмотря на то, что верпантеры понимали необходимость связи каждой имеющейся чистокровной мужской пантеры с каждой доступной чистокровной женской особью того же вида (единственный способ для рождения чистокровного младенца-пантеры), они также считали, что после того необходимого размножения, любое партнерство должно быть моногамными. Если ты не хочешь принимать этот обет, то не проходи церемонию бракосочетания. Так они жили в своей общине. Кристалл впитывала эти правила с рождения, а Джейсон узнал их от Кэлвина перед свадьбой.

Джейсон не звонил, и я была рада. Мне было интересно знать, что происходило в его доме, но лишь отчасти. Когда Кристалл и Дав познакомились? Знает ли жена Дава об их связи? Я не была поражена тем, что Кристалл изменила Джейсону, но я была слегка удивлена ее выбору.

Я решила, что Кристалл хотела сделать свою измену максимально впечатляющей. Она как бы говорила: «Я буду иметь секс с кем-то еще, пока вынашиваю твоего ребенка. И он будет старше тебя, другой расы, и даже будет работать под твоим руководством! » И всаживать нож глубже с каждым словом. Если это была ее месть за чизбургер. Черт, я бы сказала, что она отомстила за целый стейк!

Поскольку я не хотела, чтобы со стороны казалось, что я в дурном настроении, то вышла на ужин, который представлял собой простую и быструю в приготовлении запеканку из тунцовой пасты с горошком и репчатым луком. После того, как посуда была убрана, о ней позаботилась Октавия, а я вернулась в свою комнату. Обе ведьмы ходили вверх-вниз практически на цыпочках, чтобы меня не беспокоить, хотя, конечно, они умирали от желания спросить меня, в чем проблема.

Но они не спрашивали, слава Богу. Я действительно не была способна всё объяснить. Я была слишком подавлена.

Я прочитала миллион молитв, прежде чем пойти спать той ночью, но ни одна из них не заставила меня почувствовать себя лучше.

На следующий день я пошла на работу, потому что должна была. Оттого, что я находилась дома, лучше мне не становилось. И была искренне рада, что Джейсон не заходил в Мерлот, потому что я бы кинула в него кружкой, если бы он там появился.

Сэм несколько раз внимательно смотрел на меня и, наконец, он затащил меня к себе за барную стойку.

– Скажи мне, что происходит, – сказал он.

Слезы затопили мои глаза, и я была на волосок от того, чтобы закатить настоящую сцену. Я быстро присела, словно что-то упало на пол.

– Сэм, пожалуйста, не спрашивай меня. Я слишком расстроена, чтобы говорить об этом, – прошептала я.

И вдруг поняла, что с огромной радостью рассказала бы обо всем Сэму, но я просто не могу это сделать, не здесь, не в переполненном баре.

– Слушай, ты знаешь, я здесь, если я тебе потребуюсь.

Его лицо было серьезным. Он похлопал меня по плечу.

Мне удивительно повезло, что он был моим боссом.

Его жест напомнил мне, что у меня много друзей, которые не могли бы обесчестить себя как Кристалл. Джейсон тоже опозорил себя, заставив Кэлвина и меня стать свидетелем ее низкого предательства. У меня было так много друзей, которые никогда бы так не поступили! Это была злая выходка судьбы, что тот, кто на это оказался способен, был моим братом.

Эта мысль меня заставила меня чувствовать себя лучше и сильнее.

Я уже обрела уверенность в себе к тому времени, когда вернулась домой. Там никого не было. Я колебалась, раздумывая, не позвонить ли Таре, или упросить Сэма уйти на часок с работы, или даже позвать Билла поехать со мной в Хотшет… но это во мне говорила слабость. Что бы там ни было, я должна это сделать сама. Кэлвин предупредил меня надеть что-нибудь удобное и без выпендрежа, и мой мерлотовский наряд, безусловно, подходил под оба требования. Но, кажется, не стоит надевать свою рабочую одежду на подобные мероприятия. Там может быть кровь. Я не знала, чего ожидать. Поэтому натянула брюки для йоги и старую серую толстовку. Я убедилась, что мои волосы собраны сзади. В общем, выглядела так, словно мою гардеробную обворовали.

По дороге в Хотшет, я включила радио и орала во весь голос песни, чтобы удержать себя от тяжелых мыслей. Я спелась с Evanescence и неплохо подпевала Dixie Chicks, так что отступать я уже не собиралась… вот как полезно послушать жизнеутверждающие песни.

Я приехала в Хотшет задолго до семи. В последний раз я была здесь на свадьбе Джейсона и Кристалл, и танцевала с Куинном. В тот визит мы первый и последний раз были близки с Куинном. Оглядываясь назад, я сожалела о том, что сделала этот шаг. Это была ошибка. Я поставила на будущее, которому не суждено было сбыться. Фальстарт. Я надеялась, что не повторю эту ошибку еще раз.

Я остановилась, как и в ночь свадьбы Джейсона, на обочине дороги. Сегодня вечером здесь было не так много автомобилей, не то, что тогда, когда сюда съехались полностью человеческие гости. Но все же здесь стояло несколько чужих автомобилей. Я узнала грузовик Джейсона. Остальные принадлежали немногим верпантерам, которые жили за пределами Хотшета.

Небольшая толпа уже собралась во дворе дома Кэлвина. Люди освобождали проход для меня, пока я не оказалась в центре, где обнаружила Кристалл, Джейсона и Кэлвина. Я видела несколько знакомых лиц. Женщина-пантера средних лет по имени Мариэлизабет кивнула мне. Поблизости я увидела ее дочь. Девочка, имя которой я не помнила, была далеко не единственным несовершеннолетним наблюдателем. У меня волосы вставали дыбом всякий раз, когда я пыталась себе представить повседневную жизнь Хотшета.

Кэлвин разглядывал свои ботинки и не поднимал глаз. Джейсон также отводил взгляд. Только Кристалл глядела прямо и дерзко, ее темные глаза встретились с моими, но мое бесстрашие смутило ее. Я была тверда, и через некоторое время ее взгляд упал куда-то между нами.

В руках у Мариэлизабет была старая обветшалая книга, и она открыла ее на странице, заложенной обрывком газеты. Община, кажется, смолкла и стихла. Ради этого они здесь собрались.

– Мы, люди клыка и когтя, сегодня здесь потому, что одна из нас нарушила свою клятву, читала Мариэлизабет. – На свадьбе Кристалл и Джейсон, верпантеры этой общины, поклялись оставаться верны друг другу в браке, и кошачьем облике, и в образе человека. Ответчиком Кристалл стал ее дядя, Кэлвин, а ответчиком Джейсона стала его сестра, Сьюки.

Я осознала, как взгляды всех собравшихся переместились с Кэлвина на меня. Многие из этих глаз был золотисто-желтые. Инбридинг в Хотшете уже давал тревожные результаты.

– Теперь, когда Кристалл нарушила свой обет, и этот факт засвидетельствовали ответчики, ее дядя предложил принять наказание, поскольку Кристалл беременна.

Это будет еще хуже, чем я себе представляла.

– Поскольку Кэлвин занимает место Кристалл, Сьюки, займешь ли ты место Джейсона?

Вот, черт! Я посмотрела на Кэлвина, и я знала, что все мое лицо спрашивало его, есть ли какой-либо выход из этого положения. И все его лицо сказал мне «нет». Ему было действительно меня жаль.

Я никогда не прощу этого моему брату – или Кристалл.

– Сьюки, – окликнула меня Мариэлизабет.

– Что я должна сделать? – отозвалась я, и если мой голос прозвучал мрачно, недовольно и злобно, то, думаю, я имела на то веские основания.

Мариэлизабет открыла книгу снова и прочитала ответ:

– Мы существуем нашим разумом и наши когтями, и если вера разбита, то и коготь разбит, – сказала она.

Я смотрела на нее, пытаясь понять сказанное.

– Либо ты, либо Джейсон, должны разбить Кэлвину палец, – сказала она просто. – На самом деле, так как Кристалл полностью потеряла доверие, вы должны разбить по крайней мере два пальца. Чем больше, тем лучше. Я так понимаю, что удар нанесет Джейсон.

Чем больше, тем лучше. Господи Иисусе, Пастырь Иудеи. Я старалась быть бесстрастной. Кто может причинить больший ущерб моему другу Кэлвину? Мой брат, без сомнений. Если бы я была настоящим другом Кэлвина, я предпочла бы сделать это сама. Смогу ли я найти в себе силы? И тогда наказание будет приведено в исполнение моими руками.

– Я не думал, что все произойдет таким образом, Сьюки, – сказал Джейсон одновременно разгневанно, смущенно и оправдываясь. – Если Кэлвин занял место Кристалл, я хочу, чтобы Сьюки заняло мое место, – сказал он Мариэлизабет. Я никогда не думала, что смогу возненавидеть собственного брата, но теперь поняла, что это возможно.

– Пусть будет так, – сказала Мариэлизабет.

Я попыталась мысленно подбодрить себя. В конце концов, это не самое худшее, что я могла себе представить. Я представляла себе Кэлвина, который избивает или сечет Кристалл. Или, мы могли быть вынуждены сделать какие-нибудь ужасные вещи с помощью ножа, что было бы еще хуже.

Я пыталась верить, что это будет не так плохо, вплоть до того момента, пока двое мужчин не принесли пару бетонных блоков, и не поставили их на стол для пикника.

А потом Мариэлизабет достала кирпич. Она протянула его мне.

Я невольно покачала головой, потому что почувствовала острый приступ боли в животе. Тошнота устроила переворот в моем желудке. Глядя на этот обычный красный кирпич, я начала понимать, чего мне это будет стоить.

Кэлвин подошел, взял меня за руку и наклонился к моему уху.

– Милая, – сказал он. – Ты должна это сделать. Я согласился на это, когда я настоял на своем в момент их свадьбы. Я знал ее. Ты знала Джейсона. На твоем месте с легкостью мог оказаться я. И я был бы вынужден сделать это с тобой. А ты бы не исцелилась, в отличие от меня. Так лучше. И это должно свершиться. Наш народ требует этого, – он выпрямился и посмотрел мне прямо в глаза. Его глаза были золотистыми и совсем нечеловеческими. А его взгляд был непреклонен.

Я сжала губы, и заставила себя кивнуть. Кэлвин ободряюще посмотрел на меня и занял свое место за столом. Он положил руку на бетонный блок. Без лишних рассуждений Мариэлизабет вручила мне кирпич. Остальные пантеры терпеливо ждали, пока я исполню наказание. Вампиры бы в этом случае надели особую одежду и принесли бы какой-нибудь хитрый раритетный блок из древнего храма, но не пантеры. Это был простой кирпич, черт его подери. Я держала его обеими руками.

– Я больше не хочу с тобой разговаривать. Никогда, – сказала я Джейсону после долгого взгляда.

Потом встретилась глазами с Кристалл.

– Надеюсь, что ты получила удовольствие, тварь, – сказала я, отвернувшись, и с размаху ударила кирпичом по руке Кэлвина.

Глава 19

Амелия с Октавией пару дней ходили возле меня кругами, прежде чем решили, что оставить меня в покое – лучшее решение. От чтения их обеспокоенных мыслей я становилась лишь угрюмее, поскольку мне не хотелось принимать утешения. Я обязана страдать за то, что сделала, а это значит, что я не имею права принимать ничего, что могло бы облегчить мои душевные муки. Так что я хмурилась, дулась, была погружена в мрачные размышления, и распространяла свое ужасное настроение по дому.

Однажды в бар зашел мой брат, но я отвернулась от него. Дав Бек выпить в Мерлот не заходил, что было хорошо, несмотря на то, что из всех участников происшествия его я винила меньше всего – хотя из этого не следовало, что но был невинным агнцем. Когда в бар вошел Элси Бек, было понятно, что брат все ему рассказал, потому что детектив выглядел даже более сердитым, чем обычно. При любой возможности он ловил мой взгляд, просто чтобы дать мне знать, что он со мной солидарен. Слава Богу, Кэлвин не появлялся. Я бы этого не вынесла. Я слышала достаточно разговоров в баре от его сослуживцев из Норкросс о несчастном случае, который произошел с ним дома, когда он работал на своем грузовичке.

Самым неожиданным было то, что на третью ночь в Мерлот заглянул Эрик. Я только взглянула на него, и меня вроде бы что-то отпустило, и я почувствовала, что глаза наливаются слезами. Эрик шел по бару, так, как будто он владел этим заведением. Он пересек коридор и вошел в кабинет Сэма. Чуть позже Сэм высунул голову и подозвал меня.

После того, как я вошла, Сэм неожиданно захлопнул за мной дверь.

– Что случилось? – спросил Сэм. Он несколько дней пытался это выяснить, а я уходила от его исполненных самыми лучшими намерениями вопросов.

Эрик стоял в стороне, его руки были скрещены на груди. Он сделал жест, который говорил – «Рассказывай, мы ждем». Пусть он был бестактен, но его присутствие ослабило большой узел у меня внутри – тот, что держал слова запертыми у меня в животе.

– Я раздробила кирпичом руку Кэлвину Норису.

– Значит, он… Он клялся за твою невестку на свадьбе, – быстро догадался Сэм. Эрик выглядел озадаченным. Вампиры кое-что знают об оборотнях – должны знать. Но вампы считали, что они выше, а потому не утруждали себя знакомством со спецификой ритуалов и особых событий в жизни оборотней.

– Она должна была раздробить ему руку, которая олицетворяла его когти в облике пантеры, – объяснил Сэм нетерпеливо. – Она заняла место Джейсона.

И тогда Сэм с Эриком обменялись взглядами, которые испугали меня свом абсолютным взаимным согласием. Ни один из них даже на капельку не любил Джейсона. Сэм перевел взгляд с меня на Эрика, будто ожидал, что Эрик сделает что-нибудь, что заставит меня чувствовать себя лучше.

– Ты думал, что приход Эрика заставит меня чувствовать себя счастливой и беззаботной?

– Нет, – сказал Сэм, и в его голосе слышалась некоторая злость на самого себя. – Но я надеялся, это поможет тебе рассказать о том, что случилось.

– Что случилось, – я сказала очень тихо. – Окей, случилось то, что мой брат попросил Кэлвина и меня проведать Кристалл, она вот уже четыре месяца беременна, и устроил так, чтобы мы появились примерно в одно время. И когда мы пришли, то обнаружили Кристалл в постели с Давом Беком. Как и планировал Джейсон.

– И за это ты должна была сломать верпантере пальцы, – сказал Эрик. С той же интонацией он мог спросить, должна ли я была носить куриные кости и обернуться три раза – было очевидно, что интересовался чудными обычаями примитивных племен.

– Да, Эрик, это то, что я должна была сделать, – сказала я мрачно. – Я должна была перед всей толпой сломать своему другу пальцы кирпичом.

Кажется, впервые, Эрик понял, что он использовал неправильный подход. Сэм смотрел на него очень недовольно.

– Я думал, от тебя пользы больше будет, – сказал он.

– У меня были некоторые дела в Шривпорте, – Эрик ответил с тенью оправдания. – Включая прием нового короля.

Сэм пробормотал что-то подозрительно напоминающее «Чертовы вампиры».

Это было абсолютно несправедливо. Я ожидала кучу сочувствия, когда наконец-то призналась в причинах моего дурного настроения. Но сейчас Сэм и Эрик так были заняты, ругаясь друг с другом, что ни один из них не подумал обо мне.

– Ладно, спасибо, парни, это было очень забавно. Эрик, ты сильно помог – я благодарна за теплые слова, – и я ушла, как говорила моя бабушка, глубоко возмущенная.

Я вышла обратно в бар и стала обслуживать столики с таким зловещим видом, что некоторые люди боялись позвать меня, чтобы заказать еще выпивки. Я решила убраться за барной стойкой, поскольку Сэм все еще был в своем кабинете с Эриком… хотя, возможно, Эрик вышел через заднюю дверь. Я вымыла, протерла и наполнила несколько кружек пива для Холли, и всё так тщательно расставила, что у Сэма, думаю, могут возникнуть некоторые проблемы с поиском вещей. Всего лишь неделю или две.

Потом Сэм вышел, чтобы занять свое место, молча, недовольно посмотрел на прилавок, и сделал резкое движение головой, показывая, что я должна, к чертям собачим выметаться из бара. Мое плохое настроение оказалось заразным. Знаете, как это иногда бывает, когда кто-то всерьез пытается вас развеселить? В тот момент, когда вы твердо решили, что, черт подери, ничто в мире ни заставит вас чувствовать себя лучше? Сэм кинул мне Эрика, словно это был транквилизатор, и был еще недоволен, что я не проглотила его. Вместо того чтобы быть благодарной за то, что Сэм испытывал ко мне настолько нежные чувства, чтобы позвать Эрика, я была зла на него за его вмешательство.

Хуже мое настроение стать уже просто не могло.

Квин ушел. Я его прогнала. Глупая ошибка или мудрое решение? Пока еще не ясно.

Множество оборотней погибло в Шривпорте из-за Присциллы, и смерть некоторых из них я видела. Поверьте мне, такое остается с вами навсегда. Кроме того, погибло несколько вампиров, в том числе те, кого я довольно хорошо знала.

Мой брат был лживым ублюдком-манипулятором.

Мой дедушка никогда не возьмет меня на рыбалку.

Мда, вот теперь я чувствовала себя глупо. Неожиданно я улыбнулась, потому что представила принца фейри в джинсовом комбинезоне и кепке «Ястребы Бон Темпса», несущего банку червей и пару удочек. Я поймала взгляд Сэма, когда убирала тарелки со стола. Я подмигнула ему. Он отвернулся, качая головой, но я поймала намек на улыбку в уголках его рта. Будем считать, мое плохое настроение официально подошло к концу.

Вернулось мое обычное восприятие. Нет смысла и далее терзаться по поводу хотшетовского происшествия. Я сделала то, что должна была сделать. Кэлвин понимал, что это лучшее, что я могла сделать. Мой брат был засранцем, а Кристалл – потаскухой. Таковы факты. Пусть они оба были несчастными людьми, которые поступали так, потому что вступили в брак с не теми партнерами. Но они оба также были формально взрослыми, и я не могла исправить их брак, так же как не смогла предотвратить его. Оборотни разбирались со своими проблемами по-своему, и я сделала все, что могла, чтобы помочь им. Вампиры, то же самое… типа того.

Вот так. Не то, чтобы совсем лучше, но все же лучше. Когда я закончила работу, то Эрик, который ждал меня у моей машины, уже не вызвал у меня никакого раздражения. Он, кажется, наслаждался ночью, стоя на холоде в одиночестве. Я дрожала, поскольку не взяла теплую куртку. Моей ветровки было недостаточно.

– Было замечательно немного побыть одному, – сказал Эрик неожиданно.

– Я так понимаю, что в Фангтазии тебя постоянно кто-то окружает.

– Я всегда окружен людьми, которым что-нибудь нужно, – ответил он.

– Но тебе это нравится, правда? Быть большим кахуна? ^{^[24]}

Эрик смотрел так, как будто обдумывал это.

– Да, мне нравится это. Я люблю быть боссом. Мне не нравится быть… подконтрольным. Правильное слово? Я буду просто счастлив, когда Фелипе де Кастро и его ставленница Сэнди уедут. Виктор останется, чтобы взять власть в Новом Орлеане. – Эрик делился своими проблемами. Это было почти беспрецедентно. Это было почти как нормальное общение на равных.

– Какой он, новый король? – несмотря на то, что я замерзла, я не могла устоять против соблазна продолжить беседу.

– Он красивый, беспощадный и умный, – сказал Эрик.

– Как ты. – Я готова была ударить себя.

Спустя мгновение, Эрик кивнул.

– И даже более того, – согласился Эрик угрюмо. – Мне прийдется быть начеку, чтобы не отставать от него.

– Как приятно слышать, что ты так говоришь, – произнес голос с акцентом.

Это определенно Момент «Твою мать! » (МТМ, как я называла это для себя. )

Эффектный мужчина выступил из-за деревьев, и я поразилась, когда увидела его. Эрик поклонился, пока я рассматривала Фелипе де Кастро от его блестящих туфель и до самоуверенного лица. Я тоже запоздало поклонилась. Я поняла, что Эрик не преувеличивал, когда говорил, что новый король красив. Фелипе де Кастро был латиноамериканцем, по сравнению с которым Джимми Смит был тенью, а я большая поклонница мистера Смита. Несмотря на 5 футов 10 дюймов^{^[25]} роста или около того, Кастро передвигался с такой важностью и прямой осанкой, что вы ни за что не подумали, что он был невысокого роста; скорее, он заставлял других мужчин чувствовать себя высоченными дылдами. Его черные густые волосы были коротко пострижены, и у него были усы и бородка. У него была карамельного цвета кожа, темные глаза, сильно изогнутые брови, прямой нос. Король был одет в плащ – без шуток, настоящий длинный черный плащ. Я вам говорю, он был настолько впечатляющим, что мне даже в голову не пришло рассмеяться. Кроме плаща, кажется, он был одет как для вечеринки, с танцами-фламенко – белая рубашка, черный жилет и черные штаны. Одно ухо у Кастро было проколото, и в нем была серьга с темным камнем. Охранное освещение не позволило лучше рассмотреть, что это был за камень. Рубин? Изумруд?

Я выпрямилась и уставилась снова. Но когда я глянула на Эрика, то увидела, что он все еще склонен. Ох-ох-ох. Ну, я же не была одной из его подданных, так что я не буду кланяться снова. Даже сделать это однажды – уже шло в разрез моим американским воспитанием.

– Здравствуйте, я Сьюки Стакхаус, – сказала я, поскольку тишина становилась неловкой. Я автоматически протянула ему руку, но вспомнила, что вампиры не жмут руки, и убрала ее.

– Простите меня, – сказала я.

Король склонил голову.

– Мисс Стакхаус, – сказал он, и его акцент восхитительно проиграл мое имя. («Мееес Стекхусс»)

– Да, сэр. Извините, что только встретила Вас и убегаю, но здесь действительно очень холодно и мне нужно домой, – я улыбнулась ему своей улыбкой душевнобольного, которой я улыбаюсь, когда нервничаю.

– Пока, Эрик, – пробормотала я и стала на носочки, чтобы поцеловать его в щеку. – Позвони мне, когда будет минутка. Если, конечно, тебе не нужно чтобы я осталась, по какой-либо сумасшедшей причине?

– Нет, любовь моя, тебе нужно домой в тепло, – сказал Эрик, взяв обе моих руки. – Я позвоню тебе, как только позволит работа.

Когда он отошел, я сделала неуклюжее движение похожее на поклон, в направлении короля (Американцы! Не кланяются! ) и прыгнула в машину пока ни один из вампиров не поменял своего мнения по поводу моего отбытия. Когда я отъезжала от парковки, я чувствовала себя трусихой – трусихой, испытывающей крайнее облегчение. Но когда свернула на Хаммингберд Роуд, начала сомневаться в мудрости своего отъезда.

Я волновалась за Эрика. Это был довольно новый феномен, один из тех, что заставлял меня чувствовать себя неловко, и это началось в ночь переворота. Волноваться за Эрика было, как волноваться за самочувствие скалы или торнадо. Я когда-нибудь волновалась о нем прежде? Он был одним из влиятельнейших вампиров, которых я когда-либо встречала. Но Софи-Анна была еще более влиятельной, и ее защищал огромный воин Сигиберт, и посмотрите, что с ней случилось. Я внезапно почувствовала себя совсем несчастной. Что со мной было не так?

У меня возникла ужасная мысль. Может, я беспокоилась просто потому, что Эрик беспокоился? Была несчастной потому, что Эрик был несчастен? Могла ли я воспринимать его эмоции так сильно и на таком большом расстоянии? Если король суров по отношению к Эрику, я, вероятно, ничем помочь не смогу. Я должна свернуть на обочину. Не могу дальше ехать.

У меня никогда не было приступов паники, но, кажется, сейчас был один из них. Я была парализована нерешительностью, опять-таки – это не было моей обычной чертой. Борясь с собой, пытаясь мыслить трезво, я поняла, что должна повернуть обратно, хочется мне того или нет. Это был долг, игнорировать который я не могла, не потому что я была привязана к Эрику, а потому что он мне нравился. Я повернула руль и развернулась посреди Хаммингбер Роуд. Так как я видела всего две машины, после того как выехала с бара, маневр не был большим нарушением правил. Назад я ехала гораздо быстрее, чем когда уезжала, и когда я подехала к Мерлоту, то обнаружила, что парковка для посетителей абсолютно пуста. Я припарковалась перед баром и вытащила из-под сиденья мою старую софтбольную биту. Моя бабушка подарила ее мне на шестнадцатилетие. Это была хорошая бита, хотя ее лучшие дни остались позади. Я медленно обошла вокруг здания, используя кусты, растущие у здания, в качестве прикрытия. Нэндинес. Я ненавижу нэндинес. Они колючие, уродливые, с длинными тонкими стеблями, и у меня на них аллергия. Хотя я и была защищена ветровкой, штанами и носками, в момент, когда я начала прокладывать свой путь среди растений, мой нос начал чесаться.

Я осторожно выглянула из-за угла.

Я была в таком шоке, что не могла поверить своим глазам. Сигиберт, телохранитель королевы, не был убит во время переворота. Нет, он все еще был среди живых мертвецов. И он был здесь, на парковке у Мерлота, и развлекался с новым королем, Фелипе де Кастро, Эриком и Сэмом, который попал в ловушку, вероятно, просто покидая бар и направляясь в свой трейлер.

Я сделала глубокий вдох, – глубокий, но тихий вдох, и заставила себя обдумать увиденное.

Сигиберт был огромным, и он столетиями был «мышцами» королевы. Его брат, Вайберт, погиб на службе у королевы, и я уверенна, что Сигиберту неслабо досталось от вампиров Невады. Они оставили на нем свои отметины. Вампиры исцеляются быстро, но Сигиберт был настолько сильно ранен, что даже спустя дни после боя у него были заметные повреждения. Поперек лба проходил глубокий порез, и чуть выше того места, где, как мне кажется, должно было быть сердце, находилась вторая ужасная рана. Его одежда была порвана и испачкана. Похоже, невадские вампиры думали, что он отошел в мир иной, когда на самом деле он сумел уйти и спрятаться. Неважно, я сказала себе. Важно то, что ему удалось связать Эрика и Фелипе де Кастро серебреною цепью. Как? Неважно, сказала я себе еще раз. Возможно, эта тенденция к словоблудию перешла ко мне от Эрика, который выглядел куда более избитым, чем король. Разумеется, ведь Сигиберт должен был увидеть в Эрике предателя.

Из разбитой головы Эрика текла кровь, а его рука была однозначно сломана. Струка крови лениво текла изо рта Кастро; видимо, Сигибрет его пнул. Эрик и Кастро лежали на земле, и в раздражающем свете охранного освещения они выглядели белее снега. Сэм был привязан к бамперу собственного грузовика, и следов избиения на нем не наблюдалось, по крайней мере, издалека. Слава Богу.

Я задумалась, каким образом я смогу победить Сигиберта алюминиевой софтбольной битой, но так ничего и не придумала. Если я наброшусь на него, он просто посмеется. Даже будучи настолько серьезно раненым, он был все еще вампиром, и он мне не по зубам, если у меня не появиться какая-нибудь гениальная идея. Итак, я наблюдала и ждала, пока, наконец, уже просто не смогла выносить зрелище избиения Эрика. Поверьте, когда вампир пнет вас со всего размаху, это будет ОЧЕНЬ больно. Кроме того, Сигиберт неплохо развлекался с большим ножом, что принес с собой.

Что было самым мощным моим оружием? Пожалуй, машина. Я почувствовала тень сожаления, потому что это был лучший автомобиль из всех, что когда-либо у меня были. Тара продали ее мне за один доллар, когда приобрела себе другую, поновее. Но из того, что пришло мне на ум, это было единственное, что могло хоть как-то причинить Сигиберту какой-то вред.

Поэтому я прокралась назад, молясь, чтобы Сигиберт был настолько поглощен пытками, что не заметит звука закрывающейся двери автомобиля. Я склонила голову на руль, и стала думать так напряженно, как никогда в жизни. Я представила стоянку и ее рельеф, подумала о местонахождении связанных вампиров, сделала глубокий вдох и повернула ключ зажигания. Я обогнула бар, жалея, что моя машин не может прокрасться сквозь чертовы кусты нандины, как я только что. Потом повернула по широкой дуге, используя возможность разогнаться. Когда фары поймали Сигиберта, я втопила педаль газа и рванула прямо на него. Он пытался убраться с дороги, но не слишком в этом преуспел, и я поймала со спущенными штанами^{^[26]} (в прямом смысле этого слова – думать не хочу о том, что было следующим пунктом его плана). Я врезалась в него со всей силы, он подскочил и со страшным грохотом свалился на крышу автомобиля.

Я вскрикнула и затормозила, поскольку далее мои планы не заходили. Он соскользнул вниз по багажнику, оставляя потеки темной крови, и исчез из поля зрения. Испугавшись, что он появится в зеркале заднего вида, я переключилась на заднюю скорость и снова вдавила педаль. Хрясь. Хрясь. Я дернула рычаг передач на нейтралку, выскочила с битой в руках и увидела, что ноги Сигиберта и большая часть его туловища застряли под машиной. Я бросилась к Эрику, неловко пытаясь развязать его серебряную цепь, пока он уставился на меня широко раскрытыми глазами. Кастро безостановочно ругался по-испански, а Сэм кричал: «Быстрее, Сьюки, быстрей! », что мало способствовало повышению концентрации.

Я бросила чертову цепь, схватила большой нож и перерезала веревки Сэма, чтобы он смог мне помочь. Нож прошел достаточно близко к коже, чтобы заставить его вскрикнуть раз или два, но я старалась, как могла, и дело обошлось без крови. Нужно отдать ему должное, он освободил Кастро в рекордные сроки, пока я подбежала назад к Эрику, положила нож на землю рядом с собой и стала снимать цепь. Теперь, когда у меня был, по крайней мере, один союзник, который был использовать свои руки и ноги, я смогла сосредоточиться, и распутать Эрику ноги (теперь, во всяком случае, он мог бы убежать – надеюсь, это были мои мысли), а затем, более медленно, я освободила его предплечья и запястья. Серебро нанесло множество ран, и Сигиберт специально сделал так, чтобы цепь касалась рук Эрика. Ожоги от серебра выглядели ужасно. Кастро пострадал от цепей даже сильнее, поскольку Сигиберт сорвал его красивый плащ и большую часть его рубашки.

Я разматывала последний виток, когда Эрик толкнул меня настолько сильно, как мог, схватил нож и вскочил на ноги в одно молниеносное движение. В следующее мгновение он оказался на Сигиберте, который почти выбрался из-под машины, освободив зажатую ногу. Бывший телохранитель королевы начал выбираться из-под днища, и в следующую минуту обрел бы способность к перемещению.

Я говорила, что это был большой нож? И, должно быть, очень острый, потому что Эрик, приземлившись на Сигиберта, сказал: «Иди ты к своей Создательнице! », и отсек воину-вампиру голову.

– Ой, – сказала я, вздрогнув, и резко осела на холодный гравий стоянки. – Ой, мамочки!

Мы все замерли, где были, тяжело дыша, минут на пять. Затем Сэм поднялся возле Фелипе де Кастро и предложил ему руку. Вампир принял ее, и когда оказался в вертикальном положении, то представился Сэму, который автоматически представился в ответ.

– Мисс Стакхаус, – сказал король. – Я в долгу перед Вами.

Чертовски верно.

– Мелочи, – сказала я голосом, который и близко не прозвучал так, как следовало бы.

– Благодарю Вас, – сказал он. – Если Ваш автомобиль не подлежит ремонту, я буду очень рад купить Вам другой.

– Ой, спасибо, – сказала я абсолютно искренне, когда встала. – Я как-нибудь попытаюсь добраться сегодня домой. Не знаю, как смогу объяснить повреждения. Как вы думаете, мне поверят в мастерской, если я скажу, что переехала аллигатора?

Иногда же такое происходило. Разве не чудо, что я побеспокоилась о страховке автомобиля?

– Доусон мог бы посмотреть твою машину, – произнес Сэм. Его голос звучал так же странно, как и мой. Он был уверен, что умрет. – Я знаю, он специализируется на ремонте мотоциклов, но могу поспорить, сможет починить твой автомобиль. Он работает на себя и доступен в любое время.

– Сделайте все, что нужно, – заявил Кастро великодушно. – Я оплачу. Эрик, не соблаговолишь ли ты объяснить то, что только что произошло? – его голос был куда более, чем просто едкий.

– Об этом Вы лучше у своих поинтересуйтесь, – ответил Эрик с некоторым оправданием. – Разве не они сказали Вам, что Сигиберт, телохранитель королевы, мертв? Однако же, он здесь.

– Разумная точка зрения, – Кастро посмотрел вниз на распадающееся тело. – Так это – легендарный Сигиберт. Теперь Он присоединился к своему брату, Вайберту.

Кастро был очень доволен.

Я не знала, что братья были известны среди вампиров, но они, несомненно, были уникальным. Их мощь, ломанный и примитивный английский, абсолютная преданность женщине, которая обратила их много веков назад – эта история понравилась бы любому здравомыслящему вампиру. Я покачнулась, где стояла, и Эрик, двигаясь быстрее, чем я могла видеть, подхватил меня. Мы были почти как Скарлет и Рэт. Мешал лишь тот факт, что рядом стояли двое других мужчин, мы находились на простой стоянке, и я была недовольна тем, что моя машина разбита вдребезги. Кроме того, я все еще была слегка в шоке.

– Как он смог схватить трех таких сильных мужчин, как вы? – спросила я. Я не беспокоилась о том, что Эрик держит меня. Это заставляло меня почувствовать себя крошечной, а это не то ощущение, которым я наслаждаюсь слишком часто.

Последовала минута всеобщего смущения.

– Я стоял спиной к лесу, – пояснил Кастро. – У него была специальная цепь для бросания… У вас почти такое же слово. Лазо.

– Лассо, – поправил Сэм.

– Да, лассо. Первым делом он набросил цепь вокруг меня, и, разумеется, я впал в шок. Прежде, чем Эрик смог даже выругаться, он также скрутил и его. Боль от серебра… в итоге мы очень быстро оказались связаны. Потом этот, – он кивнул в сторону Сэма. – Пришел к нам на помощь, но Сигиберт вырубил его, взял веревки в кузове грузовика и связал.

– Мы были слишком увлечены разговором, что забыли об осторожности, – сказал Эрик. Его слова прозвучали довольно мрачно, и я не винила его. Но я решила промолчать.

– Забавно, да, что нас спасла человеческая девушка, – произнес король беспечно, озвучив ту самую мысль, что я решила не высказывать.

– Да, просто удивительно, – сказал Эрик в ужасно забавляющимся голосом. – Почему ты вернулась, Сьюки?

– Я почувствовала твою, эээ, злость от нападения, – вместо «злость» читай «беспомощность».

Новый король выглядел весьма заинтересованным.

– Узы крови. Как интересно.

– Нет, не совсем, – сказала я. – Сэм, я подумала, а ты не мог бы отвезти меня домой? Я не знаю, где вы, господа, оставили свои автомобили, или может вы даже прилетели. Только я не могу понять, как Сигиберт узнал, где вас найти.

На лицах Фелипе де Кастро и Эрика отразилось почти одинаковое выражение глубокого размышления.

– Мы выясним, – сказал Эрик, и поставил меня на землю. – И тогда покатятся головы.

Эрик был весьма хорош в «катании голов». Это было одно из его любимых занятий. Я была готова поставить все свои деньги на то, что Кастро разделяет это пристрастие, поскольку на лице короля отражалось радостное предвкушение.

на лице короля отражалось радостное предвкушение.

Сэм без слов выловил ключи из кармана, и я залезла в грузовик вместе с ним. Мы оставили двух вампиров, глубоко увлеченных разговором. Труп Сигиберта, по-прежнему частично находящийся под моим бедным автомобилем, практически исчез, оставив темный сальный след на гравии автостоянки. Все-таки есть достоинства у вампиров – не нужно заботиться об утилизации трупов.

– Я позвоню сегодня ночью Доусону, – неожиданно сказал Сэм.

– Ой, Сэм, спасибо, – сказала я. – Я так рада, что ты там оказался.

– Вообще-то это – стоянка у моего бара, – сказал он, и, возможно, это было мое собственное чувство вины, но мне показалось, что слышу некоторый упрек. Я вдруг осознала то, что Сэм оказался вовлеченным в эту ситуации на своем собственном дворе, причем к ситуации этой он не имел никакого отношения, но чуть было не погиб в результате. А почему Эрик находился на задней стоянке Мерлота? Чтобы поговорить со мной. Затем Фелипе де Кастро появился, чтобы поговорить с Эриком… хотя я не уверена, зачем. Но как бы то ни было, их присутствие там – моя вина.

– Ах, Сэм, – сказала я, почти со слезами. – Мне так жаль. Я не знала, что Эрик будет ждать меня, и даже представить себе не могла, что король последует за ним. Я до сих пор не знаю, зачем он там был. Я очень сожалею, – сказала я снова. Я могла бы сказать это сотню раз, если бы это изменило интонации Сэма.

– Это не твоя вина, – сказал он. – Во-первых, это я пригласил сюда Эрика. Это их вина. Я не знаю, каким образом мы можем вырвать тебя от них.

– Это плохо, но, во всяком случае, ты относишься к этому не так, как я думала.

– Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, – сказал он неожиданно. – Я не хочу быть втянутым в интриги суперов. Я не хочу принимать чью-либо сторону в этом Верском дерьме. Я не Вер. Я оборотень, а оборотни живут сами по себе. Мы слишком разные. Но я ненавижу политику вампиров еще больше, чем политику Веров.

– Ты злишься на меня.

– Нет! – он, кажется, боролся с тем, что хотел сказать. – Я не хочу, чтобы это случалось и с тобой тоже! Разве раньше ты не была счастливее?

– Ты имеешь в виду, до того, как я познакомилась с вампирами? До того, как я узнала об остальном мире, что находится за пределами обычного мира?

Сэм кивнул.

– В некотором роде. Было приятно твердо знать, что будет завтра, – сказала я. – Я действительно пострадала от интриг и сражений. Но моя жизнь не была подарком, Сэм. Каждый день был борьбой за то, чтобы выглядеть как нормальный человек, словно я не знаю всего того, что мне известно о других людях. Ложь, неверность, мелкое мошенничество, озлобленность. Суровое осуждение каждым каждого. Отсутствие милосердия. Когда ты это знаешь, иногда трудно удержать это в себе. Знание о сверхъестественном мире показывает все в иной перспективе. Не знаю почему. Люди не лучше и не хуже, чем суперы, но, во всяком случае, они – это не все, что есть.

– Кажется, я понимаю, – сказал Сэм, хотя в голосе его звучало некоторое сомнение.

– Кроме того, – сказала я очень тихо. – Так приятно, что меня ценят за то, что заставляло обычных людей считать меня сумасшедшей.

– Это я определенно понимаю, – сказал Сэм. – Но за все есть своя цена.

– О, без сомнений.

– И ты готова ее платить?

– До сих пор.

Мы повернули к моему дому. Света не было. Ведьминский дуэт уже спал, либо был на вечеринке или шабаше.

– Утром я позвоню Доусону, – сказал Сэм. – Он посмотрит твою машину, убедится, сможешь ли ты на ней ездить, или отбуксирует ее к себе. Как ты думаешь, ты сможешь завтра добраться на работу?

– Однозначно смогу, – сказала я. – Меня сможет подвезти Амелия.

Сэм прошел со мной к задней двери, словно мы возвращались со свидания. На крыльце горел свет – это придумала Амелия. Сэм обнял меня, что стало для меня неожиданностью, и тогда он просто уткнулся своей головой в мою, и мы стояли, наслаждаясь теплом друг друга в течение какого-то времени.

– Мы пережили войну Веров, – сказал он. – Ты прошла через вампирский переворот. Теперь мы выжили после нападении обезумевшего телохранителя. Я надеюсь, что мы и дальше будем держать планку.

– Ты пугаешь меня, – сказала я, вспоминая все прочие события, в которых я выжила. А ведь могла бы умереть. Без сомнений.

Его теплые губы коснулись моей щеки.

– Может, это и неплохо, – сказал он, и повернулся ко мне спиной, чтобы вернуться в грузовик.

Я посмотрела, как он забрался в кабину и развернулся, а потом открыла дверь и пошла в свою комнату. После всего этого адреналина, страха, ускоренного темпа жизни (и смерти) на стоянке у Мерлота, моя комната была исключительно тихой, чистой и безопасной. Я сделала все возможное, чтобы кое-кого сегодня убить. Только случайно Сигиберт пережил мою попытку автомобильного убийства. Дважды. Я ничего не могла с этим сделать, но заметила, что не испытываю раскаяния. Это было, безусловно, неправильно, но на данный момент меня это просто не волновало. У меня были черты характера, которые я не одобряла, и, возможно, время от времени у меня случались периоды, когда я была очень сильно собой не довольна. Но всякий раз, когда на меня это находило, я справлялась, и пока мне удавалось пережить все неприятности, в которые меня забрасывала жизнь. Я могла лишь надеяться на то, что выживание стоило той цены, которую я платила.

Глава 20

К своему огромному облегчению, я проснулась в пустом доме. Под моей крышей не пульсировали мысли ни Амелии, ни Октавии. Я лежала в кровати и упивалась этим. Возможно в следующий раз, когда у меня будет выходной, я смогу провести его в полном одиночестве. Это казалось невероятным, но может же девушка помечтать. После того, как я распланировала свой день (позвонить Сэму, чтобы узнать о машине, оплатить несколько счетов, пойти на работу), я пошла в душ и тщательно вымылась. Я израсходовала так много горячей воды, как мне хотелось. Я накрасила ногти на руках и ногах, надела теплые штаны и футболку, и пошла делать кофе. Кухня сияла чистотой: Господи, благослови Амелию!

Кофе был превосходным, на тост был намазан восхитительный черничный джем. Даже мои вкусовые рецепторы были счастливы. Я прибралась после завтрака и чуть ли не пела, наслаждаясь одиночеством. Я вернулась в свою комнату, чтобы застелить постель и наложить макияж.

Конечно, именно в это время в заднюю дверь раздался стук, заставивший меня чуть ли не выпрыгнуть из кожи. Я натянула обувь и пошла открывать.

Это был Трей Доусон, и он улыбался.

– Сьюки, твоя машина в порядке, – сказал он. – Я должен был кое-что заменить тут и там, и это – первый раз, когда мне пришлось счищать пепел вампира с шины, но теперь все в порядке.

– О, спасибо! Может, зайдешь?

– Только на минутку, – сказал он. – У тебя найдется холодная кола?

– Несомненно.

Я принесла ему кока-колу и спросила, не хочет ли он печенья или бутерброд с арахисовым маслом, и когда он отказался, извинилась и отправилась заканчивать свой макияж. Я полагала, что Доусон довезет меня до машины, но он пригнал её прямо к моему дому, и таким образом взамен я должна была подвезти его.

Держа в руке чековую книжку и ручку, я села за стол напротив здоровяка и спросила его, сколько я ему должна.

– Ни цента, – сказал Доусон. – Новый парень заплатил за все.

– Новый король?

– Да, он позвонил мне вчера посреди ночи. Более или менее рассказал предысторию и спросил, смог бы я с утра первым делом взглянуть на машину. Я не спал, когда он позвонил, так что это не вывело меня из себя. Побывав в Мерлоте этим утром, я сказал Сэму, что он зря звонил, потому что мне уже все известно. Я ехал за ним, в то время как он отгонял машину к моему дому, а потом мы затолкали её на эстакаду и хорошенько осмотрели.

Эта речь была длинной для Доусона. Я положила свою чековую книжку обратно в сумочку и тихо спросила его, не хочет ли он еще колы, указывая на его стакан. Он покачал головой, давая мне понять, что всем доволен.

– Кое о чем нам пришлось поломать голову, и еще мы заменили резервуар жидкости для очистки ветрового стекла. Я знал, что похожую машину можно найти в «Мастерской Расти», и работа не заняла много времени.

Я могла только снова его поблагодарить. Я довезла Доусона до его ремонтной мастерской. С тех пор, как я в последний раз заезжала к нему, он привел в порядок передний двор своего скромного, но опрятного каркасного дома, который стоял рядом с большим магазином. Доусон также сложил мотоциклетный хлам под навес, вместо того чтобы усыпать ими все вокруг в удобном, но непривлекательном беспорядке. И его пикап был чист.

После того, как Доусон вышел из машины, я сказала:

– Я так благодарна. Я знаю, что машины – не твоя специальность, и ценю то, что ты сделал для меня.

Механик, промышляющий тёмными делишками, вот кем был Трэй Доусон.

– Ну, я сделал это, потому что хотел сделать, – ответил он и замолчал. – Но если беспокоишься об этом, то я был бы не против, если бы ты замолвила за меня словечко перед твоей подругой Амелией.

– Не могу сказать, что оказываю большое влияние на Амелию. Но буду рада сказать ей о твоем надежном характере.

Он широко и без всякого напряжения улыбнулся. Не думаю, что когда-либо видела такую усмешку на лице Доусона.

– Она выглядит вполне здоровой, – сказал он, и так как я понятия не имела, каковы были критерии Доусона для восхищения, это заявление стало большой подсказкой.

– Позвони, а я дам рекомендацию – сказала я.

– По рукам.

Мы расстались довольные друг другом, и он вприпрыжку пересек опрятный двор по пути к своему магазину. Я представить себе не могла, был ли Доусон во вкусе Амелии или нет, но я приложу все усилия, чтобы убедить её дать ему шанс.

По дороге домой, я прислушивалась к машине, пытаясь выявить любой подозрительный шум. Она тихонько урчала.

Амелия и Октавия вошли в тот момент, когда я уже уходила на работу.

– Как самочувствие? – спросила Амелия с понимающим придыханием.

– Прекрасно, – ответила я на автомате. А потом поняла, что она думает, что я не ночевала дома этой ночью. Она считала, что я с кем-то неплохо провела время.

– Ты же помнишь Трэя Доусона, правда? Ты встречала его в квартире Марии-Стар.

– Конечно, помню.

– Он собирается позвонить тебе. Так что будь с ним милой.

В этот раз работа была скучной и нормальной. За стойкой был Тэрри, так как Сэм терпеть не мог работать по воскресеньям. В Мерлоте был спокойный день. Мы поздно открылись и рано закрылись, так что я начала собираться домой около семи. На стоянке никого не было, и поэтому я могла беспрепятственно добраться до своей машины, не будучи втянута в длинный, бредовый разговор или атакована.

Следующим утром у меня были дела в городе. Было туговато с наличными, и я поехала к банкомату, помахав Таре Торнтон дю Рон. Тара улыбнулась и помахала в ответ. Замужество было ей к лицу, и я надеялась, что она и Джей Би были счастливее, чем мой брат и его жена.

Отъезжая от банка, я с удивлением заметила Олси Герво, который выходил из конторы Сида Мэтта Ланкастера, известного и старого адвоката. Я припарковалась на стоянке конторы Сида Мэтта, и Олси подошел поговорить со мной. Мне следовало бы ехать дальше, надеясь, что он меня не заметит.

Беседа была неуклюжей. Справедливости ради стоит сказать, что у Олси было много проблем. Его девушка была мертва, жестко убита. Несколько других членов его стаи также погибли. И ему надлежало замести следы этих смертей. Но теперь он вожак стаи, который отпраздновал свое избрание традиционным путем. Подозреваю, что он был сильно смущен из-за публичного секса с молодой девушкой, причем так скоро после потери подружки. Я чувствовала в его голове переплетение эмоций когда, стуча в мое стекло, он покраснел.

– Сьюки, у меня не было возможности поблагодарить тебя за все, что ты сделала той ночью. Хорошо, что твой босс решил тогда пойти с тобой.

Да, так как мою жизнь спас именно он, а не вы, я тоже рада.

– Нет проблем, Олси – мой голос был чудесен и спокоен. Я не позволю испортить мне день, черт возьми. – В Шривпорте все улеглось?

– Кажется, у полиции нет доказательств, – сказал он, оглядываюсь вокруг, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. – Они еще не нашли площадку прошел дождь. Мы надеемся, что они скоро прикроют свое расследование.

– Вы все еще планируете Большое Откровение?

– Оно должно скоро произойти. Я контактирую с другими вожаками региона. Мы не можем устроить встречу вожаков, как делают, например, вампиры, главным образом потому, что у них только один лидер в каждом штате, а у нас получится адская куча вожаков. Похоже, мы выберем представителя, по одному от каждого штата, и они будут представлять нас на конференции.

– Звучит, как правильное решение.

– Кроме того, мы могли бы предложить другим верам присоединиться к нам. Сэм мог бы входить в мою стаю, хоть он и не вер. Это было бы хорошо для одиноких волков, таких как Доусон, стать частью стаи… прийти повыть с нами, или что-нибудь еще.

– Доусону, похоже, нравится его нынешняя жизнь, – сказала я. – И о том, захочет ли Сэм присоединиться к вам, ты должен будешь поговорить с ним, а не со мной.

– Конечно. Но ты, кажется, можешь повлиять на него. Поэтому я и упомянул об этом.

Мне так не казалось. Сэм мог повлиять на меня, но могла ли я повлиять на него… Сомнительно.

Олси стал отодвигаться, что сказало мне так же ясно, как и его мозг, что ему необходимо идти и заниматься делами, которые привели его в Бон Темпс.

– Олси, – сказала я под влиянием импульса. – Могу я задать вопрос?

– Конечно.

– Кто позаботится о детях Фурнана?

Он посмотрел на меня, а потом отвел взгляд.

– Сестра его жены. У нее трое собственных детей, но, по её словам, она рада приютить их. Денег для воспитания достаточно. Когда придет время поступать в колледж, мы посмотрим, что можно будет сделать для мальчика.

– Для мальчика?

– Он – член стаи.

Если бы у меня в руке был кирпич, я бы с удовольствием приложила им Олси. Господи всемогущий. Я глубоко вздохнула. Надо отдать ему должное, пол ребенка был не важен. Главным была его чистая кровь.

– Вполне возможно, что страховки хватит и для поступления девочки, – добавил Олси, поскольку дураком он не был. – Тетя не слишком уверена, но знает, что мы поможем.

– И она знает, кто эти самые «мы» такие?

Он покачал головой.

– Мы сказали ей, то Фурнан принадлежал к тайному обществу, что-то типа Масонов.

Нам больше нечего было сказать друг другу.

– Удачи, – сказала я.

Хотя он уже и так был везунчиком, если не вспоминать о двух мертвых женщинах, которые были его подругами. В конце концов, он выжил и воплотил в жизнь мечту своего отца.

– Спасибо еще раз, за то, что принесла нам удачу. Ты все еще друг стаи, – сказал он очень серьезно. Его красивые зеленые глаза задержались на моем лице. – И ты – одна из моих самых желанных женщин в мире, – добавил он неожиданно.

– Это действительно приятный комплимент, Олси, – ответила я и уехала.

Я была рада, что мы поговорили. За предыдущие несколько недель он «вырос» как человек. И этим новым человеком я восхищалась гораздо сильнее, чем прежним.

Я никогда не забуду кровь и крики той ужасной ночи, оставленные на одной из площадок в Шривпорте, но я начала чувствовать, что из этого выйдет какая-то польза.

Подъезжая к дому, я увидела, что Амелия и Октавия работают во дворе граблями. Это было восхитительно. Я ненавидела эту работу больше всего на свете, но если двор за осень раз или два не убрать, то «ковер» из сосновых игл будет просто ужасным. Я буду благодарить этих людей с утра до вечера. Припарковавшись позади дома, я вышла во двор.

– Ты складываешь их в мешок или сжигаешь? – отозвалась Амелия.

– Я сжигаю их, когда это разрешено, – сказала я. – Это так здорово, что вы подумали об этом.

Я не собиралась впадать в сентиментальность, но обнаружить, что твоя самая нелюбимая домашней работы сделана – действительно довольно приятно.

– А мне нужна физическая нагрузка, – сказала Октавия. – Вчера мы ездили в парк в Монро, так как мне хотелось прогуляться.

Мне казалось, что Амелия заботится об Октавии скорее как о своей бабушке, чем как об учителе.

– Трэй звонил? – спросила я.

– Конечно, – Амелия широко улыбнулась.

– Ты ему нравишься.

– Амелия, ты – просто роковая женщина, – засмеялась Октавия.

Моя соседка выглядела счастливой и сказала:

– Я думаю, он интересный парень.

– Немного старше, чем ты, – добавила я, чтобы она знала.

Амелия пожала плечами.

– Мне все равно. Я хочу пойти на свидание. Думаю, что Пэм и я скорее приятельницы, нежели нечто большее. Кроме того, с тех пор как я нашла выводок котят, я открыта для других парней.

– Ты действительно думаешь, что Боб сделал свой выбор? Может, это был просто инстинкт? – спросила я.

Именно в этот момент, обсуждаемый нами кот, блуждал по двору с любопытством поглядывая, почему мы все стоим во дворе, когда в доме есть превосходная кушетка и несколько кроватей.

Октавия прерывисто вздохнула.

– Вот, черт, – пробормотала она. Затем выпрямилась, протянула руки и произнесла: – Potestas mea te in formam veram tuam commutabit natura ips reaffirmet Incantationes praeviae deletae sunt.

Кот уставился на Октавию. Затем из кошачьего горла вырвался странный звук, который мне никогда прежде не приходилось слышать. Внезапно воздух вокруг животного стал плотным, туманным и искрящимся. Кот снова завопил. Амелия уставилась на животное с широко открытым ртом. Октавия выглядела подавленной и немного грустной.

Кот корчился на увядающей траве, и внезапно у него появилась человеческая нога.

– Господь всемогущий! – сказала я и хлопнула себя рукой по рту.

Затем у существа стало две ноги – две волосатых ноги, затем появился пенис, затем существо, не прекращая вопить, полностью превратилось в мужчину. Спустя две ужасные минуты на лужайке лежал ведьмак Боб Джессап, дрожа всем теперь уже человеческим телом. Спустя еще минуту он прекратил орать и только дергался. Не то, чтобы все стало хорошо, но барабанным перепонкам определенно было легче. Затем он оказался на ногах, прыгнул на Амелию и решительно попытался её задушить. Я схватила его за плечи, пытаясь оттолкнуть его от неё, а Октавия сказала:

– Ты ведь не хочешь, чтобы я снова применила к тебе магию, не так ли?

Угроза оказалось эффективной. Боб отпустил Амелию и, задыхаясь, стоял на холодном воздухе.

– Не могу поверить, что ты это со мной сделала! – сказал он. – Не могу поверить, что провел несколько последних месяцев как кот!

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я. – Слабости нет? Может, тебе нужно в дом? Тебе дать какую-нибудь одежду?

Он вопросительно посмотрел вниз. Осознав, что уже некоторое время стоит без одежды, он внезапно почти весь покраснел.

– Да, – сказал он натянуто. – Я хотел бы какую-нибудь одежду.

– Пойдем со мной, – сказала я.

К тому моменту, когда я проводила Боба в дом, сгустились сумерки. Боб был невысоким парнем, и я подумала, что мои штаны ему подойдут. Нет, Амелия была не на много выше и пожертвовать ее одеждой будет справедливее. На лестнице я нашла корзину, полную свернутой одежды, которую Амелия, очевидно, хотела захватить в следующий раз по пути в свою комнату. Надо же, там была старая синяя водолазка и пара черных тренировочных штанов. Я, не сказав ни слова, вручила одежду Бобу, который взял её дрожащими пальцами. Покопавшись в куче, я нашла пару простых белых носков. Он сел на кушетку, чтобы натянуть их. Это было все, что я могла ему предложить. Его ноги были больше чем у меня или Амелии, так что наша обувь отпадала.

Боб обнял себя руками, как будто опасаясь, что может исчезнуть. Его темные волосы были прилизаны к черепу. Он моргал, и я задавалась вопросом, что случилось с его очками. Я надеялась, что Амелия их где-нибудь сохранила.

– Боб, может быть, тебе принести попить? – спросила я.

– Да, пожалуйста, – сказал он.

Казалось, что ему трудно заставить свой рот произносить слова. Он забавно поднес руку ко рту, и я поняла, что точно также делала моя кошка Тина, когда понимала лапу, чтобы облизать её перед тем, как вычистить себя. Он осознал, что делает, и резко опустил руку. Я подумала принести ему молоко в миске, но потом решила, что это будет оскорбительно. Вместо этого принесла холодный чай. Он проглотил его, скорчив гримасу.

– Извини, – сказала я. – Мне следовало бы спросить, любишь ли ты чай.

– Я люблю чай, – сказал он и уставился на стакан так, словно только что осознал, что чай и жидкость, которую он проглотил, одно и тоже. – Просто я отвык от него.

Да, я знаю, что это действительно ужасно, но практически открыла рот, чтобы спросить, не принести ли ему немного кошачьего корма. У Амелии стоял пакетик Вискаса на полке у задней двери. Я сильно прикусила губу.

– Будешь бутерброд? – спросила я, не имея ни малейшего понятия, о чем с ним разговаривать. О мышах?

– Конечно, – сказал он. Казалось, он не знает, что делать дальше.

Я сделала ему бутерброды с арахисовым маслом и желе, и с ветчиной и соленым огурцом на пшеничном хлебе с горчицей. Он съел оба, жуя очень медленно и тщательно. Затем сказал: «Извини», и пошел в ванную комнату, закрыл за собой дверь и надолго там остался.

Амелия и Октавия вошли раньше, чем Боб вернулся.

– Мне так жаль, – сказала Амелия.

– Мне тоже, – добавила Октавия. Она выглядела старше и как-то меньше.

– Вы все это время знали, как помочь ему? – я старалась, чтобы мой голос звучал спокойно и без тени осуждения. – Ваша неудавшаяся попытка была обманом?

Октавия кивнула.

– Я боялась, что больше не смогу приходить сюда, если вы не будете нуждаться во мне. И мне придется все время проводить с племянницей. Здесь так хорошо. Я собиралась вскоре рассказать, потому что меня ужасно мучила совесть, особенно с тех пор как я здесь поселилась.

Она покачала седой головой.

– Я плохая женщина, потому что позволила Бобу так долго оставаться котом.

Амелия была потрясена. Очевидно, что «грехопадение» её наставницы стало просто невероятным событием для моей соседки, еще более усугубившим её собственную вину за то, что произошло с Бобом. У неё был вид человека охваченного предсмертной агонией.

Боб вышел из ванной и подошел к нам.

– Я хочу вернуться к себе в Новый Орлеан, – сказал он. – Где, черт возьми, мы находимся? И как я сюда попал?

Лицо Амелии застыло. Октавия помрачнела. Я бесшумно вышла из комнаты. Будет неприятно, когда женщины начнут рассказывать Бобу о Катрине. Я не хотела быть рядом, когда ко всем его неприятностям, прибавится еще и это.

Я задавалась вопросом, где жил Боб, цела ли его квартира или дом, уцелело ли его имущество? Жива ли его семья? Я слышала, как голос Октавии становился то громче, то тише, а затем наступила пугающая тишина.

Глава 21

На следующий день я взяла Боба в торговый центр, чтобы купить ему одежду. Амелия сунула ему в руку немного денег, и молодой человек взял их, потому что у него не было выбора. Он не мог дождаться, чтобы удрать от Амелии. И я не могу сказать, что виню его.

По пути в город, Боб ошеломленно таращился по сторонам. Когда мы зашли в магазин, он пошел в ближайший проход и начал тереться головой об угол. Я улыбнулась Марсии Албанис, состоятельной пожилой даме из школьного совета. Я не видела ее с тех пор, как она проводила свадебную церемонию Хейли.

– Кто твой друг? – спросила Марсия. Она была по природе своей общительна и любознательна. Она не спросила о том, почему он трется головой, что заставило меня полюбить ее навечно.

– Марсия, это Боб Джессоп, мой гость, – сказала я и пожалела, что не подготовила историю. Боб кивнул ей с широко открытыми глазами и протянул руку. Ну, он хотя бы не уткнулся в нее головой, требуя почесать ушки. Марсиа пожала Бобу руку и сказала, что рада встрече.

– Спасибо, я тоже рад встрече, – ответил Боб. О, боже, он казался вполне нормальным.

– Боб, вы долго пробудете в Бон Темпс? – спросила Марсиа.

– О, боже, нет, – ответил он. – Извините, мне нужно купить обувь. – И направился, (плавной и виляющей походкой) в ряды с мужской обувью. На его ногах были ярко зеленые шлепки, которые одолжила Амелия, и которые к тому же были ему малы. Марсиа, очевидно, была поражена, но я совершенно не могла придумать хорошее объяснение.

– Увидимся, – сказала я и пошла вслед за Бобом. Боб взял кеды, несколько пар носков, двое штанов, две футболки и ветровку, плюс нижнее белье. Я спросила Боба, что ему нравиться из еды, и он спросил, могу ли я приготовить лососевые крокеты.

– Уверена, что смогу, – ответила я, успокаиваясь, так как он попросил что-то простое, и взяла лососевые консервы. Он также хотел шоколадный пудинг, и это тоже было достаточно просто. Остальное меню он оставил на мой выбор.

Этим вечером мы рано поужинали, перед тем как я должна была идти на работу, и Боб казался очень довольным крокетами и пудингом. Он гораздо лучше выглядел – после душа и в новой одежде. Он даже разговаривал с Амелией. Из их разговора я поняла, что они полазили по сайтам, посвященным Катрине, и что он связался с Красным Крестом. Семья его тети, в которой он вырос, жила в бухте Сент-Луис, на юге Миссисипи, и все мы знали, что там случилось.

– Что ты теперь будешь делать? – спросила я, решив, что у него уже было время подумать.

– Я должен поехать и посмотреть, – ответил он. – Я попытаюсь узнать, что случилось с моим жильем в Новом Орлеане, но семья – важнее. И я должен подумать, что им сказать, чтобы объяснить, где я был и почему не связался с ними.

Мы все молчали, так как это была сложная задача.

– Ты можешь сказать им, что был околдован злой ведьмой, – сказала Амелия угрюмо.

Боб фыркнул.

– Они могут даже поверить в это, ведь они знают, что я не обычный человек. Но я не думаю, что они смогут поверить, что это продолжалось так долго. Может быть, я скажу им, что потерял память. Или что поехал в Вегас и женился.

– Ты до Катрины регулярно с ними связывался? – спросила я.

Боб пожал плечами.

– Раз в две недели, мы не были слишком близки. Но я определенно попытался бы с ними связаться после Катрины. Я их люблю. – На минуту он отвел взгляд.

Мы еще немного поискали новые идеи, но действительно не было весомой причины, почему он не мог выходить на связь так долго. Амелия сказала, что купит Бобу билет на автобус до Хаттисберга, и он попытается оттуда добраться в наиболее пострадавшие районы, чтобы разыскать родственников.

Амелия очищала совесть, тратя свои деньги на Боба. Я не возражала. Она должна была это сделать, а я надеялась, что Боб найдет родственников, или, по крайней мере, выяснит, что с ними случилось, и где они сейчас живут.

Прежде чем уйти на работу, я остановилась в дверях кухни на минуту или две, глядя на них троих. Я пыталась увидеть в Бобе то, что увидела Амелия, что-то, что так сильно ее привлекло. Боб был худым и не особенно высоким, с прилизанными черными волосами. Амелия отыскала его очки, они были тонкими и в черной оправе. Я видела каждый дюйм Боба и осознала, что мать Природа была великодушна к нему по части мужского достоинства, но, несомненно, этого было недостаточно, чтобы объяснить пылкие сексуальные приключения Амелии с этим парнем.

Потом Боб засмеялся, впервые засмеялся с тех пор как стал снова человеком, и я всё поняла. У Боба были белые, ровные зубы и прекрасные губы, и когда он улыбался, в нем было что-то сардоническое, интеллектуально-сексуальное. Загадка разгадана.

Когда я приду домой, его уже не будет, так что я попрощалась с Бобом, думая, что никогда его больше не увижу, если он, конечно, не решит вернуться в Бон Темпс отомстить Амелии.

Когда я ехала в город, я размышляла, можем ли мы взять настоящего кота. В конце концов, у нас есть кошачий туалет и кошачья еда. Пожалуй, я спрошу об этом Амелию с Октавией через пару дней. Этого времени, им наверняка будет достаточно, чтобы все перестали быть такими дерганными по поводу кошачьего облика Боба.

Когда я зашла в Мерлот, готовая приступить к работе, у барной стойки сидел Олси Герво и разговаривал с Сэмом. Не ожидала встретить его снова. Я замерла на секунду, но продолжила путь. Я кивнула и помахала Холли, чтобы сказать, что принимаю смену. Она показала палец, показывая, что она должна разобраться еще с одним счетом, и будет свободна. Со мной поздоровалась какая-то женщина, а один из мужчин даже спросил, как дела, и я тотчас почувствовала себя уютно. Это было мое место, мой второй дом.

Джаспер Восс хотел еще рома с колой, Сомик – кувшин пива для себя, своей жены и другой пары, а одна из наших алкоголичек, Джейн Бодхаус, была готова что-нибудь скушать. Она сказала, что ей все равно, что это будет, так что я принесла ей порцию жареной курочки. Заставить Джейн есть вообще было проблемой, но я надеялась, что она съест хотя бы половину. Джейн сидела в противоположном от Олси конце бара, и Сэм кивнул мне, показывая, что я должна присоединиться к ним. Приняв заказ Джейн, я с неохотой подошла. Я прислонилась к краю барной стойки.

– Сьюки, – сказал Олси, кивая мне. – Я пришел поблагодарить Сэма.

– Хорошо, – ответила я грубовато.

Олси кивнул, не глядя мне в глаза.

Через мгновение, новый вожак стаи сказал:

– Теперь никто не посмеет покушаться на нашу территорию. Присцилла напала в неподходящий для неё момент, когда мы были едины и предупреждены об опасности, а ведь она хотела стравить нас, пока мы не перебьём друг друга.

– Так она сошла с ума, а вам повезло, – сказала я.

– Мы объединились благодаря твоему таланту, – сказал Олси. – И ты всегда будешь другом стаи. Как и Сэм. Попроси нас что-нибудь сделать для тебя в любое время, в любом месте, и мы будем там. – Он кивнул Сэму, оставил плату на стойке и вышел.

– Хорошо иметь обязательство, сохраненное в банке, а? – спросил Сэм.

Я улыбнулась в ответ.

– Да, хорошее ощущение. – И в самом деле, внезапно, я почувствовала себя полной жизни. Когда я посмотрела на вход, то поняла почему. Входил Эрик, а за ним Пэм. Они сели за один из моих столиков, и я подошла, охваченная любопытством. А также, раздражением. Неужели нельзя держаться подальше?

Они оба заказали Настоящую Кровь, и после того как я подала Джейн Бодхаус ее порцию курицы, а Сэм подогрел бутылки, я подошла к их столику. Их присутствие никого не побеспокоило, если бы в баре не было Арлены и ее приятелей.

Они, без сомнения, посмеивались, когда я поставила бутылки перед Эриком и Пэм, и мне потребовалось усилие чтобы натянуть на себя мое профессиональное спокойствие, когда я поинтересовалась – не нужны ли им чашки.

– Бутылка – это замечательно, – сказал Эрик, – Она мне может понадобиться, чтобы раскроить несколько черепов.

Если я чувствовала хорошее настроение Эрика, то Эрик чувствовал мое беспокойство.

– Нет, нет, нет, – сказала я почти шепотом. Я знаю, что они могли меня слышать. – Давайте сохранять мир. У нас было достаточно войн и убийств.

– Да, – согласилась Пэм. – Убийства мы можем отложить.

– Я рада видеть вас обоих, но я очень занята, – сказала я. – Вы просто шляетесь по барам, чтобы получать новые идеи для Фэнгтазии, или я могу вам чем-нибудь помочь?

– Мы можем сделать кое-что для тебя, – сказала Пэм. Она улыбнулась двум парням в футболках Братства Солнца, но поскольку она была слегка зла, ее клыки были видны. Я надеялась, что зрелище охладит их, но так как они были козлами без крупинки здравого смысла, это только подогрело их рвение. Пэм поставила кровь и облизала губы.

– Пэм, – сказала я сквозь зубы. – Ради бога, прекрати усугублять ситуацию.

Пэм кокетливо мне улыбнулась, так мило, что это даже разозлило.

– Пэм, – сказал Эрик, и все провокации немедленно прекратились, хотя Пэм и выглядела немного разочарованной. Но она села ровнее, положила руки на колени, скрестила ноги у лодыжек. Никто не мог бы выглядеть более невинно или скромно.

– Спасибо тебе, – сказал Эрик. – Дорогая – ты, Сьюки – так впечатлила Фелипе де Кастро, что он дал нам разрешение предложить тебе нашу официальную защиту. Это решение лично короля, как ты понимаешь, и это обязательный договор. Ты сделала для него такое, за что только так он сможет тебе отплатить.

– Так это важное событие?

– Да, любовь моя, это очень важное событие. Это значит, что когда ты позовешь нас на помощь, мы будем обязаны прийти и рисковать своими жизнями ради тебя. Это обещание не из тех, что вампиры дают очень часто – чем дольше мы живем, тем более ревностно мы относимся к нашим жизням. Хотя, ты могла подумать, что наоборот.

– Время от времени ты можешь встретить кого-то, кто хочет встретить рассвет после долгой жизни, – сказала Пэм, словно хотела внести ясность.

– Да, – сказал Эрик, хмурясь. – Время от времени. Но он предлагает тебе большую честь, Сьюки.

– Я действительно признательна вам за новости, Эрик, Пэм.

– Конечно, я надеялась, что придет твоя прекрасная соседка, – сказала Пэм. Она плотоядно посмотрела на меня. Так что, возможно, ее заигрывания с Амелией не были всецело идеей Эрика.

Я громко рассмеялась.

– Хорошо, ей будет, о чем подумать сегодня вечером, – сказала я.

Я так усиленно думала о предложенной вампирами защите, что не заметила приближения коротышки из последователей Братства Солнца. Сейчас он проталкивался мимо меня так, что протаранил мне плечо, преднамеренно ударяя меня в бок. Я пошатнулась, прежде чем получилось восстановить равновесие. Не все это заметили, но несколько клиентов – да. Сэм начал обходить вокруг барной стойки, Эрик уже был на ногах, когда я развернулась и опустила поднос на голову этого козла, со всей силой, что смогла собрать.

Он слегка пошатнулся.

Те, кто видели причину – начали аплодировать.

– Хорошо ты его, Сьюки, – крикнул Сомик. – Эй, придурок, оставь официанток в покое.

Арлен покраснела и разозлилась так, что почти взорвалась. Сэм встал перед ней, и что-то зашептал ей на ухо. Она зарделась еще больше и злобно уставилась на него, но держала рот на замке. Парень повыше, тоже из Братства Солнца, помог своему приятелю, и они вышли из бара. Ни один из них не говорил (не уверена, что коротышка мог), но у обоих на лицах было написано «Вы видели нас не в последний раз».

Теперь я поняла, где могут пригодиться обещания защиты от вампиров и статус друга стаи.

Эрик и Пэм закончили пить и просидели еще достаточно долго, чтобы доказать, что они не убегают только потому, что чувствуют себя непрошенными гостями и не уходят, чтобы преследовать почитателей Братства.

Эрик дал мне двадцатку сверху и, уходя, чмокнул, так же поступила и Пэм, что принесло мне еще один пристальный взгляд от моей бывшей подруги Арлены.

Этим вечером я слишком много работала, чтобы думать хоть о чем-то интересном, что произошло со мной за этот день. После того как все посетители ушли, даже Джейн Бодхаус (ее приехал забрать сын), мы вытащили украшения на Хэллоуин. У Сэма для каждого стола была небольшая салфетка, и на каждой было нарисовано небольшое лицо. Я была в восторге, потому что лица были очень искусно прорисованы, и некоторые выглядели как наши постоянные клиенты. На самом деле, одно выглядело очень похоже на моего драгоценного брата.

– Я и не представляла, что ты так умеешь, – сказала я, и Сэму это доставило удовольствие.

– Это было весело – ответил он, и повесил длинную гирлянду сухих листьев (конечно, на самом деле они были сделаны из ткани), вокруг барного зеркала и между некоторыми бутылками. Я собрала картонный скелет высотой в человеческий рост с небольшими заклепками в суставах, так что он мог принимать различные позы. Потом приспособила скелет так, чтобы было ясно, что он танцует. У нас в баре не будет унылых скелетов. У нас будет веселый скелет.

Даже Арлена стала немного приветливей, потому что мы занимались чем-то необычным и веселым, хотя и пришлось немного задержаться, чтобы сделать это.

Я была готова идти домой и залезть в кровать, когда пожелала спокойной ночи Сэму и Арлене. Арлена не ответила, но хотя бы не одарила недовольным взглядом, каким обычно награждала меня.

Естественно, мой день ещё не был закончен.

Когда я добралась до дома, на крыльце сидел мой прадедушка. Очень странно было его видеть там, в необычном сочетании тьмы и света, которое создавали охранные фонари и темнота ночи. На мгновение я пожелала быть такой же красивой, как он, и это заставило меня улыбнуться.

Я припарковала машину перед домом и вышла, пытаясь идти тихо, делая шаги так, чтобы не разбудить Амелию, чья спальня выходила окнами на фасад. В доме было темно, так что я была уверена, что все уже спали, если они, конечно, не задержались на автобусной станции, когда отвозили Боба.

– Прадедушка, – сказала я, – рада тебя видеть.

– Ты устала, Сьюки.

– Ты прав, я только с работы. – Мне было интересно, чувствовал ли он когда-нибудь себя усталым. Я не могла представить принца фейри, рубящего дрова или пытающегося найти течь в водопроводе.

– Я хотел тебя увидеть, – сказал он, – думала ли ты о чем-то, что я могу для тебя сделать? – Он говорил с большой надеждой в голосе. Что это была за ночь, когда все хотят показать свое расположение ко мне? Почему у меня раньше не было таких ночей?

Я подумала минутку. Оборотни помирились между собой. Квин нашелся. Вампиры освоились при новом режиме. Фанатики Братства покинули бар с минимальными неприятностями. Боб снова был человеком. Я не думаю, что Ниал захочет предложить Октавии комнату в свом доме, где бы он ни был. Хотя я предполагала, что его дом стоит у журчащего ручья или под дубом где-то глубоко в лесах.

– Есть кое-что, что мне нужно, – сказала я, удивляясь, что не подумала об этом ранее.

– И что же это? – спросил он довольным голосом.

– Я хочу узнать местонахождение человека по имени Реми Савой. Он, возможно, покинул Новый Орлеан во время Катрины. С ним может быть маленький ребенок. – Я дала прадедушке последний известный адрес Савоя.

Ниал выглядел уверенно.

– Я найду его для тебя, Сьюки.

– Буду очень рада.

– Ничего другого? Ничего больше не нужно?

– Я должна сказать… это звучит неблагодарно… но я не могу удержаться, чтобы не поинтересоваться, почему ты так сильно хочешь что-нибудь для меня сделать.

– А почему я не должен? Ты единственная моя живая родня.

– Но ты, кажется, не горевал без меня первые двадцать семь лет моей жизни.

– Мой сын не позволил бы мне приблизиться к тебе.

– Ты говорил это, но я не поняла. Почему? Он не давал знать, что хоть как-то заботится обо мне. Он никогда не показывался или не… – Играл со мной в слова, посылал подарок на окончание учебы, нанимал для меня лимузин, чтобы ехать на бал, покупал милое платье, обнимал меня все те многие разы, когда я плакала (взрослеть телепату так сложно). Он не спас меня от приставаний моего дяди, или не спас моих родителей, одним из которых был его сын, когда они тонули во время паводка, или не остановил вампира от поджога моего дома, когда я спала внутри. Все эти защита и присмотр от моего предполагаемого дедушки Финтана не принесли сколько-нибудь заметных плодов для меня, а если он что-то и делал, я ничего не знала об этом.

Случились бы еще худшие вещи? Трудно себе это представить.

Я представила, как мой дедушка каждую ночь у окна моей спальни отбивал атаки орд демонов, но я не могла чувствовать себя благодарной, если не знала об этом.

Ниал выглядел расстроенным, никогда не видела у него такого выражения лица.

– Есть вещи, которые я не могу тебе рассказать, – наконец сказал он. – Когда я смогу говорить о них, я расскажу.

– Хорошо, – сказала я сухо. – Но это не совсем тот доверительный разговор, какой я хотела бы иметь со своим прадедушкой. Должна признаться. Я тебе рассказываю обо всем, ты же не говоришь ничего.

– Возможно, это не то, что ты хочешь, но это все что я могу дать, – сказал Ниал с некоторой церемонностью. – Я люблю тебя, и надеялся, что это то, что имеет значение.

– Я рада слышать, что ты любишь меня, – сказала я очень медленно, потому что не хотела видеть его уходящим от этой Требовательной Сьюки. – Но было бы лучше, если бы доказал это поступками.

– Мои поступки не соответствуют моим словам?

– Ты исчезаешь и появляешься, когда тебе удобно. Все твои предложения помощи не из тех практичных предложений, что у большинства дедушек или прадедушек. Они собственными руками ремонтируют машины своим внучкам, или предлагают помочь с оплатой за колледж, или подстригают газон, так что им не нужно это делать. Или берут ее на охоту. Ты так не делаешь.

– Нет, – сказал он. – Не делаю. – Тень улыбки пересекла его лицо. – Ты не захочешь охотиться со мной.

Так, я не буду задумываться об особенностях его охоты.

– Так что я представить себе не могу, как все сложится между нами. Ведь я тебя совсем не понимаю.

– Я понял, – сказал он серьезно. – Все прадедушки, которых ты знала – люди, а я нет. Ты тоже не такая, как я ожидал.

– Ага, я поняла это. – Знала ли я любых других прадедушек? Среди друзей моего возраста, даже дедушки были не частым явлением, не говоря уже о прадедушках. Но те, что я встречала, были на сто процентов людьми. – Я надеюсь, я не разочаровала тебя, – сказала я.

– Нет, – сказал он медленно. – Удивила, но не разочаровала. Я с таким же трудом могу предсказать твои действия и реакции, как и ты – мои. Постепенно мы должны решить эту проблему. – Я снова удивилась, почему он не интересуется Джейсоном, одно имя которого отзывалось болью глубоко во мне. Когда-нибудь мне пройдется поговорить с ним, но сейчас я не хочу об этом думать. Я чуть было ни попросила Ниала проведать Джейсона, но потом изменила свое мнение и промолчала. Ниал посмотрел мне в лицо.

– Ты не хочешь мне что-то рассказывать, Сьюки. Я волнуюсь, когда ты так делаешь. Но моя любовь искренна и глубока, и я найду Реми Савоя для тебя. – Он поцеловал меня в щеку. – Ты пахнешь как моя родня, – сказал он одобрительно. И исчез.

Так что еще одна загадочная беседа с моим загадочным прадедушкой завершилась на его собственных условиях. Снова. Я вздохнула, вылавливая ключи из сумочки и открывая переднюю дверь. В доме было тихо и темно, и я прошла через гостиную в холл настолько бесшумно, насколько была способна. Я включила ночник и приготовилась ко сну, закрыв шторы от утреннего солнца, которое попытается разбудить меня на пару часов раньше.

Была ли я неблагодарной тварью по отношению к моему прадедушке? Когда я вспоминала все, что сказала, мне представилось, что я казалась излишне требовательной и плаксивой. В более оптимистичной трактовке, думаю, я выглядела сильной женщиной; человеком из тех, кто имеет своё мнение и не боится высказывать его.

Прежде, чем залезть в постель, я включила отопление. Октавия с Амелией не жаловались, но вот уже несколько дней по утрам было определенно холодно. Затхлый запах, который идет всегда, когда включаешь отопление первый раз, наполнил воздух, и я поморщила нос, когда уютно устраивалась под простыней и одеялом. Потом свистящий звук меня убаюкал.

Некоторое время я слышала голоса, прежде чем поняла, что они доносятся из-за двери. Я моргнула, увидела, что уже день, и закрыла глаза снова. Посплю ещё. Голоса продолжались, и было ясно, что они спорили. Я продрала один глаз, чтобы посмотреть на цифровые часы на прикроватном столике. Было девять тридцать. Ужас. Так как голоса не замолкали и не отдалялись, я неохотно открыла оба глаза одновременно, осознав факт, что день не был солнечным, и села, откидывая одеяло. Я двинулась к окну слева от кровати и выглянула наружу. Серо и дождливо. Пока я стояла у окна, в стекло начали бить капли, такой уж выдался день.

Я пошла в ванную, слушая голоса в тишине дома, пока окончательно не проснулась. Я открыла дверь и увидела двух моих соседок, стоящих как раз за нею, чего и следовало ожидать.

– Мы не знали, должны ли тебя будить, – сказала Октавия. Она выглядела обеспокоенной.

– Но я решила, что мы должны это сделать, ведь послание из магического источника, безусловно, важно, – сказала Амелия. По выражению лица Октавии было ясно, что она это говорила много раз за последние несколько минут.

– Какое послание? – Спросила я, решив игнорировать их разногласия по этому вопросу.

– Вот это, – сказала Октавия, вручая мне большой темно-желтый конверт. Он был сделан из жесткой бумаги, как причудливое свадебное приглашение. На нем были написано моё имя. Без адреса, только мое имя. Более того, он был запечатан воском. Оттиск на воске представлял собой голову единорога.

– Супер-пупер, – сказала я. Это должно быть не обычное письмо.

Я прошла в кухню взять чашку кофе и нож, именно в таком порядке, обе ведьмы плелись за мной как девочки из церковного хора. Налив себе кофе, и отодвинув стул, чтобы сесть за стол, я просунула нож под печать и осторожно ее оторвала. Я открыла конверт и вытащила карточку. На карточке был написанный от руки адрес: 1245 Бьенвилль, Рэд Дитч, Луизиана. Вот и все.

– Что это значит? – Спросила Октавия. Они с Амелией стояли прямо за мной, так что хорошо все видели.

– Это тот адрес, что я искала, – сказала я, что было не совсем правдой, но достаточно близко к ней.

– Где этот Рэд Дитч? – Спросила Октавия. – Я никогда о таком не слышала.

Амелия уже доставала карту Луизианы из комода под телефоном. Она просматривала города, передвигая пальцем вниз по столбцам названий.

– Это не слишком далеко, – сказала она. – Видишь? – Она указала пальцем на маленькую точечку в примерно полутора часах езды на юго-восток от Бон Темпса.

Я выпила свое кофе так быстро как могла, и натянула джинсы. Немного накрасилась, расчесалась, и вышла к моей машине, держа карту в руке.

Октавия и Амелия проводили меня, умирая от любопытства, что же я собираюсь делать, и что за важное сообщение мне пришло. Но им оставалось только теряться в догадках, по крайней мере, сейчас. Я же удивлялась тому, почему я так спешила. Он вроде как не собирался исчезать, если только Реми Савой тоже не был фейри. Я думала, что это очень маловероятно.

Я должна была вернуться к вечерней смене, но у меня было достаточно времени.

Я ехала с включенным радио, и этим утром у меня было кантри-вестерн настроение. Тревис Трит и Кери Андервуд аккомпанировали мне, и к тому времени, когда я заехала в Рэд Дитч, я чувствовала свои корни. Городок был даже меньше, чем Бон Темпс, и это уже о чем-то говорило. Я предположила, что найти улицу Бьенвилль будет несложно, и оказалась права. Это была обычная улицы, какую можно найти где угодно в Америке. Дома были небольшие, опрятные, приземистые, с навесами для одной машины и маленькими двориками. В случае дома 1245, задний двор был огорожен, и я могла видеть энергичную черную собаку бегающую туда – сюда. Во дворе не было конуры – очевидно, собака жила в доме. Все было опрятно, но без фанатизма. Кусты вокруг дома были подстрижены, а двор был убран. Я объехала пару раз, и потом задумалась, что я собираюсь делать. Как я выясню то, что хотела узнать?

В гараже стоял пикап, так что Савой, вероятно, был дома. Я сделала глубокий вдох, припарковалась напротив дома, и попыталась направить мои особые способности на поиски. Но окрестности были полны мыслей живущих в этих домах людей, и это было трудно. Я подумала, что уловила две мысленные «подписи» из дома, на который смотрела, но слишком трудно было быть абсолютно уверенной.

– К черту, – сказала я и вышла из машины. Я положила ключи в карман куртки, и поднялась по дорожке к парадному входу. Постучала.

– Подожди, сынок, – сказал мужской голос внутри, и я услышала, как детский голос сказал:

– Папа, это меня! Я открою!

– Нет, Хантер, – сказал мужчина, и пошел открывать сам. Он отодвинул занавеску и посмотрел на меня через остекленную половину двери. Потом снял цепочку и открыл ее, но лишь когда увидел, что я была женщиной.

– Здравствуйте, – сказал он. – Чем могу помочь?

Я посмотрела вниз на ребенка, который извивался позади него, пытаясь посмотреть на меня. Ему было около четырех лет. У него были темные волосы и глаза. И он был вылитая копия Хадли. Потом я снова посмотрела на мужчину. Что-то в его лице изменилось за время затянувшейся тишины.

– Вы кто? – спросил он совершенно другим голосом.

– Я Сьюки Стакхаус, – ответила я. Я не могла придумать ничего лучше. – Я кузина Хадли. Я только узнала, где вы живете.

– Вы не можете иметь каких-либо претензий на него, – сказал мужчина очень сдержанным голосом.

– Конечно же, нет, – ответила я, удивленная. – Я просто захотела увидеться с ним. У меня не так много родственников.

Последовала другая многозначительная пауза. Он взвешивал мои слова и мое поведение, и решал захлопнуть дверь или разрешить мне войти.

– Папа, она симпатичная, – сказал мальчик, и это, похоже, склонило баланс в мою пользу.

– Заходите, – сказал бывший муж Хадли.

Я оглядела небольшую гостиную; диван, кресло, телевизор, книжная полка, полная DVD и детских книжек, немного игрушек.

– Я работал в субботу, так что сегодня у меня выходной, – сказал он, на случай если я подумаю что он безработный. – Ох, я – Реми Саввой. Я думаю, вы знаете это.

Я кивнула.

– Это Хантер, – сказал он, и ребенок засмущался. Он спрятался за ногами отца и украдкой взглянул на меня.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – добавил Реми.

Я отодвинула газету в конец дивана и села, пытаясь не таращиться на мужчину или ребенка. Моя кузина Хадли была очень привлекательна, и она вышла замуж за привлекательного мужчину. Было трудно назвать его очень красивым, но он производил впечатление. У него был большой нос, его челюсть немного выпирала, и его глаза были излишне широко посажены. Но в сумме все это давало мужчину, на которого большинство женщин посмотрит дважды. Его волосы были странного оттенка, не блондин и не шатен, но они были густыми и спускались до плеч. Он был одет во фланелевую рубашку, надетую нараспашку поверх белой футболки. Джинсы. Без туфель. Подбородок с ямочкой.

Хантер был одет в вельветовые штаны и толстовку с изображением большого футбольного мяча. Его одежда была абсолютно новой, в отличие от одежды его отца.

Я закончила смотреть на них прежде, чем Реми закончил смотреть на меня. Он не думал, что я как-то похожа лицом на Хадли. У меня было более округлое тело, кожа светлее, и я не была такой жилистой. Он думал, что я выгляжу, как будто у меня не много денег. Он так же, как и его сын, думал, что я симпатичная. Но он мне не доверял.

– Как давно вы получали от нее известия? – Спросила я.

– Я перестал получать от Хадли какие-либо известия уже через несколько месяцев после его рождения, – ответил Реми. Он свыкся с этим, но в его мыслях также была и печаль.

Хантер сидел на полу, играя машинками. Он загрузил несколько деталей робота в самосвал, который очень медленно ехал к пожарной машине, направляемый маленькими ручками Ханера. К удивлению самого робота, сидящего в кузове пожарной машины, самосвал выгрузил свой груз на пожарную машину. Хантер от этого получил большое удовольствие и крикнул:

– Папа, смотри!

– Я вижу, сынок. – Реми смотрел на меня внимательно. – Зачем вы здесь? – спросил он, решив перейти к делу.

– Я только пару недель назад узнала, что существует ребенок, – сказала я. – Пока я не услышала об этом, у меня не было никаких причин искать вас.

– Я никогда не встречался ни с кем из ее семьи, – сказала он. – Как вы узнали, что она замужем? Она вам сказала? – потом он неохотно спросил: – С ней все в порядке?

– Нет, – сказала я очень тихо. Я не хотела, чтобы заинтересовался Хантер. Мальчик обратно загружал все детали в самосвал. – Она умерла, еще до Катрины.

Я могла слышать, как шок сдетонировал у него в голове, как небольшая бомба.

– Она ведь стала вампиром, я слышал, – сказал он неуверенно. Голос звучал неуверенно. – Вы это имеете в виду?

– Нет, я имею в виду по-настоящему, окончательно.

– Что случилось?

– На нее напал другой вампир, – сказала я. – Он ревновал Хадли к…. ох…. ее…

– Девушке? – Безошибочная горечь была в голосе и голове ее бывшего мужа.

– Ага.

– Шокирующая новость, – сказал он, но его душа уже была не способна на шок. Осталось только мрачное смирение и утраченная гордость.

– Я ничего не знала об этом, пока ее не стало.

– Вы ее кузина? Я помню она говорила мне что у нее есть двое… У вас есть брат, правильно?

– Да, – ответила я.

– Вы знали, что она вышла замуж за меня?

– Я узнала, когда разбирала ее депозитную ячейку пару недель назад. Я не знала, что у нее был сын. Я сожалею об этом. – Я не понимала, за что извинялась, и как могла бы узнать о ребенке, но мне было жаль, что я даже не рассматривала возможность, что Хадли и ее муж могут иметь ребенка. Хадли была чуть старше меня, и я предполагала, что Реми было наверно тридцать или около того.

– Вы хорошо выглядите, – сказал он неожиданно, и я вспыхнула, поняв его буквально.

– Хадли сказала вам, что у меня есть проблемы. – Я смотрела в сторону от него, на мальчика, который подскочил, объявив, что ему нужно в туалет, и выбежал из комнаты. Я не могла сдержаться и улыбнулась.

– Да, она говорила что-то… Она говорила, что вам тяжело было в школе, – сказал он тактично. Хадли сказала ему, что я была звезданутой на всю голову. Он не видел признаков этого, и удивлялся, почему Хадли так думала. Но он глянул в направлении, куда ушел ребенок, и я знала, что он думает, что должен быть осторожен, так как дома Хантер, и что он должен быть на чеку к любым проявлениям моей нестабильности – хотя Хадли никогда не описывала, что за отклонения у меня были.

– Это правда, – сказала я. – У меня были тяжелые времена. Хадли не слишком мне помогала. Но ее мама, моя тетя Линда, была замечательной женщиной, прежде чем умерла от рака. Она была действительно добра ко мне, всегда. Мы и без Хадли прекрасно проводили вместе время.

– Я могу сказать почти то же самое. У нас и без нее было много чего хорошего, – сказал Реми. Его предплечья упирались в колени, и его большие ладони, рубцеватые и потертые, свисали. Он был человеком, который знал, что такое тяжелая работа.

Раздался звук у парадного входа и, не потрудившись постучать, вошла женщина.

– Привет, малыш, – сказала она, улыбаясь Реми. Когда она заметила меня, ее улыбка запнулась и исчезла.

– Кристен, это родственница моей бывшей жены, – сказал Реми, и в его голосе не было никакой поспешности или извинений.

У Кристен были длинные темные волосы и большие карие глаза, и ей было около двадцатипяти. Она была одета в штаны хаки и в рубашку с короткими рукавами с эмблемой на груди – смеющаяся утка. Надпись над уткой гласила, «Отряд Джерри».

– Рада знакомству, – сказала Кристен неискренне. – Я Кристен Дачесн, девушка Реми.

– Приятно познакомиться, – сказала я более искренне. – Сьюки Стакхаус.

– Ты не предложил даме выпить, Реми! Сьюки, принести вам Колы или Спрайта?

Она знала, что было в холодильнике. Я гадала, жила ли она тут. Да, ладно, не мое это дело, пока она была добра к сыну Хадли.

– Нет, спасибо, – сказала я. – Мне уходить через минуту. Я сделала вид, что смотрю на свои часы. – Мне нужно на работу вечером.

– Ох, где это? – спросила Кристен. Она немного расслабилась.

– Мерлот. Это бар в Бон Темпс, – ответила я. – Около восьмидесяти миль отсюда.

– Конечно, это оттуда была твоя жена, – сказала Кристен, бросая взгляд на Реми.

– Я боюсь, Сьюки пришла с новостями, – сказал Реми, и его руки переплелись вместе, хотя его голос был ровным. – Хадли мертва.

Кристен резко вдохнула, но была вынуждена сдержать свой комментарий, так как в комнату заскочил Хантер.

– Папа, я помыл руки! – он крикнул, и его отец улыбнулся ему.

– Поздравляю, сынок, – сказал он и потрепал темные волосы мальчика. – Скажи «привет» Кристен.

– Привет Кристен, – сказал Хантер без особого интереса.

Я встала. Хотела бы я иметь визитную карточку, чтобы оставить. Казалось странным и неправильным просто уйти. Но присутствие Кристен странным образом подавляло. Она подняла Хантера и посадила его к себе на колени. Он бы довольно тяжелым для нее, но она постаралась, чтобы это выглядело легко и просто, хотя это было не так. Но она сделала это из чистого ребячества, я могла видеть в ее голове.

– Кристен любит меня, – сказал Хантер, и я посмотрела на него прямо.

– Конечно, люблю, – подтвердила Кристен и засмеялась.

Реми посмотрел на меня с растерянным лицом, лицом, которое становилось взволнованным.

Я размышляла, как объяснить наше родство Хантеру. Ближе всего это было к «тете», как мы тут обсуждали. Дети не интересуются троюродными родственниками.

– Тетя Сьюки, – Хантер сказал, пробуя слова. – У меня есть тетя?

Я сделала глубокий вдох. Да, Хантер, подумала я.

– У меня никогда не было.

– Теперь одна есть, – я сказала ему, и посмотрела в глаза Реми. Они были испуганными. Он еще не признался в этом себе, но он знал.

Я кое-что должна была сказать ему, несмотря на присутствие Кристен. Я могла чувствовать ее смущение и чувство, что что-то происходит без ее на то воли. Но в моих планах не было места для беспокойства о Кристен. Важен только Хантер.

– Я вам буду нужна, – сказала я Реми. – Когда он немного подрастет, нам нужно будет поговорить. Мой номер в справочнике, и я никуда не денусь. Вы поняли?

– Что происходит? Почему все такие серьезные? – сказала Кристен.

– Не беспокойся, Крис, – Реми сказал мягко. – Просто семейные дела.

Кристен наклонилась, ставя извивающегося Хантера на пол.

– Угу, – сказала она, тоном человека, который отлично понимал, что его дурачат.

– Стакхаус, – напомнила я Реми. – Не откладывайте это слишком надолго, иначе он будет несчастен.

– Я понимаю, – сказал он. Он сам выглядел несчастным, и я его не винила.

– Мне нужно идти, – сказала я снова, чтобы успокоить Кристен.

– Тетя Сьюки, ты уходишь? – спросил Хантер. Он пока еще не совсем был готов обнять меня, но он об этом думал. Я ему нравилась.

– Ты вернешься?

– Когда-нибудь, Хантер, – ответила я. – Может быть, твой папа когда-нибудь привезет тебя навестить меня.

Я пожала руку Кристен, потом Реми, что они оба посчитали странным, и открыла дверь. Когда я поставила одну ногу на лестницу, Хантер мысленно сказал: «Пока, тетя Сьюки ».

Пока, Хантер, сказала я в ответ.

Конец книги.

^{^[1]} американская актриса

^{^[2]} детская ироническая рифма, в оригинале «liar, liar, pants on fire».

^{^[3]} в EZ Rent можно взять что-либо в аренду на время.

^{^[4]} 15 апреля в США отмечается День налогов.

^{^[5]} супермаркет

^{^[6]} имеется в виду переход с летнего времени на зимнее, в США это происходит в последнюю субботу октября.

^{^[7]} имеется в виду обещание сделать что-либо не в данный момент, а в другой раз, у нас бы это звучало как: спасибо, но лучше в другой раз, может быть.

^{^[8]} сокращение от blood-sucker – кровопийца

^{^[9]} Уолмарт – крупнейшая розничная сеть с максимальным ассортиментом и минимальными ценами.

^{^[10]} в канун Дня Святых дети ходят по домам, выкрикивая trick-or-treat, похоже на колядование.

^{^[11]} резиновые тапки

^{^[12]} сериал о подростке с талантом влипать в неприятности и одноименный фильм.

^{^[13]} имя Лаки в оригинале Lucky – счастливчик.

^{^[14]} Софтбол – разновидность бейсбола.

^{^[15]} хоккейные команды – «Сан-Хосе Шаркс» и «Виннипег Джетс».

^{^[16]} американская певица в стиле кантри

^{^[17]} столица штата Арканзас.

^{^[18]} ГК- GK- мужской журнал.

^{^[19]} скорей всего имеется в виду карточка из игры Монополия, дословно «бесплатное освобождение из тюрьмы».

^{^[20]} элитный шотландский виски, разлитый из одной бочки, т. е. не смешанный с другими

^{^[21]} Город, входящий в крупный мегаполис, который называют техасской силиконовой долиной.

^{^[22]} Фирма, выпускающая лесозаготовительную технику.

^{^[23]} многофункциональный электронный девайс

^{^[24]} шаман или жрец у жителей Гавайских островов.

^{^[25]} 1. 78 метра

^{^[26]} Это выражение используется в значении «застать врасплох».