ЭПИЛОГ Лекси

Прижимая тарелку попкорна к груди, я протопала босиком в гостиную, где Ной ждал меня, сидя на диване. Нашем диване, подумала я, немного улыбаясь про себя, и присела на кожу карамельного цвета рядом с ним. Ной обернулся и улыбнулся мне, и мое нутро превратилось в лужу теплой слизи.
Неплохо для года вместе.
– Хей, секси, – проговорил он, обнимая меня за плечи. – На этот раз ты положила туда трюфельную соль?
– Конечно, – уверила его, подкладывая свои ноги под одно из его массивных бедер и вытягивая руку в миску за горстью маслянистой кукурузы. – Это любимое лакомство Берта, верно?
При звуке своего имени Берт высунул голову из кармана сумки на передней части толстовки Ноя. Стэн делает то же самое, с другой стороны, его усы дергаются на запах его любимой вкусняшки. Все это делает Ноя немного похожим на кенгуру. Не каждый двухметровый каменщик может быть сексуальным с двумя усатыми грызунами, торчащими из его живота, но Ной приковывает взгляд.
– Вот, держи, – он предложил каждому хомяку по кусочку попкорна. Оба мальчика выхватили свои призы, а затем нырнули обратно в карман, как парочка грабителей банков, прячущих свое добро.
– Так чертовски мило, – заметила я, это тоже самое, что я говорю по крайней мере сто раз в день с тех пор, как Шелли впервые спросила, хочу ли я двух осиротевших лесных зверьков, которых она спасла из заброшенного амбара в Принвилле. Она знала, как я была убита горем при возвращении Бартоломью после моей последней сессии в качестве сиделки, а эти братья заполнили хомякообразную дыру в моем сердце. – Кстати, Бартоломью передает привет, - сказала им. – В следующую среду у вас будет вечеринка.
Ной улыбнулся и схватил горсть попкорна.
– Если бы ты сказала мне год назад, что я планирую играть с грызунами, я бы назвал тебя сумасшедшей.
– Я сумасшедшая в лучших смыслах, – проговорила ему, наклоняясь, чтобы поцеловать его в висок.
– Ты практически перестала слышать голоса в своей голове, – указал Уотсон.
– Но, когда ты это делаешь, у тебя в основном есть хорошие новости, чтобы о них сказать, – светился и кивал Харлоу.
Ной обнял меня и пощелкал пультом. Уже почти настало время финала сезона «Каменный век» на историческом канале, и мы смотрим его вместе, отмечая первую годовщину нашего свидания в лифте. Я прижалась к Ною сильнее, думая, как мне повезло. Как нам повезло, что наш инцидент с лифтом оказался таким, а не с одним из нас, вынужденным съесть другого в каннибалистическом акте самосохранения.
Не то чтобы я думала о худших сценариях развития событий. Часто.
Ной сместился на свое место мимо меня.
– Ох. Интересно, что это такое?
– Реклама?
– Нет, это.
Он указывает, и я слежу за направлением его взгляда. Великолепный, славный камин с солнцем, луной, горами и небом. Он был завершен несколько месяцев назад, но я все зависаю несколько раз в день, смотря на него.
– Где? – уточнила я. – Какой-то камень не подходит или что?
– Возможно, – Ной нахмурился и сощурился на мозаику чуть выше камина. – Ничего там странного не видишь?
Я смотрела туда, куда он указывал, но ничего не видела.
– Где?
– Слева. Рядом с тем большим речным камнем в форме запятой. Видишь?
Я покачала головой, но теперь мне стало любопытно. Я соскользнула с дивана, осторожно, чтобы не потревожить хомяков. Они высунули головы из-за краев толстовки, как всегда, от любопытства.
– Я все еще не вижу, на что ты показываешь, – сказала я, приближаясь к камину.
– Еще немного. Там! Видишь?
Я стояла на цыпочках, ловя отблеск чего-то золотого. Нахмурилась - не могла вспомнить эту золотую кладку на мозаике. Я что-то пропустила?
Когда мои пальцы сомкнулись вокруг него, и я рассмотрела объект на уровне глаз, испуганно вздохнула.
– Ной!
Я повернулась. Он стоял на одном колене позади меня с натянутой улыбкой и лесными хомяками, торчащими из кармана.
– Лекси Эллисон, – начал он, – когда ты ступила в лифт год назад, я понятия не имел, как сильно ты изменишь мою жизнь. Ты мое солнце, моя луна и мои звезды, и каждый драгоценный камень во Вселенной. Окажешь ли ты мне честь стать моей женой? – слезы затуманили мои глаза, я кивнула и посмотрела на кольцо. На нем был большой фиолетовый аметист, покрытый яркими изумрудами, и выглядел он точно так, как я всегда себе представляла.
– Да, – я вздохнула. – Конечно!
Тогда Ной встал на ноги и помог мне надеть кольцо. Оно идеально подошло – не слишком большое, не слишком маленькое. Впору.
Грызуны извивались в карманах, ища что-то блестящее или съедобное. Ной наклонил мою руку к ним, чтобы показать кольцо.
– Не трогать, – предупредил их. – Может оно блестящее и красивое, но явно не для вас.
– Оно мое, – проговорила я, затем ухмыльнулась Ною. – И ты тоже.
– Отныне и во веки веков.
Он улыбался в ответ и постучал по нагрудному карману моей рубашки. Ладно-ладно, его рубашки. На мне одна из старых рубашек Ноя, а под ней ничего. Он сказал мне несколько месяцев назад, как сильно любит опрятность, поэтому я конфисковала половину рубашек с воротником из его шкафа. Они стали моей ночной формой для свиданий на дому.
Рука Ноя снова коснулась моего нагрудного кармана, и я задрожала от удовольствия.
– Я бы также хотел, чтобы они были частью этого, – пробормотал он.
Я глянула на его руку и приподняла бровь.
– Мои сиськи?
– Нет, мальчики, Берт и Стэн. У меня тоже есть кое-что для них.
Озадаченная, я посмотрела, как он скользнул пальцами в карман рубашки и вытащил два маленьких предмета. Кольца – блестящие пластиковые копии моего на пальце. Они были мерцающим и безвкусными, но зверьки стали извиваться от восторга, когда Ной их им протянул.
– Для вас, – объявила им. – Что-то свое сверкающее.
Они протянули крошечные лапки, захватив по одному, как величайшее сокровище в мире. Потом, счастливые, нырнули обратно в карман, а я посмотрела на Ноя.
– Похоже, что мы семья.
Он улыбнулся и наклонился достаточно близко, чтобы поцеловать мои губы.
– Мы и были.