Предисловие к русскому изданию 43 страница

Все это, однако, стало невозможно из-за изнурительного по-литического спора, который развивался параллельно с военными действиями и за время которого недоговоренности и взаимный обман привели к трагедии. Первым к уклончивости и недогово-ренности прибегнул Рузвельт. Накануне высадки в Нормандии он провел ряд встреч с Миколайчиком, главой польского эмиг-рантского правительства. Во время этих встреч американский президент дал понять, что ему трудно занять определенную пози-цию, но в то же время он неустанно повторял лидеру эмигрант-ского правительства, что необходимо встретиться и договориться со Сталиным. Поляки, говорил Рузвельт, должны быть готовы пойти на уступки.

Рузвельту с трудом удалось добиться от советского диктатора согласия принять польского премьер-министра, который вылетел в Москву 27 июля. Еще до прибытия Миколайчика в Москву, Сталин сообщил о своих хорошо известных позициях по террито-риальному вопросу и о менее известных взглядах на отношения между эмигрантским правительством и Комитетом национально-го освобождения. Советы соглашались признать польское лон-донское правительство только в том случае, если его членами ста-нут многие участники Комитета национального освобождения и если оно избавится от тех своих представителей, кто наиболее

Глава 7. Победа союзников и подготовка послевоенного... 511

«дискредитировал» себя и несли наибольшую ответственность за проведение профашистской политики, включая Миколайчика.

В этих условиях визит в Москву был бесполезным и унизи-тельным для польского политика, который предпринял его под давлением Рузвельта и Черчилля. 3 августа, в то время как в Вар-шаве бушевало восстание, Миколайчик встретился в Москве со Сталиным. Он попросил срочно оказать помощь, но Сталин уклон-чиво ответил, что ему ничего неизвестно о том, что происходит в Варшаве и поэтому он не может взять на себя никаких обяза-тельств. Для Сталина было важно, чтобы Миколайчик принял его политические и территориальные условия, остальное предстояло обсудить с Комитетом национального освобождения во главе с Бо-леславом Берутом, преданным исполнителем советских приказов. 9 августа Сталин снова встретился с польским министром и обещал ему, что изучит возможности помочь повстанцам, кото-рые тем временем героически боролись за освобождение Варша-вы. Несколько дней спустя Сталин пришел к выводу: восстание возглавляли антисоветские элементы, и оно не заслуживало ника-кой помощи. Сталин сделал такой вывод, увидев равнодушие Рузвельта и Черчилля к польской проблеме, которое проявилось на конференции в Тегеране. К тому же, Сталин знал, что накану-не выборов Рузвельт менее чем когда-либо сможет произнести хоть слово правды о том, что происходило в Польше, где народ, мученик войны, претерпевал испытания и бесчисленные преда-тельства, будучи заложником политики великих держав.

Только в сентябре Сталин позволил использовать советские базы для помощи повстанцам. Между тем советские войска уже приближались к варшавскому предместью - Праге и 15 сентября вошли в него. В то же время они оставались на подступах к Вар-шаве до тех пор, пока 3 октября польские повстанцы вынуждены были капитулировать перед немцами, теми самыми немцами, ко-торые теперь под напором Красной армии готовились оставить столицу Польши. Конечно, американцы и англичане сознавали свою ответственность. В те же самые месяцы они полностью были заняты выполнением первого этапа операций во Франции. Хотя действия Советов были законными и рассчитанными, они нанесли новую, еще более глубокую травму союзническим отно-шениям. Черчилль настаивал на организации новой встречи в верхах, но Рузвельт не хотел этого (как по дипломатическим со-ображениям, так и ввиду предстоявших выборов).

Едва завершился варшавский казус, как начался румынский, также вызвавший новую волну взаимных недопониманий. С лета 1943 г. румыны (которые были задействованы в войне только на

Часть 2. Вторая мировая война

советском фронте) начали зондировать возможность заключения сепаратного мира. Жесткий контроль со стороны Германии и судьба Северной Италии должны были убедить их, что добивать-ся этого нецелесообразно. Между тем, в августе 1944 г. Советы успешно провели грандиозное наступление на центральном фронте. Вскоре они неожиданно начали массированное наступле-ние по всему 600-километровому фронту, который включал весь Балкано-Дунайский регион и приближался, прежде всего, к тер-ритории Румынии. Ситуация вынуждала короля искать пути спа-сения монархии. 23 августа он приказал арестовать румынского «дуче» маршала Иона Антонеску и сменить его правительство новым кабинетом, в который бы входили представители политических сил, еще остававшихся в Румынии.

Как и в Италии, во главе правительства король поставил пре-данного ему генерала Константина Сэнетеску, окружив его ми-нистрами без портфеля, среди которых выделялись глава национальной крестьянской партии Юлиу Маниу, лидер либеральной партии Константин Брэтиану и лидер социал-демократической партии Титель Петреску. Представителя небольшой коммунисти-ческой партии Румынии также включили в новое правительство, первоочередной задачей которого было просить Москву немед-ленно подписать перемирие. Реакция Советов была ободряющей: 25 августа пришло сообщение о благосклонном отношении Москвы.

Однако соглашение о капитуляции Румынии было подписано только 12 сентября, после того, как англо-американцы высказали свое одобрение и пожелание, чтобы в Румынии была создана Союзная контрольная комиссия, аналогичная той, что в свое время была сформирована в Италии. Замысел совпадал по форме, но не по содержанию: Советы намеревались взять на себя в Румынии те же функции, которые западные союзники осуществляли в Италии. Они заняли всю территорию Румынии и установили там жесткий контроль, к которому ради проформы был сначала допу-щен представитель Англии, а затем и США, прибывший в Буха-рест. Советский представитель генерал Виноградов иницировал первую смену правительственного кабинета, изгнав из него в сре-дине октября Маниу и Брэтиану, вместо них в правительство были включены деятели, не имевшие политического веса. Это было только начало прямого политического вмешательства, кото-рое в 1945 г. проявилось еще более ярко. Кроме того, эти собы-тия свидетельствовали о том, как трудно и сложно было союзни-кам выработать общую политическую линию.

Глава 7. Победа союзников и подготовка послевоенного... 513

7. 3. 3. Разработка устава ООН: думбартон-окс

В дальнейшем еще более тревожные признаки этих трудностей выявились в ходе работ по подготовке проекта Устава Организа-ции Объединенных Наций. Создание новой большой междуна-родной организации было основной политической целью амери-канцев, которые выступали за реструктуризацию международных отношений в мировом масштабе. Рассуждать о проблеме безопасности абстрактно, в чисто юридических терминах, как это делал в 1919 г. Вильсон, означало скрывать реальное политическое значе-ние юридических формулировок или обходить его, что всегда грозит провалом любой инициативы.

Вопросы безопасности и гарантий мира не могут абстрагиро-ваться от специфики политической реальности: наследие войны, наличие потенциального врага, или наоборот, общее участие в отстаивании определенной системы международных отношений, рассматриваемой как результат происходящего столкновения. С этой точки зрения, интересы ведущих союзных держав предпо-лагали включение в размышления о будущем институциональных механизмов, призванных обеспечить достижение их политичес-ких целей - безопасности и мира. Поэтому создание новой меж-дународной организации, в первую очередь, отражавшее концеп-цию Большого проекта Рузвельта, отвечало потребностям других потенциальных победителей, старавшихся закрепить результаты своих военных успехов.

Институциональные формулы предлагали привлекательную альтернативу в сравнении с простым возвращением к формулам силовой политики. Возможно, Черчилль и Сталин не разделяли полностью некоторые американские установки, тем не менее, они тоже понимали, насколько важно цивилизовать международные отношения, вывести их на более высокий уровень, когда механиз-мы посредничества предотвратят столкновения интересов, что бу-дет содействовать сохранению безопасности. Идея четырех полицейских, выдвинутая Рузвельтом, затем трансформировалась в постулат «прочного согласия» между союзными державами, участницами Второй мировой войны, и была наполнена реальным содержанием, что послужило основой для институциональных механизмов, которые удалось разработать союзникам.

По этому вопросу существовало четкое обязательство, приня-тое в Москве в октябре 1943 г., созвать как можно быстрее кон-ференцию экспертов, которая изучила бы проекты, представлен-ные каждой из трех держав; по мнению Рузвельта, к ним должен

Часть 2. Вторая мировая война

был присоединиться Китай. Контакты в связи с созывом подобной конференции начались в феврале 1944 г., а в апреле состоялся первый обмен мнениями, в ходе которого была достигнута дого-воренность, что подготовительная конференция экспертов при-ступит к работе в августе 1944 г. Местом ее проведения стала большая вилла Думбартон-Окс в Джорджтауне, одном из кварта-лов Вашингтона. Вилла дала название и конференции, открыв-шейся 21 августа и продолжавшейся до 29 сентября. В ходе перего-воров на основе сопоставления различных, но в основном сходных предложений, был разработан комплекс согласованных норм. Исключение составляли отдельные вопросы, касавшиеся важнейших политических моментов деятельности новой организации, а так-же некоторых преимущественно технических аспектов, однако не лишенных политического значения.

Расхождения по отдельным вопросам свидетельствовали о трудностях выработки единого понимания будущего мироустрой-ства. Во-первых, это были вопросы, связанные с всеобщим ха-рактером организации, поскольку Советы требовали включения в нее всех 16 республик, входивших в состав СССР. Во-вторых, разногласия касались режима несамостоятельных территорий и, в частности, тех, на которые распространялась система опеки, ана-логичная режиму «мандатов» Лиги Наций.

В ходе дискуссии наиболее сложным в политическом отно-шении оказался вопрос о порядке голосования в рамках будущей организации. Все помнили, что правило единогласия фактически парализовало работу Лиги Наций. В связи с этим выявилась про-блема соотношения между юридическим равенством наций в международном плане и неравенством ответственности, вытекающим из различия политического веса каждой из них, и разного размера расходов, которые великие державы должны были нести в случае проведения международных акций.

В дальнейшем вопрос еще более осложнился. Действительно, введение правила большинства в организации, где Соединенные Штаты весьма вероятно станут господствующей силой, означало, что большинство, состав которого предопределен, станет в буду-щем направлять деятельность организации. Это не создавало бы проблем до тех пор, пока сохранялось бы «прочное согласие», су-ществовавшее, казалось, в тот период между великими держава-ми, но вызывавшее сомнение у каждого, кто реально смотрел на вещи и в возникавших конфликтах видел вероятность кризиса этого согласия.

При отсутствии особой системы гарантий, которая «заставля-ла» бы ведущие державы голосовать вместе или не голосовать,

Глава 7. Победа союзников и подготовка послевоенного... 515

вся система организации оказалась бы неэффективной еще до ее рождения. Советы не могли забыть, что последнее важное реше-ние, принятое Лигой Наций касалось изгнания их из этой орга-низации в декабре 1939 г. Советского Союза как виновника аг-рессии против Финляндии, оно призывало государства-члены Лиги оказать помощь стране, подвергшейся нападению. С ради-кальным изменением ситуации трудно было предположить, что Советы смогут участвовать в организации, которая не давала бы им гарантии, что они не будут зависеть от чужих интересов. В тот момент, когда они ставили свое участие в зависимость от подоб-ных гарантий, Советы закладывали основы создания специального органа, работа которого определялась согласием его участников. Другими словами, они явственно выразили свою настороженность или, точнее, свое недоверие в отношении союзников.

Вопросы, которые были предметом обсуждения в Думбартон-Оксе и остались нерешенными, касались не только узко организа-ционных аспектов; напротив, они затрагивали само политическое существо будущей международной организации. Подготовитель-ные работы по ее созданию завершились отсрочкой. Но было ясно, что проблемы могут быть решены только политическим пу-тем на второй встрече руководителей трех великих держав, т. е. на конференции в Ялте.

7. 3. 4. «Процентная сделка» между Сталиным и Черчиллем

В ожидании этой встречи в верхах возникло множество при-чин для разногласий между союзниками, и опасения неустойчи-вости коалиции усилились. Осенью 1944 г. Рузвельт был слишком занят своей кампанией по выборам на пост президента США на четвертый срок и не мог некоторое время непосредственно участвовать в спорах со Сталиным. С другой стороны, ухудшение ситуации было столь явственным, прежде всего в польском вопро-се и по балканским проблемам, что Черчиллю казалось необходи-мым вмешаться и канализировать разногласия в рамки разумного компромисса. В связи с этим родилась идея поездки английского премьер-министра в Москву для встречи с глазу на глаз со Ста-линым. Американцы приняли в этом участие только в качестве наблюдателей и были представлены своим послом в СССР Аве-реллом Гарриманом.

Как и Ялтинская конференция, встреча в Москве, проходив-шая с 9 по 19 октября 1944 г., является одной из излюбленных тем историографии скандальных сенсаций. Один из ее участников,

Часть 2. Вторая мировая война

Черчилль, не преминул красочно описать ее в своей книге «Вторая мировая война», что послужило толчком для нескончаемой по-лемики о пресловутой державной политике и о господстве кон-цепций раздела мира на «сферы влияния», ярким и циничным примером которых стала Московская встреча. В действительнос-ти, хотя по существу эпизод, о котором вспоминает Черчилль (т. е. процентный раздел на сферы английского и советского вли-яния Дунайско-Балканского региона Европы) изложен точно, он остается совершенно непонятным, если его свести просто к анек-доту. Беседы с глазу на глаз были результатом весьма сложной политики и прелюдией к гораздо более серьезным переговорам и к более обязывающим договоренностям, ради которых британ-ская дипломатия работала в течение нескольких месяцев.

За время, предшествовавшее встрече в Москве и последовав-шее за ней, Красная армия продолжала активно продвигаться на запад, что вызвало разнообразные последствия. Заняв всю Румы-нию, Советы воспользовались внутренним хаосом в Болгарии после смерти царя Бориса (август 1943 г. ) и прихода к власти земледельческой партии, которой противостояла болгарская ком-мунистическая партия, чтобы 5 сентября 1944 г. объявить войну Болгарии и тут же ввести на ее территорию свои войска. Как раз в этот момент в результате народного восстания были арестованы регент князь Кирилл, брат царя Бориса, и правительство, вслед-ствие чего сложились условия для просьбы о перемирии, которую Советы с готовностью приняли.

Тем временем, Красная армия приближалась к центральному региону Балкан, началась осада Белграда и Будапешта. В то же время немцы внезапно убрали регента Хорти, вина которого состоя-ла в том, что он обратился к Советам с просьбой о перемирии. Еще во время Московской встречи английские войска, высадив-шиеся 5 октября в Греции, взяли 14 октября Афины, где они сформировали Временное правительство национального единства.

С начала 1943 г., со времени поражения немцев под Сталинг-радом, для Форин Оффис стало ясно, что советское наступление может превратить Балканы в театр военных действий, и в страте-гии западных держав не было предусмотрено ничего, что можно было бы противопоставить Советам. Перед англичанами встала проблема, как предотвратить насильственные социально-полити-ческие перемены вследствие оккупации Советами балканских стран, т. е. советское присутствие на Балканах не должно было ав-томатически привести к господству коммунистических партий (политический вес которых был сам по себе незначительный) и советизации. Эту цель, совпадавшую с желанием сохранить со-

Глава 7. Победа союзников и подготовка послевоенного... 517

трудничество с Москвой и после войны, можно было осуществить различными путями, например, с помощью согласования странами политической деятельности в Европейской консультативной комиссии.

Между тем, метод согласования, весьма сложный и многоас-пектный, уже выявил в случае с Италией свою неэффективность, и англичане вынуждены были изменить свои планы. Если согла-сованная деятельность была невозможна, то для англичан оста-вался единственный способ защиты их интересов на Балканах и предотвращения советизации - убедить Кремль, что западные державы намерены учитывать советские требования безопасности.

Итак, Московскую встречу следует рассматривать именно в этом ключе, а не как шаг на пути к «циничному» и окончатель-ному разделу Балкан на сферы влияния; она скорее отражала по-пытку определить соответствующие позиции на переходном этапе перемирия, до полного поражения Германии и вплоть до заклю-чения мира. Эти замечания имеют своей целью объяснить, что последующая сталинизация балканского региона Европы была негативным результатом не Московских договоренностей, а ско-рее, наоборот, их неудачной реализации.

Черчилль рассказал в своей книге, что вечером в день приезда в Москву и в отсутствие Гарримана он быстро набросал на лис-точке бумаге суть соглашения и передал его Сталину, который увидел таблицу, представлявшую в процентном соотношении со-ответствующие доли советского и англо-американского влияния, и одобрил ее птичкой синим карандашом. Договоренности касались пяти стран: было отмечено, что в Румынии на 90% устанавлива-ется советское влияние и на 10% западное, в Греции, наоборот, преобладающее влияние Запада - на 90% и на 10% советское; в Болгарии соотношение устанавливалось в пользу Советского Союза - 75% и на долю западных держав - 25%; а в Венгрии и Югославии раздел производился поровну - на 50% советское влияние и на 50% западное.

Черчилль ярко описывает, как тут же попросил уничтожить эту бумажку, которая, тем не менее, до сих пор находится в бри-танских архивах. Он же сам на следующий день уточнял в своей переписке с правительством в Лондоне и в проектах, которые должны были быть представлены на обсуждение Советам, что ме-тодика подсчета в процентах была использована только для того, чтобы создать возможности для более точного изложения своих соображений «на общедоступном языке», и предназначалась для того, чтобы служить «только временным руководством на ближай-шее будущее в ходе войны», а не для того, чтобы стать основой «системы жесткого раздела на сферы интересов».

Часть 2. Вторая мировая война

Позже, 18 января 1945 г., Черчилль в своей речи в палате общин отметил: «Это соглашение не содержало даже минимального раздела территорий или сфер влияния на послевоенный период. Его цель заключалась в том, чтобы избежать трений между веду-щими державами в те критические дни». Поэтому система про-центного разделения не расценивалась как железная гарантия пропорций влияния в определенных контрольных органах или институтах. Она служила неким критерием, точкой отсчета, ука-зывавшей пределы, которых, как предлагала Великобритания, следовало придерживаться каждой из сторон на переходном этапе до подписания соглашений о перемирии или мирных договоров.

Все это становится еще более очевидным, если больше не рассматривать обмен записками между Черчиллем и Сталиным как случайное либо изолированное сверхсекретное событие. Это был только момент, который кто-то назвал метафоричным, в долгой дискуссии английских и советских руководителей с при-ближением мира, обсуждавших и определявших методы отстаива-ния своих интересов, при этом преобладало стремление англичан не позволить Кремлю усомниться в намерении западных держав соблюдать интересы безопасности СССР.

Вопрос касался не только методов осуществления перемирия и форм работы различных контрольных комиссий (румынской, болгарской и венгерской). В дальнейшем по этим проблемам не было недостатка в разногласиях. На переговорах в Москве также обсуждался последний этап войны и первый послевоенный пери-од. Другими словами, рассматривалось состояние напряженности, сложившееся в 1944 г., которое с приближением финальной фазы мирового конфликта и с новой победой Рузвельта на президентс-ких выборах в США рекомендовалось обсудить на новой встрече в верхах.

7. 4. Отношения между европейским движением Сопротивления и союзниками в 1944-1945 гг.

7. 4. 1. Сопротивление и союзники

Московская встреча между Черчиллем и Сталиным, несмотря на все замечания о том, что ее необходимо рассматривать в опре-деленном историческом контексте, отражала трудности и опасе-ния, которые возрастали с приближением конца войны. До этого момента союзники были заняты периферийными вопросами и продолжали заниматься ими и в последующие недели, несмотря на свои добрые намерения. Но они сознавали, что необходимо

Глава 7. Победа союзников и подготовка послевоенного... 519

выработать позиции по главному из европейских вопросов - гер-манскому - более четко, чем это было сделано на Тегеранской конференции. В тот исторический момент они понимали, что за-дача найти согласованное решение стоит, прежде всего, перед Великобританией и Советским Союзом. К тому же, Рузвельт нео-днократно заявлял, что американские войска будут выведены из Европы не позднее, чем через два года после окончания войны, в тот момент, когда американские граждане перестанут понимать, почему их армия находится далеко от родины в мирное время и после разгрома нацизма.

Американцы разработали такие концепции, что германский вопрос приобрел иное значение. Министр финансов Генри Мор-гентау в августе 1944 г. предложил план, согласно которому инду-стриальная мощь Германии должна быть уничтожена вплоть до разрушения большой части немецких промышленных предприя-тий, затопления некоторых шахт и превращения ее в страну с преимущественно аграрной экономикой. Ответственность за установление нацизма и развязывание войны, согласно этому пла-ну, возлагалась на весь немецкий народ. Столь радикальный «план Моргентау» не был принят государственным департамен-том и военным министерством, его заменили директивой Объе-диненного комитета начальников штабов (известной позже как директива 1067), которая носила среднесрочный характер, была суровой, но конструктивной и направленной на возрождение де-мократической Германии. К тому же она оговаривала, что США не проявляют интереса к концептуальной разработке краткосроч-ных германских проблем. И хотя со временем эта позиция аме-риканцев была пересмотрена, возможно, под влиянием самой ло-гики событий, но в конце 1944 г. и в первые месяцы 1945 г. она казалась предварительным условием при любом подходе к реше-нию германской проблемы.

К основным проблемам добавились военные и политические вопросы, требовавшие немедленного решения. В военном отно-шении конец 1944 г. был отмечен контрударом немецких войск в Арденнах и ожесточенным сопротивлением Германии советскому наступлению с востока. Защищая территорию своей родины, немцы сражались с возрастающим упорством, особенно в погра-ничных с Польшей районах, где были преимущественно разме-щены концентрационные лагеря смерти. Сталин подозревал, что за этим сопротивлением немцев было скрыто намерение бороться с врагами двояким образом: с одной стороны, вести ожесточенную борьбу на востоке, чтобы упорно защищать каждую свою пози-цию; с другой, добиваться с помощью маневров военного прорыва

Часть 2. Вторая мировая война

на Западе (в особенности до и после эпизода в Арденнах). Ста-лин видел в этой тактике маневров стремление Гитлера создать условия для капитуляции в два этапа и, возможно, даже спровоцировать раскол антифашистской коалиции. Эти подозрения были не лишены основания; тем не менее, Сталин односторонне трактовал ход сражений.

Гитлер все более убеждался, что у него нет иных ресурсов, кроме как добиться неожиданного успеха в гонке за приоритетом в создании реактивных ракет Фау-1 и Фау-2. Поэтому с осени 1944 г. он начал применять тактику, которую использовал Фрид-рих Великий в Семилетней войне, когда тот, спасаясь от пораже-ния, разбивал врагов поочередно одного за другим, внося в их ряды политические разногласия. В действительности, не Гитлер, а некоторые из его соратников, среди которых был даже Гим-млер, возглавлявший войска СС, направляли в октябре–ноябре 1944 г. осторожные сигналы в разные стороны с предложениями сепаратной капитуляции и поворота линии фронта. На том этапе ни одна из этих целей не была достигнута, но контакты не были прерваны и продолжались до момента полной капитуляции. Это означает, что к проблемам, порождавшим расхождения в анти-гитлеровской коалиции, теперь прибавились еще и подозрения Сталина, связанные с намерениями Гитлера добавить клин в раз-ногласия, которые уже нельзя было скрыть, сделать их явными и превратить их в последнее спасительное средство германской дипломатии.

7. 4. 2. Греция, Италия, Бельгия и Югославия

Противоречия нельзя было больше скрывать, поскольку они касались военно-политических столкновений в Греции, в Ита-лии, в Бельгии и, в меньшей степени, в Югославии. Ухудшение ситуации было воспринято как показатель уровня отношений между союзниками. 5 октября англичане высадились вблизи Афин и постепенно с помощью сил греческого Сопротивления освободили всю страну, в которой была восстановлена монархия и в ожидании возвращения короля было сформировано времен-ное коалиционное правительство под председательством предста-вителя умеренных Георга Папандреу.

Коммунисты входили в состав Национально-освободительного фронта Греции (ЭАМ), организации, которая внесла наибольший вклад в борьбу с итало-немецкими оккупационными силами. Гре-ческие коммунисты никоим образом не хотели потерять возмож-ности, которые появились в переходный период, и рассчитывали

Глава 7. Победа союзников и подготовка послевоенного... 521

полностью взять власть. 6 декабря политические противоречия приняли форму военного столкновения: в Афинах произошли стычки между английскими оккупационными войсками и парти-занскими отрядами коммунистов. Началась жестокая борьба, в которой обе стороны использовали отнюдь не джентльменские методы, и даже английские лейбористы выступали в палате общин с критикой своего правительства. Только в середине января 1945 г. столкновения завершились принятием компромисса, т. е. созданием нового коалиционного правительства во главе с гене-ралом Николасом Пластирасом, которому англичане оказали полную поддержку, а Сталин проявил абсолютное равнодушие в соответствии с Московскими договоренностями.

С тех пор Греция стала символом опасности, которая могла угрожать союзникам в переходный период в Европе (но если по-смотреть внимательнее, то и Советам, решавшим проблемы по-своему). Эта опасность возрастала в связи с тем, что как в Греции и Италии, так и в Югославии силы Сопротивления нацизму при-обрели значительный вес и, в особенности в Югославии, претен-довали на руководящую роль. Пример Греции показал, что там, где силы коммунистов в связи с присутствием западных войск не получали достаточной поддержки для наращивания своего влияния, они стремились воспользоваться эмоциональным подъемом и волнениями, которые неизбежно сопровождали освобождение от немецкой оккупации, чтобы силой прийти к власти. Это могло привести к тому, что все страны Средиземноморья попали бы в руки коммунистов.

Все сказанное о Греции помогает понять, почему союзники были озабочены тем, как предотвратить аналогичные события в Италии, где к северу от Готской линии сформировалось сильное партизанское движение, политическое руководство которым осу-ществляло автономное ответвление Комитета национального освобождения (созданного в Риме), называвшее себя Комитетом национального освобождения Северной Италии (КНОСИ). Руководящую роль в КНОСИ играли левые силы, готовые, судя по их взглядам, продолжать борьбу даже после окончания войны с Германией, чтобы превратить Италию в социалистическую республику.

Именно в виду этой угрозы представители союзников в Ита-лии были озабочены подписанием (в конце декабря 1944 г. ) четких военных соглашений с партизанами Северной Италии в целях координации военных действий и увеличения помощи вооружен-ному Сопротивлению. Кроме того, партизаны должны были взять на себя обязательство провести быстрое и полное разоружение военных партизанских отрядов сразу после окончания войны.

Часть 2. Вторая мировая война

В качестве гарантии этих соглашений союзники потребовали от правительства в Риме (поскольку оно формально представляло Комитет национального освобождения) определить отношения со своим органом, действующим в Северной Италии. Необходимо было четко заявить, что КНОСИ подчиняется Римскому комите-ту, который поручил КНОСИ представлять новую законную де-мократическую Италию на территориях, еще занятых нацистами. Но эти функции должны быть снова переданы Риму, как только партизаны и союзники нанесут поражение немцам.

В том же ключе следует рассматривать все то, что произошло в Бельгии 29 декабря 1944 г., когда британские оккупационные силы вмешались в проведение мощной антимонархической де-монстрации, организованной коммунистической партией с целью заклеймить молчание короля Леопольда III во время немецкой оккупации.