Предисловие к русскому изданию 42 страница

В заключительном коммюнике конференции только часть этих требований, касающаяся Маньчжурии, Формозы и Песка-дорских островов, была признана официально. Относительно Ко-реи говорилось о возможной независимости. Кроме того, Япония должна была лишиться всех островов в Тихом океане, завоеван-ных после 1941 г., и всех насильно оккупированных территорий, к тому же в отношении Империи Восходящего Солнца был под-твержден принцип безоговорочной капитуляции.

Это было началом тесного сотрудничества между националистическим правительством Китая и Соединенными Штатами, к которому англичане должны были присоединиться в обмен на признание своих прав на Гонконг и Сингапур. Сотрудничество с Китаем оказалось роковым для американского присутствия в Азии. Хотя Рузвельт стремился проводить политику, отличную

Глава 7. Победа союзников и подготовка послевоенного... 499

от традиционной политики британского колониализма, он ока-зался связанным с наиболее традиционалистской силой в Китае, уступив японцам возможность открыто выступать против европейских метрополий.

Черчилль и Рузвельт 27 ноября 1943 г. прибыли в Тегеран. На следующий день начались дипломатические переговоры со Стали-ным: состоялся ряд встреч втроем в присутствии многочисленных делегаций, а также прошли двусторонние встречи, в частности между Рузвельтом и Сталиным. Американский президент любил личную дипломатию и хотел, чтобы Сталин почувствовал, что он ведет переговоры с политиком, достойным доверия и стремящимся к искреннему сотрудничеству во имя будущего. Поэтому он тщательно и осторожно готовил эти личные контакты так, что даже вызвал раздражение у Черчилля, с которым был связан пол-номасштабным политическим союзом, но которого лишил в те дни, как уже было во время Каирской конференции, возможности встретиться с глазу на глаз во избежание подозрений со стороны недоверчивого кремлевского диктатора.

В истории дипломатических конференций периода войны Ял-тинскую конференцию, проходившую в феврале 1945 г., принято считать центральным и решающим событием. Хотя встреча вызы-вает множество споров и представляет наибольший интерес для историографии, своей легендарной известностью она обязана скорее тому, что проходила в особой ситуации в канун оконча-ния войны, чем тому, что в центре обсуждавшихся на конферен-ции вопросов стояли проблемы создания послевоенной междуна-родной системы.

В этом плане, характер Тегеранской конференции, на которой было рассмотрено большое число проблем и принято множество решений или постановлений, намеченных в общих чертах, а в дальнейшем трансформированных в полноценные решения, по-зволяет утверждать, что первая встреча трех крупнейших военных союзников была одновременно и самой важной. Ни одна из про-блем, касавшихся ведения войны, или связанных с нею полити-ческих проблем, не были обойдены вниманием. По многим воп-росам произошел лишь обмен мнениями. Но если сравнить выс-казанные на конференции суждения с принятыми в дальнейшем решениями, то можно заметить, что уже тогда в дискуссиях про-блемы обсуждались не только в общих чертах, а по существу и в полном объеме, что нашло отражение в последующих договорен-ностях.

Нет нужды говорить, что в конце 1943 г. в центре внимания на переговорах был вопрос о продолжении войны до победы.

Часть 2. Вторая мировая война

Рузвельт с уверенностью заявлял, что Германия будет разбита. Возможно, его европейские коллеги высказывались несколько менее уверенно, поскольку они непосредственно испытывали уг-розу германской оккупации или воздушных бомбардировок. Мос-ковская конференция министров иностранных дел оставила в на-следство Тегеранской встрече острые вопросы о выборе стратегии на завершающем этапе войны. В Москве Советы с большим вни-манием отнеслись к предложению Великобритании оказать дав-ление на Турцию с тем, чтобы она вступила в войну. В Тегеране же, напротив, с первого дня выявилось, что, несмотря на твердые заявления Черчилля и его сотрудников, Сталин не разделял оп-тимизма Молотова и Идена по поводу возможности принятия Турцией подобного решения. Хотя в британских предложениях содержалась возможность оказать более существенную военную помощь коммунистическим партизанам под командованием Тито в Югославии, тем не менее советский лидер твердо заявил о при-оритете операции «Оверлорд».

Начало операции планировалось на 1 мая 1944 г., и только в случае задержки на два или три месяца можно было найти время для отвлекающей операции и оказать давление на Турцию или помочь партизанам Тито. Оставался открытым вопрос о верхов-ном главнокомандующем. Рузвельт еще не объявил, кого он на-значает на этот пост, что заставило Сталина и Советы усомниться в реальности новых сроков, установленных союзниками. Но эти сомнения рассеялись, как только Рузвельт на обратном пути в Соединенные Штаты сообщил о назначении Эйзенхауэра. Чер-чиллю ничего не оставалась как вести арьергардные бои и наде-яться, что с ноября 1943 г. по май 1944 г. союзнические войска не будут задействованы и их всегда можно будет быстро исполь-зовать в Средиземноморье.

Настойчивость англичан не только вызывала подозрения у Советов, но и раздражала американцев, хотя приданная позже этим требованиям антикоммунистическая окраска весьма спорна. Форин Оффис был давно уверен, а со временем уверенность воз-растала, что после войны большая часть Балканского полуострова окажется под советским господством. Если и можно было вести дипломатическую борьбу, то это были бои арьергардного характе-ра. Поэтому стремиться выявить, что скрывалось за намерениями Черчилля, представляется излишним, по крайней мере, следует учитывать не только идеологические аспекты.

Конечно, советское наступление в Европе не могло воспри-ниматься с удовольствием лидером британских консерваторов; столь же верно и то, что кроме Греции и в меньшей мере Юго-славии и Венгрии, англичане питали слабый интерес к Дунайско-

Глава 7. Победа союзников и подготовка послевоенного... 501

Балканскому региону. Полагать, что произошли внезапные пе-ремены, думается неуместно. Учитывая, какой стадии достигли военные операции в конце 1943 г., гораздо более убедительными представляются заключения, основанные на гипотезе о британс-ких опасениях утратить возможности, которые открывались в связи с капитуляцией Италии. Было бы достаточно небольших усилий, чтобы очистить от немцев весь полуостров и быстро дойти до Паданской равнины, которая могла бы стать идеальной базой для любых военных операций, нацеленных на Балканы, но, в еще большей мере, направленных против Южной Германии. Только в конце конференции Черчилль отказался от своих оговорок и пол-ностью присоединился к американским стратегическим планам.

Другая важная военная проблема, которая обсуждалась в Теге-ране, касалась советского участия в войне с Японией, и Сталин подтвердил то, о чем ранее в Москве заявил Молотов. Советский Союз сможет вступить в войну с Японией (можно сказать, откроет свой «второй фронт», отсутствие которого создавало союзникам немалые трудности в войне на Тихом океане, где англо-амери-канцы оставались «одни» в борьбе с Японией) как только будет закончена война с Германией, но Сталин четко не определил условия своего участия.

Обсуждение политических вопросов проходило довольно хао-тично, за исключением проблем, не вызывавших споров. Среди них были и проблемы общего характера, в частности, связанные с заявлением четырех держав и с ролью Франции в международ-ной жизни после войны. Рузвельт пояснил, что заявление послу-жит зародышем для будущего важного института - Организации Объединенных Наций, которой надлежит оберегать мир. В этой связи американский президент выступил со своей идеей четырех полицейских, четырех великих держав, которые благодаря длитель-ному соглашению смогут играть роль гарантов сохранения мира.

Сталин не скрывал своего скептицизма и проявил озабочен-ность (если можно так сказать), что Конгресс США не захочет оказаться вовлеченным в будущие европейские споры, или что подобный замысел вынудит Соединенные Штаты держать свои вооруженные силы в Европе. Но Рузвельт его заверил (если мож-но так сказать), что эта задача будет возложена на Великобрита-нию и Советский Союз. Он предполагал, что в будущем Евро-пейский континент будет поделен на британскую и советскую сферы влияния (он не представлял и не мог представить, что эти две державы не смогут сотрудничать).

Что касается Франции, то ее будущая роль не была согласована. Рузвельт считал де Голля «фашистом и империалистом»; Сталин

Часть 2. Вторая мировая война

без труда разделял это мнение и утверждал, что подлинным представителем Франции было правительство Виши. Черчилль был тогда единственным, кто отстаивал интересы «Свободной Фран-ции», и это был один из немногих вопросов, по которым англи-чане в дальнейшем одержали верх. Организация мира, создание Организации Объединенных Наций и борьба против колониализ-ма - по этим вопросам Сталин и Рузвельт пришли к согласию в беседах наедине. Необходимо было противопоставить японским лозунгам те же методы, как сделали это американцы, пообещав независимость Филиппинам, или же планируя включить в Устав Объединенных Наций «заявление о независимости стран».

Доклады по важнейшим проблемам не помешали трем лиде-рам союзных держав конкретно и целенаправленно рассмотреть проблемы, таившие в себе глубокие причины для будущего противостояния. Первой в ряду таких проблем была Польша, ради спасения независимости которой, напомнил Черчилль, Англия вступила в войну. Но премьер-министр в беседе со Сталиным с глазу на глаз, не колеблясь, заявил, что независимость не означа-ет также целостность и неизменность границ. Английское прави-тельство обязывалось воссоздать Польшу как государство, но не сохранить ее довоенные границы. Важнейшим вопросом, сказал Черчилль, является советская безопасность. Следовательно, сме-щение на запад польской границы было решением, не вызывав-шим трудностей. Линия Керзона 1919 года уже намечала раздел по этническому принципу, за исключением небольших поправок в пользу Польши, которая получала компенсацию, как предло-жил Идеи 28 ноября, в виде уступки немецкой территории до Одера. Был ли согласен Сталин? Ответ мог быть только положи-тельным: СССР сделал все возможное, чтобы поляки получили такой результат. Рузвельт придерживался той же позиции.

1 декабря во второй половине дня Рузвельт встретился со Сталиным в присутствии Молотова, Гарримана и переводчиков. Американский лидер сказал, что в 1944 г. предстоят президент-ские выборы и если война будет закончена, он не сможет вновь выдвинуть свою кандидатуру, а в ситуации войны он должен бу-дет исполнить свой долг. В связи с выборами Рузвельт требовал принять во внимание, что в Америке имелось шесть или семь миллионов избирателей польского происхождения, и он не мог позволить себе потерять их голоса. Американский президент до-бавил, что поддерживает предложение передвинуть западную гра-ницу Польши к западу до Одера. Рузвельт также надеялся, что Сталин «поймет», что в то же время «он не мог участвовать в ка-ком-либо публичном соглашении», которое санкционировало бы

Глава 7. Победа союзников и подготовка послевоенного... 503

такое изменение границ. Сталин понял. Но судьба польских тер-риторий была уже предрешена.

Что касается политического устройства Польши, то Сталин постарался выдвинуть на авансцену своих ставленников в ожида-нии, когда Красная армия вступит на территорию соседней стра-ны. Пока он был вынужден уступить англо-американскому давле-нию и нормализовать отношения с польским правительством в изгнании. Взамен он потребовал от поляков согласия, что восточ-ной границей Польши станет граница, установленная в 1941 г. Советами. Это была линия Риббентроп–Молотов, как едко заме-тил Идеи, а Молотов называл ее линией Керзона. От названия границы зависело восстановление дипломатических отношений, переговоры о котором, впрочем, продолжались несколько месяцев. Этого времени было достаточно, чтобы Советы создали в Польше политический организм, полностью от них зависимый.

На конференции в Тегеране рассматривалась также судьба Германии, поскольку этой проблеме не было уделено достаточно-го внимания во время Московской встречи. Это было сделано в Тегеране. Предстояло решить, расчленить или нет вражескую страну. Сталин и Черчилль были склонны принять раздел Герма-нии. Позже Сталин разъяснил, что СССР требует предоставления территориальных уступок, которые включали бы аннексию Ке-нигсберга. Рузвельт ознакомил участников встречи со своим пла-ном раздела Германии на пять зон, каждая из которых должна была быть независимой. Над некоторыми территориями - Киль-ский канал, порт Гамбург, области Рур и Саар - предлагалось установить международный контроль. Таков был подход к обсуж-дению важной проблемы, продемонстрировавший ориентацию победителей; ее развернутое решение было поручено Европейской консультативной комиссии. Больших изменений на карте Европы не планировалось, за исключением изменения границ Польши и раздела Германии. Все остальное с небольшими поправками должно было вернуться к довоенному положению: это касалось малых стран и средних держав - Франции и Италии.

Политическая значимость дискуссий о малых странах была менее масштабной, но они в равной мере свидетельствовали о намерениях ведущих союзных держав. Сталин заявил, что аннек-сия Советским Союзом Прибалтийских государств не подлежит обсуждению, и даже Рузвельт по существу не возразил ему. Ста-лин заявил также, что Финляндия должна вернуться с небольши-ми изменениями к состоянию границ на март 1940 г. и, кроме того, выплатить весомые репарации Советскому Союзу (возмес-тить 50% ущерба, понесенного вследствие нападения Финляндии).

Часть 2. Вторая мировая война

Только Черчилль высказал некоторые сомнения. Рузвельт промолчал.

Советский Союз заявил о своих интересах относительно судоходства в районе проливов, и в этом вопросе Рузвельт предложил осуществить полнейшую либерализацию, вне зависимости от того, будет ли участвовать Турция в будущем в войне или нет. По этой проблеме англичане и Советы предпочли соблюдать молча-ние. Союзники легко пришли к соглашению относительно заяв-ления, которое обязывало три ведущие державы помочь Ирану в преодолении экономических затруднений, порожденных войной, и гарантировать ему независимость и целостность территорий после окончания военных действий. Наконец, как англичане, так и Советы признали необходимость оказания массированной под-держки партизанам Тито, к тому же англичане уведомили о своем намерении участвовать в освобождении Греции.

Очень немногое из этих дискуссий вошло в заключительное коммюнике конференции - лишь обязательство начать опера-цию «Оверлорд» и наименее значительные вопросы. Тем не ме-нее, на конференции был очень четко намечен образ действий трех ведущих держав в отношении будущего Европы. Во всем этом поражает не столько жесткий реализм Сталина или конк-ретный подход Черчилля, сколько преобладающая роль Рузвельта в решении наиболее острых проблем в пользу Сталина и Советов. Относительно будущего оставалось только уточнить технические детали либо рассмотреть новые проблемы, возникшие в ходе военных операций. Участники конференции, провозглашая прин-ципы нового мирового порядка, с легкостью и бесцеремонностью рассуждали о судьбах целых народов. Возможно дипломатический итог встречи может ввести в заблуждение, но анализ протоколов Тегеранской конференции не может не вызвать замешательства.

Рузвельт и Черчилль покинули Тегеран 2 декабря и направи-лись в Каир, где им предстояло встретиться с турецкими руководителями, которые знали, что позиция их страны была объектом дискуссий в иранской столице. Турки были очень озабочены и старались как изложить свою точку зрения, так и понять замыс-лы союзников. В Каир прибыли президент Турции Исмет Иненю и министр иностранных дел Нуман Менеменджиоглу.

Черчилль предпринял последнюю попытку оживить идеи, уже похороненные в Тегеране, и оказал энергичный нажим на ту-рецких руководителей с тем, чтобы Турция вступила в войну. Он добивался того, чтобы Анкара разрешила установить на сво-ей территории базы для британских радаров, которые могли бы использоваться в дальнейшем для присланных в Турцию воздуш-

Глава 7. Победа союзников и подготовка послевоенного... 505

ных эскадрилий. Но потенциал этих сил был слишком ограни-ченным, чтобы отнестись с доверием к предложениям англичан (которые Рузвельт нехотя поддержал).

Иненю понял, что открытие второго фронта весной 1944 г. ограничит возможности союзников для организации военных действий в Турции. Он с легкостью ответил Черчиллю, который усиленно подчеркивал обязательства сторон по англо-турецкому договору, что турки не изменили своих дружеских чувств по от-ношению к Великобритании и по-прежнему убеждены в победе союзников. Более того, Турция готова вступить в войну на сторо-не союзников, но только для участия в «широкомасштабных» операциях, так как в другом случае страна окажется беззащитной перед репрессивными акциями немцев, что не даст союзникам никаких преимуществ. Впрочем, Иненю знал, что вне зависимос-ти от участия в войне, Великобритания в любом случае в буду-щем встанет на защиту Турции как против Германии, так и против Советов. Поэтому турки покинули египетскую столицу, не сделав никаких уступок и особенно ничем не рискуя, но они рас-сеяли последние надежды англичан наилучшим образом исполь-зовать возможности, возникшие в связи с капитуляцией Италии.

7. 3. «Итальянский прецедент» и его последствия. Создание Организации Объединенных Наций

7. 3. 1. «Великий союз» и итальянский казус

Подготовка к операции «Оверлорд» шла полным ходом. Бомбардировки с воздуха Германии и территорий, оккупированных немцами, приобретали разрушительный характер. Советские вой-ска перешли старую границу 1939 г. и вступили на территорию Польши, а на южном направлении они приближались к Румы-нии. Внутренняя ситуация в этой стране становилась все более сложной, и предложения сепаратного мира раздавались тем чаще, чем быстрее приближались советские войска.

В первом полугодии 1944 г. выявилось множество противоре-чий, которые были скрыты за внешним согласием, достигнутым в Тегеране. Неясности и двусмысленности, более или менее наме-ренные, прояснились и показали, что это согласие было, по боль-шей части, поверхностным, потому что никто не намеревался всерьез отказаться от своих стратегических целей. Американцы стремились к реализации долгосрочных программ, касавшихся реорганизации мировой системы. Англичане хотели сохранить неизменным контроль над своей империей и свое влияние в Ев-

Часть 2. Вторая мировая война

ропе - от Франции, еще оккупированной немцами, и вплоть до Италии, уже частично освобожденной - а также на всем Ближ-нем Востоке.

Сложившаяся ситуация не была неожиданностью, поскольку она касалась уже известных намереней и территорий. Было менее известно, однако, в каких пределах Советы намерены осуществлять свое влияние. Будут ли они удовлетворены, как осторожно дали понять Молотов и Сталин на конференциях в Москве и Тегеране, таким миропорядком, который обеспечит безопасность Советов, или будут осуществлять более решительный натиск на Запад, чтобы добиться своего присутствия в Европе, способного запол-нить вакуум, оставленный поверженной Германией?

Первый тревожный сигнал по этому поводу был получен со-юзниками в марте 1944 г., когда правительство СССР неожидан-но заявило о восстановлении непосредственных отношений с Италией. Ни процедура, ни политические условия реализации этой советской инициативы не проясняли намерений Москвы относительно Италии, что вызвало обеспокоенность союзников, считавших, что этот регион должен оставаться бесспорной зоной британского и американского господства.

Двусмысленность вокруг итальянской ситуации возникла еще до Московской конференции, когда требовалось определить ответ-ственность за контроль реализации перемирия в Италии. Решение о создании двух параллельных органов, т. е. Союзной контрольной комиссии и Консультативного совета по вопросам Италии, было принято без четкого разграничения их полномочий. Для англо-американцев и оккупационных военных властей в Италии было абсолютно ясно, что единственным органом, обладавшим реаль-ной властью, являлась Контрольная комиссия. Именно она долж-на была определять и направлять деятельность правительства Бадольо, а также любого другого итальянского правительства, ко-торое придет ему на смену.

Советы выступили против такого понимания задач Конт-рольной комиссии, они давно назначили своим представителем в Консультативный совет одного из видных деятелей советской номенклатуры - Андрея Вышинского, бывшего тогда заместителем министра иностранных дел, но известного в качестве главного обвинителя на судебных процессах в ходе чисток конца тридца-тых годов. Назначение Вышинского предполагало исполнение им особых политических функций, а не только участие в консульта-циях. Советы намеревались придать своему присутствию в Италии и вообще в Средиземноморье (поскольку в компетенцию Консуль-тативного совета должен был войти весь этот район) значимость

Глава 7. Победа союзников и подготовка послевоенного... 507

подлинного участия в решении важнейших политических вопро-сов в этом регионе в рамках «Великого союза».

На Московской конференции впервые появилась возмож-ность прояснить позиции союзников. При современном состоя-нии документальной базы трудно сказать как Советы оценивали намерения союзников и какие они делали выводы. Поэтому пре-бывание Вышинского в Италии в начале января 1944 г., когда на-чал работу Консультативный совет по вопросам Италии, может рассматриваться как выражение доброй воли в отношении наме-ченного процедурного процесса, а возможно, и как сложный по-литический маневр с целью обойти позиции англо-американцев.

В пользу второго истолкования свидетельствуют два обстоятельства: бессодержательный характер дискуссий в ходе работ Консультативного совета, где вскоре Вышинского сменил посол Богомолов, а также то, что советский представитель, воспользо-вавшись случаем, развернул активную деятельность по установле-нию автономных контактов с итальянской дипломатией. К тому же произошло укрепление позиций Итальянской коммунистичес-кой партии, что не могло не беспокоить союзников. Вышинский встретился с генеральным секретарем министерства иностранных дел Италии Ренато Прунасом. Он обсудил с ним возможности улучшения отношений между двумя странами, выслушал его жа-лобы по поводу того, что Италия окружена своего рода «китай-ской стеной», выстроенной союзниками, что препятствовало ка-ким-либо действиям в пользу общей борьбы против нацистов, и обсудил вопрос об изменении сложившейся ситуации.

Изменение могло произойти в двух направлениях: советское правительство должно было изучить возможности установления прямых отношений с Италией в полном объеме (вопреки пере-мирию, которое оно подписало и которое ставило под контроль любую дипломатическую инициативу Италии), а итальянское правительство перестало бы чинить препятствия возвращению в Италию ведущему руководителю итальянской компартии Паль-миро Тольятти. Он призван был стать выразителем нового поли-тического курса: не противостояние антифашистских партий Са-войской династии и Бадольо, ответственных в прошлом за тай-ный сговор с Муссолини, а сотрудничества во имя общей борьбы с нацизмом. Сначала выиграть войну, а потом обсуждать полити-ческое будущее Италии.

Результатом этого политического соглашения стало советское заявление от 11 марта 1944 г. о признании правительства Италии и возвращение Тольятти в Италию в конце того же месяца. В конце апреля было сформировано первое итальянское правительства,

Часть 2. Вторая мировая война

состоявшее не только из чиновников и военных, но и представителей всех антифашистских партий, которые вошли в правительство вследствие поворота, провозглашенного Тольятти в политике Комитета национального освобождения (КНО), координировавшего деятельность антифашистских политических партий. Все эти события свидетельствовали о том, насколько легко Советы смогли обойти контроль союзников и вызвать в политической системе Италии радикальные перемены, при этом англо-американцы не сумели ничего противопоставить Москве, кроме выражения своего неодобрения или разочарования.

Тем не менее, в отношениях между великими державами эти события оставили глубокий след, потому что они показали, что «медовый месяц» большой тройки, протекавший в период между Москвой и Тегераном, завершился. Если англо-американцы действовали до проведения конференций по собственному усмотрению в разработке политической линии в Италии, то теперь точно также поступали Советы как на освобожденных ими европейских территориях, так и в той же Италии.

Государственный секретарь Соединенных Штатов Хэлл с горечью и тревогой отмечал признаки этих перемен, у него складывалось впечатление, что «советское правительство не склонно играть конструктивную роль как полноправный член семьи наций, как участник международного сотрудничества». Стиль односторонних инициатив может нанести лишь вред, заметил Хэлл, а «события развиваются столь быстро, что советскому правительству предстоит выбирать между развитием и расширением международного сотрудничества в качестве ведущего принципа послевоенного мироустройства, и односторонними и волевыми методами решения проблем, в особенности тех, что представляли интерес для Советского Союза».

Методы, которые Советы использовали для выражения своего признания правительства Бадольо, свидетельствовали о намерении обойти вето союзников и добиться важного одностороннего успеха, что содействовало расширению советского влияния в Италии и Средиземноморье, в регионе, исключительно важном в стратегическом плане. Это происходило накануне открытия второго фронта и перед наращиванием помощи югославским партизанам. Подобные действия стали предвестником послевоенного политического курса. Они были также выражением желания Советов отплатить союзникам.

На протесты против одностороннего решения Советы ответили тем, что пошли на видимый компромисс, согласно которому обмен послами с Италией должен был произойти как простой акт,

Глава 7. Победа союзников и подготовка послевоенного... 509

не сопровождавшийся настоящей дипломатической аккредитаци-ей. При этом Советы заявили, что существование Контрольной комиссии лишало Советы возможности установить прямые кон-такты с итальянцами, а это ставило правительство Москвы в не-равное положение, скорректировать которое должно было при-знание правительства Италии. Таким образом стало ясно, что при-знание было только первым этапом той деятельности, которую Советы готовились развернуть в Италии, это не могло не встре-вожить союзников.

Гарриман, посол Соединенных Штатов в Москве, отмечал: «Я считаю, что мы не должны позволять Советам действовать столь грубыми методами, необходимо дать им понять, что это вызывает соответствующую реакцию у нас и в американском общественном мнении». Советская инициатива, продолжал он, «подрывает дух сотрудничества, который мы намеревались со-здать на конференциях в Москве и Тегеране, поэтому, казалось, незначительное событие становится весьма важным, поскольку касается методов деятельности... Предстоит долгий и трудный путь, чтобы заставить Советы понимать, как вести себя в цивили-зованном мире». Событие и вправду незначительное. Но реакция американцев свидетельствовала о том, какие отклики подобные действия вызывали и могли вызвать в будущем. Опасность глубоких разногласий, преодоленная в течение нескольких недель, резко ос-ложнила решение первого из стоявших в повестке дня вопросов.

7. 3. 2. Польша и Румыния

Начало операции «Оверлорд» стало началом падения нацизма. Другие проблемы, которые решались в Тегеране таким образом, что оставляли Сталину свободу маневра (либо ощущение, что он может располагать полной свободой маневра), снова стали ак-туальными - свидетельство серьезных расхождений в «Великом союзе». Первым таким вопросом было положение Польши. Не-сколько месяцев Советы стремились сделать Тегеранские согла-шения более четкими, однако большей частью безуспешно, за исключением проблемы Чехословакии.

Отношения между Чехословакией и Советским Союзом всегда были хорошими, даже территориальные споры не привели к их ухудшению, а борьба против нацизма и Германии сплотила их еще больше. Таким образом, 12 декабря 1943 г. правительства обеих стран подписали договор о дружбе и взаимопомощи в после-военное время, а 8 мая следующего года они дополнили договор военным соглашением, которое определяло принципы поведения

Часть 2. Вторая мировая война

«дружественных» советских войск, когда они начнут освобожде-ние территории Чехословакии.

Эта операция была уже близка. Одновременно с высадкой со-юзных войск в Нормандии Советы развернули мощное наступле-ние на центральном фронте, благодаря которому они преодолели Карпаты и вступили на территорию Польши. Перед Москвой встал вопрос об отношениях с находившимся в Лондоне поль-ским эмигрантским правительством и, что было новым момен-том, об отношениях лондонского правительства с Польским ко-митетом национального освобождения, который был создан под контролем Советов в городе Люблине. Эта проблема обострялась по мере продвижения советских войск вглубь территории Поль-ши, а с 1 августа она приобрела драматичный характер, поскольку польское военное подполье, связанное с эмигрантским прави-тельством, открыто призвало к восстанию в Варшаве против нем-цев. В те дни советские войска находились на расстоянии в не-сколько десятков километров от польской столицы. Они могли прийти на помощь восставшим, либо в соответствии с настояния-ми союзников позволить им создать на территории, контролируе-мой Советами, воздушные базы, с которых можно было бы ока-зывать помощь польским повстанцам.