Предисловие к русскому изданию 33 страница

В этой обстановке нападение на Грецию было назначено на 28 октября 1940 г. Муссолини проинформировал о нем Гитлера, когда тот находился в поездке по Южной Франции с целью встре-титься с Франко и Петэном, длинным письмом, посланным с на-меренным запозданием, в котором объяснялась итальянская по-зиция как по греческому вопросу, так и по другим европейским проблемам. Среди них - отношения с вишистской Францией и ведение войны. Итальянская позиция разъяснялась в письме та-ким образом, что не оставалось никаких сомнений в наличии глубоких разногласий. Гитлер счел тогда необходимым лично встретиться с Муссолини, и эта встреча состоялась во Флорен-ции, тогда же, 28 октября, через несколько часов после того, как итальянские войска начали свои операции в Греции. В этот мо-мент фюреру не оставалось ничего другого, как сделать хорошую мину при плохой игре и извлечь из нее выгоду для того, чтобы освободиться от собственной ответственности за прошлое, и, кроме того, - чтобы заставить Муссолини согласиться с герман-ской политикой в отношении Франции и Испании. Греческий

Часть 2. Вторая мировая война

вопрос остался на втором плане; оба союзника продолжали обме-ниваться хитроумными предательскими ходами, в то время как, согласно дипломатическим формулировкам, «господствовало са-мое полное согласие».

Итальянцы были жестоко разочарованы ходом военных дей-ствий. Ожидавшиеся политические изменения не произошли, и греческие войска после первых дней растерянности начали ока-зывать сопротивление. В начале ноября способность итальянцев вести наступательные действия оказалась исчерпанной. Начина-лась мучительная война на истощение, во время которой италь-янцы были унижены маленькой греческой армией и вынуждены были начать постепенное отступление, создавшее, в конце кон-цов, угрозу для порта Валоны, морской базы, необходимой для обеспечения поставок для армии из Италии. В довершение всего 11 и 12 ноября британские самолеты-торпедоносцы атаковали морскую базу в Таранто, где им удалось потопить итальянский линейный корабль и нанести серьезные повреждения двум дру-гим, а также поразить два крейсера и небольшие суда. Ситуация в воздушном и морском пространстве Средиземноморья была се-рьезно «испорчена», хотя англичане еще не господствовали в нем.

Контрнаступление под руководством британского генерала Уэйвелла на северо-африканском побережье сделало события еще более драматичными. 19 декабря генерал Каваллеро, новый на-чальник итальянского генерального штаба, отказавшись от «гор-дой» позиции, занимаемой до сих пор, был вынужден срочно попросить немцев о помощи для того, чтобы предотвратить пре-вращение отступления в Африке в катастрофу. В довершение ухудшения военных позиций Италии в конце марта 1941 г. она потерпела тяжелое поражение на море. Значительная часть италь-янского флота находилась 27 марта в море у мыса Матапас, са-мой южной точки Греции. Поднятые по тревоге секретными службами, расшифровавшими приказы итальянского командова-ния, британские морские и воздушные силы внезапно атаковали итальянскую эскадру, в результате она потеряла пять крейсеров и три эскадренных миноносца. И хотя линкору «Витторио Венето», самому современному из итальянских кораблей, удалось спастись, итальянский флот больше не смог вернуть себе инициативу и установить контроль над Средиземноморьем.

Несколько недель боевых действий выявили, что неподготовленность Италии в военном отношении (о которой столь настой-чиво говорилось весной 1939 г. ) не была устранена за один год. Да это и невозможно было сделать, иллюзии же противополож-ного характера, состоявшие в том, что немецкие победы могут

Глава 5. Первый этап Второй мировой войны

«потянуть за собой» победы итальянцев, оказались необоснован-ными. За месяц с небольшим Италия потерпела серьезные воен-ные поражения, которые подорвали ее престиж в рамках «Оси» и продемонстрировали, прежде всего, что итало-германская коали-ция вовсе не была непобедимой. Италия показала, что, как и предвидели многие, она представляет собой самое слабое звено гитлеровской системы, на которое враги «Оси» могут воздейство-вать с наибольшим успехом.

С этого момента стало очевидно, что распространение воен-ных действий за пределы Европы вовсе не являлось удачной ини-циативой Муссолини, поскольку оно положило начало первым неудачам стран «Оси». Позиция Италии внутри тройственной коалиции была в результате этого сильно ослаблена, а Гитлер, хотя и продолжал проявлять показную учтивость в отношении самого Муссолини, начал относиться к Италии как к самому настояще-му сателлиту, который должен подчиняться целям германской политики. Таким образом, немногих дней войны хватило, чтобы разрушить иллюзию Муссолини о том, что Италия являлась «ве-ликой державой». В действительности она таковой никогда не была, и ей не удалось использовать до конца ресурсы, появивши-еся с изменением дипломатической ситуации в межвоенное двадцатилетие.

5. 6. 3. ВОЕННОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО ГЕРМАНИИ НА БАЛКАНАХ

В этой новой ситуации, а также с учетом позиции Советов, равно как и принципиальных решений Гитлера, подписавшего 18 декабря «директиву № 21» относительно нападения на Совет-ский Союз, проблема уменьшения нестабильности на Балканах представала по-новому. Берлину было уже мало экспансии Венг-рии, подчинения Болгарии, оккупации Румынии. Нужно было безотлагательно решать проблемы Греции и, в еще большей сте-пени, Югославии, если немцы хотели не допустить, чтобы англи-чане использовали ситуацию в этом регионе для развертывания наступления. В рамках этого нового подхода вновь приобрели ак-туальность проблемы Восточного Средиземноморья (где тем вре-менем англичанам, расположившим базы на греческих островах Лемнос и Крит, удалось укрепить свои позиции). Гитлер быстро пересмотрел планы, и 19-20 января 1941 г. сообщил о них Муссолини. Они предусматривали быстрые действия немцев, которые с территории Румынии, прошли бы через болгарскую терри-торию и вступили бы в Грецию. Молчаливое согласие Болгарии

Часть 2. Вторая мировая война

должно было быть получено с помощью обещания предоставить ей выход к морю за счет Греции. Труднее было получить согласие Советов, если только не использовать обычные приемы дезин-формации.

Эти планы еще не касались Югославии, где принц-регент Па-вел и правительство Д. Цветковича пытались в течение несколь-ких месяцев лавировать в атмосфере очевидного итало-немецкого соперничества. За период с конца 1940 г. до первых недель 1941 г. были изучены различные формы договоренностей, которые мог-ли бы удовлетворить как немецкие, так и итальянские требова-ния в обмен на обещание, что, в случае подписания пакта о не-нападении со странами «Оси» и согласия на демилитаризацию адриатического побережья, Югославия после поражения Греции получит порт Салоники. Кроме того, для укрепления сотрудниче-ства с Югославией немцы потребовали присоединения Белграда к Тройственному союзу, к которому 20 ноября присоединилась Венгрия, а 23 ноября ее примеру последовала Румыния.

Cитуация в Югославии становилась с каждым днем все слож-нее и драматичнее. В конце февраля немцы начали перебрасывать свою армию через болгарскую территорию в направлении Греции. Несколько дней спустя, 4 марта принц Павел отправился в строжайшей тайне к Гитлеру в Берхтесгаден, однако они не пришли ни к какому соглашению. Гитлер скорее напугал своего собеседника, угрожая, что неприсоединение Югославии к Трой-ственному пакту будет способствовать захвату Салоник «третьей державой». В тот момент в Югославии разразился острейший кризис. Регент и премьер-министр настаивали, чтобы условия немцев были приняты в обмен на гарантию территориальной це-лостности Югославии, однако мнения членов правительства по этому вопросу разделились. Три министра 20 марта подали в от-ставку. Четыре дня спустя Цветкович и министр иностранных дел Цинцар-Маркович подписали в Вене соглашение о присоедине-нии к Тройственному пакту. Однако, вместо того, чтобы решить проблемы страны, этот внезапный шаг лишь усугубил их. 27 марта в вооруженных силах начался мятеж, возглавленный командующим авиацией генералом Симовичем, который был поддержан народными выступлениями. Симовичу удалось свергнуть прави-тельство Цветковича, после чего он вынудил принца-регента покинуть страну и призвал на трон молодого короля Петра. Из Москвы в это время пришло известие о заключении «договора о дружбе» с Советским Союзом, лишенного к данному моменту всякого смысла.

Именно эти события показали, что югославскую ситуацию нельзя взять под контроль только с помощью политико-диплома-

Глава 5. Первый этап Второй мировой войны

тических методов. В тот же день, 27 марта Гитлер со своей сторо-ны принял контрмеры. В целях обеспечить предстоявшее вскоре нападение на СССР и удачный исход нападения на Грецию тре-бовалось «умиротворение» Югославии. Необходима была, следо-вательно, военная акция, которая пресекла бы всякое сопротив-ление. Гитлер решил начать наступление немедленно, 5 апреля. Муссолини был сразу же проинформирован об этом решении и о второстепенных задачах, которые отводились итальянским войс-кам: прикрывать правый фланг немецкой армии и защищать се-верные границы Албании. Венгров также пригласили участвовать в военных действиях, однако, хотя будапештское правительство было тесно связано с правительствами стран «Оси», премьер-ми-нистр Телеки не намеревался подстраивать свою политику под политику немцев, хотя бы потому, что вовсе не был уверен в не-избежности германской победы. Кроме того, Венгрия и Югосла-вия незадолго до этого, 12 декабря подписали пакт о «вечной дружбе», нарушение которого Телеки считал бесчестным. Он по-пытался выиграть время и найти поддержку или, по крайней мере, понимание в Лондоне, однако был отстранен от власти своими военачальниками, сразу взявшими на себя инициативу сотрудни-чества с немцами и начавшими продвижение за пределы венгер-ской границы с тем, чтобы завершить окружение Югославии. Те-леки, будучи человеком чести, покончил с собой в ночь со 2-го на 3-е апреля, когда немецкие войска вступили на венгерскую территорию, продвигаясь к Югославии, после чего Венгрия при-соединилась к операциям немцев.

Оказавлаяся в полном окружении, Югославия подверглась на-падению, подтвердившему силу германских бронетанковых и во-енно-воздушных сил. Достаточно было 12 дней, чтобы заставить короля и правительство 17 апреля покинуть страну и добиться капитуляции югославской армии. Одновременно с этим и такими же темпами развивалось наступление на Грецию. 20 апреля гре-ческое командование обратилось к немцам с предложением ка-питуляции, однако те потребовали, чтобы такая же просьба была направлена итальянцам. Капитуляция была подписана 29 апреля, после того, как король Георг II укрылся в Каире. На следующий день немцы создали в Афинах марионеточное правительство. Тем временем германские войска 20 мая - 1 июня завершили опера-ции по захвату Крита не столько в виду предстоящих действий против Египта, сколько для защиты Балканского полуострова и создания препятствия для возможных проходов английского и советского флотов через проливы.

Участь побежденной Югославии была самой тяжелой по срав-нению со всеми Балканскими странами. Созданная, как и Чехо-

Часть 2. Вторая мировая война

Словакия, на Парижской конференции, она, так же как и Чехословакия, была разрушена в ознаменование триумфа ревизионизма. Хорватские сепаратисты победили, добившись признания своей независимости. Новое государство, которое должно было простираться от исторической Хорватии (за исключением побережья Далмации, переданного Италии) до Боснии-Герцеговины, вверялось вождю фашистского формирования усташей Анте Па-велича, с 20-х годов сотрудничавшего сначала с итальянцами, а затем с немцами. Однако для того, чтобы удовлетворить итальянские устремления, было решено, что Хорватия превратится в королевство одного из принцев Савойского дома. В действительности монархом стал герцог Сполетский, младший брат герцога д'Аоста, бывшего в то время губернатором и защитником интересов итальянской империи в Эфиопии. Герцог-король в соответствии с местными традициями получил имя Томислав I. Он, однако, не хотел и не мог вступить в права обладания своим королевством, хотя бы потому, что коронация была отложена до окончания войны. Что касается территории остальной Югославии, то она была возвращена Сербии в границах 1914 г., но с изменениями границы в пользу Болгарии (в районе Пирота). Болгария была вознаграждена за свое сотрудничество аннексией почти всей Македонии и почти всей Фракии, за исключением Салоник, которые остались у Греции. В северной части расчлененной Югославии область Банат осталась под немецким управлением, а Словения была разделена на северную, аннексированную Германией, и южную, с Любляной, аннексированную Италией. Италия аннексировала также часть Далмации, оставив Хорватии Рагузу (Дубровник) и прибрежную полосу к югу от Фиуме. Районы Зара, Себе-нико, Спалато, Каттаро были переданы Италии в аренду на 25 лет. Поводом для скромного удовлетворения династических амбиций стало восстановление Черногории в качестве независимого, но подчиненного итальянской короне государства, поскольку королева Италиии была дочерью бывшего короля Черногории.

Несмотря на отсрочку на месяц нападения на Советский Союз, Гитлер был, однако, готов к этому следующему шагу в реализации своей программы. И хотя слабость Италии лишь повредила внешнему имиджу «Оси», молниеносные победы на Балканах подтвердили мощь германской военной машины. Казалось, доводы силы подтверждают мотивации политики Гитлера. В реализации своей антисоветской политической программы он видел воплощение доктрины германского жизненного пространства. Предпринимая свои действия, Гитлер думал о Германии, способной утвердить свою господствующую роль над всей Европой, а также

Глава 5. Первый этап Второй мировой войны

свою глобальную роль в рамках больших мировых пространств. На выполнение этой программы он бросил все ресурсы страны и действовал с беспринципностью, быстротой и насилием без пра-вил и ограничений, касающихся последствий войны для граждан-ского населения. Все подчинялось цели военного триумфа, и всякое действие, даже самое низкое в моральном плане, как, например, истребление реальных или же воображаемых врагов, представля-лось рациональным с точки зрения замысла завоевания мирового господства, которое в середине 1941 г. Гитлер считал еще дости-жимым. Эти методы быстро привели к возникновению мощного движения сопротивления, которое при появлении первых при-знаков германской слабости превратится в вооруженную борьбу против угнетателей.

Что касается ограниченности этой концепции, то Гитлер пре-красно знал возможности американцев и упорство англичан, но он полагал, что сможет победить их, загнав обе державы в тупик, единственной альтернативой которому была германская гегемо-ния. Он примитивно недооценивал происходившее в Советском Союзе, считая, что советский колосс стоит на глиняных ногах и что быстрый удар может его сокрушить. Он не сумел уловить изменений глобальной реальности. Он не понял, что с начала века Россия (или СССР) и Соединенные Штаты достигли масштаба сверхдержав, и готовился воевать, веря в то, что фактор времени поможет ему одержать победу прежде, чем коалиция противни-ков сумеет консолидироваться. Его тактической проницательнос-ти и тонкости его дипломатических и военных шагов противоре-чил грубый и неопределенный образ, которым он оперировал в стратегическом плане для новой Германии. Сформировавшись в рамках устаревшего и поверхностного подхода, он не заметил, что будущее принадлежало сверхдержавам и народам, появившимся из безвестности колониализма. Нападая на Советский Союз, он готовился нанести самый сокрушительный удар по последним ресурсам европейского преобладания в мировой политике.

Глава шестая ГЛОБАЛЬНАЯ ВОЙНА

6. 1. Нападение Германии на Советский Союз

6. 1. 1. ГИТЛЕР И СОВЕТСКИЙ СОЮЗ

Германские вооруженные силы напали на Советский Союз 22 июня 1941 г. В соответствии с замыслом Гитлера эта война ре-шала важные проблемы, но не имела определяющего значения. Фюрер все еще надеялся вынудить Японию отказаться от нейтра-литета и напасть на СССР с востока с тем, чтобы за несколько недель завершить военную кампанию. В таком случае исход схватки был бы легко предсказуем. Возможно, Уинстон Черчилль был бы сметен пацифистами, а Великобритания была бы вынуж-дена войти в сферу влияния Германии. Возможно, англичане продолжили бы сопротивление вместе с новым, настоящим вра-гом Германии, Соединенными Штатами, чьи планы превращения в глобальною державу были уже очевидны и коих только сейчас Гитлер начал считать главным препятствием на пути Германии к успеху.

Не случайно, 14 июля, меньше, чем через месяц после начала осуществления «плана Барбаросса», Гитлер отдал приказ об изме-нении в программах перевооружения. В наземных вооружениях они должны были коснуться прежде всего бронетанковых сил, способных быстро передвигаться по огромной территории Сове-тов, однако предпочтение должно было быть отдано военно-мор-скому флоту и авиации (которая увеличивалась в четыре раза) с тем, чтобы осуществить глобальный план, направленный уже не на уничтожение СССР - что воспринималось как само собой ра-зумеющееся, - а на войну до победного конца с Соединенными Штатами. Эти планы предусматривали захват Гибралтара, Азорских и Канарских островов, а также островов Зеленого Мыса. Они также предусматривали превращение Марокко в немецкий басти-он с тем, чтобы контролировать северный берег Африки вплоть до Дакара. В Средиземном море планировалось, начав с Ливии и Болгарии, захватить Египет и другие английские позиции на Ближ-нем Востоке, и, пройдя через Турцию, Кавказ, Иран, достичь Афганистана для того, чтобы угрожать Британской империи в Индии с северо-запада. Окружение Соединенных Штатов должно было довершить сотрудничество с Японией.

Глава 6. Глобальная война

Этот план, рассчитанный на отсутствие каких бы то ни было ограничителей для германских побед, мог показаться оправданным в свете того, что произошло в первые двадцать месяцев вой-ны. Однако он строился на некоторых предпосылках, оказавших-ся нереальными. В течение небольшого отрезка времени, когда эти предпосылки проявились, полностью изменилась глобальная политическая ситуация, и немецкая Европа оказалось в ситуации изоляции, а центр тяжести мировой дипломатии сместился от Берлина или, если угодно, от инициатив Гитлера, вовне, то есть в Лондон, Вашингтон, Москву, Токио. Ошибочно было рассчитывать на выступление Японии против СССР; ошибочно было верить, что Черчилль не обладал прочной поддержкой подавляющего большинства англичан; ошибочно было считать, что амери-канцы не начнут действовать еще до того, как вступят в войну. Однако, прежде всего, оказался лишенным основания расистский оптимизм, с которым как политический мир, так и германские военные оценивали способность СССР к сопротивлению. Фельд-маршал фон Браухич предусматривал, что кампания против Со-ветского Союза продлится от четырех до шести недель, и что по-надобится 80-100 немецких дивизий, которым русские смогут противопоставить лишь 50-70 «годных дивизий». Подборка раси-стских цитат, недооценивавших способность Советов к сопротив-лению, и изображавших СССР в качестве колосса на глиняных ногах, столь обширна, что стала стереотипом, сквозь который проглядывают лишь некоторые едва заметные сомнения.

То обстоятельство, что русские оказали сопротивление немец-кому наступлению и что японцы не вмешались в антикоминтер-новскую войну, следует рассматривать не только с точки зрения его военно-политического значения, но также, и прежде всего, в свете поворота, происшедшего под его воздействием в междуна-родных дипломатических отношениях. Это был окончательный поворот, превративший Европу из субъекта, доминировавшего в мировой политике, в ее объект. Начиная с лета 1941 г. то, что происходило в Европе, имело значение лишь постольку, посколь-ку отражало происходившее за ее пределами. А за ее пределами формировалось соотношение сил и проблемы, которые станут до-минирующими в послевоеннные десятилетия.

Между сентябрем 1939 и июнем 1941 г. продвижение немец-ких войск сопровождалось триумфальными успехами германской дипломатии. Решения фюрера влияли на жизнь всего континента и проецировали европейскую мощь (хотя и при уже начинавшем проявляться сопротивлении) на весь остальной мир. Глобальная политическая ситуация представлялась обусловленной, направляе-

Часть 2. Вторая мировая война

мой или ориентированной волей немецкого диктатора, то есть используемой им в собственных интересах способностью управ-лять судьбами самого мощного ядра политических и экономичес-ких сил, существовавшего в мире, учитывая тот факт, что Гитлер мог, по крайней мере, на бумаге контролировать не только метро-полию, но также и часть обширных колониальных империй евро-пеейских стран, за исключением Великобритании. В этом смысле можно говорить о чрезвычайном распространении европейской гегемонии, сосредоточенной в одном движущем центре. Однако речь шла об эфемерной гегемонии, построенной на внешне ра-циональных расчетах, обусловленных соответствием событий гит-леровскому замыслу, то есть совпадением политического расчета Гитлера и развитием конкретных ситуаций.

Такое совпадение было возможно, пока Гитлеру приходилось сталкиваться с реальностью, соответствующей его подготовке и его знаниям. Оно становилось в меньшей степени возможным, когда ему приходилось соизмеряться с ситуациями, в которых он плохо разбирался или в силу расистского презрения к объекту анализа, как в случае с Советским Союзом (русские представляли всего лишь «низшую расу»), или же из-за смеси расизма и непо-нимания американского менталитета во всей его сложности. Иными словами, Гитлер мог доминировать в европейской дипло-матии и цинично издеваться над чувствительностью и страхами представителей демократических держав, но был не в состоянии понять и предвидеть полинную реакцию ни русских, ни амери-канцев.

Когда немецкий диктатор решил напасть на Советский Союз, он представлял себе «план Барбаросса» как отвлекающий маневр, важный для Германии в целях завоевания «жизненного простран-ства», но второстепенного по отношению к общему замыслу военных операций. Сотрудничество с японцами, с одной стороны, сдерживало бы американцев, а с другой, - поставило бы Советы в худшую из возможных военную ситуацию: необходимости де-лить скудные силы между двумя одинаково важными фронтами. Однако, напротив, именно начало этих действий должно было в политическом плане привести к провалу всех немецких планов.

С июня 1941 г. способность доминировать над другими или диктовать им их действия исчезла. Начав агрессию против Совет-ского Союза, Гитлер вернул инициативу другим: англичанам, по-спешившим протянуть руку Сталину, американцам, которые ста-ли более интенсивно сотрудничать с Великобританией. Другими словами, Гитлер привел в движение формирование коалиции, выходящей за пределы Европы, поставившей целью отвоевание Евро-

Глава 6. Глобальная война

пы, освобожденной от нацистского господства, но оказавшейся в ситуации, которая предполагала, что ее способность быть основой для распределения политической власти в мире будет надолго, если не навсегда, поставлена под сомнение. Вынужденный сконцентрироваться на борьбе с Советами, требовавшей от Германии неожиданных усилий, Гитлер оказался пленником замка, который он сам себе построил. Берхтесгаден, «орлиное гнездо» может восприниматься как метафора этого замка и его изоляции. Театр военных действий расширялся и становился глобальным еще до того, как японцы совершили нападение на Соединенные Штаты. Следует очень внимательно отнестись к этому повороту, поскольку он означал начало новой эпохи в истории международных отношений.

6. 1. 2. ПЕРВЫЙ ЭТАП НЕМЕЦКОЙ АГРЕССИИ

«План Барбаросса» начал осуществляться на рассвете 22 июня 1941 г. Гитлер выдвинул вперед внушительные силы: 153 дивизии, 600 тыс. моторизованных средств, 3 580 танков, 7200 артиллерийских орудий, немногим менее 3 тыс. самолетов. К этой армаде присоединились румынские, финские, венгерские, словацкие силы и, несколько позднее, три итальянские дивизии и дивизия испанских добровольцев (Division Azul - Голубая дивизия). Нападение было внезапным, благодаря чему люфтваффе удалось поразить советскую военную технику прежде, чем она смогла отреагировать. Между тем бронетанковые средства повели наступление вглубь террритории в соответствии с тактикой, успешно испытанной в Польше, Франции и на Балканах. В те же самые часы германский посол в Москве фон Шуленбург вручил Молотову длинную ноту, в которой Советам был представлен перечень протестов немецкой стороны по поводу «неоднократных нарушений» пакта 23 августа 1939 г., характеризовавшихся одновременно как маневры с целью «противостоять попытке немцев установить в Европе прочный порядок», как выражение «все более антигерманской внешней политики» и как проявление стремления вести войну с самой Германией:

«Советское правительство разорвало свои обязательства перед Германией и собирается вонзить нож в спину Германии в то время, как она борется за свое существование. Поэтому фюрер приказал германским вооруженным силам противостоять такой опасности всеми имеющимися в их распоряжении средствами».

Послу нечего было добавить. В то же время аналогичная сцена разворачивалась в Берлине, где Риббентроп вызвал в 4 часа

Часть 2. Вторая мировая война

утра советского посла Деканозова. В довершение Гитлер в те же часы послал Муссолини длинное письмо, в котором излагал причины, которые привели его «к принятию самого трудного решения в его жизни», а именно, — «положить конец лицемерной игре Кремля». Война будет трудной, однако Гитлер не сомневался в успехе. Затем он извинялся за очередное нарушение пакта о взаимных консультациях: «Я выжидал до настоящего момента, Дуче, чтобы направить Вам это послание, поскольку окончательное решение было принято лишь сегодня, в семь часов вечера». И добавлял, открывая суть своих планов и признавая в конце уместными основания для осторожности Муссолини в январе 1940 г.:

«Что бы ни случилось, Дуче, наше положение не может ухудшиться в результате этого шага, она может только улучшиться... Тем не менее, если Англия не извлечет должные выводы из суровых фактов, то мы, имея за плечами надежный тыл, сможем с возросшими силами обрушиться на противника с целью его уничтожения...

Позвольте мне, Дуче, сказать Вам еще одно. После того, как в борьбе с собой я пришел к этому решению, я ощущаю себя снова внутренне свободным. Сотрудничество с Советским Союзом, несмотря на абсолютную искренность наших усилий с целью придти к окончательному примирению, было для меня весьма тягостным, поскольку так или иначе это оказывалось в противоречии со всеми моими первоначальными позициями, с моими концепциями и моими прежними обязательствами. Теперь я весьма удовлетворен тем, что освободился от этого морального бремени».

Нападение на Советский Союз было предпринято немцами с совершенно неуместным оптимизмом и было задумано Гитлером как первый шаг на пути к уничтожению противника, которые придали войне, уже и без того необычайно жестокой, одиозный характер, ставший впоследствии одним из ее наиболее потрясающих воображение моментов. Причина оптимизма заключалась в убежденности в оперативном и технологическом превосходстве германских воооруженных сил. Недавние сталинские чистки высшего командного состава армии давали основания считать, что советские воооруженные силы находились в состоянии полного развала. Это не означает, что в немецкой армии не было офицеров, в том числе и высокого уровня, сознававших риск, на который они шли, и вероятность того, что этот риск превышал возможности немцев. Однако они были подавлены доминирующим течением, и как бы то ни было, обречены на молчание из-за полного господства стратегических решений Гитлера и контроля гестапо (Geheime Staatspolizei), ликвидировавшего всякое подобие несогласия.

Глава 6. Глобальная война

Одиозный характер войны стал очевиден благодаря присущим ей с того момента целям геноцида. До тех пор, пока война велась со странами Западной Европы, немецкие вооруженные силы, хотя и действовали со зверской жестокостью, не преследовали целей систематического уничтожения населения. Антиеврейские преследования, начатые в Германии, были экспортированы в ок-купированные страны, и прежде всего в Польшу, через создание гетто и первые массовые убийства (1940 г. ), однако они не при-обрели еще черт «программы» уничтожения населения, которая будет сопровождать войну против Советского Союза. Это измене-ние имплицитно содержалось в нацистской концепциии расы и в антиеврейской политике, но оно еще не приобрело очертаний ве-дения войны против народа «низшей расы». Первый шаг в этом направлении был совершен 3 марта 1941 г., когда генерал артил-лерии Альфред Йодль, человек, ставший вместе с Гитлером пер-вым участником подготовки плана нападения на СССР, изложил «Особые инструкции», которые, по воле фюрера, должны были прилагаться к приказам по «плану Барбаросса».

«Предстоящая кампания, - писал Йодль, - будет чем-то большим, чем простой вооруженный конфликт; она будет схват-кой между разными идеологиями. Учитывая масштабы вовлечен-ной территории, эта война не закончится простым поражением воооруженных сил противника... Болыпевистско-еврейская интеллигенция должна быть уничтожена, поскольку до сих пор она была “угнетателем” народа».