Предисловие к русскому изданию 32 страница

21 июля фюрер сообщил главнокомандующему сухопутными силами фон Браухичу свою оценку состояния советской армии, при этом он более чем оптимистично оценивал германское превосходство. Наконец, 31 июля вопрос был рассмотрен на совещании высшего командования вооруженных сил (OKW), в ходе которого военные убедили Гитлера в невозможности закончить кампанию против СССР до зимы и, следовательно, в необходимости отложить ее на следующий год. Однако Гитлер подтвердил

Часть 2. Вторая мировая война

свою решимость относительно приоритета советской цели. Вели-кобритания, заметил он, устремила свой взор на Советский Союз как на последнего потенциального союзника на континенте: «Но если Россия будет повержена, рассеется последняя надежда Анг-лии». Это влекло за собой множество последствий: отказ воевать немедленно и решительным образом против Великобритании; от-кладывание окончательных решений; решение, возможно не окончательное, воевать в 1941 г. на востоке; а тем временем при-ведение в действие механизма запугивания с тем, чтобы убедить англичан в невозможности оказывать сопротивление в ожидании американской помощи.

Эта логическая последовательность была подтверждена ходом дипломатических и военных операций на западном фронте. Если согласиться с тем, что решение напасть на СССР было принято в конце июня - начале июля 1940 г., то достаточно добавить к этому хронологию германских инициатив на западе для того, что-бы сделать необходимые заключения. Уже на другой день после подписания перемирия с Францией немецкой стороной были предприняты некоторые официальные инициативы для возобновления дипломатического диалога с Лондоном. Их отрицатель-ный результат дал понять Гитлеру, что гипотеза о капитуляции Великобритании необоснованна. Только в тот момент была при-нята во внимание стратегическая проблема осуществления втор-жения на Британские острова, однако Гитлер по-прежнему не решался сделать свой выбор. 2 июля он отдал приказ о начале не-обходимых мероприятий для высадки десанта, но неподготовлен-ность военно-морских сил, на которую указал адмирал Редер, за-ставил фюрера издать 16 июля новые директивы, переносившие начало операций на период после 15 августа, при условии, что люфтваффе достигнет тем временем полного контроля над воз-душным пространством. Все эти отсрочки, связанные с техничес-кими и политическими причинами, повлияли затем на оконча-тельное решение отложить операцию, что ставило в центр гер-манской стратегии советскую проблему.

В таком контексте речь Гитлера, произнесенная в рейхстаге 19 июля, приобретает совершенно определенный смысл. Речь шла о последнем призыве к миру, лишенном конкретного содер-жания, но наполненном политическим смыслом. Действительно, целью речи было показать, что англичане находятся в одном ряду с теми, кто отказывается от зова разума, и, таким образом, она служила прелюдией к любому нападению немцев на Великобри-танию. Однако то обстоятельство, что Гитлер предлагал Велико-британии мир после того, как он решил готовиться к войне с Со-

Глава 5. Первый этап Второй мировой войны

ветским Союзом, указывает на порядок приоритетов и рамки, в которых рассматривалась операция «Морской лев». С конца июля операция откладывалась несколько раз: сначала на середину сентября, затем на весну 1941 г.

Может показаться, что отсрочка определялась военными соображениями в большей степени, чем политическими. В военном плане условиями успеха являлась подготовка вооруженных сил и средств десантирования, которые не были подготовлены, а также соответствующей поддержкой с моря, которую адмирал Редер не гарантировал. Это вынудило генеральный штаб ограничить зону боевых действий районом, непосредственно примыкающим к Гавру и Кале, с немногими плацдармами в Брайтоне, Истборне, Райе и Фолкстоне. Однако успех зависел прежде всего от способности полностью контролировать воздушное пространство. А именно в этой области немцам пришлось впервые столкнуться с ситуацией открытого вызова.

Германскую авиацию ориентировали на два вида целей: военные и гражданские. В начале августа было объявлено о начале крупного воздушного наступления против военно-воздушных баз противника и заводов, производящих авиационную продукцию. Битва началась 13 августа, но очень быстро немецкое командование должно было признать, что цель вывести из строя RAF (Royal Air Force - Королевские военно-воздушные силы) не была достигнута, вследствие чего отсутствовали предпосылки для вторжения. В начале сентября, не получая проинформацию, как он ожидал, о том, что атаки на британские базы начинают приносить свои плоды и способность Британии сопротивляться ослабевает, Гитлер решил сменить цели и начал осуществление того, что позднее получило название тотальная война. Вплоть до этой даты, несмотря на несколько бомбардировок английской авиацией Берлина, которые повлекли за собой лишь незначительный ущерб и довольно ограниченное число жертв гражданского населения, фюрер отвергал идею нанесения немедленного ответного удара по Лондону. 7 сентября британская столица подверглась первой массированной варварской бомбардировке, что стало началом продолжавшихся без перерыва до середины 1941 г. бомбардировок, приведших к огромным разрушениям в столице и других британских городах. Символом «битвы за Англию» стал город Ковентри, который люфтваффе сровняли с землей 14 ноября 1940 г.

В начале ноября Геринг подсчитал, что самолеты люфтваффе уже сбросили на Лондон 15 872 тонн бомб, в то время как британцам удалось сбросить на Берлин только 31 тонну бомб. Но именно эти цифры являлись наиболее точным показателем значения

Часть 2. Вторая мировая война

варварских бомбардировок (которые, впрочем, позже используют с этой же целью союзники против Германии): они выражали не-способность или невозможность достичь прямого военного реше-ния и демонстрировали осознание Гитлером того, что он может бороться с англичанами только с помощью устрашающих бомбардировок или же следуя более сложным путем, предполагав-шим поражение Советского Союза. В принципе вопрос об этом втором пути был решен в конце июля 1940 г. Окончательное принятие решения Гитлером зависело от способности Британии к сопротивлению и от развития отношений с Советами, которые были поставлены под сомнение во время последней серьезной дипломатической дискуссии между двумя сторонами в ходе визи-та Молотова в Берлин 12-13 ноября 1940 г.

5. 5. 2. УХУДШЕНИЕ ГЕРМАНО-СОВЕТСКИХ ОТНОШЕНИЙ

Поездка Молотова в Берлин проходила в атмосфере, уже зна-чительно ухудшившейся в связи с происшедшими изменениями. Германия по-прежнему не хотела, чтобы Балканский регион стал театром военных действий, поскольку это раньше времени созда-ло бы сложности в отношениях с Советским Союзом и сделало очевидным совпадение советских интересов с английскими. Од-нако Балканы были охвачены глубоким беспокойством, порож-денным волнениями, имевшими место в 1938 г., и еще более уси-лившимися после того, как Германия посоветовала Румынии принять советский ультиматум по поводу Бессарабии и Северной Буковины. Страх, что это было прелюдией к новым советским требованиям, перед которыми Румыния оказалась бы бессильной, усугубился для бухарестского правительства тем обстоятельством, что успех советского «ревизионизма» подлил масла в огонь двух традиционных «ревизионизмов» в регионе, стрелы которых по-стоянно были направлены против Румынии: Болгарии, требовавшей возвращения Северной Добруджи, и Венгрии, требовавшей возвращения Трансильвании, переданной румынам по Трианон-скому договору. Если болгарский «ревизионизм» не вызывал больших опасений, поскольку софийское правительство было бо-лее доступно для призывов итальянцев и немцев к умеренности и, как бы то ни было, требовало ограниченной территориальной ревизии, то венгерский «ревизионизм», напротив, нес в себе раз-рушительный заряд для всей ситуации на Балканах, поскольку он стремительно и агрессивно добивался результатов, которые подорвали бы сложившееся устройство региона.

Глава 5. Первый этап Второй мировой войны

Болгария и Венгрия забеспокоились сразу же после советско-го ультиматума Румынии. Немцы и итальянцы сделали все воз-можное для сдерживания давления венгров; однако полностью противостоять им было невозможно, прежде всего потому, что венгерский премьер-министр Телеки и его министр иностранных дел Чаки демонстрировали тотальную нетерпимость, вплоть до угроз начать вооруженные действия в случае, если не будут при-няты их требования.

В июле–августе 1940 г. прошла лихорадочная череда итало-германских консультаций с целью выработки общей позиции, а также консультации римского и берлинского правительств с пра-вительствами трех заинтересованных стран с целью найти мир-ный выход из положения. Гитлер оказал давление на румынского короля Кароля, обрисовав ему опасности, связанные с перспек-тивой изоляции Румынии, с тем, чтобы заставить его пойти на уступки. Взамен он предложил немецкие территориальные гаран-тии для всех новых румынских границ (включая границу с Совет-ским Союзом). Муссолини и Чиано дали такие же советы. Румы-ны оказались, следовательно, перед трудным выбором, в то время как венгры чувствовали себя сильными, так как могли спровоци-ровать именно ту ситуацию, которой Гитлер старался любой ценой избежать, поскольку она слишком противоречила его интересам.

Спор с Болгарией был решен с относительной легкостью. Гитлер и Риббентроп заверили болгарского премьер-министра Филова и его министра иностранных дел Попова, что Германия ультимативным образом поддержит требования вернуть границу с Румынией к рубежу 1913 г. 31 июля болгарские требования были представлены Бухаресту, а 19 августа в Крайове собралась конфе-ренция, которая завершилась быстрым заключением соглашения (7 сентября), предусматривавшего полное согласие румын с реви-зионистскими требованиями Софии.

Венгерско-румынский конфликт касался, напротив, территории более чем 100 тыс. кв. км с населением, гораздо более сме-шанным в этническом отношении и его предстояло разрешить с помощью нескольких дипломатических шагов. Берлинскому и римскому правительствам удалось принудить обе стороны начать переговоры, однако они тянулись в напряженной атмосфере, и результатов не предвиделось. Более того, в конце августа они были прерваны при полном сохранении разногласий. 28 августа Чиано встретился с Гитлером в Берхтесгадене. Они согласились оказать максимальное давление с целью избежать развязывания конфликта в Дунайско-Балканском регионе. Чиано и Риббентроп полагали, что только навязав посредничество двух держав «оси»,

Часть 2. Вторая мировая война

можно было быстро достичь компромисса. Венгры и румыны были приглашены в Вену, и там 30 августа обе стороны были вы-нуждены согласиться с решением арбитража, весьма суровым для Румынии, поскольку оно влекло за собой потерю всей северной части Трансильвании (около 43 тыс. кв. км), что составляло не-многим менее половины всего района, на который претендовали венгры. Одновременно немецкое и итальянское правительства га-рантировали неприкосновенность румынской национальной тер-ритории.

Этот второй венский арбитраж явно носил отпечаток гитле-ровского гегемонизма. Однако тот способ, каким был достигнут результат, подтверждал еще одну черту дипломатии фюрера: предрасположенность к игнорированию обязательств, существо-вавших перед другими державами. Действительно, германо-совет-ский пакт от 23 августа 1939 года предусматривал в ст. 3 обяза-тельство проводить совместные консультации по всем вопросам, представляющим взаимный интерес. Гитлер, напротив, отнесся к Сталину, как в свое время потом будет относиться к Муссолини: действуя безо всяких консультаций и, хуже того, добавляя к сво-им действиям предоставление гарантий румынской территории, что было актом, откровенно направленным против будущих пре-тензий Советского Союза (так как венгры, которых уже заставили молчать, не смогли бы больше и пальцем шевельнуть без одобре-ния немцев). На запоздалые протесты советской стороны Гитлер ответил, что Германия обладает в Румынии «жизненными инте-ресами» (формулировка, которая противоречила безразличию, за-фиксированному в секретном протоколе 23 августа 1939 г. ). Это должно было насторожить Советы, поскольку речь шла о первом формальном заявлении немецкой позиции в отношении Балкан, что требовало серьезного прояснения в качестве условия согласия между двумя державами. Поездка Молотова в Берлин должна была послужить, в том числе, и такому прояснению.

Тем временем румыны усложнили ситуацию (но при этом уп-ростили ее для интерпретации), сделав еще более явной свою прогерманскую ориентацию, хотя и в момент, когда король Ка-роль, совершив государственный переворот и призвав к власти генерала Иона Антонеску, главу военной оппозиции, перекрыл путь к реализации амбиций пронацистской «Железной гвардии». Антонеску, сразу же получивший всю полноту власти, упразднил конституцию, существовавшую с 1938 г., вынудил Кароля отречь-ся в пользу младшего сына Михая и начал проводить политику, которая привела впоследствии к согласию Румынии принять в октябре «немецкую военную миссию», то есть к согласию на самую

Глава 5. Первый этап Второй мировой войны

настоящую военную оккупацию румынской территории, что стало прелюдией к присоединению самой Румынии к Тройственному пакту.

На запоздалые протесты Москвы по поводу посылки германских войск в Румынию Риббентроп ответил, что румынская «прось-ба» была удовлетворена в связи с необходимостью защищать ре-гион, где германским интересам угрожала британская активность. Очевидная претенциозность этого оправдания привела лишь к усилению недоверия русских. В такой атмосфере было подготов-лено разъяснение, с которым могло быть связано и решение о нападении на СССР в 1941 г.

13 октября Риббентроп направил Сталину длинное письмо, в котором содержались некоторые лживые сведения относительно главных целей германских действий. Мнение фюрера якобы со-стояло в том, что будущее должно формироваться на основе со-глашения четырех держав: Германии, Италии, Советского Союза и Японии. Каждая из них сможет иметь собственное «жизненное пространство» в мире. Позднее Гитлер прояснит смысл этого пла-на, в соответствии с которым Германия должна будет обратить внимание, помимо континентальной Европы, на территории пре-жних немецких колоний в Центральной Африке; Италия должна будет расширить свое влияние в Северной и Восточной Африке; Япония - на Дальнем Востоке, а Советский Союз - в Азии для того, чтобы получить выход к теплым морям.

Эта концепция полностью игнорировала советскую точку зре-ния и результаты советского продвижения в Европе, так, как буд-то бы последнее было случайным проявлением интересов СССР, связанным в большей степени с благоприятными обстоятельства-ми, чем с основными направлениями развития. В действительности гитлеровский проект предполагал определенную концепцию всего будущего мирового устройства.

В этой концепции советские интересы в Европе полностью игнорировались, и СССР отводилось место в регионе, где в тот момент у Германии не было стратегических перспектив. Если бы она была принята, то стала бы очевидной готовность Советского Союза вписаться в гитлеровские проекты.

Очевидно таким образом, что Гитлер плохо понимал внеш-нюю политику Сталина. Он не понял смысла поворота к экспан-сии, начавшегося в 1939 г., и не понял, что такой поворот выражал принципиальное безразличие Сталина к свойствам своих собесед-ников, будь то друзья или враги. Однако Сталин в тот момент на-чал двигаться в направлении, которое предусматривало полное устранение всяких остатков антисоветского «санитарного кордона»

Часть 2. Вторая мировая война

и создание своего собственного, антигерманского кордона, и по-этому более всего возможного на западе, от Финляндии до Бал-кан, в соответствии со стратегическим видением, устремленным в достаточно отдаленную перспективу.

Неужели Гитлер этого не понимал? Речь идет всего лишь о гипотезе, которой можно противопоставить совершенно противо-положную интерпретацию, приводящую, однако, к тем же самым выводам: Гитлер это понимал и именно потому обратился к рус-ским с предложениями, которые, в случае их принятия, подчини-ли бы СССР немецкой логике, сделав тщетными британские на-дежды на конфликт между двумя временными союзниками. Если же они не были бы приняты, то это укрепило бы уже существующую решимость уничтожить Советский Союз силой.

Такая альтернатива ясно выявилась во время неофициальных переговоров 12 и 13 ноября между Молотовым и германскими вождями. В то время, как Гитлер и Риббентроп продолжали изла-гать свои глобальные планы, вплоть до предложения СССР при-соединиться к Тройственному пакту (что санкционировало бы именно то подчинение, которое имплицитно содержалось в тези-сах Гитлера), Молотов оставался тверд в своем намерении обсуж-дать европейские проблемы, настаивая на желании Советов свести окончательные счеты с Финляндией даже ценой войны, против которой категорически выступал Гитлер; на советских интересах в Южной Буковине (что противоречило итало-германским гаран-тиям румынских границ, гарантиям, против односторонности ко-торых выразил протест Молотов); и в более общем плане - на заинтересованности во всем, что происходило на Балканском по-луострове: от Румынии до Венгрии, Югославии и Греции, и нако-нец, до проекта пересмотра конвенции Монтре 1936 г. по судоход-ству в проливах (полезно заметить, что Молотов предварил тезис Сталина, выдвинутый им на Ялтинской конференции 1945 г. ). Немцы настаивали на необходимости общего соглашения четырех держав, включая Италию и Японию, в рамках которого должны были быть обозначены границы соответствующих сфер влияния, тогда как советская сторона настаивала на необходимости заключить соглашение между двумя державами, касающееся соответ-ствующих интересов в Европе, а затем обсуждать возможные со-глашения с Италией и Японией.

Позиции сторон не могли быть более далекими друг от друга, и переговоры завершились формально в сердечной обстановке, однако по существу - провалом. Советы считали, что за помощь, которую они оказывали, прикрывая Гитлера на востоке от Вели-кобритании, они могут ожидать от него более высокой платы.

Глава 5. Первый этап Второй мировой войны

Сталин, насколько это следует из имеющейся информации, не отдавал себе отчета в реальном значении Берлинских переговоров. То есть он не уловил (или не захотел уловить) смысла позиции немцев, состоявшего в том, что германская победа была предопре-делена. Советский Союз, также как Италия и Франция, имел свой расчет для окончательного присоединения к германским позици-ям. В долгосрочном плане Сталин, очевидно, был прав, но он не понял, что в краткосрочном плане альтернативой соглашению была война.

5. 5. 3. ПОДГОТОВКА «ПЛАНА БАРБАРОССА»

18 декабря 1940 г. Гитлер подтвердил распоряжения, уже от-данные в июле, разослав свою «директиву № 21», приказывавшую германским вооруженным силам к 15 мая 1941 г. завершить приготовления, необходимые «для того, чтобы разбить Советскую Россию в молниеносной кампании еще до окончания военных действий с Великобританией». Так начинался в оперативном пла-не так называемый «план Барбаросса», ставший кульминационным моментом нацистской военной программы и, несмотря на все колебания, предшествовавшие его осуществлению, реальной целью гитлеровской стратегии. По этому поводу Андрэ пишет:

«Будучи хозяином на континенте, Гитлер продолжал утверж-дать, что война уже выиграна державами «Оси», однако в дей-ствительности он не видел перед собой пути для достижения окончательной победы и чувствовал, что с неотвратимостью вов-лекается в войну на истощение, которая была чужда его концеп-циям и все опасности которой он хорошо понимал».

Впрочем, не реализовалась также альтернатива продвижения в направлении Испании, учитывая, что 7 декабря генерал Франко не разрешил проход немецких войск к Гибралтару. В таком кон-тексте становится ясным, что идея нападения на Советский Союз -даже допуская, что в первые моменты ее разработки она была всего лишь одним из многочисленных вариантов, открывшихся для действий немцев, - превратилась, в конце концов, в неизбеж-ный путь выхода из тупиковой ситуации. Эта оценка, впрочем, не может рассматриваться в отрыве от последовательной настойчи-вости, с которой Гитлер стремился осуществить свои глобальные замыслы; в рамках его концепции «промежуточные решения» (вроде предложения о присоединении СССР к Тройственному союзу) имели лишь вспомогательный и переходный характер. Если посмотреть внимательно, проникая за внешнюю сторону событий, то очевидно, что Гитлер стремился к полной гегемонии

Часть 2. Вторая мировая война

Германии, реализованной благодаря превращению немецкой дер-жавы в силу, доминирующую в Евразии, силы, окруженной сложной системой зависимых отношений, которые позволяли бы ей или непосредственно контролировать свою имперскую систе-му, или господствовать над остатками крупных европейских им-перских систем посредством подчинения соответствующих мет-рополий: английской, французской, голландской, бельгийской, португальской, итальянской и, не в последнюю очередь, советской. В этой системе японцы могли бы считать своей сферой влияния зону Тихого океана, в то время как влияние Соединенных Шта-тов было бы ограничено исключительно сферой доктрины Мон-ро, то есть границами американского континента. В конце 1940 г. достижение этой цели казалось не столь далеким, хотя оставались неясными способы, какими она будет достигнута, и хотя итальянс-кая «параллельная война» перешла опасный рубеж, за которым выявились проблемы и неопределенности, способные повлиять в будущем и на судьбу нацизма.

5. 6. Военные действия Италии

5. 6. 1. ВОЙНА В ЛИВИИ

Быстрое окончание войны во Франции поставило правитель-ство дуче в совершенно особую ситуацию. После прекращения военных действий на всем европейском континенте, за исключе-нием британских бомбардировок Германии и немецких - Вели-кобритании, фронтами, на которых могли еще происходить са-мые настоящие военные столкновения, были те, что удерживали итальянские войска, или те, что Муссолини решил открыть по собственной инициативе. При этом он стремился продемонстри-ровать, что итальянская война не ограничивается только «парад-ной» войной с Францией или скромными сражениями в Северной Африке, и что вклад Италии немаловажен, и в то же время обозначить политические цели своей войны. Внутри «Оси» пози-ция Италии представлялась, следовательно, как открытая рана, которую надеялись закрыть ограниченными силами, но она, од-нако, вскоре стала слабым звеном в системе союзов Германии.

Выявлялись противоречия, которые двигали Муссолини. Если действительно Италия была не готова к войне до 1942 г., то она должна была быть удовлетворена быстрой победой над Франци-ей. Но поскольку эта победа имела вид мрачной карикатуры, престиж дуче требовал, чтобы он показал немецкому союзнику, что Италия способна внести эффективный вклад в общий успех.

Глава 5. Первый этап Второй мировой войны

Это могло произойти как в Африке, так и на Балканском полуост-рове, где Италия располагала сильным и хорошо контролируе-мым опорным плацдармом - Албанским королевством, аннекси-рованным в апреле 1939 г.

Действительно, два военных фронта, открытых после заключе-ния перемирия с Францией, - это фронт в Итальянской Восточ-ной Африке и фронт вдоль ливийско-египетской границы. С июня по октябрь 1940 г. это были настоящие боевые фронты Второй мировой войны (не считая действия японцев в Китае и Индоки-тае). Если итальянские войска в Восточной Африке были распо-ложены очень неудачно в силу географического положения глав-ной итальянской колонии, то гораздо более легким, по крайней мере, теоретически, мог представляться план начать переход чисто итальянских войск в наступление от Ливийской границы на тер-риторию Египта. Последний оставался формально нейтральным, но, несмотря на это, становился полем битвы. (Следует заметить, что на несколько недель Вторая мировая война имела в качестве единственного театра военных действий территорию этого неза-висимого и нейтрального государства, хотя и связанного договором о взаимопомощи с Великобританией).

В конце августа маршал Родольфо Грациани, командовавший итальянскими силами в Северной Африке, получил приказ в те-чение нескольких дней начать наступление вдоль египетского по-бережья в направлении Александрии. Наступление, объяснявшее-ся желанием Муссолини предварить возможную высадку немцев в Великобритании, началось 9 сентября в наихудших условиях с точки зрения материально-технической подготовки. Итальянские войска продвинулись на несколько десятков километров до Сиди-эль-Баррани, затем им пришлось остановиться для пере-группировки сил. В действительности наступление могло бы иметь больший успех, если бы Муссолини по очевидным прин-ципиальным соображениям не отказался от помощи немцев, ко-торые помогли бы, по меньшей мере, достичь города Мерса-Мат-рух, отправной точки для наступления на Александрию. Однако оно обернулось ограниченным и эфемерным успехом, поскольку в начале декабря британские войска под командованием генерала Уэйвелла перешли в контрнаступление, вернули утраченную тер-риторию и продолжили продвижение в Ливии вплоть до Бардии. Это был момент, когда полностью закончилась иллюзия итальян-ской «параллельной войны», и военные действия в Африке пре-вратились лишь в один из аспектов конфликта, который Муссо-лини и Чиано захотели разжечь в Восточном Средиземноморье и на Балканах, несмотря на всё сопротивление немцев.

Часть 2. Вторая мировая война

5. 6. 2. НАПАДЕНИЕ ИТАЛИИ НА ГРЕЦИЮ

Идея открыть фронт на Балканском полуострове вынашива-лась Муссолини и его главными соратниками с первых недель войны с целью помешать тому, чтобы влияние политики Гитлера в Дунайско-Балканском регионе возобладало над итальянскими интересами. Теоретически было два направления военных дей-ствий: нападение на Югославию и нападение на Грецию. С нача-ла июля были отданы распоряжения о военной подготовке в обо-их направлениях и начался поиск согласия, если не поддержки немцев. Это обстоятельство показывало всю слабость итальян-ской позиции, ибо Гитлер воздерживался от консультаций с союзником перед тем, как принимать собственные решения.

Впрочем, такое согласие отсутствовало. По уже изложенным причинам Гитлер был против военных действий на Балканах и поэтому ответил самым категоричным отказом на предложение, сформулированное Чиано 7 июля о наступлении на Югославию. В то же время он не выдвинул возражений против ограниченной итальянской операции на греческих островах в Ионическом море (в первую очередь - на Корфу). В свете такой позиции немцев подготовка нападения на Югославию замедлилась. Напротив, подготовка операции против Греции, не была приостановлена, не только в отношении Ионических островов, но также и в отноше-нии ее континентальной территории. Что касается Греции, то итальянские планы предусматривали действия по оккупации как части, так и всей территории страны, связанные с замыслом тай-ным вмешательством политико-идеологического характера выз-вать падение афинского правительства и приход к власти послушного итальянцам правительства, готового, следовательно, сразу же отказаться от всякого сопротивления.

Выбор между двумя театрами военных действий представлялся в тот момент предрешенным, в особенности, поскольку позиция Гитлера в отношении югославского случая являлась непреодоли-мым препятствием и поскольку действия против Греции плани-ровались как внезапное нападение ограниченными силами, и вся операция должна была быть завершена в течение приблизительно пятнадцати дней. На военном совещании, состоявшемся в Риме 13-14 августа с участием Муссолини, Чиано, наместника в Алба-нии Якомони, командующего войсками в этом регионе генерала Висконти Праска и начальника генерального штаба маршала Ба-дольо, этот ограниченный характер операции был четко обозна-чен, и Висконти Праска потребовал незначительное подкрепле-ние, исходя из предпосылки, что, вероятно, придется вести своего рода «молниеносную войну».

Глава 5. Первый этап Второй мировой войны

Моментом, подтолкнувшим Муссолини к отказу от осторож-ности и от соблюдения соглашений, подтвержденных лично Гит-лером во время встречи в Бреннере 4 октября, было решение немцев ввести войска в Румынию. Также как и русские, итальян-цы были непосредственно затронуты этой акцией, в отношении которой, несмотря на то, что предусматривал «Стальной пакт», с ними, также как и с русскими, не проконсультировались. Муссо-лини решил поэтому «отплатить Гитлеру той же монетой», то есть напасть на Грецию, предварительно не проинформировав его.

Речь идет о решении, принятом внезапно, под воздействием реакции раздражения по поводу многократного нарушения Гит-лером взятых обязательств. Итальянские войска в Албании были готовы к оборонительной войне, а не к наступлению. Правда, со-гласно слухам, которые поддерживал Чиано, в Афинах должен был произойти проитальянский государственный переворот. Все итальянские военачальники были прекрасно осведомлены о под-линной военной ситуации и полной неподготовленности к на-ступлению. Сам Бадольо не боялся высказывать свои сомнения в неформальной обстановке отдельным деятелям фашистской иерархии. Ни у кого, однако, не хватало мужества или ума для того, чтобы сказать Муссолини правду, возможно потому, что все считали, что греки действительно противопоставят вторжению лишь символическое сопротивление, возможно потому, что при-вычка к сервилизму лишила соратников дуче энергии, необходи-мой для того, чтобы сдержать его спесь.