Предисловие к русскому изданию 8 страница

Итальянская инициатива была расценена югославами как на-рушение дружбы, провозглашенной в 1924 г. С другой стороны, политическая деятельность белградского правительства стала более решительной вследствие того, что в 1925 г. ведущий хорватский политический деятель Степан Радич, положив конец длительно-му периоду пребывания во внутренней оппозиции, изменил свой курс, выразил готовность сотрудничать с сербами и согласился войти в правительство во главе с М. Нинчичем. Первой жертвой этих изменений стали Неттунские соглашения, которые югослав-

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 91

ский парламент отказался ратифицировать из-за очевидного влия-ния хорватских элементов на урегулирование в отношении некото-рых территорий, ранее принадлежавших древнему Хорватскому королевству.

К совокупности этих обстоятельств добавилось подписание 5 апреля 1927 г. договора о дружбе и секретного соглашения о кон-сультациях между Италией и Венгрией. Пакт ограничивался тем, что провозглашал мир и вечную дружбу между двумя странами, однако имел далеко идущие потенциальные последствия, посколь-ку намечал ревизионистский поворот в итальянской политике.

В целом, эти изменения подрывали доверие к трехстороннему договору о дружбе. Париж оказался перед необходимостью выбо-ра — продолжать двусторонние переговоры или переосмыслить свою балканскую политику. Однако в атмосфере изменения общего отношения во Франции к фашистской Италии франко-юго-славский договор от 11 ноября 1927 г. о дружбе, союзе и арбитраже приобрел в этой обстановке весьма определенный смысл. В самом деле, он завершал серию соглашений, необходимых для француз-ской безопасности, но в то же время делал очевидным то, что ра-нее было лишь потенциальным, а не явным аспектом скандаль-ной балканской ситуации: новый порядок характеризовался не сотрудничеством, а соперничеством Италии и Франции.

1. 8. 4. ИТАЛЬЯНСКИЙ РЕВИЗИОНИЗМ И ДУНАЙСКО-БАЛКАНСКАЯ СИТУАЦИЯ

Определенный проюгославский выбор Франции вызвал ответ-ную ревизионистскую реакцию Италии, реакцию, к которой лич-но Муссолини был очень даже склонен, призывая к ней еще до своего прихода к власти. Однако результат состоял в том, что на смену ситуации хаоса приходило итало-французское соперниче-ство, и его театром стал Балканский полуостров. Обстановка в целом осложнялась глубокими противоречиями, подрывавшими союз с Францией и проявившимися в последующем. В июне 1928 г. Муссолини в краткой речи, посвященной первому пятилетию его внешней политики, открыто затронул тему ревизионизма как од-ной из главных целей итальянской внешней политики и, в част-ности, ревизионизма в отношении Венгрии в качестве одного из основных условий европейского мира. Это означало, что Италия сдвигалась к ревизионистскому фронту, в то время как ее корен-ные интересы состояли прежде всего в соблюдении договоренно-стей, закрепленных мирными договорами, и, в особенности, в сохранении независимости Австрии.

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

Австрийская независимость являлась стержнем новой европейской системы и, следовательно, была также стержнем французских обязательств в Центральной Европе, если вообще восточная политика безопасности, направленная против Германии имела какой-либо смысл. Однако Франция и Италия, хотя и связанные этим общим интересом, сталкивались с противоречиями в отношении главной проблемы, доминировавшей в их политических акциях: исполнять или изменять мирные договоры; исполнять ли их в интересах победителей или же открыть пути для их персмот-ра, которые позднее сможет использовать заметно усилившийся германский ревизионизм.

Отсутствие согласия по политике в отношении Югославии имело, следовательно, гораздо более важное значение, чем это казалось на первый взгляд. Поэтому ответ на вопрос о том, исходила ли Франция в своей политике на Балканах из потребностей французской безопасности или же из намерения противостоять формированию некоей итальянской системы, оказывался неоднозначным. Конечно, во французской политике приоритетной была цель обеспечения безопасности. Однако эта цель достигалась посредством действий, противоречивших итальянским интересам, и таким образом, в более долгосрочном плане расходилась с основными интересами французской внешней политики и содержала в себе будущие элементы конфликта.

Если прибавить к этому активность венгерского ревизионизма, которую итальянская дипломатия не упускала возможности поддержать; если добавить то обстоятельство, что в Австрии демократический режим укреплялся с трудом; что Болгария, изолированная из-за традиционной враждебности от остальной части Балканского полуострова, подпитывала как общую ревизионистскую ориентацию, так и самую настоящую войну банд, прежде всего в югославской и греческой Македонии; что исторический конфликт между греками и югославами оставался неурегулированным и еще более обострился с усилением Греции, происшедшим несмотря на ее военное поражение в столкновении с турецкими националистами, - то становится очевидным, что стабильность была лишь иллюзией. Она не отражала ни реальных успехов балканской политики Франции, ни нарастания итальянских устремлений - возникали новые мотивы для конфликтов, что делало будущеее все более непредсказуемым.

В этой расстановке сил Греция занимала относительно маргинальное положение. Она была больше связана с Великобританией, чем с Францией и, следовательно, в большей степени участвовала в политике, касавшейся Восточного Средиземноморья, чем балканских событий. Однако даже Греция не могла быть изолирова-

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 93

на от совокупности проблем полуострова, в отношении которых она проводила неоднозначную политику. Корни этой политики питались крахом имперской мечты Венизелоса, который, вступив в войну в 1917 г. на стороне Антанты, надеялся построить на раз-валинах Оттоманской империи «великую Грецию», бесспорную владычицу Эгейского моря, обладавшую господством над Албани-ей и Болгарией. Соглашения Титтони–Венизелоса 1919 г. являлись одним из воплощений этого проекта, так же как и поспешный десант в Смирне и фатальная ошибка, состоявшая в занятии пере-довых позиций в войне с турецкими националистами при поддер-жке Великобритании. Поражение, понесенное от турок Исмет-паши, поспешная эвакуация войск из Смирны, вынужденный и безоговорочный отказ от Додеканесских островов, утрата надежд на южную албанскую территорию, соперничество с Болгарией и возвращение Турции Восточной Фракии, - все это были приме-ры, на которых афинское правительство могло увидеть свидетель-ство не только более или менее явной французской оппозиции, но и итальянской враждебности. Преемник Константиноса Геор-гиос II, вступивший на трон в 1922 г. после вынужденного отре-чения отца в результате понесенного поражения, не смог воспре-пятствовать ухудшению социально-политической ситуации, что привело в марте 1924 г. к провозглашению республики. Как стра-на, имевшая выход к Адриатическому и Ионическому морям, Греция была унижена нападением итальянцев на Корфу. Комп-ромиссных формулировок, изобретенных на конференции послов, было недостаточно для спасения престижа Греции в ситуа-ции злоупотребления силой со стороны Италии. Здесь также, следовательно, не просматривались признаки мирного и оконча-тельно установленного порядка. Тем более что спору между Греци-ей и ее соседями суждено было длиться многие годы, вплоть до возвращения к власти престарелого Венизелоса, подписавшего в 1928 г. соглашение с Италией и в 1930 г. - с Турцией, а возмож-но и до реставрации монархии в 1932 г.

1. 9. Кризис и конец Оттоманской империи.

Кемапистская Турция. Мандатная система

на Ближнем Востоке

1. 9. 1. СЕКРЕТНЫЕ СОГЛАШЕНИЯ ПЕРИОДА ВОЙНЫ

На протяжении второй половины XIX века европейские держа-вы обсуждали возможный распад Оттоманской империи и вели сек-ретные переговоры по этой проблеме. Вплоть до начала XX века

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

константинопольский султан находил силы для сохранения империи в поддержке, предоставлявшейся ему Великобританией в целях защиты торговых путей в Восточном Средиземноморье, ве-дущих к Индии, и Францией - в целях защиты ее традиционных интересов на восточном побережье Средиземного моря. Когда англо-французское и англо-русское соглашения укрепили дипло-матический фронт, потенциально враждебный интересам Отто-манской империи и в особенности полному контролю со сторо-ны Константинополя за проходом судов через проливы Босфор и Дарданеллы, стало очевидно, что появилась явная угроза. Обста-новка осложнялась также переориентацией региональных союзов: Оттоманская империя, еще до Младотурецкой революции, про-исшедшей в 1908 г., сблизилась с Германской империей и стала все более тесно сотрудничать с ней. Воплощением этого сотруд-ничества стала постройка железной дороги, соединявшей Берлин с Багдадом, и, что не менее важно, доминирующее влияние, ко-торое приобрели немецкие военные, помогая укрепить турецкие вооруженные силы.

Эта перестройка союзов отражала не только изменившуюся значимость проливов в глазах западных держав, но была вызвана также новыми явлениями в арабском мире, все еще формально подчиненном власти Порты. Зарождение арабского национализма, который в некоторых случаях начинал приобретать антибританский оттенок, но был, конечно, враждебно настроен к гегемонии константинопольского султана и турецкой нации, подпитывалось политикой младотурок.

Когда разразилась война, эти обстоятельства привели к тому, что Константинополь сделал выбор в пользу участия в конфликте на стороне Центральных держав, будучи убежден - и не без осно-вания - в том, что это единственный путь к спасению. В действи-тельности три крупнейших участника Антанты быстро пришли к согласию относительно планов развала Оттоманской империи, отмены «старого правила», предоставлявшего ей контроль за прохо-дом через проливы, и предоставления серьезных территориальных уступок в Армении царской России.

Кроме того, Франция и Великобритания заключили двусторонние договоренности относительно раздела территории так на-зываемого «плодородного полумесяца», то есть всего простран-ства от Восточного Средиземноморья до Месопотамии, на две сферы влияния. Соответственно Франции отводилась территория современных Ливана и Сирии, а Великобритании - территория, сегодня занятая Ираком и государствами на палестинской терри-тории (соглашения Сайкс-Пико в мае 1916 г. ). Кроме того, для

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 95

того, чтобы предупредить последствия «священной войны», которую султан в качестве «халифа» исламских верующих объявил западным державам, англичане подписали серию соглашений с «великим шерифом» (хранителем) Мекки, эмиром Хусейном, главой династии Хашимитов. Хусейн был привлечен к делу арабского национализма и в ходе переговоров с британским верховным комиссаром в Египте сэром Генри Мак-Магоном договорился с ним о том, что выступив против оттоманского правления в войне за освобождение арабов, он будет способствовать созданию великого независимого арабского государства, простирающегося на север до 37-й параллели, на восток - до иранской границы и на запад - до районов Дамаска, Хомса, Хамы и Алеппо, за несомненным исключением побережья Сирии и Ливана, но не Палестины, судьба которой оставалась неопределенной.

В июне 1916 г. Хусейн объявил о начале арабского восстания, и в ноябре он провозгласил себя королем арабов. Он еще ничего не знал о соглашениях англичан с Францией. Он не знал также, что год спустя, 2 ноября 1917 г. британский министр иностранных дел лорд Бальфур от имени правительства Великобритании в декларации, касавшейся еврейского народа, высказал пожелание, чтобы последний создал себе «национальный очаг» на территории Палестины. Так в отношении одной и той же территории был принят ряд противоречивых дипломатических обязательств, полных неясностей и порожденных опасной неосторожностью. Все это было позднее дополнено соглашениями между державами Антанты и Италией от апреля 1917 г. о предоставлении ей обширной зоны влияния - помимо Южной Анатолии (Адалии), что уже зафиксировал Лондонский договор, - в Смирне и ее hinterland, отчасти в противоречии с передачей Смирны Греции в мае 1919 г. как компенсации за вступление в войну в июле 1917 г. (когда соглашения с Италией утратили силу из-за их несостоявшейся ратификации Россией в связи с Февральской революцией).

Следовательно, и в этом регионе речь шла о замене все более слабеющего, но определенного и признанного господства новой системой государств, способной удовлетворить интересы победителей с учетом сложившихся противоречивых обязательств. К этой ситуации добавлялось новое обстоятельство - Октябрьская революция, которая совсем по-иному, чем в прошлом, поставила вопрос о свободе доступа к Черному морю - в зависимости от того, собирались ли утопить в нем революционную заразу или же переправлять по его водам помощь русским контрреволюционным силам от антикоммунистических держав.

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

1. 9. 2. СЕВРСКИЙ ДОГОВОР

В Париже эта проблема рассматривалась двояко. С формаль-ной точки зрения, та часть, которая касалась Оттоманской импе-рии, утверждалась Севрским договором от 10 августа 1920 г. (это был последний из Парижских договоров). В соответствии с ним территория Оттоманской империи сокращалась до Анатолийско-го полуострова и небольших площадей в Европе. На карте, по-скольку Восточная Фракия была передана Греции вместе со все-ми островами Эгейского моря (за исключением Додеканесских островов, оккупированных итальянцами), только полоса, приле-гающая к проливам в Европе, также как и аналогичная полоса на азиатской территории номинально оставалась под властью импе-рии. Однако эта территория была демилитаризована и поставлена под контроль международной комиссии, которая должна была обеспечивать право на свободный проход через проливы в мирное и военное время для всех типов судов под эгидой Лиги На-ций. Это означало, что в тот момент союзники считали для себя полезным свободное использование проливов для оказания по-мощи белому движению в России.

Вторая часть касалась всей оставшейся территории бывшей Оттоманской империи. Последняя отказывалась от всех прав на Египет, Судан, Ливию и Додеканесские острова и признавала французский протекторат в Тунисе и Марокко. В свою очередь Египет, ставший в 1914 г. английским протекторатом, боролся за достижение полной независимости (предоставленной ему в 1922 г. ). Что касается стран “плодородного полумесяца” и Аравийского полуострова, то проблемы выявились очень скоро. Еще до заключения Севрского договора на конференции в Сан-Ремо (апрель 1920 г. ) союзники решили использовать формулу «мандат типа А», предусмотренную статьей 22 Устава Лиги Наций, передав Сирию и Ливан в качестве подмандатных территорий Франции, Месопо-тамию (т. е. Ирак) и всю Палестину (т. е. земли к востоку и западу от Иордана) - Великобритании. Был ли мандат типа А скрытой формой колонизации или же первым шагом к независимости -этот вопрос остается открытым, подлежащим дискуссии. Однако очевиден тот факт, что решения, принятые в Сан-Ремо, заметно расходились с обязательствами, взятыми перед эмиром Хусейном.

Таким образом, в постановлениях, принятых союзниками (как в том, что касалось Оттоманской империи, так и террито-рий, отнятых у нее), содержалось много оснований для сомнений в том, что они уважают принцип самоопределения и что он при-меним на практике. Поэтому сегодня не вызывает удивления факт,

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 97

что эти решения, напротив, послужили началом двух первых эпизодов открытой антиколониальной войны, которые не были случайными и не были вызваны просто вспышкой ксенофобии, возможно, направляемой местными властями, чьи привилегированные интересы были затронуты. То, что происходило в Турции в 1921-1923 гг., в Сирии, Ираке и Палестине - в 1920-1921 гг. было, напротив, первым этапом длительной борьбы между веду-щими империалистическими державами и народами, боровши-мися за свою независимость, которая продолжалась вплоть до шестидесятых годов.

1. 9. 3. КЕМАЛНСТСКОЕ ВОССТАНИЕ И ЛОЗАННСКИЙ ДОГОВОР

Турецкие националисты, наследники движения младотурок собрались под руководство Мустафы Кемаля, который реоргани-зовал армию, опираясь на восточные провинции Анатолии, и бросил ее на войну с греками, высадившимися в Смирне благода-ря солидной британской поддержке, в то время как итальянцы и французы заняли выделенные им зоны влияния. Мустафе Кема-лю удалось мобилизовать значительные силы, которым противо-стояла слабая и отдаленная от своей оперативной базы греческая армия и уставшие от сражений за пять лет войны основные армии союзников. Кемаль быстро дошел до Анкары, ставшей с тех пор столицей Турции, и созвал там Национальное собрание, оно отказалось ратифицировать Севрский договор. Сразу же после этого он установил дипломатические отношения с другим прави-тельством, боровшимся в тот момент с западными союзниками, -советским правительством.

«Антиимпериалистические» силы установили первый дипло-матический контакт, заключив 16 марта 1921 г. договор, по кото-рому Турции возвращались районы Карса и Ардагана. Тем самым территориальные проблемы решались за счет Армении, задавлен-ной могущественными соседями и низведенной до положения республики в составе формирующегося Советского Союза. На смену вековой вражде между русскими и турками на несколько лет пришел союз, позволявший обеим странам выйти из дипло-матической изоляции и действенно поддержать друг друга. В то время как для Советов это был первый важный шаг в формиро-вании их внешней политики (а также в блокировании антирево-люционной волны на южном фронте), для турок речь шла дей-ствительно об освободительной войне против экстремальных требований империалистической политики европейских держав.

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

Французы, итальянцы и американцы (поддержавшие незави-симость Армении) отдавали себе отчет в невозможности выпол-нения Севрского договора. Власть султана все еще сохранялась, но становилась все более призрачной. Французские войска были выведены из Южной Анатолии, и Париж подписал с Кемалем соглашение об определении границы с Сирией южнее, чем это предусматривалось в Севре. Сразу же после этого итальянские войска также покинули Анатолию, и Рим выработал с правитель-ством Кемаля договоренность о принципах дальнейшего эконо-мического сотрудничества. Французы и итальянцы готовились отвести соответствующие воинские контингенты из зоны проли-вов, демонстрируя свое видение турецкой проблемы, в отличие от англичан.

Оставался открытым лишь греко -турецкий фронт. В августе 1922 г. Исмет-паша нанес жесточайший удар грекам и вынудил их поспешно покинуть Смирну. Около миллиона беженцев укрылось в Греции, чтобы избежать кровавых турецких преследований. На поле боя оставались только англичане, готовые противостоять уста-новлению контроля турецких националистов над проливами, од-нако вынужденные в силу военной ситуации искать дипломати-ческое решение кризиса. Правительство султана было брошено на произвол судьбы (оно прекратит свое существование в соот-ветствии с заключенным впоследствии мирным договором). Война была завершена подписанием Муданийского перемирия (11 ок-тября 1922 г. ), открывшего путь к переговорам о заключении но-вого мирного договора, который должен был заменить Севрский договор, подписать его могли только представители Турецкой республики - теперь уже единственные, кто владел ситуацией.

Переговоры, начатые в Лозанне месяц спустя после оконча-ния военных действий, были завершены 24 июля 1923 г. в том же самом городе подписанием договора, положившего конец этому последнему акту политико-дипломатической борьбы, не завершенной Первой мировой войной. Лозаннский договор со всей очевидностью отражал новое реальное соотношение сил, сложившееся в регионе, и вынужденный поворот в политике западных стран, связанный с окончанием гражданской войны в России. Что касалось территории, то новая Турция вернулась к своим европейским границам 1914 г. с небольшими изменениями в пользу Болгарии, отдала в Эгейском море острова Греции, но приобрела контроль над ближайшими к проливам островами. Архипелаг До-деканес был окончательно передан Италии (владевшей им на временных основаниях со времен Ливийской войны); был под-твержден статус английской колонии для Кипра. Определение

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 99

границы с подмандатными территориями было отложено до после-дующих соглашений (только в 1926 г. вилайет (район) Мосула, важный для разведки нефтяных ресурсов, был отнесен к террито-рии будущего Иракского государства).

В обмен на все это Турция получила: право не платить репа-рации; окончание системы капитуляций, которая с XVI в. огра-ничивала юридическую власть Оттоманской империи в случаях споров, касавшихся граждан крупнейших европейских стран; вос-становление полного суверенитета над проливами, за исключени-ем ограничений, предусмотренных в специальной конвенции по режиму судоходства, подписанной одновременно с Лозаннским договором. В конвенции предусматривалась демилитаризация ре-гиона и свободный проход для торговых судов и для определенно-го типа небольших военных кораблей в мирное время. В военное время порядок устанавливался исходя из участия или неучастия Турции в конфликте. В случае ее нейтралитета судоходство должно было оставаться совершенно свободным. В том случае, если бы Турция стала воюющей стороной, разрешался проход нейтраль-ных судов, но с ограничением количества и тоннажа. Эти статьи несомненно отражали как еще относительно слабые позиции Тур-ции, так и стремление западных стран иметь свободный доступ в Черное море в случае конфликта с Советским Союзом.

Более энергично развивалась реализация соглашений в Сан-Ремо относительно мандатов¹, однако и в них содержалось мно-жество моментов, предвещавших трудное будущее. Создание круп-ного арабского государства, обещанного англичанами, оказалось мимолетной мечтой. Каковы бы ни были реальные намерения французов и англичан, мандатная система являлась предатель-ством по отношению к обещаниям, данным Хусейн-паше, обе-щаниям, которые арабские народы стремились осуществить еще до принятия союзниками соответствующих решений.

После окончания военных действий один из сыновей Хусейна эмир Фейсал был назначен военным губернатором Дамаска. Си-рийские националисты оказывали на него сильное давление с тем, чтобы он возглавил движение за независимость. В марте 1920 г. они собрали в Дамаске «Сирийский национальный кон-гресс», представлявший, по крайней мере по замыслу, также всю Палестину. Конгресс провозгласил Фейсала королем Сирии. Хотя Фейсал и был связан проходившими дипломатическими перего-

¹ Речь идет о заседании Верховного совета держав Антанты в г. Сан-Ремо (Италия) 19-26 апреля 1920 г. По решениям конференции в Сан-Ремо Вели-кобритания получила мандаты на Палестину и Иран с Мосулом, Франция -на Сирию и Ливан. - Прим. редакции.

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

ворами с союзными правительствами, он принял предложение и не слишком позаботился о том, чтобы согласовать его с намерениями французов. Это привело к военному столкновению, которое закончилось быстрым поражением хашимитского правителя в августе того же 1920 г. и тяжелым унижением арабского народа.

В Месопотамии народ также пытался противостоять решениям союзников. Иракские националисты предложили корону своей страны брату Фейсала эмиру Абдулле. В этом случае восстановление порядка и контроля над ситуацией было бы задачей английских войск. Существовали, однако, явные различия между французской мандатной политикой, откровенно интервенистской, и британской, более склонной к формам непрямого управления и поиску сотрудничества с арабским миром.

В марте 1921 г. лондонское министерство по делам колоний {Colonial Office), в то время возглавлявшееся Уинстоном Черчиллем, созвало конференцию экспертов в Каире для принятия решения об упорядочивании системы мандатов. Это было стремление хотя бы отчасти уменьшить недовольство арабов. Иракскую корону предложили самому эмиру Фейсалу, который с помощью брата готовился вновь захватить Сирию. Трон эмира Трансиорда-нии, то есть часть территории Британии под мандатом в Палестине, расположенной к востоку от реки Иордан и Мертвого моря, был предложен Абдаллаху (надеявшемуся в будущем стать сувереном всей Сирии). Абдаллах согласился, хотя его правление под британским контролем было обусловлено границами применения и реальной эффективностью декларации Бальфура.

1. 10. Послевоенная ситуация

на Дальнем Востоке. Вашингтонская

конференция и японская политика

1. 10. 1. ЯПОНИЯ НА ПАРИЖСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ

Во время войны Япония, союзник держав Антанты, развивала параллельную деятельность, которая непосредственно затрагивала республиканский Китай, ослабленный борьбой между силами Гоминьдана, лояльными императорской власти, и так называемыми «милитаристскими кликами», то есть крупными латифундистами, формировавшими свои собственные вооруженные силы для того, чтобы предотвратить наступление революции. Эта борьба, закончившаяся лишь в 1927 г., оказывала непосредственное влияние на ход войны, поскольку она способствовала проникновению в Китай японцев, союзников Антанты. Только Соединенные Штаты

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 101

противостояли действиям Японии, однако их собственные связи с державами Антанты являлись ограничителем для планов прямо-го вмешательства, основанного на принципе «открытых дверей», который они неоднократно провозглашали в качестве основы политики в отношении Китая (и в целом - мировой торговой по-литики). Американская поддержка способствовала смягчению давления Японии на Китай, становившегося все более сильным после того, как Токио, признав соглашения периода войны между западными державами на случай поражения Германии и в связи с устремлениями России в отношении проливов, а также относи-тельно Оттоманской империи, получил от них взамен признание японских притязаний как на Шаньдун, контролируемый тогда немцами, так и на острова в Тихом океане к северу от экватора, также входившие в состав Германской империи.

Вступление в войну Китая (17 августа 1917 г. ), немного спустя после Соединенных Штатов (2 апреля 1917 г. ), изменило это со-отношение сил, баланс которых был столь явно нарушен в пользу Японии. Китайцы имели немало причин для того, чтобы с трево-гой оценивать как политику России, так и политику Японии, и полагали, что Германия может противостоять этому давлению. Именно такие мотивации препятствовали принятию китайцами решения ранее. Глубокие противоречия внутри китайского поли-тического истеблишмента привели к тому, что когда пекинское правительство решило объявить войну, в Китае углубилась посто-янная борьба между противоборствующими сторонами. Само политико-территориальное единство Китая было разрушено столк-новением группировок, столкновением, которое, впрочем, разде-ляло также и Гоминьдан. Его главные руководители сформирова-ли революционное правительство в Кантоне, в то время как в Пекине республиканское правительство сохраняло свою власть, становившуюся все более хрупкой.

На практике военные действия с участием китайцев велись только внутри страны с целью подавления восстания и заверши-лись в 1927 г. успехом Гоминьдана, поддержанного коммунистами. Однако вступление Китая в войну имело большое дипломатичес-кое значение, поскольку оно способствовало выявлению сил, враждебных японскому империализму, прежде всего определе-нию позиции Соединенных Штатов Америки. Естественно, что токийское правительство поспешило прояснить отношения с американцами, что привело к заключению в ноябре 1917 г. согла-шения, носившего двойственный характер, поскольку оно содер-жало признание американцами особых интересов Японии в той части Китая, которая соприкасалась с ее владениями, и признание, помимо принципа «открытых дверей», независимости самого Китая.

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

Русская революция и поражение немцев сделали возможным участие Японии и Китая в Парижской конференции в ситуации, осложненной тем обстоятельством, что японские территории на Азиатском континенте (Корея) служили опорной базой для на-ступления против России (во Владивостоке) и базой для дей-ствий, которые пытались развить из Сибири в западном направ-лении в помощь русским белогвардейцам чехословацкие войска (состоявшие из бывших военнопленных, находившихся в России).

Позиция японцев в Париже была, следовательно, гораздо бо-лее сильной, чем китайская. Это отразилось на окончательных японских требованиях. Архипелаги в Тихом океане к северу от экватора, а именно Маршалловы, Каролинские и Марианские острова были отняты у немцев и переданы японцам как подман-датные типа C (категория мандата, в отношении которого ман-датарию предоставлялись наиболее обширные полномочия по вмешательству). Требование получить контроль над Шаньдуном натолкнулось на оппозицию китайцев, однако было решено в пользу Японии благодаря ее соглашениям периода войны с держа-вами Антанты, несмотря на попытку Вильсона добиться компро-миссного решения. В итоге китайская делегация была вынуждена покинуть конференцию и отказалась подписать мирный договор с Германией.

Япония становилась таким образом великим победителем в войне в зоне Тихого океана. Ее войска контролировали через Ко-рею Восточную Сибирь и оккупировали Шаньдун. Для того чтобы ограничить масштаб этого успеха (после тщетных попыток Виль-сона во время Парижской конференции), администрация прези-дента Хардинга стала действовать с большей решительностью. Хотя она и руководствовалась изоляционистскими концепциями, но не преминула решительно выступить против Японии. В ре-зультате этой активности она добилась от англичан отсрочки обновления союза с Японией, действовавшего с начала века. Англо-японское соглашение было вызвано двумя угрозами - российской и германской, которые теперь перестали существовать. Напротив, перед угрозой потенциального конфликта между Соединенными Штатами и Японией британцы имели веские основания для сближения с американскими позициями. К середине 1921 г. англо-японский союз распался.