Предисловие к русскому изданию 5 страница

Наиболее ощутимыми были трудности, с которыми Германия, Великобритания и в меньшей степени Франция, то есть три стра-ны, доминировавшие в европейской индустриальной жизни, пе-реходили к устойчивому подъему экономики. Только начиная с 1925 г. развитие производственной системы этих стран ускори-лось, хотя временами оно еще шло замедленными темпами. Если во Франции экономический подъем был отчетливо выражен, то в Великобритании и в Германии он происходил с гораздо больши-ми трудностями. Лишь в конце двадцатых годов, то есть накануне «великой депрессии» европейская индустриальная система, ка-залось, на время вернулась к довоенному динамизму, впрочем, несравнимому с динамизмом экономики Соединенных Штатов, Японии, а также и Советского Союза. Эти трудности проявлялись в постоянной массовой безработице, которую уже не мог поглотить сельскохозяйственный сектор, поскольку рационализа-ция и механизация сокращали там потребность в количестве ра-ботников. В Германии безработица составляла вплоть до 1922 г. около 3% рабочей силы, в 1923 г. она поднялась почти до 10%, а в 1924 г. - до 13, 5%. В Великобритании она достигла 15% рабо-чей силы, а с 1924 г. оставалась на уровне 10%. Во Франции и в Италии она установилась на том же уровне. Таким образом, мож-но сказать, что стабилизация экономики, наметившаяся с 1924 г., оплачивалась в том числе тем, что безработица на уровне около 10% была признана нормальным фактором экономической жизни отдельных стран.

Не менее серьезным был вопрос инфляции. Более того, именно в этом пункте сходились в конечном итоге все другие явления. Если принять за основу 1913 год с индексом 100, то в 1922 г. в Вели-кобритании индекс цен в среднем равнялся 150, во Франции -420, в Италии - 580 и в Германии - 342 000. В 1923 г. в Герма-нии, когда французы оккупировали Рур, дело дошло даже до ги-перинфляции, почти совсем обесценившей немецкую марку, так что когда в ноябре немецкая валюта стабилизировалась, обменный курс между старой и новой маркой был зафиксирован на уровне одна к миллиарду.

Инфляция имела для Германии разрушительные последствия. Она сделала возможными огромные изменения в распределении реального капитала, поскольку позволила погасить старые долги и открыть дорогу новым инвестициям, которые все-таки финан-сировалась твердой валютой и, следовательно, способствовали росту самой инфляции. С социальной точки зрения инфляция сильно ударила по среднему классу. Поскольку она была напря-мую связана с французской оккупацией Рура, инфляция воспри-

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

нималась как еще одно доказательство стремления Франции пе-реложить издержки войны на одних немцев и таким образом в определяющей мере способствовала формированию взрывооопас-ного сочетания социальной деградации и франкофобии - иде-альной культурной почвы для националистического реваншизма, который со всей силой проявил себя только лишь в 1928 г. Вопре-ки надеждам, порожденным политикой Штреземана, начавшийся экономический кризис возродил в памяти немцев призрак 1923 г. В этом смысле можно признать правоту историков, указывавших на оккупацию Рурской области и связанную с ней немецкую ги-перинфляцию как на главную причину кризиса 1929 г., самого трудного момента, пережитого капиталистической системой.

1. 4. 2. РЕПАРАЦИИ И МЕЖСОЮЗНИЧЕСКИЕ ДОЛГИ

Вопрос о репарациях приводит нас к доминировавшей в эко-номической и финансовой жизни послевоенного периода про-блеме и к ее осознанию политико-экономическими элитами -вопросу о долгах. Во время и сразу же после войны, в непосред-ственной связи с финансовыми потребностями, порожденными войной, возникла совершенно особая ситуация, которую не так просто объяснить и которую следует поэтому представить нагляд-но. Данные, заимствованные из книги Дж. М. Кейнса «Экономи-ческие последствия Версальского мирного договора», опублико-ванной в 1919 г., складываются в убедительную общую картину (хотя и с оговоркой, что год публикации делает эти данные отча-сти неточными).

Предоставленные	Соединенны-	Велико-	Фран-
займы (в млн	ми Штатами	британией	цией	Всего
фунтов стерлингов)
Великобритания		—	—
Франция			—
Италия
Россия
Бельгия
Сербия и Югославия
Другие
Всего

Из этой таблицы видно, что общая сумма межсоюзнических долгов достигала 4000 млн фунтов стерлингов; что Соединенные Штаты были единственной страной, которая была только креди-

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 57

тором; что Великобритания предоставила кредитов на сумму, вдвое превышавшую ту, что она получила; Франция получила втрое больше того, что она дала в долг. Другие союзники были только должниками.

Урегулирование этих долгов могло происходить разными пу-тями. По мнению Кейнса, Соединенные Штаты могли отказаться от выплат по своим кредитам при условии, что другие кредиторы сделают то же самое. Однако Франция теоретически получила бы в таком случае выигрыш в 700 млн (теоретически, поскольку зна-чительную часть ее кредитов составляли займы, предоставленные России, которые в тот момент невозможно было взыскать), а Италия - 800 млн. Британский экономист основывал свое пред-ложение об отказе американцев от выплаты им межсоюзнических долгов на оценке пропорциональности вклада Европы и Соеди-ненных Штатов в ведение войны. Но это было политическое со-ображение. Если американцы продолжали по-прежнему расцени-вать займы как инвестиции (они так и делали), то их выплаты должны были состояться в любом случае в определенные сроки.

Здесь вставала проблема германских репараций. В самом деле обе проблемы были связаны в политическом и в финансовом плане. В политическом - поскольку, только если бы побежден-ные оплатили ущерб, нанесенный войной, виновниками которой они были признаны, было бы возможно поставить с ними в один ряд займы, сделанные с целью борьбы за общее дело. В финансо-вом - поскольку немецкие выплаты могли бы облегчить бремя выплат взаимных долгов стран-победительниц. В этой корреля-ции просматривается также и главная проблема: Соединенные Штаты смогут получить платежи по своим кредитам, предостав-ленным Европе, только урегулировав финансовую ситуацию с Германией.

Во избежание дополнительных трудностей, помимо тех, что создавала немецкая сторона в процессе подписания сурового мирного договора и последующей его ратификации, вопрос о выплате репараций был решен Версальским договором в целом, а не с определением их точных сумм. Более детально он обсуждался на межсоюзнической конференции в Спа в июле 1920 г. В ходе конференции было достигнуто соглашения о следующем распре-делении немецких платежей: 52% - Франции, 22% - Велико-британии, 10% - Италии и 8% - Бельгии. Не было, однако, до-стигнуто соглашение относительно общей суммы, которую долж-на была определить комиссия по репарациям: в ее задачу входило установление общей цифры возмещения ущерба, нанесенного войной, основываясь на критерии платежеспособности Германии.

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

Комиссия завершила свою работу только в конце апреля 1921 г., постановив, что, помимо пошлины в 26% на германский экспорт в течение последующих 42 лет, Германия должна выплатить репарации деньгами и товарами на общую сумму 132 млрд золотых марок (или 31, 35 млрд золотых долларов). К определенным таким образом 132 млрд добавлялись 5, 5 млрд военного долга Бельгии, однако вычитались 11 млрд - во столько было оценено государственное имущество, оставленное Германией на утраченных территориях. Реальная общая сумма, следовательно, вырастала до 126, 5 млрд золотых марок.

Все репарации были, тем не менее, разделены на три вида долговых обязательств с различным сроком действия: категория А (12 млрд) категория В (38 млрд) - для них предусматривался точный календарь выплат - и категория С (76 млрд), для которой не была точно определена дата эмиссии соответствующих ценных бумаг, что порождало неуверенность относительно конечного результата всех предпринятых действий и той суммы репараций, которую в действительности заплатит Германия. Участники переговоров со стороны Германии стремились противостоять фиксации столь высоких общих сумм, однако перед ультиматумом союзников в мае 1921 г. им пришлось уступить. Они смирились на словах, но на деле, конечно, собирались действовать в противоположном направлении (и, следовательно, подверглась сомнению вся система межсоюзнических долгов), используя в том числе противоречия, существующие между странами-победительницами.

Это стало очевидным достаточно быстро. В январе 1922 г. немцам удалось добиться того, чтобы Верховный совет союзников, собравшийся в Каннах, учитывая тяжелый экономический кризис, в который вступала Германия, обсудил требование моратория на платежи, и вырвать у союзников временный мораторий. В течение всего 1922 г. требование принять окончательное решение сохранялось, вплоть до того момента, пока французская оккупация Рура не поставила по-новому всю проблему в целом.

Вообще говоря, самое простое решение проблемы состояло в том, чтобы немцы могли и хотели платить, компенсируя полностью или частично долги стран-победительниц Соединенным Штатам. Это стало неотложной необходимостью с того момента, когда американские власти, ведшие переговоры о выплате этих долгов, ввели норматив, категорически запрещавший снижение размера сумм, которые должны были поступать от союзников (февраль 1922 г. ). Именно это решение выявляло связь, существовавшую между двумя аспектами финансовых проблем, переживаемых тогда Европой. В самом деле, было очевидно, что чем

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 59

труднее будет получить немецкие платежи, тем более неохотно будут платить свои долги европейцы, что в целом приведет к за-путанной ситуации валютно-финансового беспорядка.

1. 4. 3. Генуэзская конференция и рапаппьский договор

Последней попыткой, предпринятой для того, чтобы старый континент вышел из сложившейся кризисной ситуации, стала Ге-нуэзская конференция (апрель 1922 г. ). Конференция была созва-на по инициативе Верховного совета союзников, собиравшегося в Канне, однако она являлась результатом более широкого и амби-циозного замысла по переосмыслению почти всех проблем евро-пейской международной жизни. Ее вдохновителем был прежде всего Ллойд Джордж, выдвинувший вместе с министром иностранных дел Германии Вальтером Ратенау в качестве цели - по-иск совместного решения двух крупных проблем, в то время главных для Европы: проблемы полного включения Германии в европейскую жизнь, с тем, чтобы облегчить подъем производства, который сделал бы менее острым вопрос о репарациях, и пробле-мы Страны Советов, чей тотальный отрыв от Европы еще не счи-тался само собой разумеющимся. Напротив, начало проведения «новой экономической политики» (НЭП) позволяло надеяться на общий подъем экономики, в рамках которого многие проблемы могли бы найти решение, основанное на разумном компромиссе.

Этот амбициозный замысел не удался отчасти именно из-за его грандиозности, предполагавшей радикальные изменения французской политики в отношении Германии, отчасти посколь-ку поставленные вопросы были слишком сложны для того, чтобы их можно было решить посредством в общем-то импровизиро-ванных усилий. Как отмечает Дениз Арто, проекты Ллойд Джор-джа могли иметь успех, только если Генуэзская конференция рассмотрела бы также вопрос о репарациях, определявший пози-цию французов. Начиная с последних месяцев 1921 г. парижское правительство настаивало на приоритете выплаты репараций по отношению к выплате долгов и требовало, чтобы долги были связаны с репарациями категории C, что означало, что Франция не выплатит Соединенным Штатом ничего до тех пор, пока не по-лучит немецкие платежи. Чем меньше заплатит Германия, тем меньше выплатит Франция.

В такой ситуации принципиальных различий между француз-ской «политикой гарантий» и британской политикой «восстановления экономики» соглашение было невозможно. Французы

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

почувствовали, что теряют влияние внутри коалиции, и приготовились к принятию односторонних решений. Поэтому наиболее важный результат Генуэзской конференции был достигнут не непосредственно на самой конференции, а за ее рамками, что означало победу политики национального интереса над политикой международного сотрудничества. В самом деле, 16 апреля дипломатический мир был потрясен сообщением о том, что в этот день представитель Германии В. Ратенау и советский комиссар иностранных дел Г. Чичерин подписали договор о взаимном отказе от платежей по репарациям и в связи с ущербом, нанесенным войной, и о взаимном дипломатическом признании, направленный на нормализацию отношений между двумя странами. Это событие поубавило надежды правительств-кредиторов на получение долгов царской империи, но прежде всего продемонстрировало эффективность, с которой Советы осваивали традиционные методы дипломатии, в частности, использование существующих в капиталистическом мире противоречий между побежденными и победителями для того, чтобы вбить между ними клин и цинично утвердить национальные интересы Советской России.

Односторонние действия Франции привели к оккупации Рура, юридически обоснованной признанием комиссией по репарациям постоянных несвоевременных выплат Германией репараций натурой и, в особенности, углем и телеграфными столбами (sic! ). В действительности действия Франции выражали ее стремление навязать силой выгодное Парижу решение как по политико-территориальным, так и по финансовым вопросам, поставив союзников и Германию перед твердой решимостью парижского правительства не утратить преимущества, полученные в результате войны и не уступить предложениям сомнительного, с его точки зрения, компромисса.

Однако политика «пассивного сопротивления», проводившаяся по приказу германского правительства, привела к катастрофическим последствиям и сделала французскую акцию бессмысленной. Берлинское правительство взяло на себя обязательство возмещать неполученные платежи тем, кто отказывался от сотрудничества с французами. Французы, в свою очередь, должны были взять на себя финансовое бремя, связанное с эксплуатацией ресурсов Рурского бассейна, оказавшееся непредвиденно тяжелым. Несмотря ни на что, этот столь трудный для международной денежно-финансовой системы момент имел по крайней мере один позитивный результат: он убедил не только английские правящие круги, уже осознавшие это, но также и американское правительство и финансовые учреждения США в необходимости определенного

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 61

реагирования во избежание краха системы с возможными не-предсказуемыми последствиями. В целом, речь шла о том, чтобы продемонстрировать, что при сохранении здоровой финансовой системы управление рыночной экономикой было все еще возможно, и о том, чтобы избежать преждевременного подтвержде-ния популярных тогда советских пророчеств о распаде капитали-стической системы.

1. 4. 4. План Дауэса

В декабре 1923 г. французы, англичане, немцы и американцы после закрытых переговоров пришли к соглашению об учрежде-нии двух комитетов экспертов. Один (не имевший, по мнению американского историка европейских финансов Чарльза П. Кин-дельбергера, никакого другого смысла, кроме удовлетворения французского самолюбия) во главе с британским банкиром Реджи-нальдом Маккена должен была следить за экспортом капиталов, осуществлявшимся немцами после окончания военных действий с целью избежать бремени платежей. Другой, чьим председателем стал Чарльз Г. Дауэс, глава United States Bureau of the Budget, должен был разработать способ осуществления контроля над германским бюджетом, стабилизации рынка и определения уровня ежегодных выплат в счет репараций, соответствующего платежеспособности Германии.

Важным аспектом создания двух комитетов было принятие на себя ответственности американской стороной. Назначение Дауэса председателем комитета официально поддержал госсекретарь Чарльз Э. Хьюз. С Дауэсом работал также другой американский финансист Оуэн Д. Юнг, позднее президент «Дженерал электрик» и директор Нью-Йоркского Федерального резервного банка, ко-торым помогали представители банка Моргана. Хотя госсекретарь настаивал на четком разграничении вопросов о репарациях и о межсоюзнических долгах, массированное присутствие американ-цев и их влияние на работу комитета подтверждали, что, несмот-ря на несостоявшуюся ратификацию Соединенными Штатами Версальского договора, взаимозависимость между европейской и американской финансовыми системами была уже столь сильной, что диктовала определенные требования.

План, представленный комитетом Дауэса в апреле 1924 г. после длительной и трудной подготовительной работы, явился промежуточным этапом на пути к окончательному урегулирова-нию рассмотренных вопросов. Тем самым он положил начало процессам огромного масштаба. План предусматривал, что Гер-

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

мания возобновит свои платежи в соответствии с ежегодно возрастающими квотами, которые начинались с миллиарда золотых марок в первый год и достигали 2, 5 млрд к пятому году (не считая изменений, связанных с колебаниями цен на золото). Общий объем репараций, подлежавших изъятию из Германии, не уточнялся. Национальный немецкий банк подвергся реорганизации в целях поддержания новой немецкой валюты Reichsmark, заменившей Rentenmark. В Берлине было создано «Агентство по репарациям», которое должно было осуществлять контроль за получением сумм в счет репараций и вмешиваться в вопросы об отсрочке платежей в случае конъюнктурного кризиса.

Центральный момент компромисса представляло, однако, решение разместить заем в 800 млн золотых марок в различных финансовых столицах Запада под гарантии акций немецких железных дорог («продуктивный залог», как того хотели французы) и ипотечных обязательств, обеспеченных доходами бюджета. Заем должен был размещаться также и на французском и английском рынках, что представлялось не очень легким делом, поскольку он превращался фактически в англо-французское финансирование Германии с тем, чтобы она возвращала его в виде «репараций». Давление американцев и то обстоятельство, что сами они обязались разместить на своем рынке около половины займа, вынудили в итоге обе европейские державы подчиниться. Однако результат отличался от прогнозов. При квоте займа в ПО млн долларов, доверенной банку Моргана и предназначенной для размещения на рынке Соединенных Штатов, была выпущена подписка на сумму в 10 раз превышающую сумму предложенных ценных бумаг. Заем, отмечает Киндельбергер, «стал водоразделом в финансовой деятельности Соединенных Штатов за границей». За ним последовала волна экспорта американского капитала: в Японию, еще до плана Дауэса, затем во Францию, затем в ряд германских промышленных предприятий (таких, как Тиссен и Крупп) и провинциальные немецкие предприятия. Это был поворот, превративший американское финансовое присутствие в доминирующий элемент европейской экономической жизни. Но еще в большей степени, в общеполитическом плане, это был поворот, благодаря которому Европа перестала видеть в экономических последствиях войны наследие, от которого было невозможно избавиться, и стала представлять видеть в будущем перспективу возобновления всеобщего экономического роста.

В августе 1924 г., после обсуждения всеми заинтересованными сторонами, план Дауэса официально вступил в силу. В этой ситуации Рейхсбанк, президентом которого стал X. Шахт, становился

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 63

независимым, хотя и с обязательством минимального покрытия 40% задолженности, на три четверти золотом и остальное - валютой. Это предполагало проведение политики дефляции, которая привлекла капиталы на немецкий рынок и впервые привела к заметному подъему германского промышленного производства.

В более свободной политической обстановке, возникшей вследствие Локарнских соглашений, стабилизация немецкой экономики явилась главным признаком нормализации экономики в европейском регионе, где, наконец (благодаря взятию на себя ответственности американцами) стала осуществимой задача возвращения к стабильности в денежно-финансовой сфере и урегулирования военных долгов. И здесь политический аспект поворота также превалировал над экономическим. В самом деле, хотя в краткосрочной перспективе план Дауэса представлял собой крупный успех, а в среднесрочной оказался маргинальным по отношению к большому экономическому кризису, разразившемуся в 1929 г., он свидетельствовал об осознании того, что благосостояние Европы - Европы, рассматриваемой как единое целое, без учета националистического соперничества, продолжавшего наносить ущерб - было необходимо также и для Соединенных Штатов, поскольку система рыночной экономики — это комплекс взаимозависимых отношений, в рамках которого моменты кризиса могут и должны преодолеваться исходя из общего интереса.

Стабилизация Германии открыла путь британской стабилизации. В то же время американское вмешательство оказалось первым сигналом опасности, указывавшим на то, что контроль над мировым финансовым рынком ускользает от Сити (то есть комплекса финансовых институтов, банков, страховых обществ и т. п., расположенного в сердце Лондона) и перемещается в Нью-Йорк. Это было неизбежно в среднесрочном плане, как многие хорошо понимали, и это означало в будущем конец глобального господства Европы.

Однако в 1924-1925 гг. ситуация еще не претерпела таких изменений. Поэтому главенствующее положение Лондона было неизменной целью британской финансовой политики, которую собирались проводить в 1925 г., издав 14 мая Gold Standard Act, вновь определявший курс золотого фунта стерлингов на уровне его довоенных значений - 4, 86 доллара за фунт. Это был завышенный курс, который привел бы к росту цен на английскую продукцию на международном рынке, если бы он не сопровождался сильным давлением с целью ограничения издержек производства и заработной платы, что было, однако, чревато усилением социальной напряженности. Однако главная причина этого решения была названа канцлером казначейства Уинстоном Черчиллем: «Я пола-

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

гаю, что было бы грубой ошибкой думать, что если английский фунт стерлингов перестанет быть мерой, которую все знают и ко-торой все доверяют, понятной каждому, служащей для всех еди-ной основой, то все трансакции в Британской империи и во всей Европе могут совершаться не в фунтах, а в долларах». Сохранение превосходства требовало больших жертв, но последние позволяли Великобритании продолжать реализацию глобальной политики.

Французы стабилизировали франк летом-осенью 1926 г. на низком уровне, сознательно заниженном по отношению к между-народному финансовому рынку, то есть на уровне пятой части своего довоеннного паритета, что составляло 124 франка по отно-шению к фунту стерлингов (3, 92 по отношению к доллару). На деле решение, вернувшее франк в число сильных валют, создава-ло диспропорцию между реальной стоимостью валют. В 1929 г. оно частично защитило Францию от кризиса, но при этом нанесло вред всей валютно- денежной системе в целом.

Менее важным с количественной точки зрения был процесс стабилизации итальянской лиры, проходивший синхронно с теми же процессами в двух крупнейших европейских странах. Стоимость лиры на мировом рынке снизилась вследствие более высокого уровня внутренней инфляции, и, несмотря на наблюдавшийся экономический рост итальянской промышленности, ухудшение положения в валютно-финансовой сфере в послевоенный период продолжалось. Здесь отрицательно сказывалась невыплата немец-ких и, прежде всего, австрийских репараций, а также бремя дол-гов Франции, Великобритании и Соединенным Штатам. Давле-ние американцев с целью стабилизации лиры осуществлялось в русле общих ориентации американской финансовой системы. Они настаивали на урегулировании вопроса о долгах, что и было сделано в конце 1925 - 1926 году. Тем самым был открыт путь для предоставления кредитов банком Моргана, который выпустил заем для стабилизации лиры. Однако совокупность обстоя-тельств, связанных с положением в промышленности и торговле, привела к растущему давлению на итальянскую валюту начиная с середины 1926 г., что вынудило Муссолини и, в особенности, ми-нистра финансов Вольпи радикально вмешиваться в этот процесс.

В августе 1926 г. Муссолини произнес в Пезаро речь, в кото-рой придал «битве за лиру» демагогический характер. В действи-тельности речь шла о том, чтобы выдать за общественно значимую меру то, что касалось в первую очередь финансового мира и что впоследствии вылилось в ощутимое снижение заработной платы. Было решено, что котировка лиры не должна опускаться ниже 90 по отношению к фунту стерлингов (в момент речи в Пезаро она составляла 149, 13). Цель была достигнута посредством увеличе-

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 65

ния уровня учетной ставки до 5% и принудительной конвертации государственного долга в долгосрочные обязательства. Ревальвации такого масштаба и дефляции, необходимой для ее достижения, как замечает Чарльз Майер, не желал никто, кроме Муссолини, но поскольку обменный курс был действительно доведен до 90, то на итальянское правительство не оказывали давление с тем, чтобы оно изменило политическую линию, которая была предвест-ником жертв, вызванных кризисом 1929 г.

Все это вместе взятое: план Дауэса, возвращение к «золотому стандарту» и финансовая стабилизация, хотя и сопровождалось сохранением ограничительных мер в торговле, распространявшихся практически на все страны мира, что противоречило ори-ентации Лиги наций на свободу торговли - решающим образом способствовало формированию обстановки оптимизма и надеж-ды, порожденной чисто политическими событиями. С другой стороны, хотя различные аспекты ситуации и излагались здесь по отдельности в целях их лучшего анализа, следует учитывать, что в реальности разнообразные сферы деятельности были всегда тесно связаны и часто зависимы друг от друга.

Нормализация франко-германских отношений, по крайней мере временное решение вопроса о репарациях, вопрос о межсо-юзнических долгах, возвращение Соединенных Штатов на евро-пейскую сцену составляли цепь, которую нельзя было разорвать (разве что a posteriori или абстрактно), и служили рамкой, внутри которой осуществлялся подъем производства, характеризовавший, хотя и не в равной мере, годы с 1924 по 1929. Составной частью этой цепи оставалось осуществление плана Дауэса.

За пять лет его реализации немцы без труда справлялись с возложенными на них растущими платежами. В 1927 г. Лига На-ций взяла на себя инициативу новой всеобщей дискуссии по эко-номическим проблемам и собрала в Женеве всемирную конфе-ренцию, посвященную вопросу о протекционизме. Конференция не дала никаких результатов, кроме того, что послужила фоном для выработки проекта договора Бриана–Келлога. Однако она стала свидетельством постоянного внимания к проблемам миро-вой экономической системы.

1. 4. 5. ПЛАН ЮНГА И ОКОНЧАНИЕ ВЫПЛАТЫ РЕПАРАЦИЙ

В 1928 г. верховный комиссар по репарациям С. Паркер Джильберт, работавший в Берлине в соответствии с договоренно-стями, принятыми в рамках плана Дауэса, подчеркнул в своем ежегодном докладе необходимость заново оценить ситуацию,

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

учитывая, что срок действия плана истекал, и что до сих пор не-мецкие платежи обеспечивались преимущественно внешними займами, а это ставило вопрос об определении реальной плате-жеспособности Германии в нормальных условиях. Заинтересо-ванность в наиболее полном решении вопроса была связана так-же с тем, что французы настаивали на определении общей суммы репараций, которые должны заплатить немцы, в то время как немцы надеялись на уменьшение своих ежегодных платежей и на получение, в конечном счете, политических уступок в отношении все еще осуществлявшегося над ними контроля и пребывания ок-купационных войск на их территории.

Именно совпадение этих устремлений облегчило созыв в Пари-же в феврале 1929 г. комитета экспертов во главе с американцем Юнгом, участвовавшим еще в разработке плана Дауэса. Доклад комитета Юнга обсуждался в августе 1929 г., был принят в январе 1930 г. и вступил в силу в апреле того же года. В политическом плане он предусматривал ликвидацию агентства и комиссии по репарациям; оккупационные войска, все еще находившиеся в Германии, должны были покинуть ее до июня 1930 г., на пять лет раньше предусмотренного Версальским договором срока. В эко-номическом плане он устанавливал, что в погашение оставшейся части репараций в 109, 6 млрд золотых марок немцы должны будут вносить платежи в течение 59 лет (вплоть до 1988 г. ). В течение первых 36 лет немцам надлежало выплачивать ежегодно немно-гим более 2 млрд - треть в виде обязательных платежей, другие две трети - при условии, что не будет трудностей, связанных с выплатой межсоюзнических долгов (это означало первое призна-ние американцами такой взаимозависимости, которую Соединен-ные Штаты всегда категорически отвергали). Впоследствии плате-жи должны были снизиться до ежегодных взносов в 1, 6-1, 7 млрд долларов, соотносимых с продолжением выплаты долгов (пункт, по которому, впрочем, отсутствовало согласие правительства Со-единенных Штатов). Для того, чтобы контролировать выполне-ние договоренностей и сделать технически возможным перевод валюты, был создан Банк международных расчетов, расположен-ный в Базеле; наконец, с целью запустить механизм новых плате-жей, был выпущен заем в 300 млрд. долларов, разделенный на две части - 200 млрд для стран-кредиторов и 100 - для немцев. Стоит отметить, что план Юнга обсуждался в 1929 г. Брианом и Штреземаном во время их последней встречи. Несколько месяцев спустя, в октябре 1929 г., министр иностранных дел Германии умер, как бы обозначив конец эпохи.