Предисловие к русскому изданию 3 страница

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

Предполагалось, что для устранения такого симптома (в надежде уничтожить «зло» «великодержавной политики») была необходима «открытая» псевдодипломатия (как этого потребовал Вильсон в первом из своих «14 пунктов»), воплощенная в «Лиге Наций», явившейся плодом интернационализма американского президента.

Однако была ли Лига Наций в самом деле организацией, способной утвердить мировое видение проблем, или ее сразу захлестнули грубые реалии политики силы? Учредительный документ Лиги Наций (Covenant - устав) был включен в текст Версальского договора в качестве его первой части. В своих 26 статьях он содержал положения, следование которым должно было способствовать мирному разрешению конфликтов еще до того, как какая-либо страна-член Лиги сочтет себя вправе прибегнуть к силе, а также положения, направленные на пресечение агрессии, как только одно из государств-членов или другие государства, не входящие в организацию, поставят себя в положение «нарушивших договор», то есть прибегнут к военным средствам для решения своих проблем.

Основными органами Лиги являлись Ассамблея, Совет и постоянно действующий Секретариат (ст. 2). Ассамблея формировалась из представителей всех стран-членов и не имела четко очерченных полномочий. Совет состоял из представителей «основных держав-союзниц и объединившихся с ними государств», а также из четырех других членов, назначаемых Ассамблеей на основе ротации, однако на произвольных основаниях. Его состав мог изменяться простым голосованием той же Ассамблеи. Совет занимал ключевое положение в системе органов Лиги, поскольку он мог заниматься «любыми вопросами, которые входят в сферу компетенции Лиги или касаются мира во всем мире». Как Совет, так и Ассамблея принимали свои решения единогласно, за исключением сторон, вовлеченных в конфликт. Задачи Секретариата не уточнялись, однако подразумевалось, что они состояли в координации деятельности организации.

В целях поддержания мира предусматривались превентивные меры (третейский суд, посредничество, вмешательство Совета, приговоры постоянной палаты международного правосудия, имевшие юридическую силу - ст. 11-14), а также политическое вмешательство Совета; в случае нарушений международного права, не нашедших мирных способов разрешения, принятие ряда санкций — от экономических и торговых вплоть до использования военной силы (ст. 15 и 16), которую должны были предоставить государства-члены по требованию Совета. Другие нормы способствовали поддержанию мира косвенным образом. Они касались обязательства не заключать секретных договоров и пере-

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 33

смотра договоров, ставших неактуальными или оказавшихся не выполнимыми; обязательства содействовать разоружению; учреждения мандатов Лиги в качестве модели реформистского решения и, в отдельных случаях, мирного перехода к независимости колониальных стран.

Система, созданная Лигой Наций, основанная на принципе коллективной безопасности, была весьма характерным проявлением благородного продвижения в направлении институционали-зации международных отношений с целью вписать их в юридическую схему, способную возобладать над силой и дать гарантии адекватного силового решения для блокирования правовых нарушений. Однако при создании этой схемы, порожденной определенной культурой, не было учтено разнообразие форм, в которых может выражаться политика силы, и в результате очень быстро стала очевидна неосуществимость вильсоновских устремлений. Несостоявшаяся ратификация американским сенатом Версальского договора, доминирующей частью которого концептуально был Устав, лишила Лигу Наций единственной силы за пределами Европы, способной выступать посредником в традиционных конфликтах Старого Света. Сознательное исключение Советского Союза, позднее, его отсутствие в организации, расценивавшейся им вплоть до 1933-1934 гг. как выражение «капиталистической дипломатии», также вносило неустойчивость в эту международно-правовую структуру также. Отсутствие потерпевшей поражение Германии и относительное безразличие Японии по отношению к проблемам за пределами Тихоокеанского региона, привели к тому, что Лига оказалась под влиянием главных держав-победительниц, то есть Великобритании и Франции, за которыми следовала, на некотором расстоянии, Италия. Иными словами, женевская организация (Устав устанавливал местопребыванием Лиги - Женеву) с самого начала не была, отчасти случайно, отчасти в результате сознательного выбора, универсальной организацией, необходимой для сохранения мира. Более того, из-за политического веса, который имели в ней Великобритания и Франция, Лига неизбежно демонстрировала черты организации, подчиненной интересам крупнейших европейских империалистических держав (даже в тех случаях, когда это было совсем не так). Кроме того, провило, что решения, не являвшиеся чисто процедурными, должны были приниматься единогласно, практически обеспечивало право всеобщего вето, способного парализовать деятельность организации в любой момент. Таким образом, то хорошее, что удалось сделать Лиге Наций за период своего существования для формирования международной организации, было перечеркнуто крупными политическими недостатками, характерными для ее деятельности.

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

1. 3. Франко-германский мир и проблема безопасности Франции

1. 3. 1. ВЕРСАЛЬСКИЙ ДОГОВОР

Все главные темы, касавшиеся переустройства Европы, и, в первую очередь, германский вопрос, рассматривались в рамках, установленных концепцией Вильсона, с одной стороны, и трак-товок европейских политических деятелей, с другой. Длительные переговоры по этой проблеме завершились заключением 28 июня 1919 г. Версальского договора между Германией и 27 державами-союзницами и объединившимися с ними странами (Францией, Великобританией, Италией, Соединенными Штатами, Японией и другими менее крупными государствами). Имевшиеся противо-речия разрешились итоговым компромиссом. На первый взглад, речь шла о длительном и жестком мире, который немцы воспри-нимали как диктат, навязанный им обманом и силой. С формаль-ной точки зрения, суждение немцев не было таким уже необос-нованным, как впоследствии это хотели представить победители. В самом деле, переговоры проходили только между победителями таким образом, что немцы не имели возможности высказать свое мнение ни в какой форме. Текст договора был представлен им вместе с «разрешением» письменно сформулировать контрпред-ложения, которые почти полностью были отвергнуты, за исключением тех, что касались будущего Силезии, а также связанных с некоторыми аспектами ситуации в Сааре. После этого, в середи-не июня, они получили ультиматум: если в течение семи дней они не подпишут договор, не требуя внесения других поправок, то снова начнутся военные действия. Кроме всего прочего, Гер-мании угрожала и морская блокада союзников, и поэтому ее пра-вители не могли позволить себе слишком большой риск. Им пришлось уступить, однако с тех пор ощущение того, что они стали объектом жестокого диктата, укоренилось в общественном сознании немцев и в результате создало условия для оправдания любой попытки реванша.

С другой стороны, если посмотреть внимательно, то такое на-строение основывалось только на сиюминутных обстоятельствах, поскольку в действительности мирный договор оставил в непри-косновенности производственный потенциал Германии и сохра-нял возможность того, чтобы через несколько лет немецкие товары и капиталы стабыли способны вновь завоевать мировые рынки и контроль над ними, не выполняя при этом дорогостоящих обязанностей по управлению теми колониальными территориями, от

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 35

которых Германия была вынуждена отказаться. В 1919 году побе-дители для того, чтобы «наказать» Германию, освободили ее, впервые в мировой истории, от «колониального бремени» и тем самым от тягот, которые все еще воспринимались другими как преимущества. Они вынудили ее действовать только по правилам мирового рынка, то есть по правилам более выгодным для дина-мичной промышленной и торговой системы.

Для Франции, Бельгии, Нидерландов, Дании и для таких но-вых государств, как возрожденная Польша или вновь созданнные Чехословакия и Австрия или, более косвенно, для Югославии и Италии единственное окончательное решение, способное ликви-дировать опасность со стороны Германии, состояло в уничтоже-нии территориального единства Германии. Не случайно, именно эта тема вызвала самые острые столкновения во время Парижских переговоров и, в особенности, внутри Совета четырех (Жорж Клемансо от Франции, Ллойд Джордж от Великобритании, Вит-торио Эмануэле Орландо от Италии и Вудро Вильсон от Соеди-ненных Штатов), который принимал принципиальные решения, касающиеся мирных договоров.

Именно на этих переговорах (в соответствии с принципами «открытой дипломатии», которые проповедовал Вильсон, они должны были проходить публично, однако в действительности, напротив, они носили совершенно секретный характер) произошло столкновение между позициями или политическими ин-тересами Франции и Соединенных Штатов. Вильсон ответил ка-тегорическим отказом на требования французов (предусматривавшие, помимо возвращения Франции Эльзаса и Лотарингии, уже совершенного при заключении перемирия, создание независимой Рейнской зоны, которая могла быть связана с Францией и Бель-гией договором о таможенном союзе) и вынудил их уступить его устремлениям, в том числе и благодаря отсутствию поддержки позиции Парижа со стороны Великобритании и Италии. Клеман-со должен был довольствоваться не очень удачным паллиативом, отчасти санкционированным Версальским договором, а отчасти -англо-американским договором о гарантиях. Версальский дого-вор в основном сохранял целостность западной части Германии. В соответствии с ними на западе к Франции переходили управле-ние Саарской областью и собственность на угольные копи, рас-положенные на ее территории, с условием, что через 15 лет состоится референдум о принадлежности Саара. По договору не-которые территории в округах Эйпен и Мальмеди переходили к Бельгии, а на севере с помощью плебисцита определялась грани-ца с Данией в районе Шлезвига. Кроме того, предусматривалось,

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

что Германия отказывается от всех своих колоний. С военной точки зрения, договор, учитывая обеспокоенность, проявленную французами относительно опасности внезапного нападения, обязывал сократить германскую армию до 100 тыс. человек (включая 4000 офицеров), рекрутируемых на основе добровольности, при запрете обязательного призыва; он устанавливал также демилитаризованную зону, включавщую левый берег Рейна и 50-километровую полосу вдоль правого берега реки с условием, что в этой зоне немецкое правительство не должно иметь ни войск, ни каких-либо военных сооружений (обязательство, нарушение которого впоследствии взорвет договор об англо-американских гарантиях). Договор, наконец, устанавливал, что войска союзников должны оккупировать левобережье Рейна, разделенное на три сектора — соответственно на период пять, десять и пятнадцать лет, за исключением возможного сокращения сроков, связанного с корректным выполнением договора Германией или, в противном случае — их продления.

Отказ от принятия максимальных требований французской стороны в общем компенсировался заключением договора о гарантиях в пользу Франции, подписанного Соединенными Штатами и Великобританией и направленного против возможных нарушений Германией Версальского договора. Это были гарантии, почти сразу же утратившие всякую ценность из-за отказа американской стороны ратифицировать сам договор (20 ноября 1919 г. ), что лишило смысла компромисс, принятый французами.

Не считая особых статей, также имевших определенное конъюнктурное значение, главной проблемой переговоров по рейнскому вопросу - и это показало франко-американское столкновение - было именно то, что Клемансо оказался вынужден принять концепцию Вильсона, представшего в Париже не в качестве обычного союзника, но почти как deus ex machina, и выразившего стремление Соединенных Штатов фактически стать сверхдержавой. Вильсон не только диктовал установления, касавшиеся конкретной проблемы, но вписывал эту проблему (рейнского урегулирования) в рамки процесса утверждения правил, касавшихся всей международной жизни. Он делал это весьма энергичным образом, доказывая, что Соединенные Штаты не только внесли решающий вклад в победу держав Антанты над Германией, но и оказывали определяющее влияние своим вмешательством (с помощью «14 пунктов») и своим участием в осуществлении мирных договоренностей, то есть в принятии новых принципов, на формирование пресловутого нового мирового порядка. Позиция Франции подкреплялась тем вкладом, который французы внесли в поражение Германии

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 37

и силой исторической традиции, однако принцип самооопределе-ния (торжественно провозглашенный в преамбуле «14-ти пунктов Вильсона») возобладал над фактами. В самом деле, уместно за-даться вопросом: было ли возможно, чтобы несколько абстракт-ных принципов возобладали над фактами? Ответ, конечно, может быть только негативным, поскольку отвлеченные принципы не действуют в конкретных ситуациях. Однако в те дни принципы Вильсона казались менее абстрактными, напротив, они приобре-ли более сильное звучание вследствие американского военного вмешательства на стороне Антанты и финансовой помощи, ока-занной ей Соединенными Штатами. В итоге интересы Франции были принесены в жертву американским концепциям.

К тому же, если оценить в целом компромисс, достигнутый по германскому вопросу, то он не кажется таким негативным, как его оценивали те, кто добивался более радикальных решений. Уязвимым моментом этой ситуации был уже тогда вопрос, который неоднократно вставал на протяжении всего века и, в особенности, с 1947-1948 гг. до 1990 г. Вопрос касался реальности американ-ских гарантий. Не было оснований для сомнений в решительном проиводействии Великобритании попыткам реванша со стороны Германии в отношении Рейнской зоны. Поэтому с этой стороны гарантия договора, предоставленная Франции, не подвергалась опасности. Однако было множество причин для того, чтобы сомне-ваться в надежности обязательств американской стороны. Еще до того, как американский сенат отказался ратифицировать Версаль-ский договор, изоляционистские течения, особенно в республи-канской партии выразили свое глубокое несогласие с Вильсоном. Но еще большую роль играло общее настроение и традиционное отсутствие обязательств со стороны Соединенных Штатов в отно-шении Европы. Вероятно, с точки зрения политических принци-пов Соединенные Штаты уже стали лидером мировой системы, однако они не стали таковыми с точки зрения реально взятых на себя обязательств. Таким образом достаточно было момента сла-бости или кризиса президентской власти для того, чтобы поста-вить под сомнение то, что уже было обещано. Это и произошло в действительности.

1. 3. 2. РЕПАРАЦИИ И ДОЛГИ СОЮЗНИКОВ

Вовлечение Соединенных Штатов в решение проблемы отно-шений с Германией проявлялось также и в экономическом пла-не, который, с другой стороны, и составлял основу карательных мер в отношении побежденных. Включение в Версальский договор

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

статьи 231-й, в которой победители объявляли, а немцы «признавали» ответственность Германии и ее союзников за вооруженную агрессию и обязались возместить ущерб, понесенный «союзниками и объединившимся с ними странами», открывало путь для постановки вопроса о репарациях, которые следовало наложить на Германию.

Масштаб обязательств и часть, которую должна была получить Франция, установленная в принципе, а не в виде конечной суммы, продемонстрировали, что финансовый механизм понимался тогда как еще один способ разрушения германской мощи. Однако то обстоятельство, что решения по данному вопросу были приняты после несостоявшейся ратификации Версальского договора сенатом Соединенных Штатов, позволяет понять, каким образом французы стремились компенсировать в этом плане то, что они потеряли с точки зрения территориальных и политических гарантий. Приняв установленные им обязательства по платежам, немцы тем самым согласились взять на себя значительную часть экономических издержек, связанных с войной, также и в отношении Соединенных Штатов. Это означало, что фактически возникала весьма тесная связь между ситуацией с долгами союзников Соединенным Штатам и долгами Германии в отношении союзников.

Именно благодаря наличию такой связи даже после несостоявшейся ратификации договора европейцы все еще располагали сильным средством давления на Соединенные Штаты: ибо в политическом плане было очевидно, что выплата репараций приоритетна по отношению к выплате долгов. И если Германия не будет платить, то и Соединенные Штаты ничего не получат. Отсюда возникал своего рода «порочный круг», в результате которого способность немцев осуществлять платежи становилась важным моментом для американских финансов. Иными словами, реализация Версальского договора (и последующих решений победителей, принятых в отсутствие американских представителей) имела практическое значение и для Соединенных Штатов. Последние были изолированы от пагубного влияния европейской политики, однако они тем не менее зависели от европейской экономики а, следовательно, — и от европейской политики, которую нельзя было, конечно, отделить от самой экономики. На заднем плане просматривался также и другой аспект ситуации: если Германия должна была платить, она должна была обладать способностью платить. А для этого следовало восстановить ее производственный потенциал, преодолев послевоенный криззис, чтобы его последствия не сказывались также и на победителях.

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 39

Таким образом, территориальные и финансовые статьи Версальского договора образовывали одно неразрывное целое; от их осуществления зависело реальное значение военной победы Франции над Германией. Однако с того момента, когда Соединенные Штаты поколебали политическое основание этой победы, а немцы в разгар экономического кризиса поколебали ее финансовое основание, начав после выплаты первых платежей фактически проводить политику, направленную на затягивание выплат и изменение решений, принятых по вопросу о репарациях, французы столкнулись с сокращением довольно значительной части своих военных трофеев. В итоге они пришли к выводу, что подобно тому, как остались неудовлетворенными максималистские требования, представленные в Париже военными, например, маршалом Фошем, также не будут осуществлены и компромиссные решения. Это означало, что через некоторое время германский вопрос встанет во всей его остроте и значимости.

1. 3. 3. ФРАНЦУЗСКАЯ «ПОЛИТИКА ГАРАНТИЙ» И ЕВРОПЕЙСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ

На этой основе выстраивались две темы, ставшие на определенный период преобладающими во французской внешней политике: «политика гарантий» выполнения Версальского договора и безопасность. «Политика гарантий» означала стремление французов воспрепятствовать тому, чтобы Германия хотя бы в малейшей степени уклонялась от выполнения условий мирного договора. Иными словами, это было требование строгости исполнения наказания, которая должна была обеспечить устранение разрывов в ткани юридических договоренностей. Однако самой по себе этой позиции было, конечно, недостаточно для того, чтобы ослабить опасения, порождаемые ходом событий. Достаточно вспомнить в данной связи постоянно возникавшие новости о всплесках национализма в Германии, а также не умолкающую критику консервативного и реакционного правого крыла, направленную против берлинского правительства за его вооображаемую уступчивость в отношении Франции. Предположение, что Германия, лишь незначительно сократившаяся в размерах, захлестываемая мощными волнами национализма, представляет собой потенциальную опасность для Франции, выдвигала другую тему французской внешней политики - тему безопасности. Она стала центральной осью, вокруг которой формировалась европейская политика Франции и на основе которой принимались принципиальные решения относительно союзов. A posteriori можно констатировать,

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

что озабоченность французов не была необоснованной, хотя в те-чение двадцати лет, между двумя войнами, Франция и внесла за-метный вклад в то, чтобы сделать возможной новую агрессию Германии.

Безопасности не существовало, поскольку потенциальная военная сила Германии осталась нетронутой, англо-американские гарантии не вступили в силу, Лига Наций была неэффективна, Великобритания не разделяла французскую точку зрения относи-тельно способа решения проблем Восточной Европы, а Италия проводила колеблющуюся и малоубедительную политику. В связи с этим Франция вынуждена была разрабатывать собственную стратегию, целиком направленную на то, чтобы создать на одно-стороннней основе ту безопасность, которую ей не давали меж-дународные гарантии. Это была позиция (не считая некоторых оттенков), не вызывавшая разногласий между французскими по-литическими силами. От Бриана до Пуанкаре и Эррио - все правительства, сменявшиеся в эти годы в Париже, преследовали одну и ту же цель: восстановить юридически или посредством возможного использования силы ту безопасность, отсутствие ко-торой ощущали французы.

Предпринятые Мильераном и Брианом в 1921 г. попытки найти решение через экономическое сближение с Германией не привели ни к какому результату, несмотря на иллюзии, вызван-ные открытостью министра иностранных дел Германии Ратенау. Неудачи Каннской конференции в январе 1922 г. и Генуэзской конференции в апреле того же года привели лишь к разжиганию французских страхов. Германский финансовый кризис вынудил берлинское правительство попросить о моратории на дальнейшие репарационные выплаты в финансовом и натуральном выражении. Этот вопрос безрезультатно обсуждали две конференции, состо-явшиеся в Париже в декабре 1922 г. и в Лондоне в январе 1923 г.

Перед лицом этих почти предрешенных неудач новый премьер-министр Франции, представитель националистической правой партии Раймон Пуанкаре разработал проекты одностороннего решения. 11 января 1923 г. французские и бельгийские войска оккупировали Рурский угольно-металлургический бассейн с откры-тым намерением взять в свои руки «продуктивный залог», который служил бы гарантией «хорошего поведения» немцев в будущем и свидетельством решимости французов не отказываться от прав, утвержденных договорами, и, более того, при возможности, даже выйти за их пределы. Деятельность французов одобрило итальян-ское правительство (его уже возглавил Муссолини). Англичане, расходившиеся с французами в подходе к проблемам безопасности

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 41

и не доверявшие гегемонистским поползновениям своих союзни-ков, напротив, расценивали оккупацию как пагубную ошибку, которая ничего не решит, а будет лишь способствовать усилению противоречий. Первая реакция немцев показала обоснованность британской точки зрения. В самом деле, берлинское правитель-ство провозгласило формулу «пассивного соопротивления» в от-ношении акта, предпринятого на основании законных предлогов, однако диктуемого стремлением использовать насилие. Пассивное сопротивление означало отказ со стороны немцев обеспечить нормальное функционирование угольно-металлургического ком-плекса, в котором были заняты немецкие трудящиеся, и прекра-щение выплат репарационных платежей. Раз «залог», оккупиро-ванный Францией, оказался «продуктивным», то есть способным заменить невыплаченные репарации, то французскому, бельгий-скому и итальянскому персоналу следовало занять место германского с тем, чтобы сделать возможным функционирование пред-приятий Рура. А это ставило очень сложные технические проблемы и порождало очаги локальной напряженности.

В этих условиях французы быстро осознали, что их инициа-тива привела к новой тактической и стратегической неудаче, из которой не видно было выхода, несмотря на попытки британско-го посредничества, последовавшие за первой резкой реакцией на происшедшее. В Лондоне французскую акцию расценили как са-мое яркое проявление гегемонистских устремлений Парижа в от-ношении всего европейского континента. Выход предложили немцы. Когда, в августе 1923 г. Густав Штреземан стал канцлером и министром иностранных дел Веймарской республики, он ини-циировал весьма резкий поворот во внешней политике. Штрезе-ман был ностальгирующим националистом, но он также, и прежде всего, являлся реалистом. Он не усматривал никакой пользы в сохранении напряженности в Германии и полагал, что сделать первый шаг надлежит тому, кто от смягчения напряженности по-лучит наибольшие преимущества, то есть самой Германии. Штре-земан был убежден, что главная проблема германской внешней политики состоит в восстановлении ее «нормального» положения в Европе - положения, которое избавило бы ее от страхов и тре-вог, связанных с империалистическим наследием Второго рейха, сделав возможным возвращение Германии в сообщество наций в качестве государства, в отношении которого не требуется особого контроля, поскольку оно не сделает ничего, что противоречило бы интересам всеобщего мира. Парадоксальным образом это условие было единственной возможной предпосылкой, способной, по мнению Штреземана, вернуть Германии в будущем полную

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

свободу действий. С восстановлением доверия исчезнут подозри-тельность со стороны других европейских держав, и тогда можно будет выдвинуть предложения по пересмотру наиболее «вопию-щих» статей мирных договоров, не опасаясь вызвать страх и чрез-мерную реакцию.

Исходя из этих предпосылок, Штреземан 26 сентября 1923 г. приказал прекратить «пассивное сопротивление», и приступил к переоценке всей ситуации в целом. В этот момент возобновление переговоров по вопросу о репарациях стало неизбежным. Таким образом на короткий период германское правительство создало у Пуанкаре иллюзию успеха. Англичане и прежде всего американ-цы отказались от своих негативных позиций и занялись поиском экономического и политического компромисса. Это была попытка, подпитываемая желанием удовлетворить французов и предложить выход из тупика, в котором они оказались благодаря Пуанкаре.

Раймон Пуанкаре проиграл свою политическую битву и в мае 1924 г. на выборах потерпел поражение от левого блока, его сме-нил на посту председателя совета министров Эдуард Эррио, но права Франции на получение репараций были еще раз подтверж-дены. Однако в действительности в результате компромисса победителем оказался Штреземан, поскольку ему удалось утвердить положение Германии в качестве субъекта, к которому больше не-применимы методы диктата в отношении побежденного в 1918 г., но с которым необходимо вести переговоры о путях выхода из сложившейся ситуации. Это был, следовательно, весьма важный шаг вперед.

1. 3. 4. ПЛАН ЭРРИО И ЖЕНЕВСКИЙ ПРОТОКОЛ

Эррио стремился восстановить в политическом плане то, что Франция потеряла в плане экономическом. Соответствующая возможность представилась ему на сессии Ассамблеи Лиги На-ций, состоявшейся в Женеве в сентябре того же 1924 года. Эррио надеялся, что его предложения получат благосклонный прием у нового британского правительства, также левой ориентации, кото-рое, впервые в английской истории, возглавил лейборист Рамсей Макдональд. Эррио размышлял о создании плана «абсолютной безопасности». Дополнив тезисы англичан, он предложил, взяв за основу идею чешского представителя Бенеша, подписать прото-кол, который бы утверждал три принципа «арбитраж, безопасность и разоружение» в качестве несущей опоры для системы гарантий, основанной на принудительном третейском суде. К последнему должны были прибегать члены Лиги Наций, обязуясь, в случае

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 43

невыполнения решений арбитража, использовать по итогам голо-сования большинством репрессивные нормы, содержавшиеся в самом Уставе Лиги наций и предусматривавшие (ст. 16) примене-ние силы против его нарушителей.

В обстановке, получившей название «дух Женевы», протокол был быстро одобрен и подписан. Его вступление в силу означало бы удовлетворение французских амбиций, поскольку он превра-тил бы Лигу Наций в организацию, реально обеспечивающую сохранение мира, и действительно привел бы к повороту в европей-ской политике. В самом деле, суть протокола состояла не столько в той формулировке, которую он утверждал (учитывая тот факт, что на момент его подписания ни Германия, ни Соединенные Штаты не входили в Лигу Наций и что Италия едва не поставила под сомнение свое присутствие в Лиге в связи с событиями на Корфу¹ и продолжала афишировать высокомерное отстранение от женевской Лиги), сколько в том, что он недвусмысленно вовле-кал Великобританию в процесс сохранения status quo в Европе и, другими словами, возрождал гарантии, потерпевшие фиаско в 1920 г.

Однако утверждение этого проекта не состоялось. Благопри-ятный исход был обусловлен ратификацией протокола заинтере-сованными правительствами. Макдональд находился у власти благодаря хрупкому лейбористско-либеральному большинству. После поражения на выборах в ноябре 1924 г. ему на смену при-шел Бонар Лоу, а министром иностранных дел стал Остин Чем-берлен, убежденный консерватор, полный решимости отказаться от обязательств, взятых его предшественником. Предлог относи-тельно мнения доминионов в отношении обязательств, носивших глобальный характер, был не слишком убедительным. Чемберлен укрылся за требованием консультаций, предоставив Муссолини в декабре 1924 г. возможность похоронить Женевский протокол.