Предисловие к русскому изданию 2 страница

Если отвлечься от международного права, родившегося одновременно с международным сообществом, состоящим из отдельных, а не универсальных субъектов (то есть не управляемых внутренними нормами, присущими субъекту), то «международные исследования» предоставляют материал для изучения экономистам, юристам, стратегам, социологам, психологам, психоаналитикам и политикам. Предоставляют они его и историкам. Тесная взаимосвязь между историческим и политико-теоретическим дискурсом приводила и до сих пор приводит к определенному их тематическому и лингвистическому перекрещиванию. Однако различие в интенциях и научном качестве этих двух областей знания совершенно очевидно, даже если оно не всегда четко осознается. Первая ищет в многообразии казусов обобщение, вторая изучает многообразие казусов и может воспользоваться обобщениями для прояснения отдельного казуса. Различие в целях и функциях остается неизменным. Как и во всех науках, теоретический ракурс сочетается с экспериментальным и историографическим и, как и во всех науках, может случиться так, что один из двух аспектов этого знания будет иметь отличающуюся от другого традицию

Введение

или содержательную наполненность, поскольку один — результат недавних открытий, а другой — давних напряженных усилий. Ибо на конкретном примере легко заметить, что историографи-ческая традиция, хотя и разделенная на разные школы, имеет за плечами гораздо более богатый опыт, чем теоретическая, и гораздо более существенные результаты, чем доступные историку огра-ниченные обобщения, сделанные до настоящего времени теорией международных отношений.

Остается, наконец, вновь вернуться к первоначальной концепции данного введения. Период, о котором идет речь в этой книге, почти полностью включает три радикальные изменения в международной жизни. Первое из таких изменений касается вторжения масс в международную жизнь.

Второе - тесным образом связанное, впрочем, с предыдущим -выдвижение Соединенных Штатов Вудро Вильсона и революци-онной России в качестве новых и потенциально доминирующих на международной сцене субъектов. С 1917 г. начинается проти-востояние, которое, сначала подспудно, а позднее (с 1947 г. ) -открыто влияло на значительную часть международной жизни всего мира до тех пор, пока проблема, возникшая в 1917 г. не была разрешена в 1991 г. в результате распада Советского Союза и на-ступления совершенно нового этапа международной политики. Та-ким образом, попытка исторической реконструкции, предприня-тая в этой книге, приобретает - конечно, не в силу ее достоинств, а благодаря внешним обстоятельствам - совершенную закончен-ность, которую еще недавно было невозможно представить, и теперь открывает веер возможностей для наблюдений, способствую-щих разъяснению прошлого и прогнозированию будущего.

Третье изменение возвращает к техническим способам осуще-ствления политических процессов в целом и международных, в частности. XX век начался в разгар второй промышленной рево-люции, благодаря которой произошли изменения в производ-ственных методах, вызванные возросшиму использованием новых энергетических ресурсов - нефти и электричества, взамен тради-ционных - сжатого пара и угля. С тех пор технологические сдвиги приобрели столь быстрые темпы, что выявление всякой корреляции между ними и политическими изменениями стало невозможно (разве что с точки зрения истории науки). Технологическая рево-люция стала константой, сопутствующей любому проявлению все более быстрых изменений форм жизни общества, в том числе форм международных отношений.

Глубокие изменения претерпел сам способ проявления этих форм, и историк должен иметь в виду эти перемены для того,

Введение

чтобы лучше оценить новую роль «временного фактора» в поли-тической жизни. Если после Сараевского убийства понадобились недели, чтобы разразилась Первая мировая война, то с начала гитлеровского нападения на Польшу в сентябре 1939 года оказа-лось достаточно нескольких дней, чтобы началась Вторая миро-вая война. А позднее, во времена так называемого «равновесия страха» время на реакцию по поводу возможного конфликта со-кратилось до часов, а затем - и до нескольких минут. Достаточ-но этих примеров, относящихся к периоду времени, который рассматривается в этой книге, чтобы понять очевидность процес-са ускорения и возрастания взаимозависимоости всех проявлений международной жизни.

Осталось, наконец, прояснить еще один момент. Книга обобщающего характера, за отдельными исключениями, не может быть результатом оригинального исследования. Она может и долж-на анализировать лишь то, относительно чего в исторических исследованиях существуют достаточно устоявшиеся данные. На сегодняшний день (1999 г. ) такая ситуация, можно сказать, суще-ствует лишь в отношении периода до конца 70-х годов. И даже в отношении этого периода уместно отметить, что обновление российской историографии и историографии стран Восточной Евро-пы, начавшееся несмотря на многочисленные препятствия в са-мое последнее время, подталкивает сегодня к важным изменениям в направлении исследования или в расстановке акцентов, в том числе и в отношении тем, являвшихся уже объектом устоявшихся интерпретаций. Писать в 1999 г. означает сообщать нечто отлич-ное от того, что можно было писать всего десять лет тому назад. Период, последовавший за 1980 г., предоставляет, напротив, богат-ство еще мало изученных тем, которые только постепенно, шаг за шагом можно будет рассмотреть более полно или более убеди-тельно, хотя уже сейчас могут быть выдвинуты приемлемые науч-ные гипотезы на основе доступных исследователю материалов и тех способов его освещения, которые диктуют эти материалы.

По поводу первого издания этой работы и сегодня, просмот-рев немало критических замечаний, я считаю себя обязанным выразить многочисленные благодарности. В первую очередь я признателен всем коллегам сектора международной истории От-дела изучения государства факультета политических наук «Чезаре Альфьери» во Флоренции. Я смог преодолеть свои колебания именно благодаря царящей там обстановке страстной увлеченности наукой, увлеченности, питающей непрерывный «круговорот идей», в котором участвуют преподаватели, молодые исследователи,

Введение

соискатели на ученую степень доктора и, не в последнюю очередь, студенты, в частности, дипломники. Эта благодарность -не риторическая, а вдохновленная ясным осознанием того, что уже немолодой исследователь может получить, более или менее непосредственно, от сопоставления с подчас первыми проявлениями свежей и неиссякаемой любознательности.

Многие друзья и коллеги согласились прокомментировать, откорректировать, подсказать варианты исправлений, указать на концептуальные или же фактические ошибки, содержавшиеся в первой редакции этой книги. Я бесконечно благодарен тем, кто мне помогал, читая рукопись, а также после публикации в 1994 г. первого издания. Для меня стали очень ценными стимулы, полученные от этого дружественного сотрудничества, поскольку благодаря им во многих случаях удалось избежать неубедительных или неясных интерпретаций, ошибок или опечаток. В частности, я хочу еще раз поблагодарить Джанлуку Андрэ, Джузеппе Аре, Вруну Баньято, Паолу Олла, Джованни Буччанти, Фульвио д'Амоя, Марию Грацию Энарду, Леопольдо Нути, Пьетро Пасторелли, Марту Петричоли, Илларию Поджолини, Лучано Този, Антонио Варсори (неоценимое сотрудничество с которым помогло мне также при составлении именного указателя). Эта помощь и высказанные мнения стали для меня ориентиром и помощью в процессе выверки работы, за которую, разумеется, я несу всю ответственность.

Я считаю своим долгом выразить особую благодарность про-фесору Массимилиано Гудерцо и доктору Ренцо Растрелли за сотрудничество в работе над основным исследованием соответственно по темам деколонизации и по проблемам Юго-Восточной Азии; профессору Марко Муньяини, от которого я получил замечания, советы и материалы, очень полезные для понимания проблем Латинской Америки; докторам Беатриче Беноччи и Кристине Панераи, участвовавшим в правке коррректуры.

Другие коллеги и друзья приняли участие в дискуссиях, которые послужили мне очень полезными стимулами для размышлений или же подсказками. Среди них с благодарностью называю Бруно Арчидьяконо, Данило Ардия, Лучано Катальди, Дэвида Эллвуда, Луиджи Витторио Феррариса.

Для того, чтобы оценить эффективность работы в качестве учебного текста я попросил нескольких студентов факультета «Чезаре Альфьери» прочитать почти всю рукопись. Джанлука Бо-наюти, Эмилио Диодато и Эмануэле Жофре взяли на себя эту задачу и я очень им обязан, поскольку они помогли мне обойти немало формальных ловушек и избежать некоторых двусмысленностей.

Введение

Особого рода благодарность я считаю своим долгом выразить докторам Лидии Казалини и Лучано Баньоли. Без их терпения и тщательности я бы, вероятно, не смог начать и осуществить столь длительную и трудную работу.

Это переработанное и обновленное издание не было бы, од-нако, возможно без вклада многих читателей, указавших мне на ошибки или опечатки, подлежащие исправлению. Среди них осо-бую благодарность я должен выразить профессору Федериго Ард-жентьери, Массимо Костальдо, доктору Сандре Каваллуччи, про-фессору Фабио Моньол, доктору Альберто Тонини, а также особо профессору Массимилиано Гудерцо, внимательному, скрупу-лезному и умному читателю, неистощимому источнику советов, полезных для прояснения некоторых непонятных мест и более упорядоченного изложения весьма сложного материала. Я также благодарю доктора Аннализу Ломбардо, которая помогла мне об-новить хронологию, относящуюся к самым последним годам и доктора Карло Майнарди, взявшего на себя труд составить пред-метный указатель. Неоценимым концептуальным вкладом в мою работу послужил обмен идеями с профессором Джампаоло Пранд-страллеро.

Наконец, и прежде всего, моя семья: мои дочери Изабелла и Федерика, которые по-прежнему воспринимают мое «отсутствующее» присутствие как естественное явление, что, однако, ограни-чило мои возможности принимать активное участие в событиях и их собственных переживаниях; и моя жена Алессандра, которой я благодарен за то, что она терпела все это, и за то, что она создала вокруг моей работы прочную и постоянную защитную сеть, и ей почти всегда удавалось обеспечить спокойствие, необходимое для ее осуществления.

Э. Д. Н. Флоренция, 1999

Часть первая

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ МЕ7ВДУ ДВУМЯ ВОЙНАМИ

Глава первая

Несостоявшаяся реконструкция

европейской системы

и иллюзии стабилизации

/. /. Реконструкция европейской системы: общие аспекты

Сразу же после окончания Первой мировой войны перед по-бедителями, в меньшей степени также и перед побежденными, встала задача переустройства внутренних и международной сис-тем. Война, и не только война, привела к стольким изменениям, оставила после себя столько руин, что задача построения мира представлялась как никогда неразрешимой.

Это была война, отличная от предыдущих. Впервые (за ис-ключением гражданской войны в Америке) речь шла о войне не только в собственно военном смысле, но также о войне граждан-ской и массовой. Прошло время, когда конфликты, даже самые длительные и изматывающие, хотя и вели к разрушению обще-ственного устройства, распределения властных полномочий, ре-лигиозных верований, однако в период военного столкновения затрагивали ограниченную часть территории, через которую про-ходили голодные, грабительские войска, в то время как остальная ее часть ощущала на себе отдаленные и косвенные отголоски со-бытий. Между 1914 и 1918 гг. война стала первым крупным столк-новением внутри индустриального общества, и, следовательно, первым пожаром, способным привести к массовым разрушениям. Фронт сражений растянулся вдоль всей границы воюющих стран: Рейнской области, всей области Венето, огромных территорий вдоль границы между империями центральной Европы и Росси-ей. Километры траншей, миллионы сражающихся, сотни тысяч

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 25

единиц огнестрельного оружия, все более разрушительного. И, следовательно, страны, территорию которых сровняли с землей, и жертвы — сотни тысяч, а в конечном итоге — миллионы.

С точки зрения восприятия и массовой культуры война все в меньшей степени касалась только правящих классов и военных, в любом случае вынужденных сражаться, подчиняясь правилам призыва на военную службу. Она затрагивала всех граждан и оказывала на них разнородное воздействие: разжигала национализм и ненависть по отношению к противнику; подталкивала к участию в военных действиях; порождала ошибочное представление о войне как о средстве решения политических конфликтов; приводила к пониманию того, что жизнь всех государств зависит от субъективных расчетов небольшой группы правителей и, следовательно, ставила вопрос о контроле за действиями этих руководителей. Первая мировая война, таким образом, превращала также и международную политику из царства тайной дипломатии в область, открытую для демократического контроля, или, по крайней мере, для требования контроля, которого на практике, однако, было трудно достигнуть. С другой стороны, война вынудила правителей использовать более утонченные, а зачастую и обманчивые средства для достижения ставшего необходимым общественного консенсуса. Все это в результате привело к воспеванию противоположных ценностей, таких, как пацифизм и интернационализм или же национализм и милитаризм, что способствовало отдалению культуры простого народа и даже размышлений интеллектуалов от действительно фундаментальных ценностей человечества.

Не менее важными были социальные перемены. В течение четырех или пяти лет миллионы людей, принадлежавших к более молодым и поэтому более активным в производственном отношении поколениям, были оторваны от своих привычных занятий и поставлены под ружье. По возвращении они должны были интегрироваться в гражданскую жизнь, забыв о привычках и образе мышления, связанных с военной службой. Однако не всегда это возвращение оказывалось легким; часто оно сопровождалось долгими периодами безработицы и дезадаптации, которые выталкивали людей на обочину социальной жизни или же приводили к разжиганию политических страстей. Рождался мир «ветеранов» и «ветеранства» как новых социальных категорий, которыми нельзя было пренебречь, поскольку они охватывали миллионы молодых людей и целых два поколения.

Не все те, кто возвращался с войны, были так же здоровы, как уходившие на войну. Инвалидов и раненых на поле боя на-

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

считывалось в Европе несколько миллионов; часто они были не-трудоспособны и всегда заслуживали поддержки нации. Вставали проблемы коллективного вспомоществования, которые должно было взять на себя все общество и которые имели очень высокую цену, как в финансовом отношении, так и с точки зрения норма-лизации социальной жизни. Не менее важной была проблема се-мей жертв войны. Часто у погибших оставались только плачущие родители, потерявшие опору на молодую рабочую силу. Их доход таким образом уменьшался, а горе росло, однако при этом оно не принимало такого драматического характера, как в том случае, когда погибшими были мужья или отцы семейств, у них остались жены и дети, предоставленные в решении проблем своего буду-щего самим себе. Это были почти всегда очень молодые жены и дети, которым надо было заново устраивать свою жизнь - новый социальный класс (масштабы явления позволяют использовать этот термин) сирот и вдов войны. До 1914 г. никто не думал, что эта проблема станет одной из основных в последующий за воен-ными сражениями период.

Были также и экономические последствия. В каждой стране длительная война привела к тяжелым лишениям с точки зрения условий жизни. Еще более серьезными оказались последствия в системе производства, которую пришлось перестроить в соответ-ствии с потребностями военной экономики. С макроэкономической точки зрения эта перестройка не всегда была негативным явлением в стратегическом плане, поскольку она привела к ук-реплению тяжелой промышленности, в особенности металлургии, и росту прибылей, которые в послевоенный период могли быть инвестированы в восстановление экономики. Однако в смысле непосредственных последствий война деформировала экономическую жизнь всех стран, изменив структуру потребле-ния, а также состав рабочей силы. Впервые старикам и женщи-нам пришлось заменить молодежь. С точки зрения эмансипации женщин это было, вероятно, позитивные явление, однако оно яв-лялось, конечно, отклонением, не являвшимся функциональным для экономической системы мирного времени. Таким же образом можно рассматривать как позитивные активные усилия по обнов-лению и модернизации предприятий, связанные с военными по-требностями, в результате которых в момент перехода к мирной экономике и после преодоления трудностей этого переходного периода была создана система новых промышленных предприятий и самых передовых технологий.

Однако в целом экономическая система перенесла сильное потрясение, от которого она с трудом оправилась и которое усу-

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 27

губилось также в результате революционных испытаний послево-енного периода. К этому добавились проблемы перестройки эко-номики, никогда в прошлом не представавшие в столь целостном виде. Еще не было разрушений, сравнимых с теми, что стали к 1945 г. следствием Второй мировой войны, однако уже тогда все территории, по которым прошли войска, и все те (достаточно ограниченные), что подверглись воздушным бомбардировкам, столкнулись с проблемой восстановления зданий и инфраструк-туры. Готовиться к миру означало приступить к решению задач, связанных с восстановлением.

Все это ставило в повестку дня различные внутренние и меж-дународные проблемы. Военные расходы вынудили правительства различных стран усилить налоговый пресс. Но прежде всего они заставили их прибегнуть к помощи международного финансового рынка. Великобритания, страна, наименее пострадавшая от тягот, связанных с военными действиями, являлась первым финансовым рынком союзников; в меньшей степени таким рынком выступала Франция. К концу войны Великобритания предоставила союзни-кам займы на 1740 миллионов фунтов стерлингов; Франция - на 355 миллионов. Эта задолженность внутри союза сопровождалась параллельной задолженностью Великобритании, Франции, Ита-лии и других стран антигерманского блока Соединенным Штатам. Проблема уменьшения обязательств по задолженности сохранялась в течение ряда лет и превратилась в порочный круг, когда победи-тели соединили в одной запутанной триаде возвращение военных долгов с выплатой немецкой стороной соответствующих репара-ций для компенсации платежей по окончательным расчетам.

За сценой (или на авансцене? ) всех этих событий вырисовы-валась новая ситуация, сложившаяся в России после революций 1917 г. и, в особенности, после Октябрьской революции. Если кто-то и находился во власти иллюзии, что революция потерпела поражение или на худой конец оставалась в границах старой цар-ской империи, то эта иллюзия быстро рассеялась. Рабочее движе-ние имело слишком глубокие корни в индустриальных странах и поэтому часть социалистического движения не могла не почув-ствовать притягательную силу призыва, брошенного Лениным. Отголоски революции в Германии и на Балканах, чарующее воздей-ствие, которое она оказала на итальянских и французских левых; влияние, испытываемое даже теми социалистическими партиями, которые из принципиальных соображений отвергали насильствен-ные и противоречащие демократической традиции западного со-циализма формы борьбы и концепцию, состоявшую в том, что диктатуру пролетариата следует насаждать с помощью переворо-

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

тов, подобных тому, что был осуществлен Лениным и его соратниками против российского Учредительного собрания - все это не способствовало уменьшению привлекательности партии, провозглашавшей себя представительницей трудящихся для всего мирового социализма. Каждая европейская страна должна была считаться с собственной внутренней ситуацией; страны-победительницы кроме того должны были найти общий способ противостоять ситуации, сложившейся в России, при этом они вовсе не были едины в мнении о том, что же надо препринимать по существу. Хотя в мирных конференциях не участвовал ни один представитель революционного правительства, проблема революции всегда присутствовала - и как всеобщая обеспокоенность, и как конкретная проблема, оказывавшая воздействие на выработку подхода к отношениям с Германией и, более того, подхода к решению проблем, касавшихся Центральной и Южной Европы.

В действительности, с точки зрения сложившейся политической ситуации, обстановку, в которой приходилось вести переговоры о мире и осуществлять реконструкцию европейской политической системы, определял в конечном счете исключительный масштаб политико-институциональных изменений, имевших место в результате войны в Центральной, Восточной и Южной Европе. Четыре империи исчезли или же находились в состоянии полной агонии. Потрясенная поражением Германская империя стала демократической республикой. Российская империя была разрушена революцией. Однако как Германия, так и Россия, а также территории, от них зависевшие, в основном сохраняли свою целостность (за исключением территорий, которые победители отняли у Германии, и без учета существовавших сомнений относительно возможных последствий окончательной победы большевистской революции).

Совершенно иной была ситуация, вызванная крахом Австро-Венгерской империи, завершившимся возникновением некоего временного устройства, неустойчивого и неопределенного. И столь же сложной была ситуация, связанная с окончательным кризисом Оттоманской империи, которая, хотя все еще существовала на карте, была окружена врагами, лишившими ее значительной части территорий, что и привело к ее распаду. Это был институциональный и династический переворот - вряд ли это было ранее возможно в Европе. Династии, находившиеся у власти веками, исчезали в одно мгновение в результате военного поражения. Таким образом, не только русская революция, на также и институциональные изменения порождали новые проблемы. В такой общий контекст вписывались конкретные вопросы, которые должна была решить Парижская мирная конференция.

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 29

Главную задачу государственных деятелей, собравшихся в Па-риже 18 января 1919 г. для переговоров о заключении мирных до-говоров, следует рассматривать в свете решений, которые они предлагали для всех этих проблем. Точнее, они пытались выявить, каким образом в этих проблемах отражались конфликты, породившие развязывание войны.

Выявление таких конфликтов, то есть поиск причин Первой мировой войны, позволяет определить постоянные или вновь возникающие пункты противоречий, или же проявления сопер-ничества, порожденного разными темпами роста (или кризисом) крупных и средних держав, составлявших европейскую междуна-родную систему. Это позволяет также более ясно понять глубокое соперничество, вызванное ростом мощи Ггермании. Он обострил противоречия с Францией, привел к морскому и колониальному противостоянию с Великобританией, вызвал обеспокоенность России относительно будущего Балканского полуострова и Отто-манской империи, породил соперничество с другими индустри-ально развитыми европейскими странами. В конце концов Гер-мания создала прочный и компактный демографический фронт. Тем более компактный, поскольку кризис Габсбургской империи, обозначившийся между 1859 и 1866-1967 годами, начиная с 1879 г. породил тесный и длительный союз, который на практике огра-ничил свободу маневра Австро-Венгерской империи, связав ее обязательствами и подчинив Германской империи.

Росту германской мощи противостояли старые и новые соперники. Старые, такие как Франция, которая с 1871 г. мечтала о реванше; новые, например, панславистски настроенная Россия, оказывавшая давление на небольшие балканские нации, династи-чески не связанные с Берлином, побуждая их видеть в австро-гер-манской оси не только препятствие для их роста, но и потенци-альную угрозу после того, как Германия установила протекторат над Оттоманской империей. Проект железной дороги Берлин— Багдад почти наглядно выражал задуманную экспансию с целью господства, на пространстве от Берлина до Индийского океана, где находилось новая точка столкновения интересов (помимо тех, что существовали в Северном море и в целом в Атлантике), с другим новым противником, Великобританией, которая пятнад-цать последних лет наблюдала за тем, как ее давний, на протяже-нии всего XIX века, союзник превращается в конкурента в области промышленности, торговли и внедрения новых технологий. Ког-да германская мощь проявилась на море и получила там новую подпитку, соперничество с Британией стало неизбежным. Таким

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

образом на предвоенном континенте сформировалась новая взрывоопасная сила, обладавшая необходимыми средствами и ис-ходными позициями для того, чтобы ее восприняли как угрозу. Старых и новых противников Германии подталкивали таким образом к союзу, который, нанося ей поражения, ограничивал бы риски, подтачивал бы новую силу.

Если старые соперничества были очевидны и предсказуемы, то именно новые противоречия придавали динамизм антигерман-ской коалиции. Соперничество с Британией, проявившееся, ког-да стал очевиден глобальный масштаб существующей угрозы, и соперничество с Россией, которое восходило к традиционным континентальным противоречиям, порождалось прежде всего та-ким неожиданным противодействием как утверждение славянских народов, таких как сербы и болгары, и вековым проектом развала Оттоманской империи. Тевтонское клеймо на Османской импе-рии, ставшее еще более очевидным после революции младотурок в 1908 г., отодвинуло на второй план колониальные противоре-чия (как это, впрочем, уже произошло с Францией и Великобри-танией в 1904 г. ), и создало благоприятные условия для поиска разумных компромиссов на важных, хотя и не имеющих первосте-пенного значения территориях (таких, как Персия, Афганистан и другие объекты англо-русского соглашения 1907 г. ).

К этой совокупности основных конфликтов, породивших в 1914 г. войну, добавились другие кризисные моменты: одни были связаны с главными конфликтами, как, например, напряжен-ность на Балканах и проявления национализма в Центральной Европе (Польша, Богемия-Моравия, Словакия); другие, потен-циально неустойчивые вследствие объективной двойственности проявившихся интересов, как это было в случае Италии.

Поражение, понесенное державами Центральной Европы в 1918 г., теоретически позволяло преодолеть довоенную напряжен-ность за счет Германии и против Германии. В действительности новые явления, созревшие или проявившиеся во время войны, ограничили свободу маневра победителей и впервые определили то, что ни одна европейская держава не могла больше решить са-мостоятельно проблемы, связанные с мирными договорами и с определением нового соотношения сил на континенте.

В самом деле, Парижские мирные договоры лишь отчасти ус-транили причины войны. Вероятно, это объяснимо, поскольку победа не означала debellatio (то есть исчезновения в качестве го-сударства) Германии, но приобрела форму перемирия, подписан-ного 11 ноября 1918 г. Германией с Соединенными Штатами и державами Антанты на основе «14 пунктов» Вильсона, однако

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 31

с оговоркой союзников относительно репараций и свободы нави-гации. Это также объяснимо, ибо на Западе победители прило-жили больше усилий для демонстрации масштаба своего успеха, в то время как исчезновение трех империй в Центральной и Восточной Европе сделало менее ясными направления построения нового европейского порядка. В итоге новый европейский поря-док не был построен, а возникли, напротив, новые причины для антагонизма — возможно, меньшие, но не менее острые и, веро-ятно, более опасные - которые добавились к накопившимся проявлениям недовольства, подпитываемым несбывшимися ожи-даниями. Теперь, по прошествии стольких лет, поражает, почему авторы Парижских договоров не отдавали себе отчет в том, что они создают новый «беспорядок», содержавший в себе более многочисленные и серьезные причины для конфликта, которые Лига Наций, конечно, не сможет устранить. В самом деле, совокупность этих договоров не обеспечивала окончательного резуль-тата, а предоставляла только некую передышку, паузу, во время которой европейские противоречия вновь проявились в обостренной форме, а за пределами Европы назрели перемены, представшие в конце концов в качестве доминирующих элемен-тов новой глобальной ситуации.

1. 2. Лига Наций

С точки зрения американского президента В. Вильсона, сыг-равшего определяющую роль в первые месяцы Парижской конфе-ренции, предпосылки европейской реконструкции заключались в осуществлении некоторых программных положений, содержавшихся в военном «манифесте» Соединенных Штатов, а именно -в создании организации, которая, институционализировав между-народные конфликты, облегчила бы возможность их мирного раз-решения или сделала бы возможным коллективный ответ, направ-ленный на пресечение действий агрессоров или на их военное поражение. В прошлом выполнение этой задачи отводилось тай-ной дипломатии с ее утонченными методами. Однако с 1917 г. именно против нее было развернуто наступление (часто носив-шее демагогический характер) тех, кто усматривал в ней главного виновника возникновения цепи обязательств, сделавшей в 1914 г. неизбежным развязывание войны. Вследствие разнородного давления, направленного на формирование более демократической процедуры принятия решений в сфере международной политики, обращалось внимание на симптом, хотя и важный, но без пони-мания того, что он лишь выражал более глубокие тенденции.