Серия КРОВАВЫЙ НАВЕТ 4 страница

-Тебе не кажется, что он должен знать? – Поинтересовался Оливер.

Они с Кетрин сидели на диване в ее гостиной, Рейчел уже отправилась спать и теперь Кетрин сжимала в руках расшитую вручную подушку.

-Нет. – Резко сказала она. – Он не имеет права знать.

Некоторое время между ними стояла мертвая тишина, прорезавшаяся только тихим посапыванием Рейчел из ее комнаты.

-Как же тебе удалось это скрыть? Мы просмотрели твое лично дело вдоль и поперек… - Недоумевал он.

Кетрин усмехнулась и поставила стакан с водой, который до этого держала в руках, на столик.

-Ты же знаешь, кем был мой отец. С помощью старых связей я добилась, чтобы имя Рейчел вообще нигде не упоминалось в связи со мной, Питером или Майклом.

-А ее свидетельство о рождении…Там? – Неловко уточнил мужчина.

-Там прочерк. – Ответила Кет.

-Но он отец. - Попытался настоять Оливер. Он поставил на кофейный столик, рядом с диваном полупустую кружку с кофе, отодвинув ее от края и старался поймать взглядом глаза Кет, которая смотрела то в пол, то в сторону, будто боялась зрительного контакта с мужчиной.

-Он просто предоставил биологический материал и все. – Грубо ответила она.

-Это было полтора года назад. Он изменился. Знала бы ты как он мучился. - Страдальчески произнес Оливер, растирая виски, в которых колотился пульс от напряженного рабочего дня и слишком большого количество новой информации.

-Люди не меняются, по крайней мере, так быстро. – Настаивала на своем Кетрин.

-Но ты же сама видишь, каким он стал. - Упирался Оливер.

-Черт бы тебя побрал, Уинстер! – Женщина вскочила на ноги и закричала так, что и без того гудящая голова мужчины готова была треснуть. – Я рассказала тебе все не за тем, чтобы ты поехал к нему и растрепал мою маленькую тайну. Рейчел только моя дочь и больше ничья. Питер отказался от нее, когда она была еще в утробе. Он убил своего ребенка!

Оливер посмотрел на девушку, ожидая увидеть все: ярость, злость, негодование, но увидел отчаяние. Слишком много боли принесли ей те недели в Академии и слишком много ей пришлось пройти в одиночестве, чтобы теперь, просто так все забыть. В глубине души он понимал, что она права, но факт того, что Марлини не знал о существовании дочери не мог принять.

-Он дал мне триста долларов на аборт! Он продал свою дочь за триста баксов! Пусть подавится ими! И не смей мне говорить, что я не права. – Кетрин обрушилась на диван и схватилась за голову.

-Кетрин. - Оливеру с одной стороны так хотелось обнять ее, утешить, но в тоже время он боялся этого, боялся ее. – Я просто… Майкл, он знает? – Нерешительно спросил он.

-Конечно, - натянуто усмехнулась она. – Ты думаешь, я стала бы скрывать от него этот факт? Он и так слишком много дерьма отхлебнул из-за меня. – Покачала она головой.

-Не надо, Кет. Что было, то было и тут уж ты не виновата. Просто так получилось. Если тебе и Питеру было суждено быть вместе тогда, то никто во всей Вселенной не смог бы этому помешать. – Оливер положил свою горячую руку ей на плечо и слегка сжал в попытке успокоить.

-Не знала, что ты такой фаталист. – Пробормотала женщина, чуть повернувшись к нему. Теперь на ее лицо падал тусклый свет желтой лампы, делая ее более загадочной и далекой. Оливер никогда не понимал ее души, ее мыслей, ее желаний, а теперь и вовсе запутался.

-Я не знаю, как мне быть. Зря я согласился отвезти тебе эти бумаги. Мне страшно.

-Страшно? – Удивилась женщина.

-Я исполню твою просьбу. – Оливер встал с дивана и подошел к двери. – Но мне страшно, смогу ли я долгу разделить с тобой эту тайну.

Кетрин закрыла глаза рукой не в силах вынести его укоряющего взгляда.

-Не провожай. Я сам закрою дверь. – Коротко ответил мужчина и вышел, напоследок услышав, как заплакала Рейчел в своей детской.

***

-Убитая – Клаудия Андерсон, 22 года. – Сухо излагала факты Барбара, склонившись над телом молодой женщины, аккуратно расположившемся на маленьком коврике посреди комнаты. Она словно уснула, свернувшись клубочком, стараясь никому не мешать. - Студентка Джорджтаунского университета, отделение этносоциологии.

На этих словах Кетрин вскинула брови и удивленно посмотрела на женщину. Не каждый день убивают тех, кто учился с тобой на одном факультете. Но Барбара не реагировала и продолжала упорно, но безразлично читать данные о жертве.

-Жила одна. Родители умерли, когда она была еще ребенком. Этот дом, – агент Уинстер на мгновение подняла глаза, оглядела комнату и снова уткнулась в листок бумаги, - достался ей от бабушки. Она, судя по всему, писала диплом, когда ее настиг убийца.

-Настиг? Есть следы сопротивления? – Уточнил Питер, рассматривавший деревянные статуэтки оленей и быков, выставленные по росту на комоде.

-Нет, она не сопротивлялась, даже, скорее наоборот, приняла свою смерть, можно сказать смиренно. – Ответила Барбара, гулко выдохнув.

-Убийца оставил какие-нибудь улики? –Осведомился Алан, также присутствовавший на осмотре места преступления.

-Нет. Никаких.

-А жертва убита тем же способом?

Барбара кивнула, что-то еще проворчала и посмотрела на напарников.

Марлини выглядел сегодня хуже обычного: помятое лицо, еще более отросшая щетина, маленькое, но все же заметное кофейное пятно на воротнике рубашки и странный галстук с размазанным узором. Он почти не смотрел на Кет, и ей даже показалось, что он на нее сердит. На секунду она подумала, что Оливер не сдержал слово, но тогда Марлини повел бы себя иначе. Он не имел привычки втихушку дуться на кого-нибудь и предпочитал высказать все, что думает в лицо, пусть это и не было слишком учтивым.

Кетрин подошла к напарнику поближе и прошептала ему на ухо:

-Каждую ночь новое убийство. Тебе не кажется, что это слишком.

-Скажешь это преступнику. - С сардонической улыбкой заметил агент.

Он отошел от нее на несколько шагов, даже не взглянув. Кет, без удовольствия отметила про себя, что ей не хватает зрительного контакта с ним. Она всю прошлую ночь не спала, думая над словами Оливера и его предложением. Она перебрала все аргументы, «за» и «против», перебрала в памяти все воспоминания, хорошие и плохие, которые затаила в глубине души, и которые, поклялась никогда не доставать из подсознания. И, вот, когда под утро, она, наконец, смогла уснуть, ей снился Питер и Рейчел, снилось то, как они все вместе гуляли в парке, как проводили вместе время, как он баюкал ее, как кормил, как просыпался по ночам. Кет давно уже не плакала во сне, но сегодня все стало исключением.

В то время как его старшие коллеги были заняты личными переживаниями, Алан, решил пройтись по дому. Жилье было построено еще в 60-е годы и за последние сорок лет серьезно обветшало. Крыша, наспех покрытая дешевой кровлей, протекала по углам. Стены, выкрашенные практически везде в бледный васильковый цвет, дополнялись изрядными трещинами, проходившими от потолка и до пола. Сам пол, выложенный недорогим деревом, прогнил и скрипел так, словно по нему ежедневно проходил полк солдат-десантников в полном обмундировании. На кухнеон откинул домотканый коврик и открыл крышку входа в неглубокий подвальчик. Спустившись по лестнице с широкими ступеньками, на удивление добротно сколоченной, мужчина посветил фонариком и нашел выключатель. Щелкнув по кнопке, он сощурился от вспышки яркого света, остановившись у противоположной стены. На ней изображался крест, пересеченный кругом.

-Робинсон! Марлини! Сюда! Идите сюда! – Закричал стажер своим молодым наставникам.

***

Оливер растирал глаза сжатыми в кулаки ладонями, как капризный ребенок, только что выплакавший себе ненужную игрушку. Он все еще не мог сообразить спал ли он сегодня ночью и ему приснилось, что Кетрин имеет ребенка от Питера или она действительно имеет этого ребенка?! О, Господи… Ребенок… Да, конечно, у нее есть дочь и это дочь Питера. И он обещал ей, что никогда ему не скажет. Черт, во что он ввязался? Зачем он потащился отдавать эти документы Кетрин, почему остановил Марлини, так порывавшегося поехать к Робинсон самому? Но, нет же, ему нужно было сказать: «Я не думаю, что это хорошая идея»! Да, это, черт бы побрал этот мир, не была хорошая идея, но, по крайней мере, Питер сам бы расхлебывал все это дерьмо! Почему все всегда достается Оливеру?! Что если бы Питер нагрянул к Кет и она встретила бы его с дочерью на руках? Его, мать его, дочерью! О, Кет умела врать! Она бы точно сказала, что это дочь Майкла, но не будьте идиотами! Если бы вы хоть раз видели Питера, Кетрин и Рейчел, то без труда определили бы кто тут, чья дочь. У нее маленькое круглое личико как у мамы; тонкий носик, который в будущем грозит стать чрезвычайно прекрасным, подчеркнув аристократические черты лица, как у ее отца; у нее яркие голубые глаза, как у Кет и ее рот точная маленькая копия рта ее отца, этого гребаного придурка Питера Марлини!

Оливер стукнул по рулю в гневе на самого себя, на Питера, на Кет и даже на Рейчел. Пусть Марлини ехал бы сам к своей возлюбленной, от одного имени которой у него холодный пот на лбу и дрожь как у паркинсоника. Ему Кетрин не умеет врать!

Гнев Оливера начинал спадать по мере того, как пробка, в которой он стоял уже больше получаса, рассасывалась и он смог, по крайней мере, продвинуться на несколько метров в направлении судебной лаборатории, где ему предстояло забрать пакет с уликами.

Позади него на зеленом Мерседесе старой сборки беспрерывно гудел в клаксон, издающий звук, похожий на гудок парохода, какой-то неуравновешенный придурок. Оливер уже хотел размазать его по лобовому стеклу, когда понял, что стоит в самом первом ряду перед светофором и после того, как загорится зеленый сигнал сможет ринуться в поток мчащихся машин через перекресток.

-Сегодня твой день, неудачник! – Буркнул агент, смотря в зеркало заднего вида на того автолюбителя.

Светофор сменил цвет и Оливер, наконец, вырвался из душащей его пробки. Спустя пятнадцать минут он уже стоял на пороге лаборатории, когда вышедший оттуда худой мужчина в квадратных очках и застегнутых до шиворота рубашке в тонкую клетку чуть не сбил его с ног.

-О, агент Уинстер! – Воскликнул эксперт. – А мы уже Вас заждались.

-Пробки, агент Доннован, - буркнул, уставившись в пол Оливер.

-Понимаю, - кивнул худой, - мы, честно говоря, больше ждали агента Робинсон, - проговорил он, впуская Уинстера в кабинет.

-Все ждут агента Робинсон. – Неопределенно мотнул головой Уинстер. – Она на выезде с агентом Марлини. – Пояснил он.

-Понятно. – Чуть разочарованно сказал агент Доннован. – Мы кое-что обнаружили.

Он протянул Оливеру пакет с деревянным колышком, на который была насажена миниатюрная скульптура конского черепа, сделанного из кости, а сам колышек полностью исписан какими-то древними символами.

-И что с ним не так? – Поинтересовался Оливер, рассматривая улику.

-Мы нашли его в ящике с бельем в доме убитых Маккейнов. Язык определить не смогли, но, думаю, агент Робинсон здесь более компетентна.

-О, да, агент Робинсон может все. - Перебил его недовольный Оливер, все еще злящийся на коллегу, что она подвергла его такому испытанию тайной.

-Во всяком случае, нам удалось снять несколько отпечатков пальцев с этого кола и установить, что они не принадлежат убитым.

-Тогда какой во всем этом толк? – Уже перебрасывая свое раздражение на экспертов, спросил Оливер.

-Толк в том, что эти отпечатки все же кое-кому принадлежат, - спокойно ответил Доннован. – А именно мистеру Бенджамину Биггеру, который совсем недавно приехал в Штаты из Ирландии.

-Ооооо, – протянул Оливер, - дайте-ка мне контакты этого Биггера, а это, - он помахал пакетом перед лицом Доннована, - я заберу для агента Робинсон.

***

Кетрин дотронулась до стены с изображением странного символа и провела пальцем по красному перекрестию. На руке от него остался слабый полупрозрачный след алой пыли.

-Смотрите, думаю, стоит взять на экспертизу это. – Указала она криминалистам, тотчас же подошедшим к ней.

-Что это может означать? – Спросил у нее Алан, когда женщина отошла к лестнице.

-Убийца показывает нам, что или кого он уничтожает, но так как написать откровенно о своих мотивах было бы не так интригующе, то, естественно, он использовал загадочные символы. – Ответил за Кетрин Питер.

-Агент Марлини прав. Убийца показывает свои мотивы через эти символы, но только показывает он не нам, а другим друидам – потенциальным жертвам. – Пояснила Кет.

-Тогда нам стоит спросить у них, что могут означать эти символы? – Наивно предположил Алан.

-Кельтский крест? – Фыркнул Марлини. - Думаю, здесь особенных комментариев не требуется… - предположил Питер.

Алан поморщился, но кивнул. Он понял, что агенту претит его вмешательство и решил пообщаться с Робинсон, надеясь, что она будет болееблагосклонна к стажеру. Но та тоже не обратила на него внимания и продолжала диалог с Питером.

-Такие символы были обнаружены на прошлых местах преступлений?

Вопрос Кетрин выбил у Марлини почву из-под ног. Никто из них так и не догадался поискать традиционные культовые элементы на местах преступлений, которые кричали о религиозной подоплеке дела.

-Нет. - Покачал головой мужчина. – Вернее, мы их не видели. Нужно будет еще раз съездить туда и все заново осмотреть. Я думаю, что мистер Хоулмз справится здесь без нас, раз уж он нашел эти знаки. – Он выдавил улыбку. - За что ему огромное спасибо, а мы пойдем искать их в другом месте. Убийца не мог оставить след только в одном месте. Если уж он решил плести интриги, то с самого начала.

Он вышел из дома молодой жертвы и Кетрин поспешила за ним. Его раздражение, кажется, никуда не исчезло, но немного улеглось. Она не могла не узнать о причинах подобного поведения. Весь последний месяц, начиная с того дела в Аризоне у них все, вроде бы, наладилось. И случайное совпадение в изменении его поведения с вчерашним разговором с Оливером, не могло не навести ее на мысль, что эти два события как-то связаны.

На улице Марлини резко остановился и Кетрин почти впечаталась ему в спину. Он инстинктивно обернулся и придержал ее рукой, но затем так же быстро одернул ее, будто совершил что-то предосудительное, на что не имел никакого права.

-Питер? – Прошептала она. – Ничего не хочешь мне рассказать?

Марлини сжал кулаки, поспешно помотал головой и, обойдя ее, сел в машину.

***

Высокая полная женщина поддерживала под локоть старика, с трудом ковылявшего по сухой желтой прошлогодней траве.

-Спасибо. – Прокряхтел он, усаживаясь на скамейку под старым кленом, сплошь усыпанным омелой.

Женщина накрыла его ноги теплым пледом и села рядом.

-Как ты думаешь, Гилберт, это он?

-Не знаю, Мартина, не знаю. – Покачал головой старик, закатив глаза. – Все может быть.

-Разве мы помешали ему? Чем мы могли ему помешать? Мы живем теперь в другой стране, с другими законами, полными свободы и равноправия. Мы не требуем от других ничего. Они сами пришли к нам и большинство из нас наследники первых жрецов.

-А чем помешали евреи Гитлеру? Чем мешали армяне османам? А красные кхмеры, боснийцы? Да мало ли еще кто. Люди думают, что нормально только то, что признается миллиардами. Они не любят и никогда не полюбят тех, кто выпадает из миллиарда и неважно кто это – религиозные фанатики, этносы, сексуальные меньшинства или инвалиды. Главное, то, что они «ненормальны», а не то, что они люди. Кто-то борется с ними в концлагерях, кто-то пренебрежительно фыркает при встрече, кто-то игнорирует и еще не известно, что хуже – чтобы тебя сожгли на костре сразу или в течение многих лет травили угрозами.

Мартина наклонилась чуть вперед и перешла на шепот:

-Мне позвонили те агенты из ФБР. Они сказали, что в доме Клаудии был найден странный символ. Они хотят, чтобы мы на него посмотрели. – Как бы спрашивая разрешения, произнесла Мартина.

Но мужчина не ответил. Он закрыл глаза, закинул голову на высокую спинку скамейки и глубоко вздохнул.

В то время как по приглушенному телевизору в гостиной повторяли слова президента: «Мы стремимся к миру. Мы боремся за мир. Но иногда мир нужно отстаивать и защищать».

-Ты должен будешь дать разрешение. Они не будут вмешиваться без нашего ведома. Эти агенты…, - Мартина, кажется, боролась сама с собой, прежде, чем признать сказанное: - они, очевидно, несколько отличаются от их коллег.

Гилберт продолжал молчать, но его хмурое выражение лицо стало еще серее и стало похоже на то небо, которое сейчас размазалось над их головами. Мартина подошла к старику, поцеловала его в лоб и вернулась в дом.

***

-Питер, если после этого ты скажешь мне, что от меня плохо пахнет, я перегрызу тебе глотку! – Бормотала Кетрин, отодвигая огромный мусорный контейнер от кирпичной стены в переулке, где был обнаружен первый убитый.

-Я никогда, никогда тебе этого не скажу, потому как моя глотка слишком дорога мне. - Заверил ее Марлини, помогая двигать мусорку.

Настроение Питера, судя по всему, становилось менее угрюмым и Кетрин, которая сама не была ранней пташкой, снисходительно приняла хмурый вид Питера сегодня. Утро было самым ужасным временем дня для Робинсон и если бы она кого-нибудь убила именно утром, то ее бы точно оправдали. Однако, в случае с Марлини оправдание мало подходило. Его интонации хоть и стали благодушнее, так или иначе, сквозило от них все еще неслабо. Только вот теперь она уже не была так уверена в том, что этот день будет успешен.

-Ах, ты, черт! – Выругалась Кет, когда та наехала ей на ногу. – Будь ты проклят, Марлини!

-Что я? Чуть, что сразу я? – С обидой в голосе произнес мужчина.

-Двигай! – Буркнула Робинсон, с укором посмотрев на напарника. – И молись! Молись, чтобы там оказался этот знак! Молись, Марлини! – Предупредила она его.

-Он там будет или я не я. – Уверенно произнес тот.

Когда контейнер, наконец, был отодвинут, то молитвы Марлини, видимо, были услышаны. На кирпичной потрескавшейся стене белым мелом был начертан тот же знак, что и в подвале дома Клаудии.

-Вот черт! – Бранился Марлини.

Он махнул рукой и повернулся к символу спиной. Злость теперь даже не скрывалась в его глазах. Кетрин понимала, что это дело выводило его из себя и решила хоть немного перевести разговор в спокойное русло.

-Почему он прячет символы в то время как мог бы оставить их на виду? Зачем все так завуалировано? Если он посылает эти знаки нам или другим сектантам, то почему скрывает их? – Недоумевала женщина.

-Он боится того, что делает. – Тихо начал Питер, но с каждым предложением его речь становилась все громче. - Кто-то прячет награбленное, не зная, что с ним делать; кто-то прячет тело, боясь наказания; кто-то скрывает следы преступления, спасаясь от самого себя. Наш преступник не может по каким-то причинам не убивать, но и само убийство для него тяжелый шаг. Он должен оставлять эти символы, но так как в нем борются два желания прекратить все это безумство и продолжить его, он оставляет их в потаенных местах. Думаю, что эти символы для него по-настоящему значат многое. Иначе он прятал бы не их, а трупы. – Питер стоял, опершись рукой на стену, разглядывая Кет, пока она брала на экспертизу частички вещества, которым нанесли крест.

Он усмехнулся. Черт возьми, он ведь чувствовал, что она поняла его сердитое настроение на свой счет. Если бы он мог все ей объяснить. Если бы он имел право сердиться на нее… Конечно, он сердился. Если бы вы не могли уснуть до пяти утра только потому, что вспоминали события почти двухлетней давности, то немного напряжения с утра не нужно было бы объяснять. Черт возьми! Кетрин и так не давала ему покоя с того самого момента, как он впервые увидел ее в Академии и особенно после расставания, но никогда еще ему не было так погано, как в этот месяц. Конечно, когда он ушел, она не стояла у него перед глазами и не выглядела так, словно ничего не было, словно у них не было ничего, что стоило бы вспомнить. И если он и сердился на нее, то только потому, что она, кажется, простила его.

-Я еще раз посмотрела, что может означать этот символ. – Женщина поднялась и встала напротив напарника. – Кельтский крест на самом деле имеет более древнее – языческое происхождение, чем ему приписывают. По легенде считается, что он был привнесен в Ирландию Святым Патриком, хотя он явно несет в себе корни солнечного креста, как единства всех стихий, единства двух религий. Если преступник перечеркивает крест, это может означать его сопротивление возможному единству христианства и друидизма и, в принципе, это может быть и кто-то из друидов.

-Ты говорила, что сейчас друиды не принимают возможность двоеверия? – Уточнил Питер, когда агенты отправились к автомобилю.

-Да. Они терпимо относятся ко всем вероисповеданиям, но член друидской общины не может быть одновременно и друидом, и христианином.

-То есть мотив на почве отступления от этого принципа вполне логичен? – Задал Питер риторический вопрос.

Кет пожала плечами и села в машину. Им еще предстояла большая масса работы, а они имели на руках только два пакетика со следами краски, использованной преступником.

-Могу я тебя спросить? – Осторожно задал вопрос мужчина, когда агенты отъехали от места первого преступления.

Вот оно! Кетрин напряглась, подумав, что сейчас услышит настоящую причину своего страха в последний год.

-Почему ты носишь православный крестик?

Вопрос оказался настолько неожиданным, что Кет не сразу поверила.

-Потому что я крещена в православии. – Отшутилась она, просто чтобы снять напряжение. - Марлини для агента ФБР у тебя туговато с логикой. – Поддела она напарника.

Марлини закатил глаза, дав понять, что не совсем-то хотел услышать.

-Я имею в виду, что раньше… - Он прокашлялся. – Раньше я его не видел.

Кетрин стало легче, когда она поняла, что ее секреты останутся только ее…ну, и Оливера.

-Ладно, ладно не дуйся. Моя бабушка вовремя Второй Мировой попала в концлагерь в Равенсбрюке. Там она познакомилась с русскими заключенными Екатериной и Елизаветой, они были очень набожными, несмотря на политику Советского Союза в те годы, а когда в апреле 1945 года советские солдаты освобождали их, те были убиты охранниками. Над их могилами бабушка поклялась, что назовет своих дочерей в их честь. После войны она вернулась на родину – во Францию. Ей было всего 19 лет. Через год она вышла замуж и потом родила дочь – Элизабет. И меня назвала в честь второй подруги по несчастью. Она приняла православие сразу после возвращения в Тулузу. Бабушка всегда говорила, что это дань памяти тем, кто так и не дожил до Победы. Когда родилась моя мама, то ее сразу окрестили в православии. Тоже было со мной и с моим братом.

Марлини только протяжно помычал, выслушав рассказ Кет, и добавил:

-Никогда не подумал бы, что тыверишь. Мне казалось, ты достаточно скептичный человек.

-Скептичный. – Согласилась она. - Я многое не принимаю до тех пор, пока не увижу собственными глазами, и Бога в том числе. И ты не видел этот крестик, потому что я не часто его ношу. Это всего лишь символ, не более. Для меня он не несет сакрального значения. Хотя мой священник корит меня за это.

-Но ведь вера не в церкви, а в сердце? – Разумно предположил Питер.

-Ты говоришь как мой брат. - Ответила Кет и, в тоже время, в ее кармане зазвенел телефон. Она подняла трубку и посмотрела на дисплей. Легкая улыбка, мелькнувшая на лице, дала Марлини повод предположить, что звонил Майкл, а когда девушка заговорила, Питер только убедился в своем предположении.

-Да, Майкл. Привет. Да. Нет, все в порядке. Я еду в машине с Питером. Да. У нас полно работы. Я тебе говорила. Да. Угу. Угу. Когда ты вернешься? Что? Почему так долго? – Огорченный вид напарницы дал мужчине понять, что ее жених, видимо, задерживается в командировке. – Что? Да, конечно. Да. Я тебе перезвоню вечером. Да, пока. Пока. Целую. Я тоже. Пока.

-Что у Гордона много дел? – Спросил Марлини, когда она положила трубку.

-Да. Приходится продлить командировку еще на неделю. – Сожалея, подтвердила девушка.

Марлини снова почувствовал укол ненависти, но с трудом сдержался, чтобы не наговорить лишнего.

-Тогда у нас будет время, чтобы заняться, - Марлини выдержал двусмысленную паузу, обратив на себя пытливый выжидательный взор напарницы. – Делом, агент Робинсон, делом. А Вы о чем подумали?

-О, Господи, Питер, не льсти себе! – Бросила она и отвернулась к окну, вызвав самодовольную ухмылку у партнера.

***

Надо отметить, что кабинет Марлини и Оливера, после того как в нем стала работать еще и Кетрин, преобразился. Он, конечно, по-прежнему представлял собой типовую комнатушку двадцати-двадцати пяти метров со стандартной мебелью: тремя письменными столами, заваленными бумагами, компьютерами, несколькими шкафами, сейфом, диваном и проектором, свернутым и поставленным в углу. Но теперь, по крайней мере, в нем не витали клубы пыли, папки с делами не были разбросаны где попало, личные вещи лежали в строго отведенных для этого местах, да и сами Марлини и Уинстер проявляли стремление к организованности, хотя и удавалось им это с трудом. Барбара восхищалась способностью Кетрин заставить их быть опрятнее, даже если они плохо справлялись с этим.

Кетрин стояла у окна, оперевшись на узкий подоконник, и внимательно следила за напарником, передвигавшимся из угла в угол по кабинету. Алан предпочитал не вмешиваться и спокойно уселся на диване, закинув ногу на ногу.

-Скоро 17 марта, - бормотал Питер себе под нос.

-Квинтэссенция. День Святого Патрика. – Добавила Кет.

Хоулмз по-прежнему только перебрасывал взгляд с одного агента на другого, удивляясь тому, как они могут работать вместе. Вернее, как Кетрин хватает нервов терпеть этих двух агентов. Он находился с ними всего лишь второй день и уже сбился со счета сколько раз женщина припадочно закатывала глаза, мысленно посылая ко всем чертям и Питера, и Оливера, и их теории. Хотя надо отдать им должное – эти два раздолбая были покруче многих опытных агентов. На первый взгляд все, кто видел их троих, принимали Кетрин за секретаря. Алан не был исключением, но стоило ей заговорить и стоило Питеру и Оливеру посмотреть на нее, как становилось ясно, насколько важно ее мнение.

-Скорее всего, на этот день у преступника запланировано уже что-то грандиозное. - Предположил Питер.

-А Вы уверены, что все убийства связаны? – Уточнил Алан.

Кетрин и Питер настолько удивленно посмотрели на своего новоиспеченного напарника, что тот готов был провалиться на месте вместе с диваном, на котором сидел.

-По некоторым деталям я посмел сделать подобный вывод. – С надменной вежливостью проговорил агент. –Способ убийства – один и тот же. Все жертвы связаны между собой не какой-нибудь надуманной нитью, а ясно прослеживающимися фактами – они все входили в структуру неоязыческой друидистской церкви. Есть основания полагать, что убийца один и тот же человек. Его техника слишком детально проработана и разные люди не могли бы так доподлинно повторить ее.

-Но нет самого главного – мотива! – Отметил Алан.

И вот это замечание было как нельзя кстати. Мотив действительно был не совсем ясен. Вернее, предположений по этому поводу было несколько.

-У нас всего два варианта: убивают либо за принадлежность к друидизму, либо за отступление от него. – Словно оправдываясь, ответил Питер.

-Не слишком ли разнящиеся точки зрения? – Съехидничал Алан. – И опять же, не вы ли спорили вчера о том, что сами сводите все к стереотипу?

В тот же момент Кет закатила глаза и закрыла лицо ладонью, предполагая, что сейчас начнется вторая «Буря в пустыне». Она уже поняла, что Питер терпеть не мог, когда его версии отметали как шелуху от семечек, он не мог вынести, что кто-то посторонний лез со своими рассуждениями в его дело. Он был собственником по натуре, что распространялось на все: на работу, на личную жизнь, на женщин, на друзей, на вещи, на пространство. Если кто-то и мог вторгнуться в его пространство, то только с его великодушного позволения. Кет поняла это практически сразу, и ей пришлось с этим мириться. Даже она не всегда знала, что предполагает напарник, о чем думает и какие действия собирается совершить. И уж тем более отвергать его предположения означало стать врагом номер один.

Но на этот раз Питер повел себя более благоразумно. Он, конечно, бросил на Хоулмза такой негодующий взгляд, что у того едва ли волосы на голове не зашевелились, но не сказал ни слова. Возможно, на этот раз он и сам прекрасно понимал, что эта версия никуда не годится.

В это же время как спаситель в кабинете появился Оливер, будто посланный богами для разрядки обстановки. Было странно видеть его после того как он узнал маленькую тайну Кет. Это как посмотреть на человека с другой стороны: вроде бы все то же самое – тот же костюм, тот же голос, та же интонация, те же слова; и только взгляд – взгляд человека, с которым тебе приходится делить кое-что неосязаемое. Твою тайну. Ты теперь зависишь от него, а он от тебя. Эта связь прочнее, чем бечевка на гике и гибче, чем пластиковая трубка в акваланге.

Кетрин посмотрела на Оливера, стараясь быть как можно непринужденнее, но его взгляд – волнующий и в то же время молящий – не давал ей успокоения, он, будто бы, просил его освободить от такого груза.

-Привет, всем. – Просто проговорил он. – Я только что от экспертов. – Объяснил он. - Они, кстати, просили зайти, там у них что-то новое по новому убийству. – Мужчина повернулся к Кетрин и протянул ей пакет с деревянным колом, найденным у семьи Маккейн. – Наверное, тебе лучше этим заняться. Выясни, что там написано. – Попросил он. – Если бы ты знала, как тебя любят в лаборатории, у тебя бы не было проблем с… - Кетрин пресекла его шовинистическую шуточку одним взглядом, и Оливер отмахнулся: - забудь.