Сильвия Мерседес «Пыльные слезы» («Хроники венатрикс» - 5) 1 страница

Сильвия Мерседес «Пыльные слезы» («Хроники венатрикс» - 5)

Перевод: Kuromiya Ren

ГЛОССАРИЙ

Тени: бестелесные духи, которые сбежали из адского измерения – Прибежища – и попали в мир смертных. Они не могут существовать в физической реальности без смертных сосудов, которых захватывают и наделяют неестественной силой. Если оставить без присмотра, они закрепляются в теле-носителе и прогоняют изначальную душу, захватывая сосуд полностью.

Известны следующие виды теней, описанные Орденом святого Эвандера:

АНАФЕМЫ

Способности связаны с кровью и проклятиями.

ПРИЗРАКИ

Способности связаны с контролем разума и манипуляциями.

АРКАНЫ

Таинственные существа, чьи способности до конца не поняты, но, похоже, связаны с энергиями типа жара, движения, света, магнетизма и электричества.

ЭЛЕМЕНТАЛИ

Способности, связанные с природными стихиями ветра, воды, огня и земли.

НЕВИДИМКИ

Способности связаны с исчезновением или мгновенным перемещением.

ДИКАРИ

Способности связаны с обостренными чувствами, силой и ловкостью.

ПРИМАНКИ

Способности связаны с чарующими голосами и зовом сирен.

ПРОРОКИ

Способности, связанные с видениями и предсказаниями. Могут смотреть в прошлое.

ОБОРОТНИ

Способности, связанные с временной трансформацией тел-носителей.

ПЕРЕВЕРТЫШИ

Способности связаны с трансформацией или манипуляцией материальными веществами.

ПРОЛОГ

Великая Вандериан подвинулась на твердом стуле, жалея, что не пронесла подушку. Она легко могла скрыть одну под пышным одеянием. На платформе, чтобы возвышаться немного над другими местами, под большим куполом стоял ее высокий стул из камня, старого камня, края которого скруглились от времени и использования. Как символ времен, стул, казалось, вот-вот рассыплется под ней.

Сорок венаторов-доминусов сидели ниже нее: двадцать справа и двадцать слева, мужчины и женщины из всех каструмов Пяти королевств Голии. Их вызвали для особого собрания, и некоторые преодолели большие расстояния, чтобы присутствовать в Священном городе Ройм по такому случаю. Все в комнате смотрели на одно: лицо девушки с серьезными глазами, стоящими в центре круга совета под большим куполом.

В тяжелые годы разная ересь в рядах Ордена грозила разрушить его. Совет Аглы должен был укрепить силы. Но нужно было сделать правильный ход. Эта женщина даст ответ, в котором так нуждался Орден? Или это была ложная надежда?

Она была венатрикс. С севера. Она прибыла с госпожой своего катструма, доминой Дарканд, которая даже сейчас страстно обращалась к совету. Юная венатрикс стояла, опустив взгляд. Она еще ничего не сказала, позволила домине говорить за нее.

Домина закончила свою часть, и пока ее голос утихал под куполом, члены Совета Агла переглядывались. Некоторые даже шептались.

Великая Вандериан подняла руку, и шепот утих. Она повернулась направо, поманила ду Радомила, официального представителя совета. От ее жеста он подобрал одеяние и встал. Он был высоким, худым, с носом как клюв цапли, готовый нанизать рыбу. Он повернул этот нос к двум женщинам внизу.

- Домина Дарканд, - сказал он, - вы заявляете все это с уверенностью. Но мне нужно убедиться, что я и мои уважаемые собратья поняли вас верно. Вы говорите, что эта женщина, ваша протеже… может надеть ее. Корону Моваля. И… выжить?

- Она крови ду Мовалис, - ответила домина Дарканд, ее голос чуть подрагивал, словно она подавляла пыл. Но она не могла скрыть мерцание восторга в душе, окружающее ее, заметное теневому зрению. – Она – потомок самого императора Моваля Великого. Фасматоры Ройма проверили ее кровь и дух. Она – та самая. И она готова. Мы ждем одобрения совета и согласия Великой Вандериан.

- Если так, почему в прошлый раз, когда вы ее привели, согласия вы не получили? – настаивал ду Радомил. – Или я ошибаюсь? В записях указано, что вы привели эту девушку в Аглу до этого, и вам отказали.

Домина Дарканд опустила с уважением голову, но Великая Вандериан ощущала, как ее дух дрожал.

- Ее посчитали не готовой, когда мы прибыли в первый раз. Слишком юной и не опытной. Но, - добавила пылко она, - это было тринадцать лет назад. Она многое достигла с тех пор. Она проявила свое достоинство много раз.

Пока домина говорила, Великая Вандериан смотрела на реакцию юной венатрикс. Она не двигалась, едва дышала. Но тень внутри нее пульсировала силой. Элементаль с удивительной силой дрожал под оковами подавления.

Ду Радомил вдохнул, чтобы произнести новую речь, но Великая Вандериан прервала его, вовремя кашлянув.

- Пусть венатрикс шагнет вперед, - поманила она.

Женщина подняла голову. Она словно взбодрилась, сделала три широких шага к высокому креслу и низко поклонилась. Великая Вандериан чуть скривила губы. Она была красивой, хоть и в темном стиле. Выше среднего роста с каштановыми волосами, половину она стянула в пучок, остальные пряди ниспадали волнами на ее плечи. Она держалась прямо, ее старая и тонкая форма была вычищена, пряжки сияли, отполированные.

- Твое имя, - потребовал ду Радомил.

Женщина ответила низким ясным голосом:

- Одиль, венатрикс ди Мовалис.

- И почему ты предстала перед советом, венатрикс ди Мовалис?

Венатрикс не смотрела на ду Радомила. Она сверлила взглядом Великую Вандериан, глаза были как стрелы.

- Я пришла за короной Моваля, - сказала она.

Все в комнате резко вдохнули. Даже Великая Вандериан чуть отодвинулась на стуле. Было смело такое заявлять.

Великая Вандериан прислонилась к правому подлокотнику и прищурилась.

- Я отказала тебе раз, - сказала она. – С чего ты взяла, что я передумаю?

Венатрикс переминалась, ее стойка была немного агрессивной, хотя ее выражение лица оставалось скромным, с уважением.

- Великая Вандериан, - сказала она, - тринадцать лет назад вы сказали мне, что я еще мало сложностей испытала, служа в Ордене. Вы сказали, что, хоть я жила, теряла и страдала, я не знала, что такое – быть венатрикс Эвандера. Что я не могла быть достойна носить корону Моваля.

Она сглотнула. На миг блеск слез появился в ее глазах, рябь прошла по ее душе. А потом ее выражение лица стало каменным.

- Я охотилась на теней в глуши и на улицах городов. Я убирала гнезда захваченных тенью, стояла у костров рожденных с тенями. Я спасала и обрекала души, я убивала, освобождала и уничтожала. Я теряла и получала. Я страдала и училась. Я… становилась.

С каждым словом сияние ее души усиливалось. Твердое, как лед, яркое, как звезда, оно будто пульсировало в ней, и ее физическое тело охватила аура духа. Свет тени сиял во всех глазах в комнате, отражая силу ее души, и никто не мог отвести взгляд, даже если бы хотел.

- Отдайте мне сокровище, созданное моим предком, - сказала Одиль ди Мовалис, - и я сделаю все, о чем вы мечтали, и более. Силой, которая содержится в короне, я понесу вес, который давит ваши души. Я покажу вам спасение среди смерти.

Вся комната была очарована, словно ее голос был волшебным.

Потом один из совета резко встал, привлек все взгляды. Старый доминус ду Велимир из Талмейна. Он был старше многих собравшихся, такой старый, что многие не понимали, почему он все еще не получил Нежную смерть и покой. Но он управлял своей тенью и сохранял свое место в совете десятки лет.

- Великая Вандериан, нельзя потакать этой глупости, - его голос был сильным, несмотря на возраст. – Корона Моваля – самое опасное оружие в мире. Все, кто пытался получить ее силу в ранние дни ее создания, умерли. Я был там шестьдесят лет назад. Я был еще учеником, когда венатор ду Чарульф, неся такую же тень, как у этой женщины, заявил себя подходящим для силы Короны. Он был умелым, как она, и даже опытнее. Он мог создавать статуи из облидита и заставлять их плясать по его приказу. И они дали ему Корону, и она за секунды подавила его, и он взорвался облаком обливиса и убил всех в радиусе десяти миль! Выжил только я, наставник отбросил меня от опасности в последний миг. Но я видел последствия.

Старик покачал головой, оглядел товарищей.

- Никто не помнит. Но Корона Моваля должна оставаться в хранилище. Для мира будет лучше, если она будет забыта.

Домина Дарканд склонила голову и начертила знак уважения в сторону ду Велимира. Но она повернулась к Великой Вандериан, ее глаза сияли.

- Я знаю историю так же хорошо, как все в этом зале, - сказала она. – Я знаю имена всех, кто пытался носить Корону с ее создания. Моваль Великий, чьи навыки и тайное мастерство позволили создать ее, связал ее со своей кровью и костями, чтобы никто, кроме него и его наследников не мог носить ее и выжить, - она указала на венатрикс Одиль. – Она – его крови. Она может выжить. Как сам Моваль, она соединит силу в Короне с силой, которую носит в себе. Она может управлять такими силами. Подумайте, сестры и братья! Думайте, что это может означать!

Домина притихла, чтобы ее слова обдумали. Великая Вандериан почти слышала мысли в головах каждого члена совета. Все знали истории и легенды о Мовале Великом: он управлял странной стихией обливиса. По легенде, его силы были такими огромными, что он мог погружать теневые пальцы в смертных, захваченных тенями, и забирать оттуда теней, не вредя смертным телам или душам.

Сколько захваченных тенями убили члены совета? Сколько мужчин и женщин? Сколько детей? Великая Вандериан не помнила сама… кроме детей. Она помнила каждого четко, и это порой пугало ее. Их маленькие лица снились ей. Они появлялись перед ее глазами.

Это было искушение наследия Моваля. Искушение Короны. Тот, кто смог бы повелевать этой силой, принес бы большие перемены в Орден. Многие захваченные тенью погибали, чтобы их души спасли. Но дети…

Детей можно было бы подавить. И привести в Ройм к этой венатрикс со строгим лицом. Она надела бы Корону, ее силой изгнала бы зло из их душ. А потом их можно было бы отправить домой, целыми и живыми, к их семьям.

Говорили, Моваль мог отделять врожденные тени от их носителей. Все те костры в Голии погасли бы. Навеки.

Великая Вандериан старалась скрыть эти мысли, чтобы никто не заметил по ее лицу, как она хотела, чтобы так было. Потому что оставалось остальное наследие Моваля. Наследие тирании, жестокости и резни. Наследие монстра.

Но Моваль не был членом Ордена святого Эвандера. Его не вели наставники, которые были старше и мудрее.

Великая Вандериан разглядывала женщину, опустившую плечи и взгляд, стоя рядом с доминой. Она была высокой и сильной, еще молодой, но уже с морщинами возраста на лбу и в уголках глаз. Страдания последних тринадцати лет закалили ее. Из ребенка сделали опасной охотницей.

Она могла быть той, кто им нужен? Она могла стать их спасением?

Великая Вандериан встала. Все смотрели на нее, доминусы справа и слева, стрелки в нишах сверху. Даже венатрикс Одиль резко подняла голову, словно заяц, следящий за соколом, кружащим в небе. Великая Вандериан улыбнулась, ощущая свою власть хозяйки этого собрания.

Она спустилась с платформы и медленно подошла к женщине. Она приблизилась так, что видела темные ресницы, опущенные на бледные нежные щеки.

- Если я позволю тебе коснуться Короны Моваля, - сказала она громко и четко, чтобы все слышали, - просто проверить силу, это, скорее всего, убьет тебя. Твоя домина говорила тебе, что ты сможешь носить ее из-за твоего рода. Но твоя кровь смешалась со времен Моваля. Никто не знает, как она отреагирует на дух в короне. Это может убить тебя, как других до тебя. Ты понимаешь?

Венатрикс кивнула.

- Понимаю, Великая Вандериан, - прошептала она.

- Это не все, - продолжила Великая Вандериан. – У тебя будут секунды, чтобы доказать контроль. Мы не можем рисковать резней. Если я увижу хоть малейший признак, что ты колеблешься, я отдам приказ, и двадцать четыре стрелка, окружающие тебя сейчас, выстрелят Нежной смертью. Но твоя смерть не будет нежной. Ты умрешь жестоко, венатрикс Одиль. И никто не спасет твою душу от изгнания. Я никого не прошу так рисковать, - она судорожно вдохнула, ее горло напряглось. – Что скажешь, Одиль, венатрикс ди Мовалис?

Женщина подняла взгляд на Великую Вандериан. Ее глаза были черными, как небо без звезд, и за зрачками трепетала темная тень.

- Для меня честь отдать жизнь, служа Эвандеру и Богине, - сказала она. – С вашего позволения, Великая Вандериан, - она склонила голову с уважением, прижав кулак к груди.

Великая Вандериан кивнула. Ей нравился этот ответ. Ей нравилась скромность этой женщины.

- Тремя святыми именами, - заявила она, поднимая руки, чтобы рукава ее темной робы сползли до локтей, - Сердцем Богини, Головой Богини, Душой Богини я прошу Святой совет Эвандера дать ответ да или нет. Кто хочет, чтобы Корону Моваля принесли, а девушка получила шанс? Скажите…

Комнату заполнил хор голосов:

- Да.

- Кто хочет, чтобы Корона осталась нетронутой? – продолжила Великая Вандериан. – Скажите…

- Нет.

Только один голос. Старый доминус ду Велимир смотрел на собратьев, видел решимость в их глазах. Он не пытался говорить, не спорил, когда только его голос был против многих.

- Ваш голос отмечен, доминус ду Велимир, - заговорил ду Радомил. – Воля совета ясна.

Ду Велимир поклонился. Без слов он спустился к центру комнаты, прошел к двери. Никто не остановил его. Никто не окликнул его. Он прошел мимо венатрикс Одиль, но не посмотрел ей в глаза. Он оставил совет, закрыл за собой дверь.

Великая Вандериан ждала, пока эхо закрывшейся двери утихнет. Она опустилась на старый стул из камня, посмотрела на женщину перед ней, опустившую взгляд. Ей было немного не по себе.

Но это не остановило ее. Они проголосовали.

- Принесите Корону, - сказала Великая Вандериан.

ГЛАВА 1

Двести лет спустя

Айлет зашипела сквозь зубы, отпрянула от окна, словно оно обжигало, прижала ладони к сердцу. Но боль в груди не была физической. Эта боль была в душе.

Проклятие на крови.

- Проклятье, - прорычала она, пару раз глубоко вдохнула носом, боль угасала.

Два дня она была заперта в комнате. Эта ситуация ощущалась хуже, чем если бы венатор-доминус отправил ее в подземелье. Она была, по его мнению, непослушным ребенком?

Кем вообще он ее видел? Два дня в заточении дали время подумать над этим вопросом, но она так и не нашла подходящий ответ. Он не доверял ей, да. Может, боялся ее. Но… почему? Разве она не защищала принца вместе с ним во время недавней атаки? Разве она не доказала верность, подавив свою тень после боя железом? Чем она заслужила арест?

Никто не пришел поговорить с ней. Ни доминус Фендрель, ни принц Герард… никто. Венатрикс Эверильд открывала дверь дважды в день, чтобы подвинуть в комнату тарелку с едой и сменить горшок. И все. Ни слова о том, что происходило за этими стенами. У нее были только догадки, хоть они и путали ее, и то, что она видела из окна. Даже так она держалась в двух шагах от стекла, иначе проклятие Фендреля резало ее душу.

Ее сердце все еще колотилось от шока проклятия. Она опустила руки, сжала кулаки. Сом тек по ее венам, голова от этого кружилась, и ее мутило, если она двигалась быстро. Она могла вытерпеть такое. Но сом сильно влиял на ее дух, на мир ее души. Он был стеной между ней и ее тенью.

«Ларанта? - прошептала Айлет в своем разуме. Она знала, что это было бесполезно, но не сдержалась. Быть отделенной от тени было как лишиться правой ладони. – Ларанта, ты меня слышишь? ».

За барьером ее тень двигалась. Айлет показалось, что она слышала слабое эхо лая:

«Тут, госпожа! Тут, тут! », - но это могло быть ее воображением, дающим ей то, что она надеялась услышать.

В тысячный раз Айлет задумалась, что ожидал от нее венатор-доминус. Обычно сом использовали на эвандерианцах в случае ран или болезни, когда разум венатрикс не был достаточно сильным, чтобы подавлять тень. Вещество не давало тени выгнать смертную душу и захватить тело.

Но… Ларанта не стала бы так ей вредить. По крайней мере, не намеренно.

Ларанта любила ее.

- Больше ереси, - прошептала Айлет, подумав о таком. Тени не могли любить. Тени не испытывали своих эмоций, по крайней мере, как их понимали смертные. Святой Эвандер учил, что любые чувства теней были украдены у их носителей.

Айлет опустила голову, зажмурилась, подавляя желание рухнуть на кровать. Ересь или нет, не важно. Она не была больна, а доминус Фендрель заставил ее принять сом не ради ее защиты. Он держал ее в плену в этой комнате, отделенную от тени… почему? Считал ее угрозой принцу? Тому принцу, чью жизнь она спасла три ночи назад? Фендрель подозревал, что она была заодно с Алыми дьяволами, Илейр ди Йокосой и Инрен ди Карел?

Во всем этом не было смысла!

Она открыла глаза, подвинулась влево, чтобы лучше видеть из окна, не активируя проклятие. Фендрель оставил там проклятия, пока она была без сознания, используя ее кровь. Это она поняла по порезам на указательном и среднем пальцах правой ладони. Проклятья не мешали ей видеть. Возле стены под определенным углом, склонив голову, она могла видеть часть круговой дорожки во дворе Дюнлока. Еще полшага, и чары ударят по ней снова, и…

Айлет схватила стул у кровати, поднесла его к стене и поднялась на него. Так стало видно немного больше. Теперь она видела между отдельных строений мерцание озера и даже часть дальнего берега.

Что-то мерцало в воздухе. Айлет прищурилась и невольно попыталась использовать силы Ларанты, чтобы лучше видеть, но она будто тянулась в пустые ножны за кинжалом. Она недовольно фыркнула, покачала головой и посмотрела снова, смертное зрение было ограничено. Но ей не нужно было теневое зрение, чтобы понять, что это были чары. Чары барьера окружали весь Дюнлок.

Его не опустили после недавней атаки.

Движение во дворе привлекло ее внимание: фигура в капюшоне шла по дорожке от Дюнлока. Кто-то в красном капюшоне.

- Террин? – прошептала Айлет, не сдержавшись.

Но нет. Это не мог быть Террин. Лошадь была слишком темной, а не рыжеватой, как у венатора ду Балафра. И сама фигура, хоть и высокая и широкая, была не такой большой, как Террин. Венатрикс Эверильд. Эверильд покидала Дюнлок.

Что это значило? Барьер, одинокий всадник… Король Гвардин и его сын остались в Дюнлоке даже после нападения ведьм? Доминус Фендрель оставил барьер, чтобы уберечь их, пока он ждал подкреплений? И что насчет леди Серины, похищенной Фантомной ведьмой три ночи назад? Ее не пытались вернуть? Или на ее спасение и отправилась Эверильд?

Ни одна венатрикс, даже умелая, не могла одолеть Искажающую и Фантомную ведьм сама.

Айлет выругалась и ударила кулаком по стене. Чем думал Фендрель, держа ее взаперти? Она должна быть с Эверильд на охоте! Фендрель не мог поехать: он нужен был оберегать короля и принца. Террин не мог поехать: он еще страдал после проклятия Искажающей ведьмы. Пока проклятие не будет сломано, он будет помехой, а не помощью. Но Айлет была целой, готовой сражаться, охотиться и спасать леди Серину.

- Почему я в плену? – прошептала она, слезая со стула и садясь на него. – Что я сделала?

* * *

Венатрикс Эверильд ехала как можно ближе к Ведьминому лесу. Ее лошадь слушалась ее, они покинули открытое пространство Водехрана и попали в полумрак леса. Но чем ближе они были к тьме Ведьминого леса, тем чаще лошадь вскидывала голову и дрожала без повода. Эверильд спешилась, привязала лошадь к дереву и с сочувствием похлопала ее по щеке, пошла дальше пешком.

Она не могла винить лошадь. Если бы она выбирала, она сама не пошла бы к Ведьминому лесу. Она приближалась, чуяла вонь в воздухе и от земли под ее ногами, почва дрожала в такой близости к ужасному проклятию. Она не могла поверить, что когда-то хотела Водехран себе. Венатрикс или венатор Водехрана должен был поддерживать Великий барьер, огромную и сложную чаропесню, установленную двадцать лет назад, чтобы удерживать Ведьмин лес в границах. Благородное задание, Эверильд училась ради этого годы. Она знала, как играть песню на вокосе, знала, как направить силу тени создать и поддерживать чары. Но…

Она поежилась, прошла глубже в лес. Этот пост был престижным, но она уже этого не хотела. И все же Великий барьер нужно было поддерживать. Террин ду Балафр страдал от проклятия и не мог действовать, а подкрепления из каструма еще не прибыли, так что поручили это Эверильд.

Она приблизилась к барьеру, поглядывая на каждую тень, нервничая, как ее лошадь. В ее теле гудела силой ее тень. Перед тем, как покинуть Дюнлок, она сыграла сложную вариацию Призыва на вокосе, вызывая силы тени, оставляя при этом защитные оковы, чтобы тень не захватила ее. Она ощутила гул Великого барьера задолго до того, как увидела его из-за листьев. Она миновала последние ветки, посмотрела вперед теневым зрением и увидела чары, похожие на паутину, тянущиеся от ствола к стволу на мили почти по прямой.

За чарами ждал с ядовитым терпением Ведьмин лес.

Эверильд судорожно вдохнула и расправила плечи. Она еще не бывала так близко к Ведьминому лесу. Истории об его ужасе показались мелочами, по сравнению с реальностью перед ней. Злой лес вырос из проклятия Жуткой Одиль перед тем, как меч Избранного короля отрубил ее голову. Если это было правдой, проклятие было очень сильным. Золотое сияние осеннего полуденного солнца озаряло лес, где стояла Эверильд, но за Великим барьером была только тьма, яд в воздухе двигался как дым.

Эверильд моргнула и быстро отвела взгляд, глядя на чары. Паутина песни выглядела прочно, но лучше было сохранять осторожность. Перриньону не хватало, чтобы больше захваченных тенью сбежали из Ведьминого леса.

Эверильд подошла к барьеру, стараясь не смотреть на лес за ним. Она потянулась теневым восприятием к одной из нитей чар. Они были сильными, как она и думала. Но, если потянуться вправо, она ощущала, как сила ослабевала. Где-то недалеко чаропесня таяла, нуждалась в укреплении.

Эверильд пошла по лиственному лесу, чаропесня гудела слева от нее. Она шла так две мили, пока не нашла тонкое место. Ей нужно было быстро достать вокос, сыграть вариацию песни, чтобы убрать изъян. Она двигалась как можно быстрее, ощущая голод леса за песней.

Эверильд вдруг остановилась.

Будто из ниоткуда маленькая фигурка вышла из-за дерева перед ней. Ребенок. Девочка трех или четырех лет с длинными спутанными волосами, грязь не давала понять цвет. Большие бледные глаза моргали на грязном лице.

За глазами мерцала сила тени.

Эверильд осторожно потянулась к колчанам с дротиками на груди. Ребенок или нет, захваченная тенью была угрозой. Но она не могла использовать яд, не узнав, какая тень была в маленьком теле. Она посмотрела теневым зрением.

И удивленно моргнула от вспышки изумрудного света.

Пророк. Девочка носила в себе Пророка. Она родилась с тенью, Пророки появлялись только так.

Эверильд медленно выдохнула, ладони застыли над колчанами. Она не могла убить этого ребенка, не обрекая ее душу. Жестокая смерть от огня спасала рожденного с тенью, Эверильд не была к такому готова. Может, она могла бы лишить ребенка сознания, отвезти в Дюнлок, где с ней разберутся по закону Эвандера.

Венатрикс вытащила дротик из колчана и медленно вставила в скорпиону. Девочка следила за ее движениями, не мигая. Эверильд раскрыла скорпиону, большие невинные глаза посмотрели на нее, нефритовый свет ярко сиял.

- Я могу отвести тебя к принцессе, - сказала она.

Эверильд застыла. Голос был почти человеческим. Он звучал со странным эхом, что означало, что говорила тень, используя рот тела носителя.

- Она близко, - продолжила девочка, склонив голову. – Она ранена.

Палец Эверильд напрягся над спусковым крючком. Инстинкты говорили ей стрелять, но что-то в этом голосе заставило ее замереть.

- Кто? – прорычала она. – О ком ты?

- Принцесса, - сказала девочка. – В белом платье.

Эверильд нахмурилась. Ее лицо напряглось под бинтами поверх разбитого носа.

- Леди Серина? – она сдвинула палец со спускового крючка, но не перестала направлять скорпиону на ребенка. – Ты знаешь, где найти леди Серину?

- Она… ранена, - сказала девочка. – Она не двигается. Я тебя отведу.

Эверильд вдохнула. Леди Серину забрали из Дюнлока три ночи назад с ее свадьбы силой Фантомной ведьмы. Фендрель сомневался, что леди была еще жива. Он считал, что одна из ведьм украла ее тело и выгнала ее душу, если они не убили ее сразу же после побега из Дюнлока.

Что-то в словах девочки казалось правдой, с тенью она была или нет. Может, тело леди Серины лежало неподалеку, брошенное ведьмами, которым она уже была не нужна. Разве не стоило привезти ее тело горюющему принцу, чтобы леди упокоили с должными церемониями? Это было лучше, чем бросать ее гнить в лесу.

Эверильд смотрела на девочку то теневым зрением, то смертным. Тень Порок не была опасной. Хоть их силы могли пригодиться, Пророки не сражались. А в таком маленьком теле она точно не была угрозой. Можно было смело идти за девочкой, посмотреть, правду ли она говорила… а потом парализовать ее и отвезти к жестокой смерти.

- Хорошо, - она кивнула. – Отведи меня… к принцессе.

Без слов девочка повернулась и пошла по лесу, неудобно близко к чарам Барьера. Эверильд широко шагала, не опуская руки со скорпионой.

Они прошли три минуты, и Эверильд увидела тело на земле впереди, скрытое тенью высоких деревьев. Тело в изорванном белом платье с золотыми узорами. Даже без платья Эверильд узнала бы почти лысую голову леди Серины, ее волосы были обрезаны по правилам сестер Сивелин. Она не могла ошибаться.

Леди лежала неподвижно…

Девочка поспешила вперед, упала на колени рядом с леди, опустила ладонь на руку Серины. Она оглянулась на Эверильд. Слезы мерцали в больших глазах.

- Прости, - сказала она. А потом зазвучал ее милый смертный голосок, смешанный с отголоском голоса тени. – Мне очень жаль.

Эверильд насторожилась. Инстинкты охотника бушевали в ее венах… но поздно. Она отпрянула на шаг, подняла скорпиону и стала разворачиваться.

Что-то схватило ее за горло.

Вспыхнула боль.

ГЛАВА 2

Террин стоял у двери кабинета принца, его кулак замер над деревом. Прошли мгновения, сердце билось в горле. Он не мог заставить себя постучать.

Трус.

Кривясь, Террин опустил руку и голову, разглядывая ноги. Он не видел Герарда с боя три ночи назад. Три ночи назад под властью Искажающей ведьмы он чуть не убил его. Три ночи назад…он даже не помнил ту ночь.

Это казалось невозможным. Вся его жизнь была посвящена службе Золотому принцу. Фендрель привел Террина в Орден святого Эвандера, растил его, чтобы Террин занял его место Черного капюшона, правой руки короля. Террин знал, что ему нужно было исполнить клятвы Богине и сделать это, служа избранному Богиней.

Но в момент кризиса он напал на Герарда.

Вина терзала его сознание больнее, чем от физических ран. Он не ощущал проклятие. Даже сейчас Террин не ощущал внутри себя магию Искажающей ведьмы. Он помнил, как Илейр внедрила ее в него, давно, когда он был ребенком. Она оставила на его щеке метку, сила ее тени проникла в его кровь. Но когда Фендрель нашел Террина, он убрал метку, выпустил проклятие из его крови. Так Террину сказали.

Фендрель врал ему все эти годы? Или просто ошибся?

Террин стиснул зубы. Он должен был еще лежать в кровати, отдыхать. Фендрель говорил, что позвал подкрепление из каструма, включая фасматрикс-домину, которая должна смочь убрать проклятие из тела Террина раз и навсегда. Если нет…

Если нет, Террин знал свое будущее. Проклятый венатор не был надежным, его нельзя было отправить в бой. К нему применят Нежную смерть. Его душу отделят от тени. Если Богиня сжалится, он поднимется к Ее свету, а не попадет в ад Прибежища. И это станет концом. Всего.

Он мог лишь надеяться, что фасматрикс сможет предложить что-то еще. Или…

Или он мог осмелиться обдумать ее предложение.

Его горло сжалось, он пытался сглотнуть, но во рту пересохло. Он выпрямился, отогнал эту мысль подальше, чтобы она не вредила. Ему уже хватало проблем. Если добавить ересь, станет еще хуже.

Он повернулся к двери. Он должен был действовать сейчас, пока не прибыло подкрепление. Пока он не упустил шанс. Он поднял кулак, стукнул трижды в дверь, выждал, повернул голову, чтобы услышать ответ. Его не было, и он постучал сильнее, костяшки жгло.

Резкий голос прорычал из комнаты, он едва узнал голос:

- Что?

- Это я, Герард, - сказал Террин.

Сначала ничего. Прошло три вдоха, и он услышал нечто, похожее на скрип стула, а потом шаги по паркету и щелчок замка. Дверь приоткрылась. Террин заглянул, увидел щеку Герарда. Принц отошел к столу.

- Закрой за собой дверь, - сказал Герард, бросив через плечо.

Террин послушно закрыл за собой дверь, посмотрел на комнату. Состояние кабинета указывало на состояние принца. Обычно тут все было на местах, каждая книга стояла на месте. Даже широкий стол Герарда у окна, обычно заваленный документами, но в стопках, разделенных с точностью и заботой для лучшей продуктивности.

Теперь комната выглядела так, словно принадлежала безумцу. Позолоченные стулья у камина упали, один лежал на боку, другой – почти в камине. Книги были разбросаны всюду, страницы усеивали пол, как мертвые листья, многие были вырваны. Стол Герарда был в порезах на ножнах и поверхности, словно он вымещал злость ножом.