10. Приглашение

Я добралась до дома и уже ставила велосипед в гараж, когда услышала какой-то звук, словно снаружи, в нескольких футах от меня что-то трепетало в воздухе. Осторожно, на цыпочках, я направилась к дверям, держа наготове фонарик на случай встречи с приблудившимся вампиром.

Но ничего похожего снаружи не было. Папа парковал внедорожник, но меня насторожил совсем другой звук.

«Не иначе енот забрался в наш мусорный бачок поживиться отходами», — подумала я, но тут вдруг хрустнула веточка, послышались шаги.

«Бежать! » — такой вот была моя первая мысль.

От гаража до нашей задней двери десять ярдов. Почему-то мне сразу представился таящийся во тьме Фредди Крюгер, Майкл Майерс или маньяк Джейсон в хоккейной маске. Киношные кошмары наполнили мое сознание, вызывая безумный страх. Я так насмотрелась фильмов ужасов, что вытряхнуть их содержание из головы было свыше моих сил.

«Думай о детских передачах! » — мысленно приказала я себе, вспоминая «Барни», «Телепузиков», «Дору», хотя в былые времена эти сюжеты пугали меня еще больше.

С ключами наготове я могла надеяться оказаться внутри прежде, чем кто-нибудь успеет причинить мне реальный вред, а потому набрала побольше воздуха с намерением совершить бросок. Однако не успела сделать и шага, как вдруг оказалась в совсем уж неожиданной ловушке. Выход из гаража оказался перекрытым фигурой, таящейся в тенях, но это был вовсе не мой извечный недруг Тревор или враг Александра, злокозненный вампир Джаггер Максвелл. Там стоял сам Александр.

— Ой, так это ты. Ну, слава богу.

Я хотела броситься ему на шею, но руки возлюбленного были сложены на груди.

— Где ты была? — спросил он таким же тоном, какой я не раз слышала от отца, когда задерживалась дольше дозволенного.

— Так, прокатилась на велосипеде, — почти правдиво ответила я.

— Одна? Ночью?

— Еще не так уж поздно. Да и велик у меня с фарами.

Вот это была чистая правда.

— А это тогда зачем? — осведомился он, указывая на фонарик. — Ты явно где-то что-то высматривала. Или, скорее, кого-то.

— Лишний источник света никогда не помешает. Я ведь не ты, в темноте не вижу.

Я изобразила улыбку, надеясь, что он ответит тем же, но его лицо осталось угрюмым.

— Ладно, — пришлось признаться мне. — Честно говоря, я ездила к твоему дому. А чего ты хочешь?! У нас в Занудвилле каждая собака, включая Мэтта, Беки, даже чертова Тревора, уже видела твоих родителей. Одна я представляю их себе только по портрету, написанному тобой. Мне хотелось посмотреть самой.

Чувствовала я себя ужасно. Надо же, вечно я попадаю в дурацкое положение из-за неспособности проявить терпение. Самой-то мне, интересно, здорово понравилось бы, вздумай Александр тайком отираться возле нашего дома, высматривать моих родителей? Так чем я после этого лучше местных сплетников?

Мне показалось, что Александр молчал целую вечность. Стыдно было так, что я не решалась поднять на него глаза.

Но тут мой возлюбленный взял меня за запястье и мягко привлек к себе.

— Наверное, мне стоило бы посадить тебя под арест за неподобающее поведение, — заявил он. — Но я всегда снисходительно отношусь к хорошеньким девушкам, признающим свою вину.

— Ты ведь все знал, правда? Неужели я так предсказуема?

— Предсказуемость тут ни при чем. Я просто заметил, как ты пряталась в наших кустах.

— Так ты не злишься?

— Вопрос еще не закрыт. Ты готова понести наказание?

Я неохотно кивнула. Кто его знает, какие наказания в ходу у вампиров? Вот сейчас и разберемся.

— Приговариваю тебя к тысяче поцелуев, — объявил Александр.

— Можно приступать?

Он наконец улыбнулся. Я обхватила его за шею и припала к губам.

Когда мы разъединились, а это случилось не скоро, меня снова понесло извиняться.

— Ладно, проехали, — оборвал меня возлюбленный. — Тебе и вправду пора с ними встретиться. Но сегодня не получится. Ты будешь занята со мной.

Александр подмигнул. На протяжении следующего часа мы приводили в исполнение его приговор.

Еще одно письмо появилось таинственным образом, на сей раз у меня дома.

— Эй, для тебя почта, — окликнула меня мама, когда я вернулась домой на следующий день. — Конверт на кухонном столике.

Я не привыкла получать письма, разве что открытки, да и то в день рождения или по праздникам. Неудивительно, что меня взволновал сам факт поступления чего-то на мое имя, пусть это просто информационная брошюра из колледжа.

Рядом со светло-голубыми солонкой и перечницей лежал пурпурный конверт, на котором черными чернилами каллиграфическим почерком было выведено: «Для мисс Рэйвен Мэдисон».

Как и в случае с письмом, адресованным Александру, ни марок, ни штемпелей на конверте не оказалось. Я чуть было не вскрыла его, но тут вспомнила, как красиво это делал Александр.

— Мама, а у нас есть нож для бумаг?

— По-моему, что-то такое было. Посмотри у папы в столе.

Я открыла застекленную дверь в отцовский кабинет, где красовался большущий дубовый письменный стол, уставленный семейными фотографиями, поискала что-нибудь режущее, но не нашла ничего, кроме нескольких ручек да колышка для гольфа. С нарастающим раздражением я принялась рыться в выдвижных ящиках, наконец под какой-то папкой обнаружила нож для бумаг в форме теннисной ракетки, которым аккуратно вскрыла конверт, вытащила оттуда карточку и прочла:

Мистер и миссис Константин Стерлинг надеются, что Вы не откажете им в удовольствии отобедать в Вашем обществе в пятницу на закате. Особняк Стерлингов. Бенсон-хилл

Это было официальное приглашение. Мне предстояло познакомиться с родителями Александра, неопровержимое доказательство чего я держала в руках.