АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ ФИНАЛ 7 страница

– Это очень хороший способ поддерживать форму, к тому же дешевый и приятный – ответила я, и Эрик подхватил суть беседы

– О да, это и, правда, классно. Поначалу страшно до чертиков, а потом втягиваешься.

– А ты катался? – удивленно спросил Игорь, переводя взгляд то на меня, то на Эрика

– Она меня заставила, – Эрик развел руками, – Но это был интересный опыт.

– Да ладно, ты чуть не обделался, – рассмеялась я, – Я еще никогда не видела столько ужаса в человеческих глазах.

– Не правда. Мне было страшно, но совсем немного.

– Не ври, – скорчила гримасу я, – На самом деле это не так страшно. В конце концов, можно купить шлем и наколенники с перчатками, так что падения будут не страшны.

– Мне надо попробовать обязательно, – просияла Маша, – А ты можешь помочь мне выбрать ролики?

– Легко, – ответила я, и мы улыбнулись друг другу.

К вечеру мы устроились на террасе возле дома, укутавшись в пледы. Я прижалась к Эрику, завернутая в мягкую шерстяную ткань и его руки. Он водил носом по моим волосам и делал вид, что слушает Игоря, рассказывающего о его последней поездке в Париж. Маша укладывала детей спать, но безуспешно, о чем свидетельствовали периодические визги со второго этажа. Я не выдержала, и встала, чтобы предложить ей свою помощь.

– Ты куда? – спросил Эрик, когда я направилась к дому

– Помогу Маше справиться с детьми.

– Ты уверена? – в его глазах пробежало беспокойство.

– Конечно, Эрик. Вам же наплевать, а она такими темпами их до утра не уложит, – я вскинула бровь, и он метнул на меня обжигающий взгляд.

Довольно усмехнувшись, я прошла в дом, и поднялась по узкой деревянной лестнице.

Машу я нашла в детской, когда она пыталась укачать младшего сына, под возмущенное нытье старшего.

– Давай помогу, – сказала я и протянула руки.

Маша робко посмотрела на меня и вложила мне в руки ребенка.

– Сколько ему, – спросила я шепотом, начиная двигаться из стороны в сторону. Малыш с любопытством посмотрел на меня, нахмурился и зевнул. Потом начал медленно моргать. Это хороший признак. Управлюсь за пять минут.

Я оглядела детскую комнату, оформленную в стиле сафари. Стены были покрашены в желто–зеленый цвет, не слишком яркий, но и не бледный. На одной стене расположился стеллаж с игрушками, столик для рисования и телевизор. Эта же стена была покрыта фотообоями с изображением героев «Мадагаскара». Лев приветливо улыбался, а зебра стояла на передних лапах, как брейкдансер. На дальнем плане маячил пароход с пингвинами, а в воде у берега плавала бегемотиха Глория. Кровать старшего была заправлена постельным бельем с теми же героями, а колыбель маленького украшена зеленым балдахином и бортиком с кружевом.

– Девять месяцев. Старшему три года, и у него как раз сейчас кризис. Управиться практически невозможно. Получается, только если ложусь с ними вместе.

– Так почему сегодня по кроваткам?

– Игорь против совместного сна. Обычно он ночует в городе, у него там квартира, тогда мне попроще. А на выходных он и слышать не желает о детях в нашей постели, – она пожимает плечами, поглаживая своего старшего сына по голове.

Он вот–вот уснет мирным сном.

– Почему? – спрашиваю я, чувствуя, как моя неприязнь к Игорю начинает вырастать до невозможных размеров.

– Он считает, что у детей должна быть своя комната, а семейное ложе только для мужа и жены, – вздыхает Маша, – мужские заморочки. Если со старшим он еще кое–как терпел до полутора лет, пока я не прекратила грудное кормление, то сейчас он не готов себя ущемлять.

Вот козел!

Я промолчала, сглотнув, посмотрела на младенца в моих руках. Он сопел, надув щеки, и выпятив верхнюю губу. Все дети спят с одинаково мирным выражением лица. Где–то я слышала фразу: «Когда спят дети, даже ангелы молчат». Наверное, это недалеко от истины, если, конечно, ангелы существуют.

Я улыбнулась и кивнула Маше:

– Спит.

– Клади в кроватку.

Я послушно переложила ребенка в его кроватку. Младенец утонул в зеленых рюшах, и я поправила балдахин. Он сразу перевернулся на живот и зарылся лицом в тоненькую подушку. Сашка делал так же.

Черт!

Ком встал где–то в трахее, и я усердно пыталась пропихнуть его дальше, но получилось неважно. Маша добавила масла в огонь всего лишь одной фразой:

– Ты так быстро управилась. У тебя есть дети?

– Был, – осипшим голосом сказала я и направилась к двери.

Потом, я остановилась и выпалила, давясь слезами:

– Не слушай его. Спи вместе со своими детьми. Поверь, это самое ценное в жизни. И очень быстро проходит. Игорь – дурак, если этого не понимает.

С этими словами я вылетела из детской, и забежала в первую комнату, попавшуюся на моем пути. Это оказалась ванная. От нахлынувших воспоминаний мою грудь сдавило, словно по ней проехался асфальтоукладчик, и я принялась хватать ртом воздух. Я вцепилась с раковину так, что костяшки пальцев побелели, и отчаянно затрясла головой, прикусив нижнюю губу до боли.

В висках застучало, в ушах появился долгий, пронзительный писк и поле зрения вокруг меня стало сжиматься.

– Март, ты выпил. Я поведу, – резко сказала я, усаживая Сашку в автокресле.

Он послушно сложил ручки, когда я пристегнула его пятиточечным ремнем. Поцеловав сына в макушку, я поймала его довольную улыбку и подошла к багажнику, куда Март укладывал коляску.

– Я выпил полбанки пива. Два часа назад, – пожимает плечами он.

– Ну и что? Ты знаешь мое отношение к этому. Давай ключи! – говорю я, и он смеется.

– А ты знаешь, как я не люблю, когда ты за рулем.

Я вздыхаю, когда он тянется ко мне и обнимает меня за талию.

– Я поведу. Март, пожалуйста, давай не будем ругаться.

Чмокнув меня в лоб, мой муж отстранился и покачал головой. Потом закрыл багажник, протянул ключи от машины и зашагал к пассажирскому сиденью.

Я устроилась за рулем, пристегнулась и поморщилась от солнечного света, бьющего в глаза. Как назло, я снова забыла очки дома. Опустив козырек, я завела машину и тронулась с места.

– Баба за рулем – все равно, что обезьяна с гранатой, – проворковал мой муж и рассмеялся.

– Заткнись, – буркнула я, пытаясь сосредоточиться на дороге.

– Дана! – я услышала взволнованный голос Эрика в коридоре.

– Я здесь, – прохрипела я, и не знаю, то ли он услышал этот жалобный звук, то ли просто нашел меня по запаху, но он в ту же секунду открыл дверь в ванную, и оказался рядом.

Он подхватил меня, обвив руками мою талию, и прижал к себе. Я судорожно хватала воздух и цеплялась за него, чтобы не рухнуть в обморок.

– Все хорошо. Я с тобой. Я рядом, – говорил он мне на ухо, и я возвращалась в реальность маленькими шажками на звук его голоса.

Когда приступ прошел, он усадил меня на унитаз, а сам сел на корточки рядом. Заглянув в мое лицо, он нахмурился еще больше.

– Ты как?

– Уже лучше.

– Я говорил, что это была плохая идея? – он покачал головой, и я вжала шею в плечи.

– Нет, но намекал.

– Хочешь домой?

– Да, – в знак согласия я слабо кивнула.

– Сейчас вызову такси. Сиди здесь и никуда не уходи.

– Эрик, – начала я и осеклась, – Ничего им не говори. Скажи, что мне стало плохо.

– Хорошо.

Он вышел из ванной, и я услышала топот шагов по лестнице и приглушенные голоса. Потом шаги вернулись в коридор и оказались возле двери ванной. Эрик вернулся.

– Игорь вызовет машину.

– Можно я пока здесь побуду? – пролепетала я, приваливаясь к бочку унитаза и закрывая глаза

– Конечно. Не хочешь выходить?

– Нет. Я кое–что сказала Маше.

– Что ты ей сказала? – Эрик напрягся.

– Не переживай, о похождениях ее муженька я ничего не рассказала. Просто сказала ей, чтобы она не слушала его в отношении детей. Ты знаешь, ей очень тяжело с ними справляться. А он вместо помощи, давит на нее и устанавливает свои требования.

– Это их дело, – отчеканил Эрик и отвернулся к окну напротив двери.

– Я знаю. Просто меня это взбесило. Твой друг – козел.

Эрик гневно вздохнул и собрался что–то сказать, но я перебила его:

– Прости. Но это правда. И ты сам это знаешь.

Он выдохнул, опустил плечи и посмотрел на меня с такой тоской, что у меня защемило сердце.

Блин, не стоило, наверное, этого говорить. Я вспомнила слова Эрика о том, что у него нет друзей. Наверное, Игорь, каким бы он не был, был ему близок.

– Прости, – еще раз сказала я.

– Прощаю, – пробубнил он и развернулся ко мне, – Пошли. Машина приехала.

Мы быстро попрощались, я кивнула Игорю и Маше, которая смотрела на меня озабоченными глазами.

– Ты же не забудешь про ролики? – тихо сказала она, обнимая меня на прощание.

От этого жеста мне стало неловко, но я все же ответила на объятия и похлопала ее по спине.

– Нет. Я держу свои обещания.

– Оставь мне свой номер, – просияла она, и я послушно записала набор цифр в ее телефон и поставила рядом со своим именем смайлик.

Мы вышли за ворота и сели в такси. Эрик продиктовал свой адрес и посмотрел на меня. Наверное, выражение моего лица было очень удивленным, потому что он рассмеялся.

– Ты хотела к себе домой? Я ничего не имею против, но моя кровать больше, – шепнул он мне на ухо, и я расплылась в улыбке.

–К тебе, так к тебе.

Я повела бровью, он засопел и страстно впился в меня губами.

Об инциденте, произошедшем всего полчаса назад, я мигом забыла.

ГЛАВА 22

– У вас есть футболки немецкой сборной? – весело спросила я, заходя в спортивный магазин.

– Есть, но не все игроки. Какую именно вы хотите?

– Тринадцатый номер. Мужская, размер XL.

– Мюллер, – расплылся кассир в улыбке, – Хороший выбор.

Козел твой Мюллер, вместе со всей немецкой сборной.

Злобно пыхтя, я схватила толстовку сборной Бразилии своего размера и бросила ее на кассу. Улыбка кассира сползла с лица, а потом он ехидно оскалился и шепотом спросил:

– Ролевые игры? Германия неплохо вставила Бразилии.

Я подавилась слюной, которой секунду назад чуть не забрызгала все вокруг от ярости.

Это он на что намекает? Никакого чувства такта.

Я уже захотела позвать администратора и нажаловаться на хамство персонала, как сзади вырос Эрик и приобнял меня за талию.

– Нашла, что искала?

К этому времени предательская немецкая футболка скрылась в пакете и мой сюрприз не раскрылся. Я метнула молнии в кассира, он стоял, потупивши взгляд. И складывал мою толстовку.

– Нашла, – пробурчала я, подставляя щеку для поцелуя.

– Еще одна? У тебя же есть Неймар? – Эрик прищурился, когда увидел, что складывает в пакет хамоватый сотрудник магазина.

– Это толстовка.

Я снова отвесила злобный взгляд продавцу, который расплылся в улыбке.

Эрик искренне восхищался немецкой сборной, а в особенности Мюллером. Ему так понравилось, как тот забивал голы, что он заорал даже тогда, когда на одиннадцатой минуте матча мяч от Мюллера полетел в ворота Бразилии в полуфинале. Не знаю, насколько исказилось тогда мое лицо, но он долго смеялся. И до сих пор мне припоминает этот позорный матч.

Иуда.

– Что–то случилось? – спросил он, когда мы выходили из магазина на подземную парковку.

– Потом расскажу, – покачала головой я и улыбнулась.

Все–таки ролевые игры в майках сборных пробуждали кое–какие фантазии. Особенно, если понимать фразу «неплохо вставили» в немного опошленном смысле.

Сев на водительское сиденье, я завела мотор, и лишний раз насладилась сладким рычанием Артеги. Погладила руль и тронулась с места. Я начала привыкать к этой машине. Эрику нравилось, как я вожу, и он частенько отдавал мне бразды правления.

Вот и сегодня, был мой «водительский день». Утром он заехал ко мне, мы приняли душ вместе, позавтракали и направились в центр за покупками. Я отправила его в магазин электроники за беспроводными наушниками, которые он страстно возжелал заиметь, увидев в какой-то рекламе. Провода мешали ему во время езды на роликах. А сама купила предательскую немецкую футболку. Ему в подарок. У него скоро день рождения.

Эрик совсем освоился с моим телефоном на Андроиде (сам он был зомбированным обладателем яблокотехники) и каким–то неведомым мне чутьем всегда подбирал удачную музыку для совместного времяпровождения. Вот и сейчас из колонок Артеги плавно струились звуки супер–мелодичной песни на французском языке. Je suis malade, Лара Фабиан. Красивая песня о разбитом сердце. Я когда–то давно прочитала перевод.

Душа болеет, изнемогает, тлеет

Приходишь ты, когда не ждешь

Уходишь вновь – и в сердце нож

Утром он сказал, что у нас одна важная встреча днем, и попросил меня одеть что–нибудь понаряднее, поэтому я напялила серые брюки и черную блузку в крупный цветок. Я даже слегка подкрасилась по такому случаю. Эрик вообще часто стал меня таскать по разным мероприятиям: презентациям, вечеринкам, открытиям ресторанов и ночных клубов. Мой гардероб жалобно намекал мне на то, что его пора обновить парой платьев или хотя бы приличных костюмов. Я отрицала все эти намеки, тщетно пытаясь придать себе шикарный вид, используя то, что есть. И благодарила Бога за Лабутены, которые подходили к любому наряду. Все попытки Эрика меня одеть я отвергала.

– Эрик, я не кукла, чтобы меня наряжать, – сказала я в очередной раз, когда он завел подобный разговор.

– Я не считаю тебя куклой. Но я понимаю, что с твоей зарплатой тяжело соответствовать местам, в которые я тебя вожу.

– Не бери меня с собой, и проблема решена, – пробубнила я, глядя на свое отражение в зеркале.

Он вздохнул, покачал головой, и приобнял меня сзади, положив голову мне на плечо.

– Дана, я понимаю, что задеваю чувство твоего достоинства. Но мне будет приятно купить тебе платье или туфли. И я ничего не прошу взамен.

– Мне это не нужно. Это пустая трата денег. Я надену это платье один раз в жизни, а о его стоимости мне даже думать страшно. Ты сам знаешь, как я отношусь к бессмысленным тратам. Лучше на эти деньги…

– Да–да, помочь людям. Я знаю, – вздохнул он, целуя меня в шею, – Твоя взяла. На сегодня.

– Ты не оставишь эту тему? – я нахмурилась и на моем лбу пролегла морщинка. Точно такая же была у него.

– Никогда, – рассмеялся он, разворачивая меня лицом к себе и усаживая на комод.

Вот и сегодня, я наряженная и надушенная, ехала в самой эксклюзивной машине, с самым красивым мужчиной и под одну из самых красивых песен. Куда ехала, сама не знала.

Эрик сказал свернуть в сторону пригорода. Мы едем в частный сектор? Странно.

Через полчаса я притормозила у небольшого дома с брусчатой дорожкой. Возле дома стоял Volvo XC60 красного цвета. Как с обложки журнала. Сияющий и наполированный.

– Неплохо, – кивнула я на машину.

– Нравится? – пристально посмотрел на меня Эрик, выходя из машины, – Хотела бы себе такую?

– Не отказалась бы. Мой любимый цвет.

– Ага, – он задумчиво улыбнулся.

Он взял меня за руку, и мы пошли по дорожке к дому. Любопытство распирало, и я, не выдержав, спросила:

– Надеюсь, ты не притащил меня знакомиться с родителями?

– Нет, они живут в Норвегии. Надо как–нибудь тебя туда свозить, – Эрик расплылся в улыбке, – Сейчас сама все узнаешь. Потерпи немного.

Легко тебе говорить, мистер–загадочность.

Мы подошли к крыльцу, окруженному плющом, Эрик постучал в металлическую дверь, и она открылась. На пороге стояла невысокая женщина в темно–синем брючном костюме с папкой в руках.

– Кааск? – спросила она, глядя в свои бумажки.

– Да, – ответил Эрик, – Эрик и Дана.

Я перестала что–либо понимать и уставилась на него.

– Вы вовремя. Меня зовут Ирина. Проходите. Я вам все покажу, – она улыбнулась идеально ровной улыбкой и пропустила нас внутрь, – С какой комнаты вы хотели бы начать?

– Покажите нам первый этаж, для начала и расскажите о доме, – улыбнулся в ответ Эрик.

– Хорошо. Идите за мной. Дом спроектирован в двухтысячных, в те года как раз вошло в моду строить просторные холлы. Из прихожей мы попадаем именно в него, – сказала она, когда мы прошли в большое помещение с открытой планировкой, – Справа вход в гостиную и столовую, слева технические помещения, санузел и прачечная.

Она свернула направо, а я воспользовалась возможностью и шепнула Эрику:

– Что ты задумал? И почему мы Кааск?

– Ты можешь подождать с вопросами и просто осмотреть дом?

– Но… – начала я, но меня прервал голос экскурсовода Ирины:

– В гостиной есть камин и зона отдыха. Как видите, окна здесь небольшие, но с витражами. Здесь же дверь на террасу. Ее я лучше покажу вам из кухни.

Я оглянула комнату, оценила камин из красного кирпича и посмотрела на окно. Оно было действительно маленькое, прямоугольное, а наверху тонкая полоска из цветного стекла. Из–за этого в комнату проникали яркие разноцветные лучи и играли на полу красками. Пол был деревянный, из доски, просто покрашенной в белый цвет.

– Полы дубовые, – словно прочитала мои мысли Ирина, и я поморщилась, – Здесь – кухня.

Она распахнула раздвижные двери со стеклянными вставками и махнула рукой, приглашая нас внутрь. Я вошла в кухню, и мое сердце забилось с утроенной скоростью. Стиль прованс, все из белого дерева, словно покрытого глазурью. На верхних шкафчиках тоже были узорчатые витражи с изображениями птиц, нижние фасады были резными. Литые бронзовые ручки. Я невольно прошла к столешнице и провела рукой. Дерево. Дубовая столешница. В этой кухне все пахло деревом и уютом. Так и хотелось встать у плиты и варить борщи.

– Здесь тоже есть выход на террасу. Хотите посмотреть?

– Конечно, – выпалил Эрик, схватил меня за локоть и повел за собой. Я как завороженная смотрела на кухонную мебель. Мне всегда нравился такой стиль, и я об этом ему говорила.

– Террасу обновили в прошлом году, заменили доски и сделали навес из стекла.

Терраса была просторная и полностью накрытая навесом. Он был сделан очень интересно: кованые узорчатые рамы, переплетающиеся между собой, и сочетание матового с прозрачным стеклом. По деревянным доскам террасы пролегали узоры и блики. Прямо на выходе из кухни стоял большой круглый деревянный стол и шесть стульев. Чуть поодаль, ближе к входу в гостиную лежали сложенные шезлонги и стояла пара плетеных кресел.

– Хозяева уезжают заграницу на ПМЖ, так что вся мебель остается. Хочу добавить, что вам несказанно повезло, потому что владельцы дома дизайнеры и все обставлено со вкусом. Ничего лишнего, но очень уютно. Идеально для молодой семьи.

Что?

– Да, мы как раз ищем что–то похожее, – пропел Эрик, уставившись на меня изучающим взглядом, – Правда, дорогая?

– Конечно, милый, – выдавила из себя я и пообещала себе его прибить.

С особой жестокостью.

– Покажите нам спальни, – прокудахтал с энтузиазмом мой спутник, и я поморщилась.

Откуда такие слащавые нотки в его голосе?

Мы поднялись на второй этаж по деревянной лестнице, если я не ошибаюсь тоже дубовой, под верещания маклерши. Я буравила его взглядом, а он только улыбался все шире и шире.

– Здесь хозяйская спальня. Ее расположили сразу возле входа в самом большом помещении второго этажа, – она махнула рукой, – Ванная справа, выход из спальни в ванную имеется.

Мы зашли в просторную светлую комнату, и я едва не взвизгнула от восторга. Все во французском стиле: узенькие окна с декоративными коваными ставнями, тот же дощатый пол, просторная кровать в центре стены, туалетный столик с овальным зеркалом. Хрустальная люстра на потолке переливалась радужными оттенками, когда на нее попадали лучи солнца, и давала блики на стены и пол. На стенах по обе стороны кровати висели лампы в таком же стиле. У окна резное кресло–качалка с накинутой на него овечьей шкурой, а подоконник просто огроменный. Так и хочется залезть на него с чашкой утреннего кофе и смотреть в окно. Из которого, кстати, открывается вид на лесную тропинку. Красотища.

– Вы осматривайтесь, а мне нужно сделать пару звонков, – улыбнулась Ирина, и вышла за дверь.

Эрик плюхнулся на кровать и притянул меня к себе.

– Тебе нравится?

– Эрик, я ничего не понимаю. Почему она думает, что мы женаты?

– Потому что хозяева этого дома хотят продать его только семейной паре. А я хочу купить этот дом.

– Но они же могут узнать об обмане, – сначала спросила я, а потом до меня дошел смысл его последней фразы, – Зачем тебе этот дом?

Самый тупой вопрос, который только можно было задать. По шкале тупости он, наверное, превысил все сто процентов.

– Потому что я так хочу, – рассмеялся Эрик и посадил меня к себе на колени.

Резонно. Тем более, он может себе это позволить. И пяток таких же домов по всему миру.

– Ты не ответила. Тебе нравится?

– Он красивый. Особенно кухня. И этот туалетный столик, – я закусила губу, – Здесь как в голливудском фильме. А дорожка куда ведет? – кивнула я в окно.

– Здесь неподалеку дикий пляж.

Он замолчал и начал поглаживать меня между лопаток. Он всегда так делал, когда хотел меня успокоить или отвлечь. Потом поднял руку на мою шею, притянул к себе и поцеловал. Я запустила пальцы в его волосы, я обожала это делать, и он вздохнул.

– Я хочу купить этот дом и хочу, чтобы ты жила здесь вместе со мной, – прошептал он, – Пожалуйста.

На меня словно наехал поезд. Я уставилась на него и судорожно пыталась понять, какой смысл он вкладывает в это предложение. Жить с ним?

Нет, мы неплохо проводили время, встречаясь на выходных. Мы слушали музыку, танцевали, занимались сексом, вместе готовили, катались на роликах, смотрели футбол. Блин, чего только мы не делали вместе. Он даже давал мне возможность дышать, когда я задумывалась о муже и ребенке, терпел мои вспышки гнева на приемах и вечеринках. Мне было хорошо с ним, даже мои кошмары практически прошли, это правда, но жить вместе?

Это слишком… Много для меня.

Снова засыпать и просыпаться вместе с мужчиной. Строить планы на будущее. А дети? Он ведь наверняка захочет детей, определенно.

Я не смогу.

– Я не могу, – покачала я головой, – Нет, Эрик, это слишком для меня.

– Почему? Тебе со мной плохо? – он нахмурился.

– Хорошо, но… – я запнулась и вздохнула, – Я не могу дать тебе то, что ты хочешь. Я тебе говорила. Жить вместе – это значит создавать семью, а я…

– Мне не нужна семья. Я просто хочу быть с тобой.

– Но…

– Послушай, Дана, – начал он на вздохе, – Ты сама говорила мне, что нельзя терять время. Нельзя терять ни секунды, нужно делать то, то тебе нравится, – он замолчал и провел пальцем по моей щеке, а я зажмурилась, – Мне нравится быть с тобой. Я хочу купить этот дом и жить в нем с тобой.

– Я не смогу играть в семью, Эрик.

– Я знаю и не прошу тебя играть. Просто будь со мной. Какая разница, где? У меня, у тебя, или в этом доме?

Наверное, он прав, и разницы нет, но…

– Можно мне подумать? – спросила я с надеждой

– Только минуту, – рассмеялся он, снова целуя меня долгим, глубоким поцелуем, от которого бабочки в животе начинают порхать.

Какая до нелепости избитая фраза.

– Ладно. Черт с тобой. Я согласна.

– Правда? – он недоверчиво прищурился.

– Эрик, – я закатила глаза, – Почему ты всегда переспрашиваешь? А если я передумаю?

– Черт, я совсем об этом не подумал, – сказал он с улыбкой и в его карих глазах заиграли золотистые искорки, – Значит, ты согласна, дорогая?

– О, Господи, да!

– Ну и ладненько. Пошли, осмотрим дом до конца, а потом поедем ко мне.

На втором этаже мы быстро осмотрели оставшиеся спальни. Одна была гостевой с отдельной ванной, вторая по плану была детской, но Эрик заранее попросил убрать оттуда мебель и сказал, что детей мы пока не планируем. Комната была небольшая, рядом с главной спальней, абсолютно пустая. Только светло–желтый ковролин и стены с сюжетом «Маленького принца» намекали на то, что это детская.

– Мы все переделаем здесь, – прошептал Эрик, когда я осматривала комнату, – Здесь может быть мой кабинет или комната отдыха.

Я кивнула и ничего не ответила. Слова застряли в горле. Я не любила детские. Думаю, понятно почему.

Когда мы вышли из дома и распрощались с Ириной, сюрпризы на этом не закончились. Красный Вольво отныне принадлежал мне.

Су–у–у–пер.

Я даже не стала спорить, просто взяла ключи и села за руль. Эрик поехал следом на Артеге.

«С ней он точно никогда не расстанется» – мелькнула мысль в голове, но я быстро ее прогнала.

ГЛАВА 23

Я ждала Машу, сидя в машине перед их с Игорем домом и поражалась размаху этого особняка. Шесть спален наверху, гостевой домик с двумя спальнями, крытый бассейн с баней. Зачем столько семье из четырех человек, с учетом того, что муж постоянно отсутствует и приезжает только на выходные? Дом, который собирался купить Эрик, был совсем другим.

Маша вышла на дорожку и махнула рукой. Она одета в спортивные брюки и футболку, заранее подготовившись к первому уроку езды на роликах. Мне скоро можно будет клуб открывать.

– Привет, – улыбнулась она, усаживаясь в машину.

– Привет.

– Классная машина, – выдала она, оглядывая просторный бежевый салон.

Эрик подобрал машину с учетом моего вкуса. Я любила сочетание красного с бежевым, он нашел такую модель. Приборная панель была оформлена в коричнево–черном цвете, с вставками под дерево. Руль покрыт бежевым пластиком и кожей. Короче – не машина, а мечта.

– Эрик, – закатила я глаза и покачала головой.

– Мужчины, они такие, – рассмеялась Маша, – Я хотела небольшой домик где–нибудь на берегу озера, но Игорь решил, что нужно строить просторный особняк, чтобы можно было принимать гостей.

– И часто у вас такое количество людей в доме, чтобы заполнить все спальни? – вырвалось у меня, когда я выезжала на главную дорогу, ведущую в центр.

– Ни разу не было с тех пор, как он построил его, – с грустью вздохнула Маша.

– А почему не пригласишь?

– Мой круг знакомых ограничивается друзьями и коллегами Игоря. У большинства из них другие интересы. Короче говоря – они редкие зануды. Стерпеть одного–двоих еще можно, но точно не толпу аналитиков, охотников за головами, инвесторов, и, тем более, их жен.

– Значит, нужно расширять круг знакомых, – стараюсь улыбнуться я, но в душе мне тошно.

Такое ощущение, что он построил эту крепость, чтобы держать ее в заключении. Моя неприязнь к Игорю разрослась до размеров Юпитера.

– Ты не водишь машину? – спрашиваю я, и Маша качает головой, – Почему?

– Игорь против. Он говорит, что баба за рулем…

– Все равно, что обезьяна с гранатой, – прошептала я и почувствовала, как кровь отлила от лица.

– Да, именно так, – рассмеялась Маша, и ее смех вывел меня из ступора.

Паника быстро отступила, и я расслабилась, уставившись на дорогу.

Мы быстро добираемся до города, и я подъезжаю к Виру. Свернув на парковку, я поднимаюсь по извилистому тоннелю и морщусь от того, как круто его построили. Поставив машину, я веду Машу в спортивный отдел, чтобы помочь ей с выбором роликов. Потом мы поедем на беговую дорожку, чтобы научиться кататься. В общей сложности, я проведу с ней несколько часов, и эта мысль меня не радует. Я боюсь, что она начнет расспрашивать о том, что произошло у них в доме. Я не хочу об этом говорить.

Мы подходим к стенду с роликами разного размера, цвета и даже для разных целей. Тут есть беговые, любительские, профессиональные – на любой вкус. Об это я говорю Маше, и мы подбираем несколько простых моделей для нее. Она начинает примерку и, на мое счастье, останавливается на третьей паре черного цвета.

– Удобно? – спрашиваю я.

– Да, они мягкие внутри.

– Не жмут?

– Вроде нет, – она пожимает плечами.

– Если будет неудобно или будут натирать, можно будет вернуться и обменять.

– Тогда берем их и поедем пробовать, – сияет Маша, и мы идем оплачивать покупку.

Кассир упаковывает обновку, а я изучаю ее лицо. Она выглядит счастливой, когда расплачивается кредиткой мужа. Интересно, ей пришлось спрашивать разрешение, чтобы съездить со мной в магазин за роликами? Как Игорь отреагировал на ее просьбу? Она вообще просит у него деньги, или может тратить столько, сколько хочет? Я смотрю на нее, и невольно думаю о том, ждет ли меня то же самое, если я стану жить вместе с Эриком.

Одно радует – я умею водить, так что в любой момент смогу взять и уехать. У Маши, похоже, такого варианта вообще нет.

Мы возвращаемся на парковку, я расплачиваюсь в автомате и сажусь за руль. Включив радио, я еду в сторону променада, на котором обычно и катаюсь. По иронии, дорожка пролегает мимо дома Эрика. Я пару лет проезжала мимо его окон, и засматривалась на этот дом, думая о том, какой же красивый оттуда вид. И вот, теперь, я частенько наслаждаюсь этим видом. Наверное, мысли материальны.

Я паркую машину напротив Русалки – памятника одноименному броненосцу. Шестнадцать метров гранита и бронзы возвышаются над уровнем моря, глаза скульптуры смотрят с красивого лица куда–то вдаль за горизонт. Всегда восхищалась этим памятником. Мне казалось, что она будто ждет ту сотню погибших в море в 1893 году. Вот–вот ее лицо озарится улыбкой и из воды выйдут моряки, пропавшие в этих водах. Но этого не происходит, и русалка по–прежнему смотрит с надеждой в море.