В твоих глазах Вселенная мерцает и переливается миллионами звезд и созвездий.

В твоих глазах Вселенная мерцает и переливается миллионами звезд и созвездий.

Я люблю тебя больше жизни.

ПРОЛОГ

Думала, ты – королевских кровей.

Надела корону в сиянье камней.

Ты в мантии красной, с жезлом и гербом –

Боялась, что стану безгласой рабой.

О, как благодарна я милости неба,

Что ты королем от рождения не был.

Ты – нищий, а нищему нужно подать.

Так пусть снизойдет на тебя благодать.

О. Удачная

Я медленно ехал по ночной улице, тускло освещаемой фонарями, когда увидел ее.

Нет, не так.

Я медленно ехал по ночной улице, тускло освещаемой фонарями. Лобовое стекло машины заливало, как будто его поливали из брандспойта.

Нет, опять не так.

Я медленно ехал по ночной улице, тускло освещаемой фонарями. Лобовое стекло моей машины заливало, как будто его поливали из пожарной пушки. Брандспойт – это название наконечника этой пушки. Устаревшее название.

Я люблю точность. Со своей предыдущей пассией я расстался, потому что она не могла отгадать в игру синонимов название столицы Бразилии. После того случая, я открыл Википедию прямо на своем смартфоне, набрал слово " Бразилиа" в поисковике и вслух зачитал ей все подробности переноса столицы 21 апреля 1960 года. Почему зачитал вслух? Потому что я вообще сомневался, что она умеет читать. Я не люблю глупость. И люблю точность.

Так вот. Я медленно ехал, машину заливало, фонари тускло горели по обе стороны дороги. И тут я вижу ее.

Она шла под проливным дождем, босая и без зонта. Просто шлепала голыми ногами по асфальтовым лужам. Можете себе это представить? Ее черная рубашка насквозь промокла и прилипла к телу, волосы мокрыми сосульками свисали до лопаток. На ее плече висела сумочка, а на ремешке болтались туфли на высоких каблуках.

Я медленно подъехал к ней, чтобы не окатить водой, и опустил стекло в машине.

– Эй, у вас все в порядке? – спросил я неровным голосом по–русски.

Она посмотрела на меня и улыбнулась. Широко, искренне и по–детски. С ее ресниц стекала вода, тушь была размазана по лицу. Она улыбнулась мне, а потом потянула руку и вытащила наушники, которые я не заметил.

– Я просто музыку слушаю, – ответила она на чистом русском, и я улыбнулся.

Не прогадал.

– Под проливным дождем?

– Да. Это здорово, – она улыбнулась еще шире.

– Ты замерзнешь насмерть, – я рассмеялся, а затем продолжил, – Ты далеко живешь?

– Нет, на Суур–Амеерика.

– Садись, я тебя довезу

Она пожала плечами, потом посмотрела по сторонам и спросила, прищурившись:

– А ты не маньяк?

– Нет, – я покачал головой и улыбнулся, – Просто добрый самаритянин

Она прыснула, открыла дверь моей машины и села на пассажирское сиденье. На коврике под ней мгновенно образовалась лужа. Хорошо, что у меня салон кожаный, иначе вовек не высушу.

Я поехал вперед, а она, молча, смотрела в окно. Потом взяла свой мобильник, потыкала в экран пальцем и убрала его в сумочку, предварительно забрызгав дверцу машины.

– На перекрестке направо, – сказала она, – третий дом.

– Понял. Что слушаешь?

– Разное. Под настроение, – она снова улыбнулась и стала закручивать волосы пучком на голове.

– Не боишься одна так поздно возвращаться?

– А ты? – она вскинула бровь.

Очень сексуальный жест.

– Нет. Я на машине, и я мужчина. Что со мной станется? – сказал я, переводя взгляд на дорогу.

Из–за ливня приходилось ехать очень медленно, и меня это раздражало. Я любил свою машину и любил выжимать из нее максимум, а сейчас все ее лошадиные силы дремали под капотом.

– У меня хороший удар правой, – ответила незнакомка, – Как тебя зовут?

– Меня? – от неожиданности я чуть не подпрыгнул.

Я совсем не собирался знакомиться с какой–то сумасшедшей, которая ходит босиком под дождем.

Честно.

– Тут разве еще кто–то есть? – с издевкой сказала она.

– Нет. Эрик. Меня зовут Эрик.

– Очень приятно, Эрик. Нортман? – она хихикнула.

– Нет, не Нортман. Поклонница сериалов про вампиров? – я снова невольно улыбнулся.

– Нет, но Настоящую кровь смотрю только из–за него, – она расхохоталась.

– А тебя как зовут? – зачем-то спросил я.

– Хм, это сложный вопрос, - промычала она.

– В смысле?

– Если я скажу тебе свое настоящее имя, мне придется тебя убить, – наигранно грозно сказала она и фыркнула.

– Скажи не настоящее, – я пожал плечами.

– Дана.

– Дана, так Дана. Ты не ответила, почему так поздно ходишь по улицам?

– Шла с работы.

– Где работаешь?

– В баре, неподалеку от места, где ты меня забрал. Мы на месте.

Мы. Местоимение, именительный падеж, множественное число. Простое слово из двух букв. Почему тогда от него у меня внутри что–то дрогнуло, сорвалось вниз и бухнуло в пропасть?

Она уже надела туфли, открыла дверь машины и собралась выходить. Помедлив, она повернулась и сказала:

– Спасибо, добрый самаритянин. Будь осторожен на дороге.

С этими словами она выпорхнула из машины и скрылась в темноте подъезда. Я покачал головой, ругая себя за беспечность, и поехал домой.

Если бы я только знал, как изменится моя жизнь в следующие несколько недель, я никогда не подобрал бы ее. Даже, если бы на улице шел снег, а она была бы голая.