Часть первая

Лаура Баумбах и Джош Лэньон

Мексиканская жара

Переводчик: Лемниската

Вычитка: VikyLya

Русифицированная обложка: VikyLya

Часть первая

Глава 1

Он миновал двоих полуголых мускулистых вышибал. Тот, что стоял слева, ловко выхватил стодолларовую купюру у него из рук, быстро облапил задницу и пропустил в клуб «Мадроне».

Атмосфера, пропитанная сексом, потом и текилой сотрясалась опьяняющим, вожделенными латинскими ритмами. Сердце в груди ухнуло, загрохотало, подбирая такт мелодии, которая звалась опасностью.

Габриэль скупо выдал мрачную улыбку - музыкальная вибрация защекотала спину и фривольно стиснула член.

Не время и не место… да.

Сегодня ему непозволительно терять концентрацию. Ни буквально, ни фигурально. За спиной тяжело хлопнула входная дверь; когда зрение приспособилось к тусклому освещению и незнакомой обстановке, Габриэль стал искать Бенни.

Мелкому хорьку не стоило вытаскивать его сюда без весомой причины.

Габриэль протиснулся через плотную толпу. Люди с раздражением оборачивались, когда он их задевал, но встретив его взгляд, поспешно отводили глаза.

Он снова осмотрел переполненный зал. Практически нет малолеток, и никто еще не свалился в пьяном угаре. Клуб «Мадроне», по слухам принадлежащий мафии, старался напустить на себя налет респектабельности – по крайней мере, неизвестный декоратор сподобился наляпать на синие стены грубые деревянные кресты и светомузыку в виде проблесковых маячков. Хотя картина в стиле ню, стилизованная под Фриду Кало, висевшая за барной стойкой, выглядела неплохо. Впрочем, Габриэль не особо разбирался в голых цыпочках.

Он протолкнулся через следующую человеческую стену, по большей части не обращая внимания на обнаженные или почти обнаженные спины. На этот раз недовольные взгляды сменились кокетливыми и манящими. Он и их проигнорировал.

Среди множества тел Габриэль так и не заметил темноволосую голову с красными перьями на концах. Где, черт побери, Бенни?

Все из-за дерьма с доном Хесусом Санчесом и мексиканской мафией. Габриэль уже знал про знаменательную сходку Рикко Ботелли и Санчеса, только с какого бока к ней причастен мелкий мошенник Бенни? Однако Габриэль не мог рисковать. Тем более, Бенни не раз удивлял информацией. Стоило рискнуть своим прикрытием, если тот действительно разжился сведениями, к которым Габриэль не имел доступа. Все упиралось в слишком большое «если».

Нервничая все сильнее, Габриэль просканировал толпу на танцполе и поодаль. Темные арки и тонко занавешенные кабинки скрывали посетителей от досужих глаз, гомона толпы и лапающих друг друга, напивающихся парочек.

Да. Хороши клиенты клуба «Мадроне». Габриэль скривил губы.

Пробираясь к бару в конце зала, он ловил обрывки фраз. Кто-то говорил по-английски, кто-то по-испански. Некоторые комментарии предназначались ему. Он к этому привык. Благодаря черным волосам до плеч и смуглой коже, которые достались Габриэлю от итальянских предков, в латиноамериканской среде его всегда принимали за своего.

Он игнорировал манящие взгляды, шепот, многообещающие улыбки. Обойдя сеньориту с платиновыми волосами, он добрался до бара и заказал «Корону» у холеного татуированного бармена.

- Девять баксов, - рыкнул тот и грохнул блестящую бутылку на стойку.

Прибавив к оплате шесть долларов мелочью в качестве чаевых, Габриэль долгим взглядом показал, что ценит быстрое обслуживание. Бармен демонстративно подмигнул в ответ.

А! Намек понят.

Прислонившись к деревянному прилавку, Габриэль снова оглядел пространство и слабо улыбнулся, поднеся бутылку к губам.

Жаль, что он не заходил сюда раньше. Несколько часов свободы за пределами клетки казались праздником.

На гладком пятачке в центре зала под громыхающую музыку извивались и скользили танцоры, подобно огромным скручивающимся змеям, - в основном смуглые и темноволосые.

Взгляд двинулся дальше, автоматически сверяя лица с теми, что он видел на снимках платных информаторов или ориентировках, или – не дай бог – сталкивался в прошлой жизни. Но ни одного не узнал. Похоже, и он никого особо не заинтересовал, разве что с самой банальной для данной обстановки целью – секса. Габриэль расслабился. Пока все зашибись. И этот придурок Бенни наверняка появится с минуту на минуту с обычным идиотским оправданием.

Габриэль еще глотнул пива.

Ему понравился этот бар, затерянный у черта на куличках в латинских кварталах города, куда он ни разу не заглядывал, работая под прикрытием. И куда с удовольствием заглянул бы, развязавшись со служебными обязанностями. Внедренному копу трудно найти место, где можно снять объект для случайного перепиха. А Габриэль предпочитал очень случайный перепих, как нечто рискованное, будоражащее нервы. Грубый. Жесткий. Молчаливый. И никогда не встречался с одним партнером дважды, потому что это усложнило бы жизнь, в которой не место эмоциональной связи. Дьявол, он не мог позволить себе эмоции.

К тому же не успеет он завести долгосрочные пляски в роли наемника Рикко Ботелли, тут же повесит себе на задницу дополнительные проблемы. И даже если не учитывать напряжение и стресс от конспиративной работы, отчужденность и злой язвительный язык не располагали к нему потенциальных любовников.

Закидываясь холодным пивом, он утешался, представляя, как закончит дела с Бенни и подцепит себе горячего латиноса. Со сладким испанским акцентом, широкими мускулистыми плечами, смазливым лицом. И большими руками.

Ему нравилось, когда огромные, сильные лапы оглаживают, зажимают соски, стискивают задницу, удерживают. Габриэль никогда не останавливался: беспокойный, раздражительный, нетерпеливый. Маленький фейерверк, как называла мать. Гиперактивный, как выражался его старик.

Черт, может, они не ошибались. Даже во время секса Габриэль с трудом расслаблялся: дергался, извивался, выгибался, сражался, чтобы получить желаемое. Только очень сильный парень с железной волей и телосложением мог справиться с его неуёмной энергией.

Даже если бы Габриэль захотел – а он бы ни за что не захотел, – редкий мужчина способен выполнить такое дважды.

Именно поэтому господь создал случайные ночи, переполненные зубодробительным, мозговыносящим сексом с незнакомцами, не так ли? Габриэль давно понял – это лучшее, что можно получить. Черт, может, только этого он и заслуживал, учитывая, что предавал людей – пусть и отъявленных мерзавцев - налево и направо. На сегодняшний момент он, вероятно, основательно подпортил себе и без того дерьмовую карму.

Повернувшись, чтобы заказать еще пива, он заметил, как толпу рассекает долговязый мужчина. Лоснящиеся блеском темные волосы, белая рубашка и черные брюки – господи, да тут добрая половина так выглядела, - но чем-то он цеплял взгляд.

Габриэль дождался, когда тот минует толчею, чтобы рассмотреть получше: расстегнутая рубашка открывала густую темную поросль на карамельной мускулистой груди, которая вела к серебряной пряжке ремня на узкой талии, крепким бедрам, длинным ногам.

Глаза приклеились к широкой спине, горячее вожделение затопило живот. Незнакомец легко прошел через толпу к дальней стене, а потом, словно почувствовав голодный взгляд Габриэля, замер. Повернулся и посмотрел в упор.

К теплу в животе добавился электрический разряд, пославший искры прямиком к паху. Габриэль смотрел, не в силах отвести глаза, как широкая квадратная ладонь откинула густые темные волосы со лба. Чернильный замогильный взгляд не потупился.

Мужчина изогнул бровь, одну бровь - это выглядело так по-пижонски. Тусклая улыбка коснулась губ. Побагровевший Габриэль не отвернулся – просто не смог.

Ожидая его реакции, мужчина медленно провел большим пальцем по полной нижней губе. Член Габриэля встал колом и заныл.

Ну черт, у него давно не было секса. Слишком давно.

Вертлявый сопляк, выплывший с танцпола, дернул незнакомца за руку, прерывая зрительный контакт. Габриэль бесился, жадно наблюдая, как долговязый разговаривает с прилипалой, любуясь игрой тени от длинный ресниц, дразнящим изгибом шевелящихся пухлых губ. Он хорошо считывал артикуляцию, но в темноте смог лишь разобрать, что незнакомца позабавило предложение мальчишки.

Вздохнув, Габриэль развернулся к стойке и махнул, повторяя заказ. Получив очередную бутылку вместе с сочувствующей улыбкой бармена, выпил почти залпом, чтобы погасить пожар в желудке и отогнать легкую тошноту.

Если высокий, темный, целеустремленный договорится с сопляком, то вряд ли заинтересуется вторым заходом с кем-то лет на десять старше этого вертлявого плясуна.

Габриэль посмотрел на часы. И где этот чертов Бенни? Тот должен знать, что Габриэль не станет дожидаться всю ночь. Должен.

Еще один взгляд украдкой через зал. Теперь сопляк болтал и мило улыбался приземистому рябому латиносу. На минуту уродливое лицо показалось смутно знакомым, но Габриэль не смог его вспомнить и снова принялся выискивать высокого, сексуального незнакомца.

Исчез.

Сколько бы он ни осматривал зал, но не нашел никаких признаков того мужчины.

Разочарование, которое его обуяло, нельзя было сравнить… ну, ни с чем. Даже сопляка отшили с большей милостью.

Теперь Габриэль заказал текилу. Провел языком между большим и указательным пальцем, махнул на влажную кожу соли, слизнул, опрокинул в рот рюмку и закусил лаймом. Тряхнув головой, отошел от бара. Нужно последний раз оглядеться, не появился ли Бенни, и валить отсюда. Дерьмовый выдался вечерок, во всех отношениях, но это и не важно.

Габриэль уже прошел мимо бархатного каната, перекрывающего лестницу на второй этаж с занавешенными кабинками, когда решился-таки подняться. Убедившись, что на него никто не обращает внимания, заспешил, перепрыгивая через две ступеньки.

Сейчас он уже не искал Бенни – тот наверняка бы уже показался, если бы пришел, - текила подогрела возбуждение, заглушив здравый смысл. Хотелось, чтобы вечер продолжился, хотя совсем не время. Все сильнее и сильнее накатывала жажда приключений.

По дороге его никто не окликнул. Второй этаж встретил пустотой – другие завсегдатаи более уважительно относились к бархатному канату у подножия лестницы. Габриэль тихонько проскользнул вдоль занавешенных кабинок. Гул сабвуфера заглушал не только шаги, но и другие звуки. Габриэль наверняка не услышит, если тут появится еще кто-то.

Показалась приоткрытая дверь, ведущая, похоже, в личный кабинет; вечер заиграл новыми красками. Почему бы нет? Почему бы не воспользоваться подвернувшейся возможностью узнать, кто именно содержит клуб «Мадроне»?

Габриэль в два шага приблизился к входу, мазнул пальцами по дереву:

- Тут есть кто-нибудь?

Тишина.

Он шмыгнул в комнату, беззвучно закрыл дверь и нащупал на стене выключатель. Лампочка осветила мини-бар, красный плюшевый диван и массивный антикварный стол с компьютером. Габриэль включил его, надеясь, что тот хранит секреты поинтересней описи посуды и выручки за алкоголь.

В воздухе витал аромат секса и марихуаны, сердце, реагируя на запах – и на риск, – забилось в сумасшедшем ритме сальсы, доносящимся сквозь половицы.

Господи, наверное, все, что про него говорят – правда. Наверное, он действительно адреналиновый наркоман.

Спустя пару минут ничего коварного или опасного не обнаружилось. Габриэль шагнул дальше в комнату и увидел висящие над столом две большие картины маслом. Похоже, подлинники. Они напоминали обнаженку в стиле Кало внизу в зале, но казались более аутентичными. Художник не пытался кому-то подражать, и результат получился ошеломляющим.

Даже инстинкт полицейского отступил, пока Габриэль упивался примитивными цветами и широкими мазками. Они ярко являли миру чувственную связь: двое мужчин и женщина; две женщины и мужчина.

Ничего подобного Габриэль раньше не видел: сияющие, богатые оттенки коричневой кожи и блестящих волос, мужчины многозначительно улыбаются друг другу, руки скользят в нежной ласке. Он никогда не думал, что настолько восприимчив к живописи, но эти полотна поражали, казалось, они даже оживали.

Завороженно покачиваясь под пульсирующий звук, пробивающийся через пол и стены, Габриэль почувствовал, как горячая потребность в сексе затапливает тело. Рука потянулась к картине, словно стараясь коснуться ускользающих соблазнительных эмоций. Эмоций, которых он жаждал, но до сих пор не пускал в душу.

Он наклонился, чтобы разобрать подпись в правом нижнем углу холста, когда внезапный грохот вернул в реальность. Слишком поздно. Отвлеченный экзотическим видом, первобытным ритмом, личными демонами, Габриэль не заметил человека сзади, пока тот не схватил его, прижав лицом к широкой дубовой столешнице.

Габриэль попытался отбиться, но опьянение вкупе с элементом неожиданности замедлили реакцию. И вот уже руки скручены за спиной, запястья болезненно вывернуты. Запоздало вспомнился пистолет, оставленный в бардачке внедорожника. Габриэль знал, что на входе в клуб его обыщут, поэтому не взял оружия, да и не ожидал неприятностей сегодня вечером. Однако это его не оправдывало; теперь за безрассудство и глупость придется расплачиваться.

Фатальную ошибку подтверждал контур кобуры с пистолетом, который он почувствовал спиной. Ну что ж, по крайней мере, противник еще не достал оружия и не снес ему башку к чертям.

Однако в целом эффективная хватка не казалась особо… профессиональной. Или даже угрожающей, хотя немалый вес напавшего выбил из лёгких весь воздух. Реальной опасности, похоже, подвергся только пенис Габриэля, упирающийся в округлый край твердой поверхности.

Теплое дыхание, пропитанное запахом текилы, облизало щеку. Аромат сандалового мыла и свежего пота защекотал ноздри. Габриэль заерзал, пока ощущение толстого члена, прижимающегося к заднему шву на джинсах, не заставило замереть.

Все было… неправильно.

- Послушай, - выдал Габриэль. – Я заметил, что дверь открыта и зашел посмотреть на картины. Но ничего не собирался красть.

Никакого ответа.

Разрываясь между страхом, что дело плохо, и противоестественным возбуждением от того, что оказался в ловушке, беспомощный, в компрометирующей ситуации, Габриэль постарался не двигаться. Когда ничего не изменилось, он попытался повернуть голову, чтобы рассмотреть противника, но щетинистая щека прижалась к его чисто выбритой, купируя любое движение.

- Эй, задница, - пробормотал Габриэль. – Ты слышишь? – Возмущенная попытка вскинуться была пресечена на корню. – Эй, ты что-то хочешь сказать, задница? – спросил он через силу.

Грудь, прижимающая к столу, содрогнулась в довольном смешке, низкий медовый голос рыкнув, заставил замолчать.

Бедра сместились, и толстый стержень заскользил по натянутым джинсам короткими, медленными толчками. Притираясь колючим подбородком к щеке Габриэля, противник соблазняюще пророкотал:

- Кстати, о задницах - pequeñ o asno elegante, – миленьких любопытных задницах. Должен заметить, твоя очень хороша.

Чужая жесткая челюсть прижималась к его лицу, глубокие сладостные нотки с сексуальным отголоском испанского акцента послали через все тело по спине к копчику колючие мурашки.

От мокрого прикосновения языка к ушной раковине член дернулся, желание от паха ударило в голову, заглушая здравый смысл, разумное чувство самосохранения. Габриэль поймал себя на том, что подался навстречу, желая увеличить контакт. Закрыл глаза, кусая губы под ответным жестким теплом, просачивающимся свозь одежду. Которой сейчас казалось слишком много.

Мужчина усмехнулся, слегка запыхавшись:

- Итак, ты расскажешь, что забыл в кабинете, гринго? Ну, кроме того чтобы предложить свою миленькую задницу?

Смех быстрее слов вернул Габриэля в сознание. Глаза распахнулись. Какого дьявола он творит?

- Я уже сказал – картинами любовался. Если не хочешь, чтобы сюда заходили, нечего оставлять проклятую дверь открытой. Открытая дверь означает, что это общественное место, и считается приглашением.

Не впечатленный его речью противник мягко ответил, обдав теплом ухо:

- Возможно. Или ты хотел найти тут меня. Ты за мной следил? Я думаю – следил, гринго.

Чего-чего?

Габриэль снова попытался высвободиться, но смог только взбрыкнуть и улечься поудобнее – он просто изнемогал. Натужно вздохнув, снова заставил себя расслабиться, распластавшись на столешнице. От дыхания зеркальная поверхность затуманилась.

- Ты чокнутый параноик.

Теперь-то он точно догадался. Только один человек в клубе имел основания полагать, что Габриэль его ищет. Ну, не считая Бенни, однако глубокий мощный голос точно не принадлежал тощему гнусавому нытику.

Габриэль возобновил борьбу, почти оторвался от стола, но превосходящие силы вернули его на прежнее место. Он напряженно затаился в ожидании следующего шага.

Который не заставил себя ждать в виде очередного смешка. И это бесило.

- Забудь все, что навоображал себе, придурок, я не в курсе, что ты несешь, понятия не имею, кто ты такой, и ни за кем не следил, мать твою.

Твердый штырь сильнее припечатался к ягодицам, Габриэль невольно изогнулся, притираясь к краю столешницы, а затем обратно к выпуклости у задницы. Господи. Пожалуйста. Да, сейчас… дай хоть какое-то освобождение…

Горячее дыхание опалило шею и лицо. Раздался вкрадчивый голос с акцентом:

- Madre mios! Дикий малыш, дьявол наверняка гордится твоим грязным языком.

Малыш? Малыш?

- Да чтоб тебя! – Разгневанный Габриэль попытался ударить затылком, но стальное предплечье угрожающе стиснуло горло. Ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Он испуганно содрогнулся, когда в шею резким укусом впились зубы. Мужчина удовлетворённо заворчал:

- Думаю… - Преднамеренная пауза. – Я бы предпочел наоборот.

Габриэль, вспоминавший, что точно только что сказал, зашипел, когда его сгребли со стола. Как только руки освободились, он дважды ударил, сильно, но по большей части совсем нерезультативно, целясь мерзавцу в голову. Уже через минуту ему опять заломили руки за спину, удерживая запястья одной огромной лапищей.

Черт, парень очень силён. Габриэль не на шутку испугался. Даже если он на самом деле хочет освободиться, вряд ли это получится. Раз – и его опять припечатали к столу.

Чужие пальцы впились в шевелюру, но тут же ослабли, ласково перебирая локоны.

- Такие мягкие, - пробормотал здоровяк. – Как у котенка.

- К-котенка? Я похож на проклятого котенка? – Габриэль заикался от возмущения. К черту ласки, к черту нежность. Он замотал головой, но поглаживающие пальцы сжали волосы, пресекая любое движение.

- Ш-ш-ш, - прошипел мужчина мягко, словно не сомневаясь, что Габриэль подчинится.

К ужасу, кровь в венах забурлила, а член задорно встрепенулся, побуждая выполнять все приказы здорового придурка.

Мужчина сильнее прижался пахом к ягодицам Габриэля.

- А ты не… мог бы…

- Могу, - согласил тот. – Я могу быть очень ранимым. А ты можешь серьезно задеть мои чувства.

Этот сукин сын издевался!

- Ага, точно. Ладно, задница, посмеялись - и хватит. Давай теперь я скажу. У меня дел невпроворот в другом месте. Хотя этот вечер навсегда поселится в моей памяти.

Дыхание с нотками текилы снова опалило лицо, защекотало ухо:

- Ты именно этого хочешь, тигренок? Не нравится мое внимание? - Габриэль вздрогнул, когда мужчина притиснулся сильнее, жесткий член заскользил по заднице. – Не желаешь, чтобы я тебя согрел?

Габриэль покачал головой, не доверяя голосу.

- Ах-ах, как нехорошо обманывать, mi gatito parvulo. - Лапища протиснулась к его паху и нащупала внушительную выпуклость. – Ты хочешь меня, si?

- Да иди ты, - просипел Габриэль.

Но боже, теплая ладонь так сладко ласкала через жесткую джинсу. Он с трудом сдерживался, чтобы не умолять.

Рука нащупала пояс джинсов, расстегнула болты. Не успел Габриэль протестующе крикнуть, мужчина содрал с него брюки, обнажив ягодицы. Прикрытым остался только пах.

- Гладкие, - одобрительно пробормотал мужчина. – Идеально.

Ага, идеально позорно.

Шелк и резинка соскользнули одним махом, освобождая набухший пенис, упирающийся в полированную столешницу. Габриель захотел перевернуться, но замер, когда звякнула пряжка ремня. Затем послышался звук расстегивающейся молнии. Кровь головокружительно запела в ушах. Член уже потек от возбуждения.

Габриэль в мареве вожделения не уловил, что сказал здоровяк, но от бархатного голоса, что-то прорычавшего в волосы, сердце совершило кульбит.

Стальная ладонь обхватили член. Мозолистая подушечка большого пальца медленно закружила вокруг головки, прошлась вдоль скользкой от смазки щели. Габриэль прикусил язык, чтобы не застонать, но как только палец размазал предэякулят по кончику, не смог заглушить всхлип.

Колени ослабли, он с благодарностью воспринял тяжелую руку, обвившую талию, отстраненно заметив, что его уже не удерживают. Хорошо. Потому что своими руками он теперь мог вцепиться в край стола, чтобы не рухнуть.

Жесткие пальцы блуждали между ног, исследуя мошонку, затем неторопливо двинулись дальше, вынуждая шире расставить ноги, проследили расщелину между подтянутых ягодиц. Осторожно толкнулись в горячее отверстие:

- Матерь божья! – прохрипел мужчина. – Похоже, ты уже созрел и совсем готов.

- Чтоб меня! – простонал дрожащий Габриэль.

Пальцы проникали медленно, сладко. Скользко. Скользко? Лубрикант? Где мужик взял лубрикант? Всегда держит при себе, как озабоченный бойскаут, или достал из ящика стола? Не сложно поверить, что в таком месте в качестве смазки используют канцелярский штрих.

- Это просьба? – прошептал мужчина прямо в ухо. Теплый крепкий кулак на члене замер. – Если нет, то я сейчас остановлюсь. – Голос звучал все так же соблазнительно, но через пелену похоти Габриэль уловил стальные нотки. – Я не хочу делать то, что на самом деле нежеланно.

Габриэль оглянулся, увидев вопрос на красивом лице. Огромный член здоровяка лежал на горячей расщелине между ягодицами, пенис Габриэля плотно обхватывал кулак. А теперь придурок решил обсудить ситуацию? Срань господня!

Конечно же Габриэль хотел его. Жаждал каждой клеточкой, но не желал признавать это вслух.

Высокий, темный, порочный моральный урод сейчас все испортит. В такую игру Габриэль играл сам с собой. Он воображал, что его физически принуждают, удерживают против воли, подавляют гораздо большей силой и властью. Он жаждал иллюзии беспомощного подчинения, и этот человек с железным захватом, шелковым голосом, бархатными поцелуями, мог воплотить самую заветную мечту. Человек, который подспудно выявил, что ему нужно нечто большее, чем просто толстый пенис, чтобы шагнуть к пику исступления.

Но не обсуждать же это, черт побери!

Тупой кончик члена потерся об анус, Габриэль демонстративно подался навстречу. Толстый орган уткнулся в плотное кольцо мышц, вырывая из горла стон. Габриэль рванул вперед, чтобы получить больше. К его возмущению член не протолкнулся, не проник внутрь.

Влажные губы коснулись уха и мокрой дорожкой прошлись по шее.

- Да, гринго?

Слова сорвались с языка прежде, чем он успел его прикусить:

- Да, да, мексиканский ублюдок! Да.

Помогая себе рукой, чертов латинос одним размашистым движением вошел в тугую дырку Габриэля и приник к шее:

- Испанский. Не мексиканский. Не американский. Тебя нагнул истинный сын Испании.

- Да и хрен с тобой, - выдал Габриэль капризно. – Просто трахни меня, гад.

- Si, mi gatito, si. Я дам тебе всё, что захочешь, котёнок.

От медленных сильных ударов клацали зубы, стояк бился о полированный округлый край. Габриэль едва не рыдал от желанной смеси боли и удовольствия.

- Сильнее, господи… сильнее.

Казалось, Габриэль чувствовал каждую пульсирующую венку, каждую клеточку длинного толстого горячего органа. Он даже задумался, а использовал ли на самом деле незнакомец лубрикант - так горел анус. Да и внутренности тоже. Сфинктер дернулся и напрягся, приноравливаясь к движениям члена, который внезапно поменял угол входа и проехался по простате. Габриэль закричал и попытался сильнее насадиться, но крепкие руки не позволили навредить самому себе. Пришлось довольствоваться медленными, сногсшибательными толчками мужчины.

Габриэль заскулил. Да, вот оно. Одолели. Нагнули. Овладели.

Еще один контакт с простатой послал электрический разряд по спине. Дыхание перехватило.

- Так хо… - Он запнулся на полуслове. – Сильнее, сильнее. Ты что, в первый раз трахаешься? – Габриэль сглотнул на следующем выпаде мужчины. Жжение усилилось.

От низкого рычания завибрировало тело, собственная интенсивная реакция обескуражила, казалось, его бьет припадок. Никогда такого раньше не было. Никогда так хорошо.

Слишком хорошо. Нужно как можно быстрее заканчивать и валить к чертям подальше от этого мужика. Потому что на такого сексуального монстра можно запросто подсесть.

Но если сделать все правильно, то наверняка не придется снова смотреть в это лицо, никогда больше не встретиться с ним взглядом. Габриэль вжался носом в столешницу и предался ослепляющему удовольствию, смакуя, впитывая. От следующего толчка перед закрытыми глазами заплясали яркие отблески. Кожа пылала, редкие волоски на теле встали дыбом, как и член. Мелкая дрожь пробежалась от ануса к мошонке… и вдруг – пустота. Ублюдок из него вышел.

Сухие губы изогнулись в протестующем вое. Сильные руки сомкнулись на талии. Не успел он осознать, как его перевернули – и вот, распростертый, он лежит на спине.

- Какого черта!

К изумлению и ужасу, здоровяк стащил с него ковбойские сапоги, отбросил в сторону, а затем одним рывком окончательно избавил от штанов.

Габриэль занес кулак, целясь в челюсть, но «любовничек» перехватил его руки и прижал над головой.

- Сукин сын! – выплюнул Габриэль. – Нет!

Мощный корпус навис над ним – человек спокойно ждал. Не в силах противиться безмолвному приказу, Габриэль медленно поднял взгляд. На него смотрели теплые шоколадные глаза в обрамлении бархатных антрацитовых ресниц. Столь близко, что были заметны черные круги зрачков и мелкие кристаллоподобные черточки на радужке. Ясные чистые белки. Морщинки – гусиные лапки в уголках век. В глубине плескался азарт – да, но также и юмор, и нежность. Так хорошо. Слишком хорошо.

Габриэль отвернулся, но через минуту снова окунулся в искушение и понимание, таящееся в этих глазах.

Губы прошлись короткими легкими поцелуями по подбородку, спустились к шее, мужчина тихо бормотал какие-то ласковые глупости.

- Да, gatito. – Острый укус. – Хочу видеть, как трепещет твое лицо, когда я тебя беру. Видеть, как закатятся твои циничные глаза, когда ты подо мной кончишь. – Мокрый язык мазнул рот Габриэля, тут же отступил, но затем вернулся. – Хочу слышать, как котёнок замурлычет от удовольствия, когда я весь твой разум вытрахаю.

Габриэль каркающе рассмеялся:

- Мужик, ты чокнутый сукин… - Слова застряли в горле – «любовничек» лизнул, а затем засосал кадык.

Габриэль услышал свой очередной беспомощный умоляющий стон. От ненасытной потребности лицо покраснело, он смежил веки, чтобы не видеть самодовольную улыбку ублюдка.

- Нет-нет. Глаза открыть.

Понукаемый хриплым голосом, Габриэль сделал что велено. Живот скрутило – он отчаянно нуждался в огромном гладком члене, анус нетерпеливо пульсировал.

Габриэль пялился на красивое понимающее лицо, пока мужчина вторгался в его задницу. От внезапной наполненности и знойного взора закружилась голова и перехватило дыхание.

Сверкающие проницательные глаза завораживали, пленяли, удерживали так же властно, как и мощное тело. Заставляли осознать собственную уязвимость, чувствовать себя обнажённым не только физически. Выворачивали наизнанку.

- Красивый, - прошептал мужчина. - Mi pequeñ o gato encantador travieso. Мой злой, славный кот.

- Господи, ты не можешь заткнуться и уже что-нибудь сделать? - Он выгнулся, чтобы принять член глубже.

Мужчина заработал бедрами с большой осторожностью, глубже проталкиваясь внутрь, открывая, растягивая тугой сфинктер. Он потянулся и обхватил, поглаживая, член Габриэля. Двойственное ощущение заставило извиваться и беспомощно выкрикивать.

Ублюдок трахал его и нагло шептал успокаивающие, приторные слова. Словно ухаживал.

Головку стало покалывать, затем сладостная всеобъемлющая волна омыла ноющий член, обожгла мошонку и поползла по позвоночнику. В этот дурманящий момент Габриэлю показалось, что он вот-вот или отключится, или разрыдается. Такое с ним творилось впервые.

Невольный смех перешел в удушье.

Мужчина наклонился, облизал приоткрытые губы Габриэля. Они ударились подбородками, язык, словно упрашивая, прикоснулся снова.

Габриэль рванул вверх, чтобы закрепить, припечатать поцелуй. Щелчок зубов и слабый привкус крови добавил опасности и грязи к тому, что не должно было произойти. Он-то хорошо это знал. Никогда. Господи, поцелуй! Они больше никогда не встретятся с этим ублюдком, так почему бы не взять то, что предлагают.

Так что Габриэль сделал поцелуй жестким, даже жестоким, отвергая предложенную сладость. А «любовничек» засунул ему язык глубоко в глотку, превращая ласку в разграбление. Габриэль расслабился, подставляясь под горячий, влажный язык, который грубо орудовал, проверяя каждый миллиметр его рта, исследуя нёбо, зубы, губы и его язык, который встретился с ним в ленивом поединке.

Стол качался, ездил по полу; мужчина наращивал темп и размах. Балансируя на грани кульминации, Габриэль не сдержал протестующего крика, когда внезапно ритм изменился.

- Что ты со мной делаешь? Сукин сын! – он не мог сфокусировать взгляд.

- Здесь я, здесь, - отозвался ублюдок с придыханием. – Матерь божья, какой ты шумный.

Мужчина отпрянул, чтобы попасть в поле зрение Габриэля, и стал медленно, чувственно его поглаживать и одновременно глубоко толкаться, убеждаясь, что каждым движением задевает набухшую простату. Габриэль прикусил губу, старясь не потерять контроль; последовал финальный выпад, затем чужой член медленно вышел до головки и застыл у сфинктера на мучительный момент. Потом «любовничек» раздвинул ему ягодицы, посмотрел на свой подергивающийся пенис, упирающийся в анус. Габриэль, резко засосав через зубы воздух, выгнул спину. Когда копчик ударил по столу, член вошел снова, повторяя безжалостно-приятный приём.

К пятому толчку Габриэля накрыло судорогой и он жалобно мяукнул – действительно как котёнок, которым его постоянно называл ублюдок. Габриэль шлепнул партнера по обнаженному плечу, проехавшись ногтями по торсу, и тут же ощутил тайный восторг, когда его запястья захватили и зафиксировали над головой. Теперь он действительно стал беспомощным, стал пленником.

- Смотри на меня!

Член рванул наружу, Габриэль повиновался, не в силах оторвать взгляд от гипнотических глаз. Похоже, незнакомец читал его как открытую книгу, словно впитывая и анализируя каждую его мысль, каждую эмоцию. И это было ужасно. Габриэль никогда не чувствовал себя таким уязвимым, таким обнаженным. Хотелось отвернуться, закрыть глаза, но его словно лишили воли.

Габриэль смотрел, запоминая резкие гордые черты: квадратная челюсть, широкие миндалевидные глаза, полный чувственный рот, гладкая оливковая кожа, словно созданная для прикосновений, для исследования. Хотелось облизать ямочку на подбородке, запустить пальцы в густые волнистые волосы, пригладить завитки на затылке, проследить мощную шею. Несмотря на опасность, он жаждал запомнить всё. Хотя вряд ли когда-нибудь такое забудешь, даже если очень постараться. Может, воспоминания об этом лице скрасят одинокие ночи? Когда Габриэль останется один на один со своей правой рукой.

Уже знакомое покалывание прошлось по основанию члена, яички поджались. Где-то рядом с солнечным сплетением взмыла волна возбуждения, затапливая живот, стекая ниже, чтобы чувствительно врезаться в пах.

Перед глазами взорвались звезды, он словно издалека наблюдал, как нависшее над ним лицо поморщилось, полные губы раскрылись в немом крике, бедра замерли. Член вышел из Габриэля.

Возбужденный и более сильный мужчина кончил ему на задницу. Самого Габриэля выкрутило на гребне оргазма, он напряг руки, стараясь не столько вырваться, сколько усилить ощущение беспомощности. Впервые в жизни он действительно испытывал полное поражение – это было и волнующе, и страшно. Несмотря на сокровенные фантазии, он не верил, что найдется человек, который сможет сделать его одной левой.

Они снова встретились взглядами. Мужчина наклонился и заклеймил его рот, всасывая ласку, словно это их первый поцелуй за вечер, до головокружения лишая воздуха.

Нет. Это точно слишком. Габриэль уже подумывал о следующей встрече, а ее и быть не может. Больше никогда, особенно с этим человеком, который так легко его разгадал.

Несмотря на решимость, нахлынуло чувство потери, лишения, когда горячий пенис покинул его тело и руки освободились от захвата.

Послышался шорох одежды, мягкие вкрадчивые звуки – человек одевался.

Габриэль уставился в потолок, рассеянно пересчитывая сотни крошечных отверстий в звукоизолирующей плитке. Пусть ублюдок оденется первым и свалит. Не хотелось на него смотреть, не говоря уже о том, чтобы говорить.

Удивительно, но человек склонился над ним, прижался губами и что-то пробормотал прямо в рот. Потребовалось время, чтобы разобрать, что он несет.

- Enorme, mi gatito, muy enorme. Никогда не встречал такого как ты. И демон, и ангел.

После всего произошедшего поцелуй оказался неожиданно сладким. Габриэль яростно ответил, оставляя кровоподтек и следы зубов на нижней губе мужчины.

Тот выругался, отдернул Габриэля за волосы. Темные глаза насмешливо изучали его лицо.

- По большей части демон, я полагаю. Бурлящая страсть и темные погребенные потребности. Я бы не ограничился одним разом. Если ты не против.

Вот-вот. Именно этого Габриэль и боялся. Он открыл рот, но слово «нет» просто не шло с языка. Он не мог согласиться, но и не мог отказаться. Не услышав ответа, мужчина убрал руки, и Габриэль резко свалился на стол.

- Чёрт, - выругался он. – Ну и техника, Ромео.

- Только потому что тебе так нравится, мой друг.

Человек с мастерством фокусника достал визитку, зажав между большим и указательным пальцами. Карточка из кремовой бумаги терялась в огромной квадратной лапище. Он что, этим живет?

Взгляд прирос к карточке, которой призывно водили перед носом. Габриэль хотел бросить что-нибудь поязвительней, но ничего не пришло на ум. Визитка нырнула в нагрудный карман его расстёгнутой рубашки.

На мгновение он закрыл глаза. Неужели больно всего лишь посмотреть на карточку? Что там? Имя? Номер телефона? Может, место встречи?

Бумага хранила тепло мужчины, обжигала грудь через тонкую ткань, клеймила до самого сердца. Когда Габриэль вытащил визитку из кармана, человек уже был почти у двери. Он обернулся, наблюдая за реакцией Габриэля.

Демонстративно не глядя на буквы, Габриэль смял карточку и кинул в корзину для мусора под столом. Удивительно, но попал, учитывая, что руки все еще тряслись.

Мужчина на мгновение поджал губы, но промолчал, согласно то ли поклонившись, то ли кивнув:

- Как пожелаешь, gatito.

Невозможно, просто невозможно, даже если бы Габриэль этого захотел. А он не хотел.

- Есть одна верная старинная поговорка: «С глаз долой – из сердца вон».

Не успел Габриэль ответить, как мужчина вышел, еле слышно прикрыв за собой дверь. Однако Габриэль вздрогнул, словно оглушенный громким хлопком.