Красный Ирбис. «Введение». Глава первая. «Зарождение легенды»

Красный Ирбис

«Введение»

-В чём дело? Чего ревёшь, как девка?

-Ребята в школе сказали, что мои папа с мамой убийцы. Сказали, что вы убивали людей за деньги.

- Ну да. Так оно и есть наша семья уже давно зарабатывает этим делом на жизнь. Даже твой прадед был наёмником. Твоего отца убили где-то на юго-западных островах. Он получил пулю пытаясь обеспечить деньгами новорождённого сынка. Твоя мать была ассасином и пропала без вести на последней мисси. А ты разве не знал.

-Деда, а ты тоже убивал людей?

- Ну разумеется, и не мало.

-Но почему? Зачем ты убивал людей?

-А зачем наёмники убивают? Ради денег. Люди и нелюди, с которыми мы сражались лезли под пули за всякие высокие идеалы. Вроде свержения недостойных и передаче власти достойным. По злобе, страха, защищая себя, семью и дом, ради женщин, наркотиков, еды, воды магических кристаллов и многих других вещей. Нам этого не понять, но мы знаем, что эти вещи очень важны, но мы так же знаем, что получить эти вещи можно и не убивая друг друга. Нет ну правда зачем нужны какие-то причины, чтобы убить человека. Назначьте цену, и я убью без зазрения совести. И ведь если подумать мне чаще всего платили за убийство других наёмников таких же, как я. Помани нас монеткой, и мы бежим класть голову на поле брани. Мы умираем и убиваем за деньги. И ведь нас никто не заставляет нам это нравится. На поле боя, кровавые деньги значат намного и куда больше чем жизнь. Наша семейка самое настоящее сборище продажных мразей.

Так что утри нос, и я тебе поведаю историю своего становления.

Глава первая

«Зарождение легенды»

Я родился в городке под названием Имеральд Хилс. Некогда наш город и его окрестности были окружены полями. В лучах заходящего трава переливалась, как драгоценный камень изумруд, поэтому наш город так назвали. Все путешественники если проходили через наши края, то обязательно посещали Имеральд Хилс. Эти холмы и луга послужили вдохновением для многих поэтов и художникам. Но этому великолепию не суждено было длится вечно.

Когда мне был всего один год, началась война. Первая война хаоса. Отец ушёл на фронт, а мать начала готовиться к худшему. Её предчувствие оказалось верно. Скоро огонь войны добрался до нашего города. Великолепные поля были сожжены, везде были воронки от взрывов, дома были разрушены.

Наш город славился не только своими полями, но и первоклассными скакунами. К сожалению всех лошадей, забрали на фронт где их ждала смерть. Наш процветающий город оказался на линии фронта.

С начала это не сильно ощущалось, все жили своей обыденной жизнью, но в один день небо расчертили трассеры снарядов, завыла серена, послышались взрывы, крики раненых и стоны умирающих. В тот злополучный день я находился в нашем саду. Вдруг произошёл громкий хлопок, меня снесло ударной волной, и меня снесло в куст с малиной. Моя мама стремительно меня подхватила и понесла в подвал. Мельком я увидел, что соседский дом был разорван в клочья.

В наш дом лишь однажды залетел снаряд, но он не взорвался. Наш дом был небольшим двухэтажным зданием, с небольшим количеством окон. На первом этаже была печь с лежанкой: на ней, рядом стоял стол и несколько стульев. Также на первом этаже был туалет небольшой диван, пара кресел и большой сундук. На втором этаже было три комнаты: моя, мамина и небольшой зал с камином. Так же был чердак и подвал. На чердаке хранили старые вещи, а в подвале хранился провиант. В моей комнате был стол, стул, кровать, небольшой стеллаж для книг и сундук для вещей. В маминой комнате была большая кровать, шкаф, столик с зеркалом, стул и комод. В зале был радио приёмник, кресло качалка, шкура медведя которого подстрелил отец в молодости лежала на полу вместо ковра, диван и книжный шкаф.

В наш дом не залетали снаряды из-за того, что он стоял на окраине города. Так пошли годы. Каждый день был обстрел и каждый день кто-то умирал. Мне было четыре года, когда наши объединённые войска покатили ком войны в стан врага.

Жизнь начинала налаживаться. Я познакомился с соседскими ребятами. Мы гуляли по разрушенному городу. Везде лежали осколки мин и снарядов, иногда мы ходили на линию фронта и там находили миллионы гильз, магазины и использованные пулемётные ленты. Также мы иногда находили трупы солдат. Их почти поглотила земля. На их форме иногда можно было найти медали и ордена. За эти находки можно было выручить немного еды или какую-то безделушку. Таких детей, как я звали стервятники. Мы образно кружились над полями сражений и искали чем поживиться.

Я помогал маме чем мог, но однажды на витрине я увидел небывалой красоты нож. Он переливался на солнце и как бы манил к себе. Во чтобы то не стало я решил купить себе этот нож.

Целыми днями я проводил в окопах ища что-то ценное. И вот в один день я нашёл целый пулемёт. Он был отчасти покрыт ржавчиной, но всё же хорошо сохранился. Он был адски тяжёлый, я тащил его в обменный пункт около часа. Моё лицо было красным от напряжения, мои пальцы устали, в голове вертелась мысль бросить его. Однако усилия стоили того.

Мне отсыпали много денег. Сгорая от радости и нетерпения, я побежал в тот магазин и купил этот нож.

Моя мать не одобряла моих порывов помочь ей. В земле было много мин и невзорвавшихся снарядов. Дети, которые искали добычу часто подрывались на них.

Моя мама была не высокой женщиной с чёрными волосами и стройной фигурой. У неё были карие глаза, белые руки, все считали её красавицей.

В этом же году силы людей оказались сильнее сил нелюдей, и они подписали пакт о капитуляции.

Через месяц я увидел впервые своего отца. В тот день когда мы встретились я играл на гильзы от винтовки в ножики с ребятами из соседнего двора. Смысл игры был в том, чтобы попасть в цель с разных расстояний точно в цель. В тот день мы кидали навесом. Партия началась для меня не очень, но позже я отыгрался и забрал хороший куш. В один момент я взглянул на дорогу где увидел медленно приближающегося человека. С каждой минутой он приближался.

У него было исхудавшее лицо с тяжёлым и уставшим взглядом. Он шёл на костылях, а вместо ступней были протезы. За спиной был вещмешок, а поверх выступавшей кое где белой рубахи, была одета шинель, на которой в лучах заката переливались медали и один орден. На голове была пилотка, а из-под пилотки торчали русые волосы, средь которых виднелись седые прочерки. Я не отрываясь смотрел на него и в один момент между нами было метра два. На его щетинистом лице где красовался шрам возле левой щеки появилась робкая улыбка, и по щеке прокатилась скупая слеза. Я даже не заметил, как убежали мои друзья.

Неожиданно ко мне с зади подошла мама и сказала то, что это мой отец.

Мы с ним очень быстро сблизились. Я ему рассказывал свои истории, а вечером у камина он рассказывал про то как получил свои раны, как заработал свои награды. Несмотря на его вид он оказался вовсе не угрюмым, а довольно весёлым человеком. Война не смогла сломить его, хоть и знатно покалечила.

Он научил меня многому, как готовить, как писать, как делать работу по дому, как рубить дрова и многим другим мелочам жизни.

После войны наша империя распалась. Но наш город стал снова процветать, а на старых полях, некогда прославивших наш край, но ныне изрытыми воронками артиллерийских снарядов, вновь проклюнулись зелёные колосья, у меня появился брат с сестрой и потекли спокойные времена.

В один сентябрьский день мне исполнилось семь лет. До этого времени я был обычным пацаном, который с ранних лет увлёкся оружием. Империя, где я раньше жил после первой войны хаоса распалась, а к власти пришёл новый харизматичный лидер. Он быстро поднял небольшое, но явно помятое и побитое государство, некогда величавшее себя как «Империя Лазурит». В нашей стране были гонения большинства видов нелюдей, а именно эльфов. Всех видов зверолюдей, а также орков и большинство порождений тьмы. За их укрывательство можно было попасть на виселицу.

Ведь именно из-за нелюдей мир стоял на волоске от гибели. Вскоре начались реформы, которые прозвали «Реформами Фауста».

В день моего семилетия к нам в дом заявились люди правительства из ордена «Мгла Элизиума». Они предложили моим родителям кругленькую сумму в обмен на меня. Наша семья бедствовала после войны. У отца остался калекой и на работу его не брали, а мать не могла обеспечить семью из мужа калеки, двух сыновей и дочери. Я, не дожидаясь ответа родителей, подошёл к одному из них, потянул за рукав, и ответил, что согласен. Родители были удивлены моему порыву помочь. Они предложили гостям чаю и отвели меня на второй этаж нашего дома, и начали со мной беседу.

Мама редко была злой, но в этот момент в её лице можно было различить злость и отчаяние. Она кричала на меня и рассказывала какие ужасные люди пришли к нам в дом. Рассказывала о слухах про этот орден. Говорила, что я тот ещё глупец. Если пришли эти люди, то пришла смерть. Она приводила мне разные аргументы и мой запал начал затухать. Мой отец дождался, когда мама закончит и с серьёзным лицом сказал, что ценит мой порыв помочь, но я должен быть готов к последствиям, и он взглядом показал на свои ноги. Война не только убивает, она ещё и калечит судьбы если я готов взять риск на себя и принять последствия которые будут, то я могу идти.

Посчитав все за и против, я пошёл собирать вещи. После скорых сборов и благословления на дорогу меня выпроводили на дорогу. Подойдя к чёрному грузовику, я остановился. Меня терзали сомнения. Я оглянулся и увидел плачущую маму и скупую слезу отца, точно такую же, как и при нашей первой встрече. Я развернулся и подошёл к родителям крепко обнял и поцеловал их. Я решил отдать им самое ценное, что у меня было. Мой нож. Я вручил его отцу и попросил сберечь его до моего возвращения. Мама всхлипывала и старалась сдержать слёзы. Я обнял её, потормошил брата и сестру по голове, развернулся и пошёл к грузовику где меня уже ждали. Я ясно понимал, что я вижу свою семью в последний раз.

Меня погрузили в тёмный грузовик, где сидели ещё около двадцати с лишнего человека. Я не смог разглядеть их лица из- за мрак салона. Мне довелось найти место в конце грузовика. Я сел рядом с какой-то девочкой. В задней двери было небольшое окошко. Вот проехали дома друзей, проехали продуктовую лавку. Мы проезжали знакомые мне улицы, и с каждой минутой удалялись от моего дома. Я видел, как некоторые люди оборачивались в след машине и в их глазах был ужас. Вот выехали из города и потекли монотонные поля. Кое где можно было заметить насыпи, ряды колючей проволоки и везде были кресты. Меня начало клонить в сон, и я вырубился.

В один момент я проснулся от сильного толчка, перед нами раскрыли двери грузовика, мы вышли и оказались на площади. Сперва меня ослепило солнце, а затем ко мне вернулось зрение. Вокруг было очень много девочек и мальчиков, а также туча солдат. Я заметил, что все дети арлекийцы такие же, как и я. По мнению нашего лидера, арлекийцы это люди, которые смогут очистить мир от скверны. Отличить арлекийца от остальных можно было по голубым или серо-голубым глазам и русыми волосами. Эта площадь напоминала поле небольшого футбольного стадиона. По периметру были высажены деревья, а недалеко виднелись высокие здания. Меня удивило и другое. Почему вокруг было много солдат?

Нас выстроили в большой квадрат. Перед нами стоял огромный пьедестал, на нём стояла трибуна. Все суетились, и никто не хотел стоять в постройке смирно. Меня удивлял и тот факт, что на площади было что-то на подобии баррикад и много микро укреплений. Рядом со мной стояла девочка, она была старше меня примерно на год. В ней я признал ту девочку, с которой я сидел в грузовике. У неё были круглые очки, её тело было стройным, а лицо выражало беспокойство. Я был в шестом ряду на двух сотом месте. Эта девочка стояла рядом со мной. Она вертелась и будто кого-то искала глазами. Вдруг заиграла торжественная музыка и все замерли.

Перед нами предстал майор Гремлин. Его фамилия чётко передавала его натуру. У него были большие белые глаза, густые чёрные брови такие же чёрные волосы, зачёсанные назад среди его шевелюры, проглядывались седые волоски. Его уши были заострёнными. На нём была форма офицера, чёрные перчатки, а в правой руке была плётка. У него была аура садиста, который любил наслаждаться страданиями других. Позже в нашем корпусе его будут просто звать майор садистом.

Он взошёл на пьедестал и начал речь: «Дети нации вас избрали из многих тысяч детей. Вы будущее нашей страны, вам суждено очистить этот мир от скверны и грязных нелюдей вы будете подобны богам. Всего здесь будут учиться восемьсот детей, а за вами будут приглядывать двести человек персонала. Но наша страна не терпит неудачников и полукровок. Пройдите вступительный экзамен. Выживете». Он взмахнул рукой.

Солдаты вдруг открыли огонь и начались взрывы. Повсюду полетели ошмётки человеческих тел. Мои ноги сразу подкосились, и я залёг. Все начали разбегаться кто куда. кто-то прятался за баррикадами, кто-то бегал, уклоняясь от взрывов и пуль. Девочка, что стояла рядом со мной замешкала, и пуля попала её прям между глаз. Её тёплое тело свалилось бездыханным прям на меня. Что-то твёрдое упиралось мне в живот. Под рубашкой у неё был спрятан нож. Точно такой же который я отдал отцу на прощание.

Вдруг я вспомнил, что я часто играл в ножики с соседскими пацанами.

Взяв нож, я привстал и кинул что было мочи в его ухмыляющуюся рожу. Мне тут же попала пуля и перебила ключицу.

Нож остановился в сантиметре от его лица. Вокруг этого гада было защитное поле. Я терял сознание, кровь не переставала вытекать из моей раны. Последнее, что я помнил прежде чем упасть в обморок - его ухмыляющееся лицо.

Я очнулся в медицинском корпусе. Мне выдали форму, порядковый номер, погоны со званием юнинга, нож, который я метнул в майора, табельное оружие и планшет с прикреплёнными к нему бумагами. Я оделся немного перекусил и меня проводили к выходу

Когда я вышел из медицинского корпуса ко мне обратился офицер: «Номер 231 тебя вызывает к себе майор Гремлин»

Нехотя я пошёл за этим офицером. Пока шли, мы прошли дома мужской и женской общаги, бассейн, стрельбище, небольшой полигон, столовую, парк с этой проклятой площадью, дом персонала и наконец глав. корпус.

Это было большое здание из белого мрамора. На входе стояли колонны и вокруг висело знамя с символом солнца. Когда я вошёл в это здание, везде сновали офицеры. Меня провели к Гремлину, но меня тревожило одно от солдата, который меня сопровождал несло сыростью катакомб. Я постучал в дверь дважды и вошёл.

Майор встал, подошёл ко мне и похлопал по плечу и сказал: «Ты меня удивил малец. Такая злоба и отчаяние было в твоих глазах в тот момент. Ты напомнил мне себя в молодости. Если бы у меня не было небесного щита, я бы мог умереть. Поздравляю ты прошёл экзамен, как и триста девяносто девять участников, и всего восемь получили звание юнинга. Остальные умерли на месте или скончались от травм. »

Он начал читать мне лекцию какое меня ждёт прекрасное будущее, о том, что я стану во главе какого ни будь корпуса и принесу много пользы своей стране. После полу часа лекции и расспросов откуда я родом он меня отпустил меня к себе в общагу.

Когда я шёл к себе в общежитие, мне снова пришлось пройти сквозь эту площадь. В воздухе ещё витал запах крови. То тут то там можно было увидеть пятна крови и обломки баррикад.

Мужское общежитие находилось напротив женского.

Общага была многоэтажным зданием. Зайдя в свою квартиру, я увидел своего сожителя. Это был пацан - мне ровесник. Его звали Манфред. Он был среднего роста, и он был точной копией меня. В нашей квартире был зал, спальня, кладовая и туалет. В зале был диван, комод с вещами, журнальный столик и кресло. В спальне была двуярусная кровать, два стола, два стула, книжный шкаф и шкаф со свежей формой.

Номер моего товарища был № 301, но он попросил в квартире называть его по имени. Мы быстро сдружились. Его девизом был: «Я Манфред, и я стану королём небес».

Потекли учебные дни в главном корпусе нам преподавал родной язык, математику, стратегию, тактику, историю в общем все бумажные уроки. На полигоне мы учились ездить на лошадях и управлять разной техникой. На стрельбище мы занимались физической подготовкой и стреляли из всего, что может стрелять, учились обращению с холодным оружием и занимались рукопашным боем.

Мне так же удалось выяснить, что всего существует восемь таких же микро-городов. Я находился в четвёртом городе под названием «Красный Дракон».

Нас разбили на восемь классов. Юнинги стали Главами этих классов. Однако я решил стать заместителем главы.

Так потекла моя жизнь в этом райском аду