ЗАКЛЮЧЕНИЕ. РАЗВИТИЕ КОНСКОГО УБОРА В ЦЕЛОМ 6 страница

половине XII—XIII в. ⁸¹ Они обладают прямой, ромбовидной в плане подножкой. Подножка соединяет арку стремени на 2—3 см выше ее свободно свисающих концов. Прорезное ушко в большинстве случаев заменено крупной заклепкой. На ремне путлища эти стремена крепились, следовательно, чаще всего неподвижно. По своим деталям такие стремена отходят от всех рассмотренных ранее и (так же как образцы типа VIIa) являются нововведением XII в., связанным с техникой не восточных, а европейских народов. На Востоке стремена типа VIII неизвестны; кроме Руси они обнаружены у куршей, ⁸² пруссов ⁸³ и шведов, ⁸⁴ причем у последних они более или менее надежно датируются второй половиной XIII в. Новгородские же находки омолаживают принятую в литературе нижнюю дату существования этих форм не менее чем на столетие. Более подробно о месте изобретения, распространении и функции стремян типа VIII судить пока трудно. Стремена типа IX представлены 69 экз. (рис. 66, 10—12). Контур этих стремян приближается к регулярному кольцу; этим они несколько напоминают формы типа V, по по деталям связаны с ними слабо. У большинства дужка с прорезным ушком имеет характерное килевидное завершение. Значительно прогнутая подножка занимает около ⅓ -¼ всей высоты петли. ⁸⁵ По своему устройству описываемые стремена являются антиподами двух массовых предшествующих конструкций — типов VII и VIIa (хотя одновременно находятся в одних и тех же памятниках) и в отличие от последних рассчитаны только на мягкую обувь, прилегавшую к подножке средней частью подошвы (у стремян с прямой подножкой типа VIIa нога упиралась частью подошвы, близкой к носку). Есть и отличия в весе и размере. Обычный средний вес стремян типов VII и VIIa 200—250 г, а типа IX 150— 180 г. Ширина подножки последних в ряде случаев на 2—3 см, а ширина прорези для путлища на 0. 5 см уже, чем у образцов типов VII и VIIa. В целом стремена типа IX не отличаются массивностью выкова и рассчитаны на несколько меньшее силовое напряжение, чем прямоподножные формы. На основании приведенных сопоставлений кольцевидные стремена с округлой подножкой и килевидной дужкой можно связать не с тяжелыми кавалеристами-копейщиками, а, вероятно, с легковооруженными стрелками. Указывают ли сами вещи на соотношение тех и других, судить трудно; отметим, что на каждые два прямоугольных по очертаниям стремени XII—XIII вв. приходится одно кольцевидное. ⁸⁶ Разграничение раннесредневековых стремян по видам конных войск, впрочем, нельзя асболютизировать. Так, в Киевском Поросье — районе, очень показательном для изучения конской сбруи, при явном преобладании угловатых стремян, устойчиво сочетающихся с набором полного вооружения, найдено несколько комплексов с округлыми стременами, также относящихся к тяжеловооруженным всадникам. ⁸⁷ Как бы то ни было, устройство стремян типа IX и их общерусское распространение могут скорее подтвердить существование раннесредневековой легкой кавалерии, чем отрицать его. Что касается хронологии стремян типа IX, то почти все они относятся к XII—XIII вв. и лишь 2 экз. (Браслав, № 123; Ржищев, № 125) связываются с XI—XII вв. Несколько большая часть рассматриваемых стремян в своей вполне сложившейся форме найдена в памятниках непосредственно предмонгольской поры, не будет ошибкой датировать их 1150—1250 гг. В это время кольцевидные стремена (так же как образцы типа VIIa и отчасти VII) относились к числу изделий серийного массового производства. Рассматриваемым изделиям присущи полукруглые боковые выступы, расположенные в месте сочленения дужки и подножки и служившие, возможно, вместо шипов шпор. Спорадически эти выступы — «кулачки» отмечались у изделий типов VII и VIIa, но только в рассматриваемой серии они воспроизводятся регулярно. Попытка полнее приспособить ножные опоры к управлению конем породила где-то в первой половине ХIII в. другой своеобразный гибрид. У некоторых экземпляров из Новгорода и древнего Изяславля замечено не по одному, а по два боковых выступа, образующих фигурный откос дужки. Много позже (около 1500 г. и в XVIII в. ) эксперимент по созданию стремян с боковыми шипами будет повторен в некоторых западноевропейских армиях. ⁸⁸В таких случаях седоки действительно обходились без шпор. Особой разновидностью стремян типа IX являются те, которые снабжены пластинчатой, как правило, орнаментированной дужкой (Новгород, № 143 — рис. 67, 1; Княжа Гора, № 200; Бабичи, № 264; Городище, № 321). Оформлены эти вещи растительными и ленточными узорами, типичными для прикладного искусства XI— XIII вв. (ср. рис. 68, 2). Наиболее нарядным является здесь стремя из Новгорода, инкрустированное золотистой бронзой. У стремян из Бабичей (рис. 68, 1) и Новгорода (второй украшенный экземпляр — № 144; рис. 67, 2) узор прочерчен по медно-золоченому фону точечной

⁸¹Каталог, №№ 140—142, 255. Размеры не унифицируются.

⁸²Пассельн, бывш. Виндавский у., Курляндская губ., раскопки В. И. Сизова в 1895 г. (ГИМ, хр. 29/14а).

⁸³О. Кlееmаn. Samlä ndische Funde..., табл. XXX, 15.

⁸⁴R. Вlоmqvist. Stigbyglar, стр. 109, рис. 51.

⁸⁵Каталог, №№ 123, 125, 143—146, 155—156 и сл. Общие размеры: высота 12—16 см, чаще 13—15 см; ширина 12—15 см, чаще 13—15 см; ширина подножки 2. 8— 6. 7 см; чаще 3—4 см, ширина прорези для путлища 1. 2— 3 см, чаще 2—2. 6 см.

⁸⁶Заметное исключение представляет древний Изяславль, где на 17 стремян типов VII и VIIa приходится 26 типа IX. Возможно, что стремена последнего типа по сравнению с другими формами были более ломкими и часто приходили в негодность.

⁸⁷Каталог, №№ 213, 228—229, 249—250, отчасти 262—264 и 272—275.

⁸⁸R. Zschille und R. Fоrrеr. Die Steigbü gel..., табл. VII, 10; R. Blomqvist. Stigbyglar, стр. 121, рис. 73.

линией, что напоминает вышивку кожаных туфель XII в. ⁸⁹ Здесь, по-видимому, обнаруживается стремление создать как в мягком, так и в жестком материале единый в стилистическом отношении убор ног состоятельного всадника. В отличие от дорогих стремян с пластинчатой дужкой подобные им с обычным скругленно-четырехгранным в сечении прутом иногда покрыты строгими, повторяющимися витками бронзовой, серебряной и даже золотой проволоки. Таких изделий у нас обнаружено 4 экз. (Браслав, № 123; Бородино, № 166; Новогрудок, № 167; Шумское, № 344); возможно, что часть из них происходит из одной мастерской. Прием витковой инкрустации желтым металлом по железу весьма древнего европейского происхождения и в XI—XIII вв. замечен в отделке ряда русских кузнечных изделий, в том числе и шпор. В целом группа украшенных стремян типа IX (можно упомянуть здесь и стремя фигурной ковки из Крылоса, № 343) свидетельствует, с одной стороны, о местном отделочном кузнечном производстве, с другой — об использовании кольцевидных стремян не только простыми лучниками, но иногда знатными дружинниками и состоятельными горожанами. Кольцевидные стремена в той форме, в какой они мною описаны, начали складываться примерно после 1050 г. Находки XI—XII вв. кроме Гуси встречены в Нижнем Поволжье, ⁹⁰ на Северном Кавказе, ⁹¹ в Литве ⁹² и, очевидно, в Самбии. ⁹³В XII—XIII вв. эти устройства распространяются на обширном пространстве от Сибири и Средней Азии ⁹⁴ (где они редки) до Юго-Восточной Прибалтики ⁹⁵ и Польши. ⁹⁶ В Восточной Европе в послемонгольское время стремена типа IX встречаются реже. ⁹⁷ Обнаружение этих изделий в Дании, Швеции и Чехии ⁹⁸ можно объяснить их продвижением в 1300—1400 гг. из Восточной Европы на Запад. На Руси, очевидно, сокращение выработки кольцевидных стремян совпало с монгольским погромом городских сбруйных мастерских. Повсеместно исчезают кольцевидные формы в XVI в. в связи с укоренением жесткой обуви. Таким образом, восточноевропейские кольцевидные стремена типа IX отражают последние столетия употребления мягкой обуви как в дружинном быту, так и в коннице (преимущественно легкой). Стремена типа IХа представлены 7 экз. XII— XIII вв. ⁹⁹ Эти формы по устройству и происхождению являются разновидностью стремян типа IX, отличаясь от последних глубоко изогнутой подножкой, занимающей около половины всей высоты петли. Стремена типа IХа появились в результате наивысшего развития ножных опор, предназначенных исключительно для мягкой обуви. Все изделия типа IХа найдены на Киевщине и Черниговщине. Некоторые довольно массивны; их подножка снабжена значительными долевыми усилительными ребрами. У 3 экз. имеются (как и у стремян типа IX) полукруглые боковые выступы. В рассматриваемой группе велик процент украшенных изделий. Стремена из Нежина (№№ 177—178) носят следы серебрения, а из Княжей Горы и Таганчи (№№ 201, 261) покрыты витками медной инкрустации (отмечавшейся выше). Стремена с глубоко изогнутой подножкой, несколько более ранние или приблизительно синхронные русским, найдены на Северном Кавказе, ¹⁰⁰ в Северном Причерноморье, Латвии, ¹⁰¹Литве, ¹⁰² в области древних пруссов. ¹⁰³ Подобно древнерусским, они нигде не преобладали и выделялись еще тем, что нередко украшались различными сочетаниями геометрического и схематизированного растительного орнаментов. Отметим стремя из с. Солоного на Херсонщине с рельефно обработанными медно-золочеными накладками. ¹⁰⁴Позже середины XIII в. стремена рассматриваемого типа мне неизвестны.

⁸⁹Е. И. Оятева. Обувь и другие кожаные изделия древнего Пскова, стр. 82, рис. 4.

⁹⁰В. П. Шилов. Калиновский курганный могильник, рис. 67, 2, 6.

⁹¹В. А. Кузнецов. Исследования Змейского катакомбного могильника в 1958 г. МИА, № 114, 1963, табл. II, 3.

⁹²Литовское народное искусство, рис. 157; 203, ср. рис. 188.

⁹³R. Zsсhillе und R. Forrer. Die Steigbü gel..., табл. III, 2, 4, 10; IV, 17, 19; W. Gaerte. Urgeschichte Ostpreussens, рис. 278, с, е; Ф. Д. Гуревич. Из истории Юго-Восточной Прибалтики в I тысячелетии н. э. МИА, № 76, 1960, рис. 73, 5, 8.

⁹⁴И. В. Синицын. Археологические исследования в Западном Казахстане. Тр. Инст. ист., археол. и этногр. АН КазССР, т. I, Алма-Ата, 1956, рис. 20.

⁹⁵Пассельн, бывш. Виндавский у., Курляндская губ., раскопки В. И. Сизова в 1895 г. (ГИМ, хр. 29/14а); В. И. Сизов. Предварительный отчет о поездке с археологической целью в Курляндскую губернию летом 1895 г. Археол. изв. и заметки, т. IV, № 2—3, М., 1896, табл. I, 11; Ф. В. Покровский. К исследованию бассейна Вилии в археологическом отношении. Тр. X АС в Риге, т. I, М., 1899, рис. 14 на стр. 91.

⁹⁶Е. Dą browska. Kurhany Rossawskie, стр. 143.

⁹⁷А. Кушева-Грозовская. Золотоордынские древности..., табл. V; А. Е. Алихова, М. Ф. Жиганов, П. Д. Степанов. Из древней и средневековой истории мордовского народа. Саранск, 1459, табл. 17, 2.

⁹⁸V. La Соur. Naesholm. Kø benhavn, 1961, рис. 94 (№ 888); R. Вlоmqvist. Stigbyglar, рис. 42, 43; A. Hejna. Soubor ná lezu z hradku Bolkova v severovychodnich č echá ch. Pamá tky Archeologické, t. LIII, 6. 2, Praha, 1962, рис. 1; 2; 3.

⁹⁹Каталог, №№ 177-178, 201, 207, 225, 256, 261. Размеры: высота 14—15. 7 см; ширина 11. 5—14 см; ширина подножки 3. 2—4. 7 см; ширина прорези для путлища 1. 5—3 см.

¹⁰⁰П. А. Дитлер. Могильники в районе поселка Колосовки на реке Фарс. Сб. матер. по археол. Адыгеи, т. II, Майкоп, 1961, табл. XII, 7.

¹⁰¹Пассельн, бывш. Виндавский у., Курляндская губ., раскопки Н. Е. Бранденбурга в 1897 г. (Гос. Эрмитаж, ОИПК, колл. 890/808).

¹⁰²Р. К. Куликаускене. Погребения с конями у древних литовцев. СА, т. XVII, М., 1953; рис. 7, а; Литовское народное искусство, рис. 207, 219—220.

¹⁰³R. Zsсhillе und R. Fоrrеr. Dip Steigbü gel..., табл. III, 6; W. Gaerte. Urgeschichte Ostpreussens, рис. XVI, a.

¹⁰⁴О. Н. Значко-Яворская. Отчет о раскопках у с. Солоное Елизаветградского уезда Херсонской губернии. Арх. ЛОИА, ф. 1, 1912, № 242, рис. Орнаментация обнаружена при расчистке стремени (Гос. Эрмитаж, ОИПК, колл. 766/13596).

ТАБЛИЦА 9. Стремена IX—XI вв. (размещение)

Стремян типа X насчитывается 7 экз., относящихся к XII—XIV вв. ¹⁰⁵ форма этих изделий приближается к трапециевидной. Подножка либо прямая, либо изогнутая, занимающая ¼ всей высоты петли. Завершение этих стремян чаще плоское, что отражает растущую ширину прорези для путлища, достигшую в XIII в. 4 см. Стремена названного типа составляют переход к формам зрелого средневековья. Они начали употребляться под влиянием европейских приемов тяжелоконной борьбы после 1150—1200 гг. и спорадически были обнаружены на Руси и в Нижнем Поволжье, ¹⁰⁶ на Харьковщине ¹⁰⁷ и в Самбии ¹⁰⁸ в вариациях, напоминающих образцы типа VIIa. В предмонгольской Руси трапециевидные стремена так и не успели сложиться, те же, что были найдены, не отличались устойчивостью своих признаков. Полностью сформируются эти устройства в зрелом XIII и XIV вв. ¹⁰⁹ и станут характерными для Центральной и Западной Европы. Именно с этим периодом соотносится единственное, найденное в Гродно (№ 171) трапециевидное стремя рыцарского образца с несколько изогнутыми боковыми дужками. ¹¹⁰ Какие общие заключения следуют из проработанного материала (табл. 9; 10; 11; 12)? Основная масса собранных вещей относится к X—XIII вв., и лишь 19 экз. из Подболотья, Княжей Горы и Цимлянской можно приписать IX—X вв. ¹¹¹ (типы IV и VI). Упомянутые образцы по типу не совпадают со стременами, преобладавшими в собственно русских областях (тип I). Отсюда следует, что развитие раннекиевских стремян было связано не с иноязычной провинцией, а с географически иным, более широким миром. И действительно, форма стремян, появившихся на Руси в IX—X вв., по большей части оказалась заимствованной от таковой у кочевых и полукочевых соседей степного юга и юго-востока (типы II, III, VI, VII, отчасти I и IV). Воины Киевского государства использовали конные ножные опоры, которые в большинстве восходили к азиатским прототипам VI—VIII вв. (типы I, IV—VI) и которые существовали и были знакомы кочевым и полукочевым пародам Восточной Европы в IX—X вв. (типы I, II, IV и VI). Усвоение конструкций стремян происходило в связи с контактом с венграми (тип II, отчасти I), торками и печенегами (типы III и частью VII), в меньшей степени хазарами, аланами, финнами (тип VI). Некоторые из попавших на Русь ножных опор были в первую очередь связаны с Восточной Евро-

¹⁰⁵Каталог, №№ 153-154, 170-171, 281-282, 297. Размеры не унифицируются; характерна широкая подножка шириной 5—7 см и широкая прорезь для путлища протяженностью 3—4 см.

¹⁰⁶В. П. Шилов. Калиновский курганный могильник, рис. 67, 3.

¹⁰⁷E. П. Трефильев. Курганы с каменными бабами Купянского уезда Харьковской губернии. Тр. XII АС, т. I, M., 1902, рис. 26.

¹⁰⁸R. Zsсhillе und R. Fоrrer. Die Steigbü gel..., табл. IV, 3, 4, 12, 18.

¹⁰⁹London museum catalogues, рис. 25, 2, 3.

¹¹⁰Ср. 2 стремени из Литвы (ГИМ, хр. 14601).

¹¹¹Каталог, №№ 21, 62—68, 77—87.

ТАБЛИЦА 10. Стремена XI—XII вв. (размещение)

ТАБЛИЦА 11. Стремена XII—XIII вв. (размещение)

ТАБЛИЦА 12. Стремена IX—ХIII вв. (хронология)

пой (типы I—III), другие, абстрагируясь от их конкретных носителей, имели евразийский характер (типы IV, VI и VII).

Восточные славяне под влиянием кочевнического конного быта предпочли на первых порах скругленные азиатские формы (типы I—IV). Тогда же имели место и скромные попытки собственной ремесленной интерпретации (тип V). Зрелость кузнецов киевской поры проявилась не в том, сколько типов вещей они заимствовали и как точно они научились их копировать, а в том, что были отобраны наиболее современные формы (тип I). Архаизирующие вырабатывались либо нерегулярно, либо их бытование ограничивалось в основном теми окраинами Руси, где держалась собственная дорусская кузнечная традиция, принимавшая к X в. все более консервативный характер (типы IV и VI). В конце I тыс. н. э. отживающими также становятся и стремена, в железе повторяющие неметаллические устройства (типы II и IV).

В связи со становлением конницы как главного рода войск и изменением седловки, при которой опорная роль стремян все возрастала, изготовление конных ножных опор все дальше отходит от кочевнических воздействий и, наконец, принимает настолько независимый характер, что создаются условия для их значительного переоформления.

Новый период в использовании стремян наступает между 1000—1100 гг. и сопровождается почти полным отрицанием ранее существовавших типов и внедрением нововведений, приспособленных к воинской обуви с подошвой разной степени мягкости или жесткости (типы VII—IX). Происшедшее в XI—XII вв. радикальное преобразование стремян вызвано в большой мере не внешними влияниями, а внутренним развитием и объясняется комплексом причин, связанных с разделением кавалерии на легкую и тяжелую, сложением тактики копейных сшибок, изменением седловки и усилением устойчивости и силового напора всадника в бою, внедрением обуви со все более жесткой подошвой.

Процесс формирования новых ножных опор отчетливое выражение получает в 1150—1250 гг., когда осуществляется массовая выработка трех ведущих конструкций — с прямой, несколько изогнутой и полукруглой подножкой (типы VII, VIIa и IX). Численный перевес получают стремена с прямой или слабо изогнутой подножкой, присущие тяжеловооруженным дружинникам (и, судя по юношеским стременам, их детям), составляющим ядро войска.

В XII—XIII вв. стремена, в особенности прямоподножные, по-видимому, вывозились к кочевникам; тогда же на Руси появились мастерские, выпускавшие художественно украшенные «золотые» опоры для ног, наделявшиеся важным иерархическим смыслом.

Утяжеление конного снаряжения приводит в XII—XIII вв. к увеличению массивности некоторых стремян, расширению их подножки и прорези для путлища. Очевидно, в легкой коннице появляются стремена с функциями шпор. Русские кузнецы сыграли определенную передаточную роль в распространении и укоренении ряда конструкций ножных опор, принятых в XIV в. в золотоордынском Поволжье, адыгейском Кавказе (тип. VII), а также в ряде мест Центральной и Северной Европы (тип IX).

Незадолго до монгольского нашествия возникают первые трапециевидные стремена (тип X), что роднит военное дело Руси и других стран рыцарской Европы. Развитие русских стремян предмонгольской поры все больше уклонялось в общеевропейскую сторону. Однако это развитие, где так контрастно сочетались стремена с прямой, изогнутой и полукруглой подножкой, в течение всего раннего средневековья сохраняло своеобразие, порожденное особым географическим положением Руси, находившейся между Востоком и Западом.

Итак, получив в отношении стремян богатое, но неустойчивое наследие, русские кузнецы и всадники в дальнейшем совершенно преобразовали его, приспособив к нуждам высокоразвитой и технически самостоятельной европейской державы.

ГЛАВА 5. ШПОРЫ И обоим острогами кони свои пострекающи... сходятся. Троянская история, ок. 1500 г. Шпоры издавна были постоянным атрибутом европейского всадника. По ним изучают тактику войска и судят о его социальном составе. Шпоры, когда они широко приняты в военной практике, чутко отражают веяния своего времени и выступают для ряда эпох датирующим средством и показателем технического мастерства. Подлинное царство шпор открывают средние века; само же изобретение было сделано намного раньше. ¹ Древнейшие шпоры, найденные на территории Восточной Европы, относятся к позднеримскому периоду, точнее — к III—IV вв. н. э. ² Эти формы, с небольшой полудужкой, коническим шипом и обычно каплевидными округлостями-зацепами ремня, восходят к кельтским образцам и сформировались еще в позднелатенский период. Мы упомянули эти изделия для того, чтобы перейти к наследующим традиции римского времени изделиям второй половины I тыс. н. э. (рис. 34, 1—4). Последние ³ связываются с балтами, восточными славянами, возможно, финнами, однако они настолько случайны и спорадичны, что кажутся как бы слабым отсветом далекой военно-технической традиции, основное развитие которой имело место на западе Европы. Хронологически эти находки подчас на одно-три столетия запаздывают по сравнению с центрально- и западноевропейскими образцами, и было бы неосторожно механически привлекать их в качестве бесспорного датирующего средства. Таковы 2 шпоры с каплевидными зацепами римского облика, как общепризнанно, повсеместно исчезнувшие после V в., однако встреченные в длинных и удлиненных курганах Смоленщины, относящихся примерно к V—VI вв. (рис. 34, 1). ⁴ Таковы, далее, 4 шпоры с крючкообразно загнутыми внутрь зацепами, обычно датируемые польскими, чешскими и другими исследователями VI—VIII вв. ⁵и доживающие у нас вплоть до IX—ХI вв. (Вол-

¹Впервые шпоры стали известны грекам в V в. до н. э.

²Мне известен ряд таких шпор, найденных на территории УССР (ср.: Б. И. и В. И. Xаненко. Древности Приднепровья, Вып. IV. Киев, 1901, табл. VII, 202, 203). Благодарю М. А. Тиханову и Г. Ф. Корзухиной за помощь и консультации в подборе и характеристике этих вещей.

³Находки шпор V—XI вв. представлены специальным списком (№№ 1—16; см.: Каталог находок, стр. 103).

⁴Е. А. Шмидт. 1) Раскопки длинных курганов Смоленской области. КСИИМК, вып. 54, 1954, стр. 149, рис. 68, 3; 2) Длинные курганы у д. Цурковки в Смоленском районе. СА, 1958, № 3, стр. 168, рис. 4, 9.

⁵J. Ż ak. Najstarsze ostrogi zachodnoisł owiań skie. Warszawa—Wrocł aw, 1959, стр. 129 и cл.

Рис. 34. Шпоры V—XI вв. 1 — Цурковка (№ 6); 2 — Церковище (№ 11); 3 — Подгорцы (№ 15); 4 — Пересопница (№ 14).

ковыск, Чаплин, Подгорцы, Рипнев; №№ 4, 13, 15, 16; рис. 34, 3). Такова, наконец, шпора с коленчатыми петлями, найденная в кургане X— XI вв. у с. Пересопницы (рис. 34, 4). Эта форма появилась у франков в VII в. и в дальнейшем типична для VIII, отчасти IX в. ⁶ Не все из наших ранних шпор для своего времени являлись пережиточными. Часть из них, например с зацепами, отогнутыми наружу, обнаружена в комплексах не позднее V—VIII вв. и более или менее современна своему периоду. ⁷ В послеримское время у франков создается образец с длинным шипом, глубокой горизонтальной дужкой и заклепками на ее концах. ⁸Вскоре это новообразование проникает к западным славянам. ⁹ Особое положение сложилось в Восточной Европе. На территории Киевской Руси обнаружены лишь 3 находки, приближающиеся по виду к каролингским (рис. 39; Киев, №№ 166, 167; Алчедар, № 508), ¹⁰ которые относятся к IX—X вв. Отсюда следует, что киевские конники бесспорно под влиянием степняков почти не пользовались шпорами. Кочевники, выступавшие одними из первых учителей великокняжеских всадников, шпор не употребляли и погоняли своих лошадей ногами и плетью. Раскопки древнерусских курганов почти не выявили шпор. Из этого вытекало естественное предположение, что в IX—X вв. русские ездили по-восточному. В пору, когда о технике восточных славян судили главным образом по содержимому их погребений, верно подмеченные азиатские особенности езды киевских воинов проецировали и на более поздние времена. ¹¹ Однако последующие массовые находки шпор в поселениях XI—XIII вв. заставили пересмотреть это мнение и констатировать, что по мере выделения феодальной конницы в качестве главного рода войск в нее внедряются и общеевропейские средства управления конем. Год от года вещевой материал продолжает прибывать, и буквально на наших глазах происходит знаменательное археологическое превращение — появился и все более настойчиво заявляет о себе новый компонент русской раннесредневековой военной техники. Красноречивым примером служат древности раскопанного М. К. Каргером волынского Изяславля. Признаться, было неожиданным найти 280 шпор в городке, расположенном не в рыцарской Европе, а недалеко от края восточной степи. Насколько мне известно, ни в одном средневековом европейском пункте не найдено такого количества одновременных шпор, как в Изяславле. Совокупность этих городищенских находок может конкурировать с коллекциями национального масштаба. ¹²«Изяславльский рекорд», конечно, не принижает способности других народов к верховой езде со шпорами, он лишь иллюстрирует новые исследовательские возможности, открывшиеся в русском материале. Всего по нашим подсчетам на территории Древней Руси найдено целиком и в обломках 588 шпор X—XIII в., причем 282 сохранили все элементы своей ломкой конструкции. ¹³ Особенно представителен материал XII—XIII вв. Мы сталкиваемся здесь с массой параллельно существующих конструктивных переплетений, многие из которых представлены как бы в одной относительно непродолжительной хронологической плоскости и, кажется, не имеют глубокой местной генетической подосновы. По-видимому, большая часть ножных конструкций управления конем пришла на Русь извне. Здесь важен не столько сам факт заимствования, сколько обстоятельства, которые этому благоприятствовали. Уже первые сводки новгородских и других шпор обнаружили их разительное типологическое и хронологическое сходство с другими европейскими образцами. ¹⁴ Ныне становится все более очевидным, что в отношении применения шпор Русь, долгие годы считавшаяся азиатской окраиной Европы, входила в число развитых рыцарских стран своего времени. Формы отечественных шпор, множество раз совпадавшие с западноевропейскими, прямо или косвенно обнаружили, что некоторые приемы езды, боя и защиты русских, видимо, не отличались от таковых у их крестоносных современников. При всем этом прозападная манера езды со шпорами была осложнена восточными и местными особенностями. Средневековые шпоры — атрибут феодально организованных конных воинов, знак рыцарского ранга и достоинства. В Западной Европе эта всадническая принадлежность по своему символическому и общественному значению конкурировала с мечом. Шпоры (одновременно с мечом) надевались при посвящении в рыцари, жаловались вассалам и преподносились в знак особого расположения. Наоборот, разжалование рыцаря сопровождалось сниманием шпор. По наименованию шпор назывались рыцарские ордена и битвы (на-

⁶Там же, стр. 132, табл. VIII.

⁷Наиболее ранние образцы такого рода, кажется, датируются III—IV вв. н. э. (Л. Д. Поболь. Поселения железного века около д. Щатково Бобруйского района. В кн.: Белорусские древности. Минск, 1967, стр. 226, рис. 23, 9).

⁸По любезному разъяснению М. А. Тихановой, заклепки на концах шпор появились еще около 300 г. н. э.

⁹Первые шпоры у западных славян относятся ко второй половине VI в.

¹⁰Алчедарская шпора сохранилась частично и, возможно, еще относится к докаролингским формам.

¹¹Ср.: В. В. Стасов. Миниатюры некоторых рукописей, византийских, болгарских, русских, джагатайских и персидских. СПб., 1902, стр. 81.

¹²К примеру, во всей Польше, по недавним данным, было изыскано 218 шпор X—XIII вв.

¹³В это число не включены 16 ранее упомянутых шпор V—XI вв. Из 588 12 найдено в погребениях, остальные — на поселениях. Тип 80 находок неизвестен. 282 классифицированы по всем своим конструктивным частям. 393 изделия сохранили свои шипы, 372 — петли. Из всей массы 5 экз. отлиты из бронзы, бронзовыми же оказались и 2 звездочки. Все находки перечислены в каталоге (X— XIII вв. ).

¹⁴А. В. Арциховский. Раскопки 1956 и 1957 гг. в Новгороде. СА, 1958, № 2, стр. 229—230, рис. 1; А. Ф. Медведев. Оружие Новгорода Великого. МИА, № 65, 1959, стр. 190, 191, рис. 21; 23; Я. Г. Зверуго. Оружие древнего Волковыска. В кн.: Белорусские древности. Минск, 1967, стр. 335—338, рис. 10; 11; 12.