Идеальная смерть

Как бабушка Лида ругалась, что её вытащили с того света! Плакала, стыдила врачей, что они, эгоисты, только о себе и думают!

Понятно, у них работа такая – людей спасать. Но хоть бы мозги включили: старушке 92 года, медкарта размером с большую советскую энциклопедию, а по информативности и переплюнет её. Соображалка ни к чёрту, зрение и слух практически на нуле, интереса к жизни никакого. А теперь ещё инсульт для полного счастья!

Последние полгода, бабушка Лида постоянно чувствовала слабость и сонливость. В сон проваливалась радостно – там её ждали родители, друзья молодости, любимые мужчины (первый и второй мужья), сын Ромка – все молодые, красивые, и давно ушедшие из мира живых.

Там, во сне, старушка и себя чувствовала молодой и здоровой. Она путешествовала, танцевала, каталась верхом, рыбачила с лодки и по-новой училась водить папину «Победу».

Каждое пробуждение, бабушка Лида воспринимала как наказание. Снова мутная комната, опостылевшая кровать, однообразный и слабо различимый мир, безвкусная еда, горы лекарств и бесполезный телевизор. Почему бесполезный? Потому, что там говорили про жизнь, а баба Лида грезила о смерти.

И вот, когда долгожданный и прекрасный момент настал, её так бесцеремонно выдернули обратно, даже не поинтересовавшись – а хочет ли она? Изверги!

Я попросила бабушку Лиду рассказать о своих ощущениях. Какая она, смерть?

Старушка прикрыла свои мутно-бесцветные глаза и мечтательно растянула губы в кривой инсультной улыбке. Крупные белые вставные зубы резко контрастировали с пепельно-серой, почти прозрачной сморщенной кожей.

- Я помню, как Леночка, сиделка, поставила мне укольчик, потом достала свой телефон и включила мне связь с внучкойЮленькой. Мы поговорили, и я отпустила Леночку домой. Ходить-то я ещё могу, сама и кушаю и туалетные дела делаю. Хотя, с каждым днём, всё тяжелее и тяжелее…

Так вот, решила я с домашнего телефона соседке позвонить. Набрала, поболтали. А когда с кресла вставала – в глазах потемнело и как будто воздух весь из меня выкачали. Момента падения на пол уже не помню. А помню, как очнулась в тёмном, но приятном пространстве. Эта нестрашная темнота, а наоборот – мягкая и успокаивающая. Я сразу подумала, что умерла. Не успела обрадоваться, как заволновалась: а где все? Где родственники, друзья, почему никто не встречает?

В это же мгновение, рядом со мной оказался мужчина средних лет, импозантный брюнет с роскошными усами и бакенбардами. Я видела его не глазами, а сознанием. Всё знание было в голове, земными органами чувств там пользоваться нет никакой возможности.

Незнакомец предложил мне полетать. Мы стали носиться в пространстве. Я ничего не видела, но ощущала, как мы несёмся с невероятной скоростью.

- Нравится? – без слов спросил незнакомец.

- Очень! - передала я ему свою мысль.

- А ты заметила, как тебе легко и ничего не беспокоит?

Да! Это такое бесценное ощущение, такое сокровище, когда ничего не болит, и когда не тело руководит тобой, а ты телом. Пусть физического тела у меня не было, но какое-то, всё-таки было. Я чувствовала себя, чувствовала, что я есть и я свободна. И мне очень захотелось на землю! Не настоящую (я про неё вообще не думала), а ту, которую я видела в своих снах: привычная обстановка и рядом близкие люди.

Открылась дверь (её появление в космосе меня не удивило), и незнакомец вежливо пропустил меня вперёд…

Это был мой дом в Одессе на Пересыпи. Дедушка Лёня сделал из жести паука, и прицепил его на забор. Бабушка Зоя стирала во дворе. Увидев меня, она строго сказала:

- И не стыдно тебе маме нервы делать? Сколько раз тебе говорить: сама на песчаный пляж не бегай – далеко! Тебе шо, пынцессе, каменный уже жопу натёр? Зато рядом с домом.

Я виновато поцеловала бабушку в щёчку. Она вытащила из кармана халата ириску, развернула и сунула мне в рот. Дедушка потрепал по волосам.

- Почему вы мне последние лет пятьдесят почти не снились? – спросила я их обоих. Дедушка пожал плечами, а бабушка закатила глаза:

- Та шо, я виновата, шо у вас, живых, память как у золотой рыбки? Вот как сама умрёшь, так и увидишь всё, что было, и во всех подробностях. А то, снились, не снились…

- В смысле? А разве я не умерла?

- Ой, я тебя умаляю! Умерла она! Шоб я так умерла в писят шестом, как ты сейчас! Правда, Лёня?

Дедушка Лёня загадочно крякнул, потом взял меня за руку и повёл в дом. В доме всё было так, как в моём детстве. Собственно, это и был дом моего детства. Сейчас там, поди, всё перестроили. Я же с 73 года вообще в Одессе не была!

В гостиной был накрыт обеденный стол. За столом сидел мой незнакомец, с которым я летала, и читал газету. Дедушка подтолкнул меня к нему со словами:

- Поди, мамка тебе так ничего не сказала? Генка-то, муж ейный, её уже с тобой взял…

Я непонимающе обернулась, но дедушка уже исчез. Тогда я направилась к незнакомцу с пышными усами, и прямо спросила:

- Что всё это значит?

Он отложил газету на стол, усадил меня на стул, и просительно посмотрел мне в глаза:

- Меня зовут Еремей Олегович Бутов. Запомни моё имя, пожалуйста.

- Хорошо. А зачем? - Я и взаправду, чувствовала себя маленькой девочкой.

- Я твой папа. Моё время пришло, когда ты была совсем крошкой. Когда твоя мама снова вышла замуж, они с её новым мужем решили говорить тебе, что он твой папа. Это было правильное решение.

Я чувствовала, что каждое слово – правда. Всё моё существо преисполнилось любви к этому человеку. Не было ни сомнения, ни удивления, ни обиды. Только безусловная любовь.

- А где мама и папа Гена? Я бы хотела увидеть всех! Знаешь, как я по всем соскучилась!

- Увидишь. Скоро всех увидишь. Когда придёт твоё время. А сейчас ты должна мне помочь.

- Хорошо, папа. – Я даже не заметила, как легко назвала его папой. - Как?

- Я похоронен на Михайловском кладбище в Свердловске. Никто к моей могилке не приходит, и она пришла в негодность. Теперь её хотят уничтожить и использовать землю для нового захоронения. Только мне нельзя пока оттуда уходить! В скором времени меня будут искать потомки моей сестры - как только вернутся из заграницы.

- Как же я их найду, если они заграницей?

- Ты не успеешь с ними увидеться. Когда вернёшься на землю, пусть твоя внучка поедет в Свердловск, найдёт мою могилу и приведёт её в порядок. Как только работники кладбища увидят, что за захоронением ухаживают, они не станут его уничтожать. Они только заброшенные могилы уничтожают.

Мы поговорили ещё много о чём. Но, видимо, это было не столь важным, я ничего больше не запомнила.

Очнулась я на полу своей квартиры. Надо мной колдовали врачи реанимационной бригады, а рядом стояла зарёванная Леночка-сиделка. Она у меня в розетке зарядку от своего телефона забыла, а другой, говорит, дома у неё нет. Вернулась – а я на полу валяюсь, без признаков жизни.

Врачи меня чем-то накололи, и я снова провалилась, но уже в обычный сон. Самое интересное, что про потусторонние видения я напрочь забыла. Когда пришла в себя в больнице и узнала про инсульт, ужасно на врачей разозлилась. Костерила их последними словами, за то, что не дали спокойно умереть. Опять эта тяжесть и вечная слабость! А теперь ещё половину тела не чувствую и ходить совсем не смогу. Ну зачем мне эти мучения?

Но как только меня перевели из реанимации в обычную палату, ко мне пришла Леночка. Она включила на своём телефоне видеосвязь с Юленькой, моей внучкой. И тут же я вспомнила всё, что видела на том свете! Рассказала внучке. Юляшка, конечно не поверила. Говорит: «Какой Екатеринбург! Я сейчас на работе всех поставлю в известность, и к тебе приеду! »

И ни в какую уломать не могла. Спасибо, Леночка выручила. Она в своём умном телефоне посмотрела, что в Свердловске-Екатеринбурге действительно есть Михайловское кладбище, а среди захоронений числится Еремей Олегович Бутов, 1889 года рождения.

Перезвонили Юле, всё рассказали. Она так и считала это какой-то глупостью, думала, даже, что меня кто-то пытается обмануть. Но сдалась, и на могилку Еремея Бутова, всё-таки, поехала. Привела её в порядок, обрезала кусты, покрасила оградку и крест, и сразу Лене на телефон фотографии отправила.

На следующий день, после нашего, с бабушкой Лидой разговора, приехала её внучка Юля – приятная 50-летняя женщина. Она давно живёт в Питере, там семья, друзья, работа. Настойчиво зовёт к себе бабушку. Но та, с маниакальным упорством, не желает покидать родной Ростов. И вот опять: никуда не поеду, не хочу быть обузой, у меня есть Леночка, она позаботится… Сиделку Леночку, кстати, тоже оплачивает внучка.

Короче, после больницы вернулась баба Лида домой. И Юле и Лене все уши прожужжала про свои загробные приключения. Женщины так и не поверили, что в момент клинической смерти, она реально видела и общалась с умершими родственниками. Юля предположила, что историю про заброшенную могилу Еремея Бутова, бабушка слышала где-то в другом месте, и теперь подсознание вот так с ней подшутило. Сиделка Лена согласилась, но бабе Лиде эту версию уже не озвучивали: слишком старушка была счастлива в своей непоколебимой уверенности. Перед сном, она резюмировала: хочу обратно. И в ту же ночь, во сне, тихо умерла.

Когда Лена рассказывала мне об этом по телефону, в её голосе отчётливо слышались нотки зависти.

-По-моему, отличная смерть! – вздохнула она. – Придётся искать новую работу.