Сервер «Анастасия»! 6 страница

Из всех известных государств, что были созданы после последней катастрофы наЗемле, Египет дольше всех в расцвете был.

— Нет, подожди, Анастасия, известно всем — Египтом фараоны управляли. Их пирамиды-усыпальницы до наших дней дошли.

— Роль власти исполнительной внешне на фараонов возлагалась. Но главною задачей фараона была задача образ правителя мудрого собою олицетворять. Решения важные готовились не фараоном. Когда пытались фараоны власть полностью себе забрать, слабело сразу государство. Каждый фараон был, прежде всего, посвящён на царствие жрецами. С младенчества учился у жрецов и фараон, науку образов стремился познавать. Её освоивший азы лишь мог назначенным на царство быть.

Структуру власти, что была тогда в Египте, сегодня можно так обрисовать. В самом верху стояли тайные жрецы, потом жрецы, что обученьем занимались и правосудие чинили. Контроль над государством внешне осуществлял совет из представителей сословий всех жрецов, а фараон правил по их законам и указкам. У предводителей общин было немало власти исполнительной, считалось, независимы они. Примерно так всё было, как сегодня. У многих государств есть президент, правительство как исполнительная власть. Парламент, как жрецы из прошлого, законы издаёт. Отличие лишь в том, что ни в одной стране быть президентом негде поучиться, как фараон учился у жрецов. И тем, кто заседает в совете, думе или конгрессе, неважно, термином каким законодателей-жрецов сегодняшних назвать, другое важно: им тоже негде поучиться, пред тем как правящий закон издать. Где мудрости законодателям учиться, когда наука образности в тайниках хранится? Вот потому и хаос в государствах многих.

— Ты что же хочешь сказать, Анастасия, если бы мы за основу взяли структуру управления страной, как была в древнем Египте, то всё бы лучше было?

— Структура власти мало что изменит. Всего важнее, что стоит за ней. И если о египетской структуре говорить, то не она, не фараоны и даже не жрецы Египтом управляли.

— А кто?

— Всем управляли образы в Египте древнем. Им подчинялись и жрецы, и фараоны. Из науки древности об образности тайный совет из нескольких жрецов взял образ фараона, правителя справедливого. Таким взял образ, каким им представлялся он в то время. Манера поведения и внешнее убранство, и образ жизни фараона на тайном том совете обсуждались долго. Потом обучали одного из выбранных жрецов, чтобы на образ он похожим стал. Старались выбрать из сословий царских претендента. Но если внешне или по характеру не подходил никто из царской крови, жрецы могли любого взять жреца и выдать именно его за фараона. Обязан был пред всеми жрец-фараон всегда и соответствовать задуманному образу, особенно тогда, когда среди народа появлялся. Потом в народе каждый незримый образ над собою ощущал и действовал, как понимал. Когда народ поверит в образ, когда по нраву образ большинству, с желаньем каждый будет следовать ему, и в государстве нет необходимости огромную надсмотрщиков-чиновников строить структуру. Такое государство крепнет, процветает.

— Но если б это было так, тогда б сегодня без образов не обходились государства. А они обходятся, живут и процветают. Америка, Германия. И наш советский союз до перестройки огромным государством был.

— Без образа, Владимир, и сегодня не могут государства обходиться. Лишь то сегодня относительно других и процветает государство, в котором образ правит наиболее приемлемый для большинства людей.

— Так кто ж его сегодня создаёт? Сегодня ж нет жрецов.

— Жрецы есть и сегодня, только по-другому называются они, и знаний всё меньше от науки образности в них. Расчёты долгосрочные и беспристрастные не в силах сделать современные жрецы. Поставить цель и образ сотворить достойный, чтоб к цели был способен привести страну.

— О чём ты говоришь, Анастасия, какие же жрецы, какие образы в нашем Советском Союзе были? Всем управляли тогда большевики. Сначала Ленин, потом Сталин во главе стояли. Потом другие первые секретари. Политбюро было у них. Религию тогда вообще почти ликвидировали, храмы разрушили, а ты — жрецы.

— Владимир, ты внимательнее посмотри. Что было перед тем, как государство, что Советским Союзом стало называться, возникло?

— Как было что? Все знают. Был царизм. Потом свершилась революция, и мы пошли по пути социализма, стремились коммунизм построить.

— Но перед тем как революция свершилась, в народе образ усиленно распространялся справедливого, счастливого и нового устройства государства, а старое устройство обличалось. Ведь образ строился сначала государства нового. И образ нового, для всех добрейшего правителя в народе создавался. И то, как каждый будет жить счастливо. Вот эти образы и повели людей, позвали за себя сражаться с теми, кто ещё старым образам был верен. И революция, потом гражданская война, в которую народа множество было вовлечено, на самом деле двух образов сраженьем были.

— Конечно, что-то в этом, может, есть. Но только Ленин, Сталин не образы. Они, все знают, просто люди, руководители страны.

— Ты называешь имена, считая, что стояли за ними только люди во плоти. На самом деле... Может, сам подумаешь, поймёшь — всё это далеко не так, Владимир.

— Да как не так? Я ж говорю тебе — все знают: Сталин человеком был.

— Тогда скажи, Владимир, мне, каким был Сталин человеком?

— Каким? Каким... Ну, сначала все его считали добрым, справедливым. Детей любил. Его на фотографии и на картинах с девочкой маленькой на руках изображали. В войну солдаты многие шли в бой, крича «За Родину, за Сталина». Все плакали, когда он умер, мне мать моя рассказывала, когда он умер, плакало почти всё население страны. И в мавзолей его рядом с Лениным положили.

— Так, значит, многие его любили и с именем его в смертельной схватке с врагами побеждали? Стихи ему писали, но что потом, теперь что говорят о нём?

— Теперь считают, что он был тираном, убийцей, кровопийцей. Народу множество в тюрьмах сгноил. Из мавзолея его тело вытащили, в землю закопали, и памятники все уничтожили, и книжки, что писал когда-то он...

— Теперь ты понимаешь сам? Перед тобой два образа предстали. Два образа, а человек ведь был один.

— Один.

— Каким он был, сейчас ты можешь мне сказать?

— Наверно, не могу... А ты сама сказать мне можешь?

— Не соответствовал ни первому и ни второму Сталин образу, и в том трагедия была страны. Всегда трагедии происходили в государствах, когда значительным несоответствие бывало правителя и образа его, с того все смуты начинались. И люди в смутах за образы сражались. Совсем недавно к образу коммунизма стремились люди, но образ коммунизма ослабел, теперь стремишься ты к чему, и в государстве все живущие к чему стремятся?

— Теперь мы строим... Ну, может быть, капитализм иль ещё что-то, но чтоб так жить, как в развитых странах люди живут — в Америке, Германии. Ну в общем, что бы демократия была, как там, у них, достаток больший.

— Теперь у вас отождествлён образ страны и справедливого правителя в ней по образу тех стран, что ты назвал.

— Ну пусть по образу тех стран.

— Но это говорит о том, что оскудели знания совсем жрецов страны, в которой ты живёшь. Нет знаний. Нет сил у них, чтоб образ сотворить достойный, способный повести своим путём. Обычно в ситуации такой все государства умирали, тысячелетий так история гласит.

— Но что плохого, если мы жить станем все, как например, в Америке или Германии живут?

— Владимир, посмотри внимательнее сам, сколько проблем в тех странах, что назвал ты. Сам и ответь себе: им для чего полиция нужна очень большая и множество больниц? И почему всё больше самоубийств происходит? И куда едут люди отдыхать из городов богатых и больших тех стран? Всё большее количество чиновников им требуется назначать за обществом следить. Всё это говорит, что образы слабеют и у них.

— И что же получается, мы стремимся к их слабеющим образам?

— Да, получается, тем самым и продлеваем ненадолго их жизнь. Когда образы ведущие уничтожали в твоей стране, в ней новый образ не создали. И поманил всех за собой тот образ, что живёт в другой стране. Если ему поклонятся все люди, то перестанет существовать твоя страна — страна, теряющая образ свой.

— А кто его сегодня способен создавать? Сегодня ж нет жрецов.

— Есть люди и сегодня, которые лишь только тем и заняты, что образы творят, просчитывают образов способность увлекать народ, и часто расчёты их верны бывают.

— Я что-то и не слышал даже о таких. Или всё это содержится в строжайшей тайне?

— Ты, как и множество людей, днём каждым с деяниями их соприкасаешься.

— Да где, когда?

— Владимир, вспомни, когда пора приходит выбирать вам новых депутатов в государстве или из нескольких желающих единого правителя — он президентом называется сейчас — пред всеми представляют образ их. А образ тот и формируют люди, которые своей профессией избрали образы творить. У кандидатов разных есть несколько таких людей. И побеждает тот, чей образ всех приятней получился для большинства.

— Как образ? Все ж они реальные, живые люди. Они сами на собраниях перед избирателями выступают и по телевизору тоже сами выступают.

— Конечно, сами, только им советуют всегда, где и как себя вести, что говорить, чтоб образу приятному для многих соответствовать. И часто кандидаты следуют совету. Ещё им делают рекламу разную, стремясь их образ с лучшей жизнью для каждого связать.

— Да, делают рекламу. Всё равно не очень мне понятно, что главней: сам человек, который в депутаты или президенты хочет избираться, или тот образ, о котором ты твердишь?

— Конечно, человек всегда важнее, но ты ведь, голосуя, не встречался с ним, не знаешь в точности, какой на самом деле он, и голосуешь ты за образ, тебе преподнесённый.

— Но ведь ещё программа действий есть у каждого из кандидатов, и люди за программу голосуют.

— Как часто исполняются программы те?

— Ну не всегда программы предвыборные исполняются, а полностью, возможно, никогда их и не выполнить, потому что другие со своими программами мешаются.

— Вот так и получается всё время, что множество творится образов, но нет единства полного средь них. Нет образа единого, способного собою всех увлечь и к цели привести. Нет образа, а значит, вдохновенья нет, неясен путь, сиюминутна, хаотична жизнь.

— Так кто ж тот образ может сотворить? Жрецов сегодня мудрых, значит, нет. И о науке образности я от тебя впервые слышу, той, что жрецам преподавал твой праотец.

— Немного ждать осталось, будет образ сильный у страны. Он победит все войны, и мечты людские прекрасной явью претворяться станут в твоей стране, потом по всей Земле.

Генетический код

Анастасия говорила увлечённо. То радостно, то удручённо рассказывала о том, что было на Земле когда-то. Чему-то верилось. Чему-то не очень. И по возвращении захотелось узнать о возможностях человека содержать в своей памяти информацию о событиях не только с момента своего рождения, но и с момента рождения своих предков, и более того, с момента сотворения первого человека. Несколько раз собирались специалисты и учёные по этому вопросу, и здесь я приведу выдержки из отдельных высказываний специалистов за круглым столом, касающихся этого вопроса.

«... Для многих будет казаться необычным утверждение, что бытовые предметы хранят информацию о человеке. Но если вы покажете кассету с магнитофонной записью человеку, никогда не видевшему магнитофона, не слышавшему о его возможностях, и скажете, что на кассете записан ваш голос, ваша речь и он может её прослушать, когда захочет, через год или десять лет, — вам этот человек не поверит. О вас он будет думать как о мистификаторе. Однако для нас факт записи и воспроизведения голоса — явление обычное. Я хочу сказать, что нечто, кажущееся нам необычным, для других может являться самым простым и естественным».

«Если взять за основу тот факт, что человек пока ещё не изобрёл ничего более существенного и совершенного, чем изобретённое природой, то луч Анастасии, с помощью которого она может видеть на расстоянии, подтверждается существованием радиотелефона и телевизора. Более того, мне видится, что те природные явления, которыми она пользуется, более совершенное претворение того, что мы изобретаем искусственного, скажем, современный телевизор и радиотелефон».

«Память одного человека едва сохраняет события полугодовой давности. Другой человек хранит в своей памяти события своего детства и может поведать о них. Но это мне видится совсем не предельными возможностями человеческой памяти».

«Думаю, не многие из учёных станут отрицать, что генетический код человека миллионы лет хранит в себе первозданную информацию. Возможен и сбор дополнительной, так называемой побочной информации, за время жизни и передачи её последующим поколениям. Всем нам известные выражения " это наследственное", " передаётся по наследству" как раз и свидетельствуют об этом. Способности Анастасии воспроизводить картины, происходившие с человечеством миллионы или миллиарды лет назад, теоретически возможны и объяснимы. Более того, они могут быть наиболее точны по мере их удаления от нашей действительности. Память Анастасии, я думаю, не отличается от памяти многих людей. Точнее будет сказать, информации, заложенной в её генетическом коде, не больше, чем в каждом другом человеке. Отличие в том, что она обладает способностью её " доставать", воспроизводить полностью, а мы — частично».

* * *

Эти и другие высказывания специалистов как-то убедили меня в том, что Анастасия может говорить правду о прошлом. Особенно мне понравился пример с магнитофонной плёнкой. Однако приглашавшиеся на круглый стол учёные не смогли пока пояснить следующее явление. Каким образом Анастасия может располагать информацией не только о жизни земных цивилизаций, но и о жизни цивилизаций иных миров и галактик? Мало того, она о них не только говорит, но и, как мне кажется, может на них влиять. Попробую рассказать обо всём по порядку. Может быть, кому-то, хотя бы теоретически, удастся объяснить эти её способности. Понять, присущи или нет они остальным людям. Сама Анастасия пыталась объяснить, за счёт чего она о них знает, только не совсем понятны её объяснения.

В общем, попробую рассказать о следующей ситуации по порядку.

Куда уходим

мы во сне?

Несколько раз в рассказе Анастасии о земных цивилизациях звучали фразы о существовании жизни в других галактиках Вселенной, на других планетах. И меня это так сильно заинтересовало, что я, слушая её рассказ о прошлом человечества, сам только и думал: а как же там, на других планетах, жизнь строилась?

Анастасия, наверное, увидела, что моё внимание остыло к её рассказу, и замолчала. Я тоже молчал, потому что думал, как её заставить побольше и поточнее рассказать о жизни внеземных цивилизаций. Можно было бы, конечно, прямо спросить, но она всегда становится растерянной какой-то, как только не может объяснить, почему она знает то, что другим неизвестно. И ещё её желание не выделяться необычными своими способностями среди других людей, мне кажется, и не даёт ей возможности говорить обо всём. Я стал замечать, что она стесняется своей неспособности объяснить механизм некоторых явлений. Так оно и произошло, когда я спросил её прямо:

— Скажи, Анастасия, ты можешь телепатироваться ( телепатироваться или телепортироваться??? Спросить у редактора) в пространстве? Ну переносить своё тело с одного места на другое?

— Почему ты спрашиваешь меня об этом, Владимир?

— Сначала ответь конкретно, можешь или нет?

— Владимир, такая способность существует у всех людей. Но я не уверена, что сумею объяснить тебе естественность этого процесса. Ты снова удалишься от меня, будешь считать меня колдуньей. Тебе станет неприятно со мной.

— Значит, можешь?

— Могу, — ответила, помедля, Анастасия и потупилась.

— Тогда продемонстрируй, покажи, как это происходит.

— Может, сначала мне попробовать объяснить...

— Нет, Анастасия, покажи сначала. Всегда смотреть интереснее, чем слушать. А потом и объяснишь.

Анастасия как-то отрешённо встала, закрыла глаза. Слегка напряглась и исчезла. Оторопело я смотрел по сторонам. Даже место ощупал, где она только что находилась. Но на том месте была лишь примятая трава, а Анастасии не было. Я увидел её стоящей на другом берегу озера. Смотрел на неё и молчал. Она крикнула:

— Мне плыть к тебе или снова...

— Снова, — ответил я и, не мигая, чтобы ничего не пропустить, стал смотреть на фигуру Анастасии, стоявшую на другом берегу небольшого озера. Вдруг она исчезла. Растворилась. Даже дымки не осталось на месте, где она была. Я не моргая продолжал смотреть.

— Я здесь, Владимир, — раздался рядом со мной голос Анастасии. Она снова стояла в метре от меня. Я чуть отстранился от неё, сел на траву, стараясь не показывать удивления или волнения. Почему-то подумал: «Вдруг ей взбредёт растворить моё тело, а потом не собрать его».

— Полностью может растворить своё тело, расщепить его на атомы только обладатель его. Это доступно только человеку, Владимир, — первой заговорила Анастасия.

Мне было ясно: сейчас она первым делом станет доказывать, что она человек, и, чтобы она зря времени не тратила, я сказал:

— Понятно, что человеку. Но ведь не всякому человеку.

— Не всякому. Надо, чтобы...

— Знаю, что скажешь: «помыслы надо чистые иметь».

— Да. Помыслы и ещё быстро и образно мыслить, детально и конкретно представлять себя, своё тело и желание, волю сильную, веру в себя...

— Не объясняй, Анастасия. Не старайся зря. Скажи лучше, ты в любое место сможешь перенести своё тело?

— В любое можно, но я очень редко так делаю. Опасно очень в любое... Да и необходимости в том нет. Зачем тело переносить? Можно по-другому...

— Почему опасно?

— Необходимо очень точно представлять то место, куда ты хочешь переместить своё тело.

— А если не точно представить, что может произойти?

— Оно может погибнуть.

— От чего?

— Например, ты захочешь переместить своё тело на дно океана, переместишь, а его давление воды раздавит. Или захлебнёшься. На дорогу может попасть в городе, перед идущей машиной, и ударит твоё тело машина, искалечит.

— А на другую планету тоже может переместить своё тело человек?

— Расстояние абсолютно никакой роли здесь не играет. Оно переместится в то место, какое укажет твоя мысль. Сначала ведь мысль в желаемом месте оказывается. Она и формирует, собирает снова ранее растворённое в пространстве тело.

— А чтобы тело растворить своё, о чём при этом нужно думать?

— Представить всю материю его, до атома мельчайшего и до ядра, увидеть, как в ядре частички внешне хаотичное движенье создают, и растворить их мысленно в пространстве. Потом собрать в последовательности прежней, движенье внешне хаотичное в ядре, при этом в точности воспроизвести его. Всё просто очень. Как в кубики игра детей.

— Но может так случиться, что на другой планете не будет подходящей атмосферы для дыхания?

— Так я и говорю — опасно необдуманно перемещаться. Нужно многое предусмотреть.

— Значит, не получится на другую планету?

— Получится. Часть окружающей атмосферы можно тоже переместить и какое-то время жить в ней будет тело. Но лучше тело вообще не перемещать без особой на то необходимости. В большинстве случаев достаточно лучом смотреть на расстоянии или перемещать только своё второе, нематериальное «я».

— Невероятно! Трудно поверить, что это мог делать когда-то каждый человек.

— Почему же «когда-то»? Второе «я» человеческое и сейчас перемещаться может свободно, и перемещается. Только люди не ставят перед ним никаких задач. Не определяют цели.

— У кого, у каких людей, когда оно перемещается?

— Сейчас в основном это происходит, когда спит человек. Можно то же самое сотворить и при бодрствовании, но из-за повседневной суеты и догматов всевозможных, проблем разных надуманных, люди всё больше теряют способность управлять собой. Теряют способность достаточно образно мыслить.

— Может, потому, что неинтересно путешествовать без тела?

— Почему считаешь так? Конечный результат для ощущений один и тот же часто может быть.

— Когда б один и тот же был результат, то не таскали бы люди свои тела, путешествуя по разным странам. Туристический бизнес у нас сейчас очень доходное дело. Да и не понятно как-то про второе «я» у человека. Если тело где-то не было, значит, не был там и человек. Всё тут просто и ясно.

— Не спеши, Владимир, делать выводы поспешные. Я приведу тебе три разные ситуации сейчас. А ты себе попробуй на вопрос ответить, в какой из трёх был в путешествии условный человек.

— Давай отвечу, говори.

— Вот первая: представь себя или иного человека крепко спящим. Его кладут на носилки. Доставляют спящим в самолёт и перевозят в город другой страны. К примеру, из Москвы в Иерусалим. Там спящего по главной улице провозят, заносят в храм и, спящего, его тем же путём обратно возвращают, на место прежнее кладут. Как ты считаешь, был человек-москвич в Иерусалиме?

— Ты сначала о других двух расскажи.

— Хорошо. Другой поехал сам в Иерусалим, по главной улице прошёл, побыл немного в храме и вернулся.

— А третий?

— Он телом дома оставался. Но обладал способностью всё представлять на расстоянии. Словно во сне, по городу гулял. Был в храме, заходил ещё куда-то, потом он также мысленно к прежним делам своим вернулся. Из трёх кто был в Иерусалиме, как считаешь?

— По-настоящему там был только один из трёх. Это тот человек, который сам поехал в путешествие и сам всё осмотрел.

— Пусть так, но что визит, в конечном счете, дал каждому из них?

— Для первого он ничего не дал. Второй мог рассказать, что видел. А третий... Третий тоже рассказать, наверно, сможет, но только третий может ошибаться, потому что он будет рассказывать то, что во сне видел, а сон с действительностью может сильно расходиться.

— Но сон как явление ведь тоже действительность.

— Ну да, как явление сон существует. Пусть он тоже действительность, но к чему ты это говоришь?

— К тому, что ты, наверное, не будешь отрицать, что человек всегда способен соединить или соприкоснуть между собою две существующие действительности.

— Я знаю, к чему ты подвела. Ты хочешь сказать, что сон можно подчинить, направить куда хочешь.

— Да.

— Но с помощью чего такое может получиться?

— С помощью энергии мысли, способности её освобождать для проникновения в образы действительность любую.

— И что, она тогда запечатлеет всё в другой стране, как кинокамера?

— Отлично, кинокамера тому пусть примитивным служит подтвержденьем. Значит, вывод сделал ты, Владимир, что не всегда необходимость возникает тела материальные перемещать, чтобы почувствовать происходящее в дальнем краю?

— Быть может, не всегда. Но для чего ты стал мне говорить об этом? Доказывать?

— Я поняла, когда ты о других мирах заговорил, что станешь требовать или просить меня тебе их показать. Я просьбу выполнить хочу, не подвергая твоё тело риску.

— Всё правильно ты поняла, Анастасия. Я действительно хотел тебя об этом попросить. Значит, есть всё же на других планетах жизнь? Ух, интересно посмотреть на них!

— Какую же ты хочешь выбрать для своей экскурсии планету?

— А что, их много, обжитых?

— Их множество, но интереснее Земли не существует.

— Но всё же, на других какая жизнь? И как она возникла?

— Когда Земля Божественным явилась сотвореньем, то сущностей вселенских множество желаньем воспылали повторить творенье чудное. Они своё хотели создавать в мирах иных, используя планеты, по их мненью, подходящие. И сотворяли, но жизнь, в гармонии земной подобной, никто не смог создать. Планета во Вселенной есть, где муравьи над всем преобладают. Их множество на ней. Иные формы жизни муравьи те поедают. Когда им нечем становится питаться, себя есть начинают и погибают. И сущность, что такую жизнь создала, своё творенье вновь повторить пытается, но лучшего никак не получается. Соединить в гармонию всё сущее никто не смог.

Ещё планеты есть, где сущности пытались и пытаются сейчас растительный, Земле подобный, мир создать. И создают. Деревья, травы и кусты растут на тех планетах. Но их созданья умирают всякий раз, достигнув полного взросления. Никто из сущностей вселенских не смог воспроизводства тайну разгадать. Они — как человек сегодняшний. Ведь человек сегодняшний искусственного много сам создал. Но все творения его не могут сами повторить себя. Они ломаются, гниют, ветшают и постоянного ухода требуют за собой. Часть большая ( поставить ударение над о) людей Земли в рабов творений собственных превращена. Творения лишь Бога себя способны сами воссоздать и жить в гармонии многообразием великим.

— Анастасия, а есть планеты во Вселенной, где существа, как человек, в технике разбираются?

— Да, есть, Владимир. Планета та в шесть раз Земли объёмней. На ней внешне подобны человеку существа. Их техника искусственна, намного от земной ушла по совершенству. Жизнь на планете той сотворена вселенской сущностью, считающей себя подобной Богу, и к превосходству над Божественными тварями стремится.

— Скажи, это они в «тарелках», кораблях своих космических прилетают на Землю?

— Да. Они не раз уже пытались войти в контакт с людьми земными. Но их контакты для Земли...

— Нет, подожди. Ты можешь как-нибудь меня, «я» моё второе на ту планету занести на время?

— Да. Могу.

— Так занеси.

Далее Анастасия попросила меня лечь на траву и расслабиться. Руки раскинуть в стороны, одну свою ладонь положила на мою, и через некоторое время я стал погружаться в нечто подобное сну. Говорю «в нечто», потому что это засыпание было необычным. Сначала тело расслаблялось всё больше и больше. Оно перестало ощущаться, но я прекрасно видел и слышал всё окружающее — пенье птиц, шелест листвы, потом глаза закрыл и в сон погрузился, или разделился, как говорит Анастасия. Но до сих пор я не в состоянии понять, что и как произошло со мной в дальнейшем. Если предположить, что с помощью Анастасии я уснул и видел сон, то по полноте ощущений и ясности осознавания всего увиденного, его нельзя сравнить с обычным человеческим сном.

Миры иные

Я видел другой мир, другую планету. Ясно и в деталях запомнил всё, происходящее на ней, и в то же время в сознании до сих пор находятся ощущения, что такого увидеть невозможно. Представляете, ум и сознание говорят, что такое видеть невозможно, а они — видения, картины — до сих пор во мне. И я вот вам стараюсь описать их.

Я стоял на почве, похожей на земную. Вокруг не было абсолютно никакой растительности. Говорю — «стоял». А можно ли так говорить — трудно сказать. Не было у меня ни ног, ни рук, не было тела, и в то же время мне казалось, я ощущал ступнями, через подошвы каменистость и неровность поверхности.

Вокруг, насколько хватало взора, над почвой возвышались похожие на металлические яйцеобразные и квадратные, как куб, машины. Говорю — «машины», потому что ближайшая от меня слегка урчала. От каждой из машин в почву уходило множество разных по толщине шлангов. Некоторые шланги слегка подрагивали, словно по ним что-то всасывалось из почвы, некоторые были в спокойном состоянии. Никаких живых существ поблизости не находилось. Вдруг я увидел, как в боку странного механизма раздвинулись створки и медленно выплыл какой-то диск, похожий на тот, что метают спортсмены, только большой. Диаметр диска примерно метров сорок пять. Он завис в воздухе, завращался. Опустился чуть ниже, потом взлетел и пронёсся совершенно бесшумно надо мной. Другие, стоявшие в отдалении механизмы, проделывали то же самое, и ещё несколько дисков пролетели один за другим надо мной вслед первому. И снова — пустота, лишь урчание и потрескивание странных механизмов. Картина окружающая вызывала интерес, но больше пугала своей какой-то безжизненностью.

— Ты ничего не бойся, Владимир, — вдруг услышал я голос Анастасии и обрадовался ему.

— Где ты, Анастасия? — спросил.

— Рядом с тобой. Мы невидимы, Владимир. Здесь сейчас присутствуют наши чувства, ощущения, разум и другие все невидимые энергии. Здесь присутствуем мы без своих материальных тел. Нам никто ничего сделать не сможет. Опасаться можно лишь только себя, последствий от собственных ощущений.

— Какие могут быть последствия?

— Психические. Ну как бы временно сойти с ума.

— Сойти с ума?

— Да, только временно, на месяц или два видение других планет, бывает, будоражит ум человека и сознанье. Но ты не бойся, тебе не угрожает это. Ты выдержишь. И здесь не бойся ничего, поверь, пойми, Владимир, сейчас ты здесь, но нет тебя для них. Сейчас невидимы и всепроницающи мы.

— А я и не боюсь. Ты лучше мне скажи, Анастасия, что это за машины урчат вокруг. Для чего они?

— Каждая из этих яйцевидных машин — завод. Они и производят так интересующие тебя летающие «тарелки».

— А кто обслуживает, управляет этими заводами?

— Никто. Они запрограммированы изначально на производство определённого изделия. По трубам, которые уходят в недра, всасывается необходимое и в нужном количестве сырьё. В небольших камерах происходит плавление, штампование, потом сборка, и выходит наружу полностью готовое изделие. Такой завод намного рациональнее, чем любой земной. Отходов от его работы почти нет. Не нужно заниматься транспортировкой из далёких мест сырья. Не нужно перетаскивать отдельные детали к месту сборки. Весь процесс формирования изделия происходит в одном месте.