Застывшая жизнь

Застывшая жизнь

Рэдклиф не любил приёмы. Даже когда комнаты кутались в полумрак, а тело стискивал костюм, Рэдклифу казалось, он слишком уязвим. Если бы не понимание, что нужно почаще появляться в свете, он бы ни за что не пришёл к леди Виолетте Сэндфорд.

Он шатался из комнаты в комнату, стискивал в руках единственный стакан с алкоголем и чувствовал, как в висках зарождается боль.

Слишком много людей! Сегодня играть роль повесы и славного малого казалось особенно невыносимым – тьма будто сочилась из пор и отравляла не только Рэдклифа, но даже воздух вокруг него.

- Что-то ты мрачен! – Мэттью хлопнул по плечу, вынырнув со стороны пропахших табаком комнат. – Ещё страдаешь по Кларе? Да брось, эта девица того не стоит!

- Всего лишь восхищался её талантом актрисы. И не спал ночью, дописывал поэму.

- О её глазах? – хохотнул Мэттью.

- О том, как влюблённые решили умереть в один день, глотнув яда.

- Каждый раз удивляюсь, как ты можешь быть таким славным в жизни и таким мрачным в поэзии? Учти, жду отрывок.

- Непременно.

Мэттью увидел ещё одного знакомого, и Рэдклиф воспользовался шансом, чтобы улизнуть. Больше всего он мечтал оказаться дома на Белгрэйв-сквер, где царили тишина и покой.

Он проходил через комнаты, заставленные тяжёлой мебелью, и со стен неодобрительно смотрели благородные предки леди Сэндфорд.

Оказавшись в относительной тишине, Рэдклиф расстегнул пиджак и ослабил шейный платок, хотя всё равно казалось, что ужасно душно. Голова разболелась сильнее. Поставил стакан на попавшийся по дороге столик, не желая пить. Он вообще не очень любил алкоголь.

Небольшая комната освещалась единственным светильником в затемнённом стеклянном плафоне, но, к удивлению Рэдклифа, оказалась не пуста. У окна и тяжёлых портьер стояла девушка, но, когда она обернулась, Рэдклиф улыбнулся:

- Делия. Стоило догадаться. Кому ещё придёт в голову прятаться.

Она не походила на местных дам. В тёмном платье цвета пожухлой листвы, с собранными волосами, сейчас казавшимися тёмными, но Рэдклиф знал, что они каштановые, будто на кору дерева пролили красное вино. Невысокая, хрупкая, на её бледном лице выделялись только глаза, большие и как будто прозрачные, серо-голубые.

Рэдклиф уселся на диванчик прямо перед девушкой, ничуть её не смущаясь. Откинул голову и прикрыл глаза. Он бы никогда не позволил себе такого в обществе, но Делия поймёт. Она и правда сразу спросила:

- Голова болит?

- Угу.

- Похоже, у тебя нет настроения для приёма. Как же! Стоит внимательнее поддерживать образ дерзкого поэта.

В её голосе проскользнула насмешка, и Рэдклиф скривился.

- А тебе стоит радовать леди Виолетту и хлопать глазками, а не прятаться.

Она усмехнулась, наверняка признавая правоту его слов.

Корделия Уортон приходилась дальней родственницей леди Виолетте. Та уже давно выдала замуж собственных дочерей и взяла сиротку под своё крыло – так она всем рассказывала. На самом деле, соображения у неё весьма практичные: Делия умела проводить спиритические сеансы, на которые до сих пор не прошла мода.

Сегодня после ужина тоже один такой, в тёмной комнате у круглого столика Корделия драматичным шёпотом предложит взяться за руки и позвать призрака.

Они так и познакомились. Друзья зазвали Рэдклифа в какой-то салон, где как раз проводила сеанс Делия. Он не участвовал, стоял в стороне и посмеивался с Мэтью – а потом чуть не рухнул в обморок, хорошо Мэтью подхватил его и вытащил прочь.

Конечно, Рэдклиф быстренько придумал объяснение, что перебрал алкоголя, а в комнате слишком душно. Но правда состояла в том, что Делия не была шарлатанкой, а действительно вызвала призрака.

Позже она подошла к нему и тихо сказала, глядя прямо в глаза:

- Вы не тот, кем хотите казаться.

- Вы тоже, - криво усмехнулся он.

Сейчас боль пульсировала в висках, и Рэдклиф заговорил, чтобы отвлечься:

- Ты же знаешь, муж леди Виолетты любил искусство, благоволил поэтам и художникам.

- Он умер год назад.

- Он до сих пор здесь.

Рэдклиф чуял его, как пёс мог бы чуять дичь. В ворохе теней в комнатах, аромате духов и гомоне разговоров, он легко мог определить это промозглое чувство, которое всегда сопровождало неупокоенного призрака – и отдавалась в черепной коробке болью.

- Думаешь, стоит вызвать его на сеансе? – голос Делии раздался из-за спины Рэдклифа.

- Он быстро откликнется.

- Жаль, ты их не слышишь.

- Нет уж, мне хватает своих талантов! Призраков оставь себе.

Он и правда не был медиумом, в отличие от Делии. Чуял, но не видел и не слышал. К счастью, головной болью оборачивались только такие сильные призраки как мёртвый лорд Сэндфорд.

Рэдклиф услышал шорох, а потом ощутил, как на виски легли прохладные пальцы Делии. Снимать перчатки, конечно же, было ужасно неприлично, но вряд ли после разделённых тайн о призраках им стоило думать о такой мелочи.

Делия начала тихонько массировать, снимая боль, и Рэдклиф вздохнул. Даже если не поможет, это по крайней мере приятно.

- Ты знаешь, они сплетничают о тебе, - усмехнулась Делия. – Тайный сын лорда Джорджа.

- Незаконный звучит слишком вульгарно?

- Лорд Джордж признал тебя. Его единственный сын. Поэтому всем этим людям приходится считаться с тобой. Хотя они полагают, ты не получишь наследство отца и плохо кончишь.

- Прекрасно! Значит, они верят в тот образ, который я создаю. Как думаешь, может, стоит проиграть в карты для убедительности?

- У тебя очень странные представления о том, как стоит выглядеть в обществе.

- Не хочу, чтобы они присматривались. Чтобы увидели правду.

- Я же увидела, и всё в порядке.

- Ты вызываешь призраков. А не устраиваешь балы и сплетничаешь, кто на кого посмотрел.

Лорд Джордж признал Рэдклифа, когда тот был совсем маленьким, так что мальчиком он вырос в поместье, хотя и пользовался большей свободой, чем та, которая когда-либо могла быть у наследника. На самом деле, леди Бланш, жена лорда Джорджа при любом удобном и неудобном случае напоминала Рэдклифу, что он никогда не станет законным сыном.

В детстве он этого не понимал. Когда стал юношей, это задевало. Но потом его больше заботили проблемы, из-за которых раскалывалась голова, а не колкие слова той, кто даже мачехой не стала.

Когда же после учёбы Рэдклиф вернулся в свет, то понял, что его окружают десятки людей и у каждого меч, направленный в его сердце. Ведь у лорда Джорджа нет другого наследника, и он не намерен отдавать имущество дальним родственникам. А это значит, из незаконнорожденного сына Рэдклиф превратился в того, кто приковывает внимание.

Поэтому он решил, что его собственным мечом станет образ, который он создаст. Пока что срабатывало со всеми – кроме Делии.

Её пальцы приятно холодили и успокаивали боль. Призраки тоже ощущались промозгло, но совсем иначе – они будто вымораживали изнутри.

- Нужно возвращаться, - сказала Делия, убирая руки. – Скоро подадут ужин.

Она ушла первой, шелестя платьем. Рэдклиф немного посидел, пялясь в потолок, и последовал за ней. Натянул привычную нахальную улыбку, застегнул пиджак и первым делом взял из рук Мэтью стакан, чтоб демонстративно его поднимать – никто не обращал внимания, что он не пьёт.

Ужин прошёл на удивление спокойно. Леди Сэндфорд расспрашивала Рэдклифа о здоровье лорда Джорджа, но деликатно не задавала вопросов о его жене. Мэтью завёл разговор о поэзии, и Рэдклиф с жаром его поддержал. В натопленных комнатах царили тепло и непринуждённая обстановка.

Делия улыбалась уголками губ, редко поднимала голову и не торопилась вступать в беседы. Только кивала какой-то леди, которая сидела рядом и рассказывала о внуках.

После ужина некоторые из гостей уехали, другие собирались остаться на спиритический сеанс, третьи торопились продолжить партию в покер. Во всей этой суете Рэдфклифа и нашёл верный Фрэнк:

- Господин, вас зовут.

- Срочно?

- Велели передать, что немедленно. Дело плохо.

Рэдклиф с досадой тряхнул головой. Раз так, то нужно отправляться сейчас, но это не то внимание, которое он хотел привлекать! Сын лорда Джорджа куда-то таинственно исчезает с вечера… ещё кому взбредёт в голову проследить! Но выбора не было.

- Готовь карету.

Рэдклиф не стал прощаться, решив, что так либо не заметят, либо решат, что он поехал к какой-нибудь даме. Он уже садился в экипаж, когда его нагнали и бесцеремонно протиснулись внутрь.

- Делия, - ахнул Рэдклиф, уставившись на усевшуюся перед ним девушку. – Ты что здесь делаешь?

- Еду с тобой.

- А как же сеанс?

- Сказалась больной. А для призраков сегодня всё равно пригласили какую-то девицу из-за границы.

Рэдклифу стоило проявить благоразумие и заставить её остаться. Если кто-то проследит за ним, он ещё сможет объяснить нездоровое увлечение взбалмошного аристократа. Но Делия!

Благоразумие не относилось к числу его достоинств. К тому же Рэдклиф был рад присутствию Делии – и подумал, раз она что-то решила, он точно не сможет её отговорить.

- Трогай!

Место преступления оказалось не так далеко – стоило только углубиться в бедные кварталы. Когда Рэдклиф и Делия приблизились к инспектору Пейтону, начал накрапывать неприятный дождик, а с Темзы потянуло промозглым туманом – или это обычный смог.

- Что случилось?

- Вы мне расскажите, - усмехнулся инспектор. Он покосился на Делию, державшую Рэдклифа под руку, но ничего не сказал.

Труп лежал на мостовой, раскинув руки. Судя по юбкам, утопавшим в грязи – женщина. Рэдклиф старался не смотреть на лицо, когда оставил Делию с инспектором и подошёл ближе. Мазнул взглядом по светлым волосам жертвы, оглядел перерезанное горло.

Нужно торопиться. Крови много, но дождь усиливался, скоро всё смоет.

Рэдклиф снял перчатки и сунул их в карман. Опустился на корточки, помедлил мгновение, а потом положил руки на асфальт. Глубоко вдохнул, ощущая на губах морозное прикосновение призрака.

Ему не нужен дух погибшей. Ему нужна её история.

Он сосредоточился на дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Ничего не существует, кроме этого. Внутренняя тишина.

А потом в эту пустоту скользнули видения.

Грязный переулок, женщина. Она торопится, её мысли заняты тем, что приготовить на ужин. Укол страха. Кто-то преследует. Она зябко кутается в дырявую шаль и прибавляет шагу. Она почти бежит – оказывается на этой улице.

На миг видения блёкнут, ощущения теряют интенсивность. Рэдклиф снова видит реальный мир. Он стоит, и на его руках кровь жертвы – кровь лучший проводник для прошлого. Делия, инспектор и другие полицейские в стороне, не мешают ему и тут же размываются.

Рэдклиф шагает в сторону, встаёт на место не жертвы, но убийцы. Глубоко вздыхает и сжимает руки в кулаки, позволяя чужой крови увлечь в видение.

Азарт! Предвкушение охотника, который почти нагнал добычу. Случайная жертва, но не ради пары монет – убийце нужна жизнь. Ощущение власти в момент, когда ты забираешь что-то настолько ценное.

Рэдклиф делает несколько шагов, как и убийца. Почти ощущает в руке тяжесть ножа. Женщина оборачивается, её ужас хлещет, будто плетью, Рэдклиф настолько ярко ощущает эмоции, что ему почти больно – видимо, её дух до сих пор на месте преступления.

Убийца взмахивает ножом, тот в первый раз пронзает плоть, и, пока внутренности жертвы наполняются кровью, нутро убийцы – восторгом.

Рэдклиф резко вынырнул из видения. Закашлялся и затряс головой, отгоняя наваждение. Понял, что сидит на дороге рядом с жертвой, а дождь с неба набирает силу. Рядом тут же оказались люди, верный Фрэнк помог господину подняться.

- Это наш убийца, - торопливо сказал Рэдклиф инспектору. – Не ограбление. Он преследовал её, потому что хотел забрать жизнь.

- Узнал о нем хоть что-то?

- Я не читаю мысли, только ощущаю то, что чувствовал он. Это мерзко. Знаю, что это мужчина, и он не из простых. Сложнее. Из среднего или даже высшего класса, не работяга. Может быть, врач, он прекрасно знал, куда и как ударить. Уверенный, осторожный. И черт! Он в восторге от убийств. Он не остановится.

Инспектор кивал и хмурился.

- Этого мало. Нужно что-то конкретнее.

- Постараюсь вспомнить и разобраться.

Что значит, его ждёт бессонная ночь наедине с кошмарами. Но если Рэдклиф поймёт что-то ещё об этом убийце, если это поможет его поймать… стоит попробовать.

Он тяжело опирался на Фрэнка, видение забрало последние силы. Ещё и призрак. Рэдклифа трясло от холода, тот забрался под кожу и вымораживал внутренности. Сейчас он не сможет сосредоточиться, чтобы понять что-то ещё. Дома прокрутит видение в голове снова и снова.

Инспектор кивнул, Рэдклиф вместе с Фрэнком направился в карету, забираясь в неё слишком неуклюже: замёрзшие пальцы не желали гнуться.

- Призрак этой женщины очень настойчив.

Делия сидела внутри с каким-то пледом и тут же закутала в него Рэдклифа. У него стучали зубы, и он смог только кивнуть. Делия по-деловому велела кучеру трогаться и поделилась наблюдениями:

- Я попросила её уйти, но боюсь, через пару дней стоит проверить.

Рэдклиф снова кивнул. Призраки – не его забота, достаточно того, что они вымораживают или причиняют головную боль.

Достаточно того, что он может видеть прошлое мест.

С самого детства. Его мать – настоящая мать – научила, как пользоваться этим даром. Она сама им обладала, актриса и певица, но предпочитала погружаться в воображаемые миры, а не в прошлое.

Возможно, Рэдклиф тоже отмахнулся бы от подобного, а головную боль считал обычной неприятностью, от которой помогают микстуры. Если бы не Тедди. Брат не был сыном лорда Джорджа – даже мать не знала, кто его настоящий отец. После её смерти он вместе с братом попал в дом лорда, но никогда не обладал теми же привилегиями.

Тедди вырос ловким, предприимчивым и на удивление верящим в прекрасные идеалы. Это он сейчас снова уплыл в колонии, чтобы наладить новые поставки шелка и чая, которые Рэдклиф умело продавал в Британии – братья не особенно рассчитывали на деньги лорда Джорджа.

Когда Тедди в первый раз вернулся из колоний, он… повзрослел. Рассказывал Рэдклифу, как видел прошлое, как помогал разбираться в мутных делах.

- Там творятся страшные вещи! И странные. Их призраки пахнут специями и вязнут на зубах, будто песок. Но лучше бы я мог видеть их, а не картинки.

Именно Тедди связался с инспектором и помогал ему. А потом с жаром уговаривал Рэдклифа, когда снова собрался в колонии.

- Если у нас есть такой дар, мы должны использовать его, чтобы помогать другим!

Рэдклиф не разделял идеалистические убеждения брата, но признавал, что чувствует удивительное умиротворение, когда его способности помогают.

Этого убийцу, на счёту которого уже третья жертва, он тоже отыщет, рано или поздно.

Закутавшись в одеяло, Рэдклиф понял, что наконец-то перестал дрожать, и последнее прикосновение призрака отпустило. Он почти задремал, но почувствовал, как пальцы Делии убрали с его лба упавшую прядь. Ему захотелось улыбнуться, поймать её ладонь и поцеловать кончики пальцев, но Рэдклиф удержался.

Его могут считать сыном лорда, но на самом деле он не может предложить Делии ничего, кроме зыбкого дохода от торговли да видений прошлого. Кошмаров, которые промучают всю ночь, пока он будет пытаться снова и снова разобраться в ощущениях убийцы.

Всем этим дворянам невдомёк, что Рэдклиф не просто защищается созданным образом. В его руке собственный меч, но разит он не аристократов. Рассекает прошлое, чтобы пронзить тех, кто заслуживает кары.

Не хороните любимых в земле – им холодно и одиноко там.

Рэдклиф сел на кровати, тяжело дыша. Сердце билось, как бешеное, простыни липли к дрожащему, потному телу, а перед глазами стояли неясные видения развёрстых могил и траурных лент, зажатых в закованных перчатками пальцах.

В жизни Рэдфклиф посетил всего несколько похорон, причём материны почти не помнил, слишком маленьким был. Но в кошмарах всегда видел похороны. Может, потому что в обществе думать о смерти считалось нормальным, и в последние минуты жизни умирающие часто так или иначе вспоминали погребение. Ощущая их эмоции, Рэдклиф чувствовал и это предвкушение.

Или он пытался себя убедить, что нет ничего ненормального в том, что тебя мучают кошмары и кажется, будто мертвецы нашёптывают странные слова о том, как им одиноко в земле.

Как будто в нём самом нет ничего ненормального.

Рэдклиф вылез из-под одеяла, но спальня оказалась вовсе не холодной. Слуги успели растопить камин в комнате хозяина, и он с удивлением глянул в окно. Несмотря на стоящую за ним серую хмарь, Рэдклиф понял, что уже далеко не раннее утро.

Голова оставалась тяжёлой, будто он вовсе не спал, и Рэдклиф потёр виски, прежде чем одеться. Вот уж что он точно ненавидел, так это подобные ночи. Он снова и снова прокручивал в голове видение с улицы, пока его окончательно не затошнило от ощущений убийцы. Ничего нового в них не нашлось, зато половину ночи Рэдклиф проворочался, а всю оставшуюся ему снилась какая-то муть.

Он не представлял, как кто-то мог получать удовольствие, забирая чужую жизнь. Как вообще кто-то мог убивать без сомнений и сожалений. Рэдклиф бы не смог. Отправить кого-то на ту сторону, превратить в возможного холодного призрака.

- Господин.

В лондонском доме было не так много слуг, как в загородном поместье лорда Джорджа, и Рэдклиф тщательно следил, чтобы так оно и оставалось. Ему не нужны лишние сплетники да и в детстве он без труда управлялся со всем сам, так толком до конца и не привыкнув к жизни «сына лорда». Будто вечно чувствовал себя самозванцем.

Это не принадлежало ему по праву рождения. Только потому, что не нашлось кого-то другого.

Фрэнк везде сопровождал Рэдклифа, личный камердинер, но на деле гораздо большее. Он давно вырастил собственных детей, похоронил жену и теперь явно считал своим долгом заботиться о Рэдклифе. Высокий, тощий, но неизменно крепкий душой и телом - Фрэнк был посвящён в самые тёмные тайны господина и прекрасно осведомлён о его... талантах.

- У вас гость. Он ожидает внизу.

- Кто? Ненавижу сюрпризы.

- Этот вам понравится.

Другой слуга мог бы получить выговор за такие манеры, но Рэдклиф только с трудом удержался, чтобы не закатить глаза, как деревенский мальчишка, и спустился.

По сравнению с поместьем дом был небольшим. Восемь комнат, два этажа и шикарная гостиная, которая пребывала в плачевно запущенном состоянии, пока сюда не приехал Рэдклиф. После учёбы он не особо хотел жить в поместье, тогда же ввязался в торговлю шёлком и чаем с первыми товарами, которые Тедди привёз из колоний.

Лорд Джордж позволил Рэдклифу обустроить дом так, как ему вздумается, и тот с энтузиазмом принялся за дело.

Поэтому гостиная отвечала всем нынешним представлениям о доме респектабельного джентльмена: мягкие диваны с цветочной обивкой, резной столик из Индии, лепнина на потолке, которую Рэдклиф предпочитал игнорировать. Шикарный камин, на полке которого расположились фарфоровые безделушки - их обожала леди Бланш, и Рэдклиф счёл уместным их оставить. Если ей вздумается однажды явиться в этот дом, пусть видит, что её вещи стоят неприкосновенными.

В то же время Рэдклиф добавил деталей по своему вкусу. Вычурные фарфоровые вазы с Востока и несколько тонких папирусов с рисунками на стенах. Мёртвые бабочки в рамках и большая голова оленя над каминной полкой.

Пришлось вместить в гостиную и огромный книжный шкаф на ножках. Рэдклиф считал, что книги должны находиться в библиотеке или кабинете, где и предпочитал читать, но знал, что приходящие гости от него как от поэта ждут именно книг. Не стоит их разочаровывать.

Там и стоял гость, спиной ко входу, листая книгу. Рэдклиф замер, потому что узнал бы даже в балахоне и маске средневекового чумного доктора. Только не мог поверить.

- Тедди?

Он обернулся, и сомнений не осталось. На губах Теодора мелькнула улыбка, и он приподнял книгу. Оказалось, это последний томик стихов Рэдклифа:

- А ты время не теряешь.

Рэдклиф в несколько шагов пересёк гостиную и заключил брата в объятия. Тедди рассмеялся и похлопал его по спине. Когда, наконец, они уселись на диваны, Рэдклиф смог только спросить:

- Когда ты вернулся? Почему не предупредил? Я думал, ты в Сянгане!

- Приплыл рано утром и сразу к тебе. Извини, собрался неожиданно, подвернулся корабль... не успел письмо отправить.

Фрэнк, видимо, распорядился, потому что в комнату впорхнула служанка, расставляя на столике поднос с чашками и чаем. Эта секундная передышка дала Рэдклифу выдохнуть и вглядеться в брата.

Теодор был старше его на пять лет. Он ползал розовощёким карапузом, когда на их мать обратил внимание лорд Джордж и закрутился их роман. Именно Тедди пришлось заниматься похоронами матери, и он никогда не скрывал, что лорд Джордж очень помог с этим, а после взял их в свой дом вместо того, чтобы отправить в приют.

Лорд Джордж по-своему любил Тедди, но тот не был его сыном. Поэтому Тедди отвечал благодарностью, но никогда ничего не просил. Как-то он сказал Рэдклифу, что рад, их не разлучили.

- Он мог забрать тебя, а меня отправить в приют.

Тедди получил неплохое образование, гораздо лучше, чем когда-либо мог рассчитывать сын актрисы. Став взрослым, уплыл в колонии с мечтой наладить торговлю - мечтой, которую поддержал Рэдклиф, когда сияющий брат вернулся.

Сейчас это будто другой Тедди. Не тот, которого Рэдклиф знал всю жизнь.

Тедди по-прежнему казался красивым молодым человеком, весь в мать, с копной тёмных волос и пытливым взглядом. Но раньше его брови то и дело взлетали вверх, на губах постоянно играла улыбка, он любил смеяться и с жаром рассказывать о своих идеях - или о том, что с их даром стоит помогать людям.

Его осанка не изменилась, его лицо обветрилось из-за морского путешествия, и он явно давно нормально не брился. Но это не могло скрыть того, что улыбка у него вымученная, а взгляд яркий, но как будто... лишённый частички прежнего света.

- Что-то случилось? - осторожно спросил Рэдклиф.

Он заметил, как брат отвёл глаза, будто бы занявшись чашкой.

- Нет, всё в порядке.

- Что-то с торговлей? Поэтому так внезапно вернулся?

- Ох, нет, всё хорошо! На самом деле, я нашёл потрясающих людей, груз уже в пути.

Промахнулся, понял Рэдклиф. Что-то случилось, но не с делами, а с самим Тедди. Он принялся рассказывать, и в этот момент Рэдклиф подумал, что ему показалось. Глаза брата горели прежним энтузиазмом, он говорил с воодушевлением, даже забыл пить чай.

И всё равно в нём неуловимо отражалась печаль. Холод, который ощущал Рэдклиф в призраках или воспоминаниях мест. Поэтому, когда Тедди махнул рукой, дескать, дела потом, и спросил, как Рэдклиф, тот ответил:

- Пытаюсь понять, кто убивает людей на улицах. Уже три жертвы. Ты надолго в Лондоне? Может, поможешь отыскать...

- Нет.

Отказ был таким решительным и категоричным, что Рэдклиф опешил. От жёсткости и металла в словах. Неужели это тот самый идеалист и мечтатель Тедди, который с жаром уговаривал его использовать дар?

- Почему? - Рэдклиф решил не отступать. - Что случилось, Тедди? Вдвоём мы точно найдём этого человека. Он потрошит людей, будто животных. Убивает с удовольствием. Он...

- Пожалуйста, хватит.

Теодор прикрыл глаза, чашка в его руках заметно дрожала, и он опустил её на стол. Рэдклиф тут же устыдился. Именно эта тема явно была для брата болезненной, хотя Рэдклиф не представлял, в чём причина.

- Я могу отдохнуть у тебя? - спросил Тедди, не смотря на брата. - Дорога дальняя, я очень устал.

- Конечно. Ты же знаешь, твоя комната всегда ждёт. Багаж?

- Ещё на корабле. Я сразу пришёл к тебе.

Что тоже на него не похоже. Брат никогда не торопился, успевая поболтаться в порту, который обожал, а потом уже нагрянуть к Рэдклифу с вещами и новыми историями.

В последние годы Тедди основную часть времени проводил в колониях, поэтому они договорились, что в Лондоне он будет жить у Рэдклифа, не покупая своё жильё. Но сейчас он спрашивал... словно Рэдклиф мог ему отказать. Мог не принять.

Да что происходит?

Они оба поднялись, и Тедди наконец-то улыбнулся прежней лукавой улыбкой, которая наверняка разбила сердце многим женщинам. Она получалась у него сама собой, когда он действительно рад.

- Здорово быть здесь, - искренне сказал Теодор. - С тобой всегда спокойно.

Он ещё разок обнял брата, прежде чем пойти наверх. Рэдклиф смотрел вслед и внутри сосало противное чувство, что-то точно не так.

Тедди никогда не был любителем обниматься.

Рэдклифу нравилось гулять. Это всегда прочищало мозги, особенно после ночей, которые полнились кошмарами и чужими снами.

На лондонских улицах стоял едва заметный смог, который будто скрадывал говор людей, цоканье копыт по брусчатке и даже зазывания торговцев. Рэдклиф отказался от кэба и неторопливо шагал в сторону Гайд-парка.

Он хотел подумать. Разложить всё по полочкам. В крайнем случае - хотя бы показаться в обществе. Порой эта игра в любезности утомляла, но Рэдклиф понимал, что иначе плата может стать слишком высокой. Если его начнут считать психом, это отразиться не только на самом Рэдклифе, но и на лорде Джордже, и на торговых делах.

Гайд-парк оставался привычным местом, где любили прогуливаться горожане, в том числе самые респектабельные. Рэдклиф натянул нахальную улыбку и огляделся, надеясь, что Мэттью где-то здесь и спасёт его от навязчивых матрон, которые хотят выдать дочерей замуж.

Рэдклиф увидел кое-что получше: человека, которому был искренне рад. Он подошёл к Корделии и франтовато поклонился:

- Не будет ли леди против моей компании?

«Леди» фыркнула:

- Я сама хотела поговорить.

- Как серьёзно! - Рэдклиф ещё не вышел из образа, но тут же собрался. - Что-то случилось?

- Нет, хотела обсудить дело.

Они зашагали рядом, и Рэдклиф отстранённо подумал, что их компания даже не вызовет у окружающих удивления. Леди не считали Делию конкуренткой их дочерям, слишком низкое происхождения для признанного - пусть и «тайного» - сына лорда Джорджа. Зато понятен интерес пылкого поэта к девушке-медиуму.

Отчасти это даже близко к правде.

- Какое дело? - уточнил Рэдклиф.

- Об убийце, разумеется.

- Нет никакого дела. Я всего лишь немного помогаю полиции.

- Мы.

- Что?

- Мы помогаем.

Рэдклиф невольно улыбнулся. Они оставались на почтительном расстоянии друг от друга, степенно вышагивали по парковым дорожкам, изредка приветствуя кивком знакомых. С озера послышались крики птицы.

Делия оделась в простое тёмно-синее платье, но из добротной дорогой ткани. Чуть задрала подбородок и даже не смотрела на Рэдклифа. Он не настолько хорошо её знал, но был готов поспорить, что на лице застыло выражение крайнего упрямства.

- Ты напоминаешь мне брата, - сказал Рэдклиф. - Он точно так же любит ввязываться в дела полиции, тащить в них меня, а потом рассказывать, что «мы» этим занимаемся. Он и познакомил с инспектором.

- Он тоже... ну, видит прошлое мест?

- Да. И чувствует призраков. Это у нас от матери.

Делия не стала спрашивать, но Рэдклиф не сомневался, даже если она не жаждала слушать сплетни, ей наверняка всё рассказали. Не только о том, как признали Рэдклифа, но и о его старшем брате, который никакого отношения к лорду Джорджу не имел.

- У нас небольшое торговое дело, - пояснил Рэдклиф. - Тедди... Теодор в основном проводит время в колониях. Сейчас вернулся в Лондон.

- Правда? Когда?

- Сегодня.

- О... так в нашем деле будет помощник?

Рэдклиф вспомнил странности брата и неуверенно сказал:

- Об этом ещё не говорил. Он отдыхает после плаванья. Ни за что не признает, но корабли не очень любит.

А ещё не хочет признавать, что с ним не так.

- Надеюсь, он поможет, - сказала Делия. - Убийство было страшным, Рэдклиф. Оно слишком жестокое. Я редко вижу призраков в таком ужасе, как та женщина.

- Ты права. Убийца безжалостен.

- Поэтому мы должны отыскать его. Я хочу узнать, кем были предыдущие жертвы, где совершены убийства... вдруг смогу побеседовать с призраками.

- Сначала я проверю одну деталь.

- Что-то вспомнил из видения?

Рэдклиф не собирался говорить об этом. Он думал, они пройдутся по дорожкам, мило побеседуют и, подмёрзнув на стылом воздухе, попрощаются. Но Делия явно не намерена оставаться в стороне. Это одновременно и удивляло, и восхищало.

Он молчал слишком долго, и Делия бросила на него быстрый сердитый взгляд. Её каштановые волосы сейчас были собраны в простую причёску. Лицо такое же бледное, как и всегда, Делия сама будто призрак. Только огромные серо-голубые глаза на миг показались Рэдклифу лавандовыми - наверное, из-за синего оттенка платья.

- Мужской клуб, - сдался он. - В голове этого психа мелькнул один мужской клуб. Наведаюсь туда.

- Ты узнаешь его, если увидишь?

- Вряд ли. Но вдруг... почувствую.

- Так себе.

- Я смогу посмотреть прошлое места. Если смогу ощутить там того же человека, то узнаю его. Мне нужно хоть что-то!

- У меня есть для тебя ужин у леди Виолетты.

- Опять? Только вчера был!

- Это светская жизнь, Рэдклиф. Тут постоянно приёмы. Приглашение тебе принесут. А сейчас нам лучше разойтись, пока не начали сплетничать невесть что.

- Ты всегда можешь упасть в обморок, как пристало благородной даме. Вот это событие! Об остальном тут же забудут.

Делия фыркнула, но падать в обморок не спешила. Как Рэдклиф не торопился уходить. Оставалось ещё кое-что.

- Делия... возможно, вы с леди Виолеттой как-нибудь лично зайдёте в гости?

Теперь на лице Делии промелькнуло настоящее удивление. Она явно не понимала, чего хотел Рэдклиф, а он не знал, как лучше об этом попросить:

- Я чувствую призраков, но не так, как ты. Сделай одолжение, посмотри моего брата. Вдруг к нему привязалась какая-то сущность.

- Конечно. Что-то не так?

Всё не так.

- Не знаю, - Рэдклиф пожал плечами. - Но с ним точно не всё в порядке.

Дождь припустил как раз к моменту, когда Рэдклиф добрался до дома. Он стряхнул капли с пальто, поёжился от промозглости и краем глаза глянул на гостиную. Она всегда служила сердцем дома, приезды Тедди не были исключением, они постоянно сидели именно там.

В гостиной оказалось жарко натоплено, камин ярко полыхал. Стол ещё не накрыли к обеду, но служанка зажигала свечи. Они не особо помогали в сгущающихся сумерках, зато добавляли уюта.

Тедди сидел прямо на полу у камина, в какой-то немыслимой позе, от которой у благородных аристократов точно прихватило бы сердце. В одной рубашке и штанах, выделявшихся на фоне светлого ворса ковра, который Тедди и привёз в подарок брату из поездок. Перед ним лежал ворох бумаг, Тедди рассматривал их, с интересом читал и сортировал.

Подойдя к камину, Рэдклиф зябко поёжился и протянул руки к огню.

- Вижу, твои вещи доставили с корабля?

- Да! - Тедди вскинул голову. - Для борюкратов точно есть собственный ад. Когда разберусь со скучным, покажу тебе остальное. Прибыль вряд ли будет такой, как в прошлом году, но точно сносной. Я ещё одного поставщика нашёл, его чай - это что-то! Привёз попробовать.

Тедди говорил с энтузиазмом, а в его глазах отражалось пламя от камина. Оно же начало согревать продрогшего Рэдклифа, и казалось, что всё как всегда. Шуршащий за окном дождь не был помехой, пока внутри тепло и хорошая компания.

Возможно, утром Тедди устал, а Рэдклиф слишком впечатлился убийством и кошмарами, вот и напридумывал невесть что.

- Тебе обязательно нужно познакомиться с одной девушкой, - сказал Рэдклиф. - Корделия Уортон, живёт у леди Виолетты. Та решила устроить судьбу дальней родственницы.

- О, нежели мой братец наконец-то нашёл женщину, которая растопила его сердце?

- Это не то, о чём ты думаешь. Она медиум. Разговаривает с призраками.

Тедди опустил голову, как будто заинтересовался бумагами, но Рэдклиф прекрасно видел, что тот просто не знает, куда деть руки и взгляд.

- Инспектор приходил, - глухо сказал Тедди. - Наверное, важное дело, раз он сам явился узнать новости.

- Ввёл тебя в курс дела?

Это заметно всё упростит. Инспектор Пейтон хорошо знал Тедди, брат помогал ему ещё до того, как привлёк в этому Рэдклифа.

- Не лезь в это, - сказал Тедди.

Рэдклифу показалось, он ослышался. Да, с утра он тоже не захотел слушать... но это же Тедди! Он всегда с жаром утверждал, что они должны использовать свой дар, помогать вот как раз в таких делах.

- Что? О чём ты?

- Не лезь в это.

- Инспектор что-то сказал?

- Нет, только в общих чертах. Не лезь.

- Да что с тобой?

Устало вздохнув, Тедди потёр лицо, его плечи опустились, и Рэдклиф был готов, что сейчас брат наконец-то хоть немного расскажет. Он всегда делился.

Теодор поднялся на ноги:

- Давай пообедаем. Я голоден, а ты поведаешь о лондонских сплетнях.

Он отвернулся и прошёл к столу, а Рэдклиф не смог скрыть разочарованного вздоха.

Утро выдалось холодным.

Стоявший на окне фонарик горел подрагивающим медовым светом и будто разгонял стылость. Рэдклиф потёр руки друг об друга и подошёл к камину, чтобы погреть ладони. Но взгляд то и дело возвращался к фонарику. Маленький огонёк, такой непреклонный.

Рэдклиф оделся и спустился, завтрак был накрыт на одну персону.

- А Тедди?

Фрэнк качнул головой:

- Сэр Теодор уехал час назад и просил передать, что будет в конторе. Вы там пока не нужны.

Вряд ли Тедди настолько против компании... хотя сейчас Рэдклиф уже ни в чём не был уверен. Но скорее всего, он поехал разбирать документы и прочие бумаги, а участие Рэдклифа и правда пригодится позже. Пока что у него есть свободное время.

Этой ночью Рэдклифу ничего не снилось, но завтрак всё равно казался безвкусным, будто на зубах поскрипывала не яичница, а кладбищенская земля. Видимо, сказывалось общее кислое настроение. За окном грохнула повозка и раздались ругательства, заставив Рэдклифа вздрогнуть. Наверняка колесо отвалилось, а сейчас ящики будут по всей улице собирать.

Газета хотя бы не принесла плохих новостей, приглашения от леди Виолетты действительно прибыло. Рэдклиф потёр виски и подумал, что настрой как раз подходит для того, что писать стихи. Мрачные, жёсткие - для себя, нарочито эстетичные - для публики. Можно даже будет красиво пострадать, пусть сплетницы в салонах пообсуждают, что какая-нибудь девица разбила ему сердце.

Им не нужно знать, что он видит чужие смерти, не может отыскать таинственного убийцу с улиц и не понимает, что не так с братом. Что его волнуем именно это, а вовсе не то, что могут напридумывать себе дамы.

Кому нужна правда. Рэдклиф слишком долго старался, выстраивая легкомысленный образ поэта.

Может, Тедди тоже так долго казался крепким и непринуждённым, что сейчас ему сложно быть слабее.

Вздохнув, Рэдклиф как раз собирался сказать Фрэнку, что закончил с завтраком и до вечера поработает у себя над стихами, когда заметил ещё одно письмо. Потрёпанное, на желтоватой бумаге. Обычно так выглядели письма Тедди из Сянгана.

Может, дошла корреспонденция, которую брат писал ещё до отъезда? Такое случалось. Если он сел на ближайший корабль, а письмо задержалось и уплыло позже.

Обратный адрес и вправду был сянганским, хотя значилось там не имя Тедди, а название какой-то официальной конторы. Рэдклиф взрезал конверт и достал лист бумаги, на котором аккуратным почерком было написано о том, что власти Сянгана с превеликим сожалением извещают его о смерти Теодора Вестгрейва вследствие несчастного случая.

Рэдклиф нахмурился и перечитал ещё раз. Посмотрел на дату. Давно, письмо и вправду долго шло.

В том, что Тедди реален, Рэдклиф не сомневался. Не только он его видел, да и касался не раз за это время.

Значит, письмо послали единственному родственнику, когда решили, что Тедди мёртв. Только вот он оказался жив и как можно скорее вернулся в Англию.

Что же такого произошло, что Тедди посчитали мёртвым?

- Нам точно нужно поговорить, братец, - пробормотал Рэдклиф.

Едва стемнело, Рэдклиф надел смокинг и отправился на Сент-Джеймс стрит. Он предпочитал не закрывать окна кэба: отодвинув лёгкие занавески, рассматривал спешащих по делам людей и фонарщиков, которые по лестницам залезали к плафонам и зажигали мутный газовый свет.

Кэб потрясся по мощёным щебнем улицам и наконец застыл перед солидным зданием без вывески. Всё вокруг утопало в тумане, даже фонари не слишком помогали, и Рэдклиф тут же вспомнил об убийце. Насколько удовлетворена его жажда чужих смертей? Когда он снова выйдет на охоту? Рэдклиф подозревал, у них есть время, но подобные ночи просто идеально подходят для преступлений.

Мужской клуб «Атенум» не был самым известным или закрытым, и в этом Рэдклифу повезло. Хотя ещё большей удачей оказалось то, что в клубе состоял Мэттью, а Рэдклиф имел статус гостя - благодаря другу и тому, что он сын лорда Джорджа.

«Атенум» был из тех новомодных заведений, которые кичились тем, как они демократичны и непредвзяты. В них могли вступать не только аристократы, но обязательно люди образованные. Так Рэдклиф здесь и побывал: Мэттью пригласил его читать стихи.

Благодаря этому, Рэдклиф знал внутренние помещения и распознал их в мутных видениях-воспоминаниях убийцы.

В тот день он был в «Атенуме». А после пошёл в злачные кварталы, чтобы взрезать плоть, насладиться собственной властью и чужой кровью.

Обычно в клубе собирались поэты, юристы, медики... последние сейчас особенно занимали Рэдклифа. Убийца хорошо знал анатомию, бил уверенно и точно зная, как и куда нанести удар. Это не могло быть случайным знанием - к тому же Рэдклиф ощущал в видении опыт и спокойствие.

Он дёрнул плечами, отгоняя неприятные воспоминания, натянул улыбку и вошёл в нутро «Атенума».

Рэдклиф оставил шляпу на полке в вестибюле и прислушался. Он специально приехал позже, когда основная публика должна быть внутри. Со стороны ресторана никого слышно не было, кто желал, уже отужинал. В игровой явно кто-то увлёкся картами и бильярдом, но Рэдклиф был готов поспорить, что их убийце не нравятся такие низменные вещи.

Оставались библиотека и гостиная.

Мужские клубы считались обязательным атрибутом настоящего джентльмена, так что Рэдклифу приходилось в них бывать. Вообще-то членство у него оформлено в другом, но здесь частенько засиживался Мэтью, а Рэдклиф не пренебрегал его компанией. И прекрасно знал, что его ждут как гостя - всё-таки сын лорда Джорджа, это добавляло престижа месту.

В библиотеку Рэдклиф даже приходил сам. «Атенум» умудрился собрать много интересных, а порой редких книг. Никто не сочтёт странным, если Рэдклиф пойдёт туда. К тому же ему казалось, именно там он сможет что-то увидеть.

Их убийца определённо считал себя интеллектуалом.

Рэдклиф проходил мимо гостиной, когда услышал, как его радостно окликнули. Принято, что джентльмены в клубах отдыхают от домашних и рабочих дел, внутри запрещалось напоминать о них. Как считалось дурным тоном лезть с компанией - если джентльмен того желал, разговор поддержат, но если он хочет отдохнуть в одиночестве, ему не станут докучать.

Мэттью чихать хотел на условности. Он буквально подскочил к Рэдклифу и хлопнул по спине. Пусть появление старого знакомого чуть отдаляло дела, Рэдклиф искренне ему улыбнулся.

Мэттью был единственным сыном и наследником сэра Арчибальда Миддлтона, который считался в обществе «милым чудаком». Его сыну многое прощалось, а дамы постарше вздыхали, что его сумасбродный характер точно от отца, тот был таким же. Ещё, конечно, им приходилось считаться с его положением - и с тем, что его мать дочь самого лорда Генри Малгрейва.

За спиной Мэттью до сих пор судачили, как его мать могла выйти замуж за его отца, который ниже по происхождению. Мэттью посмеиваясь рассказал Рэдклифу, что она просто влюбилась, а дед считал за высшее благо счастье дочери (к тому же, их у него ещё три).

- Ты не поверишь, мои родители, наверное, единственная дворянская пара Британии, которая женилась по любви!

Рэдклиф познакомился с Мэттью, когда поступил в Оксфорд, и Мэттью очень помог. Он знал все подводные камни, хотя учиться ему было не интересно. А Рэдклиф чувствовал себя провинциальным парнем, вдруг оказавшимся в высшем обществе, и ему не помешал гид. Мэттью же пришёл в восторг, когда Рэдклиф поддерживал все его безумные начинания, не важно, касались ли они пьянок или дурных шуток над профессорами.

Единственное, о чём Рэдклиф никогда так и не сказал Мэттью, так это о своём даре. Увы, при всех достоинствах друг действительно был легкомысленным и предпочитал ни о чём не задумываться. Рэдклиф же думал слишком много.

- Дружище, как я рад! Ты стремительно исчез от леди Виолетты. Что случилось?

- Вдохновение накатило, решил не терять время. Знаешь, как это бывает...

Мэттью важно кивнул. Он тоже считал себя писателем, хотя за последние два года не написал ни строчки.

Они уселись в гостиной на креслах из красного дерева, причём Мэттью бесцеремонно пододвинул своё к столику, где дымилась оставленная сигара.

- Будешь?

- Ты знаешь, я не курю.

- Теперь, - хохотнул Мэттью, но настаивать не стал.

За это Рэдклиф любил друга. Он не допытывался, не лез в душу и мало что принимал всерьёз. Но любил искренне и на него можно было положиться.

Мэттью выдохнул облачко дыма и хитро посмотрел на Рэдклифа. Тот отлично знал этот взгляд: друг хотел рассказать о любовных терзаниях.

- Кто она?

- Почему сразу она? Может, я о другом поговорить хочу!

- Да ну?

Рэдклиф скептично изогнул бровь, а Мэттью вздохнул:

- Элизабет Феррерс.

- Дочь графа Феррерса? Ты совсем из ума выжил? Да он тебя в порошок сотрёт и скормит своим собакам, если заметит, что ты смотришь на его дочь!

Добраться до библиотеки Рэдклиф смог только несколько часов спустя. После того как выслушал душещипательную историю о тайной переписке, томных взглядах и отце-деспоте. Рэдклиф не стал напоминать другу, что он познакомился с Элизабет только неделю назад, а любовные интересы у него менялись каждый сезон, чаще, чем шляпки дам.

После этого Мэттью докурил сигару и удалился на партию в бильярд. Рэдклиф покинул роскошную гостиную и ушёл в библиотеку, где, на счастье, никого не было.

Комната казалась тесноватой, особенно по сравнению с гостиной. Несколько книжных шкафов в потолок, красное дерево, украшенное замысловатой резьбой. Небольшой столик, на котором лежала пара забытых книг, и диван, устланный бордовыми покрывалами и вышитыми подушками.

Рэдклиф подошёл к шкафу и провёл пальцами по корешкам. Смотреть место через них смысла не было, интересы таинственного убийцы оставались скрыты, поэтому Рэдклиф пошёл по самому простому пути. Глубоко вздохнув, он положил ладонь на спинку дивана и прикрыл глаза.

Ему даже не пришлось привычно настраиваться: стоило впустить видения, как они буквально захлестнули его, смыли мощным потоком, так что Рэдклифу оставалось не столько смотреть их или искать нужное, сколько постараться не захлебнуться в этом потоке, не рухнуть в него.

Руки, спины, смех, пьяный бред - как много всего видела библиотека! Видимо, эту комнату избирали для частных бесед или веселья, которое не стоило видеть остальным.

На миг Рэдклифу показалось, он заметил нужного человека. То же ощущение, что на местах смерти. Рэдклиф попытался уцепиться за него, но снова соскользнул в чужие бормочущие беседы, перелистываемые страницы, смех, плач...

... он не хочет идти домой к этой стерве. Да что она возомнила?

... это конец, ему не выплатить долг, это конец.

... что приготовит мисс Уотсон на ужин?

... опять этот олух влип в неприятности, почти восемнадцать, когда уже повзрослеет.

... власть - вот единственное, что имеет значение.

... ах, её платочек так изысканно пахнет.

Рэдклиф распахнул глаза и попытался сесть, но его удержали чьи-то руки.

- Эй-эй, полегче!

Поморгав, Рэдклиф понял, что вскакивать действительно так себе идея: на реальность будто накладывались плотные ощущения из видений. Не сразу удалось понять, что он лежит всё на том же диване в библиотеке, а удерживает его от поспешных действий Мэттью.

- Что случилось?

Голос Рэдклифа звучал хрипло и пришлось приложить усилия, чтобы спросить именно то, что он хотел, а не повторить чьи-то слова из видений. Мэттью хмыкнул:

- Меня спрашиваешь? Тебя нашёл Рэнди, ты валялся без сознания. Доктор Гастингс осмотрел и заявил, что это обычное переутомление. Но не стоит делать резких движений. Ты пишешь новую поэму или просто пьёшь?

Мэттью усмехнулся, но вполне серьёзно не дал Рэдклифу ещё раз вскочить с дивана. Он ещё что-то говорил, но Рэдклиф не особенно слушал. Смаргивал видения, они отступали, опадали, будто иссохшие листья. Сколько прошло времени, Рэдклиф не знал, но постепенно полностью пришёл в себя.

На этот раз Мэттью не пытался его остановить, когда Рэдклиф осторожно сел на диване. Он как раз хотел сказать, что лучше поедет домой, когда в дверях появился слуга:

- Прибыл некий господин и утверждает, что он за сэром Рэдклифом.

- Отлично, - просиял Мэттью и перевёл взгляд на друга. - Я послал слугу с запиской к тебе домой, чтобы прислали кэб и Фрэнка. Одному ехать не стоит.

Рэдклиф хотел сказать, что это лишнее, но мысленно махнул рукой. Всё, чего он жаждал, это наконец-то покинуть библиотеку, по стенам которой ещё скользили видения.

Не торопясь, Рэдклиф вышел в прихожую, кивнул на «вас ожидают снаружи» и в последний раз испытал на себе похлопывание Мэттью, прежде чем наконец-то взять шляпу и выйти в стылую лондонскую ночь.

Скорее всего, так казалось, но Рэдклиф был уверен, что шум остался за спиной. Шум Мэтью и шум видений. Улица встречала промозглым туманом, неяркими фонарями и тёмным массивом кэба.

Вместо Фрэнка стоял Тедди.

Либо он сам не захотел проходить в клуб, либо его попросту не пустили - он-то не был благородного происхождения, не принадлежал к гостям или членам клуба. Сын актрисы, простой торговец.

- Ты в порядке? Что случилось?

- А ты здесь зачем?

Тедди вскинул брови:

- Пришла записка. Я... догадываюсь, что произошло.

Рэдклиф ощутил облегчение. От того, что можно не притворяться, не пытаться сохранить лицо, а просто расслабиться и не скрывать, что случилось на самом деле. Он первым залез в кэб, Тедди уселся напротив и сунул ему в руку яблоко.

В этот момент Рэдклиф ощутил, насколько голоден.

- Спасибо.

- Я знаю, что после такого хочется есть. Фрэнк распоряжается, дома тебя ждёт сытный ужин. А потом проспишь до обеда и последние следы видений исчезнут.

Рэдклиф невольно вздрогнул. Он не был уверен, что вообще сможет уснуть.

- Проспишь, - заявил Тедди. - Поверь, когда видений слишком много, они не задерживаются. Никаких кошмаров не будет.

- Верю, - буркнул Рэдклиф.

Обычно он ощущал себя хозяином положения. Отчасти из-за титула к нему относились соответствующе, в какой-то степени и от того, как он себя держал. Да и маска легкомысленного поэта казалась настоящей бронёй, за которой Рэдклиф чувствовал себя уверенно.

Только не с Тедди. С ним он оставался младшим. Никакие титулы не имели значения, маски бессмысленны. Тедди всегда был и будет его старшим братом.

Рэдклиф с удовольствием, непростительным для аристократа, вгрызся в яблоко:

- Почему так сработало?

- Помнишь, я учил тебя о якоре?

- Конечно. Чтобы посмотреть что-то конкретное, нужно цепляться за якорь.

На месте преступлений им служила кровь преступления, она безошибочно вела к нужному воспоминанию места. В других случаях отлично работали личные вещи или точные даты.

В библиотеке у Рэдклифа не было ничего из этого.

- Я хотел посмотреть сразу всё.

- Придурок.

Тедди хмыкнул абсолютно беззлобно и достал второе яблоко. Рэдклиф с удивлением понял, что успел съесть одно. Полностью.

- Ты хоть представляешь, сколько людей проходят через некоторые места? Событий, эмоций. Без якоря ты пытаешься смотреть их все. Это как на плоту пытаться пересечь океан в бурю.

- Могло получиться, - упрямо пробормотал Рэдклиф.

Конечно, не могло. Тедди и правда не уставал напоминать про якорь. Рэдклиф использовал его, почти не задумываясь... что ж, возможно, именно поэтому сегодня напрочь забыл. Даже не осознавал, что якорь имеет такое значение.

Тедди не пытался переубедить, только усмехнулся.

- Ты тоже так делал? - спросил Рэдклиф, догрызая яблоко.

- А то! Мать, конечно, предупреждала, но кто же учится на чужих ошибках. Но я нырнул без якоря в прошлое одной из комнат поместья лорда Джорджа. Там годами кроме слуг никого не было. И всё равно больно ударило.

- А если бы на оживлённой улице?

- Очень интересный способ самоубийства.

- Думаешь, всё так плохо?

- Мать говорила, именно так погибла бабушка.

Рэдклиф не знал об этом. Он был маленьким, когда умерла мать, плохо её помнил, больше знал по рассказам брата. Бабушка же скончалась задолго до их рождения, Рэдклиф никогда не интересовался, как именно.

Мысли о смерти невольно напомнили о письме, которое пришло утром.

- Мне написали, что ты мёртв, - сказал Рэдклиф.

Тедди посмотрел с удивлением, а потом его лицо внезапно стало жёстким... и печальным.

- Давно?

- Утром пришло письмо. Задержалось. Тебя считали мёртвым?

- Я исчез на пару дней, была жуткая буря... они случаются в Сянгане. Слышал, меня объявили мёртвым, но я быстро вернулся, живой и невредимый. Наверное, успели отправить тебе письмо. Мне жаль. Хорошо, я приехал раньше него!

Он чего-то недоговаривал, отводил глаза... Рэдклиф не сомневался, всё это связано с тем, почему Тедди вернулся так стремительно. Почему изменился. Сейчас этого почти не ощущалось, но стоило вспомнить Сянган, будто повеяло холодком. До этого весело хмыкающий Тедди теперь отвёл глаза и упрямо смотрел в окно.

- Я понимаю, что ты хочешь меня расспросить, - тихо сказал Тедди. - Но я не хочу вспоминать, что было. Не хочу взваливать это на тебя. Пусть прошлое остаётся прошлым.

- Тебя ведь до сих пор мучает...

- Как-нибудь переживу. Но я хочу двигаться дальше.

Рэдклиф считал, Тедди не прав. Он хорошо знал брата и видел его сейчас - случилось что-то, связанное с их даром, оно оставило след, и эта рана так просто не затянется. Но и ковыряться в ней Рэдклиф не готов, это слишком жестоко. Когда Тедди захочет, он всё расскажет.

Или Рэдклиф выяснит сам.

Кэб подскочил на неровной дороге, и Рэдклиф вздохнул, возвращаясь к более насущным делам:

- А у тебя нет... ну, ещё одного яблока?

Леди Виолетта явно считала себя слишком воспитанной, чтобы выспрашивать, что на их встрече делает Теодор.

Она сидела с идеально прямой спиной в гостиной Рэдклифа, на краешке дивана попивала чётко выверенные глотки из фарфоровой чашки. Леди Виолетта казалась составной частью комнаты, одним целым с многочисленными подушками, коврами и обивками в цветочек, от которых рябило в глазах.

Рэдклиф ненавидел это излишество, а леди Виолетта наверняка считала его на грани допустимого минимума.

Главное, она привела Корделию. Девушке не пристало наносить визиты в одиночестве, тем более молодому джентльмену. Она молчала большую часть времени и прятала улыбку в чашке.

Тедди тоже не скрывал насмешки над многослойным этикетом, но помалкивал, лишь изредка влезая в разговор - предельно вежливо, конечно же, но он не был аристократом, и одного этого хватало леди Виолетте для неодобрения.

Рэдклиф веселья не разделял. Возможно, потому что именно ему приходилось вести светскую беседу.

- Рад, что вы почтили нас визитом, леди Виолетта.

- Моя воспитанница крайне интересуется поэзией. Я сочла, что для неё это полезно.

Делия чуть не поперхнулась чаем, пытаясь скрыть усмешку. Насколько знал Рэдклиф, в поэзии она ничего не смыслила и не особо интересовалась.

- Как вы знаете, - продолжала ворковать леди Виолетта, - мисс Корделия Уортон рано лишилась родителей, а не так давно скончалась тётушка Элизабет, которая занималась её воспитанием.

Возможно, Делия даже пообщалась с ней перед отъездом. Уже после того, как тётушка умерла.

- Я не могла бросить сиротку, теперь моя высшая цель - это устроить её будущее.

- Да-да.

Рэдклиф не очень слушал, увязнув в словах леди Виолетты, но по выражению её лица быстро понял, что надо сказать что-то более распространённое, чтобы не прослыть грубияном.

- Вы так благородны, леди Виолетта! К тому же у мисс Уортон исключительные таланты. Слышал, вы часто устраиваете спиритические вечера.

- Ах, простите леди её причуды! Я так люблю всё загадочное. Корделия меня балует.

Рэдклиф прикусил язык, чтобы не брякнуть, что леди Виолетта почти потеряла вес в обществе, но теперь-то попасть на её вечер считается высшей честью и удачей.

Визит Делии радовал, но цепной пёс в виде леди Виолетты раздражал. Обычно Рэдклиф легко и почти не задумываясь балансировал в светской беседе, но только не сегодня.

Как и говорил Тедди, после вчерашних видений в библиотеке Рэдклиф оказался ужасно голоден, а после ужина завалился спать. Он не видел снов, но встал только к полудню - с раскалывающейся головой.

- Мог бы предупредить, - ворчал Рэдклиф, уронив голову на стол и обхватив её руками.

Тедди пожал плечами, и в голосе правда слышалось сочувствие:

- Зачем заранее расстраивать.

Позже стало получше, но в висках всё равно пульсировало, и Рэдклиф старался не двигаться, так проще терпеть. Но сосредоточиться на том, что говорила леди Виолетта, стало сложно.

- Могу я воспользоваться одной из комнат? - чопорно спросила леди Виолетта. - Я старая женщина, и мне требуется немного отдыха. Здесь слишком душно.

- Конечно, Фрэнк вас проводит.

Леди выразительно глянула на Тедди, явно намекая, что ему тоже стоит оставить молодых людей, но Тедди её проигнорировал. Рэдклифа всегда удивляла эта тяга к тому, чтобы со стороны всё казалось прилично, никаких визитов в одиночку... а потом ненавязчивое нарушение любых правил. Лишь бы никто не знал. Главное, как выглядит со стороны.

Стоило ей уйти, Делия вздохнула с облегчением, опуская чашку на туалетный столик. Тедди сполз на диване пониже, откидывая голову на спинку:

- Да они спит и видит, как бы вас свести!

- Повежливее, Тедди, - сухо сказал Рэдклиф.

Он подумал, Делия сочтёт это оскорбительным, но она улыбнулась:

- Леди Виолетта так со всеми мужчинами, которым может меня сплавить.

- Я почти скучаю по Сянгану! - застонал Тедди. - Хотя думал, местные словоохотливы. Не сравнить с вашими аристократами.

- С удовольствием послушаю о Сянгане. Где это?

- Южнее Китая. Сянганом зовут местные, мы называем Гонконгом.

- Не была за границей Королевства. Но Рэдклиф позвал меня, чтобы я посмотрела ваших призраков.

Настал черёд Рэдклифа поперхнуться чаем и с видом великой муки послать Делии выразительный взгляд. Он-то думал, она потом ему просто тихонько всё расскажет! А он соорудит для Тедди объяснение, почему так настаивал на его присутствии на встрече.

Как он мог забыть, что Делия чихать хотела на всю эту аккуратность.

- И как? - спросил Тедди. - Есть вокруг меня призраки?

- Только если внутри головы. Не снаружи.

От Рэдклифа не укрылось, как расслабился Тедди, будто и сам опасался, вдруг рядом с ним что-то есть. Хотя он бы почувствовал. Рэдклиф, скорее всего, тоже - но хотел удостовериться.

- Спасибо, - сказал он. Суше, чем рассчитывал.

От Делии это не укрылось:

- Что-то не так?

- У него голова болит, - пояснил Тедди.

- Из-за призраков?

- Из-за того, что полез смотреть видения, но не знал, что искать.

Глянув на закрытую дверь, Рэдклиф прикинул, что у них есть немного времени и коротко рассказал Делии о своём визите в клуб. Девушка задумалась, отчего на лбу пролегла складка, и задумчиво провела пальцами по губам.

- Значит, там ничего выяснить не удалось... жаль. Я получила твоё письмо, Рэдклиф, с местами преступлений, но не успела там побывать. Призраки могут что-то рассказать, но я бы на это не рассчитывала. Они... не такие, как при жизни. Скорее, отпечаток живших, след, слепок.

- Я мог бы...

- Нет уж, ты сейчас выглядишь как мертвец. Я помню, что от призраков у тебя болит голова. Будешь таким на каждом месте преступления?

Рэдклиф признавал, что Делия права. Ему нет смысла ездить с ней, да и может вызвать подозрения бдительной леди Виолетты.

- Это точно один убийца?

Корделия продолжала спрашивать, она явно увлеклась и торопилась обсудить всё до возвращения леди Виолетты. Рэдклиф кинул быстрый взгляд на Тедди - тот отвернулся и бездумно вертел меж пальцев лист какого-то растения в горшке. Принимать участие в разговоре явно не жаждал.

- Да, один, - Рэдклиф посмотрел на Делию. - Узнали случайно. Инспектор Пейтон зовёт меня на особо жестокие убийства и те, которых не понимает. Я увидел одного и того же человека. Может, убийств было больше, но мы о них не знаем.

- Давно?

- Первое полгода назад. Второе пару месяцев. Последнее ты видела.

- Я попробую...

Наверняка Делия хотела продолжить разговор о призраках, но внезапно распахнувшаяся дверь и леди Виолетта нарушили её планы. Она недовольно глянула на Тедди, который не соизволил уйти, но Делия не дала ей вставить и слова, вскочив с места:

- Леди Виолетта, думаю, нам лучше как можно быстрее вернуться домой, раз вы не очень хорошо себя чувствуете. Я взяла с сэра Рэдклифа обещание, что он непременно будет на вашем приёме через три дня.

Последнее, видимо, полностью удовлетворило леди, она даже сказала что-то о том, какая у неё заботливая воспитанница.

Прощание по всем правилам было долгим, и Рэдклиф всерьёз думал, что не дотянет до конца. Голову опоясывало болью, а перед глазами начинало плыть.

Наконец, с формальностями покончили, слуги захлопнули дверь за гостями, и Рэдклиф торопливо вернулся в комнату, почти рухнув на диван.

Тедди деловито прошёл и распахнул одно из окон, впуская гомон с улицы и свежий воздух. Рэдклиф слабо улыбнулся:

- Если бы леди Виолетта увидела, её бы удар хватил. Как можно, тут же простынем!

- Ага, - Тедди крякнул, когда второе окно не поддалось. Несколько раз попробовал, но бросил затею и уселся в кресло.

Рэдклиф прикрыл глаза. Прохлада, сидение на месте и тишина и вправду приносили облегчение, и он уже начал верить, что сможет пережить этот день. Как говорил брат, завтра иссякнет и боль.

- Вы подходите друг другу, - негромко сказал Тедди. - Ты и Корделия.

- Ммм? Леди Виолетта хочет выдать её замуж. Очень хочет.

- Ну, ты завидный холостяк. Сын лорда Джорджа, который однажды получит его состояние и титул... правда, ты незаконный, поэтому дочь благородных кровей за тебя не выдать. Корделия достаточно знатная, чтобы это не стало позором, но недостаточно, чтобы твоё происхождение послужило преградой.

- Ты тоже решил меня сосватать? - проворчал Рэдклиф.

- Лорд Джордж любит тебя. Если ты приведёшь Корделию, он согласит на этот брак. Даже леди Бланш подожмёт губы, как она умеет, но против не будет.

- Обрекать Корделию?

- Я именно об этом. Вы подходите не из-за происхождения. Она тебя понимает. А ты никогда не станешь считать её сумасшедшей, с тобой она может быть собой.

- Ага, объединим наших призраков.

- У тебя их нет. Но есть дар.

- Вот именно! - с раздражением ответил Рэдклиф. - Что я могу ей дать? Трупы на улицах, кровь и разговоры с призраками?

- С чего ты решил, что ей нужно что-то другое?

Рэдклиф открыл глаза и с удивлением глянул на брата. Тот смотрел на него будто с любопытством, сейчас больше чем когда-либо походя на старого доброго Тедди.

- Ты слишком много думаешь, - заявил Тедди. - Иногда за других. Не нужен твоей Корделии чопорный спутник, ей нужен тот, кто поймёт её призраков и её саму. Да и тебе тоже. Так что не занимайся ерундой и не упусти такую женщину.

Рэдклиф знал брата всю жизнь. Поэтому отлично чувствовал, когда тот чего-то не договаривал. Он помолчал, прищурился, но на этот раз Тедди не отмалчивался. Он опустил голову, больше не смотря на Рэдклифа, и негромко сказал:

- Знаешь, там, в Сянгане... я ведь хотел жениться.

- Серьёзно? - Рэдклиф впервые об этом слышал. Даже головная боль забылась.

- Я хотел тебе рассказать, письмо начал. Оно так и лежит в Сянгане не дописанным.

- Что случилось?

- Она умерла.

Это прозвучало настолько сухо и безжизненно, что Рэдклиф не сомневался, рана ещё свежа, и Тедди как может от неё отстраняется.

- Мне жаль.

Рэдклиф прекрасно знал, что слова звучат пусть искренне, но плоско и глупо. Он правда не понимал, что ещё сказать.

- Как это случилось?

- Её убили, - ответил Тедди. - А я посмотрел через кровь, как это произошло, чтобы найти убийцу.

Рэдклиф вздрогнул. Ему не нравились места преступлений, тем более, инспектор всегда звал на самые грязные и кровавые. Те, что ставили полицию в тупик. Рэдклифу было неприятно, он мучился кошмарами, но эти люди были незнакомцами. Мерзкие убийцы и жертвы, которые заслуживали жалости. Но Рэдклиф их не знал.

А если бы он почувствовал эмоции убийцы, который кромсает кого-то близкого? Если бы ощущал его руки как собственные, когда гаснут чужие глаза?

- Я отыскал его, - тихо продолжал Тедди, уставившись на свои ладони. - Нашёл и убил. Какой-то бывший ухажёр, который приревновал. Жестокий и мерзкий человек. Возможно, в тот момент, когда я мстил, то и сам стал таким же.

- Тедди, ты не такой.

- Ты не знаешь всего.

Он резко поднялся и по выражению лица Рэдклиф понял, что больше Тедди ничего не скажет. Зато теперь стало понятнее, почему он не захотел оставаться в Сянгане. Почему настроен против дара. Наверное, Рэдклиф вёл бы себя точно так же, если б хоть на миг ощутил себя - на самом деле себя - на месте убийцы.

И всё-таки стал бы им. Если бы видел, как уничтожили кого-то дорогого.

Рэдклиф думал, ему стоит что-то сказать, может, выяснить всё до конца, что же там ещё было, но мысли никак не формировались в слова. Голова гудела, а Тедди не был настроен на продолжение разговора. Он будто бы чуть приоткрылся, а после сам испугался того, что показал.

Словно опасался, что Рэдклиф может его не принять, узнав всё. Не захочет иметь ничего общего с таким же убийцей, за которым гоняется сейчас.

Рэдклиф знал, что это абсурд. Тедди хотел отомстить, а их убийца получал удовольствие, отнимая человеческую жизнь.

- Поспи, - посоветовал Тедди.

Рэдклиф пропустил, как Тедди притащил откуда-то ещё одно одеяло. Голова слишком болела, спорить не хотелось, поэтому Рэдклиф покорно улёгся на диван и зарылся в одеяла, отстранённо подумав, что наверняка помнёт всю одежду.

Камин прогорал, и Тедди отошёл, чтобы подбросить ещё поленьев.

Он будто расслабился, выдохнул, стал похож на самого себя... но тень никуда не исчезла. Того, что он сделал и за что теперь винил себя. Из старого доброго Тедди она преобразила его в Теодора.

Рэдклифу казалось, он всего лишь прикрыл глаза ненадолго, но вот уже его легонько трясли за плечо.

- Эй, Рэдди, просыпайся.

На миг показалось, он снова маленький мальчик, который уснул где-то в бесконечном доме лорда Джорджа, на неудобной софе, и теперь его будит брат, потому что только он мог так бесцеремонно трепать и звать подобным именем.

Разлепив глаза, Рэдклиф увидел взрослого Тедди в свете горящего в комнате камина.

- Произошло ещё одно убийство. Тебя зовёт инспектор.

Рэдклиф сел, медленно пытаясь понять, что происходит. Хотя бы голова почти не болела.

- Переоденься, - хмыкнул Тедди. - Трупу, конечно, плевать, но благородному аристократу не стоит выходить из дома помятым. Я буду ждать в кэбе.

- Ждать?

- Поеду с тобой.

Рэдклиф хорошо помнил маленькую каморку, в которой жил с матерью и братом. Тогда она не казалась ему тесной, он других и не знал. Тем более, в распоряжении детей всегда был целый театр. Главное правило - не мешать. Поэтому Рэдклиф лазал за сценой, дышал пудрами и косметикой, слушал шелест платьев и песни актёров.

Чаще всего мать бывала занята, встречалась с лордом Джорджем, хотя тогда Рэдклиф этого не знал. Большую часть времени он оставался со старшим братом.

Рэдклифу было пять, когда мать умерла, а его забрали в огромное поместье лорда Джорджа, где одна комната казалось величиной со сцену в театре.

Перемены ошеломили Рэдклифа. Он не слишком хорошо понимал, что такое смерть да и с матерью никогда не был близок. А вот театр любил, он был привычен. Поместье и новые люди настолько потрясли, что Рэдклиф отказывался говорить и забирался в своей комнате в шкаф, где предпочитал и сидеть, и спать. Ему казалось, что там уютно. Тесно, почти как дома.

Леди Бланш поджимала губы и трагическим шёпотом вопрошала «за что ей такое наказание» и «мальчик, наверное, нездоров». Она ни к кому не обращалась, но все слышали, в том числе и Рэдклиф. Лорд Джордж был к нему добр, но оставался совершенно чужим человеком, которого Рэдклиф не знал. К тому же он не умел обращаться с детьми, а больше никто не потрудился объяснить Рэдклифу, что происходит.

Кроме Тедди.

Только спустя время Рэдклиф понял, насколько ему повезло. Тедди в тот момент было десять лет, он не имел отношения к лорду Джорджу, и тот легко мог отправить его в приют, так что Рэдклиф нескоро снова увидел бы брата. Лорд Джордж поступил иначе: он забрал Тедди в дом.

Позже он как-то обронил Рэдклифу:

- Тедди тоже был её сыном.

В тот момент Рэдклиф понял, что лорд Джордж правда любил его мать.

Неудивительно, если учесть, что леди Бланш являла собой прямо-таки образец леди. Затянутая в строгий корсет, с вечным будто бы недовольным выражением на бледном лице. Аристократка старой породы, единственным просчётом которой оказалась её неспособность иметь детей. Если бы у них с лордом Джорджем был хоть один, она бы никогда не позволила взять Рэдклифа и тем более признать его.

Как подозревал Рэдклиф, леди Бланш и сама хотела ребёнка. Если бы не «приличия», которыми она сама себя огородила, у неё даже могли сложиться хорошие отношения с Рэдклифом. Возможно, она по-своему его любила, но всегда боялась это показать - прежде всего себе самой.

Зато на Тедди отыгрывалась по полной. Он не был сыном её мужа. Он был сыном любовницы её мужа. За придирки к Рэдклифу леди могла получить неприязнь лорда, а она этого очень боялась - в конце концов, никто не осудил бы лорда Джорджа в обществе, если бы он избавился от бесплодной жены.

Рэдклифа поселили в большой нарядной комнате, наняли ему учителей и заставили сесть на лошадь. Тедди отправили к слугам, так что он стал тем, кто этих лошадей чистил. Тедди ничуть не расстраивался, работать руками он умел и любил, в театре помогал всем на свете, а служить в таком доме как у лорда Джорджа считалось величайшей удачей.

Правда, Тедди частенько сбегал к Рэдклифу, особенно поначалу, как тот не мог даже уснуть. Находил его в многочисленных комнатах - и учил обходить те, где начинала болеть голова из-за задержавшегося в стенах призрака. Учил смотреть прошлое мест, что в огромном доме оказалось ужасно интересно.

Пока кэб двигался по стылым лондонским улицам на место очередного преступления, Рэдклиф невольно вспомнил то время из детства. Позже они почти никогда не смотрели прошлое вместе, даже когда Тедди уговорил помогать инспектору.

- Стоит съездить к лорду Джорджу, - сказал Рэдклиф. - Он будет рад тебя видеть.

Тедди пожал плечами:

- А леди Бланш сожрёт с потрохами.

- Она всегда к тебе придиралась.

- Леди Бланш никогда не была самым страшным злом.

Рэдклиф понял, о чём говорит брат. В детстве у него часто появлялись синяки, но на все вопросы Рэдклифа он только отшучивался. Но однажды, где-то полгода спустя после того, как они переехали к лорду Джорджу, Тедди пробрался ночью в спальню брата.

Рэдклиф спросонья ничего не понял, но на вопрос «можно у тебя поспать? », конечно же, кивнул. В последнее время Рэдклиф наконец-то начал засыпать спокойно, и Тедди почти не приходил, но Рэдклиф чувствовал себя одиноко. Он был рад, когда брат устроился рядом.

Всю ночь Тедди ворочался, а с утра с трудом смог сесть на постели, держась за грудь. Выглядел он не очень хорошо, ему было больно, и Рэдклиф перепугался. Наверное, юный аристократ на его месте позвал бы слуг, но он слишком не привык к такому и побежал сразу к лорду Джорджу - единственному, кому он здесь доверял. Тот, конечно, ничего не понял, леди Бланш сухо говорила «не потакать мальчику», но Рэдклиф бесцеремонно тянул лорда за руку.

Вёл он себя как настоящий сорванец с улицы, но ему было плевать.

Лорд Джордж пошёл вместе с ним, заставил Тедди поднять рубаху и нахмурился, увидев огромный налившийся синим кровоподтёк. Лорд вызвал лекаря, тот внимательно осмотрел, дал какую-то настойку от боли и наложил повязку. Заявил, что сломано ребро, но ничего страшного.

Тедди не объяснял, только позже, когда они с Рэдклифом остались вдвоём, рассказал:

- Слуги меня ненавидят. Для них я не такой, как они. Их много, а я один. Когда они оскорбляют мать или меня, не хватает дать сдачу всем.

Лорд Джордж ничего не спрашивал, но наверняка сам всё понял. Он приказал Тедди оставаться в комнате Рэдклифа, пока не поправится, а среди слуг ввёл новые правила, запрещавшие побои.

- Здесь наказывать могу только я, - властно заявил лорд Джордж.

Нескольких он уволил, хотя Рэдклиф так и не узнал, каким образом он выяснил, кто именно избивал. Тедди точно не говорил. Возможно, не все так уж поддерживали тех, кто ломал ребёнку рёбра, и попросту выдали.

Как бы то ни было, после этого слуги боялись трогать Тедди. Он стал учиться вместе с Рэдклифом, а когда достиг совершеннолетия, долго беседовал с лордом Джорджем в закрытой комнате, после чего уехал в колонии.

Насколько знал Рэдклиф, вложения лорда Джорджа окупились очень быстро. Тедди вернул ему все ссуженные деньги, а торговое предприятие набрало обороты.

- Ты прав, - сказал Тедди. - Нам стоит съездить к лорду Джорджу.

Рэдклиф улыбнулся:

- Мне кажется, он всегда жалел, что не может усыновить и тебя.

- О нет, во мне нет ни капли его крови! И такой позор не смог бы пережить даже он.

- Он бы смог.

- Нет, - внезапно жёстко сказал Тедди. - Общество его бы сожрало. И так ему приходится сидеть в поместье, а не ходить по лондонским приёмам.

Рэдклиф знал, что лорд Джордж и правда предпочитает умиртворённую сельскую жизнь. Но также он знал, что его бы не приняли во многих лондонских домах. Слишком большие скандалы. Рэдклифа тоже не всюду приглашали, но он от этого ничуть не страдал.

Тедди тоже всегда предпочитал сосредотачиваться на хорошем. Не на том, как его ненавидит леди Бланш и ссылает в конюшню, а на том, что они с братом остались вместе и смотрели прошлое многочисленных комнат поместья. Что он получил блестящее образование для человека его уровня и смог воспользоваться полученными знаниями.

Именно поэтому Рэдклифу становилось не по себе, когда привычная улыбка Тедди гасла, сменяясь тем мрачным и тёмным, что он привёз с собой из Сянгана.

Кэб в последний раз подскочил на колдобине и наконец-то встал.

- Что ж, - с прежним энтузиазмом возвестил Тедди. - Пойдём посмотрим на эту кровь.

Её и вправду оказалось много.

На этот раз погода стояла хоть и влажная, но без дождя, так что ничто не смыло следов преступления. Узкий проулок между тесными домами, казалось, заполонили полицейские, хотя их было-то всего двое да инспектор. Он кивнул подошедшим, кажется, удивился, увидев Тедди, но ничего не спросил.

- Возвращалась вечером с фабрики, - коротко пояснил инспектор Пейтон. - Тут он её и настиг. Тело нашли утром.

Женщина снова лежала на животе, как и предыдущие. Теперь Рэдклиф не сомневался, что убийца нарочно их переворачивает. Как будто их лица, их личности не имели для него значения. Будто они скот на убой, а не живые люди.

Ветерок принёс с собой зловоние с реки, Темза неподалёку. А вот металлический запах крови почти не ощущался. Она успела свернуться, да и наверняка здесь прошлась толпа зевак. И всё равно под телом виднелась тёмная лужа, а на стенах домов - отчётливые капли.

- Мне нужно знать, тот ли это человек, - сказал инспектор. - Хоть что-то о нём! И побыстрее, парни давно хотят убрать труп.

Рэдклиф покосился на Тедди. Тот стоял и смотрел не тело не отрываясь. Замерший, бледный, его губы чуть подрагивали. Тем не менее, когда он поднял голову на Рэдклифа, голос его звучал твёрдо:

- Я могу посмотреть. Твоя голова ещё не прошла...

- Не нужно.

Рэдклифу было приятно. Он видел, что последнее, чего сейчас хотел Тедди, это смотреть прошлое трупа. Только не после Сянгана, рана от которого ещё болела и кровоточила. Не сейчас заглядывать в воспоминания очередного убийцы.

И всё равно ради Рэдклифа он бы это сделал.

- Не нужно, - повторил Рэдклиф, пытаясь придумать логичную причину. - Ты ведь не узнаешь, тот ли это убийца, что на прошлых местах. А нам это важно.

Тедди помедлил, но кивнул. Не смог скрыть облегчения на лице. Им не нужно было договариваться о дальнейшем, пусть прошло много лет, но оба брата помнили, как смотрели прошлое комнат в доме лорда Джорджа. Они использовали самого лорда как якорь - пытались рассмотреть его или леди Бланш. Иногда кого-то из слуг. Позже научились брать за ориентиры отдельные предметы - глянуть прошлое вазы проще, чем потонуть в ворохе образов целой комнаты.

Сейчас Тедди тоже незаметно оттеснил инспектора и следил, чтобы никто не помешал. При этом постоянно бросал взгляды на Рэдклифа. Если станет сложно или Рэдклиф не дойдёт до оставшегося далеко на широкой улице кэба, Тедди поможет.

Не мешкая больше, Рэдклиф коснулся пальцами подсохшей крови, позволяя ей увлечь за собой, чтобы увидеть, как она была пролита.

Женщина - ещё совсем юная девушка - торопится домой. В её мыслях мужчина, который не хочет на ней жениться, и мать, требующая отдавать все деньги.

В мыслях мелькают булочки, маленькие плотные кусочки теста, которые кажутся самыми вкусными. Девушка утаила полпенни, в её ладони выпечка, которую она торопливо ест до дома. Если мать узнает, будет кричать, она не одобряет «излишества».

Шаги. Уверенные чёткие шаги позади.

Девушка не оборачивается. Боится. У неё мелькает мысль, что кто-то отберёт её булочку.

Рэдклиф торопливо смещается в видении. Он не хочет последних ощущений этой девушки, ему нужно выяснить об убийце.

Тот же человек, что и раньше, никаких сомнений. В нём прежний азарт, но как будто... поугас.

Скука.

Он отбирает чужие жизни, но больше это не приносит восторга. Ему хочется вызова, игры.

Охоты.

А здесь будто бойня, и эти глупые женщины похожи на коров, которых ведут на заклание.

Как он и думал, они несильно отличаются от животных.

Несколько коротких шагов, взмах рукой. Эта тупица даже не оборачивается! Торопливо перебирает ножками. Он крепче перехватывает нож.

Рэдклиф вынырнул из видения до того, как сталь вонзилась в плоть. Осел на грязную истоптанную землю без сил, ощущая, как внутри головы снова зарождается боль. Несколько раз моргнул, но всё-таки потянулся к ладони мёртвой девушки, перевернул руки. Застывшие пальцы сжимали грязную недоеденную булочку.

Вряд ли Рэдклиф сможет сегодня ужинать.

- Это он, - хрипло сказал Рэдклиф, поднимаясь на ноги. Без помощи Тедди он бы не смог это сделать. - И ему скучно.

Инспектор нахмурился:

- Значит, перестанет убивать?

- Скорее, начнёт ещё изощрённее.

- Какие-то подсказки?

- Я... не знаю... надо подумать...

В голове Рэдклифа путалось, он чётко ощущал, что смог увидеть что-то мелькнувшее в воспоминаниях. Что-то полезное. Но чем больше пытался об этом думать, тем сильнее начинала болеть голова. Ветерок снова донёс зловоние с Темзы, от которого начало подташнивать.

Тедди рядом уверенно сказал:

- Инспектор, давайте завтра. Ему нужно отдохнуть.

Полицейский ещё что-то говорил, но Рэдклиф уже не слышал. Здесь не требовалось держать лицо и всё равно Рэдклиф всегда оставался собранным, чётким. Но сейчас рядом был не слуга Фрэнк. С Тедди можно привалиться к нему и позволить вести - беседу с инспектором, себя к кэбу.

После чужих видений зачастую собственная память становилась ярче. Поэтому стоило им наконец-то забраться в кэб, Рэдклиф будто воочию увидел тёмный шкаф в своей комнате поместья лорда Джорджа.

Даже став чуть постарше, они с Тедди часто туда пробирались и сидели в темноте, будто спрятавшись между одежды, которую Рэдклиф носил один или два раза в жизни. Вспоминали театр, ворох костюмов и аромат грима.

Когда кэб тронулся, Рэдклиф наконец-то перевёл дыхание. Ослабил узел шейного платка, позволил себе расстегнуть верхние пуговицы рубашки. Было жарко, и Рэдклифу казалось, его преследует тонкий аромат запёкшейся крови.

- Спасибо, что поехал со мной.

Тедди пожал плечами:

- Жаль, тебе пришлось смотреть. После вчерашнего это тяжело.

Не так тяжело, как предполагал Рэдклиф. На самом деле, со своей головной болью он думал, всё пройдёт совсем плохо. Может, присутствие Тедди помогло. Или после вчерашнего сам Рэдклиф не погружался слишком глубоко. Не увлекался.

Именно это позволяло отстраниться от эмоций - и распознать ещё кое-что.

Когда убийца думал о животных, в его воспоминаниях мелькнуло кладбище. Обычное человеческое кладбище, очень характерный склеп, к которому он наверняка часто приходил. Рэдклиф узнал бы его, если увидел.

Но главное, в мыслях мелькнуло название кладбища. Он знал, где искать.

- Ты что-то увидел, - прищурился Тедди и хмыкнул. - Я знаю, это выражение лица! Ты увидел что-то полезное.

- Хайгейт. Мы наведаемся на Хайгейтское кладбище.

На кладбище Рэдклиф смотрел мрачно и даже не пытался изобразить, что разделяет энтузиазм Тедди.

- Ты ничего не понимаешь! - заявил тот. - Это живые непонятные, а улицы и дома полны воспоминаний. На кладбищах всегда тихо. Скучное однообразное прошлое.

Делия степенно шагала под руку с Рэдклифом, но его мрачного настроения тоже не разделяла.

- Здесь можно не только прошлое посмотреть, но и призраков спросить! Невероятная удача.

- И правда, - проворчал Рэдклиф. - Невероятно.

Ему не нравились кладбища, он ощущал на них смутное беспокойство - возможно, оно явилось из тех полузабытых детских воспоминаний с похорон матери. Рэдклифу было лет пять, и он помнил не столько кладбище, сколько ощущение надвигающегося ужаса, когда что-то безвозвратно изменилось, а он ещё не понял, что именно.

Не хороните любимых в земле, им холодно и одиноко там.

Рэдклиф невольно вздрогнул от снова всплывшей в голове фразы из снов. Видимо, Делия ощутила это, потому что покосилась и негромко спросила:

- Всё в порядке?

- Да, конечно. Не люблю кладбища.

Тем не менее Рэдклиф не мог не согласиться, что здесь действительно тихо и по-своему красиво. Оставив кэбы у ограды, можно прогуляться между молчаливых надгробий без оглядки на сплетни и косые взгляды.

Рэдклиф помнил, что Хайгейсткое кладбище построили среди прочих крупных вокруг города, когда стало очевидно, что приходские участки не справляются с количеством мертвецов. С тех пор кладбище уже расширяли, а многими памятниками можно было всерьёз любоваться как произведениями искусства.

К счастью, дождь стих, хотя в воздухе стояла морось, оседавшая на шерстяном пальто и волосах. Даже Делия оставила шляпку в кэбе, и теперь выбившиеся из строгой причёски пряди легонько вились.

Рэдклиф слышал, как шелестел подол её тяжёлого платья, чувствовал едва уловимый аромат фиалок от духов Делии.

По осени Хайгейсткое кладбище выглядело застывшим. Деревья между могил только начинали разрастаться и нелепо чернели палками, оттеняя влажные серые камни.

Тедди отстал, то ли не желая мешать Рэдклифу с Делией, то ли действительно увлёкшись чужими могилами. Пару раз обернувшись, Рэдклиф видел, как брат приближается то к одному, то к другому камню, касаясь их кончиками пальцев. Перчаток он не снимал и точно не смотрел прошлое. Да и что здесь можно увидеть? Скорбящих родственников?

- Я рада, что ты позвал меня, - сказала Делия.

- Тедди настоял.

- Правда? Стоит поблагодарить его. А ты не хотел моей компании?

Рэдклиф улыбнулся:

- Ты напрашиваешься, чтобы я ответил как повеса-поэт?

- Да, ты прав, я просто хочу, чтобы ты признал, что рад моей компании. Это приятно слышать.

- Ты знаешь, что я рад. Просто не уверен, что тебе стоит лезть в это дело.

- Я уже влезла. И кто как не медиум пригодится на кладбище?

Тедди сказал примерно то же самое, убеждая Рэдклифа, что он обязан «пригласить леди на прогулку». Рэдклиф и сам понимал, что это разумно, к тому же Делия будет всерьёз негодовать, если пойти без неё. И в то же время Рэдклиф помнил последнее убийство, росчерки крови, желание убийцы идти дальше, тупое удовлетворение.

Рэдклиф видел по Тедди, что в чужих смертях можно зайти слишком далеко. Настолько, что не так просто выбраться к самому себе. Он не хотел такой участи для Делии.

- Мне кажется, - резонно заметил тогда Тедди, - что Делия сама знает, что ей нужно. Ты можешь её оберегать, но не сможешь запретить. Она медиум. Это было её жизнью задолго до твоего появления.

Куда идти, Рэдклиф не особо представлял. Он не сомневался, что узнает склеп, но для этого его нужно сначала отыскать. Впрочем, он не имел ничего против прогулки с Делией и братом.

- Я не чувствую здесь мертвецов, - сказал Рэдклиф.

Он опасался, что на кладбище вернётся головная боль, когда рядом будут виться призраки. Но ничего подобного не происходило, могилы дышали сонным спокойствием.

- Здесь мало духов, - пояснила Делия. - Они предпочитают цепляться за живых или за места, где жили. Где умерли. Вопреки людским мыслям, кладбища обычно пусты.

- Совсем никого?

- Конечно, есть. Если позову, они придут, но сами не стремятся. Хочешь узнать у призрака, где нужный склеп? Я могла бы попробовать описать.

- Пока нет. Давай сами посмотрим.

Они прошли стоявшие полукругом склепы, и Тедди совершенно потерялся где-то позади. Не было видно людей, можно было подумать, будто они одни. Рэдклиф, Делия и мертвецы вокруг.

Они остановились перед сумрачной крутой галереей, в которую очень не хотелось заходить. По обеим сторонам толкались гробницы и Рэдклиф предложил отдохнуть на каменной лавочке. Неловко очистил наросший мох.

Тедди долго молча всматривался в крытую галерею, его она тоже не вдохновляла.

- Я осмотрюсь, - пробормотал он и исчез где-то между могил.

Рэдклиф не представлял, что там хочет увидеть брат, но спрашивать не стал. Присел на каменную лавку рядом с Делией.

- Ты видишь прошлое, когда захочешь? - неожиданно спросила она.

- Да. Для этого нужно не только коснуться, но и пожелать.

- То есть никаких случайностей?

- Никаких. Когда умеешь.

Видимо, что-то в его тоне заставило Делию нахмуриться. Она всё-таки была чертовски проницательной. Небрежно убрала от лица вьющуюся прядь (та снова тут же вынырнула из причёски) и сложила руки в перчатках на коленях.

- А если не умеешь?

- В детстве такое бывало.

Это не были самые неприятные воспоминания на свете, но всё-таки не то, о чём Рэдклиф любил думать. Странное дело, среди тихих памятников неизвестным мертвецам вспоминать оказалось легко.

- Я был маленьким, но почти не умел смотреть прошлое вещей и мест. Пару раз выходило, но кратко, я и не понял, что это. Как оказалось, я просто был маленьким.

Как подозревал Рэдклиф, у него была слишком спокойная жизнь.

- Всё началось после переезда в дом лорда Джорджа. Мне было пять, я не понимал, что происходит. А потом случайно схватил подол платья леди Бланш. Я видел, как она рыдает, говорит с каким-то мужчиной, которого я не знал, а она называла отцом. Тогда я впервые почувствовал эмоции. Ярость отца, отчаяние леди Бланш. Когда пришёл в себя, то сам рыдал на полу, что-то кричал, а меня никак не могли успокоить.

Рэдклиф замолчал, не рассказывая о том, что истерика его длилась так долго, что он сам перепугался, что уже не понимает, что есть на самом деле, а что он увидел... и было ли оно настоящим?

- Леди Бланш хотела меня выпороть, - улыбнулся Рэдклиф. - Говорила, я ненормальный. Лорд Джордж был против, но никакие слуги не могли меня успокоить. Пока не пришёл Тедди.

Словно в ответ на негромкий рассказ, между погребальных камней мелькнуло пальто Тедди. Уже взрослого Теодора, осматривающего чужие могилы. А тогда он тоже был мальчишкой, которому едва исполнилось десять.

- Он меня успокоил. А позже рассказал, что это семейный дар, тот самый, который до этого проявлялся так слабо. Тедди научил его использовать, так что больше случайностей не происходило.

- Тебе повезло, - заметила Делия.

- Да. Я мог закончить как безумец. Если бы не умел использовать дар, вполне стал бы настоящим сумасшедшим. Весёлого мало. А ты? Кто обучил тебя общаться с призраками?

- Мой отец. У него не было подобных талантов, но он всегда верил. И помогал. Возможно, поэтому, когда он заболел, его не пугала собственная смерть. Возможно, поэтому она не пугала меня.

- Ты... связывалась с ним? После смерти?

- Нет, он ушёл без остатка. Да и ни к чему беспокоить мертвецов.

- Ты говоришь прямо как мой брат.

Рэдклиф невольно улыбнулся и снова попытался отыскать взглядом Тедди. Насколько Рэдклиф ненавидел кладбища, настолько же Тедди питал болезненную тягу к чужим могилам. Он никогда не смотрел прошлое, но как будто отдавал дань уважения тем, кто покоился в земле.

Рэдклиф не спрашивал. Подозревал, что на Тедди тоже оказали влияние те первые похороны, их матери. Последний раз, когда он мог увидеть её.

- Это было страшно? - спросила Делия. - Ощущать убийцу?

- Не самое страшное.

- А что?

- Видеть смерть знакомого, вот самое страшное.

Рэдклиф никогда не наблюдал ничего похожего. Его ужасала одна мысль. И он видел, насколько это потрясало Тедди - посмотреть смерть женщины, которую любил, ощущать эмоции её убийцы. Неудивительно, что после этого Тедди уничтожил его. Хотя вопрос ещё, кто кого.

Рэдклиф вообще бы не осмелился посмотреть. Только не это.

Тедди видно не было, и это начинало нервировать. Рэдклиф обернулся, вдруг брат успел обойти позади... и почти упёрся взглядом в нужный склеп.

- Это он! Он самый!

Рэдклиф аж подскочил на месте, с удивлением глядя на неприметный склеп. Он порос плющом, поэтому не бросался в глаза, но сомнений не оставалось: тот же барельеф скорбящего ангела.

Подойдя ближе, Рэдклиф бесцеремонно подёргал металлическую калитку, за которой скрывалось нутро склепа.

- Эй, уважай чужих мертвецов.

Рядом возник Тедди и явно не одобрил такую бесцеремонность.

Склеп принадлежал некой семье Мюррей, досточтимых банкиров. Рэдклиф запомнил фамилию и уже начал составлять записку инспектору Пейтону. Неизвестно, имеют ли эти Мюрреи отношение к их убийце. В конце концов, он мог бывать здесь случайно, сидеть на той же лавке, обдумывая убийства. Но это была хоть какая-то связь, поэтому Рэдклиф не сомневался, о Мюрреях он вскоре узнает всё.

В остальном склеп был старым, не особенно ухоженным и последнее захоронение тут явно прошло давно. Тедди похлопал ладонью в перчатке по камню и повернулся к Делии:

- Сможешь поговорить с местными призраками? Они могут что-то знать о человеке, который сюда приходит.

Делия кивнула. Посоветовала отойти подальше, чтобы у них не разболелась голова, и братья не заставили просить себя дважды. Рэдклиф уселся на лавке мысленно составлять записку инспектору, а Тедди в нетерпении мельтешил перед глазами.

- Я ведь тоже мог быть мертвецом.

Рэдклиф поднял голову, с недоумением посмотрев на брата. Тот говорил рассеянно, не слишком вникая и не придавая большого значения словам.

- Ты про письмо из Сянгана? - спросил Рэдклиф. - Я рад, что ты приехал раньше.

- Про него тоже... но это ошибка. А чуть не убили меня в детстве.

Глянув на Делию, Рэдклиф убедился, что она по-прежнему стоит перед склепом. Слышно её не было, виднелась только прямая спина, но внутри головы начинала пульсировать боль, если долго смотреть в ту сторону. Делия говорила с призраками.

У неё точно всё в порядке.

- В детстве, - повторил Рэдклиф.

- Помнишь, когда мне рёбра сломали? Я тогда ещё по голове получил и остался у тебя.

- Конечно!

- Я думал, они меня убьют. Они бы убили. Они хотели. Но я был маленьким и юрким, убежал и спрятался. А потом пришёл к тебе.

- Они?

- Курт и Митчелл, лошадьми занимались. Терпеть меня не могли. Считали, я отнимаю у них работу, «благородный мальчик». Представляешь, это я-то благородный!

- Ты Шекспира цитировал. Они даже читать не умели.

- Конечно, я в театре обожал шекспировские костюмы.

- Поэтому они хотели убить тебя?

- Не только. Они догадались, я умею... что-то. После этого совсем с цепи сорвались.

Рэдклиф не знал таких подробностей. Зато вспомнил, что именно после этого Тедди настойчиво твердил, что о способностях Рэдклифа никто не должен знать. Никто. Он учил его и напоминал, что подобный дар стоит скрывать.

- Я убежал в тот день, - сказал Тедди. - Но никогда не был настолько близок к смерти.

Рэдклиф понял, что руки у него дрожат, и сунул их в карманы. Он и сам не понимал, почему этот рассказ настолько выбил его из колеи - возможно, из-за письма. Мы все бродим бок о бок со смертью, каждый день, пусть она остаётся невидимой.

Если бы Тедди не убежал тогда, если бы умер... Рэдклиф остался совсем один. И не уверен, что сейчас он бы был тем, кем он стал.

- Ты чего? - Тедди, похоже, заметил, как повлияли его слова. - Это было очень давно.

- Ты после этого ко мне пришёл.

Тедди смутился. А Рэдклиф подумал, что брат не жаловался, но всегда приходил к нему, когда бывало плохо и больно. Просто чтобы быть рядом.

В этот раз он тоже не медлил и прибыл в Англию с первым же кораблём. Сбежал из Сянгана. Точно так же, как раньше, как и всегда, приехал к Рэдклифу.

- Кое-что узнала, но вряд ли нам пригодится.

Делия подошла, зябко обхватив себя за плечи.

- Призрак сказал, здесь действительно бывает мужчина. Они его не знают, но опасаются. Говорят, от него несёт смертью. И он как-то связан с животными.

Рэдклиф успел забыть, насколько уставал от притворства.

Вернувшийся Тедди был последним человеком, с которым Рэдклиф стал бы притворяться. Рядом с Делией тоже не требовалось скрывать, кто он и что может. Это расслабляло. Рэдклиф почти привык. Поверил, что можно и так.

Очередной приём у леди Виолетты напомнил, что это даже не клуб с Мэттью, где Рэдклиф играл, но был чуть свободнее. Здесь же собралось настоящее высшее общество, стискивающее рамками, этикетом, после которых даже тесный костюм казался висящим.

Лорд Джордж занимал высокое положение, чуть пошатнувшееся после того, как он признал сыном мальчишку, который родился в театре. В итоге общество решило счесть это «милым чудачеством» - в основном из-за обширных связей и влияния лорда Джорджа. Но во многих лондонских домах его бы не стали принимать.

Когда Рэдклиф после учёбы приехал в город, он прекрасно понимал своё положение.

Он рассчитывал сидеть в доме лорда Джорджа, писать стихи, изредка общаясь в клубе с университетскими друзьями вроде Мэттью. Тедди тогда прислал письмо, что скоро вернётся в Лондон, так что Рэдклиф рассчитывал наконец-то помочь ему с торговыми делами - очень неаристократично, но Рэдклиф и не считал себя аристократом.

Общество оказалось другого мнения. К тому моменту умерли какие-то дальние родственники лорда Джорджа... всё наследство рода однажды перейдёт Рэдклифу. Вообще-то вряд ли скоро, но для общества самого факта достаточно. Рэдклиф внезапно обнаружил у себя ворох приглашений на всевозможные приёмы, вечера и прочие бессмысленные мероприятия.

Мэттью хлопнул друга по плечу и заявил, что не стоит терять свой шанс.

На самом деле, Рэдклиф принимал приглашения не из-за этого. Из-за лорда Джорджа. Тот добровольно пошёл против всех, когда признал Рэдклифа своим сыном. Отвергнуть общество сейчас стало бы жуткой неблагодарностью.

Рэдклиф помнил наставления брата о том, что никто не должен знать о его даре. Да и сам понимал, что это тайна, которую стоит охранять от всех. Он стал легкомысленным поэтом-повесой - во многом из-за того, что таким его считал Мэттью и прочие, с кем он учился. Привычный образ.

К тому же стихи Рэдклиф любил и писал. Это было правдой.

- Я выгнала призрака.

Рэдклиф вздрогнул, не сразу понимая, о чём речь.

Он стоял в одной из комнат леди Виолетты и вёл светскую беседу, ожидая, когда же подадут ужин.

Делия остановилась рядом на благоразумном расстоянии, которое позволяли приличия, но говорила с лёгкой усмешкой.

- Какого? - не понял Рэдклиф.

- Муж леди Виолетты. В прошлый раз ты сказал, он до сих пор здесь. У тебя из-за него голова разболелась.

- О... спасибо.

Делия покосилась, почувствовав рассеянность:

- Всё в порядке?

Рэдклиф отвесил галантный поклон, уже на грани с театральностью:

- Благодарю вас за заботу.

Он видел краем глаза цепкий взгляд леди Виолетты, которая, кажется, полностью удовлетворилась представлением. Рэдклиф не сомневался, что в комнате, набитой аристократами, многие смотрели на них. Нельзя расслабляться.

Сегодня Делия облачилась в скромное платье тёмно-красного цвета, которое неприятно напоминало запёкшуюся кровь. Рэдклиф не сомневался, что это случайность, но его невольно передёргивало, и он старался смотреть на лицо девушки, хотя это тоже было на грани приличий.

Причёска Делии оставалось аккуратной, ни единый волосок не выскальзывал. Рэдклифу больше нравилось, когда на кладбище непослушные пряди скручивались от влаги.

Делия тоже вспомнила тот день, но по другому поводу.

- Лучше бы мы были на кладбище, - пробормотала она. - Всё проще. Твой друг что-нибудь выяснил?

Она имела в виду инспектора и склеп. Рэдклиф едва заметно кивнул и одними губами произнёс «позже».

На самом деле, инспектор Пейтон ухватился за склеп будто охотничий пёс, который почувствовал запах крови и взял след. Он проверял, кто захоронен, кто мог приходить, и Рэдклиф не лез в это, в прошедшие дни занявшись торговыми делами с Тедди.

Из головы не выходила фраза, что убийца связан с животными. С одной стороны, вполне конкретные сведенья. А с другой, не очень-то они помогали. Слишком большой разброс: может, убийца владеет скотобойней, или молочник и держит коровник. Или продаёт варёные овечьи ножки на улицах, ловит крыс или глотает змей на потеху публике.

Рэдклиф знал, что у Национальной галереи и моста Ватерлоо до сих пор выставляют зверинцы «счастливых семейств», где в клетках мирно существуют крысы и ястребы. Рэдклиф такие развлечения не любил и обходил стороной, ему претило глазеть на запертых животных.

Но тоже ведь связано со зверьми.

К счастью, большинство подобных людей можно было смело отметать: Рэдклиф не сомневался, что их убийца образованный человек, уж точно не ходит по улицам и не убивает обнаглевших крыс.

К сожалению, «Атенум» хоть и был джентльменским клубом, но его вольные правила не играли на руку: его участником мог быть и не особо благородный господин. Правда, Рэдклиф полагал, что они ищут медика... но если он связан с животными, то понятно, почему знает, куда стоит бить несчастную жертву.

Может, он вообще ветеринарный врач.

Поговорить с Делией удалось только после ужина. Рэдклиф искренне воздал должное еде, а Мэттью даже с ходу сочинил стих, посвящённый супу с зайчатиной. Пусть снова пришлось надеть маску, которая насмешливым выражением лица приклеилась к коже Рэдклифа, за сытным ужином всё казалось проще.

Делия сама отыскала его позже. Встала рядом будто бы незаметно, шепнула:

- Так что сказал инспектор?

- Склеп семьи Мюррей. Банкиры, никакого отношения к животным не имели. Сейчас в живых Эдвард Мюррей, но ему шестьдесят, вряд ли он убивает женщин в подворотнях. Была дочь, но она давно умерла, детей не осталось.

- То есть пока ничего конкретного?

- Инспектор работает.

Им снова пришлось разойтись, и Рэдклиф отправился в курительную комнату к мужчинам. Обменялся шутками с несколькими джентльменами, принял приглашение на охоту через месяц и только после этого наконец-то подошёл к Мэттью, стоявшему у камина. Над ним на стене висела огромная голова оленя со стеклянными глазами.

Рэдклиф знал друга очень давно, вместе они напивались в стенах университета и помогали со злыми розыгрышами. Сейчас он видел, что Мэттью что-то беспокоит.

Каждый в обществе носил маску. Скрывал себя настоящего. Пусть и не любой обладал даром подобным Рэдклифу.

- Отец опять грозится лишить тебя наследства? - вполголоса спросил Рэдклиф.

Тот грозился каждые полгода, регулярно, сколько Рэдклиф знал друга. Мэттью насмешливо фыркнул, но когда ответил, голос его звучал серьёзно:

- Альберт ввязался в долги.

Альберт был младшим братом Мэттью, Рэдклиф видел его пару раз, и тот создавал впечатление более собранного человека, нежели Мэттью. Никогда бы не подумал, что тот может ввязаться в долги.

- Насколько всё плохо?

- Ничего такого, что нельзя было бы решить. Альберт сплоховал, но теперь сам себя винит больше всех. А отец грозится лишить наследства уже его.

Мэттью улыбнулся, и Рэдклиф понял, что ситуация и правда вряд ли серьёзная, но Мэттью просто волнуется - или прямо перед ужином как раз разговаривал с кем-то из семьи.

- Как бы теперь Альберта убедить, что это не конец жизни? - хмыкнул Мэттью.

- Расскажи ему, как влез в долги во время учёбы.

- Ты что! Это слишком позорная страница биографии, даже для меня. Если бы отец узнал...

- Что ты проиграл в карты все свои деньги? Ну точно лишил бы наследства!

Оба непринуждённо рассмеялись. Сейчас эта история казалась забавной, можно говорить с улыбкой. Но Рэдклиф помнил ужас Мэттью, когда он понял, что не просто выпил лишнего, но спустил все деньги в игре. Рэдклиф помог другу рассчитаться с долгом, но следующий месяц им пришлось затянуть пояса. Мэттью с тех пор никогда больше не играл.

- Расскажи об этом Альберту, - искренне посоветовал Рэдклиф. - О том, что все мы порой делаем глупости. Главное, не они, а опыт и выводы.

Мэттью улыбнулся и хлопнул друга по плечу:

- Спасибо, Рэдклиф.

Долго вести серьёзные разговоры Мэттью не умел, ему прямо-таки требовалось закончить подобное неуместной шуткой. Как будто он не хотел показывать, что может искренне беспокоиться. Как будто Рэдклиф не знал, что тот отличный друг и наверняка такой же хороший брат.

- Ну и морда! - заметил Мэттью, кивнув на голову оленя над камином. - Надеюсь, когда я сдохну, не появится мода на человеческие чучела. Представляешь, буду висеть и пялиться на всех. Буду всех не одобрять!

Он уже отошёл, а Рэдклиф стоял и смотрел на оленя. Олень равнодушно взирал на него стеклянными глазами.

Дочь шестидесятилетнего Эдварда Мюррея была замужем за Ирвингом Льюисом. Непримечательный мужчина, тоже банкир. Он женился второй раз на девушке, отец которой владел таксидермической мастерской.

Инспектор мало что знал об этом Ирвинге Льюисе, он не был связан с животными... с живыми животными. Но семье его жены принадлежала таксидермическая мастерская. Да и сам он мог давно оставить другие дела и тоже увлечься набиванием шкур.

Мог ли он после этого выйти на улицу с ножом, преследуя молодых женщин?

Рэдклиф думал об этом, пока трясся в кэбе на пути домой.

У леди Виолетты он успел написать записку инспектору со своими догадками и знал, что пока от него самого мало что зависит. Ирвинга Льюиса проверят, наведут справки. Инспектор скажет, где его разыскать. Проблема в том, что Рэдклиф вовсе не уверен, что узнает его. Но всегда сможет посмотреть прошлое мастерской, тех, кто в ней работал. Вот тогда сомнений не будет.

Правда, таким сложным делом он бы предпочёл заняться в компании Тедди. Не то чтобы тот мог чем-то помочь, смотреть и пытаться найти нужные видения всё равно Рэдклифу. Но с Тедди... надёжнее.

Теодор Вестгрейв считался в обществе никем. Сын актрисы, торговец, его бы даже в джентльменский клуб не пустили. Он не особо расстраивался по этому поводу и подшучивал над Рэдклифом, которому приходилось ходить на такие вечера.

Сегодня, правда, он не шутил. За завтраком Тедди казался помятым, встрёпанным, с тёмными кругами под глазами, как будто не спал всю ночь. От вопросов он только отмахнулся:

- Бывают плохие дни.

Он заявил, что поработает с бумагами и даже не спустился к обеду. Уезжая к леди Виолетте, Рэдклиф оставил верного Фрэнка дома с ненавязчивой просьбой:

- Присмотри за Тедди.

Дом встретил тишиной - и Фрэнком, который лично принял пальто у господина.

- Всё хорошо? - спросил Рэдклиф.

Если бы случилось что-то серьёзное, Фрэнк не оставался таким спокойным, это Рэдклиф видел даже в полумраке. Но если бы всё правда было хорошо, Фрэнк не стал выходить сам.

- Сэру Теодору снятся кошмары, - почти заговорщицки шепнул Фрэнк.

Рэдклиф моргнул. Он не очень понимал, к чему эта фраза. Что такого в дурных снах? Они всем порой снятся. Зато это объясняло, почему Тедди сегодня раздражённый. Рэдклиф догадывался, какие кошмары могут сниться брату, он и сам частенько не высыпался из-за ужасных снов.

Фрэнк больше ничего не сказал, и Рэдклиф, избавившись от пальто, мыслей об убийце и благородных приёмах, наконец-то прошёл в собственную гостиную.

Это место всегда казалось ему убежищем, когда он возвращался. Не нужно притворяться, можно расслабиться. Рэдклиф всегда просил к его возвращению жарко растопить камин и с удовольствием садился в кресло, вытянув ноги к огню. Ему нравились массивные силуэты шкафов и странные тени от листьев растений, которыми заставили комнату слуги. Говорили, это модно.

Рэдклиф удивился, увидев, что Тедди тоже в гостиной. Удивился и обрадовался. Он ничего не имел против одиночества, но порой оно будто бы ненароком придавливало.

Тедди сидел на кушетке, читал книгу и казался только проснувшимся. Он забрался с ногами, всю нижнюю часть тела скрывал тёплый плед, а лежавшая рядом подушка на груде других декоративных выглядела так, будто на ней спали.

- Привет, - искренне обрадовался ему Тедди. Опустил книгу, закладывая пальцем. - Смотрю, ты ещё жив, и эти твари тебя не сожрали.

- Они пытались. А ты здесь что делаешь?

- Я... ну, тут уютно. Ты против? Я могу пойти к себе.

Тедди казался смущённым.

- Нет, конечно, - заверил его Рэдклиф. - Я понимаю. Мне самому нравится гостиная, тут очень спокойно. Иногда тоже дремлю после бессонных ночей.

Тедди как будто расслабился. Отложил книгу и обхватил подтянутые колени.

- Да, - согласился он. - Я не спал сегодня. Плохой день.

- Скорее уж плохая ночь.

Тедди криво усмехнулся, но явно не хотел продолжать тему. Вместо этого, начал расспрашивать о том, как всё прошло. Подробности сплетен его не интересовали, а вот мысль о таксидермисте - очень даже.

Рэдклиф видел, как Тедди начал украдкой зевать, как то и дело закрывались его глаза.

- Ты можешь тут поспать.

Тедди без лишних слов утроился на кушетке, накрывшись одеялом. Рэдклиф был готов поспорить, что брат быстро уснул.

Читать не хотелось, и Рэдклиф уставился на огонь, позволяя мыслям течь медленно и лениво, не пытаясь их направить. Тедди даже не шевелился, дышал размеренно, кошмары ему явно не снились. Невольно Рэдклиф вспомнил, как брат сказал, только приехав:

- С тобой спокойно.

Тедди никогда не жаловался. Он как будто не привык к этому или попросту не знал, зачем это нужно. Всегда говорил, что любую проблему можно решить, так к чему её размусоливать?

Когда Тедди бывало плохо, он шёл к Рэдклифу. Не пожаловаться, не поговорить, а просто побыть рядом. Чтобы Рэдклиф был рядом. Так Тедди всегда становилось спокойнее.

Он пришёл к нему, когда ему было сложно и больно дышать из-за сломанных рёбер. Приехал и сейчас. Когда ему сложно и больно дышать из-за воспоминаний.

Он не расскажет. Как не рассказывал о том, что в детстве его чуть не убили. Как наверняка предпочитал молчать о большинстве своих проблем - считая, что это его дело и по-своему оберегая младшего брата. Только Рэдклиф давно вырос и видел, что прошлое мучает Тедди. Выгрызает изнутри.

Рэдклиф не знал, как показать брату, что никакие ошибки не меняют их суть. Как успокоить. Он помогал инспектору, искал убийцу с лондонских улиц, но не знал, как поддержать собственного брата.

Тедди даже не рассказывал до конца, что произошло! Ограничился скупыми безэмоциональными фактами. Рэдклиф не видел всей картины.

Не видел.

Внезапная догадка полыхнула в сознании, и Рэдклиф уже не смог от неё отмахнуться. Он ведь может попробовать. Скорее всего, ничего не выйдет... но вдруг получится?

Он поднялся, поворошил угли в камине, глянул на Тедди. Тот по-прежнему крепко спал, завернувшись в плед. Оставив кочергу, Рэдклиф подошёл к брату и присел на колени.

Они смотрели прошлое мест. Тедди говорил, это проще всего, место само действует как якорь, тебя не унесёт слишком далеко. Хотя, конечно, это не работало с улицей или, как оказалось, с клубной библиотекой. Но прошлое предметов тоже можно смотреть. Именно так Рэдклиф увидел разговор леди Бланш с отцом, ухватившись за её платье.

Никогда он не пробовал смотреть прошлое людей. Даже не знал, возможно ли это.

Сейчас у Рэдклифа были чёткие якоря. Он знал, что именно хотел увидеть, и это точно хранилось в памяти Тедди. Осело на его коже, запуталось в волосах. Могут ли воспоминания быть пылью? Сможет ли Рэдклиф их увидеть.

Он уговаривал себя. Что самое плохое - и вероятное - у него попросту ничего не выйдет. И всё равно помедлил, прежде чем аккуратно положил ладонь на лоб спящего Тедди.

Закрыл глаза.

Вдох-выдох, вдох-выдох. Сосредоточиться на дыхании. На ударах собственного сердца. Скользнуть в видение - он знает, что ему нужно.

Прежде чем Рэдклиф увидел картинки, ему показалось, он слышит и чувствует не только собственное сердце.

Он опускается на колени. Он ощущает чужую смерть, она кажется густой, разлитой во влажном воздухе. Ему душно. Ему сложно дышать. Рубашка прилипает к телу, вокруг вьётся мошкара.

Стены помещения теряются во мраке. Здесь почти нет света... слышится шелест деревьев... джунглей. В маленьком доме не бывает тихо, но он давно привык к этим шумам.

За ними море. В бухте Сянгана бьются волны.

Он думает о чём угодно, только не о том, как поднять глаза и ещё раз посмотреть на тело. Он не хочет запоминать её такой. «Трупом». Со свёрнутой шеей, с выпученными в ужасе глазами.

Он смотрит на её босую ногу. Не поднимает голову. Медленно касается тонкого пола. Он должен узнать. Увидеть, что здесь произошло.

Картинки мечутся перед глазами, он не хочет сосредотачиваться на них. Но всё равно видит лицо Мэйлин, искажённое ужасом и болью. Его руки на её горле. Ярость, ревность. Как она посмела выбрать ровноглазого, а не его? Мысли не на английском, но для видений не существует разницы. Язык ощущений общий для всех.

Он идёт за ним. Его гонит та картина искажённого лица. Он не хочет запоминать её такой! Стоит остановиться, и эта боль поглотит его. Собственная и та, что испытала Мэйлин.

Этот урод приревновал её и убил. Он достоин смерти.

Он не прячется. Он хохочет в лицо. Картинки видения быстро сменяются друг другу, потому что и в памяти они не остались единым полотном. Разрозненный калейдоскоп, в котором истинны только ощущения.

Тедди пришёл за убийцей своей женщины и захотел уничтожить его. Но в этот момент зацепил его эмоции и прошлое. Скорее всего, случайно, потому что не до конца сбросил его шкуру после видения убийства. Она прилипла, уцепилась не слезшими ошмётками.

Рэдклиф не понимает, что из того, что он видит, принадлежит Тедди, а что тому безымянному убийце.

Женщина не была первой. До неё другие. Чужая кровь, много боли, он наслаждается.

Он? Или Тедди, который цепляет эти видения в момент мести? Или Рэдклиф, который теперь подсматривает?

Он стоит над телом, тяжело дыша. Его руки в крови. Он испытывает удовольствие от того, что сделал. Он хочет ещё. Он готов разрывать чужую плоть голыми руками. Он хочет лакать смерть, будто дикий зверь.

Где-то над головой грохочет гром.

Рэдклиф только здесь замирает в чужом видении, останавливает эту бешеную гонку. Тяжело дышит, смотря на труп. На него будто накладывается видение мёртвой женщины - и жажда. Жажда крови.

Рэдклиф тяжело дышит, видя эти картины. Он останавливает видение, замирает в нём. Ему нужна передышка.

Сзади кто-то есть. Кто-то одновременно в реальном мире и проникнувший сюда, в видение. На глаза Рэдклифа ложатся чужие ладони, отгораживая от разворачивающейся смерти.

- Не смотри.

Голос скорее внутри его головы - именно его, не замершего видения. Голос, который знает, что он видит.

- Не смотри. Это не твоё бремя, Рэдклиф.

Он сглатывает. Соглашается. Мягко выныривает, напоследок видя ошмётки грозы и шторма. Они хлещут, пока он бежит, стремится уйти как можно дальше, спрятаться от самого себя. Захлебнуться в дожде.

Рэдклиф никак не мог унять дрожь. Он моргал и смотрел на огонь в камине. Слышал, как Тедди распорядился о чае и поставил перед ним на столик. Подбросил пару поленьев и только после этого уселся на диван, смотря на Рэдклифа. Тедди оставался спокойным - и печальным.

- Мне жаль, что ты увидел это, - тихо сказал он.

Рэдклиф взял чашку двумя руками, одной боялся не удержать. Горячая жидкость скользнула внутрь, даря что-то такое привычное и очень настоящее.

- Ты проник в моё видение, - невпопад сказал Рэдклиф. - Не знал, что так можно.

- Я тоже. Но ощутил тебя. Видел... видел то, что видишь ты. И чувствовал тебя. Сложно объяснить. Наверное, из-за того, что ты смотрел моё прошлое. Не знал, что так умеешь.

- И я не знал. Был уверен, что не выйдет.

- Вышло.

Рэдклиф предпочёл бы, чтобы Тедди ругался. Заявил, что Рэдклиф не имел права лезть в чужие воспоминания. Всё ведь так! Но Тедди просто молча сидел напротив брата.

- Ты любил её, - сказал Рэдклиф. - Она была... милой.

- Самой лучшей.

Даже в этих видениях Рэдклиф ощущал тепло эмоций к этой девушке.

- Ты отомстил, - продолжил Рэдклиф. - Я могу это понять.

Тедди покачал головой и как-то печально сказал:

- Ты же видел. Я наслаждался его убийством. Я был готов убивать ещё.

- Не ты! Это были его эмоции! Ты их зачерпнул.

- И это бы меня оправдало, если бы ещё убил? Это оправдывает, что я убил его и радовался?

Тедди снова покачал головой, будто отвечая на собственные вопросы, а Рэдклиф не находил что сказать. Он знал, что эти эмоции настолько поразили Тедди, что он сам себя испугался и попробовал сбежать. Спрятаться. Как раз в бурю. Теперь понятно, почему его могли считать мёртвым. Сколько он пропадал? Прежде чем вернуться, чтобы спешно отправиться в Англию.

Рэдклиф помнил, как Тедди уговаривал его встретиться с инспектором. Как с жаром рассказывал, что их дар может помогать другим людям.

- Я уплыву, а ты сможешь продолжить! Мы должны использовать дар! Когда-то нам помогали, Рэдди, мы тоже можем кому-то помочь.

В театре Тедди таскал бродячих собак, пока никто не видит. Перевязывал им раненые лапы, а порой делился скудным обедом. В доме лорда Джорджа именно он отыскал мальчишку, сына кухарки. Тот исчез, и Тедди излазил всю кухню, но увидел нужное прошлое и узнал, что мальчишка полез исследовать старый колодец за домом. Его нашли и вовремя вытащили только благодаря Тедди.

Рэдклиф потом утирал кровь, хлещущую из носа брата, потому что он слишком устал, но Тедди ничуть не жалел и с жаром рассказывал, как искал в видениях намёки.

Он потом сутки проспал, а Рэдклиф думал, что хочет стать таким же, как брат. Им обоим внушала отвращение мысль, что кто-то может получать удовольствие от убийства.

В Сянгане Тедди сам стал убийцей. В этот момент ещё и примерил на себя его эмоции и воспоминания.

- Это был не ты, - руки Рэдклифа наконец-то перестали дрожать.

- Я его убил. Я хотел ещё. Не стоит искать оправдания монстру.

- Ты не монстр...

- Да откуда ты знаешь?..

Тедди наконец-то вспылил, но это больше походило на угли, ярко зашипевшие, когда на них попала вода, и тут же погасшие. Его плечи ссутулились, а голову Тедди вообще не поднимал и на Рэдклифа не смотрел.

- Извини, я должен был рассказать, когда приехал. Я испугался. Боялся, что ты не примешь меня. Если хочешь, я могу сегодня же уйти.

Рэдклиф сначала не понял. Но чужое видение на удивление быстро бледнело и соскальзывало. Возможно, потому что он смотрел не как обычно, ярко и чётко, а видел всё через чужие воспоминания. Они быстро отдалялись, но соображал Рэдклиф пока ещё медленно.

Последнее Тедди произнёс совсем тихо и не поднимая головы. Он сидел, уставившись на сцепленные руки, а Рэдклиф не сразу понял.

- Куда уйти? Тедди, ты рехнулся? Все мы совершаем ошибки. Я понимаю, почему ты так поступил, понимаю твою скорбь. Не вини себя. Не ты монстр. Да, ты можешь видеть их мысли. Но это не делает монстром тебя самого.

Тедди вздохнул, как-то судорожно. Наконец-то поднял голову, и Рэдклиф увидел его измученное лицо.

- Эти видения засели глубоко, - сказал Тедди. - Но постепенно исчезают. Я смогу с этим жить. Но если ты меня возненавидишь...

- А если бы это были мои видения? Если бы ты увидел это в моей голове, ты бы от меня отказался?

- Что? Нет, конечно.

- Тогда почему ты считаешь, что я могу?

Они молчали несколько мгновений, а потом Тедди совершенно расслабился, даже улыбнулся. С удивлением Рэдклиф понял, что брата мучили не только чужие смерти, но и то, что Рэдклиф может этого не понять.

Он налил ещё чая пересел к Тедди. Сунул чашку ему в руки.

- Я сегодня точно не усну, - буркнул Рэдклиф. - В Сянгане правда такая духота? До сих пор дышать нечем.

- Уснёшь. Ты в чужую голову влез! Спорим, до завтрашнего вечера проспишь.

- Тогда давай здесь ляжем. Как в детстве. Мне так будет спокойнее.

Рэдклиф не любил путешествия в кэбе и не задумывался, что они могут быть очень убаюкивающими. Ему казалось, вся повозка постоянно сотрясается, но Тедди это не мешало.

Он свернулся напротив Рэдклифа, прислонился к боковой стенке и спал.

Рэдклиф действительно быстро отключился после просмотров прошлого. Но ему то и дело снились кошмары с ошмётками видений. Тедди оставался рядом, будил его, если сны становились уж слишком беспокойными. Он сам дремал, Рэдклиф видел, но вряд ли хорошо спал.

Поэтому сейчас Рэдклиф старался вести себя тихо - хотя как будто мог поспорить с тряской кэба!

Инспектор прислал помощника, который сообщил, что решено допросить Ирвинга Льюиса в таксидермической мастерской. Присутствие братьев «крайне желательно».

Кэб в последний раз тряхануло, и он наконец-то остановился. Рэдклиф не знал, будить ли Тедди, но тот сам встрепенулся, пряча зевок в кулаке.

- Можешь остаться здесь, - предложил Рэдклиф.

- Когда у тебя самоубийственная идея? Как же.

Рэдклиф не считал свои мысли такими уж странными. К тому же, сам был не уверен, что рискнёт посмотреть прошлое этого Ирвинга Льюиса. Только в крайнем случае. Но ходить вокруг да около, гадать, он ли их убийца, Рэдклиф больше не хотел. Если вышло увидеть прошлое Тедди, может получиться и с другими.

Тедди, правда, на это ничего не сказал, крайне скептически хмыкнул и заявил, что без него Рэдклиф никуда не поедет.

Выйдя из кэба, Рэдклиф поднял воротник пальто и поёжился от промозглой прохлады. Улицу застилал жемчужный туман, который выглядел так, будто призраки собрались в плотную массу и окутали ближайшие дома, пожрали всё, что дальше.

Не существует ничего кроме кэба с всхрапывающими лошадьми, двоих братьев и мрачного дома прямо перед ними с потёртой вывеской таксидермической мастерской.

Стоило шагнуть внутрь, наваждение исчезло. Помещение оказалось тесным, заставленным чучелами и хламом. Развернуться можно было с трудом, к тому же здесь стоял откровенно скучающий полицейский. Зачем инспектор взял его с собой, оставалось загадкой. Боялся, что Льюис попытается сбежать?

Рэдклиф протиснулся вслед за Тедди мимо стоявшей на полке головы оленя с вытаращенными глазами. Она слегка покосилась, как будто могла упасть, и цеплялась за одежду кончиками рогов.

Второе помещение представляло собой собственно мастерскую. Просторнее, светлее. За этим местом явно следили и содержали в порядке. На полках вдоль стен теснились банки с препаратами и многочисленные заготовки для чучел и составные части. С большинством Рэдклиф даже не мог понять, что это такое.

Первым делом с ног вообще сбивал запах. Странный, раздражающий, наверняка каких-то веществ, которые использовались, чтобы сохранить шкуры животных.

Центр мастерской занимал крепко сбитый стол. Рэдклиф не удивился бы, узнав, что его сколотил сам Билл Эванс, который когда-то открыл мастерскую. Он сам то ли отошёл от дел, то ли умер, Рэдклиф точно не помнил. А его дочь вышла замуж за Ирвинга Льюиса, который оставил банковское дело и занялся таксидермией.

Как подозревал Рэдклиф, «оставил» наверняка из-за того, что потерял деньги и больше не тянул.

Ирвинг Льюис сидел на стуле, рядом с ним стоял мрачный инспектор Пейтон.

- А вот и наши консультанты, - буркнул он. - Мистер Льюис преувлекательно рассказывает о своём деле.

Что значило, до настоящих вопросов ещё не дошли.

Ирвинг Льюис оказался высоким и тощим мужчиной за тридцать. Жидкие тёмные волосы, простая, но добротная одежда каких-то невнятных бурых цветов - судя по всему, он собирался работать. У него даже имелся кожаный фартук, который можно было бы ожидать на бойне, и Рэдклиф не мог избавиться от мысли, как легко с него смывается кровь.

Больше всего поражали глаза.

В мастерской располагались два окна во двор, а на столе ещё пара ламп, так что хорошо можно было рассмотреть острые черты лица и необыкновенно светлые глаза. Наверное, серо-голубые, но они казались почти прозрачными.

А ещё сам взгляд. Спокойный, невозмутимый, будто Ирвинг Льюис знал, зачем к нему пришли, но не сомневался, что найти ничего не удастся. Уверенный в собственном превосходстве.

Тедди начал с любопытством осматривать предметы на полках, но Рэдклиф знал, брат внимательно слушает - а заодно прикидывает, что может пригодиться для просмотра прошлого.

- Итак, мистер Льюис, - продолжил инспектор. - Повторите, чем вы занимаетесь и кто ваши клиенты.

- Набиваю чучела. Охотники любят сохранять трофеи. Вы же знаете, вы не джентльмен, если не участвуете в охоте.

Рэдклиф уже принял очередное предложение о подобном увеселении через месяц. Он терпеть не мог эти выезды и ни разу не убил никакое животное, даже не пытался. Но суть и была в другом: джентльмены собирались для времяпровождения, для подчёркивания своего статуса.

Находились и те, кто получал удовольствие от процесса и с азартом гонял вместе с собаками по лесам животных. Рэдклиф знал, что многие из них потом обращаются к таксидермисту, чтобы увековечить свои трофеи.

Таким был и олень у леди Виолетты. Его вроде бы подстрелил её муж.

Ирвинг Льюис пожал плечами:

- Они платят неплохие деньги, я сохраняю трофеи.

- Это тоже для охотников?

Тедди бесцеремонно влез в разговор, указывая что-то на полке. Рэдклиф присмотрелся и понял, что это несколько чучел мышек, поставленные в странные позы. Они изображали разговор, на одной было миниатюрное платье, как на кукле, на другой умело сшитый сюртук.

- Личный проект, - сухо ответил Льюис. - Мои работы довольно известны среди ценителей.

Когда он отвернулся, Тедди скорчил кислую мину, показывая брату, что он думает о подобном искусстве. Ему всегда было не по себе от мёртвых животных. Рэдклиф с трудом удержал невозмутимое выражение лица и не рассмеялся на гримасу.

Ирвинг Льюис явно воспринимал свои чучела очень серьёзно.

- Я сохраняю их, - пояснил он. - Вместо смерти и забвения они получают подобие вечной жизни.

Рэдклиф невольно вздрогнул. Он не имел ничего против таксидермии, даже считал, что это по-своему красиво. Тот олень в гостиной леди Виолетты погиб давно и действительно исчез... но вот он Рэдклиф, который помнит его стеклянный взгляд и подпалину на шее.

Пугали интонации Ирвинга Льюиса. Он не восхищался животными. Не пытался их увековечить. Он восторгался самим собой, тем, как мог становится богом для этих созданий.

Рэдклиф мог поверить, что этот человек потом взял нож, чтобы испытать подобное чувство власти над людьми.

Впрочем, не стоит делать выводы только на основании впечатления.

- Вы посещаете Хайгейсткое кладбище?

Вопрос инспектора, кажется, удивил Льюиса. Он вскинул брови, но тут же снова взял себя в руки и спокойно ответил:

- Да, мне нравится там гулять. Очень тихо. Позволяет обдумать работу. Вы знаете, моё искусство не требует спешки, у меня нет второго шанса на разрез.

- Вашей первой женой была Мэри Мюррей, дочь Эдварда Мюррея.

- Да, это так. К сожалению, мы недолго прожили вместе, она была очень больной девушкой.

- Но вы до сих пор бываете на её могиле?

- Да, она, её отец и их предки похоронены на Хайгейте. Вы за этим пришли? Поговорить о кладбище?

- Мы расследуем дело, и нам могут пригодиться любые детали.

Льюис пожал плечами, но Рэдклиф был готов поспорить, он не понимал, почему инспектор задаёт такие странные вопросы.

Он бывал у того склепа, но это всего лишь подтверждало то, о чём призрак рассказал Делии. Это не значило, что Льюис именно тот, кого они ищут. Пусть Рэдклиф не сомневался, что на последнем месте преступления в мыслях убийцы мелькал именно тот склеп.

Он был на Хайгейстком кладбище, смотрел на склеп Мюрреев, а потом пошёл искать жертву - и отыскал её в грязном переулке.

К тому же Рэдклифу попросту не нравился самоуверенный Льюис. Слишком самонадеянный, с пафосом в голосе и правильной речью. Не простой работяга, набивающий чучела. Возможно, поэтому таксидермистов высоко ценили и даже приветствовали в местах, подобных «Атенуму».

Инспектор принялся расспрашивать дальше, но другие вопросы уже не имели для Рэдклифа такого значения. Краем уха он слушал спокойные ответы о том, где проживает Ирвинг Льюис, как его жена помогает с делами мастерской. Рэдклиф отлично мог представить, как она тихонько сидит у окна и шьёт миниатюрные фраки для мышек.

Возможно, ему стоит это увидеть.

Они с Тедди отошли в дальний угол, пока инспектор продолжал беседовать, выясняя, где Льюис был во время последнего убийства. Выходило, что в мастерской.

- Ничего инспектор не найдёт, - прошептал Тедди. - Хитрый лис вывернется.

- Думаешь, это он?

- Не знаю. Но я верю призракам и твоим видениям.

Почему-то простые слова поразила Рэдклифа. В глубине души он сам был не уверен. Всё-таки склеп мелькнул в мыслях убийцы слишком быстро и мимолётно. Да, они нашли его на кладбище. Но Рэдклиф мог и ошибиться.

Тем более, после памяти Тедди Рэдклиф понял, что видения могут наслаиваться друг на друга. Что, если в том переулке он случайно цепанул не воспоминания убийцы, а Ирвинга Льюиса, который просто проходил там? И теперь они идут по ложному следу.

Тедди верил.

- Мы не можем утверждать, - сказал Рэдклиф.

- Тогда подождём, пока инспектор закончит. Посмотрим прошлое.

Они работали несколько часов.

Инспектор велел Ирвингу Льюису ждать в первом помещении, где за ним присматривал полицейский и не пускал в мастерскую.

Рэдклиф и Тедди брали предметы и смотрели прошлое, используя якорем день последнего убийства и самого Льюиса.

Они выяснили, что в мастерской его не было, но больше ничего конкретного. Жена и вправду оказалась такой, как предполагал Рэдклиф: тихая, кроткая, иногда она шила, порой убиралась. Льюис работал с чучелами, получалось у него весьма ловко.

Он сосредотачивался на деле и в его мыслях не проскакивало ничего иного. Никаких воспоминаний об убийствах или планирования новых.

Рэдклиф вроде бы чувствовал, что Льюис - тот же самый человек, которого он ощущал на местах преступлений. Вроде бы. Но уверен он не был. Не только из-за собственных опасений, хотя и они имели место, но кажется, у него самого в голове ещё было мутно после вчерашних видений Тедди.

Рэдклиф упрямо продолжал и теперь перед его глазами плыли те самые мышки, как Ирвинг Льюис бережно одевает на них костюмчики и думает о какой-то выставке, где сможет показать своё творение.

- Эй, Рэдди, хватит.

Так его называл только брат, поэтому Рэдклиф быстро сморгнул видение и вернулся в реальный мир. Когда не было глубоких эмоций вроде убийств, это просто. Рэдклиф скользил по поверхности и не боялся утонуть. Сразу слышал, если его звали.

Тедди стоял перед ним и подавал платок. Рэдклиф нахмурился, не очень понимая, чего хочет брат, а потом ощутил на губах неприятный привкус. Взяв платок, приложил к носу, из которого сочилась кровь.

Усадив его на тот же стул, где до этого располагался Льюис, Тедди проворчал:

- Ты слишком стараешься.

- Потому что не понимаю, - сердито отозвался Рэдклиф. - Я не уверен, тот ли это человек. Надо узнать!

- Доводя себя? Ты ещё от вчерашнего не отошёл.

- Что такого особенного было вчера, - проворчал Рэдклиф из чистого упрямства. - Видение как видение.

- Ты залез ко мне в голову. Это не то же самое, что смотреть вещи.

Рэдклиф хотел ещё что-то возразить, но в итоге вздохнул и опустил платок. Кровь перестала течь.

- Ты прав, Тедди. Но нам нужно понять.

- Тогда давай я один продолжу.

- Да ты бледнеешь каждый раз, когда видишь, как Льюис очередного зверька разделывает!

- Мне не нравится кровь и... вот это всё. Но я просто сосредотачиваюсь на эмоциях. Так что ещё быстрее пойму, если там мелькнёт убийство.

Рэдклиф вздохнул. Смял в руке платок.

- Я думал, что узнаю. До этого на тех местах, где убийства... я сразу понимал, что это один и тот же человек!

- Потому что он был в одинаковых условиях и думал примерно о том же самом. Даже если это Льюис, здесь, в мастерской, он сосредоточен на деле. Это не значит, что он не ошибся. Я различу.

- Или это не он.

- Значит, убедимся.

- Тедди, мы ведь можем сделать по-другому. То, что я предлагал с самого начала. Посмотрим, что в голове у Льюиса.

- Нет!

В голосе Тедди прорезался металл. Так он обычно говорил, когда отдавал торговые распоряжения. Наверняка так вёл дела в Сянгане. По отношению к брату он этот тон не использовал, и Рэдклиф посмотрел с удивлением.

- Нет, - сказал Тедди мягче.

- Я не так уж устал. Ты подстрахуешь. Ну, или завтра вернёмся.

- Дело не только в этом.

Тедди как будто медлил. Отступил на шаг и уселся на другой стул, чтобы его глаза стали вровень с лицом Рэдклифа. Он хотел видеть его, когда говорил что-то важное.

- Вчера, когда ты смотрел мою память... это было странно. Как будто кто-то ворвался в спальню, пока ты спишь, сдёрнул одеяло и вытащил за ногу. При этом облил и тебя, и себя холодной водой, от которой путаются мысли. Это неприятно. Как будто больше нет ничего личного.

Рэдклиф опустил голову, смотря на сцепленные руки и зажатый платок в крови.

- Извини, - пробормотал он.

- Ты не знал. И хотел выяснить то, что я не знал, как рассказать. Я понимаю. Да и кто мог подумать, что будет ощущаться вот так! Но это плохая практика. Должна быть черта, не стоит копаться в чужих душах руками. К тому же... это ведь и твою собственную память нарушает. Путает сознание. Или скажешь, я не прав?

Рэдклиф промолчал. Он и вправду ощущал, что видения Тедди отступили довольно быстро, но как будто... оставили след. Пару раз за прошедшие сутки Рэдклифу казалось, словно он сам был в Сянгане.

Он не сомневался, это пройдёт, как с любыми видениями. Нужно больше времени. Но всё-таки память Тедди его не ужасала и было что-то особенное в такой близости. Лезть в голову возможного убийцы - совсем другое дело.

- Ты прав, - сказал Рэдклиф. - Не уверен, что хочу ощущать это внутри своей головы.

- Вот именно. Отдохни, а я ещё посмотрю память вещей. Если захочешь, потом сменишь меня.

Рэдклиф размышлял, согласиться ли, когда дверь раскрылась и на пороге показался угрюмый инспектор. Это было его нормальным выражением лица, но сейчас мрачнее обычного.

- Заканчивайте.

Ирвинг Льюис вошёл следом, нарочито возмущённый:

- Это моё рабочее место! Вы не можете меня не пускать. С чего бы? Я сделал что-то плохое?

- Нет, мистер Льюис, - вздохнул инспектор и многозначительно глянул на братьев. - На сегодня всё. Уходим.

Он первый вышел из мастерской, Тедди молча последовал за ним. Рэдклиф вздохнул и нехотя поднялся. Он стоял в дверях, когда ему в спину ударили негромкие слова Льюиса:

- Вы бы в это не лезли.

Нахмурившись, Рэдклиф обернулся.

- Не совсем понимаю вас, мистер Льюис.

- А я вас. Таскаетесь с инспектором, пытаетесь меня в чём-то уличить. Искали что-то подозрительное? Не сомневаюсь, не нашли.

Рэдклиф не стал говорить, что они искали прошлое. Льюис явно думал о другом и сейчас вёл себя... как будто ощущал полную безнаказанность. Словно знал, что его никогда не поймают. Рэдклиф замер, судорожно думая, что бы сказать. Спровоцировать. Ему нужно всего-то немного спровоцировать. Льюис не в курсе их способностей, понятия не имеет, что им известно. Это шанс.

Всё или ничего.

- Но мы знаем о ваших делах, мистер Льюис.

Он приподнял бровь и взволнованным не выглядел:

- Правда? И не боитесь?

- Вы мне ничего не сделаете.

- Вам - может быть. А вашему брату? Или... может, какой-нибудь даме, когда она будет поздно вечером возвращаться из оперы. Все вы смелые, пока вам ничего не угрожает.

Внутри Рэдклифа всё похолодело. Он не сомневался, Тедди может дать отпор... а Делия? Учитывая её общение с призраками и жажду влезть в дела полиции. Льюис вряд ли о ней знал, но если задастся целью испортить жизнь Рэдклифу, то легко найдёт Делию и начнёт с неё.

Рэдклиф ничего не сказал. Просто поднял руку и наконец-то увидел искреннее изумление на лице Люьиса - перед тем, как коснулся его виска.

Нырнул в его воспоминания.

Щербатый барельеф скорбящего ангела.

Он смотрит на него, прищурившись, будто не знает все трещинки. Это унылое каменное лицо, которое по замыслу скульптора наверняка должно вызывать почтенное смирение перед смертью. Оно напоминает лишь об отвращении. Хорошо, склеп порос плющом, и часть уже наползает на барельеф.

Однажды его заметила старая знакомая Мэри, восхитилась, какой он хороший муж, что приходит на могилу первой жены. Он смиренно кивал.

Она ничего не знает. Они все ничего не знают. Наверняка шепчутся у него за спиной, какой он никчёмный. Мэри тоже так делала.

Она считала себя выше него. Полагала, её отец был несправедлив, согласившись на этот брак. Она любила напоминать, как он бесполезен.

Поджимала губы, кривила их и смотрела так снисходительно, что он должен был понимать: ничтожество. Ни на что не годное ничтожество. Особенно когда его дела в банке стали идти всё хуже и хуже.

- Ты должен обеспечивать семью, - говорила Мэри. - Меня как твою жену. Неужели даже на это неспособен?

Он хмыкает, смотрит на скорбящего ангела, у которого такое же унылое лицо, как бывало у Мэри. На щеке ангела тёмный скол, уходящий вниз. Так и Мэри была... в трещинах.

Он смакует эти воспоминания. Они играют на языке, будто дорогое вино. Раскрываются и слегка будоражат. Именно здесь, на кладбище, он может вспоминать и думать об этом. В городе постоянно ощущение, что кто-то подслушает его мысли, узнает секреты. Он не хочет ими делиться. Эта радость - только его собственная.

Руки сжимают кованую решётку склепа. Крепко, уверенно. Так он держал подушку на лице Мэри, когда опоил её. На самом деле, она бы и так умерла, но ему хотелось... быть более причастным. Он думал, будет смотреть, как её дыхание медленно затухает, но в итоге понял, что хочет не только видеть, но и сделать сам.

Он держал подушку на лице жены, одурманенной настойкой опиума. Ощущал, как слабо дёргается её тело.

Высшая радость. Власть. Теперь Мэри не посмеет говорить, какое он ничтожество. Смотреть... вот так. Замолчит навеки.

Сюда он всегда приходит, чтобы испытать те радость и возбуждение.

Долгие годы хватало и этого. Потом ощущения стали затухать. Сейчас он снова вспоминает, а после пойдёт испытает вновь. Он суёт руку в карман и любовно касается ножа.

Эти глупые женщины похожи на коров, которых ведут на заклание.

Она впереди. Торопится по каким-то бессмысленным делам. Наверняка считает себя выше остальных. Тоже рассказывает, какие другие никчёмные. А что насчёт неё самой? Как будто она имеет значение!

Он сжимает нож. Не сомневается.

Вскидывает руку и с силой вонзает ей в бок оружие. Лезвие входит легко, как и всегда. В этот момент он ощущает азарт. Восторг!

Она в его власти.

Как и когда-то с Мэри, он чувствует радость и возбуждение. Вонзает нож снова и снова, ощущая, как жизнь уходит из тела. В переулке пахнет страхом и кровью. Женщина пытается кричать, но он действует быстро и точно.

Он забирает её жизнь.

Хватит! Хватит! Хватит!

Рэдклиф снова видит склеп, наконец-то отделяя себя от памяти Ирвинга Льюиса. На кладбище тихо и спокойно, на лице каменного барельефа привычная трещина. Нужно возвращаться, это он, их убийца.

Настолько противно Рэдклифу никогда ещё не было.

Он смотрит воспоминания, но сейчас что-то меняется. Труп девушки из переулка будто наслаивается на видение кладбища. Вот склеп, увитый плющом, но под ногами тело, а в воздухе металлический запах крови. В его руке нож.

Паникуя, Рэдклиф пытается шагнуть назад, вернуться в таксидермическую мастерскую, но не может этого сделать. Память Льюиса держит слишком крепко. Это похоже на то, что было с видениями Тедди, но там Рэдклиф не испытывал такого отвращения и ужаса.

Память Тедди казалась сумбурной, тот день не был для него чётким. А вот Льюис наслаждается убийствами, его память - прямые полосы, в которых не отвернуться.

Рэдклиф снова пытается выскользнуть, отойти, но неожиданно делает шаг назад в видении. Теперь перед ним спина Ирвинга Льюиса. Он поворачивается. Смотрит своими прозрачными глазами:

- Хочешь узнать меня?

- Нет!

Он слишком глубоко. Он не может нащупать выход. Вокруг него лишь память и сознание Ирвинга Льюиса. Он сам сюда влез. Кинулся без якоря и ориентира.

- Хочешь узнать меня? Так смотри!

Перед глазами мелькают картины смертей. Он видит Мэри, которая дёргается, пока он (Ирвинг? ) её душит. Наблюдает за кровью и дождём. Прикидывает, как ударит сбоку, чтобы нож воткнулся мягко и не наткнулся на рёбра. Ирвинг (Рэдклиф? ) вонзает нож в тело жертвы.

Если бы Рэдклиф мог кричать, он бы кричал.

Мысленно он пытается барахтаться, вырваться из омута чужой памяти, вернуться к самому себе. Но это словно болото. Ирвинг Льюис тёмный и безумный человек, его тьма и память сковывают Рэдклифа, затягивают всё глубже.

Его обхватывают чужие руки, крепко держат, и в первый момент Рэдклиф дёргается, испугавшись, что это Льюис.

Чувствует присутствие брата.

Расслабляется.

Когда Рэдклиф проник в память Тедди, тот смог осознать себя и его. Похоже, сейчас он делает что-то подобное с видениями Льюиса.

Рэдклиф успокаивается. Позволяет Тедди держать себя.

С ужасом осознаёт, что этого мало. Рэдклиф попросту утягивает их обоих глубже и глубже, снова обступают видения крови и боли.

Не хороните любимых в земле, им холодно и одиноко там.

Это его мысль, Рэдклифа, она не принадлежит Льюису. Рэдклиф цепляется за неё, чтобы выстроить мост к самому себе. Поднимает голову и смотрит на склеп и барельеф ангела. Он повторяет фразу, будто молитву. Цепляется за образы из собственной памяти, чтобы вернуться к самому себе.

- Сможешь поговорить с местными призраками? Они могут что-то знать о человеке, который сюда приходит.

Делия рядом кивает. Они стоят перед склепом с барельефом ангела. На его щеке скол.

Это воспоминания самого Рэдклифа.

Держащие его руки Тедди исчезают, и Рэдклиф ощущает его не мысли, а будто бы образ.

«Давай возвращаться».

Рэдклиф тяжело дышал, сидя на полу. Спиной прислонялся к какому-то шкафу в мастерской Льюиса. Он лежал тут же, рядом, над ним уже опустился инспектор Пейтон.

Убийца сейчас не так волновал Рэдклифа. Он в панике заозирался, чтобы отыскать Тедди. Брат смело нырнул за ним в память... если он так и потерялся в видениях, если последние фразы только показались, Рэдклиф себя никогда не простит.

- Я тут.

Тедди, похоже, понял, о чём думал брат. Голос его звучал хрипло и устало, он положил руку на плечо, сидя рядом.

- Это ужасно, - прошептал Рэдклиф.

Одеревеневшие губы плохо слушались. Стоило моргнуть, и он видел на полу мастерской окровавленные трупы. Сейчас он не мог с уверенностью сказать, это Льюис кого-то убил или он сам.

- Вы в порядке? - инспектор бросил на них суровый, как и всегда, взгляд.

- Будем, - коротко ответил Тедди. - Если сейчас не стошнит от всей мерзости. Это он, ваш убийца. Арестуйте его!

- Если он очнётся. Я разберусь.

Рэдклиф ощущал себя слабым и опустошённым. Он знал, что ему потребуется время, чтобы прийти в себя - но не жалел. Без вмешательства Тедди он бы утонул в этом омуте, вечно видел перед глазами убийства... но Рэдклиф не жалел о том, что сделал.

Он подумает об этом потом. Когда перестанет ощущать запах крови из чужого прошлого.

Рэдклиф вцепился в Тедди:

- Поехали домой. Пожалуйста...

Тедди уже вставал и совершенно бесцеремонно поднимал на ноги брата.

Следующие несколько дней Рэдклиф не очень-то отличал ночь от дня. Он только знал, что дома, в собственной комнате. Иногда на окне горел фонарик, порой всё заполнял серый туманный свет.

Рэдклиф слышал говор людей на улице, окрики кэбменов и мальчишек, торговавших газетами. Он цеплялся за эти звуки как за настоящие и привычные. За аромат каши или пудинга, которые приносил Фрэнк. За постельное бельё под пальцами и обжигающий губы чай.

Тедди оставался рядом. Сначала Рэдклиф чувствовал себя снова мальчишкой, который попал в незнакомый дом, вся его жизнь изменилась, и только брат оказывался чем-то привычным. Рэдклиф буквально не отпускал его.

Тем более что Тедди переживал эти видения проще, но первый день всё равно проспал.

Когда Рэдклиф вздрагивал от кошмаров, в которых снова были трупы и его (Ирвинга? ) руки в крови, спящий рядом брат мгновенно успокаивал одним своим видом.

- Делия приходила, - сообщил Тедди пару дней спустя. - Со своей наседкой, так что я не смог ей всё объяснить. Сказал, тебе нездоровится.

Рэдклиф кивнул. Он пока не был готов кого-то видеть. Он из комнаты даже не выходил. Тедди его не торопил. Рассказал только, что Ирвинг Льюис пришёл в себя, но частично. Его определили в какой-то сумасшедший дом.

- Это хуже тюрьмы, - хмыкнул Тедди. - Похоже, у него в голове что-то перемкнуло после того, как ты залез. Или из-за того, что нас потом двое было.

- Тебе-то нормально, - буркнул Рэдклиф.

Звучало по-детски, но Тедди ничуть не смутился и пожал плечами:

- Я ориентировался на тебя, и видений коснулся только краем. Они не проникли в меня настолько сильно.

Тедди говорил деловито, о чём-то распоряжался, неизменно возвращался к нему в комнату, даже если работал за столом. Он явно включил «старшего брата», как в детстве.

Рэдклиф не был против.

Эпилог

В гостиной Рэдклифа раньше тоже висела голова оленя над камином - наследие лорда Джорджа от какого-то предка. Больше Рэдклиф смотреть на него не мог и велел снять ещё до того, как спустился к завтраку.

Всё равно невольно глянул туда, почти ожидая наткнуться на стеклянный взгляд. Расслабился, когда увидел пустое место.

Тедди уже сидел за столом, уплетал хлеб с маслом и читал газету.

- Что интересного?

Тедди тут же с энтузиазмом начал отвечать в набитым ртом, Рэдклиф ничего не понял, так что Тедди пришлось прожевать и после этого объяснить:

- Сегодня пойду смотреть жильё.

- Что?

- Хочу задержаться в Лондоне. Надо разобраться с партиями да и поставки есть, не обязательно постоянно проводить время в Сянгане.

- Ты не хочешь туда возвращаться, - догадался Рэдклиф.

Тедди опустил глаза и вмиг как будто стал серьёзнее и печальнее.

- Не хочу. Ты же понимаешь...

Рэдклиф правда понимал. Как ни странно, зацепленные воспоминания Ирвинга Льюиса повлияли на Тедди очень положительно. Он как будто увидел настоящего убийцу со стороны и успокоился. Он сам не такой и никогда не будет. Да и уверенность Рэдклифа явно его вдохновляла.

- Ты хочешь уехать отсюда? - Рэдклиф ещё не был уверен, что его не накроют видения Льюиса, если он останется один.

- Не завтра же! Пока посмотрю, что предлагают. К тому же, я ведь не могу жить у тебя, когда ты женишься.

- Пока не собираюсь.

- Вряд ли Делия будет ждать вечно.

Рэдклиф поперхнулся чаем и сердито посмотрел на Тедди, который явно старательно строил самое невинное в жизни выражение лица.

- Что? - хлопнул он глазами. - Я видел, как вы смотрите друг на друга. С ней ты будешь собой... и она тоже.

Рэдклиф совершенно не аристократично закатил глаза. Ещё неделю назад он бы точно отказался, его дар и его жизнь не то, что он мог бы кому-то предложить.

Но с тех пор он видел память Тедди и не хотел жалеть о том, что не успел. Посмотрел видения Льюиса... жизнь быстротечна, она может оборваться в любой момент. Нет смысла тратить её на сомнения.

- Только если ты поедешь со мной к лорду Джорджу.

Тедди широко улыбнулся:

- Не вопрос! А теперь давай ешь и в парк.

- Какой ещё парк?

- Я послал Делии записку, что тебе гораздо лучше и ты будешь сегодня дышать свежим воздухом.

- Ты невыносим.

Тедди отмахнулся, но потом снова со всей серьёзностью посмотрел на Рэдклифа:

- Никогда больше так не делай.

- Что?

- Смотреть прошлое мест - это нормально. Мы можем помогать. Но в память людей лезть не стоит.

Рэдклиф невольно вздрогнул и усилием воли отогнал видения трупов.

- Нет, - твёрдо сказал он. - Больше никогда.

Нынешний день не баловал тёплой погодой, а может, это Рэдклифу постоянно казалось, что холодно.

Он прогуливался по дорожкам парка. Стараясь незаметно поглядывать по сторонам и не пропустить Делию. Вдруг она не пришла? Или уже ушла?

- Рэдклиф!

Она оказалась рядом внезапно, щёки раскраснелись, будто спешила. Или заметила его издалека и едва ли не бежала.

- Делия, рад тебя видеть.

Рэдклиф ничего не смог с собой поделать и начал улыбаться.

- Я волновалась, - она понизила голос. - Ты должен мне всё рассказать! Что произошло.

- Конечно. И сделать небольшое предложение.

Она фыркнула и зашагала рядом с ним:

- У меня тоже есть очередной призрак, которому нужна помощь. Твой дар пригодится.