Вдребезги

Раз это твое решение, то и его последствия - тоже твои

В очередной раз вздрогнув от холода, Михаил все же решил, что пора бы и одеться. Оторвавшись от созерцания звездного неба, он нашарил фонарик и скрипя суставами как несмазанная телега встал с раскладного кресла, стоявшего на берегу канала имени Москвы.

За его спиной лежал объемный рюкзак, который осел как медуза на берегу, после того как Михаил вытащил изнутри кресло. Наклонившись, он запустил руку и вытащил на свет герму с теплой одеждой. Он подготовился к сегодняшнему вечеру капитально, ну или он так думал. По крайней мере проблем с теплой одеждой у него не было и в помине.

Сегодня была ночь, когда Земля проходила через пылевой хвост кометы 109Р/Свифта-Туттля, а значит в атмосфере сгорали частички пыли, вызывая эффект «звездного дождя». Несмотря на то, что сама комета приближалась к земле раз в 135 лет, орбита Земли проходила через пыль ежегодно во второй половине лета и в разных частях света можно было наблюдать в ночном небе «звездопад». Самый пик по количеству сгорающих частиц в час, обычно приходился в ночь с 12 на 13 августа и мог достигать 60 «сгорающих звезд» в час. Этот эффект был известен на земле много тысячелетий и носил отдельное название - Персеиды. Еще недавно Михаил даже не мог представить, что будет вот так сидеть на берегу и любоваться на сгорающую в атмосфере космическую пыль и лед, но события последних месяцев круто изменили его жизнь.

- Как рассмешить Фортуну? - он отсалютовал проплывающей по каналу барже бокалом вина. - Расскажи ей о своих планах на жизнь!

Михаил горько рассмеялся, понюхал напиток, слегка пригубил, а затем в ярости бросил бокал на дорогу, разбив его вдребезги. Посидев с минуту неподвижно, он, устыдившись содеянного, включил фонарик и стал собирать осколки, обдирая коленки о гравий, покрывавший зарастающее дорожное полотно.

- Черт, - отдернув руку, Михаил смотрел на кровь, потекшую из порезанной ладони.

Пожав плечами, он протянул руку, вытащил из подлокотника стоящую там бутыль вина и промыл рану. Затем вылил остатки «нектара богов» на траву, собрал осколки в пакет и, вытерев руки о штаны - снова уселся в кресло. С брезгливостью отодвинув ногой пустую бутылку, которая со звоном покатилась по мелким камушкам, он пошарил на земле за спиной, пока не нащупал там еще два сосуда. В первом был сладкий горячий чай, во втором - энергетик. Зачем он взял с собой вино, Михаил так до конца и не понимал, ибо, как показала практика последнего месяца - алкоголь не просто не помогал, а делал только хуже. А сейчас он, как никогда, хотел чистого сознания.

Прислушавшись к себе, он решил, что для энергетика еще рано, поэтому налил себе чая. Посмотрев на небо Михаил увидел, как небо пересек росчерк очередной сгоревшей пылинки.

- Интересно, прав был О. Ж. Грант[1], - размышляя вслух, проговорил он. - Если озвучить желание вслух, оно обязательно сбудется?

Привычка говорить самому с собой появилась у него не так давно, как и еще несколько других привычек. И если размышления вслух объяснялись очень просто - он не мог находиться в пустой квартире, а музыка не могла до конца заглушить звенящую пустоту разрушенной жизни и рухнувших надежд, то откуда у него появилась привычка сидеть на полу... Хотя в этот момент Михаил всегда осознавал, что часами сидит, глядя в одну точку на стене. Так что тут тоже все было объяснимо – он сломался.

- Я хочу, чтобы кто-то сделал, наконец, выбор за меня. Я устал, - допив чай, Михаил снова откинул голову и уставился в звездное небо.

Из созерцательного ступора его вывел звук мотора - по каналу проплывал прогулочный лайнер, ярко освещенный, на верхней палубе играла легкомысленная музыка и танцевали несколько пар. Проводив взглядом корабль, Михаил, не видимый в темноте, снова уставился на небо, как раз поймав момент очередного сгорания пылевой частицы.

- У меня так желаний не хватит, - усмехнулся он, а небо снова прочертила «комета». - Ну хорошо, хорошо! Я хочу получить сегодня знак.

Протянув руку, он включил тумблер и над ровной гладью реки раздалась уже знакомая мелодия и хриплый, немного противный, но пробирающий до костей голос запел:

«Не бойся терять, не бойся ничего.

Кто хочет стрелять - стреляет без предупреждения.

В изнеможении тело и руки дрожат.

Успокойся, это не ад.

Это только начало, мой брат…»[2]

Порезанная рука садила, мешая в полной мере насладиться ситуацией. А она была прелюбопытная, если бы полгода назад кто-то сказал, что Михаилсможет получать некое извращенное удовольствие от процесса - он бы рассмеялся в лицо такому человеку. Прагматичный до мозга костей, циничный и эгоистичный, зачерствевший в своем мирке, находящийся в постоянном состоянии цейтнота. Где - на самом деле - все было весьма размеренно и понятно. Были планы, мечты и даже какие-то цели, к которым он шел тихой сапой, а затем - в один прекрасный момент - все рухнуло, разбилось в дребезги, уничтожив привычный уклад жизни и сделав почти все в ней бессмысленным и неважным.

И сейчас вслушиваясь в хриплый, разрывающий душу голос, Михаил размышлял над тем, как оказался в такой ситуации.

«Одни тайны вокруг

Но какие мы сможем понять?

Я хочу себе доверять

Беспокойся, мой друг

Впереди игра на ножах

Уходи, я делаю шаг

Попробуй не дышать

Хотя бы пол пути к моей поношенной любви,

К которой сложно подкатить»

Провалившись в свои мысли, он не знал сколько времени прошло, но очнулся от того, что мимо снова проплывал корабль. На этот раз жутко тарахтящая баржа. В отличие от гротескного лайнера - слишком яркого и веселого, баржа лучше отражала его состояние внутри: один огонь на корме и несколько на палубе, а между ними темнота, заваленная грудами непонятно чего.

- Когда ты вернешься? - Михаил закусил кулак, сдерживая внезапно нахлынувшие эмоции. - И вернешься ли вообще?

Он почувствовал во рту металлический привкус и с удивление обнаружил, что прокусил свою руку. Вытащив ее изо рта, Михаил внимательно осмотрел следы зубов. Вообще идея этого экспириенса была просто развеяться, перезагрузиться, попробовать новое и необычное для себя, но что-то явно пошло не так. Вместо того, чтобы наслаждаться в одиночестве звездопадом, сидя в удобном кресле и попивая чаек, попутно размышляя о вечном и поглядывая на проплывающие изредка кораблики, он снова ушел в депресуху. Причем, по ощущениям, ушел глубже некуда. Хорошо было то, что он знал, как вывести себя из этого состояния; плохо, что цена этого способа была высока. Но сегодня он был готов ее заплатить.

Потянувшись к рюкзаку, он вытащил на свет атрибуты, необходимые для перезагрузки: нож, свечу, зажигалку и красный плед из флиса. Расстелив его на ровном пятачке, Михаил поставил на край свечу, предварительно запалив ее. Рядом, он воткнул нож, в так кстати подвернувшийся обломок ветки. Нож стоял под углом, так, чтобы отблески свечи отражались на лезвии, проецируя его на сидящего напротив Михаила. Расстояние между предметами составляло порядка пятидесяти сантиметров, то есть приблизительно по ширине плеч.

- Ну, теперь самое сложное, - проговорил парень, садясь в неловкую позу лотоса ровно посередине пледа.

Эту практику он придумал сам, когда ему было плохо, очень плохо. Как сейчас. Медленно выдохнув, Михаил начал настраивать себя на то, чтобы войти в некий резонанс, с помощью вспомогательных предметов - без них не получалось...

- Поехали, - пробормотал он, положив руки на колени.

Вдох. Взгляд на нож. Выдох. Взгляд на свечу. Вдох. Нож. Выдох. Свеча. Вдох. Холод. Выдох. Тепло. Вдох. Боль. Выдох. Очищение. Нож. Холод. Свеча. Тепло. Боль. Очищение.

Михаил сам не заметил, как «ушел», провалившись внутрь себя. Весь секрет состоял в том, чтобы, сосредоточившись на дыхании, зафиксировать взглядом оба предмета одновременно, не переводя взгляд. Смотря между ними в никуда, но одновременно цепляя их периферическим зрением. Технически, это был вариант самогипноза.

«Зачем ты врешь? Зачем ты жжешь мои стихи?

И говоришь, что ты уйдешь,

Ты не простишь мои грехи,

Я сдохну с ними, ну так что ж, давай, иди, чего ты ждешь?

Я не хочу, чтоб ты смотрела,

На то, как ты меня убьешь,

Давай, ты этого хотела,

Прошу вернись, не дай умереть мне»

Сначала пришла оглушающая тишина. Михаил уже и забыл, как это бывает, когда перед тем как открываются шлюзы и тебя сметает ураганом чувств – всегда наступает тишина. Боль пришла чуть позже. Было такое впечатление, что он стоял на утесе, а ледяной ветер срывал с него одежду, и когда он остался голым, тот не просто не успокоился, а, добавив ледяных капель, принялся рассекать кожу, унося горизонтальным дождем красные капли крови. Закричав, Михаил сделал шаг и утес под ним закачался, налетевший же порыв ветра доделал работу, скинув его вниз в ущелье. Приземлившись на камни, Михаил не только почувствовал, но и физически услышал, как хрустнули ребра. Но это было только начало. Подпрыгивая на склоне, он покатился вниз, с каждым ударом ощущая, как из легких вылетает воздух, а вдохнуть его Михаил не успевал, категорически не успевал.

Внезапно движение закончилось, и он замер на дне ущелья. Судорожно пытаясь вдохнуть Михаил хрипел, не в силах этого сделать. Сломанные ребра натворили дел и сейчас у него начинался отек легкого, быстро заполняющегося кровью. Силясь вдохнуть и не имея возможности, Михаил слепо шарил рукой по склону, пуская кровавую пену изо рта. И только состояние медленно угасающего сознания, не позволили сразу осознать, что стенки ущелья трясутся потому что сверху на него катятся огромные валуны. Хрипя и пуская пузыри, Михаил попытался закричать, но проколотое легкое не позволило выдавить из себя ничего кроме шипения с порцией новой пены, от которой он чуть не задохнулся. Попытка сдвинуться тоже не дала никаких результатов и, внезапно смирившись, Михаил смотрел как валуны медленно катились на него. Он зажмурился, ожидая неминуемого удара и ощущения, что его раздавит, разорвет, превратит в осьминога, кожаный мешок с перемолотыми в муку костями, но валуны все катились и катились, продлевая пытку. Внезапно в сознание ворвался запах паленого мяса и оглушительная физическая боль.

«Я не хотел бы пугать тебя своей прямотой.

Я не хотел бы искать в тебе жизни глоток!

В моих мозгах прямоток. Ты видишь мысли мои.

Я не хотел бы, но ты держишь меня изнутри!

И если ты права, то нечего скрывать -

Кидай меня в огонь, клади меня в кровать.

Люби меня до слёз, вонзай в меня ножи; -

И если всё всерьёз - мы будем дальше жить! »

Открыв глаза, Михаил понял, что сработал защитный механизм подсознания, заставивший физическое тело, помимо воли разума, сунуть руку в пламя свечи. И боль от ожога вместе с запахом сгоревшей плоти вывел его из бездны транса. Отдернув руку, он откинулся назад, ударившись лопатками о землю и осознал, что лицо все мокрое. Подняв голову, Михаил все так же увидел звездное небо, поэтому протянув руку он провел пальцем по щеке и лизнул. Почувствовав соль, Михаил понял, что это слезы.

- Ну что ж, лучше, чем прошлый раз, - он с содроганием вспомнил.

Практически десять лет назад Михаил оказался в подобной ситуации и был вынужден впервые применить на практике то, что придумал для себя как простое развлечение, зарядка для ума. Этот «транс» помогал абстрагироваться и переключиться между задачами. Это сейчас, для того чтобы переключиться, ему не требовалось ничего. А раньше, не имея практики, он не умел оперативно менять вектор. Тогда Михаил не ожидал, что произойдет, когда он погрузится в себя настолько глубоко. Пришелже в себя Михаил, лежа в луже собственной крови с перегрызенными запястьями. Плюсом было то, что это помогло собрать осколки, чтобы склеить себя заново, но побочные эффекты тоже присутствовали - с тех пор он перестал видеть сны и просто проваливался в темноту, чтобы вынырнуть оттуда вновь по будильнику. Со временем шрамы прошли, а вот сны так и не вернулись.

«Я собираюсь в путь, может быть навсегда

Дай мне в дорогу пару сигарет

Я просто хочу рискнуть, ждут меня города

Я найду бога и попрошу за всех

И ты не заметила, как загорелся мост

И утонули наши корабли

Ты меня встретила, чтобы забыть свой хвост

Я знаю в прошлом, но ты набери»

Окончательно в себя его привела музыка, продолжавшая играть в колонке. Попытка вытереть лицо привела к тому, что сначала Михаил зашипел от боли, так как провел обгоревшей рукой, а затем к добавлению жидкости, так как находясь в «трансе» он - очевидно - слишком сильно сжимал кулаки и порез от бокала разошелся и кровоточил.

- Ладно, - пошатываясь он встал и начал раздеваться.

Скинув с себя всю одежду, он раздвинул траву и подошел к воде. Над ее поверхностью клубился пар, говоря о том, что на улице холоднее. Осторожно зайдя по пояс Михаил окунулся и смыл с себя грязь, кровь и слезы, а затем подплыл к берегу и улегся в воде, положив затылок на камень. Сознание плыло, а в голове звенела натянутой струной пустота. Вылезать из воды не хотелось совершенно, тем более с зеркала воды открывался великолепный вид на звезды, которые продолжали «падать». Если бы не лицо, которое холодил воздух, то Михаил словилбы настоящую нирвану сенсорной депривации, но ему не дал не только холод на улице, но и звук мотора, далеко разносящийся в воде. Вздохнув он встал, чтобы ненароком не подставить капитана, который плыл с включенными носовыми прожекторами, высвечивая туман перед кормой. Зрелище было завораживающим и пугающим одновременно. Но при такой подсветке его легко было бы принять за труп, значит капитану пришлось бы доложить, побеспокоить людей... Михаил ценил чужое время и не хотел доставлять проблем.

Дрожа от холода, он добрался до кресла, где была сложена одежда, и очень быстро оделся, а потом завернулся в плед и, открыв термос, смешал чай с энергетиком. Сердце тут же забухало, разгоняя замерзшую кровь. Поразмыслив, Михаил решил, что дополнительная стимуляция ему не помешает, поэтому в два глотка осушил банку с энергетиком и залил в себя еще порцию чая.

Согревшись, Михаил снова откинулся в кресле и уставился в звездное небо.

Не так он хотел провести этот вечер. Не один. Но тот, кого он жаждал увидеть рядом был безмерно далеко. И сделать с этим Михаил ничего не мог. Поэтому у него не оставалось иного выбора, кроме как снова обратиться к звездам, ибо решать все сам он уже не мог, сил не осталось.

«Чистого сердца стук

Под рваный темп и грязный звук

Он никогда тебе не будет врать

Люди прячутся за тем, кем они кажутся

Я не хочу, мне не чего скрывать»

- Знак! Дай мне знак! - внезапно закричал Михаил, вскакивая с кресла, а затем медленно опустился обратно, как будто вложил в этот крик все свои силы. - Я устал, - прошептал он.

Подняв глаза к небу, он увидел, как в небе сгорели одновременно две песчинки, которые двигались навстречу друг другу под углом. Таким образом на долю секунды в небе вспыхнул крест, каким обычно отмечают неявку в школьном журнале.

- Это знак? - внезапно осипшим голосом, спросил Михаил и, словно отвечая ему, на небе вспыхнул и сгорел еще один «звездный крест».

Медленно, очень медленно, даже не дыша, он протянул руку и нащупал в потайном кармане рюкзака рифленую рукоятку. И лишь коснувшись ее, он позволил себе снова дышать.

- Давно пора, - он вытащил на свет старенький маузер и приставил к подбородку.

«Я не хочу, чтоб ты сомневалась в себе

Я заплачу за все твои слезы, поверь

Я хуже тебя, мои обещания дешевле твоих

Ты меня не прощай, я - шум и я стих»

Удивительно, но руки совершенно не дрожали. Он давно смирился с тем, что такая ситуация может когда-нибудь произойти. Но когда она произошла... происходила, поправился мысленно Михаил, он ничего не почувствовал. Ни облегчения, ни радости. Все та же сосущая пустота. Палец нащупал предохранитель, откинул его, а затем лег на спусковой крючок. Улыбнувшись и отпуская себя, он плавно нажал на спуск.

«Бывает порой

Что чёрной икрой

Намазанный край

Очень вкусно

Но чаще бардак

Накроет, да так

Что сносит чердак

Но ты мужик или как?

Очень грустно

Но пора разгребать! »

- Да ты издеваешься! - Михаил с отвращением отбросил в сторону пистолет, который просто не выстрелил. - Я не хочу играть в твою игру! - прокричал он, задрав голову к небу. - Я хочу, чтобы у меня был выбор!

«Я б никому не пожелал

Потерять то, что я терял

И никому не разрешу

Тра... ть мою душу без…

Меня тошнит от себя…»

Алек Раев

Август 2021

[1] О. Ж. Грант - сын ирландского лепрекона и индианки. Его имя означает " Исполняющий Одно Желание" (англ. OneWishGrant). Вымышленный персонаж из фильма «Трасса 60».

[2]Здесь и далее используются стихи из песен группы Нервы