Расмуссен Кнут 13 страница

Короткими, но полными впечатлений дневными переходами идем мы вдоль берега, всюду посещая оленьих пастухов, которые в это комариное время держатся со своими стадами на берегу у самой воды.

Почти у самого устья реки Ноатак за мысом Блоссом мы встретили племя, сетями ловившее белух. За короткое время они добыли 20 штук и ожидали еще. В этой стране нет скудных мест лова.

Наконец, 7 августа после обеда мы переправляемся через залив Коцебу. Вода мелкая и совершенно пресная, так как здесь устья рек Ноатака, Кобука и Селавика [так]. Делая большие крюки, пользуясь всякими протоками и разводьями, подвигаемся мы вперед и поздним вечером высаживаемся у стойбища золотоискателей, торговцев и рыболовов-эскимосов.

Залив Коцебу стал вехой на нашем великом пути, теперь пройденном. Отсюда я впервые за три года мог вступить в непосредственные сношения с внешним миром - здесь находилась самая северная телеграфная станция Америки! Понятна та нервозная поспешность, с какой я тотчас же после высадки направился на станцию, чтобы послать первое извещение о том, что долгий санный путь окончен. Мы высадились на берег и разбили свой лагерь среди эскимосских палаток. Телеграфная станция находилась в противоположном конце селения, и сотни мыслей успели пронестись в моем мозгу, пока я шел, чтобы отослать свою первую телеграмму.

Как показательно, что ты никогда не испытываешь тоски по родине, пока знаешь, что тебя отделяет от нее огромнейшее расстояние, что тосковать бесполезно. Но в ту же минуту, как открывается возможность получить вести из дому, разом просыпаются все чувства, которые так долго и сурово ты подавлял в себе, просыпаются со всей силой, накопленной за столь долгое время. Теперь я ведь могу через несколько часов узнать, как поживают мои дорогие близкие и возвратились ли мои товарищи. Задыхаясь, ввалился я в телеграфную контору и положил телеграмму перед телеграфистом в полной уверенности, что мое долгое отсутствие и достигнутые результаты, которые я оглашаю в телеграмме, заставят его привскочить на стуле, как подкинутого пружиной, и тотчас же взяться за передачу в мировое пространство моих сообщений. Но первая же моя встреча с беспроволочным телеграфом принесла мне большое разочарование. Телеграфист рассеянно выслушал мои слова о настоятельной необходимости послать телеграмму немедленно и затем ответил мне коротко, что, к сожалению, принять ее не может - приборы его только еще устанавливаются и пока не в полной исправности; поэтому он советует мне лучше отправиться на " Боксера", судно Отдела народного просвещения, стоящее на якоре в двадцати милях к югу, близ мыса Блоссом. Но это можно будет сделать лишь на следующий день.

Проведя бессонную ночь, я на следующий день в полдень был на борту " Боксера", но для того лишь, чтобы выслушать заявление телеграфиста, что он не может удовлетворительным образом передать мою телеграмму и что лучше мне попытаться опять обратиться к его коллеге в Коцебу. Прошло после того еще 2 дня, длиннейшие дни за всю мою экспедицию, пока телеграфисту удалось наладить связь с Номом. Но ответ из Копенгагена я получил в тот же вечер!

Дома все было благополучно, и товарищи мои вернулись, выполнив все задания!

2. 18. Современные эскимосы

Коцебу - " Кекертарсук" - самый большой город из всех, в которых нам пришлось побывать. Тут есть церкви, миссионеры, школы, почта, уже упомянутая телеграфная станция и человек пять-шесть купцов, владельцев больших лавок, сильно напоминавших ларьки деревенских торговцев на севере Норвегии во время лова сельдей. Кроме этих постоянных жителей, здесь можно встретить пеструю толпу золотоискателей, или только что явившихся из глубины страны или собирающихся туда; среди них - англичане, немцы, поляки, греки, японцы и китайцы - странные существа, у которых от слова до дела недалеко. В первый же вечер я присутствовал при небольшой потасовке, кончившейся тем, что оба драчуна покатились в море, и это сразу дало мне почувствовать, что я неподалеку от Аляски Джека Лондона.

Но больше всего меня заинтересовало одно обстоятельство: мы приехали в самый разгар лова лососей; около 1000 эскимосов со всех концов залива Коцебу, с побережий и из глубины страны живут тут в своих палатках и ловят рыбу. Значит, я могу встретить здесь людей совсем иного типа, нежели те, с которыми я привык общаться до сих пор; могу познакомиться не только со знаменитыми охотниками на оленей, явившимися сюда с рек Ноатак, Селавик и Бакленд, но и с эскимосскими судовладельцами, чьи шхуны возят товары на торговые пункты и заходят в разные гавани. Однако как ни манили меня все эти новые перспективы, все-таки я, недолго раздумывая, решился сам прокатиться по новым местам.

Среди купеческих бараков приютился один предприниматель, молодой эскимос Петер Шелдон. Он имел небольшую быстроходную бензиномоторную лодку для увеселительных прогулок, с просторной, остекленной каютой, где можно было преуютно расположиться и наслаждаться мелькающими мимо видами. Я и сговорился с этим человеком, чтобы он прокатил меня по реке Кобук. В качестве гида и рассказчика я прихватил с собой Насука, старика, которого дух Сиэтла еще не успел обработать и опошлить.

Мы плывем целый день. Наконец, на реку спускаются сумерки, лес становится все гуще и гуще, деревья все выше и выше. Река извивается, делает излучины, и луна, высоко стоящая в небе, светит то впереди нас, то позади; нам как будто хотят показать все, заставить нас полюбоваться всеми красотами, мимо которых мы плывем. И мы действительно переживаем что-то чудесное: золотой лунный свет переходит в красноватый солнечный, и тонкие нежные краски играют на облаках горизонта. Вокруг глубокий мрак, все спят, когда мы, наконец, подходим к Нурвику.

Да, недаром мы заехали в Нурвик. Тут мне удалось пережить нечто такое, чего не могли бы дать нам другие места, населенные эскимосами. Отдел народного просвещения попытался устроить здесь образцовый поселок эскимосов, которых собрали из многочисленных стойбищ побережья и материка. Триста человек получили здесь жилища и находятся, так сказать, под неусыпным надзором инспектора, трех педагогов, одного врача и двух санитарок, которые все относятся чрезвычайно серьезно и добросовестно к общественным задачам, поставленным им для разрешения. Врач и педагоги штатные, государственные служащие, а миссионер, как и все представители религиозного культа в Америке, лицо частное.

Город построен совершенно по-современному. Прекрасный госпиталь с операционной палатой; все оборудовано по последнему слову науки и техники, 40 кроватей распределены в двух этажах. Медицинская помощь и лекарства для всех бесплатны, но с имеющих средства взимается по 75 центов в день за содержание в больнице.

Эскимосы живут в нарядных деревянных домиках; проведено электричество; за него выплачивают по одному доллару в месяц с каждого домика; на эти деньги содержат машиниста, заведующего станцией. Эскимосы сами оплачивают генератор; остальные расходы принял на себя муниципалитет. Город находится в лесном районе, поэтому государство поставило здесь лесопилку, и эскимосы могут разделывать на ней свой лес, уплачивая за работу натурой: у них берут 1/6 часть сдаваемых ими в распиловку бревен. Жена врача, она же санитарка, следит за порядком и чистотой в домах; наиболее старательную хозяйку премируют. В минувшем году премией был американский флаг.

Всю зиму следила санитарка за порядком, ежедневно наведывалась в самые различные часы дня в разные семьи, но всегда и у всех все оказывалось так хорошо и чисто вымытым и прибранным, что ни одной белой женщине не сделать лучше. С окончанием года на очередь встала трудная проблема: кому же вручить флаг, раз по всей справедливости его одинаково заслужили все? Санитарка вышла из затруднения, чисто по-соломоновски решив, что флаг должна получить самая многодетная женщина, которая, несмотря на обремененность семьей, все-таки содержала свой дом так же чисто и красиво, как другие.

В проливной дождь с нависшими над лесом страшными штормовыми тучами проводим мы еще лишний день там, наслаждаясь оказанным нам гостеприимством; особенно бессовестно объедаемся мы чудесной голубицей, которой угощают нас в каждой семье, куда мы только заходим!

Поздним вечером 18 августа возвращаемся мы в Коцебу, а через два дня приходит из Нома почтовая шхуна " Silver Wale" с капитаном-норвежцем Йоном Хегнессом.

На этой шхуне мы после бурного перехода и прибываем благополучно в Ном утром 31 августа.

3. НОМ

3. 1. Ном

Ном расположен в травянисто-зеленой сырой тундре с красивыми, покрытыми сочной растительностью горами на заднем плане и производит импонирующее впечатление на всех прибывающих из белой пустыни. Оба моих гренландских товарища вытаращили глаза и прониклись новым уважением к способностям белого человека основать большие стойбища так далеко от своей собственной страны.

Тридцать лет назад здесь обитало всего несколько эскимосов, сумевших развить в себе достаточную смелость и предприимчивость мореходов. Они промышляли то небольшое количество морского зверя, которое было им необходимо для поддержания существования. Суда, приходившие с грузами в северо-западную Аляску, далеко обходили негостеприимный берег, спеша дальше, в места более населенные, с большими торговыми перспективами. Но вот в 1900 году здесь нашли золото, и тогда, как по волшебству, вырос на морском берегу город достаточно большой, чтобы вместить 10. 000 жителей. Бесспорно, по стилю домов и по строительному материалу, по бесплановости жилых построек, кое-как разбросанных, по берегу реки и по тундре, видно, что все это дело рук людей, которым так некогда, что им и в голову не пришло вспомнить о красоте или о комфорте жилищ.

По слухам, около Нома золото топчут ногами; поэтому удача, выпавшая на долю, в сущности, очень немногих и сделавшая их богачами, привлекла сюда бесчисленные массы народа. Но понадобился каторжный труд тысяч золотоискателей, чтобы один этот округ дал за последние 20 лет золота на сумму больше 80 миллионов долларов.

Сезон навигации в Номе совсем короткий: в первой половине июня море очищается от льда и начинается судоходство, а уже в конце октября или в самом начале ноября отходит на юг последнее судно. Летом здесь около 2000 жителей, а зимой едва 900. Преобладающее большинство - белые. Постоянно живущих эскимосов вряд ли наберется больше сотни. Город играет значительную роль как столица всей северо-западной Аляски. Здесь снаряжаются многочисленные торговые экспедиции, и весь этот поток людей, пропускаемых городом за короткое лето, дает возможность существовать имеющимся здесь крупным и малым торговым предприятиям.

Сразу по прибытии мы были сердечно приняты членом династии Ломен [65], одной из старейших и наиболее влиятельных семей в этом городе, где столько разных наций соперничают между собой, стремясь играть руководящую роль.

Я попал в Ном в удачное время, когда здесь как раз начался большой съезд эскимосов из всевозможных частей Аляски. Собралось все население острова Кинг, так называемые укиувангмиут; жители полуострова Сьюард кавьясамиут; кингингмиут с мыса Принца Уэльского; унгалардлермиут из залива Нортон и с устья Юкона; сиорармиут с острова Св. Лаврентия и, наконец, люди с дальнего острова Нунивак. Всех их привлек сюда сезон туристов. Большинство приплыло в своих старинных, но практичных кожаных лодках, другие на небольших шхунах. Некоторые поселились в деревянных хижинах на окраине города в так называемых " кабинках", сколоченных давно уже пропавшими без вести золотоискателями и теперь сдававшихся внаймы заезжим гостям. Но преобладающее большинство жило в своих палаточных стойбищах, где кипела с утра до вечера трудовая жизнь. Там фабриковались " редкости" для туристов: всевозможные забавные точеные и резные безделушки из моржовой кости. Это кустарное производство приносит эскимосам в летние месяцы до 300-400 долларов на семью, так что людям есть с чем вернуться к себе домой на зимовку; можно запастись всеми необходимыми вещами, которых им не хватало. Улицы были полны эскимосов, сновавших по городу по своим делам: они почти никогда не продают товаров с рук на улице, а сдают в особые магазины, с которыми ведут дела. Действительно пестрый город!

Мы дышали полной грудью, наслаждаясь первыми днями пребывания в городе. После обеда ходили в кинотеатр, бывший совершенной новостью для моих эскимосских товарищей, настоящим откровением, а вечером брали автомобиль и ехали на окраину города, где эскимосы устраивали большие праздники певцов, чтобы отметить таким образом радостное свидание с друзьями и знакомыми из дальних стойбищ.

Я быстро сообразил, что могу позволить себе роскошь провести в такой обстановке с месяц, даже если и необходимо еще побывать на мысе Восточном (Дежнева). Судно, на котором мы должны были отплыть в Сиэтл, отходило только в конце октября. Стало быть, я мог с огромными удобствами изучать различные типы аляскинских эскимосов, не теряя времени на разъезды.

3. 2. Жители скал на острове Кинг

Один человек из окрестностей Игдло плыл в своем каяке вниз по течению реки; у большого разлива Торсук - " Вход в дом", близ Теллера, увидал он великана-головача. Погнался за птицей и пронзил ее стрелой. Птица так сильно встрепенулась, что вода из реки плеснула на берега и образовался большой разлив Имарссук. Раненый головач плыл дальше, гребец в каяке все гнался за ним и еще раз пронзил его. На этот раз птица затрепыхалась так неистово, что выплеснутая из берегов вода образовала морскую бухту Порт-Кларенс. Великан-головач выплыл в открытое море и там был убит. Гребец проткнул ему глотку, взял его на буксир и потянул за собой, повернув к берегу. Но поднялся шторм, и пришлось оставить добычу в море. Там головач обратился в камень, скалистый островок, названный потом Укиуваком. На одном конце острова нашли дыру в скале, будто ножом проткнутую. Это где гребец проткнул головача, когда пытался отбуксировать птицу-великана к берегу.

В стране Кавьясамиут, около Теллера, жило много народу. И случилось в одном стойбище, что одну девушку сильно разбранила мать. А девушка так приняла это к сердцу, что сбежала. Было это осенью в такое время, когда разливы затягиваются первым ледком и по реке начинают плыть к морю небольшие круглые льдины. Девушка прыгнула на такую льдину, ветер дул с берега, и она уплыла в открытое море и пристала к скалистому острову. До нее ничья человеческая нога не ступала на этот островок, и она там колдовством вызвала жизнь. Потом туда стали переселяться многие люди с материка, и выросло большое стойбище. Но скала была крутая, никаких долин, где бы построить дома; поэтому их ставили прямо на крутых скатах скалы, подпирая столбами. Холодно здесь было, ветрено, поэтому дома строили в три слоя: в самой середке сколачивали дом весь из дерева - из крупных досок плавучего леса; обкладывали его снаружи толстым слоем сена и потом обшивали толстыми моржовыми шкурами.

Так возник остров Кинг, и так он заселился.

Посещение этого островка было для меня настоящим переживанием. Это самый негостеприимный остров из всех мной виденных: всего 3-4 км в длину и 2-3 км в ширину, крутые склоны со всех сторон; в тихую погоду он чаще всего окутан туманом, в ясную же весь во власти ветров, и пристать к нему очень трудно из-за сильного прибоя - мощные каменные гряды обрываются прямо в море, которое кипит и брызжет пеной у самой подошвы стойбища.

Остров бывает отрезан от материка на долгие зимние месяцы; попытаться проехать куда-нибудь в гости по зимнему льду - того гляди попадешь в дрейфующие льды. Когда я посетил остров, все население его было в отъезде, в Номе, и нас встретили только крупные собаки, которые были сами хозяевами весь последний месяц. Мы с большим трудом пристали к острову на своей небольшой ёле, но потрудиться стоило! Мы словно на птичью скалу поднялись. Дома на столбах висели прямо над бездной, а в некоторых местах, где напор ветра был особенно силен, строения были привязаны к скале ремнями, сплетенными из полос моржовых шкур. И от берега протянуты были ремни, с помощью которых можно было подтянуться по крутизне вверх, не рискуя слететь вниз.

Суровая природа и все условия жизни обитателей острова Кинг среди Берингова пролива наложили глубокую печать на этих людей. Они закалены, выносливы, трудолюбивы и бережливы; отличаются стойким духом и упрямым характером; очень самостоятельны и, хотя ревностные католики, во многом - в смысле нравов и обычаев - крепко держатся традиций языческой старины. Говорю не о суевериях, но о праздниках, песнях и сказаниях. Живя так изолированно, истомленные однообразием зимней жизни на своем маленьком острове, они, естественно, ищут развлечения. Летом бывает, что несколько стойбищ устраивают сообща большие певческие праздники, как в старину, и на этих праздниках жители острова Кинг стяжали себе славу первых плясунов. В их собственном стойбище выстроено " два праздничных дома"; постройки производят впечатление очень старинных. Крытый вход с сенями и стены поросли травой, такой сочной и пышной, что под ней почти не видно очертаний скалистого обрыва, к которому дома прилепились, словно фантастические птичьи гнезда. Я вскарабкался туда и пролез узкий проход шестиметровой длины, сложенный из крупных камней, связанных торфом. Сквозь круглую дыру в конце прохода я попал в самое помещение - парадную залу, сколоченную из массивных досок. Поистине дом этот был покрыт патиной истории! С десяток тамбуринов развешано было на стенах между уродливыми и комическими масками плясунов. На их разинутые, гримасничающие рты и на глазные дыры сразу падает взгляд входящего, едва он просунет голову в отверстие; нельзя не вздрогнуть при этом. Мертвая тишина, царящая в этом храме праздничного шума, смеха и песен, невольно вызывает представление о жилище духов. Во всяком случае, дух старины еще живет здесь. К сожалению, на этот раз я должен был удовольствоваться своими встречами с хозяевами этого дома в кинематографах Нома, где они с изумлением взирали на безличную манеру белых устраивать себе праздник.

* * *

На этом кончается описание аляскинских эскимосов. Число их несколько выше числа гренландских - около 14. 000 душ. Общее же число эскимосов распределяется приблизительно так: гренландских эскимосов около 13. 000, канадских около 5000, сибирских около 1200, итого, стало быть, всего около 34. 000, включая аляскинских.

Южной границей расселения эскимосов является теперь восточное побережье залива Бристоль и остров Кодьяк в Тихом океане, но раньше они доходили до самого пролива Принца Уэльского и его юго-восточных берегов. Здесь обитали также самые северные ветви северо-западных индейцев - племя тлингит, и эскимосы сталкивались здесь с более высокой культурой, но выращенной такими же зверобойными промыслами, какие были у них самих.

ПРОЩАНИЕ

Однажды утром в конце октября 1924 года я в последний раз проснулся в деревянном домике на окраине Нома, где прожил месяц с лишком. Около полудня я должен был сесть на большой туристский пароход, отбывающий в Сиэтл.

Судьба захотела, чтобы меня в то самое утро посетил заклинатель духов, один из немногих, еще уцелевших в этих краях. И так как он пришел ко мне последним, я нахожу естественным им и закончить мою книгу.

Звали его Наягнек; встретил я его в первый раз в Номе; он бродил по улицам как бездомный беглец, возбуждая всеобщее внимание. И не без оснований: старый заклинатель словно с другой планеты свалился в этот мир городских щеголей, нарядных магазинов и хрюкающих автомобилей. Наружность у него была ужасающая: маленькие пронзительные глазки дико блуждали кругом, нижняя челюсть хлябала под неплотно наложенной повязкой: какой-то человек, желая убить его, обезобразил ему лицо.

Про него рассказывали диковинные истории. Он устроил из своего жилья настоящую крепость и один воевал со всем своим племенем и со всеми белыми тоже. Он уже убил нескольких людей, и его, как человека, опасного для окружающих, один капитан привез в Ном, заманив на корабль хитростью. Здесь его продержали целый год в заключении и как раз недавно выпустили - за недостатком улик. Мне удалось завязать с ним знакомство сразу по его освобождении, и он не уставал рассказывать о своем заключении. Его фантазия получила новую пищу в большом городе. Он, знавший до сих пор лишь землянки, сани и каяки, не был подавлен большими домами, пароходами и автомобилями, но вот белая лошадь, тащившая тяжелую телегу, взбудоражила его душу. Он стал рассказывать своим изумленным землякам, что белые люди в Номе убивали его 10 раз за эту зиму; но у него было 10 белых лошадей, его духов-пособников, и он жертвовал их одну за другой, тем и спасся. Одиночное заключение не сломило его. Великий охотник научился говорить с мраком, победил одиночество и ко времени своего освобождения привык обходиться без вольного воздуха, без речей и людей.

Человек, обладавший силой десяти лошадей, был среднего роста старик, с огнем в глазах и с необыкновенно властным голосом и тоном, покорявшим людей. Ко мне он возымел какое-то своеобразное доброе расположение и наедине со мной не боялся сознаться, что немножко морочит своих земляков. Он был не шарлатаном, но одиноким человеком, который привык противостоять массе, а потому должен был прибегать к небольшим трюкам. Но стоило навести его на воспоминания о старых его видениях, о преданиях отцов, как речь его звучала непоколебимой глубокой убежденностью, ответы становились краткими и ясными. Наша беседа сложилась примерно так:

- Из чего состоит человек?

- Из тела, как видишь, из имени, которое ты унаследовал от умершего, и еще из чего-то, из непостижимой силы, которую мы зовем " ютир" - душа, которая дает всему жизнь, форму, внешность.

- Как, по-твоему, живут люди?

- Они расщеплены, потому что смешивают все в одну кучу, слабы, потому что не умеют отдаваться чему-нибудь одному зараз. Великий охотник не должен быть одновременно великим женолюбцем. Но никто не в силах перестать это делать. Люди подкрепляют себя амулетами и становятся одинокими, не став взрослыми. В стойбище должно быть как можно больше разных амулетов. Однородность расщепляет силы, равенство обесценивает.

- Веришь ли ты сам в какую-нибудь из тех сил, о которых говоришь?

- Да, в силу, которую мы называем " Сила" и которую нельзя объяснить простыми словами. Это великий дух, создавший мир, погоду, всю жизнь земную, столь могущественный, что речь его к людям звучит не в простых словах, но в буре, снегопаде, дожде, бушевании моря, во всех явлениях, которых человек страшится, а также в солнечном свете, сверкании моря, лепете и играх малых, невинных, ничего не знающих детей. В хорошие времена Сила, не имея ничего сказать людям, исчезает в своем бесконечном ничто и пребывает там, пока люди не злоупотребляют жизнью, но чтят хлеб свой насущный. Никто не видел Силы; местопребывание ее - загадка; она в одно и то же время с нами и бесконечно далека от нас.

* * *

Пусть это внушительное исповедание будет заключительным словом моей книги, в которой я попытался отобразить эскимосский дух и фантазию. Через некоторое время религия их станет сагой: белый человек, нивелируя все, подчинит себе все страны, людей, их мысли, фантазию, веру. Я чувствую себя счастливым, что мне выпало на долю посетить стойбище за стойбищем в такое время, когда души эскимосов еще сохраняли свою великую первобытность. Поэтому мы и пережили чудесное ощущение, связанное с познанием той истины, что мы на всем огромном протяжении от Гренландии до Тихого океана нашли единый народ с единым языком.

ПРИМЕЧАНИЯ

Включены примечания Л. А. Файнберга к изданию 1958 г., примечания (названные в оригинале " Комментарии" ) к изданию 1987 г. Н. А. Лопуленко и " Примечания выполнившего OCR". Все сплошным списком; нумерация сквозная.

1. Мыс Дежнева. (Прим. Л. А. Файнберга. )

2. Пак - плотный многолетний лед. (Прим. Л. А. Файнберга. ). Пак (англ. pack; паковый лед) - морской лед толщиной не менее 3 м, просуществовавший более двух годовых циклов нарастания и таяния. В виде обширных ледяных полей наблюдается преимущественно в Арктическом бассейне. Более правильное название - многолетний лед. (Прим. выполнившего OCR. )

3. Челюскин Семен Иванович (ок. 1700 г. - после 1760 г. ) - российский полярный исследователь, капитан 3-го ранга (1760 г. ). Участник 2-й Камчатской экспедиции. В 1741-1742 гг. описал часть берега п-ова Таймыр, достигнув при этом северной оконечности Евразии (ныне мыс Челюскин). (Прим. выполнившего OCR. )

4. Северо-Западным проходом называется морской путь вдоль северных берегов Северной Америки из Атлантического океана в Тихий. Отметим, что в энциклопедическом словаре - не Северо-западный, а Северо-Западный проход. Так же пишет и современный полярный исследователь А. Ф. Трешников. (Прим. выполнившего OCR. )

5. Петер Фрейхен (Peter Freuchen; 1886-1957) - полярный исследователь и известный датский писатель. В 1906-1908 гг. и в 1921-1924 гг. участвовал в экспедициях в Гренландию. В 1910 г. вместе с К. Расмуссеном основал полярную факторию-станцию Туле, которой руководил с 1913 по 1919 г. Дважды пересек на собаках Гренландию, возглавлял киноэкспедицию на Аляску, был на Гудзоне, в Северной и Южной Америке, на крайнем севере Норвегии и Швеции. Дважды побывал в СССР, участвуя в советских арктических экспедициях в 1928 и 1937 гг.

С 1911 по 1921 гг. был женат на эскимоске Наваране (умерла в 1921 г. от гриппа), от которой имел сына и дочь. Умер в 1957 г. от сердечного приступа на Аляске.

П. Фрейхен являлся председателем Союза датских писателей; выступал и как актер (фильмы Голливуда о Гренландии). Член различных географических обществ, в частности, Международного общества имени Марка Твена, Датского арктического института и др. Золотая медаль Географического общества имени Ханса-Эгеде; золотая медаль имени Веньямина Франклина, золотая медаль Географического общества города Филадельфия. (Прим. выполнившего OCR. )

6. Согласно античным географам, Туле - остров у Полярного круга, в 6-ти днях плавания к северу от Британии (Прим. Н. А. Лопуленко). Между 350 и 320 гг. до н. древнегреческий мореплаватель Питеас (Пифей) плавал вдоль северных и западных берегов Европы. Открыл о-ва Зеландия, Великобритания и Ирландия, п-ова Бретань и Скандинавский, моря Северное и Ирландское, пролив Каттегат и Бискайский залив. Исследовал берега Норвегии вплоть до Полярного круга, и, вероятно, был первым, кто сообщил о существовании Ледовитого океана. Питеас дошел до " страны полуночного Солнца" - Туле. Термином " Туле" названа археологическая культура эскимосов (X-XVII вв. ) на берегах Берингова пролива, в Канаде и Гренландии. Прим. выполнившего OCR. )

7. В настоящее время [1958 г. ] общая численность эскимосов составляет около 50 тыс. человек, из них 18 тыс. живут на Аляске, 9, 8 тыс. в Канаде, 22, 5 тыс. в Гренландии и 1200 человек на крайнем северо-востоке СССР. (Прим. Л. А. Файнберга. )

Приведенные К. Расмуссеном данные - на начало 1920-х гг. В настоящее время [1980-е гг. ] эскимосы насчитывают свыше 95 тыс. человек, в том числе в Гренландии - около 47 тыс., в Канаде - 18 тыс., в США - 30 тыс. чел. (Прим. Н. А. Лопуленко. )

8. Теория американского происхождения эскимосов, изложенная здесь К. Расмуссеном, одно время пользовалась большой популярностью среди датских и некоторых американских ученых. Наиболее подробно она была аргументирована участником Пятой экспедиции Туле К. Биркет-Смитом. Накопленные за последние два десятилетия материалы по археологии арктического побережья Америки и Азии показали ошибочность теории происхождения эскимосов в Америке. В настоящее время почти общепринятым является взгляд, что эскимосы как народность сформировались в Азии, скорее всего в районе Берингова пролива, а уже позднее расселились по арктическому побережью Америки и Гренландии. (Прим. Л. А. Файнберга. )

У большинства, советских ученых другая точка зрения на происхождение эскимосов. Считается, что особая эскимосская культура, экономической основой которой была охота на морского зверя, сформировалась на берегах нынешнего Берингова моря скорее всего 4-6 тысяч лет назад. Следуя миграциям животных в поисках средств существования, предки современных эскимосов расселились по арктическому побережью Америки и Гренландии. (Прим. Н. А. Лопуленко. )

9. Мифический народ, который якобы жил на севере до эскимосов, часто упоминается в их преданиях. Остаткам их культуры приписываются каменные круги от основания конических палаток и каменные жилища, развалины которых встречаются по всем местам расселения эскимосов. По мнению ученых, эти остатки жилищ скорее всего принадлежали предкам эскимосов с более древней культурой. (Прим. Н. А. Лопуленко. )

10. Правильно писать " в заливе Мелвилл", а не " в заливе Мелвилла". В литературе можно встретить и так, и этак. Пример (помимо данного места) перевод книги П. Фрейхена, который звучит: " Зверобои залива Мелвилла" (пер. с датск. Р. Б. Коссого, А. Д. Михальчи. М.: Географгиз. 1961. - 232 с. ). В рассматриваемом " Предисловии" Л. А. Файнберга к книге Расмуссена, в основном, написано " в заливе Мелвилл", но есть места, где (видимо, по недосмотру), " Мелвилла". Согласно [Левашов Е. А. Словарь прилагательных от географических названий: Ок 13. 000 прилагательных. М.: Рус. яз. 1986. - 550 с. ] правильно " Остров Мелвилл". (Прим. выполнившего OCR. )

11. Гренландцев - эскимосов Гренландии. (Прим. Н. А. Лопуленко. )

12. Гурии - небольшие пирамиды из камней. Эскимосы ставили их над тайниками, где хранилось оружие или запасы пищи. Полярные исследователи ставили гурии над тайниками, в которых были оставлены карты новых земель, записи о сделанных открытиях и т. п. (Прим. Л. А. Файнберга. )