О пользе джиннов

О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
(Ф. И. Тютчев)

Много лет тому назад жил на свете один мальчик. Жил он в бедной хижине с матерью, братишками и сестренками. Его отца продали в каменоломни за неуплату налогов, и в семье наступил голод.
«Ты – старший из моих детей, Карам, » - сказала ему как-то мать, - «возьми медную монету, что у нас осталась и иди с караваном в большой город, заработай там денег и возвращайся, мне не прокормить вас всех одной, теперь ты должен встать на место отца и стать нашим кормильцем. »
Юный Карам молча выслушал мать и стал собираться в путь. Слова матери были суровы, но он понимал, что другого выхода нет.
Взял он с собой последнюю медную монету, что оставалась в доме, да черствый кусок хлеба, завязал белой тряпкой голову, чтоб солнце не слишком пекло и отправился в путь с караваном в далекий город, где жил сам царь, Повелитель Всего Сущего.
Раскаленный песок обжигал босые ноги, было ужасно жарко, и требовались огромные усилия, чтобы сделать хоть единый шаг, а дальше еще один, еще и еще, пока не наступит вечер и солнце не уйдет за горизонт, сжалившись над несчастными путниками. А ночью становилось зябко, ледяной холод сковывал все тело, и не оставалось памяти о дневной жаре, кроме как медленно остывающих песков.
Ночью разжигали костер и оставляли дежурных: в пустыне полно разных тварей – львы, гиены, уж не говоря о змеях и скорпионах! Да и разбойники кругом! Но от них купеческий караван может спасти лишь удача.
Конечно, медной монеты не хватило, чтоб добраться до города, Караму пришлось ухаживать за верблюдами, расчесывать их, поить, навьючивать, по утрам и развьючивать по вечерам, собирать верблюжий навоз, а потом разжигать из него костер. Это было трудно, но карам родился в бедной семье и с детства был привычен к работе. А по ночам, когда он нес дежурство у костра, он казался себе таким крошечным в этом огромном мире, таким ничтожным… темнота сгущалась над ним, он слегка дремал и начинал мечтать: он представлял себя великим царем, Повелителем Всего Сущего, тогда… тогда он вечно был бы сыт, все исполняли бы лишь его желания, и не знал бы он нужды, его бы все любили, уважали и боялись…
Пинок тяжелой ноги вернул его в реальность: «как в пустыне тебя сейчас брошу, будешь знать, как дремать на дежурстве! »
Хозяин каравана – полный, бородатый купец был озлоблен: «сегодня ты, собака, останешься без ужина! »
Ну уж лучше без ужина, чем одному в пустыне, решил Карам.
«Хозяин, » - к купцу подошел тощий смуглый парень, - «я родился в пустыне, я чувствую ее настроение, я знаю ее язык, как сын понимает язык своей матери, хозяин, сегодня будет шторм! »
«Песчаная буря?! Ты уверен? » - спросил хозяин, сдвинув брови.
«Воздух полон песка, дышать трудно, и солнце меркнет, через несколько часов дух пустыни будет здесь. Нам нужно укрыться за песчаной косой, тогда нас заметет не так сильно. ».
«Да будет так! »
И караван двинулся к косе. Оказавшись через несколько часов на вершине косы, Карам увидел на горизонте темную стену песка, которая медленно приближалась.
Перевалив за косу, люди и верблюды укрылись покрывалами и стали ждать. Караму достался лишь жалкий плед, он укрыл им голову и лег.
Дух пустыни не заставил себя долго ждать: поначалу стало трудно дышать, даже через тряпку, снятую с головы и завязанную вокруг носа и рта. Потом воздух сгустился, свет померк, и стало темно. Стена песка обрушилась на путников внезапно. Последнее, что Карам ощутил, это нехватка воздуха, он стал задыхаться и тут сознание его покинуло.
Сознание вернулось к нему внезапно, и тут же он вновь почувствовал, что нечем дышать, сверху на него давила песчаная толща. Но на попытку продавить ее рукой, она легко поддалась.
Воздух был густой, но Караму показалось, что он необычайно свежий.
Насладившись вдоволь воздухом, мальчик оглянулся вокруг, он стоял один посреди песчаных дюн. В песке еще были видны свежие следы. Караван ушел не очень давно. Может быть они его искали и не нашли? А может, вовсе про него забыли…
Караму вспомнилось обещание купца бросить его одного в пустыне.
Но паникуют лишь богачи, привыкшие к роскоши и всему готовому, а бедняки привыкли ко всему.
И так, мальчик поплелся по следам каравана. В горле пересохло, во рту, в носу, в волосах, в одежде – везде был песок. Он шел и по пути отряхивался, караван не мог уйти далеко – успокаивал он себя.
Когда солнце, обагрив своими последними лучами пески, ушло за западный край земли, карам добрался до скалистой местности. Скалы вздымались высоко в небо, но между ними был узкий проход, по нему-то, должно быть, и пошел караван. На ночь они должны были остановиться, значит, он их скоро догонит.
Во рту у него была вторая пустыня, а ноги подгибались от усталости, но он понимал, что если сейчас остановится, то караван ему больше не догнать никогда.
К рассвету Карам вышел по другую сторону скал, и сердце замерло у мальчика в груди. Перед ним раскинулась огромная песчаная равнина, до самого горизонта, но следа каравана на ней нигде не было. Наверное он ночью свернул не туда и заблудился в скальных переходах. Как бы там ни было, но он понял – караван ему больше никогда не догнать. Это – конец.
У него было желание прямо здесь на месте лечь, но он знал, что тогда больше никогда не встанет, и чтобы оттянуть немного время и, пока еще оставались последние силы, он пошел вдоль стены скал, в надежде найти хоть какой-нибудь след каравана или родник, хотя прекрасно понимал, что ни то ни другое, его уже не спасет.
К полудню, когда солнце стояло в середине неба и пекло беспощадней всего, ноги подкосились, он упал, чувствуя, как жизненные силы покидают его.
Он не боялся смерти, он вырос с мыслью о ней, ведь бедняки каждый день смотрят ей в глаза. Он видел, как умирали соседи по селу, как умирали младшие братья и сестры с голоду, он знал, что и его она везде подстерегает и воспринимал все как должное. То, что она его наконец настигла, то что теперь скоро, совсем скоро, ему предстоит умереть… но тут вдруг перед самым лицом смерти, ему вдруг так невыносимо захотелось жить! Пусть его жизнь была убогой, пусть бедной, но так хотелось пожить еще чуть-чуть, хотя бы лишних пару минут…
Солнце все сильнее жгло ему спину, а песок под ним медленно нагревался. Собрав последние силы, он встал на четвереньки и пополз в тень скалы, что бы смерть хоть не была такой мучительной, и чтоб напоследок ощутить приятную прохладу.
Когда до его цели оставался всего лишь метр, он ощутил под рукой что-то холодное и твердое. Сначала он подумал, что это камень и хотел ползти дальше, но это что-то было гладким и непохожим на камень. Он направил свой затуманенный взор на предмет, расчистив песок с него рукой, увидел стекло! Немного подкопав вокруг, он ухватился за горлышко и вытянул бутылку!
Бутылка была красивой, стекло было голубым, а на нем были золотистые узоры. Должно быть какой-то караван, проходивший мимо, уронил ее здесь. Через цветное стекло было видно что-то мутное внутри бутылки. Она не была пустой, а в ее горлышке торчала пробка.
Вода! – промелькнула мысль.
Неожиданное обстоятельство придало мальчику сил, и с отчаянным усилием он вырвал пробку из горлышка.
Тут же из бутылки пополз серый дым, что не на шутку испугало Карама. Он боязливо отполз в тень скалы и посмотрел на облако, принявшее очертания огромного мужчины. Будто из под небес раздался низкий голос:
«Приветствую тебя, о, юный хозяин. »
Приглядевшись, Карам смог различить человеческое тело: мускулистые, широкие плечи, лысая голова с косичкой на макушке, борода, густые брови, и черные пронизывающие глаза, глядящие будто в иной мир. А снизу, не то согнутые тонкие ноги, не то хвост из прозрачной серой дымки. Конечно же каждый знает этот образ из сказок и рассказов, слышанных в детстве перед сном, и Карам узнал его.
«Ты джинн! » - прошептал он, не веря своим глазам.
«Да, так люди нас называют, господин. » - ответил дух.
«Значит, ты исполнишь три моих желания! » - воскликнул Карам, ликуя от счастья, - «ну, во-первых я хочу…»
«Будь осторожен, господин, желание исполнится сразу, как только ты его произнесешь. »
«Любое? Все, чего бы я ни попросил? » - недоверчиво спросил мальчик.
«Да, господин. » - спокойно ответил джинн.
«Тогда я хочу быть царем, Властелином Всего Сущего! » - восторженно воскликнул Карам, самым страстным желанием которого, всего лишь минуту назад был стакан воды…
Джинн лишь молча, тонкой струйкой дыма просочился обратно в бутылку.
Не успел Карам трижды моргнуть, как все вокруг изменилось, вместо бесконечных песков и горячего солнца пустыни, он увидел чудесный сад, пальмы, ширму над головой, раб с опахалом, мягкие подушки, на которых он лежал и богатые одеяния на его теле. Рядом на подносе лежали фрукты и стояли напитки.
Сперва бедный мальчик растерялся при виде всей этой роскоши и подумал, что это – не иначе как сон! Или же он умер и попал в блаженные сады богов, но увидев у себя в руках голубую бутылку с золотым узором, Карам понял, что это не сон и жадно набросился на фрукты и напитки.
Стоит ли говорить, что жизнь бедного крестьянского мальчика кажется давним ужасным сном, рядом с жизнью царя – Властелина Всего Сущего. Еда, напитки, рабы, исполняющие любые желания – всего вдоволь! Что можно желать еще?
Визири, советчики, знать, все они должны решать государственные проблемы, а царь может развлекаться!
Как-то Карам решил прогуляться по шикарному городу, хозяином которого он теперь стал. Он его, конечно уже видел. Мощные носильщики несли его на обложенных шелковыми подушками и занавешанными тончайшими тканями, роскошных царских носилках, под крики глашатая: «расступитесь, царь идет! »
Но ему хотелось посмотреть на город не так. Он хотел увидеть обыденную жизнь, людей, одним словом, увидеть его глазами простого смертного.
Он ведь царь – ему можно все!
И так, он накинул на себя серый плащ, надел деревянные сандалии, которые ему сейчас уже казались неудобными по сравнению с шелками и бархатом, к которым его тело успело привыкнуть.
Его каждый раз заново поражали великолепие и роскошь города: дворцы, храмы, великолепные памятники. И только подумать, что все это принадлежит ему одному!
Гуляя по городу, он как-то забрел на великолепную площадь, в середине ее был фонтан, а по бокам росли финиковые пальмы. Он подошел к фонтану, пытаясь не привлекать внимания, и зачерпнул воды ладонями, как в былые времена, когда он еще даже ни разу не видел ни единого золотого бокала. Раньше эта вода показалась бы ему вкусной, как ничто другое на свете, но сейчас, в сравнении со свежими соками и старыми винами, она показалась ему безвкусной.
И когда он уже отходил от фонтана, на краю площади он увидел человека, изможденного, а рваных одеждах. Он, шатаясь, рухнул прямо царю под ноги. Карам в ужасе отшатнулся. Не то чтобы он никогда не видел умирающих людей, но что то в этом человеке ему было знакомо, как будто он был с ним загадочным образом связан…
«Пить», - простонал умирающий, - «хоть один глоток перед смертью…» - еле слышно прошептал он, смотря невидящими глазами и протягивая к Караму исхудавшие руки, - «ведь когда то я был богат…» - произнес он на последнем дыхании и рухнул вниз лицом в нескольких метрах от фонтана.
Но юный царь опрометью бросился от него, как от прокаженного и долго бежал незнамо куда. Чем-то роковым казалась ему та встреча и никак не выходила у него из головы.
После этого он долго не решался вновь выйти по городу гулять переодетым. Но любопытство взяло свое. И вот он снова стал ходить по улицам в обличье простолюдина. И вот однажды с ним вновь произошел случай, лишивший его сна и покоя.
Прогуливаясь вдоль берега голубой и полноводной реки, он увидел девушек, стиравших и сушивших белье. И тут мимо него прошла одна из них, она, легко балансируя, несла на голове корытце с выстиранным бельем. Тропа была узкой, и он отошел в сторону, на миг их взгляды встретились и после этого юный царь потерял покой.
Он стал поджидать ее у реки и вот, он в один прекрасный день вновь встретил ее. Он стал наблюдать за ней издалека, а однажды он незаметно пошел за ней. Так он узнал где она живет. Однажды он услышал как ее окликнули «Танит». Ее звали Танит…
Ах как блестели ее глаза, как грациозно она покачивала бедрами, неся на голове обшарпанное корыто!
Но как же так! Он шпионит за девченкой, словно какой-нибудь оборванный шальной мальчишка!
Но он же царь! А цари должны получать то чего желают!
Так Танит привели во дворец. Ее одели и причесали так, что по красоте она не уступала ни одной из его наложниц, он радовался, что теперь наконец она принадлежит ему!
Но что-то было не так. Как-то грустен был ее лик. И радости не было в ее глазах от того, что она рядом с Властелином Всего Сущего. Не было в ее глазах того выражения, того блеска, который раньше его так пленил.
«Танит, скажи мне правду, ведь нехорошо лгать своему царю! Ты не счастлива рядом со мной? » - спросил Карам ее однажды.
Но девушка лишь опустила глаза.
Он дарил ей горы золота, украшений, драгоценных камней, он сделал ее царицей, и посадил ее рядом с собой на золотой трон. Но она по прежнему была грустна.
Чего еще может желать девушка? Любая другая на ее месте была бы на седьмом небе от счастья.
Но она была грустна и чахла на глазах.
Тогда Карам вновь обратился к своей царице:
«Скажи, какая печаль лежит у тебя на сердце, и, если это в моих силах, я исполню любое твое желание, лишь бы развеселить тебя. »
Но она молчала.
«Говори же, я так повелеваю! » - разгневался Карам.
«До того как вы, повелитель, захотели привести меня во дворец, я должна была выйти замуж за другого человека… мое сердце тоскует по нему…»
«Значит ты любишь кого-то больше, чем Властелина Всего Сущего?! » - еще больше разгневался юный Карам.
«Нет, мой царь, » - кротко ответила девушка, - «разве я могу посметь любить кого-то больше чем моего повелителя. » - но глаза ее были печальны как прежде.
Несколько дней царь не спал и не ел. С тех пор как Карам стал царем он привык, что для Властелина Всего Сущего нет ничего невозможного. Оказывается есть…
Но на этот случай он тоже знал выход…
Из потайного места он достал, разукрашенный золотом ларец и отослав всех слуг, запершись в своих покоях, аккуратно открыл его. В нем лежала голубая, богато-разукрашенная стеклянная бутылочка.
Как безумно тратить еще одно желание на такую ерунду, тем более, что осталось всего два, Карам понимал это, но с другой стороны, ему не елось, не спалось, он мог заставить ее сделать все что угодно, он мог купить все что ему пожелается, но то что он хотел, нельзя было приказать или получить силой, нельзя было купить за золото… он хотел ее любви.
Он осторожно вынул пробку из бутылки, и тут же комнату заволокло дымом. Появилась знакомая, но все равно, наводящая трепет фигура джинна.
«Я слушаю вас, мой повелитель. » - произнес исполин.
«Хочу, что б моя жена Танит, великая царица, любила меня одного больше всего на свете! »
«Хоть и жестоко твое желание, да будет так. » - сказал джинн и исчез в бутылке.
С того дня Танит переменилась. В ее глазах вновь появился блеск, но все же он был не таков как раньше, когда Карам впервые ее увидел, он был каким-то лихорадочным.
Но она смотрела на него с любовью и всячески старалась ему угодить, смеялась, когда радовался он, и была печальна, когда он грустил. Сначала Карам обрадовался наступившей перемене, но вскоре наскучила ему любовь Танит, она была какой-то ненастоящей… да и царская роскошь ему надоела. Вроде у него все было, да только одного у него не было – счастья.
Ни Танит, ни роскошные одежды, ни шикарные пиры, ничего не радовало.
И вот однажды, Танит ненароком спросила о его матери, и тут Карам, к своему ужасу, понял, что он совершенно о ней забыл. О ней и о своих братишках и сестренках, голодных и ждущих его возвращения.
Его до глубины души потрясла эта мысль. Он почувствовал резкий укол совести. Сколько лет прошло с тех пор, как он бедным мальчиком покинул свой родной дом? Семь? Восемь?
Повелитель Всего Сущего велел позвать к нему своего верного и преданного подданного и велел ему разыскать то далекое селение, где жили его родственники, дабы с почестями привести их в его дворец. Вместе с гонцом он отправил некоторые драгоценности в подарок своей матери. Как она удивится, узнав что ее сын – Властелин Всего Сущего! Она будет в золоте ходить, и братья его и сестры больше никогда не столкнуться с нуждой, будут играть с самыми дорогими и красивыми игрушками. Да нет! Сколько лет уже прошло! Они же все уже выросли, стали взрослыми, даже его самая младшая сестренка, которая только научилась ходить, когда он покидал дом, теперь уже большая. Ну тогда сестер он выдаст замуж за самых богатых и знатных вельмож, а братьев сделает везирями и поставит на высокие государственные должности.
Вот почему он не находил покой все эти годы! Как он мог о них забыть! Как!? Но теперь он все исправит!
Карам повеселел и все считал дни, когда посыльный должен вернуться с его семьей.
Он велел украсить дворец и город и готовить великий праздник к приезду его родных.
И вот за два дня до назначенного срока во дворец явился посыльный. Карам поднялся ему навстречу: «где они? Они уже едут? Скоро они будут? » - радостно спрашивал он, даже забыв о своем царском достоинстве.
Но посыльный молчал и не отрывал глаз от пола. У Карама по спине пробежал холодок, сердце больно сжалось. « Где они? Отвечай немедленно! » - сказал он дрожащим голосом, сдерживая крик, застрявший в груди. Он видел перед собой лицо посыльного и по его лицу он видел, что они не приедут.
«Чума, мой повелитель. » - еле слышно сказал он, - «чума выкосила больше половины тех, кто живет к югу от великого моря…».
Юный царь был как громом поражен. Как так случилось? Почему он раньше не вспомнил о своей семье? Неужто власть так могла затмить ему разум? , что он забыл о своей матери, братьях, сестрах… это все этот джинн! И зачем только он его нашел!
В гневе ринулся он в свои покои. Где там ларец с этой проклятой бутылкой…
«Джинн! » - прокричал он, откупоривая бутылку, - «это все из-за тебя! Это все ты! Больше всего на свете я хотел бы никогда не находить эту проклятую бутылку!!! »
Но едва он произнес последнее слово, как стены дворца начали стремительно таять, джинн растворился где-то в пустоте, и бутылки не стало у него в руках, а вокруг, до самого горизонта простирались бесконечные пески. Лишь он один здесь был живой и лежал в тени, нависших над ним скал. В горле, в носу, в волосах, в ушах и в одежде всюду был песок, и нестерпимо мучила жажда.
Неужто он потерял сознание, и все это ему пригрезилось? Только подумать, он был Властелином Всего Сущего! Но все в порядке, его семья жива и ждет его возвращения из города, но похоже ему не суждено туда добраться. Ведь он один посреди пустыни и нет никакой бутылки с джинном…
Он устало опустил голову на песок, и тут до него донеслись звуки, чудесней которых он, казалось, никогда не слышал. Неужто у него вновь помутился разум и ему это лишь грезится? Он ущипнул себя за руку, но нет, сладостный и манящий звук не исчезал. Где-то в отдалении журчал ручей.
Карам пошел на звук и через некоторое время нашел в скалах бьющий из под земли ключ. Воды его ручейком сбегали со скалистых уступов и просачивались обратно в песок. Карам напился вдоволь и заснул под мерный плеск ручья. Проснувшись, он снова напился воды и решил попытать свое счастье. Он отправился в путь по песчаной равнине в ту сторону, где, как он предполагал, должен находиться город.
День клонился к концу, и вот, в закатных лучах, он увидел в дали то, что уже не надеялся увидеть: следы каравана.
Он как раз успел до них добраться, когда солнце село, погружая бесконечные пески во мрак, и лишь звезды светили над головой. Говорят, что душа царя после смерти становится звездой… но теперь он не царь. Зато так легко на душе, как давно уже не было… так он заснул один посреди песков.
Несколько дней он шел по следам каравана, но силы предательски покидали его, ведь у него не было ни еды, ни питья.
Он совсем уже ослаб, как вдруг ему показалось, что на горизонте он различает очертания зданий. Может быть это – мираж? Но нет, он подходил все ближе, а здания, вместо того чтоб таять, как это бывает с миражами, наоборот росли. Значит он все таки достиг города!
Но ноги подкашивались от слабости, в глазах все плыло.
Он увидел вокруг себя дома. Колодец, ведь где-то здесь должен быть колодец… так он, шатаясь, вышел на большую площадь, и единственное, что он различил перед собой – это фонтан, стоящий почреди площади. О Боги! Он спасен!
Но тут в глазах у него окончательно потемнело и он рухнул в нескольких метрах от фонтана.
«Пить», - простонал он еле слышно, - «хоть один глоток перед смертью…» но кто же его услышит…
И его сознание окутал мрак.
И тут кто-то его аккуратно перевернул и, приподняв его голову, приложил к раскаленным губам кружку с водой.
Когда он открыл глаза, он увидел девушку, еще совсем юную, она улыбнулось, и ему показалось, что они с ней давно знакомы.
Она привела его к себе домой на маленькую улицу неподалеку от большой реки. Он рассказал, что ищет работу и выяснилось, что стеклодув, живущий по соседству, ищет ученика.
Карам хорошо обучался и вскоре уже стал получать деньги за свою работу. Но он жил скромно, и высылал с караваном деньги для своей матери.
Они росли вместе с той девушкой, что напоила его у фонтана. Ее звали Танит. Некоторое время спустя, он взял ее в жены и открыл собственную стеклодувню. Потом он перевез свою мать и своих братьев и сестер в город. Жизнь его стала спокойной и размеренной. Днем он работал в стеклодувне. Особенную славу снискали у народа голубые бутылочки, причудливой формы, с затейливым золотым узором, он мастерски их изготавливал и получал за них хорошие деньги.
По вечерам он возвращался домой и там его ждала Танит, а глаза ее сияли, как звезды.
Только на земле то было или на небесах, это нам уже неведомо…