ГЛАВА ТРЕТЬЯ,

в которой человек с белой бородой раскрывает трём богатырям тайну своего волшебства

Волшебник задумчиво помолчал. Было слышно, как в темноте трещали кузнечики. Вдали на железной дороге зашумела электричка. Эхо в лесу настойчиво повторяло её удаляющийся шум. Ночной ветерок принёс на веранду рез-кий запах цветущего табака. Два белых мотылька вились над столом, то и дело ударяясь об электрическую лампу.

— Вы любите сказки? — вдруг спросил он.

— Да, — в один голос сказали богатыри.

— Так я и думал, — закивал он головой. — Только не думайте, что волшебство бывает только в сказках. Хорошая сказка только предвосхищает то, что случается потом на самом деле.

— Это как? — спросил Алёша Попович и потрогал пальцем облупленный нос.

Приятели знали, что он всегда поступает так, когда чем-нибудь озадачен.

— Очень просто! — быстро сказала Забава. — Было много сказок о ков-ре-самолёте, а теперь люди и вправду летают на самолётах.

— Правильно, — снова закивал человек с белой бородой. — А вспомните старую сказку о волшебном яблоке, которое катается по блюдцу и показывает то, что происходит где-то далеко-далеко.

— Телевизор! — догадался Добрыня Никитич и самодовольно заулыбался.

— Тоже правильно… Давайте вспомним ещё чтонибудь, — продолжал Волшебник. — Ну, вспомнили?

— Вспомнил, — сказал Илья Муромец. — Иванушка скачет на Коньке-Горбунке на Луну… к Месяцу Месяцовичу!

— Космическая ракета! — выпалил Добрыня Никитич, и его толстощёкая физиономия снова расплылась в улыбке.

— А теперь скажите, богатыри, разве все это не волшебство? Ракета, летящая на Луну? Ведь чудеса, правда? И согласитесь, что творить такие чудеса под силу только волшебникам и богатырям! Я ведь уже сказал вам, что у нас никогда не переводились волшебники и богатыри!

— Волшебники — это учёные, — сказал Илья Муромец. — Я знаю: вы — учёный.

— Думай обо мне, что хочешь, — прищурился человек с белой бородой, пряча под опущенными ресницами улыбку, — только я волшебник, и вы сейчас в этом убедитесь… Что бы вы сказали, если бы я перенёс вас… — Он поднял из-за стола и протянул руку к ночному небу. — Что бы вы сказали, если бы я перенёс вас к одной из этих звёзд?

— Полетели! — сорвался с места Илья Муромец. — Товарищ Волшебник, пожалуйста, давайте полетим!

— А куда мы полетим? — с сомнением в голосе спросил Добрыня Никитич, который не любил принимать поспешных решений. — Если на Марс или на Венеру, то это ещё можно… А если куда-нибудь дальше…

Волшебник остановил его движением руки:

— Ты хочешь сказать, что если лететь дальше нашей солнечной системы, то для этого может не хватить человеческой жизни?

Добрыня Никитич помолчал, соображая.

— Ну, конечно, не хватит… До Луны наша ракета летит около трех су-ток… Ну так Луна совсем рядом! Если же на Марс или на Венеру лететь, небось потребуется много месяцев. А ведь Марс и Венера, можно сказать, наши соседи. Они вместе с Землёй вокруг одного Солнца вертятся. Ну, а если улететь из нашей солнечной системы к другим солнцам… — Добрыня безнадёжно покачал головой. — Ста лет будет мало!

— А можно со скоростью света лететь! — торопливо сказал Илья Муромец, давно и очень страстно мечтающий о межпланетных путешествиях. — Триста тысяч километров в секунду! Я читал, что есть учёные, которые уже изобретают такие ракеты. Забыл, как она называется…

— Фотонная ракета, — подсказал Волшебник. — Ну что же, я вижу, что вы неплохо разбираетесь в космосе, что делает честь ученикам шестого класса. Однако я считаю, что для космического пространства триста тысяч километров в секунду — черепашья скорость. Конечно, до нашего Солнца с та-кой скоростью можно добраться за несколько минут, но, если бы вы полетели на фотонной ракете к другому солнцу — а другое, самое ближайшее к нам солнце в созвездии Центавра, — для такого путешествия потребовалось бы четыре года.

Заметьте, четыре года только туда, да четыре года обратно!

— Ой-ой! — вздохнул Алёша Попович. — Чтото мне не очень хочется лететь на Центавр…

— А я все равно полетел бы! — тряхнул головой Илья Муромец. — Подумаешь, восемь лет!

— А мы перенесёмся ещё дальше! — вдруг сказала Забава.

Богатыри, словно по команде, повернули к ней удивлённые лица. Она си-дела за столом, положив подбородок на колени и с нежностью глядя на Волшебника.

— Правда, дедушка?

— Правда, Забава, — улыбнулся он. су вас в такую даль, в такую даль…

— Неужели со скоростью света?

Илья Муромец.

— Быстрее! В миллион раз быстрее! — воскликнула Забава.

— Этого не может быть! — сказал Добрыня Никитич. — Триста тысяч кило-метров в секунду — это предельная скорость, известная на Земле.

Волшебник положил руку на его плечо.

— Ты правильно сказал, Добрыня: известная на Земле… А что, если существует скорость, которая ещё никому, кроме меня, не известна?

Все молчали. Да и что можно сказать, когда слышишь такое, что никак не укладывается в голове? У Добрыни Никитича вдруг мелькнула мысль: «Этот человек — великий гений! А может быть… Может быть, он сошёл с ума?! »

А человек с белой бородой неожиданно для всех рассмеялся весело и задорно, совсем как школьник:

— Ты подумал сейчас, Добрыня, что я гений или сумасшедший! Не опускай стыдливо глаз, богатырь! И не беспокойся: я не сумасшедший. Я ведь уже сказал вам, что я волшебник… Самый обыкновенный волшебник… Но даже волшебнику не всегда все бывает под силу. Так вот, я много лет искал волшебную тайну пространства и времени… Кстати, знаете ли вы, что они совершенно различны?

— Знаем, — дрогнувшими губами шепнул вспотевший от смущения Добрыня Никитич.

— Пространство и время не имеют ни начала, ни конца. Я бы сказал, что они едины в своей бесконечности… Вы понимаете меня? — строго спросил Волшебник.

— Да, — соврал Добрыня Никитич и незаметно вытер рукавом капельки пота на своём лице.

— Нет, вы совсем не понимаете меня! — вдруг рассердился Волшебник. — Мальчишки! Хорошо, я буду говорить яснее… Сколько метров от веранды до калитки. Вероника? — спросил он, впервые за вечер называя внучку её настоящим именем.

— Двадцать метров, дедушка.

— Сколько нужно секунд, чтобы пройти это расстояние?

— Не знаю… Быстрыми шагами — секунд десять.

— Так вот, люди мыслят на Земле, приноравливаясь ко всему земному. Они рассуждают так: двадцать метров до калитки — это мало. А вот до го-рода от нашего посёлка — шестьдесят километров — это много… Дальше… Десять секунд — это очень мало. А если Земля повернулась один раз вокруг своей оси — это уже много: двадцать четыре часа.

Но что такое «много» или «мало» для космоса, где нет ни калитки, ни земных минут, секунд и часов?

Как только вы отрешитесь от земных представлений, вам не от чего будет вести отсчёт расстояния и времени! И тогда секунда будет всё равно, что тысяча или миллион лет. А двадцать метров — все равно, что миллиард километров. Я нашёл тайну бесконечности! Моё волшебство заключается в том, что мне не нужно ни часа, ни года, ни тысячи лет, ни тысячной доли мгновения, чтобы перенестись с Земли в другие миры!

— Но это… — робко начал Илья Муромец.

— Сказка? — сверкнув глазами, быстро спросил Волшебник. — Да, сказка! Как только вы перелезли через зелёный забор, вы очутились в сказке. — Он помедлил и вдруг добродушно улыбнулся. — Когда вы будете рассказывать о том, что видели и ещё увидите сегодня, найдутся люди, которые скажут, что это совсем неправдоподобная сказка. И пусть себе говорят! Они очень скучные люди, потому что не умеют мечтать!

Илья Муромец зачарованно смотрел на Волшебника, и в его широко открытых глазах горел такой восторг, что Забава, нечаянно взглянувшая на него, почему-то порозовела и, запрокинув голову, расхохоталась звонко и весело. Её белая коса змейкой скользнула с плеча на спину.

Но он не обратил на Забаву никакого внимания.

— Теперь я все знаю, — уверенно сказал Илья человеку с белой бородой, рассеянно теребя свой чуб, выгоревший за лето на солнце, — вы специалист по всяким полётам.

— Да, — сказал Волшебник, — когда-то я подарил людям ковёр-самолёт, а сегодня я дал им мыслеплан! Хотите, я покажу вам свой мыслеплан?..

— А где он? — тихо спросил Алёша.

— Да вот же он! — Волшебник развёл руками, и что-то вдруг ослепительно сверкнуло.

Мальчики вскочили со своих мест. От изумления они не смогли сказать ни одного слова.

Терраса, на которой они только что пили чай, исчезла…

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ,

в которой герои этой сказки попадают на неизвестную планету

Они очутились в квадратной комнате с золотистыми светящимися стенами. Ни окна, ни двери! Стены, излучающие ровный приятный свет, были гладкими, будто отполированными.

В комнате стояло несколько мягких кресел. Вот и все, что было в ней, если не считать прикреплённого к одной из стен щита со множеством белых кнопок и над щитом большой карты звёздного неба.

— Садитесь, — повелительно сказал Волшебник.

Они сели в кресла.

— А куда мы полетим? — спросил Добрыня Никитич.

— Ребята, а может никуда не надо? А? — тихонько захныкал Алёша Попович.

— Молчи, Рыжий! — шепнул Илья Муромец.

— Мы перенесёмся, ребята, в одно из самых далёких от Земли созвездий, — негромко сказала Забава. — Да, дедушка?

— Да, Вероника, да, Забава! Мы понесёмся сейчас, друзья, со скоростью мысли, или, если хотите, со скоростью мечты!

— Пожалуйста, не надо далеко, — продолжал хныкать Алёша Попович. — Товарищ Волшебник… ребята! Давайте лучше на Венеру или на Марс.

— Ну какая же это будет сказка? — пожал плечами Волшебник. — Перенестись на Марс или на Венеру можно с помощью обыкновенной ракеты, которую наши люди уже научились строить.

— Мы перенесёмся, ребята, в созвездие, которое носит моё имя, — сказала девочка и покраснела. — Первое путешествие в космос дедушка обещал посвятить мне. Это созвездие называется Волосы Вероники.

— Да, да. Волосы Вероники, — взволнованно закивал Волшебник и ткнул твёрдым пальцем на карту. — Вот оно, небольшое созвездие нашего северного неба… Видите, оно расположено между созвездиями Волопаса, Девы, Льва и Гончих Псов.

Здесь находится северный полюс Галактики. И так далеко это созвездие, эта крохотная кучка звёзд, что все они кажутся нам совсем неяркими, едва различимыми с Земли. А между тем в созвездии Волосы Вероники десятки огненных живых солнц! К одному из этих солнц — смотрите, вот к этой малюсенькой точке — мы и перенесёмся сейчас.

— И погибнем! — визгливо вскрикнул Алёша Попович.

— Почему? — недоуменно посмотрел на него Волшебник.

— Потому что ни на какой звезде нельзя жить. Мы сгорим в одно мгновенье, — быстро и громко проговорил Алёша Попович.

Звуки его голоса до краёв наполнили квадратную комнату и, казалось, с треском отскакивали от светящихся стен.

— Не говори так громко, пожалуйста, — поморщился Волшебник. — Я сказал, что мы перенесёмся к одному из солнц созвездия, а не на само солнце. У многих звёзд есть свои планеты, так же, как у нашего солнца есть Земля, Марс, Венера… Никто ещё не видел ни в один телескоп планет в других солнечных системах. Но они есть! На одной из таких планет мы сейчас и окажемся… — И он подвинул своё кресло к щитку с белыми кнопками и задумался.

Внезапно Волшебник вскинул руки, и его пальцы забегали по кнопкам, как бегают по клавишам рояля пальцы музыканта. Кнопки слабо пощёлкивали, наполняя комнату шелестом. Наконец он медленно опустил руки, словно ус-тал.

— Забава, — тихо сказал Волшебник, — сколько сейчас времени?

Она посмотрела на маленькие ручные часы.

— Десять часов вечера, дедушка…

— Ты видишь на щите эту крайнюю кнопку?

— Да, дедушка.

— Нужно сделать последнее движение… Пусть эта честь принадлежит тебе! Прикоснись же пальцем к этой кнопке, девочка!

Забава сделала шаг к щитку и прикоснулась к кнопке.

Мыслеплан чуть-чуть дрогнул. Впрочем, это, может быть, только показалось взволнованным путешественникам.

— Все, — проговорил Волшебник торжественно.

— Что «все»? — шёпотом спросил Илья Муромен и облизнул пересохшие вдруг губы.

Волшебник поднялся с кресла. Его лицо было спокойным и бледным.

— Мы в созвездии Волосы Вероники, друзья! В одной из солнечных систем этого созвездия, на планете, о существовании которой на Земле даже не подозревают!

— А на этой планете есть воздух? — тревожно спросил Алёша Попович.

— Я уже проверил… Есть! Забава, сколько сейчас времени?

— По-прежнему десять часов, дедушка… Нет, уже одна минута одиннадцатого.

— Мы уже целую минуту находимся на другой планете!