Госпожа горничная

Госпожа горничная

https: //ficbook. net/readfic/1673820

Направленность: Слэш
Автор: царь и истеричка (https: //ficbook. net/authors/279729)
Фэндом: EXO - K/M
Пейринг или персонажи: Лу Хань/Чунмён, Чонин/Сэхун, Сехун, Лухан, Кай, Сухо
Рейтинг: NC-17
Жанры: Романтика, Юмор, PWP, AU, ER (Established Relationship), Стёб
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика, Кинк
Размер: Мини, 13 страниц
Кол-во частей: 2
Статус: закончен

Описание:
Чунмён в костюме блядской французской горничной и парике, Чунмён с лентой на шее и в туфлях с ремешком. Чунмён в чулках и невероятно короткой юбке посреди улицы. Чунмён говорит Ифаню, что тот не прав.

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
в общем, я решил сделать небольшой pwp-сборник под названием " Близкие друзья", объединенный одним миром, но по разным пейрингам:
1. " Девочка моя" http: //ficbook. net/readfic/1365730
2. " 23-летний девственник" http: //ficbook. net/readfic/1493213
3. " Тайские бусы" http: //ficbook. net/readfic/1513115
4. " drochery. net" http: //ficbook. net/readfic/1558340
5. " Госпожа горничная" http: //ficbook. net/readfic/1673820
6. " Рыцарь в белом халате" http: //ficbook. net/readfic/1735330

п. с. и опять лухо
п. п. с. и да, вероятно, у меня какие-то проблемы с кроссдрессингом

part I

Входная дверь с громким хлопком долбится об косяк, но Сэхун старается не придавать этому значения, потому что волшебные пальцы Чонина уже вовсю хозяйничают в области ширинки. Да и какая к черту разница, кто на этот раз завалился в их квартиру, которая в последнее время превратилась в проходной двор, или дом советов, или площадку для съемок передачи «Hello Counselor», где каждый ищет себе утешение, ночлег и холодное пиво в их холодильнике.
Сэхун старается абстрагироваться, ерзает на постели и призывно разводит ноги, буквально впиваясь пальцами в поясницу любовника и теснее вжимая его в себя, потому что отсутствие секса в последнее время отдает в голову сперматоксикозом, а отсутствует он как раз из-за блядских визитеров, которым плевать, что у кого-то еще здесь есть личная жизнь. Но Сэ надоело. Сэ нужен нормальный здоровый трах. Принцесса знает, чего хочет. И она хочет этого прямо сейчас.
Чонин немного отстраняется и грубым рывком стаскивает с него футболку, после чего вновь запускает руку в штаны, заставляя Сэхуна постанывать от нетерпения и подаваться бедрами навстречу каждому прикосновению. Ладони у Кима прекрасные, и хочется, чтобы они были везде.
- Сними их с меня, - почти умоляет О, начиная дергать ногами, потому что член уже болезненно упирается в ширинку, хоть вой.
Чонин при этом самодовольно ухмыляется и стаскивает, наконец, джинсы, жадно проводя ладонями по худым бедрам и склоняясь к плоскому животу, который начинает покрывать поцелуями. Ласкающие губы спускаются все ниже, заставляя дрожать от каждого прикосновения. Ким снимает с него белье, и в этот же момент Сэхун не сдерживается, он вплетается любовнику в волосы всей пятерней и тянет его лицо ближе к паху. Чонин послушно приникает к члену, тут же обхватывая кольцом из пальцев основание, накрывая губами головку и принимая по максимуму. Влажный язык ласкает чувствительную кожу, и Сэ давится стоном, сильнее сжимая волосы на затылке любовника, подталкивая его брать еще глубже. Очередной судорожный выдох, и тут:
- Сэхун-аа, я дома! – раздается громкое луханевское на весь коридор.
Чонин в тот же момент отстраняется, приподнимаясь на постели, и раздраженно косится на дверь, за которой насвистывает «грязный китаец», возясь с кедами и верхней одеждой. С некоторых пор этот парень у них днюет и ночует, потому что у него, видите ли, проблемы с Чунмёном, которого он теперь активно избегает, прячась дома у бывшего. И если в первую неделю Сэхуну было даже жаль Ханя, и приходилось терпеливо высиживать рядом с ним все свободное время и отвлекать разговорами о чем-нибудь далеком от «мой-парень-ким-чунмён», то на третью неделю его перманентное нахождение здесь уже начало доставать. Чонин, которого и так поселившиеся по соседству Чанёль с Бэкхёном доводят периодически до нервной трясучки, вообще, кажется, находится на грани срыва, а «грязный китаец» своим обществом и вовсе добивает окончательно.
- Плевать, продолжаем, - шипит Сэхун, снова тянется к партнеру и снимает с него кофту, не собираясь останавливаться на достигнутом.
Чонин несколько секунд удивленно косится в ответ и, возможно, раздумывает над тем, сможет ли трахаться, когда за стеной разгуливает Лу Хань. Однако когда Сэ приподнимается и начинает покрывать поцелуями его грудь, одной рукой обнимая за поясницу, а второй уже начиная расстегивать ширинку, он понимает, что сможет трахаться, даже если пресловутый Лу Хань встанет рядом со свечкой и будет при этом петь «Я – Генри Восьмой». Отстранив руки партнера, Ким начинает сам стаскивать с себя джинсы, но тут Сэхун дергается на месте, будто что-то внезапно вспомнив.
- Возьми меня! – командует он, на что Чонин нервно дергает молнию и возмущенно таращится в ответ.
- Да сейчас-сейчас, дай хоть штаны, блять, снять! – огрызается Ким, но его любовник уже отрицательно мотает головой и обнимает за шею.
- На руки возьми и неси, - поясняет Сэ, уже ловко обхватывая Чонина ногами за талию, отчего тот заметно зависает.
- Куда нести? – вопрос, полный вытупов, но вполне закономерный в данной ситуации.
- К двери, быстрее, прижми меня к ней, ну же! – раздраженно восклицает Сэхун, и Чонин спорить не решается, подхватывая того на руки и перенося в указанном направлении. Ким предполагает, что у младшего от недостатка оргазмов в жизни просто немного крыша съехала, и если эту проблему нужно решать у двери – да будет так. Хоть на люстре, если честно, в любой позе, только пусть это уже случится. А то теперь и в ванной подрочить можно только под аккомпанемент чьих-то подколов. Чонин вжимает Сэ в деревянную поверхность, и тот довольно стонет, затем отдавая любовнику прихваченный с постели тюбик с лубрикантом.
- Просто дверь… - начинает пояснять Сэхун, но вздрагивает, ощущая влажные растягивающие пальцы, резко проникающие внутрь. – Дверь… - снова пытается продолжить он, однако в этот момент Чонин ощутимо надавливает на простату, вырывая судорожный вздох.
Сэ весь выгибается в чужих объятьях и сам насаживается на пальцы, закусывая нижнюю губу, кажется, позабыв все свои оправдания столь странного поведения. Младший крепче обнимает Чонина за шею, а второй ладонью вновь вплетается в его волосы, приближая к себе и ощущая его взволнованное дыхание. Сэхун сдавленно стонет, когда любовник трахает уже тремя пальцами, и тянется за поцелуем.
- Дверь не запирается, - наконец, вспоминает он, что хотел донести с самого начала, выдыхая это в чужие губы и следом целуя, не давая возможности что-то ответить. Впрочем, Чонину все равно некогда задумываться над гениальностью решения проблемы отсутствующего замка, потому что такой узкий и податливый Сэхун стимулирует отток мыслей из головы и приток крови к члену.
- Сэ, ты что, даже не выйдешь? – вновь доносится голос Лу Ханя, после чего тот по привычке, не церемонясь, дергает ручку, но дверь, прижатая двумя телами, естественно, не поддается.
- Я занят! – отзывается Сэхун, оторвавшись от губ любовника, и часто дышит от настойчивой стимуляции, уже ощущая просто адскую потребность почувствовать самого Чонина, желательно без комментариев бывшего за стеной.
Сэ поднимает взгляд на Кима и облизывает губы, вновь дернувшись бедрами навстречу, отчего тот тихо матерится, отстраняя ладонь и удерживая партнера одной рукой и, наконец, приспускает свои джинсы вместе с боксерами. Тюбик с лубрикантом уже давно валяется где-то у их ног, поэтому Чонин проводит по своему члену пальцами, на которых все еще осталась смазка, и направляет его в растянутый проход, резко толкаясь бедрами меж разведенных ног. Сэхун на секунду хмурится от ощутимого дискомфорта, но когда любовник в следующий раз вновь проникает, уже медленно, постепенно входя до конца и заполняя собой, он давит стон в чужом плече.
- Но мне тут скучно одному, Чанёль и Бэкхён куда-то утащили свои задницы, - продолжает канючить Лу Хань, но до Сэ смысл его слов как-то очень медленно и смутно доходит в данный момент.
Чонин крепко держит за бедра, ускоряя толчки и практически насилуя шею своим языком, созданным для блядства, поэтому хриплый от возбуждения полустон-полувздох все же вырывается из горла, когда Сэхун чувствует любовника в себе особенно глубоко. Он опускает одну ладонь вниз и снова вцепляется в чужую поясницу, желая задержать это ощущение. К тому же спина Чонина – это особенный фетиш, это невероятно красивый изгиб позвоночника и напряженные мышцы, по которым Сэ так нравится скользить пальцами.
- Сэхун-ааа, - вновь раздается за дверью голос Лу Ханя, отчего О резко распахивает глаза, ибо в его голове только что нарисовался образ голого бывшего, что не возбуждает уже давно ни в которой степени.
- Блять, - недовольно выплевывает Сэ и повторяет это, когда Чонин обхватывает его член у основания и мягко ведет по всей длине, в тот же момент опять совершая толчок. – Хань, посмотри… - пытается пробормотать младший через рваные вздохи, - посмотри телевизор.
Сформулировав, наконец, свою мысль, Сэхун впивается в губы любовника частыми, хаотичными поцелуями, пока тот не начал беситься, но дверь все равно содрогается, когда Чонин вновь засаживает ему, не жалея сил, вырывая более громкий уверенный стон и собственное имя, повторяющееся искусанными губами. И уже становится плевать, кто и что услышит, Сэ настолько хорошо, что он готов перекрикивать звуки включенного телевизора, доносящиеся из гостиной. Готов срывать голос и знакомить всех новых соседей с Чонином, ладонь которого так умело двигается по члену в такт толчкам. Сэхун весь напрягается, остатки мыслей окончательно покидают голову, и остается только сосредоточение на тонком ощущении приближающегося оргазма. Каждая быстрая фрикция заставляет дрожать и чуть ли не задерживать дыхание, пока все тело не выгибает от бурной кульминации. Несколько секунд младший все еще толком не соображает, по-прежнему ощущая, как удовольствие лениво расползается по каждой клетке, двигаясь от низа живота. Чонин кончает в него спустя еще несколько нервных движений и явно с трудом стоит на ногах, при этом еще и удерживая вес любовника. Дав себе несколько мгновений, чтобы собраться, он все же переносит Сэхуна обратно на постель и сам падает рядом, рассматривая свою ладонь, перепачканную чужой спермой.
- Я соскучился даже по этому, - задумчиво бормочет Ким, когда дыхание более-менее приходит в норму, и тянется за салфетками.
- Угу, - только и выдает Сэхун, расслабленно валяющийся на кровати с закрытыми глазами и блаженной улыбкой на лице.
Оргазмы вновь вернулись в его жизнь, и она резко обрела смысл.
- Слушай, теперь сделай одолжение, разберись с Лу Ханем в нашей гостиной, он там уже прописался и конкретно достал, - вновь начинает ворчать Чонин, натягивая обратно трусы, джинсы и застегивая ширинку.
Вообще-то, он мечтает о душе, лучше о совместном, но там тоже проблемы с замком, а у «грязного китайца» хватит наглости войти и все всем обломать, если тяга к общению окончательно припечет.
- Не пойду никуда, - лениво отзывается Сэхун и сладко потягивается. – Тем более, он все равно ничего не рассказывает и предпочитает не решать проблемы, а прятаться от них в нашей квартире.
- Эй, но это твой бывший там сидит! – возмущается Чонин, однако и этот аргумент не убеждает его любовника хотя бы сменить положение.
- Мой бывший там сидит, а я тут лежу и ничего с этим не делаю, так? – произносит Сэ, чуть приоткрывая глаза.
- Типа того, - пожимает плечами Ким, поднимаясь с постели и подхватывая с ближайшего стула какую-то футболку.
- Ну, накажи меня, - игриво выдает младший, сгибая ноги в коленях и принимая очень соблазнительную позу, дразня расслабленно разведенными бедрами, но из гостиной уже орет какая-то дебильная реклама. Лу Хань привлекает внимание. Двадцать четыре года ребенку.
Чонин закатывает глаза и натягивает футболку на себя, затем выходя из комнаты и решительно направляясь сначала на кухню, а после в гостиную к «любимому гостю». Он плюхается рядом с Лу на диван, вырубает телевизор и протягивает собеседнику одну банку пива.
- Рассказывай, что у тебя случилось с Чунмёном. Без всяких там «да так, проблемы» и «не важно, бывает», и «все пары ссорятся».

- Господи, твой член, такой большой, он во мне, - томно выдыхает Исин, эротично мычит, после чего откусывает от обеденного круассана и запивает все кофе, торопясь бесшумно прожевать, пока собеседник не потребовал продолжения. Тот хрипло отвечает, а Чжан отчетливо слышит звук вжикнувшей молнии на брюках. Он довольно улыбается, а на лице отражается искренний восторг и наслаждение всей ситуацией.
- Да, да, вот так, я хочу, чтобы ты брал меня грубо, - приглушенно произносит Исин и прикусывает нижнюю губу, когда слышит участившееся дыхание на другом конце провода.
Он уже собирается продолжить описание пикантной сцены, но тут раздается звонок в дверь. Чжан чертыхается себе под нос и заранее проклинает визитера, кем бы тот ни оказался. И почему ему в последнее время так везет на несвоевременные приходы гостей?
- Ифань, я тебе перезвоню, кто-то пришел, - с сожалением говорит Син и хмурится по пути в коридор.
- Эй, я в университетском туалете, и у меня стоит, ты серьезно? – возмущается собеседник, а Чжану действительно дико жаль, что их прервали.
Конечно, секс по телефону вовсе не обязателен, с учетом того, что они встречаются не на расстоянии и трахаются вполне стабильно, но Ифань не любит не получать то, что достается другим, пусть и за деньги. Поэтому Исину периодически приходится ублажать его только своим голосом, но он совсем не против, это даже придает некой остроты в их отношения. Как и видеокамера, ставшая частой гостьей в их спальне, теперь общей.
- Включи фантазию, я не могу трахаться с тобой в прямом эфире при свидетелях, - советует Чжан, уже подходя к двери и с удивлением замечая в глазок Чунмёна.
- Раньше съемочная группа тебе не мешала, - ворчит Ифань, а Исин устало закатывает глаза, расправляясь с замком.
- Раньше я не трахался с тем, в кого был влюблен, это личное, - отрезает младший и отключается, убирая телефон в карман домашних штанов, после чего, наконец, открывает внезапному гостю.
Чунмён кажется еще более бледным и худым, чем обычно, а на его лице вся скорбь этого мира, что явно указывает на какие-то серьезные проблемы в жизни, только вот Чжан искренне не понимает, почему решать их парень пришел сюда. Исин, конечно, очаровашка, и людям зла не желает, но и сочувствия от него тоже не дождешься. Он слишком скептически относится к чужим проблемам и не знает, что нужно говорить, когда кому-то плохо, совершенно теряется, и появляется дикое желание провалиться под землю. Выслушивать о несчастьях Чунмёна не хочется еще больше, потому что тот напоминает голодного котенка, которого выбросили на улицу. Вроде бы жаль до ужаса, аж сердце сжимается при виде этого очаровательного существа, на долю которого выпало столько несправедливости, но ведь домой же не потащишь. Исин ненавидит сочувствовать, если ничем не может помочь.
- Что-то случилось? – все же нехотя выдавливает из себя Чжан, мысленно надеясь, что приятель передумает исповедоваться и уйдет.
- Можно войти? – каким-то севшим голосом произносит Чунмён, будто боится, что если заговорит о своих проблемах чуть громче, то станет еще хуже.
Исин шире открывает дверь, пропуская гостя в квартиру, и предлагает кофе. Ким вежливо отказывается, объясняя это тем, что за последнее время накофеинился на год вперед. Син пожимает плечами.
- Может, тогда сразу в спальню? – интересуется он, и Чунмён смотрит так испуганно, будто готов прямо сейчас рвануть обратно на выход. – Да, Господи, у меня нет гостиной. Хочешь в коридоре разговаривать?
Моргнув пару раз, Ким отрицательно мотает головой и идет за хозяином квартиры в спальню, где скромно присаживается на край постели, явно чувствуя себя при этом не в своей тарелке. Исин же устраивается в компьютерном стуле напротив собеседника.
- Ну, вещай, - произносит он, прерывая явно затянувшееся молчание, потому что Чунмён все никак не решается заговорить и только нервно скребет ухоженными ногтями по своим джинсам, создавая раздражающий звук.
Исин мимолетно думает о том, что эти ногти могут творить с луханевской спиной при желании, но поинтересоваться не решается.
- Лу Хань меня бросил, - наконец, со вздохом выдает Чунмён, и Чжан в шоке таращится на него, не совсем улавливая информацию. – То есть, еще не бросил, но бросит, - уверенно кивает Ким и опускает взгляд, явно собираясь скорбеть прямо здесь на эту тему.
- С чего ты взял? – наконец, уточняет Син и задумчиво чешет макушку.
С Лу Ханем он познакомился, еще когда тот встречался с Сэхуном, и прекрасно помнит, как «грязного китайца» потом переклинило на «золотом мальчике» с курса помладше. Родители Чунмёна на самом деле очень богаты, поэтому своему дитятку никогда ни в чем не отказывали и всегда берегли от плохих компаний, при этом сам Ким казался воплощением «правильности», кем-то, кто ни за что бы не запал на кого-то вроде хамоватого и наглого Лу. Это заставило последнего изрядно пострадать и побегать, пока Чунмён не обратил на него, наконец, взгляд своих невинных глаз. Вся эта предыстория как-то не вяжется с угрозой разрыва по инициативе Ханя.
- Я бесполезен, - поясняет Ким, сжимая свои маленькие ладошки в кулаки и с трудом подбирая слова. – В постели я – полный ноль, понимаешь? Я ничего не умею толком, поэтому наш секс банален. А Лу Хань, он… привык к кому-то вроде Сэхуна, который может и умеет все, с которым было интересно. Со мной ему было интересно, пока секс со мной оставался нераскрытой интригой, но сейчас со мной скучно. И теперь мой собственный парень избегает меня, прячась у своего бывшего. Наверное, я настолько жалко выгляжу, что он просто не решается сказать мне вслух, что все кончено.
Выдав все как на духу, Чунмён краснеет на месте и желает провалиться под землю. Возможно, черти в аду научат его, как делать Лу Ханю хорошо, потому что Исин выглядит таким ошалевшим, что его просить как-то теперь уже вроде и стыдно.
- Так, я понял, в чем проблема. Но почему ты идешь с ней ко мне? У тебя есть парень, который совершенно точно все умеет, так вот пусть он тебя и учит всем постельным премудростям, - Син удивленно косится на собеседника, пытаясь понять, не прикалывается ли тот.
- Он не будет этого делать, - качает головой Чунмён и вздыхает. – Мне кажется, он все еще относится ко мне, как неопытному подростку, которого нельзя развращать. И если я сам что-нибудь не предприму, то все развалится окончательно. Хань даже дома не ночует в последнее время и только придумывает какие-то дурацкие отговорки. А к тебе я обратился, потому что ты вроде как… ну, шаришь, в общем, в этой теме. Я надеялся, что ты мне что-нибудь посоветуешь, объяснишь, как…
Исин во второй раз за день устало закатывает глаза. Вот поэтому он не хотел, чтобы кто-то знал о его прошлой профессии. Сегодня к нему явился Чунмён со своими постельными проблемами, завтра придет Сэхун интересоваться, как половчее затолкать Чонину пробку с хвостом в задницу, а через месяц к нему постучится Опра Уинфри и устроит шоу с практическими советами от бывшей порно-звезды Чжана Исина. Вздохнув, парень поднимается со своего места и подходит к шкафу, доставая оттуда тот самый костюм французской горничной.
- Надевай это, будь сексуальным, profit, - коротко объясняет Син, всучивая одеяние удивленному Чунмёну. – Минутка с сексопатологом закончена.
Ким поднимается с постели, но продолжает нерешительно мяться на одном месте, теребя рюши на врученной юбке.
- Понимаешь, вот как раз с тем, чтобы быть сексуальным, у меня проблемы, - хмуро произносит Чунмён.
- И что ты мне предлагаешь? Трахнуть тебя и показать, как надо? У меня есть Ифань, который этого не одобрит.
- Не надо никого трахать, - несчастно вздыхает Ким. – Объясни просто на словах и немного, возможно, на жестах? Я ведь даже не знаю, как все это надевать и как при этом себя вести.
Исин смотрит на это горе луковое, действительно напоминающее безопытного подростка, которому как-то стыдно объяснять, как красиво и со вкусом трахаться с мужиками, если ты сам мужик.
- И почему ты не переспал с кем-нибудь лет в пятнадцать, сейчас бы уже все умел, - ворчит Чжан, вспоминая свои золотые тринадцать лет, когда невинность канула в Лету.
- В пятнадцать у меня не было Лу Ханя, и родители практически не выпускали меня из дома, - оправдывается Чунмён, вновь отчаянно краснея, потому что ему и самому как-то стыдно обращаться за подобной помощью и признаваться кому-то, пусть и другу, в собственной несостоятельности. Но Хань этого определенно стоит.
Можно было бы, конечно, обсмотреться порнухой, но это, увы, не помогло. Со стороны и в техническом плане кажется простым, но на деле не хватает смелости, и все получается глупо, неуклюже и не в тему.
- Ладно, - Исин поднимает руки, сдаваясь. – Я покажу тебе один раз, как все это надевать и носить. Ну, и попробуешь мне продемонстрировать что-то из своего арсенала соблазнения, а я подкорректирую, если что.
Хотя Чжану кажется, что никакого арсенала у Чунмёна нет, ему достаточно быть собой, и оставлять любовника фетишировать над каждым участком своего аккуратного и красивого тела. Но, видимо, Лу Хань все еще чувствует себя скованно рядом с этим «подростком».

- А обязательно рядиться в девчонку, чтобы Лу меня снова захотел? – неуверенно спрашивает Чунмён, пока Исин увлеченно затягивает на нем корсет, делая изгибы талии еще более соблазнительными и женственными. – Я думал, это фишка Чонина.
- Это не фишка Чонина, эта фишка называется «соблазнить, ничего при этом не делая». Тебе нужно лишь экзотично и красиво выглядеть, а дальше тебя просто оттрахают так, как надо. С учетом того, что ты ничего особо не умеешь, то для тебя это – идеальный вариант. К тому же, ты невысокий, худенький, у тебя маленькие ладони, тонкие запястья, стройные ноги и нежные черты лица. Да из тебя девчонка круче, чем из меня. И уж тем более, чем из Чонина.
Чжан застегивает экстремально короткую юбку с кучей подъюбников и рюшей и критически оглядывает, как все смотрится в целом. Спасибо, что Чунмён сам депилирует свои тощие конечности, и с этим не пришлось битый час возиться, поэтому ножки выглядывают из-под ткани очень соблазнительно.
- Надевай чулки, - указывает Син, протягивая другу белый капрон с милыми бантиками на резинках.
- Я чувствую себя ужасно, - вздыхает Ким, присаживаясь на кровать и натягивая чулки, визуально делающие его ноги еще более стройными. Ощущает он себя при этом действительно какой-то портовой блядью или дешевой профурсеткой, да еще и нимфоманкой.
- Будешь чувствовать себя хорошо, когда тебя будут трахать, - огрызается Исин, снова копаясь в своем шкафу, из которого, наконец, извлекает коробку с черными лакированными туфлями на ремешке.
- Я не смогу на этом ходить, - отчаянно пищит Чунмён, и уже готов разрыдаться, потому что только-только привык просто дышать в этом жутком корсете. Спасибо, что Чжан не засунул ему туда какие-нибудь импровизированные сиськи.
- Походишь по моей квартире, потренируешься, ничего сложного в этом нет, да и каблук не такой уж и высокий, не больше шести сантиметров, - пожимает плечами Исин, для которого действительно в этом нет никакой сложности, потому что очень часто доводилось сниматься именно в фетиш-фильмах с уклоном в кроссдрессинг. Он и на шпильках расхаживал так же ловко, как сейчас в кедах.
Застегивая ремешки на своих ногах, облаченных в чулки, Чунмён думает о том, что если после этого Хань все же его бросит, то он навсегда отречется от секса и вообще уйдет в монастырь, познавать дзен. Ну, или просто вскроется от горя, как вариант, потому что собственная жизнь как-то очень дерьмово представляется без любимого хама, матерящегося через слово и прокуривающего квартиру.
- Оставим тебя брюнеткой, детка, - ухмыляется Исин, нахлобучивая Киму на голову парик с длинными каштановыми прядями, слегка вьющимся к кончикам. – Да тебя действительно не отличить от девицы, - восторженно вздыхает Чжан, пока начесывает пряди, сделанные из натуральных волос, а оттого смотрящиеся еще более естественно, а затем закрепляет на них головной убор французской горничной, после оценивая взглядом.
- О, чуть не забыл, - Син щелкает пальцами и подходит к комоду, возвращаясь от него с красивой черной лентой, которую повязывает на тонкой шее Чунмёна. Тот уже ничему не удивляется, не сопротивляется и только пытается запомнить, как все это потом надевать.
- Хань тащится по ошейникам на чужих шеях, ему должно понравиться, - сообщает Чжан, делая из ленты аккуратный бант.
- Откуда ты знаешь? – тихо интересуется Ким, ненавидящий себя в данный момент за то, что ни черта не знает о пристрастиях своего любовника, просто потому что ему всегда было слишком стыдно спросить. Точно так же, как когда-то было стыдно предложить зайти дальше поцелуев, хотя очень хотелось.
- Ну, как-то мы это обсуждали, когда они еще с Сэхуном встречались, и тот потом приперся с красноречивыми следами на шее, - отмахивается Исин.
- Как думаешь, он может к нему вернуться? – осторожно спрашивает Чунмён, когда Чжан уже вертится вокруг него с косметичкой.
- Лу Хань? К Сэхуну? Только через труп Чонина, пожалуй, - ухмыляется Син. – Да брось, парень, не уйдет он от тебя никуда. Если кто-то вроде Лу ждет месяцами просто того, чтобы ты решился расстаться с невинностью, значит, ты ему больше, чем просто нравишься.
Чунмён неуверенно улыбается в ответ на эту фразу, потому что сам он все еще боится оказаться брошенным.
- Так, ладно, - Исин хлопает в ладоши, с улыбкой поглядывая на свое «творение», - ты – само очарование, теперь побудь со мной развратной соблазнительной штучкой.

part II

Последняя пара в университете дается Ифаню адским адом, потому что на протяжении всего занятия он думает только о стонущем под ним всякие пошлости Исине. Исине, который так незамысловато впервые признался ему, что влюблен. На самом деле, из младшего подобных слов клещами не вытащишь, и он в принципе не любит откровенничать, поэтому за сегодняшнюю короткую фразу хочется стиснуть его в объятьях очень надолго и как можно скорее. К тому же, член требует особого внимания, а то в туалете пришлось вспомнить все самое мерзкое, чтобы возбуждение спало, но желание никуда не делось. Образ развратно постанывающего Исина – тоже. Поэтому Ифань разоряется на такси, чтобы быстрее оказаться в их квартире.
Правда, уже в коридоре у него возникает какое-то странное предчувствие неладного. Наверное, из-за доносящейся из спальни музыки. Ритмичные биты медленного дабстепа так и агитируют трахаться под подобные мотивы. В комнату Ифань проходит, не раздеваясь, а когда оказывается в дверном проеме, то его косит так, словно словил инсульт лицевого нерва в один момент.
На кровати, на их кровати, где оргазмы позволены только ограниченному до двоих кругу лиц, лежит Исин, спасибо, что одетый, но на его бедрах эротично извивается какая-то тощая сука в блядском костюме горничной. На вид эта накрашенная развратная девка кажется не достигшей даже совершеннолетия, и Ифаню вообще никак не хочется верить своим глазам.
- Что эта шлюха делает в нашей постели?! – басит У, привлекая к себе внимание, и девчонка в тот же момент слетает с Исина и с кровати на пол, как-то очень хреново держась в своих туфлях. Эту сучку очень четко косит куда-то в сторону, и она едва не падает на пол, в последний момент хватаясь за тумбочку, а второй рукой начиная вдруг отчаянно натягивать юбку как можно ниже. – Она что, бухая что ли?
Чжан тоже подскакивает на постели и начинает активно махать руками, потому что Ифань надвигается, и это жутко. Ифань надвигается и намеревается изничтожить всех вероломных в этой комнате.
- Фань, это не шлюха, это – Чунмён! – восклицает Син, слезает с постели и прикрывает девку собой, пока его парень не повыдергивал той все патлы и не заставил слопать щетку для пыли.
- Мне плевать, как зовут эту метелку! – рычит Ифань, но вдруг затыкается и шокировано таращится Чжану за плечо, из-за которого большими накрашенными глазами, полными неподдельного ужаса, на него поглядывает… действительно Чунмён. Его качественная женская версия. – Какого хера вы тут устроили? Пока твой сученыш надирается у Сэхуна и Чонина, ты решил по другим знакомым китайцам пройтись?
- Ифань, ты все не так понял, - Исин упирается своему парню в грудь, потому что тот опять начинает надвигаться, собираясь теперь с чистой совестью начистить рыло незадавшейся «горничной». – Чунмён попросил меня помочь ему соблазнить Лу Ханя, потому что у них некоторые проблемы в постели.
- И он решил потренироваться на тебе?
- Да… То есть, нет! Я ему просто объяснил пару трюков и позволил продемонстрировать их, они вполне невинные. К тому же, мне все равно не нравятся маленькие и тощие парни, Фань, успокойся, пожалуйста!
Два метра холодной охуенности успокаиваться не хотят.
- Он почти голый ерзал на тебе, а ты предлагаешь мне успокоиться?! А если бы я не пришел, то до какого момента вы бы зашли в своих демонстрациях?! – Ифань все же отодвигает Исина со своего пути, хватает окончательно деморализованного Чунмёна за запястье и тащит на выход из комнаты.
- Ну, куда вот ты его потащил?! – возмущается Чжан и семенит следом, боясь, что Кима сейчас в окно выбросят в порыве ревности или с лестницы спустят, и все это явно плохо закончится.
- К тому, кто должен его лапать, - отрезает У, подталкивая упирающегося Чунмёна вперед.
Правда, упираться почти не получается, потому что у Ифаня силы, как у борца сумо, а убийственные каблуки и вовсе заставляют думать только о том, как бы не растянуться по пути, переломав себе ноги. Мысль о монастыре как никогда ярко всплывает в мозгу.
- Можно я хотя бы переоденусь? Я сам уйду, - скулит Чунмён, но его сопровождающий непреклонен.
- Никто, кроме меня и Сина не будет больше раздеваться в этой квартире! - рявкает Ифань так громко, что Ким вздрагивает от ужаса и уже готов срастись со своим одеянием.
- Ты что его по улице потащишь в таком виде? Ифань, ты в своем уме вообще? Его же полиция забрать может, - все еще слабо протестует Исин, но слишком отчетливо понимает, что иногда с этим большим и упрямым парнем спорить просто бесполезно. – В конце концов, там холодно!
- Доедем на такси, все нормально будет, - возражает У, выталкивает Чунмёна на лестничную площадку, выходит следом и захлопывает за собой дверь прямо у Исина перед носом.
Сейчас самое время дозвониться до Лу Ханя, но тот, как назло, не берет трубку. Син вздыхает и качает головой, примерно прикидывая, как ему сегодня придется изощриться, чтобы успокоить Ифаня.
Чунмён между тем переживает самый настоящий кошмар наяву, пока тащится за бешеным ревнивцем. Ким предпочел бы забиться в какой-нибудь угол, где бы его никто не увидел, и там умереть, но Ифань стискивает запястье так крепко, что сопротивление бесполезно. И если подъезд еще как-то можно было пережить, то на улице предынфарктное состояние только усиливается. Чунмён мгновенно становится центром внимания всех прохожих. Престарелые тетки косятся с неприкрытым отвращением, будто он – главная проститутка на районе, сбившая всех будущих женихов с пути истинного, примерно также поглядывают молодые девушки, хотя некоторые просто шокировано. Мужики одаряют голодными и похотливыми взглядами, и Киму кажется, будто его уже оттрахали прямо на этой улице во всех позах. Чунмён опять неловко пытается спустить юбку пониже, но она все равно не прикрывает резинки чулок с очаровательными бантиками, привлекающими внимание к стройным бедрам.
- Ифань, ты на самом деле неправильно оценил ситуацию, - тихо бормочет Ким, все еще надеясь, что, может быть, его затолкают обратно в подъезд и разрешат привести себя в божеский вид, но спутник ничего не отвечает, лишь уверенно приближается к проезжей части, пытаясь поймать такси. Чунмён в костюме блядской французской горничной и парике, Чунмён с лентой на шее и в туфлях с ремешком. Чунмён в чулках и невероятно короткой юбке посреди улицы. Чунмён говорит Ифаню, что тот не прав.
- Просто помолчи, я и так зол, - огрызается У, вглядываясь в дорогу, и тут около них останавливается довольно дорогая машина, как-то мало напоминающая такси.
Окно опускается, и в него высовывается голова какого-то неприятного мужика, явно разменявшего пятый десяток лет. Чунмён чувствует на себе очередной плотоядный взгляд и пытается спрятаться за огромной тушкой Ифаня, который непонимающе косится на остановившегося водителя.
- Сколько? – тем временем спрашивает тот, а Ким даже рот от ужаса разевает и прикрывает его ладошкой. До У тоже, видимо, доходит, за кого приняли их парочку, и он хмурится.
- У тебя столько нет, - отмахивается Ифань и тащит Чунмёна подальше от тачки.
- Что значит, у него столько нет?! – наконец, не выдерживает Ким, к которому истерика, наконец, приближается вплотную. – Что ты меня таскаешь по всей улице, как чертову проститутку?! Может, сейчас еще и продашь кому-нибудь?
- Будешь вопить – продам, - обещает Ифань, в очередной раз поднимает руку, и рядом с ними, наконец, останавливается настоящее такси.

Лу Хань тушит очередную сигарету в уже забитую до предела пепельницу и обильно жестикулирует, пользуясь моментом, что ему, наконец, позволили нормально выговориться.
- И понимаешь, я его хочу и я его того этого…
- Чего «того этого»? – тупо переспрашивает Чонин, уже успевший изрядно надраться за время длинной исповеди. – Убил что ли?
- Да нет, дебил, я его люблю типа и все дела, - объясняет Лу, как несмышленому ребенку и даже стучит Киму по лбу. – Но он весь такой скромный и правильный, из цивильной семейки, и я не могу ему сказать «а давай трахнемся на столе, и ты будешь в ошейнике». Мне с ним и так хорошо, он прекрасен, но просто дико ебет в мозг желание вытворять с ним что-нибудь этакое, и мне даже за это стыдно, каждый раз, когда я смотрю ему в глаза. Это пиздец, как бесит.
Чонин явно не догоняет, почему Лу Хань не может, и уже собирается выдвинуть предположения, что у того опять яйца уменьшились до микроскопических размеров, но тут из коридора слышится грохот открывающейся двери, которую, конечно же, опять забыли запереть на замок. Следом раздаются громкие шаги и еще почему-то цокот женских каблуков. И так как баб в этой квартире, как правило, не бывает в принципе, то Ким ощутимо напрягается, надеясь, что это не Чанёль с Бэкхёном и их очередные извращенские приключения. Но в гостиной появляется вдруг большой и раздраженный Ифань, который волочет за собой какую-то миниатюрную девку в блядском наряде. Лу Хань на эту картину тоже пялится с нескрываемым шоком и даже забывает, о чем рассказывал.
- Это чего? – интересуется он, замирая в одном положении с банкой пива и сканируя взглядом гостей.
- Развлечение тебе на вечер, забирай, - отвечает Ифань и пихает девчонку ближе к «грязному китайцу», который продолжает откровенно зависать.
- Нет, она, конечно, сексуальная, но у меня вообще-то Чунмён есть, - наконец, отмирает Лу, с подозрением поглядывая на проституционного вида девчонку, неловко мнущуюся на своих каблуках и почему-то начавшую смущенно улыбаться сказанной фразе.
- Это и есть он, - произносит Ифань, будто это нечто очевидное, после чего одним рывком поднимает Ханя с дивана, забирает банку с пивом и занимает его место.
Чонин на такие перетрубации предпочитает совсем не реагировать, потому что как-то слишком сложно и запутанно, особенно после длинной исповеди бывшего Сэхуна. Ким устало укладывает головушку на мощное плечо Ифаня и притворяется мертвым, считая это наилучшей стратегией в данный момент. На крайний случай он сбежит обратно в комнату к Сэ, который до сих пор там валяется ненаказанный.
Лу Хань между тем всматривается в прекрасную диву в наряде похотливой горничной и действительно узнает в ней знакомые черты, что рвет внутри все шаблоны. Скромный и правильный Чунмён не может так выглядеть, о чем вы?
- Это действительно я, - наконец, выдает «девушка», - может, поговорим? Наедине.
Хань только шокировано кивает и идет вслед за Кимом, который направляется в единственную свободную комнату, принадлежащую теперь Бэкхёну и Чанёлю, а их сейчас, к счастью, нет дома. И когда дверь закрывается, Чунмён все же находит в себе смелость поднять взгляд и заговорить.
- Слушай, я знаю, что у нас с тобой в последнее время не клеится, я тебя не удовлетворяю и все такое, - неуверенно бормочет младший, нервно дергая завязки на своем корсете. В футболке и джинсах серьезно разговаривать было бы как-то проще, наверное. – Но, может, я не совсем безнадежен. Я буду стараться. И если ничего не получится, то давай ты не будешь меня избегать, прячась по чужим квартирам, а прямо скажешь, что мы расстаемся.
- Мы не… - начинает было Хань, с трудом отрываясь от разглядывания ног в игривых чулках, но Чунмён его прерывает.
- Дай мне шанс. И скажи, если я буду что-то делать неправильно, - Ким косится сначала на закрытую дверь, затем на чужую постель и думает, что, наверное, неправильно заниматься подобными вещами не в своей комнате, но, с другой стороны, не зря же он напялил на себя все это блядство. И если уж начинать экспериментировать, то надо прекращать всего бояться.
- Садись, - Чунмён указывает на постель и собирается с духом, пытаясь кое-как скрыть свое волнение, которое холодком пробирается по позвонкам.
- Что, прямо здесь? Мы будем делать это здесь? Ты уверен? – удивленно спрашивает Лу, тем не менее, послушно присаживаясь на край чужой постели, но все еще до конца не веря, что это реальность, что это действительно тот самый правильный мальчик, не перестающий его удивлять.
Чунмён глубоко вдыхает, для смелости что ли, и подходит к любовнику, осторожно забираясь на его колени и проводя ладонями по лицу, касаясь пальцами губ, на которых задерживает взгляд.
- Прямо здесь, прямо сейчас, - деланно спокойно отвечает Ким, хотя его всего трясет. Причем, непонятно, от ощущения того, что сюда кто угодно может зайти, Чанёль или Бэкхён, к примеру, или это близость Лу Ханя в очередной раз доводит до такого состояния. – У меня, конечно, нет опыта, но мне и не пятнадцать лет. Ты можешь говорить мне, чего тебе хочется, и как тебе нравится. Меня это не смутит. Мы встречаемся, а твои друзья знают о твоих пристрастиях гораздо больше меня.
Чунмён берет ладонь Лу Ханя в свою и прикладывает к черной ленте на шее, после чего ерзает на его коленях, прижимаясь теснее.
- Тебе ведь нравится это? – тихо спрашивает он, а зрачки старшего уже нехило расширены от возбуждения.
Хань обхватывает пальцами ленту и тянет на себя, заставляя Кима приблизиться и увлекая его в поцелуй. Ему нравится. Нравится, когда Чунмён проявляет инициативу, делает это неуверенно, но решительно. Как тот выглядит обнаженным или в этих блядских тряпках и парике. Нравится ставить под сомнение всю его правильность и целомудренность и вообще разрушать ее к чертям. Лу немного странно осознавать, что это именно он побоялся начать эксперименты и безудержное веселье со своим любовником, но так круто понимать, что тот ради него готов наступить на горло собственной застенчивости.
- Как думаешь, у них есть смазка? – вдруг спрашивает Чунмён, отрываясь от поцелуя и судорожно выдыхая Лу Ханю в губы.
- Тут должны быть вековые запасы, - ухмыляется тот и с интересом наблюдает за тем, как Ким сползает с его колен и подбирается к прикроватной тумбочке, начиная перебирать местный ассортимент всякого добра для траханья. Чунмён стоит на коленях, дразня своей задницей, облаченной в короткую юбку, и у Ханя ощутимо пересыхает в горле.
- Нашел, - сообщает младший, после чего Лу довольно улыбается, скидывает кеды и тоже полностью забирается на постель, хватая любовника за бедра и с легкостью притягивая к себе.
Пальцы Лу Ханя так ловко проникают под юбку и прихватывают край тонких хипсов, что Чунмён еле улавливает тот момент, когда остается без белья, а партнер уже наваливается сзади, зацеловывая шею.
- С каким вкусом? – интересуется Лу, убирая пряди длинных волос и прикусывая любовника за мочку уха.
- Со вкусом «трахни меня прямо сейчас», - невозмутимо отвечает Чунмён и сам удивляется, откуда у него взялось столько дерзости. Наверное, это аура Бэкхёна в этой комнате или что-то типа того.
Лу Хань рывком переворачивает партнера на спину и разводит ноги, крепко сжимая бедра.
- Не слишком ли банальная поза для дня экспериментов? – интересуется Чунмён, стараясь спрашивать уверенно, хотя неизвестность его все еще пугает. Страшно облажаться, все испортить, но он доверяет Лу Ханю, чем и пытается самого себя успокоить. В конце концов, они же не мину обезвреживают.
Хань же вместо ответа на вопрос забирает из рук любовника лубрикант и выдавливает немного себе на ладонь, после чего касается ею аккуратных тонких пальцев Чунмёна, которые вскоре уже обильно «испачканы» смазкой.
- Я хочу посмотреть, как ты это сделаешь, - произносит старший, тоже вполне уверенно, хотя самого немного трясет, потому что боится оказаться излишне настойчивым, отчего Ким резко даст по тормозам, и все закончится, так толком и не начавшись.
Чунмён действительно несколько секунд нерешительно залипает на собственные пальцы. Вообще-то, он уже что-то подобное делал, но при этом не был выряжен похотливой девкой, что сейчас лежит перед своим любовником с пошло разведенными ногами без ничего под крохотной юбкой. Стыдно как-то, но Ким все же опускает ладошку вниз, касаясь кончиками пальцев ануса, после чего осторожно вводит их в себя, начиная медленно двигать ими внутри. И если поначалу было действительно неловко, то спустя несколько мгновений все действо начинает неимоверно заводить. Зарождающееся удовольствие внизу живота, взгляд Лу Ханя, то, с какой жадностью и желанием он наблюдает за действиями младшего, резко убивает всю стыдливость. Чунмён шире разводит ноги для удобства и выгибается, когда в очередной раз проникает в себя пальцами. Он резко выдыхает и двигает бедрами навстречу своей руке, отчего блядская юбка призывно задирается. Лу нервно сглатывает и стаскивает с себя футболку, а затем не менее нервными жестами начинает расправляться с ширинкой, не отрывая взгляда от того, как Чунмён продолжает ласкать себя и делает это для него.
- Хватит, - хрипло произносит Лу Хань, уже не в силах сдерживаться от желания оказаться внутри этого хрупкого и податливого тела. Он склоняется к младшему, прижимаясь пахом меж его разведенных ног и срывая очередной кусающий поцелуй с губ. Чунмён несколько мгновений нетерпеливо ерзает под ним, хаотично отвечая на прикосновения губ, но затем настойчиво подталкивая любовника и вынуждая уже того оказаться на спине. Сам Ким резво его седлает, еще ниже стаскивая ранее расстегнутые джинсы, и туда же тянет боксеры. Его аккуратная ладонь с остатками лубриканта на пальцах накрывает возбужденный член Ханя, начиная часто двигаться, и останавливается только тогда, когда старший нетерпеливо притягивает за бедра ближе к своему паху. Чунмён, не сопротивляясь, немного приподнимается и направляет орган в себя, плавно насаживаясь. Он часто дышит, и длинные волосы прилипают к лицу, а все тело напрягается, принимая член в горячую тесноту. Ким дает себе несколько мгновений, чтобы привыкнуть к ощущениям и начинает двигаться, постепенно ускоряя темп. Лу Хань стонет, наслаждаясь гибкой и пластично двигающейся на нем фигурой, получая бесконтрольное удовольствие от одного вида Чунмёна, выгибающегося от каждого нового проникновения. Младший невероятно красивый, когда приоткрывает рот в судорожных вздохах и прикасается к себе, когда кусает собственные губы, сильнее сжимая свой член и двигаясь быстрее. Он прекрасен, когда выстанывает мягкое имя Ханя на пике наслаждения, вновь резко насаживаясь и вздрагивая всем телом от накрывшего оргазма. Сперма пачкает его ладонь и черную шелковую ткань уже давно задравшейся юбки. Лу Хань приподнимается на постели, снова сжимает ленту на чужой шее, начиная толкаться резче и чаще, пока не кульминирует следом, обессилено откидываясь обратно.
Чунмён расслабленно улыбается, все еще сидя сверху и наслаждаясь послеоргазменной негой, не в силах пошевелиться. Но через пару мгновений он поднимает на любовника взволнованный взгляд, тихо спрашивая:
- Нормально было?
- Нормально? Ты шутишь? – хрипло отзывается Лу Хань. – Я умер. И воскрес. Несколько раз.
Чунмён вновь улыбается и укладывается рядом, начиная развязывать шнурок на своем корсете. Все-таки, эти бабские шмотки убивают его. В следующий раз он готов нарядиться кем угодно, напялить на себя любой ошейник, только не чертов женский парик и юбку.
- Ты ведь на самом деле не думал, что я брошу тебя? – вдруг спрашивает Лу, бросая на младшего обеспокоенный взгляд.
- Вообще-то, думал, - пожимает плечами Чунмён, - и планировал слиться в монастырь.
- Размечтался, - фыркает Лу Хань. – Мы еще только начали пробуждать твою похотливую натуру, - продолжает он, отстраняя руки Кима от шнурка и начиная развязывать его самостоятельно. – И я не намерен останавливаться на достигнутом.

Бэкхён открывает дверь в свою комнату, планируя устроить себе краткое свидание с кроватью, пока еще не вернулся Чанёль и не устроил себе затяжное свидание с его задницей. Бэкхён в немом изумлении замечает, как на родной кровати Лу Хань бодро трахается с какой-то девкой в наряде французской горничной, и прикрывает дверь обратно. В неком ступоре он возвращается в гостиную, где Ифань попивает пиво, снимая неведомые стрессы, а Чонин тихо сопит у того на плече.
- Что за телку имеет Лу Хань на моей постели? – интересуется Бён.
- Это Чунмён, - флегматично отзывается Ифань, вновь отпивая из своей банки.
- Ааа, - отстраненно тянет Бэкхён, тоже присаживается на диван и кладет голову на свободное плечо, но тут до него начинает медленно доходить смысл чужого ответа.
Через секунду Бён уже резво вскакивает обратно с диким воплем:
- ПОДОЖДИ, КТО, БЛЯТЬ?!

Не забудьте оставить свой отзыв: https: //ficbook. net/readfic/1673820