ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ 6 страница

Советские войска несколько дней не обстреливали город, давая ему последний шанс на добровольную капитуляцию. Однако защитники не воспользовались этой возможностью, чтобы сохранить многие человеческие жизни. Лишь в начале мая немецкие парламентеры подняли белый флаг. Среди них находился Артур Гроссман. Подростки из Гитлерюгенда пытались помешать им. «Мы были отчетливо всем видны с нашим белым флагом. Мы пошли на другую сторону вести переговоры. Нам пришлось идти мимо позиций Гитлерюгенда. Для них наш поступок был совершенно неприемлим. Они не хотели сдаваться. Они кричали нам, что будут воевать дальше и никогда не капитулируют. Конечно, у нас было неприятное чувство опасности, но они ничего не могли нам сделать. У нас был приказ. Они просто встали у нас на пути и не пускали дальше. Мы вызвали их командира батальона. Потом связались по телефону с командованием. Генерал переговорил с командиром. Лишь тогда под крики и ругань гитлерюгендовцев мы смогли продолжить свой путь. На обратном пути мы вновь столкнулись с проявлениями недовольства. Они обзывали нас предателями и трусами. Они снова кричали, что будут биться дальше. Среди этих криков особенно выделялся один тенор».

После многомесячных боев в городе установилась тишина. Лишь 6 мая 1945 года в городе перестали стрелять. «Крепость» Бреслау пала лишь за два дня до всеобщей капитуляции Германии. Гауляйтер Ханке, который был в числе самых яростных «защитников» города, продемонстрировал своё представление о «мужестве и готовности умереть». За несколько дней до падения силезской «крепости» он незаметно удрал, бросив своих «боевых товарищей» на произвол судьбы.

Западный фронт тоже не стоял на месте. Седьмого марта 1945 года впервые со времен Наполеона вражеские солдаты переправились через главную реку Германии. Американская 9-я танковая дивизии в районе Ремагена первой вступила на противоположный берег Рейна. Гитлер неистовал, ролучив это известие. Военная ситуация оставалась прежней. Тысячелетний рейх находился между молотом и наковальней. Красная Армия стояла на Одере. Союзники, перейдя Рейн ещё в шести местах, взломали оборону вермахта и продвигались в глубину немецкой территории.

Многие подростки из Гитлерюгенда на западе страны считали, что пришло их время отличиться в бою. Рудольф Хельмих 1929 года рождения был одним из них. Он учился в гимназии Штейнбарта в Дуйсбурге. В 1940 году его вместе с одноклассниками вывезли в сельскую местность, так как город часто подвергался налетам союзнической авиации. В лагере дети подружились ещё сильнее и совместно решили защищать отечество. В январе 1944 года подростков отправили в Бад Мергентхайм. В начале 1945 года вся молодежь этого местечка вступила в Фольксштурм. Когда командир отряда Гитлерюгенда спросил, кто не желает добровольно взять в руки оружие, ответом была тишина. Хельмих и его товарищи рвались в бой.

Американцы совершенно неожиданно появились у Бад Мергентхайма 31 марта. Разгорелся бой, во время которого наступающие американские танковые части понесли в районе Нойкирхена ьольшие потери. Немецкая группировка Дирнагеля, применив 88 мм зенитные пушки, подбила большое количество танков противника. Хельмих и его товарищи воспользовались случаем. Они стали проводниками в подразделении СС, которое действовало в этом районе. Гимназисты были восхищены этими солдатами, которые постоянно проявляли решительность и дисциплину в то время, когда другие части вермахта беспорядочно отступали. «Эсэсовцы спросили нас, что мы хотим делать дальше. Мы ответили, что уже давно хотим сражаться за отечество и желаем присоединиться к ним. Тогда один солдат СС сказал: „Хорошо, если вы хотите добровольно остаться с нами, тогда всё в порядке. Мы возьмем вас, но это ваше решение будет окончательным. Кто говорит „да", тому уже нет пути обратно". И мы все без долгих раздумий согласились».

Пока ожидали нового наступления американцев, среди малолетних добровольцев началось брожение. Один из них самовольно покинул расположение и исчез. Правда, ему на замену приняли новых подростков. Мать одного из добровольцев безуспешно пыталась забрать своего сына домой. Другой юноша пытался удрать. Его поймали и вернули обратно. Позднее они оба погибли.

Пятого апреля американские части начали новое наступление и взяли близлежащую деревню Штуппах. Жители деревни устали от войны и соблегчением встретили приход американцев. Однако ночью американцы отошли из деревни. Этим воспользовались солдаты из отряда СС и заняли деревню. Утром американцы попытались вернуться в деревню, не ожидая встретить сопротивление. Передний джип с американским офицером был расстрелян в упор. Немцам даже удалось взять пленных. Взвод юных добровольцев из Дуйсбурга перебросили на усиление на окраину Штуппаха. Их было 11 человек под командованием опытного унтер-офицера. Нужно было отрыть окопы, и Хельмиха отправили за лопатами в деревню. Однако жители не захотели отдать ему шанцевый инструмент.

Между тем танки 10-й американской механизированной дивизии взяли Штуппах в полукольцо. Когда Хельмих возвращался к своим, начался обстрел. Юноша попытался спрятаться от осколков. Он не видел своих товарищей, но знал, что они где-то впереди него в сотне метров. Разумеется, окопы они не успели отрыть. Рудольф Хельмих был в отчаянии. «Я знал, что лежат на земле безо всякого укрытия. Меня послали, чтобы я смог помочь им. А я не сумел этого сделать. »

Через несколько часов бой закончился. Ни один солдат из отряда СС не думал о сдаче в плен. Когда американцы вступили в деревню, Хельмих был вынужден спасаться бегством. Помогать было некому. Все его товарищи погибли. Убежать далеко не удалось. Во временном пункте приема военнопленных, куда был доставлен Хельмих, он встретил своего школьного товарища Вальтера Кремера и своего унтер-офицера. Всего в том бою за деревню погибло 63 немецких военнослужащих, и среди них девять добровольцев из Дуйсбурга.

Трупы погибших десять дней пролежали под открытым небом. Американцы в назидание немцам долго не разрешали похоронить их. «Когда мы хоронили их, они уже наполовину разложились. Внутренности повылезали из тел. » Рудольф Хельмих долго размышлял по поводу гибели своих товарищей: «Мы были друзья. Мы совместно сделали этот выбор. У меня до сих пор ноет сердце. Мне очень жаль, что так всё получилось, но мы сами так захотали. Каждый должен отвечать за свои поступки».

Однако далеко не всегда гитлерюгендовцы по собственной воле и с воодушевлением рвались в бой. В Бретхайме возле Ротенбурга 7 апреля 1945 года жители услышали рёв американских танковых моторов. Они надеялись, что война закончится для них без разрушений и жертв. Однако у въезда в Бретхайм вскоре появились четыре подростка из Гитлерюгенда с фаустпатронами. Они сказали, что намерены оборонять Бретхайм. Жители деревни испугались, что в их деревне сейчас начнется бой. Тогда крестьянин по фамилии Ханзельман с своими работниками надавал оплеух малолетним солдатам, отнял у них оружие и выбросил его в пруд. Обиженные гитлерюгендовцы; была задета их честь, побежали на командный пункт частей СС. Командир 13-го армейского корпуса СС группенфюрер СС Симон и штурмбанфюрер СС Готтшальк приказали военному трибуналу расследовать это происшествие.

«Трибунал приговорил крестьянина Ханзельмана к смерти. Однако бургомистр деревни Гакштеттер и руководитель местной организации НСДАП Вольфмайер отказались подписываться под приговором». Состоялось второе заседание трибунала. На этот раз в роли обвиняемых выступили Гакштеттер и Вольфмайер. Их также приговорили к смерти. Их повесили на липах возле деревенского кладбища за два дня до прихода американцев. Гитлерюгендовцы лично набрасывали петли на шеи осужденных и выбивали стулья у них из под ног. Во время казни один подростков играл на гармошке. Население деревни до сих пор скорбит о жертвах этой драмы. Она стала символом обманутой и ослепленной молодежи, которая даже в преддверии военного поражения была готова доносить и убивать.

Однако чаще всего юношеская неугомонность и пыл приводили к смерти самих молодых людей. Участник организации Сопротивления «Белая роза» Франц Мюллер, освобожденный из заключения американцами, вспоминает об увиденной им жестокой сцене в районе Штутгарта: «Я ехал в джипе, который сопровождал колонну американских танков. Вдруг раздался сильный взрыв, и мы поехали в его сторону. Мы увидели танк „Шерман", у которого была сорвана гусеница, а люки были открыты. Рядом с танком лежали четыре подростка в форме Гитлерюгенда. Они кричали от боли, так как американский танкист после подрыва танка открыл люк и обстрелял их из автомата. Он не сразу заметил, что это были подростки, а не солдаты. Эти глупцы, подбив танк, выскочили на дорогу и стали радоваться своей победе. На вид им было не более 15 лет. Пули попали им в грудь и живот. Они кричали как сумасшедшие, а один звал мать».

Американские солдаты попытались оказать им помощь. «Они шокированы, когда увидели, что это были дети. Они вскрыли свои медицинские пакеты, позвали санитаров, но было уже поздно. Подростки умирали от потери крови. У них был один панцерфауст на всех». Франц Мюллер, выживщий в нацистских застенках, стал свидетелем последствий человеконенавистнического воспитания, против которого он в своё время боролся.

У некоторых очевидцев тех событий горькие воспоминания связаны с местечком Бад Тёльц. В апреле 1945 года там царила паника и неразбериха. Госпиталя были переполнены ранеными, тысячи военнослужащих вермахта отступали через город. Эсэсовцы готовили их переход через Альпы. Некоторые из них прибыли из концентрационного лагеря Дахау.

В этом местечке находилось училище СС, которое наряду с аналогичными заведениями в Клагенфурте и Брауншвейге, было одним из основных центров подготовки младших командиров для войск СС.

Когда узников из концентрационного лагеря Дахау гнали в сторону озера Тегерн, чтобы там их уничтожить, они проходили мимо этого училища. Цви КАтц, который сегодня живет в Телль-Авиве, находился в колонне заключенных. Он вспоминает, что в Бад Тёльце они увидели своих новых конвоиров. «Это были совсем юные парни. Их лица выражали ненависть, они смотрели на нас с угрозой. Их жесты и слова утвердили нас в мысли, что именно они будут нас убивать». Цви Катц сумел сбежать. По рассказам, которые дошли до него, он знает, с какой жесткостью были умерщвлены его товарищи по лагерю и что молодые курсанты этой школы были намного страшнее охранников из Дахау.

Однако в то время в училище СС обучались не только курсанты СС, но и члены местного Фольксштурма. Грегор Дорфмайстер 1929 года рождения вместе с другими школьниками в начале марта 1945 года прибыл в Бад Тёльц. Свои воспоминания он под псевдонимом Манфреда Грегора изложил в романе «Мост», экранизированном позже Бернардом Вики. В течении трех недель их обучали и натаскивали. «Нас учили обращаться с оружием и делали из нас потенциальных убийц. Мы ещё в Гитлерюгенде прошли предварительную стрелковую подготовку. По воскресеньям начальство заставляло нас посещать церковь, но мы неохотно шли туда. Изучение оружия казалось нам более интересным делом, чем церковные службы. Мы также учились обращаться с фаустпатроном и ручными гранатами».

Какие мотивы двигали юнным Греггором Дорфмайстером? «Возможно, решающим для меня стало осознание того, что я хотел бы быть частью этого коллектива и делить с ним ответственность. Это означало, что я отказываюсь от всего прочего, когда присоединюсь к нему. » Он не задумывался о том, как он будет применять свои принципы на деле. И вот наступило 30 апреля 1945 года. Юношей построили во дворе училища по группам и приказали выступить на выполнение задания. В это время части американской 7-ой армии были уже рядом с Бад Тёльцем. Дорфмайстер и шесть его товарищей оказались в подчинении одного унтер-офицера. Им было приказано занять позиции у маленького моста на речушке Лойзах.

Настроение юношей было не самое лучшее. Мы были настроены на приключения. Мост показался нам малозначащим и неинтерессным. Первоначальная радость улеглась. Каково же было наше удивление, когда совершенно неожиданно появились американские танки. В первом же столкновении с противником их охватил страх. «Стоял грохот и рёв. Его издавали танки. Когда ты слышишь этот грохот, невозможно представить, что там внутри сидят люди. Кажется, что на тебя надвигается нечто живущее своей жизнью, некое чудище».

Курсанты открыли огонь. «Мне показалось, что по танку одновременно выстрелили из семи или восьми гранатометов. Два заряда попали в него, но танк продолжал двигаться вперед. Я испугался». Американцы отступили. Дорфмайстер и его друзья праздновали победу, одержанную над Америкой. Однако продолжение не заставило себя долго ждать. «Внезапно над нами появились два американских штурмовика и устроили на нас охоту, как на зайцев. Когда среди нас появились убитые, началась настоящая паника».

Курсанты бросили свои позиции и побежали в сторону Бад Тёльца. Там их уже поджидала полевая жандармерия. Вначале их хотели снова отправить на позиции к момту через Изар. «Они указали нам наши новые позиции - пулеметные гнезда, обложенные мешками с песком. Тут мне стало ясно, в какую смертельную игру нас заставляют играть». Пока жандармы старались поскорее унести ноги отсюда, Дорфмайстер и его товарищи должны были оборонять мост, ведя бессмысленный бой с тысячекратно превосходящим противником. «Я не хотел исполнять этот приказ и попытался объяснить это моим двум товарищам. Мне не удалось их переубедить. Они остались на мосту. Думаю, они посчитали меня трусливой собакой, когда я ушел от них».

Дорфмайстер отправился к своим родителям и обменял свою форму на гражданскую одежду. На следующее утро он увидел своих товарищей. Они были мертвы. Ночью американцы взяли мост. Грегору повезло: он заставил себя отказаться от необходимости встать на путь коллективного самоубийства. «Я почувствовал себя плохо. Я знал, что мог бы лежать мертвым среди них, если бы не ушел вчера». На этом история не закончилась. Одна старая женщина пришла на мост, поприветствовала американскую охрану, наклонилась над телами погибших и плюнула в них. Таким способом она высказала своё отношение к тем, кто хотел затянуть войну. Это стало поводом для Грегора Дорфмайстера написать книгу «Мост».

Американская армия 11 апреля 1945 года вышла на берег Эльбы в районе Шёнебека, который находился южнее крупного промышленного цента Магдебург. На некоторое время Эльба стала демаркационной линией, которая разграничивала советские и американские войска. Однако вначале американцы вели бои за два плацдарма на восточном берегу Эльбы. Подразделения американской армии 12 апреля вышли на западную окраину Магдебурга. Военный комендант города генерал-лейтенант Регнер отклонил условия капитуляции. Тогда 17 апреля 300 бомбардировщиков нанесли удар по городу. Их поддержала полевая артиллерия американцев. В первых числах апреля на городских окраинах были возведены оборонительные укрепления. Солдаты вермахта и частей СС, фольксштурмисты, а также 800 юношей из местной организации Гитлерюгенда должны были оборонять Магдебург. Они должны были воспрепятствовать переправе американцев и захвату ими города. В Берлине не знали, что американские части не собираются наступать на Берлин через Магдебург. Следствием стала ожесточенная борьба за каждый дом и каждый квартал.

Среди гитлерюгендовцев, которые встали на пути американских дивизий, были шестнадцатилетние Хорт Бланке и Гюнтер Преториус. Ещё вчера они распевали песни «Наш путь лежит на Восток», «Фюрер, приказывай, мы пойдем за тобой... » и гимн Гитлерюгенда «... Знамя значит больше, чем смерть». Без страха и сомнения юноши отправились на войну, хотя им должно было быть ясно, что всякое сопротивление бессмысленно. Хорст Бланке вспоминает: «Меньше всего мы думали о том, что оборона Магдебурга могла серьезно повлиять на общую военную ситуацию. Мы просто исполняли „вколоченный в нас долг". Мы были должны продержаться любой ценой. В первых же боях мы понесли большие потери. Самое плохое, погиб мой школьный друг. Он плохо оборудовал свой окоп. Его спина была изрешечена осколками. Мы похоронили его на ближайшем кладбище. Позднее, годы спустя я сказал бы себе: „Всё, достаточно, хватит". Вместо этого мы много говорили о верности Нибелунгов и о том, что будем сражаться до последней капли крови».

Вили Рабе, который тогда был офицером вермахта и командовал отрядом Фольксштурма, рассказывает о неукротимой готовности гитлерюгендовцев из Магдебурга сражаться с превосходящим противником: «Мы должны были их сдерживать. Они были неопытны. Их вооружение состояло в основном из старых итальянских карабинов, с которыми даже я с трудом управлялся. Но они рвались в бой». Рабе старался удержать молодежь от самоубийственных атак против американцев. Когда матери приходили на позиции, абсурд доходил до своей высшей точки. «Они просили меня присмотреть за их сыновьями. Я сказал им: »Заберите их домой! » «Нет, - ответили они, - мы не можем, иначе нас расстреляют». Родителям обещали самые страшные наказания, если они попытаются помешать своим детям «выполнить долг». Некоторые нарушители поплатились за это своими жизнями.

«Мы были готовы сражаться до последней возможности. Это был наш долг. Нам было всё равно, что с нами случится. Для нас „знамя значило больше, чем смерть", - свидетельствует Бланке. Часто юноши были разочарованы „предательскими" на их взгляд приказами, которые им отдавали командиры. Гюнтеру Преториусу было тогда 16 лет. Он вспоминает: „Мы отступали по длинной улочке в сторону городского района Зюденбург. Американцы обстреливали нас из танков. Один из юношей потерял свою винтовку. Винтовочный ремень был перебит осколком. Офицер приказал ему вернуться и отыскать свою винтовку. Он ушел, и на не осталось ничего другого, как дожидаться его возвращения. Он не вернулся. Его убили, а винтовка пропала".

Вскоре их постигло другое разочарование. «Мы вели разведку переднего края противника. Неожиданно мы услышали мощный взрыв в отдалении. „Унтер-офицер сказал: " Это взорвали мосты через Эльбу». Я возразил ему. Этого не могло быть. «И всё же это так. Ты сам увидешь. Взорвали оба северных моста», - ответил мне унтер-офицер». Эти мосты были единственной возможностью для отступления защитников города. Теперь их заперли в городе. «У меня было чувство, что нас уже вычеркнули из списков. Нас уже списали. Теперь нам оставалось только сложить свою голову. Это было горькое чувство. Я стал задумываться, за что мы здесь должны умирать. Наши начальники уже покинули нас и смотрели на битву с другого берега Эльбы. Мы были пушечным мясом».

Гюнтер Преториус попал в плен американцам. Хорсту Бланке повезло больше. Он сумел добраться до дома. Американцы уже вступили в город. Когда американцы постучались в дверь родительской квартиры в поисках скрывающихся немецких солдат, Хорст открыл им и приветствовал их по-ангийски. Американцы заметили в одной из комнат его четырёхмесячного брата. Вскоре американцы ушли. Напоследок они подарили семье Бланке паек и молочные продукты - страшный дефицит в Германии по тем временам. «Я был потрясен. И против этих людей я воевал! » В одно мгновение перед Хорстом открылась вся бессмысленность его участия в этой войне.

Американцы полностью заняли западную часть Магдебурга. Они не пытались переправиться через Эльбу, так как придерживались договоренностей, достигнутых с русскими. В то время, как нацистская верхушка уже удрала из города, немецкие солдаты продолжали вести обстрел американцев из восточной части города. Это бессмысленное сопротивление приводило к новым разрушениям и жертвам. Оружие умолкло лишь непосредственно перед появлением русских.

Последним большим сражением второй мировой войны в Европе стала битва за Берлин. Для штурма столицы «третьего рейха» советское командование сконцентрировало возле Берлина огромную военную группировку. Если бы можно было вытянуть русскую артиллерию в одну линию, то на три метра пришлось бы по одному орудию. Три советских армейских группировки насчитывали 2, 5 миллиона человек, 6250 танков и штурмовых орудий, 41000 орудий и минометов. Превосходство красного воздушного флота в воздухе обеспечивали 7500 боевых самолетов. Генерал Вейдлинг, который 23 апреля 1945 года был назначен командиром «крепости Берлин», подсчитал, что этой сверхсиле противостояли 44 000 немецких солдат, 42 000 фольксштурмистов и 5 000 гитлерюгендовцев.

В феврале/марте 1945 года состоялся призыв в вермахт и войска СС юношей 1928 года рождения. Кроме них в войска набирали и шестнадцатилетних школьников. По просьбе Бормана Гитлер приказал призвать около 6 000 юношей 1929 года рождения для усиления отрядов Фольксштурма на второй линии обороны. Генерал-фельдмаршал Кейтель также отдал приказ начать призыв из числа родившихся в 1929 году.

Даже в Берлине эти наспех созданные формирования были плохо обучены и вооружены. По воскресеньям и праздничным дням ополченцы могли покинуть расположение своих отрядов и провести время дома. Члены Гитлерюгенда свои позиции не покидали. Они были полны решимости сражаться, хотя превосходство советских войск было всем отчетливо видно. Обороняли Берлин смешанные части, сформированные из остатков соединений вермахта и не обладавшие реальной боевой силой, добровольческие отряды Фольксштурма, рабочей службы, объединенные под громким названием «Армейская группа Шпрее». На подмогу частям вермахта прибывали не только юноши. Девушки из СГД и их матери обучались обращению с фаустпатроном.

Уже 13 апреля мирному населению было приказано оставить Берлин. В городе было введено военное положение. Ощущалась острая нехватка оружия и боеприпасов. Однако стратегам из бункера «фюрера» было всё равно. Они не сомневались, что «каждый квартал, каждый дом, каждый этаж, каждую стену будут защищать до последней возможности». Речь шла не о том, что каждый защитник города прекрасно владеет оружием и разбирается в тактике боя, а о том, что каждый «преисполнен фанатичной волей сражаться до конца».

Неожиданно мощная советская военная машина забуксовала в 70 километрах от Берлина. Наступление советских войск остановили дивизии вермахта и войск СС неполного состава, испытывающие дефицит в оружие и техники, но ошибочно полагавшие, что они смогут не пустить противника в Берлин. Многочисленные малолетние солдаты вместе с этими дивизиями отправились в ад на Зееловские высоты. Одним из них был Ганс Ханзен, служивший в зенитной батарее. «Мы гордились тем, что вместе с взрослыми мужчинами отправляемся на фронт. Можно было никому ничего не объяснять. Мы повзрослели в одно мгновение. Нас отучили бояться. Мы не должны были показывать свои чувства, свой страх. Мы должны были быть дисциплинированными и готовыми к любой ситуации. Однако к тому, что нас ожидало, мы не были готовы».

На рассвете 16 апреля 1945 года 300 000 красноармейцев перешли в наступление с кюстринского плацдарма в направлении Зееловских высот. Хаос начался с артподготовки, в которой участвовали 20 000 орудий. Генерал Казаков, командовавший артиллерией 1-го Белорусского фронта, описывает начало атаки в три часа утра: «Это была фантастическая картина, когда по всему фронту одновременно открыли огонь десять тысяч орудий и минометов, и всё осветилось пламенем взрывов. Мощь этой картины произвела впечатление даже на нас, бывалых артиллеристов».

А каково пришлось малолетним солдатам, сидящим в окопах? «Это было страшнее ада. Невозможно описать словами, - вспоминает Ганс Ганзен. - Мы сидели в траншеях. Минуты казались часами, а часы вечностью. Время остановилось. Земля была перепахана снарядами. Повсюду трупы. Мы поняли, что наступил конец и нашего детства, и нашей юности. Так, как было вчера, больше не будет».

Во время битвы на Зееловских высотах погибли 50 000 человек. Среди них было немало малолетних солдат. Уже 18 апреля Красная Армия расчистила себе дорогу на Берлин. Через несколько дней кольцо окружения сомкнулось вокруг Берлина. Передовые советские части 25 апреля в районе Торгау на берегу Эльбы встретились с американцами.

В столице последняя битва началась с пропагандистской компании. Организатор олимпийских игр 1936 года Карл Дим произнес пламенную речь перед молодежью в купольном зале олимпийского стадиона. «Эта речь была пересыпана цитатами, прославляющими смерть за родину, жертвы и прекрасную героическую гибель на поле боя, - рассказывает Райнхард Аппель, присутствовавший тогда в купольном зале. - Мы были идеалистами, и нам было по 16, 17 лет. Нас собралось там человек 500. Я был уверен, что если бы в эту минуту русские появились бы на имперском стадионе, то мы все бросились бы на них с оружием. При этом взрослые уже прекрасно понимали, что война проиграна. Дим произнес преступную, человеконенавистническую речь». Карл Дим привел молодежи в качестве примера битву спартанцев против Персии: «Смерть прекрасна, если благородный воин погибает за отечество».

Вовлекая детей в войну, нацистское руководство преследовало не только военные, но и психологические цели. Когда сами дети отправлялись на смерть ради национальных интересов, взрослые не могли терять надежду на чудо! Именно, поэтому за три месяца до капитуляции была организована компание под названием «чествование героев», которая должна была внушить населению, что вся нация будет и впредь сражаться до «полной победы». Один из «главных уполномоченных за ведение тотальной войны» барабанщик Гитлера Геббельс 9 марта 1945 года в нижнесилезском городке Лаубан вручил группе членов Гитлерюгенда железные кресты. Другая группа малолетних отличившихся солдат прибыла на вручение крестов в Берлин, где 19 марта в качесте кульминации их короткого отпуска состоялась их встреча с «величайшим полководцем всех времен» Адольфом Гитлером. Газета «Фёлькишер беобахтер» писала: «Вместе с этими двадцатью юношами незримо присутствовала немецкая молодежь, которая в это время мужественно и бесстрашно помогает нашим солдатам и Фольксштурму вести сражение на немецкой земле».

Вскоре после того, как Гитлер подписал так называемый приказ Нерона, который предписывал уничтожение важных объектов, «которые смог бы использовать враг для ведения войны», (фактически Гитлер взял курс на тактику «выжженной земли» на территории рейха), он принял группу из 20 гитлерюгендовцев в возрасте от 15 до 17 лет. Их сопровождал руководитель Гитлерюгенда Аксман. Сцена встречи снималась для выпуска еженедельной хроники. Среди малолетних фронтовиков находился и шестнадцатилетний Вильгельм Хюбнер. «Любой член Гитлерюгенда мечтал хотя бы однажды во время какого-нибудь мероприятия своими глазами увидеть фюрера. Ну, а вершиной мечтаний в то время считалось лично предстввиться ему и протянуть для рукопожатия руку».

Такие дети-солдаты отвечали запросам коричневой пропаганды. Её идолами были герои войны, а идеалом смерть за «народ, фюрера и отечество». «Ты - ничто, твой народ - всё» - подобные установки глубоко сидели в головах и сердцах подрастающего поколения. Юноши, стоявшие навытяжку во время приема, не могли не обратить внимание на то, что человек, который жал им руки в саду рейхсканцелярии, выслушивал описания их подвигов, трепал их по щекам и усталым голосом произнес несколько приветственных слов, был заметно обессилен, болен и практически представлял собой «развалину». Сразу после вручения наград «полководец», его собака и свита покинули двор. Этот ритуал повторился 20 апреля в день рождения Гитлера. Это было его последнее официальное появление на публике.

В тот день посыльный Артура Аксмана шестнадцатилетний Армин Леман получил из рук вождя железный крест. В ожидании наступающего краха эта церемония уже не казалась юноше столь высокой честью, как раньше. «Я представил, как через пару недель мой отец пойдет в кино, посмотрит этот выпуск хроники и подумает, что его сын кое-чего добился». Однако сам «свежий» кавалер после аудиенции с тревогой и разочарованием заметил: «Мы думали, что перед нами стоял старик». Аксман напротив констатировал, что «взгляд фюрера по-прежнему очень решительный». Леман резюмировал: «Аксман старался показать Гитлеру, что руководимая им молодежь продолжает хранить верность фюреру».

Бывший руководитель Гитлерюгенда Аксман после окончания войны старательно уклонялся от вопроса, почему он «дарил» своему фюреру ежегодно всех немецких юношей и девушек одного года рождения для ведения войны, которая давно была уже проиграна. Аксман отвергал выполение своих служебных функций в качестве объяснения. В своем последнем опубликованном интервью он пояснил, что речь шла о том, чтобы «довести дело до конца с честью». Его точка зрения того времени гласила: «Мы никогда не капитулируем». Леман уверен: «Аксман считал Гитлера сверхчеловеком». Поставляя молодежь Гитлеру, он добивался его столь желанной благосклонности. Аксман упивался своей близостью к Гитлеру, так как долгое время он был лишен её. Руководитель рейхсканцелярии Борман не допускал его к вождю. Он лично следил за тем, как шло формирование военных подразделений Гитлерюгенда. «Он не хотел, чтобы идеализм молодежи был омрачен пренебрежительными высказываниями прозревших на фронте солдат», - говорит Леман.

Циничный расчет Аксмана воплотился в бессмысленном и преступном участии молодежи в проигранной войне во время апреля и мая 1945 года. Аксман также считал, что Гитлерюгенд должен стать «центром национального сопротивления»: «Ваш долг - бдить, когда другие выбились из сил, стоять, когда другие отступают. Ваша высочайшая честь заключается в вашей непоколебимой верности Адолфу Гитлеру».

В день рождения Гитлера советские войска подошли к воротам Берлина. Празднование этого события превратилось в последнюю демонстрацию нацистских главарей, больше напоминавшую сборище призраков. В полуразрушенном здании рейхсканцелярии министр пропаганды Геббельс поздравил «новорожденного» с праздником. Он назвал Гитлера «величайшим человеком, исполином, который заствляет воспрянуть сердца, который относится к породе людей, появляющихся на свет один раз в сто лет». О военных заслугах фюреры тоже было упомянуто: «Не будь Адольфа Гитлера, Советы стояли бы уже на побережье Атлантики».