ДАЛЬШЕ НЕКУДА

Ксения Драгунская

ДАЛЬШЕ НЕКУДА

Люди

Никита, 17 лет

Девочка с лошадью, 13 лет

Арчи, 15 лет

Катя, 16 лет

Лео Непобедимый, 8 лет

Мэри, 14 лет

Человек – без возраста и пола

Рыжая Крыша – старый дом

Победа – старая машина

Дом и машина говорят монологи и могут общаться между собой, но люди их не слышат, и с людьми они не переговариваются.

Между началом и концом проходит около года.

Пролог

Никакое время года.

Снега нет, но и листьев на деревьях тоже. Если честно, то и деревьев-то нет. Город. В городе холодно, пасмурно.

У метро – ларьки с хотдогами, сидишниками и цветами, музыка, много народу. Парень продаёт цветы – стоит, переминаясь зябко с ноги на ногу, возле столика, на котором ведро с розами. Это Арчи.

Девочка сидит на парапете, ест хотдог. Это девочка, у которой лошадь. Рядом стоит, околачивается парень в чёрной шапочке. Никита. Видно, что делать ему нечего, ему охота поболтать с девчонкой, но с чего начать, как подъехать?

И когда он уже почти открыл рот, чтобы что-то сказать, слышится возня и крики, и показывается тоненькая барышня. Это Катя. Она что есть силы тащит упирающегося, нарядно одетого мальчика.

- Послушай, Лёня, нам надо домой, нам разрешили только в парке погулять, а не болтаться у метро, пойдём домой, ну пожалуйста, ну прошу тебя...

- Ты, коза, какой я тебе Лёня? Я – Лео Непобедимый, ясно? Дьявол, мне уже восемь лет, а я ни разу в метро не был! Может, всю жизнь мечтал вот так вот - в метро... Давай, коза, делай, что я тебе говорю, а то будет, как с бабой Светой.

- С какой бабой Светой?

- Моя бывшая нянька. Во тупая была! Путала Дженнифер Лопез с Камерон Диас и думала, что Бритни Спирз – это крем для бритья. Стихи какие-то учить заставляла. Ну, мне это быстро пристыло, я сказал маме, что она меня за яйца трогает. Испарилась баба Света.

Барышня останавливается в изумлении. Ослабляет хватку. Лео драпает от неё, она пускается вдогонку.

Девочка съела хотдог, довольная, вытирает руки. Неуклюжая, доверчивая. Ребёнок.

- Девушка, - говорит парень в чёрной шапочке. – Ну разве можно так чавкать? У вас тут что, все такие? А ещё – столица!

- А я не отсюда! – радостно отвечает девчока. – Я – с Красной Розы.

- С какой ещё розы?

- Сначала платформа семидесятый километр, а потом – Красная Роза. Станция. Фабрика ещё. Красная Роза. Только её закрыли.

- И что ты здесь сидишь?

- Думаю, будет снег или нет.

- Нет.

- Как же Новый год без снега?

- Нового года тоже не будет.

- Почему?

- Что, не слышала? Дед Мороз повесился. Запил и повесился.

Девочка показывает ему, что он – «того-с», и обиженно отодвигается.

- А я из Архангельска.

- С севера, значит? У вас там, наверное, снег?

- Ни хрена. Холод один. Ни снега, ни работы.

- У нас на Красной Розе тоже работы нет. А здесь – большой город. Столько всего. Можно куда-нибудь устроиться.

- Работу, значит, ищешь?

- Мне очень нужны деньги.

- Тебе?! Деньги?!

- Понимаешь, у меня была лошадь. Афродита-Глория. То есть, она и сейчас есть... В смысле, не у меня... У нас на Красной Розе – клуб верховой езды. Только его продали сейчас, там теперь будет какая-то типа гостиница... А лошадей тоже продают. Кого куда.

- На колбасу, что ли?

Девочка вздыхает.

- И я хочу свою себе забрать. Говорят, две тысячи долларов надо. У родителей есть, они мне на институт собирают. Только они не дадут на всякую ернуду. По-ихнему, лошадь – ерунда. А разве она ерунда, моя Афродита-Глория? Я каждый день приезжаю, чтобы куда-нибудь устроиться. А вечером обратно.

- Тебе близко...

- А ты? Сказал, что уедешь?

- Кому говорить-то? Мать умерла.

- От болезни?

- От холода. Пьяненькая пришла вечером, а дверь в квартиру не открылась. Замок заело. Она на холодную батарею в подъезде присела, заснула и умерла. От переохлаждения организма. Не топят у нас. Снега нет, а холод...

- А ты где был?

- Баржу разгружать ходил. В порт. Хоть что-то заработать. Сорок дней отметили, я квартиру запер, и сюда. Здесь строят много, рабочие руки нужны. Такие пироги, Афродита-Глория. А если её украсть? Твою Афродиту?

Пожимает плечами.

- Если не можешь купить, надо украсть, ясный хобот. Я бы тебе помог, но не охота попадаться...

Арчи, парнишка, молчаливо торгующий розами, вынимает их из ведра, выплёскивает остатки воды, начинает укладывать розы в коробку.

- Слушай, - говорит девочка и начинает разматывать свой

длинный шарф. – На, держи, - отдаёт шарф Никите.

- Ты что?

- Бери. Потому что холодно, а у тебя нету. И дом далеко. Бери, бери... Я сама вязала. Он хороший. Бери.

Никита стоит с шарфом в руках, разглядывает.

- Жалко, что ли, меня стало?

- Жалко, - кивает девочка.

Никита начинает смеяться.

- А если я тебе всё наврал? Вот лохушка! Что ты уши развесила? Домой иди, чучело, - смеясь, Никита вешает шарф ей на шею. – Домой возвращайся, а то пропадёшь.

Арчи заканчивает укладывать розы в коробку, подхватывает коробку, ведро и раскладной столик, уходит, тяжело нагруженный.

Трое расходятся.

Они должны разойтись в разные стороны.

Конец пролога.

Темнота. Полная тьма и тишина. И вот в тишине едва-едва слышно возникают шорохи, позвякиванье, скрип, дребезжание оконного стекла, вздох. Слышится негромкий, старый голос.

Голос. Нет никого. Раньше шумно было, хотелось тишины... Так вот прямо и думал – когда же тишина... А теперь тихо, тихо... Раньше – праздники, гости, новый год. Мальчик был, он пиратом наряжался на Новый год. Фокусы показывал. Весело было. Светло. Везде свет горел, издалека видно. И в саду – музыка и огни. Где мальчик теперь? На войне убило. Нет, война сначала кончилась, а мальчик потом был. Ну да. Война кончилась, ещё автомобиль такой, приезжал в сад. Красивый. Давно. Мальчик вырос, и для него война нашлась. Та, которую в пустыне прогирали? Или которую в горах выиграли? Всегда для мальчика найдётся война. Пусто мне. Если бы пришёл кто, если бы человек... Я плохо рассказываю. Путаю всё. Старый потому что. Старый я. А поговорить хочется. Лестница скрипит, дребезжит оконное стекло, старая рыжая черепица слетает с крыши от ветра – это я разговариваю... Если бы кто-нибудь... Если бы человек...

Опять шорохи и скрипы. Из них возникают осторожные, но уверенные шаги. Зажигается лампа. Посреди старого дома стоит человек с фонарём «летучая мышь». Освещает и оглядывает оружающее – большая комната, камин, старая мебель, качалка, зеркало. Человек – высокий, с длинными волосами, в плаще – легко достаёт с полки шкатулку. Заводит. Шкатулка играет простую старинную мелодию.

Яркий свет, белый день. Улица. Стеклянный павильон «Цветы». На стеклянной стене – надпись чёрной краской «Черножопые – вон!!! »

Арчи с ведром и тряпкой пытается смыть надпись. Трёт, трёт... Не смывается.

Появляются Никита и Катя – он в камуфляжном костюме, перепоясанном ремнём, с нашивкой на рукаве, замысловатым знаком.

За Никитой едва поспевает Катя – тоненькая барышня, няня непобедимого Лео.

Катя. Никита! Никита! Никита!

Никита (останавливается, говорит строго и холодно). Я тебе что-нибудь обещал? Я тебя заставлял?

Смотрит на Катю сверху вниз, строго.

Катя молчит.

Никита хочет уйти.

Катя. Никита... Ты же не такой. Ты не подонок. Ты храбрый. Помнишь, как мы встретились с тобой? Ты меня от хулиганов спас. Один против троих. Ты справедливый. Честный.

Зачем ты так?

Никита. Я солдат, Катя. Солдат, понимаешь? Нельзя мне сейчас – жениться, семью, детей. (Досада и жалость у Никиты)

Катя. Куда же мне теперь? Как же мне... Меня мама из дому выгонит...

Никита вздыхает (типа – ну, начинается) и прячет руки в карманы. Достаёт из кармана большую грушу.

Никита. Чуть не забыл. На, съешь. Витамины.

Катя обтирает грушу чистым носовым платочком. Предлагает Никите откусить первым. Он качает головой, и Катя принимается грустно есть грушу. Никита смотрит на неё, обнимает обеими руками.

Никита. Погоди... Я придумаю что-нибудь. Тебя бы ко мне домой отправить, на север, да мать умерла, родных нет, как ты там будешь... Ни денег у нас с тобой, ни дома, ни работы... Но я что-нибудь придумаю, ты не бойся.

Катя. Я не боюсь. Когда ты рядом, я не боюсь. Главное, чтобы вместе...

Никита. Мы и будем вместе.

Катя. Да? Правда?

Никита. Конечно. Знаешь, как всё здорово будет? Дом... В доме тепло... Дети... Ты, главное, не волнуйся. Я придумаю что-ниубдь. Я постараюсь. Может, плюнуть на всё и уехать с тобой домой?... Давай завтра встретимся. В семь.

Катя. На нашем месте?

Никита. Да.

Катя. Давай. А ты точно придёшь?

Никита. Конечно. До завтра, Катя. Сиди дома. И не волнуйся ни о чём.

Катя улыбается и кивает, глядя на него снизу вверх. Он гладит её по голове и уходит.

Катя проходит мимо Арчи. Он перестаёт смывать надпись со стены.

Арчи (протягивает Кате розу). Привет.

Катя розу не берёт.

Катя. Опять! Тебя из магазина выгонят. Ты всем цветы бесплатно раздаёшь?

Арчи. Не всем.

Пауза.

У Кати – усталость, печаль.

Арчи. Что с тобой?

Катя. Ничего. Пока.

Катя уходит было прочь.

Арчи. Послушай... если вдруг что-то... у тебя... с тобой... Ты знай, что я есть на свете... И я тебя спасу... Помогу...

Катя. Спасибо. (Берёт розу). Случайно не знаешь, где можно пожить, зависнуть ненадолго? Мне надо уйти из дому. Спрятаться. А там будет видно.

Арчи. Это очень даже просто! Я знаю одно место. Дом с рыжей крышей! Раньше мы с отцом работали на стройке. Дома строили. Загородом. Был дом по соседству. Я всегда смотрел на него и думал, что там хорошо.

Катя. Там все как раз сидят и меня ждут. В окошко выглядывают.

Арчи. Это пустой дом. Окна заколочены.

Катя. Совсем хорошо!

Арчи. Я могу проводить тебя туда, и топить печку. И всё починить. Я умею. Думаешь, я могу только стоять в цветочном магазине и улыбаться? Заворачивать букеты в блестящую бумагу с бантиками, как какая-нибудь девчонка? (У Арчи обида – для него стыдно быть как продавщица цветов).

Катя. Не сердись. Спасибо.

Девочка, у которой лошадь, ходит по городу. Читает объявления о работе. Заходит в магазины и кафе.

Девочка. Здравствуйте! Вам человек, случайно, не нужен? Рабочие руки? Я говорю, нет ли у вас работы для меня? Я всё могу. Нет, честно! Убираться. Готовить. Я творожное печенье умею, мы по труду проходили, и суп, и вообще. Я любую работу... Да причём тут паспорт? У меня уже совсем скоро будет паспорт... Извините... До свиданья. Здравствуйте! Работы никакой не найдётся? Понимаете, мне очень нужно... Извините...

Ночь. Пустая улица. Стеклянный павильон «цветы» красиво светится. Приходят люди в камуфляжной форме и чёрных масках.

Ломами и железными прутами бьют окна. Звон, вдребезги. Проникают вовнутрь. Громят горшки и вазы с цветами. Пахнет свежими цветами и водой. Срабатывает сигнализация - мигание и вой. Всё вместе – звон стекла, запах цветов, мигающий свет, сирена. Люди в чёрных масках исчезают.

На уцелевшем куске стеклянной стены – надпись: « Черножопым - смерть! »

Катя и Лео. Урок музыки. Катя и мальчик Лёнька, он же Лео непобедимый, сидят за фортепьяно. Лео, лениво и спотыкаясь, играет одной рукой какую-то детскую песенку, вроде «маленькой ёлочке холодно зимой». В другой его руке – пульт от телевизора или от видеоигры. Лео то принимается играть песенку, то пультом включает монитор, и тогда слышатся всякие кровожадные звуки, мелькают монстры.

Катя, отключившись, никак не реагирует.

Лео смотрит на Катю и принимается колошматить кулаками по клавишам.

Катя, точно очнувшись, смотрит на него и молчит.

Лео. Давай ругайся. Делай замечания.

Катя. Да... конечно...

Лео. Ты чего такая?

Катя. Что?

Лео. Давай же играть, а то мама услышит, что мы не занимаемся, и не заплатит тебе за урок.

Катя играет детскую песенку.

Лео. Тебе грустно, потому что ты бедная?

Катя играет.

Лео. Раньше мы тоже были бедные. Но это было даже здорово. Папа чаще бывал дома. И у него был только один Сергей. Я ещё спросил его однажды – зачем нам Сергей, почему он всё время ходит с нами? И папа сказал: не обращай внимания, но с ним лучше не шутить – он не понимает шуток. А теперь у папы целых четыре Сергея, и ни один не понимает шуток. Я всё думал – на фига они нужны? На фига столько Сергеев, лучше бы мне собаку или хотя бы брата. Потом я понял... «Крёстный отец» смотрела? Старинное кино. Правда, там никого не звали Сергеем, но ясно, кто такие эти дядьки, и какие штучки они умеют делать.

Катя. Послушай. Ты надёжный человек? Не какой-нибудь там болтун, который не держит обещаний?

Лео. Ещё бы! Я – настоящий непобедимый Лео.

Катя. И ты любишь всякие машины и железки?

Лео. Если я буду вести себя прилично, мне купят катер!

Катя. Тогда я дам тебе одно очень важное поручение. Сейчас я начерчу тебе план. Как пройти в одно тайное место. Там стоит очень старая машина. Мы с ней дружим. Она любит, когда к ней приходят. Потому что это очень грустно, быть старой ржавой машиной, и ждать, что тебя вот-вот потащут под пресс.

Лео. Давай скорее чертёж!

Катя. И ты будешь навещать её?

Лео. Честное слово непобедимого Лео!

Катя смотрит на него.

Катя. Интересно посмотреть, что из тебя в конце концов получится...

Лео. В конце концов – это когда?

Катя. Это когда-нибудь. Потом. Этот я так, просто. Ну, пока.

Катя протягивает ему руку. Он озадаченно смотрит, потом пожимает.

Лео. Значит, до четверга?

Катя. Не знаю.

Лео. Как?

Катя. Потому что я уезжаю, Лео.

Лео. Куда?

Катя. Ещё не знаю.

Лео. Круто!

Катя. Смотри же, ты обещал!

Уходит.

Асфальтированный двор без единого деревца. Плотно стоят железные гаражи. Может быть какая-то ржавая железная конструкция, отдалённо напоминающая детские качели. В тупике, перед железными воротами, плотно изрисованными и исписанными, стоит старый, коричневый от ржавчины автомобиль.

Монолог автомобиля начинается, и во время этого монолога Катя приходит и садится в машину.

Голос автомобиля. Ржавчина. Забвение. Хорошо ещё, что здесь, в тупике двора, а не на свалке. А было время!... Лучше не вспоминать... Не вспоминать солнечные дни, дорогу, радостно бегущую навстречу. Самые храбрые мужчины, герои, лётчики, держались за мой руль. Самые красивые женщины сидели рядом с ними. Прохожие оглядывались и улыбались мне. Люди были бедные, но счастливые. Война кончилась. Мы победили. Был дом с черепичной крышей. Сад. В саду – музыка и огни. Не надо вспоминать. Одиночество, ржавчина, старость. Только один парнишка помнит меня. Обещает починить и отправиться в путь. Помнит, кто я. Он всегда приходит и говорит: «Здравствуй! » Называет по имени. Где он? Почему сегодня не пришёл?

Катя. Господи, где он? Почему не пришёл?

Голос. Одиночество, ржавчина, холод...

Катя сидит в машине ещё некоторое время, пишет записку на коленях и кладёт в бардачок. Выходит из машины. Уходит.

Катя и Арчи.

Арчи. Не могу я сейчас своих оставить. Весь наш магазин разнесли... Кому мы что плохое сделали? Цветы продавали, чтобы радость... Знал бы, кто магазин громил, всех бы задушил. Подонки...

Катя. Иди к своим. Я как-нибудь сама...

Арчи колеблется, потом берёт её за руку.

Арчи. Я тебе обещал. Пойдём. Ничего не бойся. Ведь я с тобой.

Вставной номер. Девочка, у которой лошадь, пытается петь и играть на аккордеоне посреди улицы. Перед ней лежит шляпа тульёю кверху.

Девочка объявлет песню и авторов, как на школьном концерте. Поёт изо всех сил, неловко, сбивчиво играя на аккордеоне. Постепенно её песня тонет в городском шуме.

Шум дождя. Полумрак. В дом с рыжей крышей входят Катя и Арчи.

Арчи. Видишь, я же тебе говорил, что здесь никого нет. Пустой дом.

Я соберу дрова, а ты тут побудь. Садись. Никого не бойся.

Катя прислоняется к стене. Постепенно из полумрака начинают выступать мебель и старые предметы. Старые игрушки.

Входит Арчи с охапкой хвороста. Кладёт хворост в камин. Разжигает.

Катя и Арчи молча смотрят в огонь. Слышится улыбчивый, чистый голос:

- Вам не мокро?

Катя и Арчи оглядываются. В дальнем углу, забравшись с ногами в большое старое кресло, сидит девушка. Она улыбается.

Девушка. Я говорю – вам не мокро? Вы же промокли. Дождём от вас пахнет. Хотите, возьмите шаль, согреетесь.

Арчи. Что же вы сразу не сказали, что вы здесь? Это нечестно.

Девушка. А я сначала прислушивалась - какие вы?

Арчи. Какие?

Девушка. Грустные. И пахнете – городом и дождём. Тревогой. Обидой. Но не злые. Ещё не очень злые. Пока.

Арчи. Вы кто?

Девушка. Я - Мэри. Сегодня. А завтра ещё кто-нибудь. Я люблю себе имена придумывать.

Арчи показывает Кате, что Мэри, очевидно, «того-с».

Мэри. С вами ещё девушка пришла, почему она молчит?

Арчи. Болеет, не видишь, что ли?

Мэри. Нет. Не вижу.

Арчи. Так увидь! Возьми глазки в ручки.

Мэри молчит. Арчи смотрит на неё внимательнее. И Катя тоже.

Арчи. Прости, пожалуйста.

Мэри. Ничего.

Арчи. Знаешь, так даже лучше. Ничего не видеть. На что тут смотреть, да? Все друг друга перегрызть готовы. Дома война, кровь, голод, работы нет, деваться некуда, здесь - чужой город, все ненавидят...

Катя. Замолчи. Зачем ей эта чернота? Ей и так темно. Пошли отсюда.

Мэри. Куда вы?

Катя. Никуда. Некуда. Не знаю.

Арчи. Понимаешь, мы думали, здесь никого нет...

Мэри. Здесь мы. Человек и я.

Арчи. Какой человек?

Мэри. Ну, какой... Человеческий. Человек – он и есть человек. Здесь живёт. Человек, он знаете, какой? Он всё умеет! Косы заплетать, пироги печь, дрова колоть, крышу чинить, на пианино играть Он меня купил и сюда привёл.

Катя. Это как – купил?

Мэри. У тёти. Мы с ней вместе ходили. Она меня показывала.

Арчи. Где показывала?

Мэри. Везде. На улице. В электричке. Людям показывала. Что мне деньги на операцию нужны. Однажды к нам Человек подошёл. От него пахло хорошим чем-то. Спокойным, понятным. Как будто весна, рано утром, праздник, все дома, и пироги... Он у тёти что-то спросил, а она ему отвечает: Хахаха! Да ты хоть знаешь, почём теперь слепые девчонки?! Но Человек меня всё равно купил.

Арчи. А ты не врёшь? Что это за тётя такая?

Мэри. Из детского дома меня забрала. Сказала, что моя родная тётя. И как маму звали, сказала, и как папу.

Катя. Значит, ты сирота?

Мэри. Нет. У меня все – мама, папа, бабушек целых три, дедушка, Аська, Колька... Ещё... Забывать уже стала... Мне пять лет было, война началась, в наш дом бомба попала - пожар! Огонь - красный. Я в кладовку спряталась – там темно. Меня военные нашли. Они ещё радовались: ребёнок жив, ни царапинки! В детский дом отправили. Только мне так и осталось темно, как в кладовке.

Небольшая пауза.

Арчи (тихо). Ненавижу... Как я ненавижу эту жизнь...

Входит Человек. Это тот, кто заводил шкатулку в начале истории. Это высокий человек с длинными волосами в странной, но очень классной одежде. Не поймёшь по одежде – женщина это или мужчина. (Костюм должен быть необыкновенный, очень стильный и навороченный. Сочетание женского и мужского. Юбка-брюки-фартук? Или плотницкий наряд? )

В руках у Человека – много всего. Разломанный хлеб, сумки, пакеты, яблоки, цветы, связки сухих грибов, пирожки, мандарины, вязаные носки, котята – всё, что продают в наших больших городах в подземных переходах и на конечных станциях метро. Может быть, цветок в горшке или клетка с канарейкой?

Человек (озадаченно оглядывает себя, словно только что заметив, чем он так нагружен, что он притащил). Покупаю еду, колбасу, хлеб, мясо, иду по улице, навстречу – собаки. Они ведь тоже хотят... Пришлось поделиться. Дальше иду – птицы навстречу. Им - хлеб.

Мэри смеётся и помогает Человеку разгрузить поклажу.

Человек. Спускаюсь в переход, а он длинный... И везде какие-то люди, продают, мне не нужно, но им-то как, они старые, голодные, как собаки или как птицы, только не умеют летать и кусаться, просто стоят и продают то, что никому не нужно, но надо же что-то продать, чтобы купить хлеб... И вот – хлеб в обмен на цветок, монеты в обмен на яблоки, яблоки в обмен на котят, ещё музыкант с гитарой – ему шерстяные носки, они тоже за монеты... Здравствуйте.

Человек смотрит на Катю и Арчи. Они смотрят на него.

Мэри. Они хотят уйти, но им надо остаться.

Человек. Пусть остаются. Оставайтесь.

Арчи. Вы даже не срашиваете, ко мы и почему пришли.

Человек. Но вы же не очень хотите рассказывать. Расскажете, если захотите. А теперь давайте чай пить.

Чаепитие в духе ретро – под абаужром с кисточками. Тёплое освещение. Чай с вареньем.

Арчи. За что ненавидят? Если бы не война, разве бы мы сюда приехали? Раньше мы жили дома. Наш посёлок называется «У синих вершин», если перевести на русский. Горы совсем близко. Отец – учитель, дядя – ветеринар. Уважаемые люди... Дом, сад... А потом началось... Одни за одного президента, другие за другого председателя... Стреляют друг в друга... Приехали сюда. Бабушка совсем ничего не понимает, целый день сидит на стуле, холодно ей здесь. На стройках работали, деньги копили, чтобы магазин «цветы» купить. Если найду, кто наш магазин разрушил, убью. Клянусь, убью!

Человек. Война когда-нибудь кончится. Поменьше бы войны кругом, и Мэри снова могла бы видеть.

Катя. Мэри нужна операция?

Человек. К ней может вернуться зрение и без всякой операции. Такое может быть.

Арчи. Ну да!... Чудес не бывает.

Человек. Ещё как бывают! Мэри не видит, потому что слишком черно вокруг. Хотя бы одной войной поменьше... Хоть бы чуть чуть светлей в мире. Поменьше бы черноты...

Арчи. Мне надо идти к своим. Может она тут остаться? А я буду приходить и приносить всё, что нужно.

Человек. Конечно, да.

Катя. Спасибо, Арчи.

Арчи выходит, и, когда он открывает дверь, мы слышим шум дождя.

Человек. Хороший какой! Совсем мальчик... А где отец твоего ребёнка?

Катя. Откуда вы знаете, что у меня будет ребёнок?

Человек. Ты смотришь глазами двух сердец.

Катя. Никите нельзя заводить семью. Он солдат.

Человек. В армии?

Катя. Они сами по себе. Их много. Солдаты. Чтобы защищать слабых. Чтобы была справедливость. Чтобы страна стала такой, как раньше – сильной, и без богатых и бедных. Чтобы весь мир уважал нас. Никита храбрый и честный. Не верите?

Человек. Конечно, верю... Конечно, он такой. А родители у тебя есть?

Катя. Мама... Медсестра, работает массажисткой в поликлинике. Хочет свой косметический салон открыть, деньги копит. С утра до ночи работает, работает. На всём экономит. Она одна меня вырастила. Всю жизнь из кожи вон лезла, чтобы я не хуже других – и на хореографию водила, и в музыкальную школу. За четвёрки наказывала. Главное – учиться, в институт поступить, выучиться, получить хорошую работу. Если она узнает, что я беременная, она меня, наверное, убьёт...

Человек. Уже ночь. Тебе надо спать. Ни о чём не беспокойся. Ты теперь в доме. (Andrew’s words about curtains and pillows)

Катя. Что это за дом такой? И вы? Кто – колдун? Или колдунья? Как вас зовут?

Человек. Мэри зовёт меня «человек».

Катя. Так не бывает. У человека должно быть имя. Женское или мужское. У тебя какое? Ты кто?

Человек. Засыпай... Давным-давно, когда я был маленьким мальчиком, мне подарили велосипед. Я упал с него, расшиб коленку и заплакал. «Э, - сказали взрослые. – Так из тебя не получится мужчина... » Когда я вырос и пошёл в армию, я охранял заключённых. Один из них убежал, и мне полагалось стрелять в него. А я смотрел, как он бежит по белому снегу, по коричневой земле, и не мог выстрелить... Ух, что мне за это было! В конце концов меня выгнали из армии и сказали: «Разве ты мужчина! Не мужчина ты! » Мне было девятнадцать... «Так вот оно что, - догадался я. – Значит, я женщина... » И я вышла замуж за хорошего человека. Мы жили хорошо. Но у нас не было детей. Хороший человек терпел-терпел, а потом сказал: «Разве ты женщина? Никакая ты не женщина без детей! » И я ушла ночью, и думала: кто же я? Никчёмное создание, не способное ни убить, ни родить... Я так ничего и не знаю про себя. Только собаки и птицы и другие звери и слепая девочка знают, что я – просто человек.

Катя (засыпая). Это сказка? Она смешная или страшная?

Человек. Спи.

Темно. Тишина в Доме. Шум дождя за окном. Человек поёт песню (колыбельную? ) “Come embrace my heart”.

Последняя перебивка с лошадью

Девочка с лошадью. Нет ли у вас работы для меня? Какой-нибудь. Какой угодно. Я много чего могу. Мне нужны деньги, чтобы спасти

мою лошадь. Пока не поздно, пока её не продали. Что, правда? Можете дать денег? Почему вы так смотрите? Нет, я не хочу подходить поближе... Не трогайте меня руками! Отпустите меня!

Лео собирается в побег.

Лео держит в руке пульт от тиви, и на экране всё это кровавое месилово, монстры, уроды. Выключает. Берёт рюкзачок и увесистый, очень похожий на настоящий, автомат.

Лео. Всё! Хватит с меня! А эта Катька, моя прошлогодняя училка по музыке, совсем не такая дура. Здорово она придумала – убежать. Смыться. Только надо попрощаться. Обычно сначала прощаются, а потом смываются. Я знаю, я видел в кино. Сначала я хотел записаться на видео и оставить кассету, как в «Смертельных танцах». Крутой фильм! Мне особенно нравится, как он палит по всем этим придуркам из огнемёта, и кровавые лохмотья летят. Но потом я посмотрел «Бешеные колбаски», комедию про колбасный завод, так вот там один парень сперва написал письмо своей девчонке, а потом бросился в мясорубку. Письмо – это круче, чем кассета. Поэтому я пишу письмо. Дорогие мама и папа... А как пишется «дорогие»? Чёрт его знает... Мама и папа! Мне всё это надоело!!! Особенно школа. Все учителя – гадюки. Конечно, они боятся родителей, которые побогаче и покруче, но всё равно они гадюкигадюкигадюкигадюкигадюки!!! Книжки читать заставляют. А в книжках всё врут. Как будто совсем недавно каждую зиму был снег, и можно было кататься на таких вот штуках по этому снегу... И даже есть снег... И как будто прямо вот деревья росли чуть ли не в каждом дворе... Всё враньё. Книжки пишут взрослые, а они всегда зачем-то врут. Как будто честно сказать нельзя. И вообще, меня всё это достало. Почему вы не разрешаете мне дружить с Каравайчуком? Ну и что, что у его папы часы – всего лишь «Тиссо», а не «Бланпэн»? Зато он классный! Почему я должен дружить с теми, чьи родители вам нравятся? Какой ужас был на море, когда вы заставляли меня тусоваться с этим Жориком, у которого папа всё в президенты лез? Ну и урод этот Жорик! Козявки жевал, не смотрел ни одного путёвого фильма. Всё лето мне обосрал. А папу его в президенты так и не выбрали. И правильно! Хорош президент, если у него сын даже первый уровень ГТА не прошёл. В общем, хватит! Я, Лео Непобедимый, буду гордо вести самостоятельную жизнь. Жалко только, что не поеду в музей природы. Завтра наш класс едет в музей природы. Говорят, там в специальной морозилке хранится снег, и в барокамерах растут деревья. Ну ничего, может быть, мне повезёт, и я увижу траву и деревья в одном секретном месте. Прощайте. Ваш... В-А-Ж... Мягкий знак на конце... Сын - Леонид Непобедимый. Так, пора, а то вдруг закончится действие эффективного очистителя организма, которое я добавил в обед дежурному Сергею и новой няньке. С нянькой-то всё понятно, но Сергей... Я и не знал, что на Сергеев тоже такое действует. Умора!...

Лео берёт рюкзачок и пульт.

Лео. Теперь надо пойти попрощаться со старой машиной. Ведь она мой друг.

Сирена скорой помощи. Отсветы проблескового маячка. Человек и Арчи звонят в больницы.

- Соколова, Катя, шестнадцать лет, поступила по «скорой»...

- Катя Соколова, шестнадцать лет, вчера ночью по «скорой»...

- Как?

- Что?...

- Соколова. Катя...

Двор со старым автомобилем. Кусок монолога автомобиля.

Или длинный безмолвный план автомобиля?

Появляется Никита. Одет по другому. Не в камуфляж, и не как в прологе, а ещё как-то. (Или всё-таки камуфляж? )

Никита прикасается к автомобилю, кладёт ладони на капот. В течение монолога Никита садится в машину и обнаруживает в бардачке катину записку.

Никита. А я боялся, что уже не увижу тебя... Ну как ты, старина? До чего же тут холодно. Холодней чем у нас на севере. Город злющий. Я и не думал, что города могут быть такими злыми. Целый год уже тут, и никак не привыкну. Чужое всё. Куда они все несутся, на кого они так злятся? Тяжело целый день ходить по улицам, искать работу,

особенно когда негде ночевать, и хочется сесть и согреться, а все бегут мимо, и беженцы едут на линкольнах, из машин музыка и пахнет теплом... На третий день к вечеру я стоял посреди улицы и орал матом, а все шли и ехали, неслись мимо. Только один дедок в очках остановился и сказал мне тихо:

- Не надо ругаться матом. Надо гранаты бросать.

Он отвёз меня в одно место, там было трое парней, таких же, как я, меня накормили, дали форму, и я остался с ними. Нас учили драться, и ещё всякому, а дедок в очках объяснял нам историю Отечества. Каждый из нас знал ещё троих, но было ясно, что нас много. Очень много. Мы солдаты. Мы давали присягу, мы обещали защищать бедных и слабых. Сделать страну прекрасной и сильной, как раньше. Чтобы мы были сами по себе, и не плясали ни под чью дудку. Чтобы хачи не торговали дурью в своих цветочных лавках. Чтобы старики не голодали. Чтобы сироты жили в приютах, в тепле и сытости. Чтобы честные люди могли жить как люди. Чтобы хачи, жиды, пидоры и америкашки и не надеялись нас захомутать... Меня слишком давно не было, но я не виноват. Так получилось, что я не смог тогда прийти... Катя ждала меня здесь. Где она? Что с ней?

Теперь мы вместе будем её искать, старина. Хорошо, что ты ещё здесь. Тебя нельзя на свалку... На тебя вся надежда. Потому что ты – Победа.

Автомобиль заводится и вздрагивает.

На заднем сиденьи показывается Лео.

Лео. Вот это круто!

Никита. Ты откуда, бебидрай?

Лео. Между прочим, я тоже дружу с этой тачкой. Я её всегда навещаю.

Никита. Класс. А теперь вылезай, я еду далеко.

Лео. Значит, нам по пути. Лично я - туда, где трава и деревья. Есть такое место. Там стоит дом с рыжей крышей и туда могут прийти все, кто потерялся, или кому просто очень надо смыться.

Никита. Там, где трава и деревья? Я тоже слышал что-то такое.

Лео. Про это теперь многие рассказывают.

Никита. В дом с рыжей крышей может прийти любой, кому деваться некуда? Погнали.

Уезжают.

Дом с рыжей крышей. В доме теперь могут быть не только Мэри, но и другие дети, подростки.

Арчи и Человек говорят о Кате. Из их разговора мы узнаём, что Кате стало худо (проблемы с беременностью) её забрали больницу, откуда она убежала, и больше о ней никто ничего не слышал.

Арчи. Когда они сказали мне, что она убежала через окно, я подумал, что она вернётся сюда...

Человек. Мне тоже хотелось надеяться на это...

Арчи. Может быть, она ещё придёт? Надо подождать...

Человек. Давай подождём...

Арчи. Если она вернётся, или как только вы что-нибудь узнаете о ней, тут же дайте мне знать. В любое время дня и ночи.

Человек. Конечно.

Арчи. Ну, я пошёл?

Входная дверь распахивается. На пороге - Лео с автоматом и пультом от телевизора.

Лео. Всем - на пол! Я – Лео Непобедимый, и я не привык повторять дважды!

Следом за Лео на пороге появляется Никита.

Все молча смотрят на них. Молчание.

Человек. Спасибо, у нас всё есть. Пылесос, средства от тараканов, энциклопедия домашней хозяйки в сорока восьми томах.

Пауза.

Человек (догадался). Вы рекламируете автомат? Автомат у меня тоже есть. В подземном переходе на пирожки обменять удалось.

Пауза.

Человек. Или вы ничего не предлагаете? Вы, наоборот, что-то собираете? Но у нас уже всё забрали – все голоса за президента, все подписи против войны и всех юношей на войну. У нас больше ничего нет. Хотите вчерашнего супа?

Никита молча закрывает за собой дверь, но не проходит в комнату.

Лео с любопытством озирается и входит.

Лео. Круто! Настоящий дом с привидениями, как в «Бойцах Кун Фу», часть третья. Мазовая стрелялка! Знаете? Есть у кого-нибудь? Ты, глазастая, чего улыбаешься? Играла, что ли, в «Бойцов»?

Мэри. Я могу играть только в жмурки. У меня здорово получается. И честно. Без подглядывания.

Лео. Жмурки? Это про что? Дашь скопировать?

Мэри. Жмурки – это когда люди играют. Например, я и ты. Друг с другом.

Лео. Друг в друга? Я и ты? Круто! А как в тебя играть-то? (Смотрит на свой пульт, потом на Мэри). Прикалываешься, что ли? А у вас здорово! Слушайте, у вас, наверное, и чердак есть?

Человек. Есть.

Лео. Я так и знал! Когда только услышал про дом с рыжей крышей, сразу решил, что он с чердаком, на котором можно найти столько всего!... Как в «Поцелуе скелета», часть вторая... Это у вас прямо на стенах нарисовано? Тут можно рисовать на стенах?!

(Или этот эпизод в сад? Что они все тусуются в саду? )

Лео в полном восторге.

Лео. Я всегда хотел попасть в телевизор, уйти в монитор, но у вас гораздо круче любого монитора. Вот действительно игра так игра! Давай же играть в эти твои, как их... Как в них играть?

Мэри. Да запросто! Ты бегаешь вокруг, а я тебя ловлю.

Начинается игра.

Натыкаясь на предметы, Мэри пытается поймать Лео, с хохотом шныряющего по комнате.

Никита тоже входит в комнату, не спеша разглядывает игрушки, старые вещи и детские рисунки на стенах.

Движутся только Лео и Мэри, остальные неподвижны. Настороженно присматриваются друг к другу.

Мэри больно стукается обо что-то, чуть не падает. Человек останавливает бегущего и хохочущего Лео.

Человек. Хватит.

Лео. Ну почему? Она такая смешная...

Человек шепчет Лео на ухо. Лео обалдело таращится на Мэри.

Никита. Значит, не наврали. Правда это. Что есть такое место, где трава и деревья, что стоит там дом с рыжей крышей, и живёт в этом доме чмо болотное, чучело огородное, не то мужик, не то баба, собирает всех, кому деваться некуда.

Никита оглядывает комнату и людей.

Никита. Вся психушка в сборе. Это хорошо. Будем разбираться.

Арчи. Парень, ты в дом первый раз пришёл – ноги вытри, шапку сними.

Никита. (передразнивает акцент) Джигит, ты не беженец, часом? Зачем к нам прибежал, да?

Арчи. Тебя не спросил...

Никита. Все вы такие, беженцы обосраные. На линкольнах. Наши места занимаете. Наши города, наши дома, наши работы. Почему у меня ничего нет? Я ведь здешний... Отсюда. Из этой страны. А вы все – наползли со своих гор, и сразу у вас всё – и машины, и квартиры... Ладно. Это всё так... Лирическое отступление. Отвечайте. Здесь была девушка – Катя Соколова? Такая маленькая, и с длинными волосами.

Арчи. Зачем она тебе?

Никита. Значит, была?

Лео подкрадывается к Мэри и пытается узнать, понять, действительно ли она ничего не видит. Разглядывает её. Машет руками перед её лицом.

Никита. Где она? Когда она ушла отсюда? Куда?

Человек. Месяца два назад ей стало плохо. Её увезли на скорой помощи. Из больницы она убежала и больше сюда не возвращалась.

Никита. А... ребёнок?

Человек. Её увезли в больницу. Больше мы её не видели. И ничего не могли про неё узнать.

Лео. Послушайте, у меня идея! Вы смотрели «Смерть ходит на цыпочках»? Там был одни парень, который не видел, но ему сделали операцию. И он стал так видеть, так видеть... Послушайте, если хотите, можно классно подзаработать. Хватит и ей на операцию, и на ремонт дома. Я вам ещё не сказал? Я сбежал из дому. Скоро меня начнут искать, делать объявления по тиви, и предлагать вознаграждение. Если ты или ты, если вы позвоните и скажете, что знаете, где меня найти, можно неплохо подзаработать. Деньги пополам. А?

Его никто не слушает, только Мэри улыбается ему.

Никита. Вы больше ничего о ней не знаете?

Арчи. Тебе и это - слишком. Слишком много чести. Ты имя её произносить не можешь. Ты же её бросил, смылся, как последний трус, обещал прийти и не пришёл.

Никита. Я не мог. В тюрьме сидел, ясно? Из сизо не так просто пойти на свидание, пацан. Мы всегда громили хачей, громили их рынки, и нам ничего не было, менты смеялись и отпускали нас, а то и кормили. Но что-то случилось, нас всех повязали и судили... Шесть месяцев за какой-то цветочный магазин, за вонючую стекляшку у метро «Парк Свободы»...

Арчи. Ты громил цветочный магазин у «Парка Свободы»?

Никита. Я! Ломом! И ещё пятеро. Пятеро нормальных здешних... Чтобы вашего духу здесь не было, беженцы сраные... Нам так говорили. Нас учили... Нам обещали, что если прогнать хачей, то всё будет хорошо...

Арчи приближается к Никите, и понятно, что сейчас они друг друга убьют.

Человек и Мэри беспокойно двигаются к Никите и Арчи, но Лео их останавливает.

Лео. Спокойно! У меня есть коды бессмертия.

Парни начинают драться.

Они набрасываются друг на друга, и отшвыривают друг друга прочь. Разлетаются в разные стороны. Так несколько раз подряд. (Драка должна быть впечатляющая и очень красивая, как балет).

Лео пугается и прячется.

Устали драться оба. Тишина. Ничья. Парни сидят на полу. Камуфляж Никиты (? ) и сванская шапочка (? ) Арчи. Молчание.

Никита. Расскажи мне ещё про неё... Хоть что-нибудь про неё.

Молчание.

Никита. Она меня ненавидела?

Арчи. Не знаю... Нет...

Никита. Вспоминала?

Арчи. Иногда она плакала. Она ничего не говорила. Но она думала про тебя. Я всё время знал точно, что она думает про тебя... Любит тебя. А не меня.

Никита. Расскажи ещё...

Арчи. Больше нечего.

Никита. Где мой ребёнок? Дочь? Сын?...

Молчание.

Никита. Проклятая жизнь... Куда мне теперь?.. Дальше – некуда... Проклятая ненавистная жизнь...

Арчи. Я тоже раньше так думал. Но всё равно... Надо как-то жить эту проклятую жизнь. Ведь другой нет.

Никита. Я пойду... Надо искать её...

Арчи. Я тоже буду искать.

Арчи встаёт с полу.

Никита. Может, мы вместе?...

Арчи не отвечает. Он поправляет одежду после драки, приводит себя в порядок.

Никита. А?...

Арчи молчит, тяжело задумавшись.

Никита протягивает руку, чтобы прикоснуться к Арчи и заставить ответить на свой вопрос. Рука Никиты зависает в воздухе. Арчи смотрит на Никиту, и, поколебавшись, словно нехотя, протягивает ему руку. Встаёт и Никита, опираясь на руку Арчи. Молча глядят друг на друга. (Круто, если бы они были похожи, только разной масти. Вот это клёво было бы).

Молчание. Мэри кричит:

- Лошадь!!!

Никто ничего не понимает.

Мэри. У нас в саду – лошадь! Вы что, не видите, что ли? Смотрите, вон!

Все смотрят на Мэри.

Входит Девочка, у которой лошадь.

Девочка. Здрасьте! Я правильно пришла? Это – Там, где Трава и Деревья? Дом с рыжей крышей? Правда, что вы всех пускаете? Нам с Афродитой было бы здорово пожить у вас. Познакомьтесь. Афродита – это моя лошадь. Я её выкупила! Сначала у меня совсем не было денег, а потом одна женщина помогла мне. Хорошая женщина. Только очень грустная. От неё дочка ушла. Девалась куда-то. Не найти никак.

Лео. Найдут.

Человек. Может, вернётся ещё?

Девочка. Точно! И я ей тоже сказала – ваша дочка вернётся к вам, потому что вы добрая.

Мэри. Какие все красивые... Вы всегда такие, или только сегодня?

Арчи. Это что, чудо?

Человек. Не знаю. Наверное, просто стало чуть чуть светлей.

Лео. Ты можешь видеть? Круто! Мы получим вознаграждение и сэкономим! Починим дом... Сад...

Сквозь дырявую крышу в комнату летит снег. Или это просто дом и сад одно целое, и люди, стоя в комнате, могут смотреть прямо в небо? Стоят тихо, молча, глядя вверх, и снег летит.

А дом - Рыжая Крыша и старая машина – Победа разговаривают.

Снег... Такой густой и пушистый...

Как раньше...

Значит, зима всё-таки пришла.

Наконец-то. Теперь можно спокойно мечтать о лете.

Заклеивать надувные лодки

Чинить велосипеды

Чертить план путешествия по реке...

Дети всегда так делают...

Я вспоминала тебя, Рыжая Крыша

И я тоже ждал тебя, Победа. Я знал, что ты вернёшься.

Когда мы последний раз встречали Новый год вместе?

После войны.

После какой?

Не помню. Главное, что теперь мы опять вместе встречаем Новый год

Хорошо бы, чтобы можно было сказать – мы снова встречаем новый год теперь, после всех войн, после самой последней войны...

Под пушистым белым снегом можно уснуть. Старые автомобили любят спать, укрывшись пушистым белым снегом...

Перед Новым годом надо поспать...

Чтобы потом веселиться всю ночь...

Чтобы в саду и в доме - музыка и огни...