ПОЛИЦИЯ ЗАМЫКАЕТ КРУГ 1 страница

Глава 1

Когда и за что к Джероламо Альбинезе прилипло прозвище «Быстроногий», не знал даже Рэй Фонтана, хотя подозревал, что дело не в быстрой езде, которую тот любил в молодости, а в его звериной сноровке загодя чувствовать запах паленого и в мгновение ока смываться.

Теперь уже ничто – ни внешность, ни хватка – не напоминало о тех временах, когда он был действительно быстроногим. Обеспеченная жизнь испортила его: он потолстел и обрюзг; распутный образ жизни отразился на лице, оставив лопнувшие кровеносные сосуды на носу и щеках да двойной подбородок. Фонтане всегда нравилось, когда кто‑ то терял форму – Альбинезе старел, и хватка у него была уже не та.

Поздним вечером в один из будних дней он сидел у «Виктора», глодал говяжьи ребрышки, выражая восхищение кубинской кухней и упрашивая Фонтану не отставать от него и съесть все, что им подано.

Он завидовал молодости, худобе и честолюбию Фонтаны, всецело доверял ему и не мог отказать, если тот нуждался во встрече – в другом случае он бы хорошенько подумал, прежде чем появиться на публике.

Как бы там ни было, Фонтана удивился, когда так легко выманил этого человека из логова.

Рядом с Альбинезе постоянно располагался телохранитель Паоло, которого он откопал среди отбросов общества, в изобилии обитавших на побережье Копа‑ Кабана, бывшего тенью Альбинезе уже более десяти лет. Еще два головореза из числа его подручных уселись за соседним столиком, расположенном так, чтобы беспрепятственно наблюдать за входом.

Алкоголь лился рекой, Паоло пил много, стараясь угнаться за хозяином – они вдвоем уже заканчивали вторую бутылку «Реми».

Почти час Альбинезе казался трезвым: никто бы не сказал, что алкоголь из него переливается через край, не сделав предварительного анализа крови; затем, без видимой причины, он разом опьянел, повел себя экспансивно, преисполнившись любовью ко всему человечеству и, в особенности, к Рэю Фонтане.

– Ты мне как брат, Рэй. Хочу выпить за моего брата! – повернувшись к своему телохранителю, приказал ему сделать то же. – Давай, Паоло! Выпей за моего брата! Все выпьем за Рэя Фонтану!

Паоло не скрывал пренебрежения, так как не любил пить ни за кого – только за себя, и к тому же потерял интерес к беседе, потому что уставился на официанта, который по прошествии некоторого времени с начала застолья отвечал ему такой же взаимностью.

– Я тебе многим обязан, Рэй. Не думай, что я не ценю все, что ты для меня сделал.

– Знаю, что ценишь. Так что взаимно!

Фонтана забеспокоился: что‑ то случилось, неужели они думают, что можно держать эту жирную свинью вечно? Еда съедена, Альбинезе догладывает последний кусочек, и как только они допьют «Реми», ничто их не удержит. Когда еще предоставится возможность взять Альбинезе?

– Знаешь, Паоло, этот человек – мой брат. Для него я готов на все. Правильно я говорю, Рэй? Ты много для меня сделал, и я этого никогда не забуду. Паоло, этот парень – единственный, кому я верю. Так о чем ты хотел со мной поговорить, Рэй? – Альбинезе, похоже, вернулся с небес на землю, что было не в интересах Фонтаны. Альбинезе заметил, как тот метнул мимолетный взгляд на входную дверь.

– Что‑ то случилось, Рэй? Кого‑ то ждешь?

– Второго пришествия Спасителя, – Фонтане приходилось действовать с чрезвычайной виртуозностью, как в танце с меняющимся ритмом: каждый раз подстраивайся под него заново – одно неверное движение или слово, Альбинезе заподозрит неладное, и тогда Фонтане несдобровать. Он должен полагаться только на свои мозги – когда шел на эту встречу, не сомневался в том, что его обыщут, поэтому не прихватил оружия.

Но Альбинезе рассмеялся, не выказав никаких признаков беспокойства.

– Все ждем одного – своего Спасителя, но если он придет, все мы окажемся в таком дерьме! Правильно говорю, Рэй?

Он глотал коньяк так, будто это второсортное вино из Кьянти.

– Рэй, давно хотел тебя спросить…

– В чем дело, Джерри?

– Знаешь, как люди любят распускать слухи. Может быть, это все вранье!

Фонтана насторожился. Альбинезе что‑ то почуял, а, может быть, произошла утечка информации. Парназ? Гарри Ирвинг? Или этот недоносок Ди Наполи?

– О каких слухах ты говоришь, Джерри?

– Поговаривают, что эту женщину, Карамис, порешили и сделали твои ребята.

Фонтана с облегчением вздохнул. Что же, в оставшееся время можно посудачить о Джинни Карамис.

– Может быть, и есть доля правды, – произнес Фонтана вслух.

– Жаль, – заключил Альбинезе без тени сожаления в голосе. – Такая ядреная попка – ты ведь ее трахал, Рэй? Да и все мы ее трахали! Зачем понадобилось ее убивать?

Альбинезе имел законные основания интересоваться судьбой Джинни – она была одной из лучших его транспортировщиков наркотиков, которые, в зависимости от обстоятельств, перевозила в трусах, в бюстгальтере, в желудке и прочих местах.

Она исколесила тысячи миль и десятки раз пересекала боливийскую, колумбийскую и мексиканскую границы. Альбинезе одолжил ее Рэю Фонтане на время. Естественно, его интересовало, почему тот разделался с ней.

– Самым наглым образом влезла в одно мое дельце.

– Поступила неразумно.

– Да еще втянула одного засранца, которого я использовал для отмывания денег. Вообразили себя центром всей операции и хотели вместе умыкнуть мои деньги. Каковы наглецы! Кого вздумали надуть? Рэя Фонтану?

Все сидевшие за столом расхохотались.

Через несколько минут к столику подошел официант, с которого Паоло не спускал глаз.

– Вас к телефону, мистер Фонтана, – сказал он. – Пройдите к стойке бара.

Фонтана извинился и небрежной походкой направился к бару. Взяв трубку, искоса взглянул на своих сотрапезников: Альбинезе и Паоло, увлеченные беседой, не обращали на него внимания.

Он посмотрел туда, где сидели головорезы Альбинезе, – те исчезли: черт подери, куда делись?

– Да? – произнес он в трубку, хорошо зная, кто это мог быть.

– Сейчас войдем.

– Ты чуть не опоздал, ублюдок! – прошипел Фонтана. – Еще две минуты, и вы бы его не застали!

Он повесил трубку, и только сейчас услышал какую‑ то возню перед входом в ресторан.

Альбинезе вскочил и ринулся к выходу, за ним несся, кровожадно вращая выпученными глазами, телохранитель. Однако он сохранил прыткость и мог быстро бегать, если нависала смертельная опасность. В воздух взлетел выбитый из рук официанта поднос с коктейлями, посетители всполошились и повскакали с мест, не понимая, что происходит.

Проклиная Колера последними словами, Фонтана вслед за Альбинезе и Паоло выскочил на улицу. Ситуация вышла из‑ под контроля – теперь всякое может случиться.

Если бы скотина Колер оказался немного попроворней, они бы тихо, спокойно и без проблем взяли Альбинезе прямо в ресторане! Нет проблем – создадим их сами! За такой промах следует шкуру спускать.

Альбинезе бежал, стараясь держаться в тени домов и не обращая внимания на голос, усиленный мегафоном и предлагавший сдаться. Никто не стрелял, и совсем не потому, что боялся зацепить случайного прохожего.

Альбинезе – идиот, если рассчитывает уйти. Один вид внушительной демонстрации силы – отряд полицейских в униформе и множество переодетых копов с оружием наготове – подсказывал, что веселые деньки закончились. Полицейские автомобили, фургоны и машины скорой помощи перегородили Пятьдесят вторую улицу.

Взглянув на другую сторону улицы, Фонтана увидел один из бело‑ голубых фургончиков Городского кабельного телевидения. Из него вылезал человек с «Миникамом» в руках. Этой телекомпании Фонтана отдал эксклюзивное право на съемку ареста Альбинезе. Отснятый материал потом станет прокручиваться всеми другими местными телекомпаниями: продуманный ход, имевший целью убедить сидящих дома, перед телевизорами, граждан, что Ларри Колер – тот человек, которому следует оказать доверие на выборах полицейского комиссара. Но события развивались таким образом, что перед ним замаячила реальная перспектива закончить карьеру патрульным офицером в испанском Гарлеме.

Альбинезе и его люди, укрывшись за припаркованными автомобилями, оказали вооруженное сопротивление. Колер, видимо, посчитал, что Альбинезе обречен, осознал свой конец и немедля сдастся полиции, но просчитался.

Заметив Колера на другой стороне улицы, Фонтана кинулся к нему и увидел какого‑ то человека с видеокамерой – этого не хватало! Быть его здесь не должно, а то снимет не то, что нужно! Как раз в этот момент оператор и нацеливался на инспектора Колера. Фонтана, сбив его с ног, выхватил камеру и, когда тот запротестовал, прикрикнул так, что тот посчитал лучшим замолчать. Он тут же вынул кассету и возвратил камеру сидевшему на мостовой оператору. Тот оказался сообразительным малым, моментально исчез с места событий.

Стрельба раздалась как‑ то вдруг и длилась не более нескольких секунд. Фонтана услышал вскрик и, обернувшись, увидел на мостовой полицейского. Что произошло? Раздалось еще несколько выстрелов. Было непонятно, кто и откуда стреляет. Прохожие попадали на землю и попрятались за автомобилями. Начиналась паника.

Фонтана, высматривая Альбинезе, увидел Паоло, который целился еще в одного полицейского, но выстрелить не успел – отброшенный несколькими попаданиями на капот стоявшего рядом «шевроле», беззвучно осел на мостовую.

Автоматная очередь разнесла вдребезги ветровое стекло стоявшего за Фонтаной коричневого «олдсмобиля», другая наделала дырок в его заднем крыле. Кто‑ то вскрикнул. Обернувшись, Фонтана увидел упавшего лицом в лужу детектива – вода окрашивалась в красный цвет. К нему спешили санитары с носилками. Полицейские метались по всей Пятьдесят второй улице. Все кричали разом, никто никого не слушал и ничего не понимал. Завывание сирен возвестило о прибытии подкреплений, внесших еще большую сумятицу в действия полицейских.

События повернулись так, что из охотника Колер превратился в дичь. Его лицо сводила ярость, он исходил потом и злостью.

– Мы потеряли двух человек! – выкрикнул он подбежавшему к нему Фонтане. – Что прикажешь теперь делать? Нужно с ними кончать! – Колер уже не думал о том, чтобы взять Альбинезе живым.

– Предоставь мне разобраться с этим сукиным сыном! – увидев сомнение в глазах Колера, Фонтана схватил его за руку: – Послушай, Ларри, я все это затеял, мне и кончать. Не беспокойся, твоя репутация не пострадает!

– Прекратить огонь! Всем прекратить огонь! – закричал Колер в мегафон, а Фонтана небрежной походкой пересек улицу в направлении машины, за которой укрылся Альбинезе.

Конечно, Фонтана сильно рисковал – Альбинезе имел возможность застрелить его. Он прекрасно понимал, что, кроме морального удовлетворения, ничего другого ему не получить, а вот зачислить себя в покойники можно запросто.

– Эй, Джерри! Хочу с тобой поговорить!

Шум и гам, царивший на Пятьдесят второй улице минуту назад, стих, и слова Фонтаны прозвучали в тревожной тишине громко и четко.

Альбинезе не сдерживал себя:

– Ты меня подставил, ублюдок! Буду жив, протащу голой задницей по битому стеклу!

Фонтана уловил в голосе недавнего сотрапезника признаки усталости, да и угроза прозвучала не слишком убедительно.

– Верю, что так и сделаешь! Могу помочь, Джерри. В моих силах облегчить твою участь.

– Хочешь помочь? О чем, мать твою так и раз‑ этак, ты толкуешь?

Тем временем Фонтана медленно, но неотвратимо продвигался к фургончику прокатной фирмы Герца, за которым прятался Альбинезе, держа руки на виду, чтобы тот не подумал, будто он вооружен.

– Будешь со мной говорить, Джерри? Единственный шанс.

Молчание. Фонтана отбросил всякую осторожность и смело подошел к фургончику, вдоль и поперек прошитому автоматными очередями.

– Могу уложить тебя здесь и сейчас, но все‑ таки послушаю, – раздался голос Альбинезе.

– Понимаю твой чувства, Джерри, – Фонтана обогнул фургон и увидел распростертого с дыркой во лбу одного из головорезов. Другой, однако, находился в отличной форме и рвался в бой.

Альбинезе выглядел усталым, тяжело и хрипло дышал, плечи поникли, а в глазах затаилась тоска загнанного зверя. Короткая пробежка после обильного возлияния и сытного ужина, как видно, далась нелегко. Он с укоризной посмотрел Фонтане в глаза:

– После всех лет…

– В жизни всякое случается. Не мог ничего поделать, крепко прихватили меня за горло.

– Хочешь, чтобы поверил, будто какой‑ то говнюк из департамента полиции мог заставить тебя сдать им меня?

– Буду откровенен, Джерри. Видишь вон тот телевизионный фургон?

– Телевизионный фургон? Ну и что из того?

– Как ты думаешь, из‑ за чего вся эта кутерьма, Джерри? Ты, наверное, уверен, что из‑ за происков ребят из ФБР? Так вот, ты не прав – все затеяли телевизионщики! – он не посчитал нужным упомянуть, что это были его ребята.

– Бросили «Быстроногого» на съедение волкам, чтобы показать травлю в вечерних новостях?

– Можно истолковать это и так, Джерри. Но как только выключатся камеры, ты сможешь спокойно идти домой. В этом‑ то и вся прелесть ситуации!

– Что ты имеешь в виду? Как это – смогу идти домой?

– Идея заключалась в том, чтобы положить твоих парней, а тебя самого отпустить на все четыре стороны.

При этих словах оставшийся в живых телохранитель вздохнул и отвернулся.

– Ну и сволочь же ты! – сказал Альбинезе и принялся ковырять в зубах остатки ужина. – Почему именно я? Неужели, кроме меня, ты никого не нашел? Может быть, тебя занесло в шоу‑ бизнес, но я к нему не имею никакого отношения. У меня дела поважнее.

Альбинезе понизил голос до шепота:

– Так ведь они меня не отпустят.

– Да! А кто в них стрелял? Кто подстрелил двоих копов? Я придумал, мы повесим их на Паоло, ему теперь все равно.

– Паоло? – Альбинезе воспрял духом. – Но, предположим, они проведут баллистическую экспертизу и докажут, что стрелял я?

Само собой разумелось, что Альбинезе не моргнув глазом принесет в жертву и последнего оставшегося телохранителя.

– Я этого не допущу, Джерри, – успокоил его Фонтана.

– А ты готов это гарантировать, Рэй? Вспомни, что я сделал для тебя, и помоги мне выбраться из этого дерьма!

– Ты должен мне довериться, Джерри. Это твой единственный шанс. Посмотри вокруг! Живым тебе с места не сойти!

Альбинезе и без того знал, что он окружен и вынужден принять правила игры, предложенные Фонтаной.

– Ладно, Рэй. Твоя взяла.

* * *

Хотя Колеру сообщили о том, что Фонтане удалось достичь соглашения с Альбинезе, счастья он не испытывал. Двое из его людей были подстрелены: один насмерть, другого в тяжелом состоянии увезли на «скорой помощи». С чего ему было радоваться?

Он проклинал себя, но больше всего Фонтану.

– Ты мог бы предупредить меня, что этот ублюдок способен затеять стрельбу! Ты же говорил, что операция пройдет без сучка и задоринки. Что прикажешь мне теперь докладывать начальству?

Фонтана был невозмутим, сознавая, что Колеру необходимо дать выход своему разочарованию и гневу.

– Если бы ты был немного порасторопнее, ничего подобного не произошло бы. Но я никак не могу вбить тебе в башку, что волноваться не о чем. Я сам прослежу за монтажом отснятого материала и позабочусь, чтобы в вечерних новостях ты выглядел героем.

А тем временем полицейские взяли Альбинезе и его телохранителя. Их обыскали, изъяли оружие и надели наручники. Фонтана постарался при этом не присутствовать; он сделал свое дело, теперь наступила очередь Колера.

С Альбинезе полицейские обращались особенно бесцеремонно. Еще бы, он был повинен в том, что двоих их собратьев унесли с поля битвы на носилках.

Четверо полицейских заломили ему руки за спину. Особенно свирепствовал один сержант. Он норовил лишний раз ткнуть Альбинезе в бок дубинкой и проклинал его, не слишком лестно отзываясь о его матери. Возможно, он забыл, что убийство снималось на видеокамеру, хотя, скорее всего, на телевизионщиков ему было начихать.

Альбинезе, не переставая, плевал себе под ноги и согнулся пополам, когда сержант, изловчившись, нанес ему удар под ребра. В этом не было крайней необходимости, поэтому Фонтана, поморщившись, отвернулся в сторону. Ему стоило больших трудов удержаться и не съездить сержанту по лицу. Нет, вмешиваться не стоит. Все равно сцены жестокости будут изъяты из записанного материала при монтаже.

Обхватив дубинкой шею Альбинезе, сержант поволок его к стоявшему поодаль полицейскому фургону. Альбинезе кинули на пол, дверцы захлопнулись, и арестованного увезли в участок.

* * *

Памятуя о своем обещании, Фонтана приехал в студию Городского кабельного телевидения, чтобы самолично проследить за монтажом отснятого материала. Арест Альбинезе должен быть подан достаточно занимательно, чтобы другие местные телекомпании не устояли перед соблазном передать материал по своим каналам.

Колера нужно было преподнести как мужественного героя, с риском для жизни обезвредившего опасного мафиози. Именно такого комиссара полиции должен пожелать городу нью‑ йоркский избиратель на следующих выборах.

Городское кабельное телевидение – а именно девятнадцатый канал – занимало один этаж в здании телекомпании «Кэпитал Сити Бродкастинг». Оно располагало скромным студийным оборудованием, имело слабый сигнал, а качество его программ оставляло желать лучшего.

Впрочем, с задачами своими телекомпания справлялась. Как и ресторан «Нашез», она служила для Фонтаны средством проведения его проектов в жизнь. Он назначил себя заведующим отдела новостей, что само по себе мало что значило. Однако корреспондентское удостоверение давало ему возможность беспрепятственно преодолевать полицейские заграждения и проникать на официальные приемы.

Фонтана вошел в комнату редактора как раз в тот момент, когда сцену ареста Альбинезе прокручивали назад. Вот он в наручниках, таращит глаза и едва шевелит отвисшей челюстью. А вот он свободный человек, прикидывающий свои шансы уцелеть.

Редактор взглянул на Фонтану и одобрительно кивнул головой:

– Неплохой материал. Пока нам звонили только из второго и седьмого каналов. Они уже прослышали о случившемся и готовы приобрести права на показ материала. Нужно предоставить им запись ко времени выхода в эфир одиннадцатичасовых новостей.

– На какое время рассчитан сюжет?

– Минут на двадцать, не больше. Нужно показать сюжет на час раньше других. Какая польза от эксклюзива, если мы не будем первыми?

– Хорошо, а теперь давай посмотрим материал с начала до конца, – сказал Фонтана, и в этот момент зазвонил телефон.

Редактор снял трубку.

– Это тебе, – и передал ее Фонтане.

Звонил Колер:

– Плохие новости, Рэй.

– Не тяни, говори! – он подумал было, что второй полицейский умер на операционном столе.

– Альбинезе мертв!

Никакая другая новость не могла потрясти Фонтану больше.

– Что ты несешь, идиот?

– Он умер, Рэй. И боюсь, что именно мы повинны в его смерти.

Глава 2

Своенравность этой девушки пришлась по душе Магнусу, в ее необузданности не было ничего необычного – всего на несколько лет старше его дочери, Валери, к тому же чертовски хороша собой, а это тоже кое‑ что. В обрамлении копны волос, менявших оттенок в зависимости от освещения, – то белокурые, то рыжие, – ее лицо выражало равнодушное обещание плотских утех.

Прошла уже неделя после их встречи на ее квартире в Бруклине. Она привыкла к его неожиданным визитам и не высказывала в связи с этим никакого неудовольствия, понимая, что у него нет жесткого графика работы, и поэтому он сам не знает, когда предоставится возможность навестить ее в следующий раз. Но одно соблюдалось неукоснительно: приходить можно было в три часа ночи или в три часа дня, предварительно предупредив по телефону. Он подозревал, что таким образом регулировались ее встречи с другими друзьями, о которых ему спрашивать, а ей отвечать считалось неприличным.

С их молчаливого уговора, Кейт никогда не интересовалась его семьей, а Магнус и подавно обходил стороной эту тему в разговорах: Барбара и Валери – другая жизнь, и семья для него значила очень много, если не все. Ему нужен дом, и казалось совершенно неважным то, что они, больше не любя друг друга, продолжали жить вместе ради обоюдной выгоды – для Магнуса жена всегда являлась опорой, и пока она с ним, все будет хорошо.

Но ему не обойтись и без Кейт или, лучше сказать, женщин, подобных ей или Джинни Карамис. С тех пор как завязалась дружба с Рэем Фонтаной, их было шесть, не включая тех, с которыми он встречался один или два раза – сейчас он не смог бы их пересчитать по пальцам, не говоря уже об их именах и лицах.

Кейт Фаррелл – женщина Фонтаны, одолженная Магнусу на время. Он встречался с ее отцом, когда тот приходил в Бюро судмедэкспертизы с деньгами от Фонтаны, но Макс., ни взглядом, ни словом не давал понять, что знает об отношениях доктора со своей дочерью; Кейт, в свою очередь, никогда не упоминала об отце, но в тот вечер на нее что‑ то нашло, и она заговорила о своем прошлом.

– Мы содержали мотель к югу от Орландо, – начала она. – Когда это было? Да, в восемьдесят третьем. Мы – это я и Макс.

Она сидела перед зеркалом и расчесывала копну волос, спутавшихся, когда они занимались любовью. На ней не было ничего, кроме накинутого на плечи халата бежевого цвета. Магнус видел в зеркале ее тяжелые розовые груди, все еще блестевшие от пота. Еще несколько минут такого созерцания, и ему снова захочется лечь с нею в постель.

– С какой стати я буду терпеть всякое дерьмо, если мой отец полицейский, пускай бывший? Эти ребята, в основном, чернокожие, снимали у нас комнаты. Я требовала, чтобы они платили задаток в четыре доллара, а через четыре часа они приходили и требовали свои деньги обратно. Тут‑ то меня и начинало нести. Вы что, не видели надписи «Вход только для постояльцев»? Я видела, чем вы занимаетесь! Пьете всякую дрянь, трахаетесь и балуетесь кокаином! Хрен вам в томате, а не четыре доллара. Если хочешь меня трахнуть, подожди, пока закончу работу, но учти, я хорошо стреляю из револьвера и ни капельки тебя не боюсь!

Ее горячность и убежденность в своей правоте коробили Магнуса, он даже хотел рассказать ей о печальной участи Джинни Карамис, но вовремя спохватился – может дойти до Фонтаны, и тогда ему несдобровать.

– Отец научил тебя пользоваться револьвером?

– А то как же? Но кое‑ чему я научилась самостоятельно.

– Чему именно?

– Однажды я ехала в машине с друзьями, и кто‑ то нас обстрелял.

– Ты шутишь! – воскликнул он, прекрасно зная, что она говорит всерьез. В этот момент ему вдруг захотелось заключить ее в свои объятия и защитить от всех напастей этого мерзкого мира, как он надеялся защитить от них свою дочь, но не смог.

– Без шуток! В нас стреляли три раза.

– Тебя ранили?

Она повернулась к Магнусу на своем вертящемся стульчике и раздраженно бросила:

– Конечно, нет. Никто не был ранен. Все обошлось разбитым ветровым стеклом.

– Ты видела, кто стрелял?

– Нет. Все произошло так быстро. Мы как раз выруливали со стоянки, и стрелял кто‑ то из соседнего автомобиля. Он тут же умчался на большой скорости. Преследовать его мы не стали.

– Думаешь, в тебя стреляли из‑ за четырехдолларового задатка?

– Уверена, что только из‑ за него.

– Четыре доллара невесть какие большие деньги. А убивать из‑ за них человека…

– В этой части Флориды могут убить за десять центов, поэтому я была ужасно рада, когда мы решили завязать с гостиничным бизнесом и вернуться в Нью‑ Йорк.

– Твоему отцу не нравилось содержать мотель?

– Еще как: чуть с ума не сошел – ему пятьдесят два, пенсия не светит, да и вообще, не был создан для этого бизнеса. Именно Рэй убедил его бросить все и вернуться в Нью‑ Йорк. Он же пристроил его в свое сыскное агентство.

– А тебе купил эту квартиру?

– Да.

– Твой отец знает, чем ты тут занимаешься?

– Это не его дело. Наверное, убил бы меня, если бы узнал – ужасно старомоден и консервативен. Еще бы – вырос в графстве Голуэй! Но на этот случай я завела себе дружка и привожу его на свои дни рождения. Он производит на Макса благоприятное впечатление.

– Чем он занимается?

– Адвокат. Правда, смешно? – она закончила расчесывать волосы и вернулась к Магнусу в постель, чтобы снова привести прическу в полный беспорядок.

Зазвонил телефон, но Магнус попросил Кейт не поднимать трубку.

– Нет, – возразила она, – этого делать нельзя.

Она быстро высвободилась из его объятий, словно только и ждала хоть какого‑ нибудь предлога.

– Алло, – только и произнесла Кейт. – Хорошо, скажу.

Не глядя на Магнуса, девушка накинула на плечи халат.

– Рэй Фонтана. Хочет с тобой встретиться.

– Где он?

– На другой стороне улицы, звонил из машины, – Кейт говорила так, будто такие звонки были для нее в порядке вещей. Не стоило ломать голову над тем, как Фонтана вычислил его местонахождение, тот всегда знал, где его найти, если Магнус оказывался нужным. Он попал к Фонтане в зависимость, и с каждым днем она становилась все сильнее. По возможности Магнус старался избегать его, поскольку от одного присутствия Фонтаны доктору становилось в прямом смысле дурно. Вот и сейчас он почувствовал себя скверно, к горлу подкатила тошнота.

Однако он отлично понимал, что не может дать Фонтане повод стать свидетелем его слабости, должен всегда помнить, что нужен Фонтане, может быть, даже больше, чем тот ему. Доктор быстро оделся и привел себя в порядок.

Кейт уже плескалась под душем. Магнус успел почувствовать себя лишним, и когда позвал ее, та не ответила. Раздвинув шторы, выглянул на улицу и увидел стоящий в тени вяза красный «БМВ». Надо спешить – шеф не любит, когда его заставляют ждать.

– Слыхал, Курт, половина Бруклина захвачена свидетелями Иеговы?

Магнус недоумевал: с каких пор Фонтана интересуется свидетелями. Иеговы?

– Вроде мне не веришь? Знаешь, где расположена сторожевая башня?

– У реки. Ее трудно не заметить.

– Так вот, мне сообщили, что под улицами есть ходы, которые соединяют сторожевую башню со всеми объектами недвижимости, что они здесь скупили. Под, этими улицами кипит жизнь, другая жизнь, а мы ее не видим и ничего о ней не знаем.

– Так уж! – Магнус тревожился все больше. С чего бы Фонтану заинтересовали свидетели Иеговы и их недвижимость?

– Как жена? Все в порядке?

Насильно и поспешно поднятый из постели Кейт, еще источая запах ее духов, Магнус не был расположен говорить сейчас о жене.

– Все хорошо.

– А твоя дочь… как, бишь, ее зовут?

– Валери.

– Ах да, Валери. Дело улажено?

– Да, замяли, протокол изъяли, а ее выпустили, ограничившись предупреждением, – Магнус понимал, что не слишком преуспел в выражении своей благодарности.

– Рад это слышать. Девчонки ее возраста всегда выходят из‑ под контроля родителей и творят глупости. Однако, Курт, если у тебя и впредь будут возникать проблемы вроде этой, не стесняйся, сразу звони.

– Что я могу для тебя сделать?

– Окажи маленькую услугу, Курт. Не знаю, возможно, ты еще не слыхал эту новость, но вчера вечером полиция взяла этого недоноска Джерри Альбинезе. События немного вышли из‑ под контроля, в результате чего погиб один коп. Альбинезе увезли в участок, но…

– Что «но»?

– По пути в участок он умер.

– Как это случилось?

– Задушили. Офицер, арестовавший его, держал дубинку у него на шее и, возможно, переусердствовал. Надавил посильнее, и… Такое иногда случается.

– И чего ты хочешь от меня?

– Чтобы сделал заключение, будто он умер от тромбоза и кровоизлияния в мозг. Сам посуди, какой он жил жизнью! Много пил и распутничал. Растолстел, здоровье стало ни к черту, и вот результат! Немного поволновался, и надо же такому случиться…

– Когда‑ то нужно поставить точку, Рэй. Я сделал все, что ты просил, с тем толстым детективом. Может быть, хватит? – Магнус говорил тихо, словно себе под нос. – Не представляешь, как рискую.

Фонтана, казалось, не поверил своим ушам.

– Господи! Неужели думаешь, что прошу оказать эту маленькую услугу за спасибо? Завтра, сразу после того, как проведешь вскрытие, Сэм принесет пять тысяч. Нет, шесть тысяч! Что ты на это скажешь? – Магнус молчал, и Фонтана ответил за него: – Знаю, семь тысяч вполне устроят.

Сэм, по совместительству шофер и порученец Фонтаны, участия в разговоре не принимал, бесстрастно рассматривал кирпичный дом, из которого появился Магнус.

Доктор, казалось, одеревенел.

– В чем дело, Курт? – недоуменно, но вместе с тем раздраженно спросил Фонтана.

– Все в порядке, Рэй, – выдавил из себя Магнус.

– Ну вот и славненько! Помни, Курт, если возникнут проблемы, стоит только набрать мой номер.

* * *

По непонятной причине тело Альбинезе еще не прибыло. Холмс уговорил Магнуса взглянуть на другой труп. Часы показывали один час после полуночи. Магнус не ужинал вечером, но голода не чувствовал. Его тошнило, болел желудок. Он пошел в туалет и посидел на унитазе. Безрезультатно. Выпил валидол, но и эта мера не помогла. Чувствовал себя во всех отношениях отвратительно.