ВТОРАЯ ЧАСТЬ 4 страница

– Не стану опережать инспектора Колера, надеюсь, он сообщит вам о ходе расследования. Могу лишь уверить, что Бюро судмедэкспертизы располагает дополнительными уликами, которые, несомненно, помогут установить личность убийцы.

– Уточните, что за улики?

– На данном этапе расследования я бы воздержался от дальнейших комментариев. Нет нужды раньше времени настораживать преступника.

Он говорил так, словно в руках полиции оказались совершенно неопровержимые улики, а на самом деле, кроме следов зубов и единственной шерстяной нитки рыжего цвета, найденной под ногтями убитой женщины, полиция ничем не располагала. Весь спектакль затевался для того, чтобы убедить убийцу и публику, что расследование успешно продвигается вперед.

– Доктор Магнус, вы сообщили, что волоски найдены во влагалище женщины и заднем проходе мужчины. Значит ли это, что они были изнасилованы?

– Изнасилованы? Нет, я так не говорю. В случае с женщиной процесс разложения влагалища зашел слишком далеко, чтобы представлялось возможным определить, изнасилована она или нет, но что касается Патрика Нельсона, мы не обнаружили недавних повреждений стенок прямой кишки, поэтому можно говорить о том, что половой акт совершался с его согласия.

Репортеры заволновались: вся эта история обрастала новыми сенсационными деталями.

– Теперь, леди и джентльмены, я должен идти. Инспектор Колер ответит на другие ваши вопросы.

– Последний вопрос, доктор Магнус.

– Да? Что еще? – он повернулся к Сэлу Мартину, репортеру городского кабельного телевидения.

– Многие убийцы имеют обыкновение выбирать себе определенный тип жертв – проституток, например, или пожилых женщин. Какой тип жертв предпочитает, по вашему мнению, Мясник?

– Не могу сказать определенно. Пока налицо только две жертвы, которые мы можем с уверенностью приписать Мяснику.

– Но, доктор, если основываться на ваших уликах, он ориентирован двояко.

– Вы имеете в виду сексуально? Ответ положительный.

* * *

Вернувшись в свой кабинет, Магнус обнаружил по автоответчику, что звонила жена, и тут же позвонил домой.

– Что случилось, Барбара?

– Валери… – ответила жена, стараясь унять дрожь в голосе.

– Боже мой! Неужели это не может подождать? У меня по горло работы!

– Нет, Курт, не может ждать! Я бы тебе не позвонила, если бы дело не обстояло так серьезно.

– Она не?.. – он не закончил предложение, но Барбара поняла, что имеет в виду муж.

– Нет, слава Богу, но час от часу не легче. Замешана полиция!

– Сейчас выезжаю.

Что опять натворила эта шалопайка? Когда же она успокоится? Когда же, наконец, наступят хорошие времена?

* * *

Курт и Барбара Магнус прожили в браке уже двадцать семь лет, когда его назначили главным судмедэкспертом. Этому предшествовал ряд важных постов по возрастающей: заместитель главного судмедэксперта Бруклина, заместитель главного судмедэксперта графства Нассау, главный судмедэксперт графства Дейд во Флориде. Последнее назначение, по сути, спасло их брак. В течение всего года, пока находились в ссылке – так они расценивали назначение во Флориду, – Барбара грозилась от него уйти. Именно последнее назначение мужа заставило ее передумать и остаться с ним: сто двадцать пять тысяч долларов в год – не так уж мало, плюс миленький кирпичный домик на обсаженной кленами улице Форест‑ Хилз и летний дом на Файр‑ Айленд. Его никогда особенно не волновали деньги. До сих пор. Обзаведясь новыми привычками и усвоив новый стиль жизни, Магнус понял, что на сто двадцать пять тысяч долларов он не протянет, тем более с такими высокими налогами.

На сорок шестом году жизни Барбара Магнус не только не утратила своей привлекательности, но приобрела шарм, изящество и стиль. Хотя в ее волосах кое‑ где поблескивала седина, время милостиво пощадило лицо – ни единой морщинки, – живость и блеск глаз! Магнус понимал, почему мужчины так и липнут к ней. Сам он давно потерял сексуальный интерес к жене.

Когда Магнус вошел в дом, Барбара говорила по телефону и повесила трубку, как только увидела его.

– Это был Эл.

Эл Сильверстейн – их адвокат.

– Что она опять натворила?

– Валери была на вечеринке в доме своего друга в Манхэттене, его родителей дома не было – полная свобода, и вечеринка перешла за рамки дозволенного. Соседи позвонили в полицию, и с полдюжины детей арестованы.

– Лишь за то, что они слишком шумели?

Родители категорически запретили Валери посещать какие бы то ни было вечеринки без присмотра старших.

– У них оказались наркотики… – Барбара говорила ровным голосом, успев взять себя в руки. Магнусу показалось, что она вообще хочет переложить воспитание дочери на его плечи.

– Какие наркотики?

– Кокаин, наверное. Или травка, а может быть, таблетки. Какая разница? – разозлилась она.

– Но что совершила Валери? За что ее арестовали? – если бы у него были факты, он смог бы оценить ситуацию и сделать соответствующие выводы. Может быть, все не так плохо, как говорит Барбара. Он почувствовал боль в груди и сел.

– Хранение запрещенных законом веществ. Сопротивление представителям закона. Непристойное поведение, – она избегала его взгляда.

– Что? Что это должно означать? – последнее обвинение показалось ему более серьезным, чем два первых.

– Так сказали Элу полицейские, когда он позвонил туда. Они не сообщили подробности, но ведь мы все равно их узнаем, – лицо Барбары потемнело от злости, и когда он промолчал, она накинулась на него с упреками:

– Это ты во всем виноват, Курт. Не следовало с ней либеральничать. Именно ты избаловал ее. Я пыталась тебя переубедить, но ты не слушал.

– Что ты несешь? Я с ней либеральничаю? Где ты была, когда она без разрешения взяла машину? Почему ты не узнала, куда она направляется? – Магнус налил себе водки с содовой, выпил и снова наполнил стакан. В груди болело, нервы – на пределе.

– Конечно же, ты во всем винишь меня! Она и ее подружка, эта потаскушка Карла, сказали мне, что собираются в кино. Что я должна была делать? Запретить? Я не тюремщица, а ей уже семнадцать. Вложить в ее голову хоть чуточку здравого смысла нужно было гораздо раньше – после того, что тогда случилось, тебе не следовало вмешиваться, пусть бы она понесла наказание. Сейчас все это было бы позади.

«После того, что тогда случилось! » – обычно Барбара только в таких словах упоминала, что произошло три года назад. Он понимал ее чувства – именно из‑ за Валери им пришлось на время уехать из Нью‑ Йорка и затаиться во Флориде. Тогда им пришлось приложить громадные усилия, чтобы историю замяли, и они упоминали о ней тогда, когда хотели побольнее задеть друг друга.

– Ты, наверное, забыла, Барбара, если бы эта история вылезла наружу и Валери понесла бы наказание, с моей карьерой было бы покончено раз и навсегда, и у тебя бы не было этого дома и твоих автомобилей!

Барбара фыркнула и загремела в мойке посудой. Она устала быть опорой семьи, без ее любви и мужества этот дом уже давно бы развалился, и где бы они все сейчас очутились…

– Забываешь, Курт, что и без твоей помощи у меня могут быть и дома, и автомобили. Только тебя со мной не будет!

Не будучи готовым к такому резкому выпаду, Магнус расстроился еще больше и ничего не ответил. Она включила воду, намочила губку и принялась резкими движениями вытирать кухонный стол. Увидев, что муж наливает себе еще один стакан виски с содовой, Барбара взорвалась.

– Собираешься напиться? В создавшейся ситуации это вряд ли поможет.

О Господи, как ему хотелось снова оказаться в своем кабинете! Там у него власть, авторитет и уважение окружающих, здесь же – сплошные унижения.

– Давай не будем заводиться, а лучше подумаем, как выручать Валери. Где они ее содержат?

– В девятнадцатом участке на Западной девяносто четвертой улице.

– Ты говорила Элу, чтобы он попросил выпустить ее под залог?

– Нет, и не собираюсь. Нужно наконец преподать ей урок!

– Ну что ты, Барбара! Черт меня подери, если я позволю Валери провести ночь в камере! Что ты такое говоришь? Какой урок она может из этого вынести? Родители ее в грош не ценят?

– Я придерживаюсь другой точки зрения. Да и вообще, что ты так волнуешься за Валери? Да и за Валери ли? А не за себя? Ты не хочешь, чтобы эта история попала в газеты, вот что тебя больше всего беспокоит!

– Послушай, Барбара, конечно, черт побери, меня беспокоит и это! Но это не значит, что я не люблю свою дочь. Я не хочу, чтобы у нее появился привод в полицию. Да и за что? За то, что миллионы подростков делают изо дня в день по всей стране.

– Миллионы других подростков никого не убивают, Курт! – лицо Барбары стало пунцовым. Надо же было такому вырваться! Она не хотела заходить так далеко, эти слова висели в воздухе, как проклятье. – Кроме того… – ее голос прозвучал хрипло и приглушенно.

– Что «кроме того»?

– Кроме того, Эл говорит, она порядком влипла. Они ведь проверят, если уже не проверили, и обнаружат, что у нее уже были неприятности с законом раньше.

– Что ты говоришь?

– Я говорю, Эл не уверен, что сможет ей помочь… Нам помочь.

Магнус погрузился в размышления.

– Курт, почему ты молчишь? – внутри у нее что‑ то как будто сломалось. – Что нам делать?

– Спокойно, Барбара. Предоставь все мне.

– Куда ты направляешься?

– Мне надо позвонить.

Магнус поднялся по лестнице, вошел в спальню и плотно закрыл за собой дверь. Он давно ожидал, что Валери выкинет какую‑ нибудь штуку. Он не заметил, как дочь вышла из‑ под его контроля и теперь находилась в состоянии войны с собственными родителями. Она – такая же увлекающаяся, как и ее отец. Жена была права, когда говорила, что он боится потерять все из‑ за какой‑ то выходки Валери. Его положение и карьера висели на волоске, но Магнус знал, как поступит в следующий момент. Он понял это сразу, когда жена сообщила об аресте дочери. Ведь у него не было выбора, он не мог позволить, чтобы его будущее зависело от Эла Сильверстейна, зная, что каждая минута промедления чревата фатальными последствиями.

Не было надобности заглядывать в записную книжку, чтобы узнать номер телефона. Магнус знал его наизусть. Но сейчас он находился в таком взвинченном состоянии, что не надеялся на память. Набрал номер и, когда кто‑ то поднял трубку, сказал.

– Это Курт Магнус, доктор Курт Магнус. Скажите мистеру Фонтане, что мне необходимо с ним поговорить.

Глава 22

Амброзетти проснулся, услышав жужжание электромотора, открывавшего ворота гаража, посмотрел на приборную доску – часы показывали пять с небольшим утра. Случилось нечто из ряда вон выходящее: обычно Магнус не выезжал из дому раньше восьми. Что же его подняло в такую рань, да еще Четвертого июля?

Все внимание Амброзетти сосредоточилось на Магнусе, пока детектив не заметил, что он не единственный, кто наблюдает за доктором. А когда он хорошенько присмотрелся, то не поверил своим глазам.

Недалеко от того места, где стояла его машина, в тени айланта маячила знакомая фигура Майкла Фридлэндера. Что он, черт побери, делает? Амброзетти пришел в ярость – его клиент занимается не своим делом. Машина Магнуса тем временем выезжала задним ходом на проезжую часть. Нельзя терять ни секунды. Амброзетти собирался было преследовать доктора, но тут понял, что Майкл его заметил.

Как только «форд‑ севилла» Магнуса скрылась за поворотом, Амброзетти, высунувшись по пояс, неистово замахал руками Майклу, и тот подбежал к нему.

– Залезай быстрее, черт тебя побери! – шипел Амброзетти, выруливая со стоянки.

Когда они достигли поворота, белая «севилла» Магнуса уже скрылась из виду.

– Если я упустил его, то виноват в этом ты!

Майкл промолчал.

Удивительно, как Амброзетти заставлял двигаться свою обшарпанную голубую «тойоту»: она тряслась, как эпилептик, ревела дребезжащим мотором, но тем не менее не глохла, и это было самое главное. Движения на улицах почти не было, и через несколько кварталов они снова увидели белую «севиллу». Амброзетти с облегчением вздохнул и даже улыбнулся своему клиенту.

– А теперь скажи, что ты делал под тем деревом. Не мочился же? Ведь ты мог все испортить!

– Захотелось увидеть, где он живет. Кроме того, собирался с ним поговорить, – Майкл отвернулся.

– Поговорить? Ты в своем уме? Сколько времени простоял там?

– Пришел ночью.

Амброзетти принюхался:

– Ты напился и втемяшил себе в голову эту идею – во что бы то ни стало поговорить с этим сукиным сыном.

Майкл промолчал, и Амброзетти понял, что так оно и было.

– Тебе следует пойти домой и выспаться – выглядишь ужасно. Я высажу тебя у ближайшей станции подземки.

– Хочу знать, куда и зачем он едет, – проговорил Майкл так твердо и решительно, что Амброзетти посчитал бесполезным отговаривать его от этого намерения.

– Хорошо, но сделай одолжение, пригнись, если окажемся поблизости от него. Он может тебя узнать.

Майкл кивнул головой, но детектив взглянул на него с сомнением. Что‑ нибудь обязательно подпортит!

На мосту Квинсборо им открылся впечатляющий вид судов, собравшихся на Ист‑ Ривер: шлюпы, яхты, ялы, буксиры, моторные лодки, пожарные катера и парусники, а над всей этой армадой в небе кружились вертолеты, одномоторные самолеты и висели два дирижабля, один с рекламой «Файрстоун», другой – «Тошибы».

Это только начало. Когда празднество достигнет апогея, в небе и на Ист‑ Ривер места свободного не будет.

Въехав на Манхэттен, Магнус повернул на дорогу Ф. Д. Р. (Франклин Делано Рузвельт) и направился в жилые кварталы, в другую сторону от своей конторы. Амброзетти заметил, что он часто проскакивал на красный свет и, если все же останавливался, то нетерпеливо ерзал, ожидая зеленый. На одном участке он вел свою «севиллу» со скоростью пятьдесят миль в час. Удивительно! Амброзетти следил за Магнусом уже двое суток и заметил, что тот – очень осторожный водитель, строго соблюдающий правила дорожного движения. Следовательно, случилось нечто такое, что выбило его из колеи!

С дороги Магнус повернул на Семьдесят вторую улицу, доехал до Третьей авеню, снова повернул на север и остановил машину, выехав на Восемьдесят четвертую улицу.

Амброзетти поставил свою «тойоту» за углом. Они видели, как Магнус вышел из машины и направился ко входу в ресторан «Нашез», окна которого были занавешены шторами бежевого цвета, а дверь заперта. Магнус постучал, и через некоторое время его впустили.

– Как ты считаешь, с кем у него назначена встреча? – спросил Майкл.

– Спроси что‑ нибудь попроще. Но, думаю, он тут не за тем, чтобы позавтракать. Оставайся здесь и жди меня.

Амброзетти вышел из машины, оглянулся: он все еще сомневался в Майкле и боялся, что тот испортит ему все. Детектив пересек улицу, приблизился к дверям ресторана и уставился во вчерашнее меню, уподобившись бродяге, который провел ночь на скамейке, укрывшись газетой, и теперь читал названия очень вкусных блюд, не имея возможности их купить.

Он попытался заглянуть через стеклянную дверь, но затемненные стекла и темнота внутри надежно укрывали помещение от любопытных взглядов. Бесполезно! Он нашел ближайшее кафе, открытое в этот ранний час, и купил кофе для обоих, чувствуя себя прескверно: давала знать летняя простуда, и болела спина – следствие долгих бдений за рулем автомобиля. Полжизни он провел за рулем, чего‑ то ожидая, кого‑ то выслеживая. И вот наконец‑ то ему попалось действительно стоящее дельце.

В тот момент, когда он устроился на продавленном сидении своей «тойоты», дверь ресторана распахнулась.

– Подай‑ ка мне аппарат.

Майкл, чуть замешкавшись, нашел маленький, но очень хорошо сработанный фотоаппарат, которым можно снимать с большого расстояния и делать снимки крупным планом. Наверное, эта чертова штуковина могла снимать даже из‑ за угла.

Из дверей ресторана вышли четверо. Ни один из них не был похож на содержателя ресторана. Двое вообще выглядели громилами. Амброзетти давно заметил, что такие ребята специально носят свободную одежду, чтобы не бросались в глаза их накачанные мышцы. По внешнему виду они напоминали зипов – урожденных сицилийцев, которых импортировали в страну, чтобы влить струю свежей крови в организованную преступность. Американцы уже успели разнежиться и увлечься алкоголем и наркотиками. Человек, за которым следили Амброзетти и Майкл, шел за ними.

– О Господи! А это кто? Рэй Фонтана! – Майкл не верил своим глазам. Амброзетти, однако, ничем не выдал своего удивления: «Нашез», как он подозревал, – одна из баз Фонтаны, и не исключено, что он является владельцем ресторана.

Фонтана, всецело занятый разговором с Магнусом, не то чтобы выглядел обеспокоенным, но слушал собеседника внимательно, словно исповедник. Магнус выглядел явно взволнованным, как человек, попавший в передрягу, нервно жестикулируя и уставившись на Фонтану умоляющим взглядом. Амброзетти заснял обоих. Фонтана протянул руку и ободряюще пожал запястье доктора. Магнус кивнул и пошел прочь воодушевленный.

Майкл оказался прав, подозревая связь между Магнусом и Фонтаной, но Амброзетти не мог признаться, что тот обошел его.

Детектив уже несколько дней устанавливал местопребывание Фонтаны, но тот оказался хитрым и никогда не появлялся там, где его следовало ожидать. Амброзетти проникся уверенностью, что всем заправляет именно Фонтана, и он – настоящая власть, стоящая над властью.

До того как детектив занялся делом Фридлэндера, его данные о Фонтане ограничивались лишь обрывочными сведениями, домыслами и слухами. Фонтана имел прямую телефонную связь с Сити‑ Холлом (муниципалитет Нью‑ Йорка), и это не являлось тайной для большинства местных политических наблюдателей. Какую власть он имел над отцами города, оставалось загадкой, но факт его связи с преступным миром ни у кого не вызывал сомнений. До Амброзетти дошел слух, что его сыскное агентство работает, кроме всего прочего, на кланы Гамбино и Луччезе, и это то самое агентство, которое вербует в ряды своих детективов отставных полицейских! Полицейские вообще души в нем не чают. Каждые несколько лет Ассоциация содействия полиции присуждает ему премии за то, что он разнимает на углах драчунов и преследует преступников. Рассказывают, что однажды он даже предотвратил угон самолета. Фонтана проходил кандидатом на выборы в сенат штата, и он же является владельцем станции кабельного телевидения. Этот человек выдает себя за добропорядочного бизнесмена, исправно платит налоги, вкладывает деньги в государственные проекты, занимается недвижимостью. Возможно, он, как и все мы, только жаждет получить свою долю Американской Мечты.

Амброзетти до того обрадовался удаче, что моментально забыл о своем насморке, больной спине и усталости. Он даже не злился на Майкла и его присутствие в своей «тойоте», и когда тот вызвался сопровождать его повсюду, куда бы их ни привела слежка за Фонтаной, возражал только для виду. Итак, забудем про Магнуса! Существует только Фонтана, именно он держит в руках концы веревочек!

* * *

Фонтана не сидел сложа руки, облюбовал тысячи мест, где можно было укрыться. В ярко‑ красном «БМВ», с личным шофером, он мог, развалясь на заднем сидении, позвонить по телефону в любую точку мира.

Фонтана носился по всему городу, начиная с работающего круглосуточно кафе на торговой аллее у моста Уайтстоун, затем он появлялся в ресторане «Джо Нино», находящегося под виадуком Вестчестерской авеню, в клубе «Палма‑ Бойз» на Восточной сто пятнадцатой улице в Восточном Гарлеме, в ресторане «Квинс‑ Пэлас» на Хилсайдской авеню, в «Кафе‑ дель‑ Виале» на авеню Никербокер в Бруклине, ресторане «Понте» на улице Дебоссе в центре Манхэттена, в клубе «Раверите» на улице Малбери…

Если бы Амброзетти узнал, что обсуждал он со своими собеседниками во время этих встреч, получилась бы занятная история, которую с удовольствием послушало бы… большое жюри.

Некоторые из этих встреч длились не более пяти минут, другие затягивались на час‑ полтора. Везде и всегда Фонтану сопровождали телохранители. Шофера он неизменно оставлял за рулем красного «БМВ», и тот, изображая скуку, внимательно следил за близлежащими улицами, готовый при первой же опасности предупредить шефа. Это был еще один зип, Амброзетти его разглядел, как бы низко тот не натягивал свою черную кепку на голову. Несомненно, в свободное время он болтался в одном из итальянских кафе на Восемнадцатой авеню или на авеню Никербокер, заглатывая свой «экспрессо» и ожидая команды кого‑ нибудь отделать.

Майкл никогда не думал, что работа детектива бывает такой утомительной: сидеть час за часом на одном месте и умирать со скуки! И все же, когда Амброзетти предлагал ему отправиться домой, Майкл говорил, что хочет сам дождаться конца преследования, а детектив предупреждал, что такие представления часто оканчиваются стрельбой или, на худой конец, мордобоем.

Примерно в пять часов вечера Фонтана направился в деловую часть Манхэттена по Бродвею, когда дорогу в районе морского порта преградило праздничное шествие. Образовалась пробка, и он с телохранителем решил пройтись пешком, оставив водителя искать место для парковки. Амброзетти не мог упустить представившуюся возможность, засунул свою «тойоту» на первое попавшееся свободное место. Десятки раз его машину отбуксировывали в полицейский участок за нарушение правил парковки, и десятки раз ему приходилось ее выкупать. В последнее время он начал подумывать о том, что дешевле купить новый автомобиль, чем платить полиции штрафы за старый.

Они шли за Фонтаной и его телохранителем. Морской порт заполнился толпами людей, и вряд ли Фонтана замечал за собой слежку. Амброзетти захватил фотоаппарат и компактный магнитофон, еще сам не зная, смогут ли они ему пригодиться. К сожалению, чувствовал он себя очень неуютно: куда бы ни глянул – везде молодые смеющиеся лица, словно сенат издал закон о недопущении в морской порт людей старше пятидесяти лет.

Фонтана с телохранителем пробивались сквозь толпу, жующую гамбургеры и пьющую пиво, и по тому, как нетерпеливо расталкивали людей, Амброзетти понял, что они спешат в какое‑ то определенное место. У семнадцатого пирса они остановились, их приветствовал мужчина в легкой военно‑ морской куртке. Он помог сойти в моторную лодку, в которой они оказались единственными пассажирами.

Пункт назначения находился в море недалеко от Говернорс‑ Айленда – яхта длиной от носа до кормы, по меньшей мере, девяносто футов. Находясь в окружении буксиров, парусных лодок, катеров береговой охраны, она являла величественное зрелище. С расстояния казалось, что судно парит над водой.

Высадив Фонтану и телохранителя на борт яхты, моторная лодка направилась обратно за новыми пассажирами.

На берегу собралось не меньше дюжины супружеских пар, и подходили Новые: мужчины, Все как один, наряженные в белые рубашки и черные галстуки, женщины – в соблазнительных летних платьях, оставлявших открытыми плечи, спину и часть груди. На золотистом фоне загара сверкали дорогие украшения. Все эти люди представляли здешнюю элиту. Амброзетти определил это не только по одежде, многих из них знал в лицо. Какая интересная подобралась компания – братство избранных: кингмейкеры[7], видные юристы и бизнесмены. Среди гостей он заметил Джейсона Парназа, первого заместителя мэра; Гарри Ирвина, председателя муниципального совета района Квинс; Винсента Реппетто, главу муниципальных советов районов; Хайрама Гольдстока, представителя девятнадцатого избирательного округа для выборов в конгресс; Сюзанну Бреннер, заместителя мэра по культурным вопросам. Амброзетти разглядел среди собравшихся Мэнни Арноффа, застройщика недвижимости, обвиняемого в рэкете, а также Тома Абнера, которого только месяц назад выпустили из Льюисбурга[8], где он просидел восемнадцать месяцев за неуплату налогов. Очевидно, тот факт, что они преступили закон, не имел принципиального значения для людей, обладавших властью и пользовавшихся благосклонностью Рэя Фонтаны.

Годами росла у Амброзетти неприязнь к этому кругу, переросшая в ненависть изгоя, когда‑ то считавшегося среди них своим. Много лет назад, будучи полицейским в Саннисайде, он видел, где и как зарабатывают легкие деньги. Ему кое‑ что перепадало, но все уходило на семью, которую нужно было содержать, и те деньги взяткой не считались – сущая мелочь по сравнению с огромными суммами, перепадавшими другим должностным лицам: пожарным инспекторам, тем, кто ведал ввозом в штат алкоголя, или ребятам, решавшим, какой компании отдать на откуп прокладку кабельного телевидения в тот или иной район Нью‑ Йорка. Это было время, когда с помощью нужных друзей покупались места судей – именно так поступил друг Майкла Лу Ватерман, купивший судейскую мантию за восемьдесят пять тысяч долларов. Это была выгодная сделка…

Только потеряв работу, лишившись семьи, он выбрался из многолетней трясины, в которую его затянул алкоголь. Теперь Амброзетти решил отомстить всем им за свои беды, людям, подобным Фонтане и его гостям. Конечно, Майкл ничего не должен знать об этом.

Однако Амброзетти назвал Майклу многих: имена, должности и выдвинутые против них обвинения. Он говорил об этих людях даже с некоторой теплотой, как о старых знакомых.

– Куда они собрались?

– На вечеринку.

– А нам что делать?

– Ждать. Когда вечеринка закончится и они вернутся на берег, мы возобновим слежку.

Майклу эта перспектива не понравилась.

– Почему бы не попытаться проникнуть на борт?

– Легче сказать, чем сделать. У тебя в кармане имеется черный галстук? Тогда вперед, Майкл, – иногда Амброзетти казалось, что этот парень не в ладах со здравым смыслом.

– Хочу попробовать.

Амброзетти воздел глаза к небу:

– Ты хочешь, чтобы тебя шлепнули?

– Надеюсь, обойдется без этого.

– Наивный человек! Он считает себя неуязвимым! – Амброзетти покачал головой. – Поверь, Майкл, ты вовсе не хочешь этого делать. Тебе кажется, что ты хочешь, но на самом деле это не так. Я занимаюсь этим бизнесом уже довольно долгое время, так что поверь на слово.

Но Майкл уже уперся.

– Мне не нужны ни твои советы, ни твое разрешение.

– Ну ты и осел! – Амброзетти был слишком усталым, чтобы спорить.

– Я возьму твой фотоаппарат и магнитофон? Вдруг они пригодятся, – когда Майкл увидел, что детектив собирается отказать, он предложил за них заплатить. Амброзетти уже не пытался его удержать.

– Ты не знаешь, когда следует остановиться, вот что я тебе скажу. Одолжу магнитофон, но аппарат не дам – очень дорогой.

Майкл согласился:

– Покажи, как его включать.

Амброзетти показал, не надеясь, что урок пригодится этому сумасшедшему.

Передавая Майклу свой магнитофон, детектив подумал, что видит и магнитофон, и своего клиента в последний раз.

Глава 23

За катер Майклу пришлось заплатить гораздо больше, чем он рассчитывал: его владелец, костлявый старик с ввалившимися глазами и потрескавшимися губами, видимо, пользовался случаем, чтобы заработать побольше денег.

Он надеялся подняться на яхту с началом ежегодного праздничного салюта над Ист‑ Ривер, который отвлечет внимание участников вечеринки; кроме того, у ее бортов швартовалось так много катеров, что еще один вряд ли вызовет подозрение. Майкл убеждал себя в том, что трудно будет очутиться на палубе, а остальное пойдет, как по маслу: ему доводилось не раз проникать на вечеринки без приглашения, хотя и не на такие представительные, он и сейчас собирался воспользоваться испытанным приемом – вести себя так, будто является одним из них.

Находясь еще на приличном расстоянии от яхты, они уже слышали развеселую музыку и раскаты смеха.

В девять часов пять минут над Ист‑ Ривер взвилась и рассыпалась на части первая ракета, за ней последовали другие, окрасив небо в цвета звездно‑ полосатого флага. Аккомпанементом трескотне фейерверка зазвучали исполняемые духовым оркестром военные марши.

Они подошли к яхте так близко, что Майкл прочел ее название – «Дикий Кот». От его решительности, полчаса назад кипевшей на берегу, не осталось и следа, нервы взвинтились до предела – давала знать вчерашняя пьянка; подступал страх, и он злился на детектива, почему тот не отговорил его от этой безумной авантюры. В какой‑ то момент хотелось попросить владельца катера доставить его обратно на берег, но, представив ухмыляющуюся физиономию Амброзетти, решил, что такого унижения не перенесет.

Катер между тем уже швартовался к правому борту «Дикого Кота». На верхней и нижней палубе практически не было людей, только где‑ то в тени Майкл заметил милующуюся парочку: мужчина в черном галстуке и обнаженная по пояс женщина так увлеклись друг другом, что не обратили никакого внимания на пришвартовавшийся катер. С борта свешивалась веревочная лестница, и, когда Майкл взялся за нее, владелец катера спросил:

– Когда вернуться и забрать вас?

– Не знаю, когда закончу дела, поэтому постараюсь как‑ нибудь сам попасть обратно на берег.

– Как угодно, – сказал старик и оттолкнул катер от борта яхты. Майкл проследил, как он скрылся в дыму, опустившемся на гавань, – отрезан последний путь к отступлению! Только вперед! Он переплюнет Амброзетти, который не осмелился зайти так далеко! Эта мысль воодушевила Майкла, и он направился к лестнице, ведущей вниз, – затеряться среди гостей и обеспечить большую безопасность, чем на палубе, где – он заметил – дежурили охранники.