После праздника. В Уфе и под Челябинском

Члены Башкирского правительства прибыли в Уфу разными путями. Кто на санях, кто на поезде, а кто на пароходе. Одни приехали через Стерлитамак, другие через Уральские горы. По дороге они скрывались от встреч с большевиками, которые повсюду установили свою власть, которая не по душе была народу. Только власть их не считалась с мнением людей. Теперь под крылом большевиков в деревнях верховодили бывшие прежде никем лентяи и воры.

Заки Валиди из Оренбурга через Каргалу попал на станцию Абдуллино и сел на поезд до Уфы. Из восьми членов правительства, бежавших из тюрьмы в Уфе собрались шестеро. Решили начать совещание с теми, кто есть. Председательствовал снова Валиди. На повестке дня стояли два вопроса:

-Первый: отношение к власти красных и белых.

Второе: организация армии.

После тюрьмы никому даже в голову не пришло вспоминать о нейтралитете. Было ясно, что с большевиками, которые вероломно арестовали все Башкирское правительство, им не по пути. Кроме того, приняли решение, что нужно разоблачить врагов, называющих себя Мусульманским комитетом, нужно дать им отпор. Вспомнили стих Салиха, в котором звучало предупреждение о волках в овечьей шкуре, о предателях.

Вопрос об формировании армии тоже не вызвал споров. Башкирское правительство обязано создать свою армию. В этих целях необходимо привлечь своих офицеров для создания воиских частей и проведению боевой подготовки. Формировать армию там, где возможно нужно в открытую, там, где сложно, нужно создавать партизанские отряды. Для обеспечения войска оружием, снаряжением, формой, лошадьми и обозом нужно привлечь бывших заводчиков и фабрикантов как бай Насретдин, кроме того вернуть собранные с башкир раньше налоги, затем взять в долг у зажиточных людей.

Формировать армию решили из добровольцев, а также по призыву парней, достигших 21 года.

После принятия этих решений можно было закрывать совещание, но Заки продолжил стояя:

-Общество, остался еще один важный вопрос. Конечно, он не записан в повестку дня, но без рассмотрения его не обойтись. Все присели на места.

-Это вопрос о том, чтобы распространить по всему свету информацию о нашей борьбе. Башкиры очень много раз поднимали восстание против царизма и требовали национальной свободы. Когда свергли царя, мы обратились к Временному правительству, оно оставалось глухим к нашим требованиям. Мы просили Дутова признать нашу автономию, он решил промолчать. Мы подняли этот же вопрос перед большевиками. Они засадили нас в тюрьму. Значит в России нет политической силы, которая хочет нас принять. Значит нам надо объявить на весь мир о наших требованиях национального освобождения. Может тогда Российская власть начнет с нами считаться? Я прав?

-Прав, конечно, прав. Скажи, что надо делать.

-Нам нужно донести информацию о нашей национально-освободительной борьбе, о наших требованиях и способах их реализации народам России. Нужно обратиться к Украине, Азербайджану, Молдове, Польше, Туркестану, Казахстану, Москве, Петрограду, а затем В Чпонию, Англию, Францию, Индию, Афганистану, Турцие, в арабские страны с просьбой помочь нам.

-Да, нужно сделать все как предлагает Ахметзаки. Ведь чем больше людей знает о нас, тем труднее властям россии нас угнетать. Известно, что башкиры так поступали во времена Карасакала и Султан хана. – Это говорил Сагит Мрясов. – У меня появилось два предложения. Чтобы воплотить наши решения нужно приложить много усилий и нужно много знаний. Все это имеется у Ахметзаки в избытке. Поэтому работу по международным связям нужно поручить ему. И второе: на последнем Курултае Ахметзаки Валиди был назначен главнокомандующим башкирского войска. Теперь ситуация другая, войска у нас собираются. Исходя из этого, предлагаю еще раз подтвердить полномочия главнокомандующего Ахметзаки Валиди. Думаю, все со мной согласятся.

Все проголосовали единогласно.

Уфимское совещание на этом завершилось и все разъехались по Башкортостану для выполнения задач.

***

Эх, звенит соловей, заливается звонко: то вверх по нотам, то вниз, то медленее, то быстрее звучит его трель. Услыша его голос и не догадаешься, что этот мастер песни с виду маленькая пташка. Начиная с первых майских дней беспрестанно поет соловей. Но вот прошел месяц и, пожалуй, что песня его смолкла. Ведь теперь гнездо свито и самка снесла яйца. Петь теперь небезопасно, ведь на звук могут прилететь и хищные птицы, и подкрасться другие охотники. Потому соловей смолкает, затихает роща. Песнь любви сменяется заботой о потомстве.

Заки как-то распросил у матери, почему вдруг замолк соловей. Мать улыбаясь ответила:

-Вот ты слышал, как красиво пела соседняя девушка Сагира?

-Да, я помню, как пела она вечером на гуляние. Таким чудесным голосом, что народ назвал ее соловьем.

-Вот именно, она как и соловей. Попела и притихла. Теперь не поет.

-Может и поет. Просто она замужем и живет далеко.

-Нет. Я сама ее встретила как-то. Говорит мне: «Мне теперь и в голову не приходит петь. Потому что муж всегда рядом. К чему мне петь тогда? ». И птицы также, сынок. Если найдет пару и снесет яйца, то перестает петь.

Заки много раз вспоминал этот разговор. Как услышит соловья – так и вспоминает. Вот и сейчас он под соловьиную трель вспомнил слова матери. У каждого живого существа, у человека тоже песня выходит из глубин души с грустью. Только у человека вдохновение к пению открывается не только в тоске, но и в радости. Тогда душа башкира выдает веселые короткие песни, а когда сильна печаль – длинные мелодии. У башкир очень много длинных печальных песен, потому что много печали и горя перенес народ.

А вчера пели веселые песни, из души изливались с радостью бодрые песни, танцевальные ритмы. Кураист был мастер, всех заставил подпевать да приплясовать. И причина тому веселью была.

Вот уже семь недель как в начале апреля Заки спасся из тюрьмы. На санях, на поезде, верхом он проехал две тысячи километров. Вчера был в деревне Тенгрикуль. Там его встретил известный человек Галимъян Таган. Выбежал навстречу и взял коня под уздцы.

-Я вот ехал и не знал, дома ли ты, - поздоровался с ним Заки.

-Я ждал тебя, знал, что едешь сюда. –ответил Галимъян и по привычки погладил свои усы. Из дома вышли еще несколько человек.

-Здравствуй, Ахметзаки, - поздоровался Юлдаш. - Ты не удивляйся, что я здесь оказался. Я ведь уже выехал по твоему поручению. Решил через Владивосток добраться до Японии. От казахов тоже поедут два человека. Узнал по пути на станции Чумляк, что ты здесь будешь. Вот заехал с тобой попрощаться.

-Хорошо, обсудить дела лишний раз не помешает, - сказал Заки.

Галимъян открыл дверь и пригласил всех в дом. Пока Заки снял верхнюю одежду и помыл руки, стол был уже готов. Степные башкиры, живя тесно с русскими и украинцами успели перенять от них некоторые вещи. В большой комнате посреди комнаты стоял стол. С одной стороны, была широкая лавка, с другой стулья. Галимъян спросил из вежливости:

-Куда накрыть? На стол или на лавке? За столом удобно, но пусть человек с дороги отдохнет на лавке, тут и ноги вытянуть можно.

-Отлично, - ответил Заки. – Я вправду устал в седле.

-Вот и я про то.

Посреди постелили скатерть. На лавку для гостей принесли подушки.

Пока гости не поели – разговоры не вели. После лапши с бульоном, с курутом помыли руки и вытерли длинным полотенцем.

Заки сказал:

- Соратник мой Галимъян, как идет набор в армию?

-Хорошо. – ответил он. Потом уточнил, - сто пятьдесят человек набрали, если надо – придут еще. Просто большой отряд разместить труднее. Лучше пусть будут небольшие отряды.

-Почему?

-Потому что трудно разместить и накормить одновременно столько народу. Поэтому проще разбить на отряды по двадцать пять человек. Нужно снаряжение и самое главное – оружие. На сто пятьдесят человек у нас двенадцать винтовок, сто три сабли и двадцать четыре кинжала. Патронов почти нет.

-Значит людей найти проще, чем обеспечить оружием?

-Так выходит.

-В первом и втором полку то же самое. Я их навестил. Как относится народ к нашей армии?

-Очень хорошо. Мы объявили мобилизацию. Все, кто получил бумагу – явились. У одного призывника пришла жена, тот велел доложить, что болен, но скоро придет сам. А еще пришел взрослый мужчина, оказалось отец за умершего сына хочет служить. Говорит, как я могу стоять в стороне от народного дела? Я конечно, его домой вернул.

-Спасибо за то, что рассказал о таких людях. – Заки был взволнован. – Я знал, что наш народ готов подняться на борьбу. Но не думал, что все так единодушны.

- Да, все единодушны. Но что получится – не знаю.

-Сомнения есть?

-Нет. Пока мы только создаем армию. Но что будет в бою? Люди ведь такие, сегодня одно на уме, завтра другое.

- Есть такое.

Молчавший до этого Юлдаш прокашлялся. Все посмотрели на него.

-Я свернул со станции Чумляк сюда и вот почему, я пока не рассказал. Здесь только надежные люди собрались.

Заки удивился.

Юлдаш пояснил:

-Я узнал одну важную новость. – Все притихли, внимательно слушая Юлдаша. – Вы слышали, что по дороге из Челябинска в Омск застряли на путях эшелоны с чехами-военнопленными?

-Да, слышали.

-Если не ошибаюсь, чехословацкий корпус отказался подчиняться австрийцам и перешел к русским. – Заки вспоминал факты. – Царь и потом Временное правительство обещало отправить чехов домой. Поскольку через запад проезда нет, решили отправить их вкруговую через Дальний Восток. Кажется, это очень большой корпус.

- Да, солдат там много. Кроме того, это хорошо обученная армия, обстрелянная. – Продолжил Юлдаш. – Так вот, чехословаки прошлой ночью взяли силой власть на железной дороге между Челябинском и Омском.

-Что? Как ты сказал? - Заки вскочил.

- Да-да! Чехи свергли власть большевиков по пути и готовы восстановить прежний режим.

-Кто тебе это сказал?

- Я попросился ехать с ними во Владивосток. Мне ответили, что это решает лишь командир корпуса. Мне показали где их командир. Я подошел к нему. Представился кто я такой. Он говорит, что слышал про нашу автономию. «Если ты посол от правительства, то возьмем тебя с собой до Владивостока», - говорит. Он спросил, кто у вас главный? Я ответил: Ахмезаки Валиди. Сказал, что ты собираешь партизанские отряды против большевиков. Командир корпуса говорит, что они тоже хотят создать свою страну. Обрадовался. Пообещал, что даст мне место в своем вагоне. Правда, пока неизвестно, когда затор на дороге освободиться. Я поэтому решил вам рассказать.

Валиди от радости пустился в пляс, ногами выбив дробь. Юлдаш рассмеялся от его мальчишеской выходки.

Заки:

-Так значит разгромили большевиков? Точно?

-Точно.

-Еще раз повтори! Нет, сто раз повтори! – Заки скинул с себя безрукавку. Сам пляшет, сам частушку исполняет: Большевиков разогнали! Слава! Тысячу раз слава чехам! Большевиков прогнали! Слава! Тысячу раз слава чехам! Разбили большевиков, которые нас заперли в тюрьму, хотели расстрелять!

Заки всех заразил своим настроением. Юлдаш и тот пустился в пляс. Сам машет Галимъяну:

-Где твой курай? Давай попляшем!

Галимъян открыл дверь и приказал:

-Кураиста ко мне!

Тут же пришел кураист и дом наполнился веселыми звуками. Танцевали все подряд. Отведя душу, устав Заки присел:

- Вот спасибо, кураист. Отвел душу… Теперь наши дела пойдут вперед, если будет воля Аллаха.

-Думаешь, нам помогут чехи? – спросил Галимъян.

-Я убежден в этом. Как я знаю, у чехов есть и оружие, и деньги, и продуктов полно. Временное правительство снабдило их полностью для возвращения на родину. Это не наша бедность. Верю, что чехи нам помогут с оружием, и тогда мы свою страну избавим от большевиков. Как ты сказал, кто там командир корпуса? –Заки переспросил у Юлдаша.

-Богдан Павлу.

-Я завтра же пойду к этому Богдану. А теперь поспим.

Юлдаш проснулся от шороха. Было раннее утро. Заки рылся в своих вещах. Увидев, что разбудил Юлдаша, сказал:

-Хорошо, что ты проснулся. Не хотел тебя беспокоить, но надо вещи мне погладить, вчера не до этого было. Не могу же я пойти в мятой одежде к Богдану Павлу. Они любят аккуратный вид.

- По одежде встречают?

-Мы и сами так же.

- Сейчас скажу, чтоб в утюг угли положили. –Юлдаш вышел. Сам подумал, какой франт этот Заки, в дороге все равно помнется.

Принесли утюг. Заки оделся в модный костюм, в чистую рубашку и начистил штиблеты.

Уже вскипел самовар, другие гости тоже проснулись. Когда они позавтракали и вышли из дома уже наступило солнечное утро. Заки затянулся сигаретой и оглядел товарищей.

- Юлдаш, ты обратно на станцию?

-Ну да, мне же в Японию еще добраться надо.

-Будь спокоен: с чехами до Владивостока доедешь легко.

-Дай Бог.

-Таган, ты давай ускорь набор в войско. Думаю, скоро они понадобятся.

-Иншалла.

-А я, сказал один из гостей, - собираюсь обыскать одну контору на золотых приисках. Там золото должно быть. Шестьдесят лет рудник на нашей земле. Помещик озолотился. Будет справедливо, если мы заберем что осталось.

Заки засмеялся:

- Да, пришло время вернуть нам долги и наши богатства, отобранные у народа. Только весь конфискат нужно сдать правительству. Это богатство нужно возвратить народу.

-А как же иначе.

-А я, друзья, - сказал Заки. – Поеду в Челябинск. Красные нас не признали. Может, чехи не прогонят.

-Да будет так, иншалла.

Кто рано встает, тому Бог подает, говорят. Через два часа Заки уже был на станции. Он спросил, как найти командира корпуса Богдана Павлу. Солдаты оглядели его с ног до головы и приняли за богатого заводчика с Урала и пропустили.

Богдан Павлу был в мягком вагоне на станции. Когда Заки представился, то его сразу приняли. Войдя в вагон Заки увидел человека за столом. Тот поднялся и поздоровался:

- Я член Башкирского правительства, бежавший из тюрьмы от большевиков Ахметзаки Валиди.

-Меня зовут Богдан Павлу.

-Кажется, Вам удобнее говорить по-немецки. Если позволите, я перейду на немецкий.

-Я смотрю, что Вы не похожи на азиата. Одежда у вас европейская, язык тоже знаете.

-Одежда видимо у многих народов одинаковая. Вот этот казакей, по- Вашему, пиджак, у нас носят сотни лет. Штаны попали в Европу от нас. Шляпа по-нашему «колпак» тоже очень древняя наша одежда. Поэтому, думаю не стоит обращать на одежду внимание. Нам нужно искать то, что объединяет народы.

-Например, что вы имеете ввиду?

-Чехи не стали воевать против России за угнетавшую их Австрию и хотят вернуться на родину. Башкиры хотят установить автономию для защиты от угнетения великой державой. Борьба за свободу наших народов нас объединяет. Большевики продали интересы России и заключают мир с германцами. Вот поэтому Вы поднялись против большевиков.

- А Вы?

- А мы поднялись против болшевиков, потому что они против нашей автономии. Вот это нас объединяет. У нас общий враг, вот почему я здесь.

-Что же хотите от меня?

-Мы хотим быть вашими союзниками. Мы создаем свою армию. Когда мы ее создадим, то двинем вместе с вами против большевиков.

-Да, действительно, мы два народа оказались попутчиками. Мы похожи не только одеждой.

Теперь мужчины улыбнулись друг другу и пожав руки, присели за стол.

Заки продолжид:

-Я по-военному буду краток и скажу напрямую.

-Пожалуйста.

- Мы гражданские люди и беззащитны. Не готовились к войне, у нас нет оружия. Теперь, чтобы защитить себя мы должны стать военной силой. И нам требуется оружие, много оружия. Прошу, помогите.

-Конечно, воевать против большевиков с голыми руками не получится. Мы снабдим Вас стрелковым оружием и патронами. Сколько вам нужно винтовок?

-Мы планируем создать две пехотные дивизии и пять конных полков. Еще вспомогательные войска. Вот сколько нам нужно.

- Это большая армия. У нас столько оружия нет. Но постораемся Вам помочь.

-Спасибо. Башкирский народ вас не забудет.

-Что-то еще?

-Мы объявили о своей республике в Оренбурге. Наши правительственные здания и учреждения остались там. А без этого нельзя восстановить работу правительства…

- Понимаю. Вот мы сами как государство на колесах, все у нас распределено по вагонам. А Вам конечно нужно начинать с правительственного здания. Видно сильно вас угнетали при царе, я Вас понимаю. Мы поможем Вам найти здание.

-Благодарю, Павлу эфенди, - Заки обрадовался. – Еще никто его так не понимал с полуслова, не помогал. – Вы нам очень помогли в трудный час. Дальше мы сами разберемся.

- Очень хорошо. Мне нравиться Ваша позиция и стремление жить свободными. Теперь прошу выслушать мою просьбу.

-Слушаю Вас.

-Мы чехи – большое организованное войско. Но в масштабах России мы контролируем только ниточку дороги на карте. Как бы мы не старались, всю Россию мы не освободим. Это должны делать сами жители страны. Мы готовы помогать им. Мы считаем необходимым спасти семью императора Николая Второго, содержащуюся в Екатеринбурге. Через несколько дней мы начнем наступление туда. Я прошу башкирское войско участвовать в этом. Вы как местный народ хорошо знаете обстановку и могли бы нам помочь. Да и совместная операция научила бы вас воевать.

-Мы без сомнений будем участвовать.

-Спасибо. Я верю вашим словам… - Затем генерал вынул из ящика стола ключ. – Это ключ от дома Вашего правительства.

Валиди онемел от такого сюрприза.

-Спасибо, господин генерал. Только откуда Вы знали, что я попрошу? Даже ключ приготовили?

Генерал довольный собой, рассмеялся:

-Нет, я не провидец. И не знал, что вам нужен дом. Этот дом мы выбрали для своего штаба. Но мы привыкли в штабном вагоне. А Вам пригодится. Там установлены телефон и телеграф. Очень удобно. Пользуйтесь. – Богдан пожал руку Заки.

Заки был тронут.

-Спасибо. Нам никто ни в чем не помогал до этого.

-Мы помогаем, господин Валиди, потому что хорошо понимаем ваши трудности. Мы чехи и словаки были зажаты среди больших наций. Поэтому для нас борьба за свободу и равенство хорощо знакомы. Мы помогаем Вам от чистого сердца.

-Спасибо. Можно один вопрос7

-Пожалуйста.

-Вы чехи и словаки вступили в войну на стороне Германии против Антанты. Но потом отказались воевать против России. Теперь вас ждет долгий путь домой. Почему же австрийцы и мадьяры не бросили воевать? Они же небольшие народы, как и вы? С нашей стороны, вот поляки тоже против войны. Почему небольшим народам не объединиться?

Генерал подумал и ответил:

-Это очень сложный вопрос, господин Валиди. Вот в Росси живут под гнетом более ста народов. Так почему же только башкиры берутся за оружие, чтобы освободиться?

- Нет, теперь не только башкиры. Украинцы, азербайджанцы и поляки поднимаются. Финны тоже.

-Да, движение есть. Но только башкиры пришли к нам с просьбой.

- Да, выходит, мы первые. Но не последние. Рядом с нами есть казахи, дальше Ташкент и Бухара.

- Это хорошо. Но среди малых народов нет единства и полно противоречий. Приведу пример. В той же демократической Франции угнетаются десятки малых и колониальных народов, которые забыли свой язык и культуру. Не ждет ли это народы России?

-Такая опасность есть. Против этого башкиры воевали с царизмом сотни лет.

-И что в итоге?

-Для нас это не принесло освобождения. За триста лет было десять больших воин, сотни восстаний, которые привели к гибели тысяч людей. У нас отнимали земли, убивали, забирали в рабство женщин и детей.

-Может в таком случае не стоит воевать, а смириться? Потихоньку плодить детей, расти численно.

-Да, господин Павлу, такой путь тоже существует, можно молча пахать землю и потом когда-нибудь стать большой по численности нации. Только не вынесет такого башкир. Не вытерпит грабежа и насилия. Не может он смотреть как отнимают землю, вырубают лес, отравляют воду, вывозят богатство. Не примет такого, кто скажет, что надо смириться и подставить спину под кнут.

-Да, нам трудно, и вам нелегко. Мы тоже надеялись, что, сдавшись русским мы остановим войну. Всех мужчин ведь призвали. Если мы погибнем, то наша нация многое потеряет. А мадьяры обединились с австрийцами. И попали на войну. Сколько их погибнет? Такая война смертельна для наших народов.

-Да, сложно спастись от войны.

-Да, вот и нам не повезло опять. Опять воевать придется. А чтобы спастись надо стрелять первым. С врагами только так.

-А для этого нужно оружие и умение, - Валиди улыбнулся.

-Оружие будет, не беспокойтесь. – Богдан Павлу попрощался, пожав руку Валиди.

***

Хвала Аллаху, Шамсетдин вчера после обеда засеял последний батман семян навсем участке земли, предназначенной под посев. Не осталось и аршина пустой земли. Он выполнил долг хлебороба: остальное в руках Господа. От него зависит погода: солнце и дожди, от него зависит урожай. Семена были хорошие, а почва была увлажненная.

Шамсетдин сходил в баню, натопленную матерью и лег со спокойной душой спать. А сам прикидывал, сколько понадобится привезти из леса разных жердей и веток, чтобы обновить забор, сколько надрать луба для крыши. Если будет воля Всевышнего, Шамсетдин мечтает осенью, собрав урожай, заготовив на зиму мяса жениться, привезти в дом хозяйку. Отец с матерью хотели сразу по возвращении его женить, только не согласился Шамсетдин. Потому что девушка, которую он ждал еще училась в медресе в дальних краях.

Отец будущей невесты Юныс?? был зажиточным человеком, поэтому стремился дать образование детям. Его старшая дочь Минзада закончила медресе и там осталась. Не даром говорится, что счастье девушки в женихе. Если девушка получит образование, но не встретит достойного мужа, то даже живя в достатке не почувствует себя счастливой. Минзада и выучится успела и мужа найти. Они теперь хорошо живут с Нурсалихом.

А зовут девушку, в которую влюблен Шамсетдин – Зухра. Она сначала училась у абыстай - жены муллы в своей деревне. Затем отец отдал ее в медресе в волостном центре. Мало того, теперь она учится в большом медресе в Туркестане. А все потому, что отец ее Юныс общается с самим ишаном Зайнуллой Расулем. Тот и надоумил отправить дочь в Туркестан. Зухра взяла с собой пожилую работницу. Шамсетдин посылал Зухре пару писем с фронта. Она ответила, написала, что изучает кроме Корана арабский, персидский языки, математику и астрономию. Шамсетдин спросил, для чего столько знаний ей. Зухра отвечала, что отец обещал построить медресе, где она будет обучать детей.

Вот какую девушку ждет Шамсетдин. Зухра сама не против выйти за Шамсетдина, но отдаст ли дочь Юныс? Он ведь богатый человек. А что у Шамсетдина? В отцовском хозяйстве пять лошадей, пять коров, бараны и другая живность. Шамсетдин переживает: а если откажет отец Зухры? Ведь он бедняк и грамоты знает самую малость. Когда он рос в деревне еще не обучали грамоте. Потом он всегда помогал по хозяйству отцу. Вроде пришла пора жениться, а тут война. Три года с германцами воевал. Ладно еще жив-здоров. А сколько погибло парней? Только с их деревни трое.

Никто не знает, что с ним будет, кроме Бога. Но каждый хочет и мечтает о хорошем будущем для себя и своих блтзких. Вот и Шамсетдин все равно мечтает о Зухре, о том, какие красивые дети у них появятся… Он проснулся с первыми лучами солнца и лежал, мечтая… Да и почему не повалятся в постели, если уже отсеялся. Но потом он встал, не вытерпел. Отец уже погнал скот на пастбище, мать доила корову. Шамсетдин даже застыдился, что долго лежал в постели, а старики на ногах.

Шамсетдин только попил чаю и собрался идти по делам, как пришел староста. Поздоровался старик и начал смущенно:

-Братишка, ты ведь только что с войны вернулся, выполнил долг перед страной, мы знаем. Но тут тебя снова призывают на службу.

Шамсетдин слушал новость старосты молча:

-Теперь тебя призывает не царское правительство, а свое Башкирское правительство.

-Башкирское правительство? Да разве есть такое? Их же поголовно посадили в тюрьму. –Шамсетдин вспомнил разговор с Амиром Карамышевым в Оренбурге. Тогда он и вправду готов был пойти в Башкирскую армию, но правительство было арестовано и Шамсетдин остался дома.

-Правительство освободилось из тюрьмы и теперь приступило к обязанностям близ Челябинска. Говорят, нужно создать свое войско для защиты башкир. Сейчас призывают достигших возраста парней, а еще и тех, кто вернулся с фронта. Они должны обучить молодежь. Других-то, кто научит нет. А молодые не то что стрелять не умеют, винтовки в руках не держали.

-Вот как. – В разговор вступил отец Шамсетдина. – Видать без войны не обойдемся. Куда только не занесет судьба мужчину и коня, поется в песне. Жизнь такая, как подростет поколение – война начинается. А тебе, сын, придется на вторую войну идти. – Отец согласился отправить сына. Но Шамсетдин к такому не был готов.

-Чего же хочет Башкирское правительство? За что оно сует наши головы под снаряды? – Шамсетдин на войне говорить напрямик что думает. Его слова озадачили стариков.

-Как за что? – Староста удивился. – Когда появилось правительство, то оно начало строить справедливую жизнь для всех башкир, стало возвращать отнятые земли, дало свободы, разве что-то изменилось с тех пор?

- Пока что все наоборот вышло, мою землю отбирают. – Сказал отец. - Я недавно побывал на своем покосе. И что я вижу? Бородатый Петр из Суракая плугом пашетна моей земле.

Я спрашиваю:

- Что тут делаешь на моей земле?

Он говорит:

- Ты же ее не распахал.

Я говорю:

- Этотлуг я оставил для сена.

А он говорит:

-Я тут сеять буду, а тебе воз соломы дам.

Я говорю:

-Я тебе дам, убирайся!

А он не обращает внимания.

Говорит:

-Не твоя земля. А российского правительства. Меня сюда перевез премьер-министр Столыпин и отдал эту землю. Уходи отсюда!

-Убирай свой плуг и уходи!

А он винтовку вытащил:

-Много будешь кричать – застрелю!

А я что могу против оружия?

-Погоди, я тебе покажу! – сказал я и ушел. Вот думаю надо человек пять шесть с оружием туда повести.

Мужчины помолчали. Потом Шамсетдин:

-Ладно, раз правительство велит, то куда деваться. Куда надо идти?

-Идти не надо. Отряд будет здесь собираться. Знаешь Галимъяна из Тенгрикуля? Вот он командир. Сбор завтра после обеда на площади перед мечетью.

- Хорошо, буду.

-От судьбы не уйдешь, сынок. – Сказал отец.

Шамсетдин решил прогнать Петра и стал думать, как это провернуть. Он пошел куда-то на два часа. Потом вернулся. Одел свою военную форму, взял винтовку и пошел.

Отец спросил:

-Ты куда?

-Скоро приду.

Он зашел в один из домов неподалеку, где жил его приятел Ахмет, который тоже вернулся с войны. Тот тоже был с винтовкой и в форме. Солдаты многие вернулись с оружием, ведь никто не приказывал сдавать винтовки.

-Есть патроны? – спросил Шамсетдин.

-Один только.

- С одним что сделаешь? На еще один. – Шамсетдин протянуд патрон. – У меня три.

-Осталось два, значит. – Ахмер засмеялся. – Два лучше, чем один. Но много не навоююшь.

Приятели даинулись в путь. Староста навестил и Ахмера. Его тоже призывали. Обсуждая эту тему, они дошли до речки Тимерсе. Там на лугу Петр запряг пару коней и пахал их землю. Парни притаились. Вот Петр дошел до края и развернул лошадей. Шамсетдин прошептал другу:

-Держи его на мушке.

Шамсетдин вышел навстречк Петру и шелкнул затвором.

-Эй, а ну стой! Бросай плуг! Руки вверх!

Петр увидел в десяти шагах человека с винтовкой. Он остановил коней. Но плуг не вытащил из борозды.

-А теперь медленно брось винтовку с плеча.

Петр снял винтовку и вроде бы собирался положить на землю, как вдруг схватил и стрельнул в Шамсетдина. Тот и не понял, что случилось как грянул ответный выстрел. Петр выронил винтовку и упал. Приятели намеревались лишь прогнать его, а вон что вышло.

Шамсетдин с Ахмером поспешили разрыть плугом яму и закопали туда тело. Они закинули плуг на телегу, запрягли в нее коней и поехали в лес. Постепенно стемнело. Приятели через десять верст у деревни Разномой бросили телегу в лесу и освободив коней, отпустили. Затем пешком вернулись по домам.

Говорят, что у леса есть глаза, а у поляны уши. Вроде никто не видел, не встретился им на пути, а все же заметили, как двое солдат ехали на телеге. Когда кинулись искать Петра, нашли телегу. Три дня искали тело. Каким-то чудом, а точнее с собакой нашли зарытое тело. Раз Петра убили, то искать виновных не составило труда, было ясно, что не поделили землю. На чьем участке убили – тот и виноват.

Жители Суракая на шести телегах поехали в Кунакбай, вооружившись оружием и вилами. Они заехали на площадь перед мечетью и спрыгнули с телег.

Послышался грозный оклик:

-Суракайцы! Что вам надо? Почему вы вломились к нам с оружием?

- Нам нужен Шамсетдин, - ответили они, не понимая еще, что их ждали и подготовились.

-Зачем он вам?

-Он убил Петра.

-Ваш Петр захватил землю Шамсетдина, знаете это? За это убить положено.

Суракаевцы стали шелкать затворами. Неожиданно застрочил пулемет, вздымая пыль под ногами пришлых.

Суракаевцы попрыгали обратно на телеги и собрались удирать. Но кунакбаевцы не собирались их так просто отпускать.

Тут вышел из калитки Шамсетлин и скомандовал суракаевцам:

-- Слушай мою команду! В одну шеренгу становись! – Они послушно построились. – Три шага вперед марш! Оружие и прочее на землю положи!

Суракаевцы запротестовали.

Шамсетдин приказал:

-Пулемет, огонь!

Опять ударила очередь.

-Оружие на землю!

Тогда побросали винтовки и вилы.

Шамсетдин сказал громко:

- На башкирские земли, в эту деревню на вечные времена дорогу забудьте. Если кто наступит на эту землю хоть одною ногою, это будет считаться преступлением, которое карается смертною казнью. Я ясно выразился?

Все промолчали.

- Хорошо, все согласны. Теперь это согласие скрепим подписью. Я к каждому подойду с бумагой, вы назовете фамилию, имя и поставите подпись. Начали!

Пулемет снова заговорил, пули легли возле ног.

Шамсетдин подошел к крайнему:

-Как фамилия?

Тот назвался и расписался на бумаге. Пройдя через всю шеренгу, Шамсетдин скомандовал:

-Направо! Бегом марш!

Суракаевцы побежали, но Шамсетдин скомандовал снова:

-Пулемет! Огонь!

Очередь заставила суракайцев бежать наперегонки.

Парни из Кунакбая вышли на улицу и принялись подгонять криками бегущих, стали смеяться им вслед. Шамсетдин подошел к ним и приказал:

-Ты, ты, и ты - соберити оружие на телегу. Остальные со мной на конец деревни. Будем вас готовить. Суракаевцы бежали. Но они попробуют вернуться. Надо подготовиться. Мы поставим дозорных. Чтобы нас не застали врасплох.

Таким образом Шамсетдин стал командиром отряда. Его никто не назначал, так сама жизнь решила. В Кунакбае набралось тридцать человек и Шамсетдин начал их готовить к войне. А потом в деревню прибыло еще сто человек. Тут кроме обучения на плечи Шамсетдина свалилась забота как прокормить, да как устроить солдат на ночлег. Пришлось разделить этот батальон для удобства на отряды по двадцать человек. На четвертый день приехал Галимъян Таган. С ним было еще два человека. Сам он был на бричке, а спутники верхом. Галимъян был с пригожим лицом, черными волосами и усами. Шамсетдин подумал, что Галимъян должно быть серцеед, что девушкам нравится. Хоть и назначили его начальником в здешней округе, но Шамсетдин не признал в нем командира. Говорили, что Галимъян доктор, а не военный.

Поприветствовав батальон, Галимъян стал интересоваться подготовкой. Потом, расспросив обо всем что-то записал в блокнот. Это еще больше укрепило Шамсетдина, что Галимъян доктор, а не командир. Галимъян спросил:

-В вашей деревни говорят есть богатый человек Юныс, как он поживает?

-Дядя Юныс в порядке. Не жалеет богатства, нам помогает. Сто пятьдесят ртов кормить надо. Юныс бай каждый день лошадь для них забивает. Без него не прокормили бы.

-Очень хорошо. Вот говорят дочка у него есть образованная. Правда ли?

-У него три дочери. Все три образованы очень.

-Говорят одна из них самая толковая.

-Тогда это Зухра. Она пока на учебе. – Ответил Шамсетдин, а сам заволновался. Чего этот доктор распрашивает про его Зухру?

-Когда же она вернется?

-Точно не знаю. Может в начале лета. Обычно летом с учебы возвращаются.

-Хорошо, это я выясню. Надо сейчас найти площадь, где можно провести построение. И народ тоже пригласить.

-У нас есть площадь перед мечетью. Там все уместятся.

-Хорошо. Через два часа построишь батальон.

В указанное время все жители от мала до велика пришли к мечети. Батальон построился у ограды. Впереди стоял Шамсетдин, затем командиры отрядов.

На горизонте они заметили сигнал из дыма. Кто-то приближался к деревне. Показались несколько всадников. Это были военные, но без погон. Впереди ехал худощавый человек в очках. Он спрыгнул с коня и поздоровался с Галимъяном. Потом обратился ко всем:

-Здравствуйте, братья! Здравствуйте, жители Кунакбая!

Народ обрадовался, что человек в офицерской форме говорит с ними по-башкирски. Галимъян подвел его к пеньку, на который тот вскочил:

-Я Ахметзаки Валиди. Член Башкирского правительства, главнокомандующий башкирской армии.

Как известно, три курултая башкирского народа постановили создать Башкирскую автономию. Что такое автономия? Это государство, в котором люди будут жить свободными и равными. Это государство, которое обеспечит права башкир на землю и другие права. На третьем Курултае было создано Башкирское правительство. Оно начало работать, но началась Гражданская война. Ни одна из воюющих сторон не признала пока нашу Башкирскую республику. Но мы будем этого добиваться. Это необходимо для международного признания всеми странами нас как государства, со своей территорией, своим народом и языком, для признания нашей культуры и обычаев, для добрососедских отношений и мирного сосуществования. Мы объявили о своей автономии после свержения Временного правительства и установления советской власти. Но большевики не только не признали нас, а засадили в тюрьму наше правительство. Но мы вырвались на свободу и теперь ведем с ними борьбу. Если мы позволим им хозяйничать у нас в Башкортостане, на нашем Урале, то опозорим себя. Если мы, башкиры станем бояться их как другие мусульмане, если не сумеем прогнать их с нашей земли, то потеряем ее и все права нашей автономии.

Поэтому мы, выполняя поручение башкирского народа об установлении автономии, начали создавать свою армию. Армия нам нужна для борьбы с внешними врагами и для утверждения порядка внутри республики. На сегодняшний день уже создано десять отрядов и два полка. В деревнях объявлена мобилизация. Наши мужчины и парни с желанием идут на службу. Но одними желаниями нам не достичь успеха. Для войска нужно оружие, продукты и припасы. Все это можно купить за деньги. А для этого придется ввести налог. Говорят, если страна плюнет, то озеро появится. Если вместе возьмемся, то из народных средств приобретем самое нужное. Конечно, же мы ищем способы покрыть наши расходы через другие источники. Вот чехословацкий корпус, стоящий на железной дороге у Челябинска, поделился с нами оружием и боеприпасами. Мы также заберем ценности у грабивших башкирские земли и недра заводчиков и помещиков.

Для чего нужна армия объяснять вам не нужно. Сами знаете, как ваш отряд прогнал захватчиков земли из Суракая. Если бы не было у вас людей с оружием, то они сожгли бы ваши дома, убили бы вас самих. Нам нужны такие джигиты для войска как Шамсетдин. А многие еще не знают, каков ваш Шамсетдин. Он спас от смерти нашего майора Карамышева, который сегодня стал командиром полка. Вот такой он герой.

Поднимайтесь, башкиры, поднимайтесь, мусульмане! Вступайте в нашу армию! Проявите свое мужество и героизм, скиньте рабские оковы!

А теперь посмотрим на ваш батальон. Шамсетдин, приказывай!

Шамсетдин вышел вперед и скомандовал:

-Батальон! Равняйсь! Смирно! Повзводно! Направо! Шагом марш!

Батальон пришел в движение и строевым шагом прошел по майдану.

Заки смотрел на их пока еще нестройные и разношерстные ряды и думал, что они еще не стали армией. Но на все нужно время. Но главное, солдаты были радостны и горды, смотрели орлами и пели песню с воодушевлением.

Батальон прошел по кругу и снова вернулся на прежнее место. Шамсетдин чеканя шаг подошел с рапортом:

-Господин главнокомандующий… - сказал он.

Но Валиди его перебил:

-Командир батальона Шамсетдин, я приказываю с настоящего момента обращаться в нашей армии друг к другу со словом «туган», брат. Тебе ясно, командир батальона Шамсетдин туган?

-Ясно, главнокомандующий туган! Батальон готов к выполнению боевой задачи!

-Спасибо! Башкиры! С сегодняшнего дня вы будете и силой, и лицом, и совестью нации! Сегодня вы встали на защиту своих матерей и отцов, на защиту родной земли. Судьба ваших близких в ваших руках. Если в бою с врагами кто-то струсит и отступит, то знайте, что это приведет к захвату вашей земли, принесет беду в ваш дом! Будьте горды за свой народ, не склоняйте голову не перед кем! – сказал Валиди.

-Слава! Слава! Слава! – прогремело над батальоном. Видать, что Шамсетдин их подготовил.

После смотра Юныс пригласил гостей в дом. Там Валиди посмотрел на хозяина и спросил:

-Говорят твоя умница дочь заканчивает учебу в Туркестане?

-Да, выучилась в медресе, скоро уже вернется.

-Мы собираемся открыть в правительстве отдел для работы с женщинами. А еще нам нужны люди в сфере образования и культуры. Ты отпустишь туда свою дочь?

-Не знаю. Одна дочь, Минзада у вас. О Зухре пока не могу сказать окончательно. Надо ее увидеть, распросить саму. Она долго училась, привыкла жить без нас, может и решиться.

-Хорошо, ты поговори с ней и нам сообщи.

-Так и сделаю, - ответил Юныс. Он стоял в раздумии. Валиди спросил:

-Юныс, что-то хотел сказать?

-Да, хотел. Книгу одну хотел тебе показать. Не знаю, удобно ли.

-Для книги всегда время найдется, неси.

-Говорят. Ты ученый, книги любишь. Историю знаешь. Вот я и решил показать. – Юныс принес завернутую в полотенце книгу.

Валиди открыл книгу в кожанном переплете с золотым тиснением и очень удивился, что внутри текста были цветные картинки.

-Кул Гали. «История Юсуфа», - прочел Валиди. – Он же ваш земляк Кул Гали.

-Да, он нам родня, Кул Гали сам вручил эту книгу моему деду, своему родному братишке. Был он большим поэтом.

-Я читал его книги. Эту тоже. Очень поучительная история. В нашем народе много таких одаренных поэтов, писателей и историков. Вот, если пожелает Аллах, мы после победы соберем наших образованных людей и откроем свой университет. Соберем там большую библиотеку. А пока храни эту книгу, чтобы переходила к внукам.

-Да будет так, аминь.

Через несколько дней в Кунакбай прибыл обоз из пяти телег. Там сидели вооруженные люди. Оставив обоз на площади возле мечети главный пошел искать Шамсетдина.

-Шамсетдин туган, мы привезли вам форму и оружие. Принимай.

Башкирское правительство выполнило обещание. Всех солдат обмундировали, выдали винтовки. Форму добыли чехи, тормознув поезд из Омска, который вез ее с фабрики. Вот так по воле Господа, решился важный вопрос для башкирского войска.

Одетый с иголочки батальон выглядел по-другому. Парни из деревни стали выглядеть как бравые вояки. Теперь они учились стрелять боевыми патронами.

Через неделю после этого прибыл гонец от правительства с секретным пакетом. Тамбыл приказ выступать завтра утром в поход.

***

Салих начал выпуск новой газете «Голос башкира». Он набрал свою команду печатников. Особое внимание уделяли организации армии. Салих писал воззвания к солдатам, старался, чтобы каждая мысль проникла в душу бойцов. «Угнетенный, униженный, оскорбленный башкир! Пробуди свою гордость, расправь свои плечи, пойми, что никто кроме тебя не даст народу свободы и счастья. Седлай коня, башкир, выходи на битву с врагом», - писал он.

Салих призывал на борьбу с большевиками, а сам вспоминал давнего друга. Вот сидит и пишет статью или стихи против большевиков, а перед глазами встает Насретдин. Салих отбросил карандаш. Ведь они были неразлей вода, вмести ели и пили, спали рядом, даже были биты вместе одним кнутом. Да если бы Насретдин не предупредил его об опасности, то где бы сейчас было Шуро, как повернулась бы их судьба? А теперь он должен с ним воевать. Как такое возможно?

Салих поднял свой карандаш и стал думать. Но дружбу нарушил не он, а скорее Насретдин. Башкирское правительство и не думало воевать против большевиков. Дутов занял Оренбург и башкирам пришлось уживаться с ним. А большевики, когда пришли, могли бы договориться с Башкирским правительством, так нет, пошли на поводу мусульманского комитета и арестовали всех. И не Салих, а Насретдин напечатал в газете: «Башкирское правительство – буржуазное правительство. Оно враг Советской власти».

Салих боролся сам с собой, в его голове Насретдин раздвоился. Один был другом, второй –врагом. И должен Салих убить одного из них, убить врага. Но одна пуля убивала их обоих. Но Салих так и не разобрался в своих муках, не пришел к ясности.

Башкирское правительство начало отправлять офицеров и всех имеющих боевой опыт по разным кантонам республики. Насип получил приказ вернуться в свой кантон, продолжить свою работу. Он обратился к Салиху:

-Мы тот раз хорошо поработали, поедем со мной?

Салих согласился, правительство одобрило. Оно понимало, что политработа в войсках необходима. Минзада была беременна и передвигалась с трудом. Салих решил оставить жену в Челябинске. Но она наотрез отказалась.

-С тобой не расстанусь. Как бы тяжело ни было, все может случиться, но я буду с тобой. За меня не беспокойся, я не подведу, - сказала она.

Войско Насипа разошлось по домам. Оставленный в Красной Мечети Ахмет рассказывал Насипу:

-Тебя не было три месяца. Что нам делать, ты не сказал. Приказов не присылал. А чем кормить двести мужиков? Распустил по домам. Некоторых, говорят мобилизовали дутовцы, других красные.

-Этого еще не хватало! – Насип с досадой сплюнул.

Пришлось все начинать сначала. Салих устроил Минзаду к старушке на постой, а сам с Насипом поехал по деревням.

А в деревнях летом работники дома нужны. Народ к зиме готовится. Поэтому настроение было другое, отпускали парней с неохотой, просили:

-Пожалуйста, не забирайте сейчас, немного подождите. Вот уж рожь поспевает, скоро урожай собирать.

-Когда враги придут в твой дом, что будешь делать? Если рожь твою отнимут? – Насипу приходилось доказывать, что это необходимо, а порой и приходилось голос повысить.

-Да будь она проклята эта война! – ругались матери и жены.

Мужчины распрягали повозки и седлали коней. Вся тяжесть сельских работ ложилась на плечи стариков и женщин, а кроме того, нужно было обеспечивать армию.

Юлдаш перед отправкой в Японию велел сдать своих коней в башкирское войско. Насип отправил в его владения людей. Но те пригнали только пятьдесят скакунов. Оказывается, что его табун разобрали белые, а потом и красные. Чтобы набрать нужных для полка коней пришлось вновь обратиться к людям.

Снова начали прибывать солдаты в полк. Из разных мест верхом по трое, по пять человек добирались, иные приводили и запасных коней. Нужно было начинать обучение. Но оружия теперь не было, да и младших командиров тоже. Вспомнив про обещание Дутова, Насип решил отправить к нему Салиха за оружием.

-Поезжай, Салих, прошу. По-русски говоришь чисто, у тебя есть и должность, и полномочия. Тебя должны послушать.

Собрав подводы Салих с Ахметом вышли в путь. Лето было в разгаре. Луга утопали в цветущих травах. Над головой летают пчелы, кружатся бабочки. Если бы не сабля и наган на поясе у Салиха, то можно подумать, что нет Гражданской войны, что не гибнут люди, что не ходит с косой ангел Смерти, а ангел Милосердия скрыл свой небесный лик под траурным покрывалом.

Но не звенят косы на лугах, а звенят сабли в боях. Мужчины вспоминают своих жен и детей. Пятый год идет война и разруха. А конца еще не видно. Чем закончится – тоже неизвестно.

Салих повернулся к Ахмету, сидящему верхом.

-Вот мы, башкиры, понятно, воюем за Башкортостан, за нашу вековую мечту. А ты, Ахмет, татарин ведь. Чего за нами увязался?

-Эх, Салих, я и сам себя спрашивал много раз. И всегда мой ответ был тот же. Во-первых, когда кругом война, то на печке не усидишь. Хочешь или нет – мобилизуют. Кто раньше придет: белые или красные. А во-вторых, разве татарам не нужна своя республика? Татары не меньше вашего настрадались от царя. Хорошо, башкиры сами присоединились к Москве и земли сохранили свои. А татары совсем как рабы остались. – Ахмет умолк. Потом продолжил: - Моя душа также болит не меньше твоей, Салих. Но у татар армии нет, чтоб драться. Поэтому я с вами. Думаю, не зря пролью и пот, и кровь свою.

Ахмет снова замолчал. Только вздохнул тяжело.

-Что вздыхаешь? Скажи, облегчи душу, - сказал Салих.

- Не хотел говорить, да уж ладно, раз просишь. – начал Ахмет. – Иногда вы, башкиры, перегибаете палку, кричите землю башкирам! А татарам и русским что делать? Если мы тут родились и выросли, кто мы? Вот за что я воюю? Сам то задумывался?..

Салих признает, что Ахмет прав, он и сам еще на первом курултае про это выступал, говорил о равноправии народов. Но в такой переделке все резолюции остались лищь пожеланиями.

-По-моему, все равны: и башкиры, и русские, и татары. – заключил Ахмет. – Но пусть не будет эксплуататоров. Вот сколько мы вместе с Насипом? Мы дрались против заводчиков и помещиков, против жандармов и полиции. Тогда я знал, что я прав. А теперь сомневаюсь. Вот большевики говорят, пусть угнетенные народу живут хорошо, а сами воюют против башкир. Разве башкир не угнетенный? Мало того, во главе Советов ставят таких кровопийц! Да вот хоть Култана возьми, клещ такой. Теперь он в Временном революционном Совете Башкортостана сидит... Знаешь, я ведь думал перейти к красным, но …- Ахмет проследил за тем, как отнесется к его словам Салих. – Но, узнав, что там во главе Совета Култан – я передумал. Не по пути мне с такими.

Ахмет с Салихом долго говорили о своих переживаниях. Так они стали лучше понимать друг друга.

В штабе Дутова Салих сумел найти взаимопонимание. Договорился о получении оружия и немного обмундирования. Дутовцы выдали вполовину меньше, чем ожидал Салих. Башкиры загрузили свои подводы

-Остальное добудите в бою, у красных отобьете, - сказали дутовцы. Патронов было маловато. Но это хоть что-то.

Обоз Салиха ушел. Когда они прибыли в деревню, то Насипа не было. Он привел с собой новый отряд всадников. Увидев оружие, Насип обрадовался.

-Ого! Ну теперь мы проучим красных. Побегут от нас прочь как от огня. – Потом важно добавил. – Вот только что совершили налет на одну деревню.

Салих спросил с тревогой:

-Что произошло?

Насип стал хвалиться.

- Прибежал один солдат из деревни Суюм и упал в ноги. Просит его отпустить. Спрашиваю, что такое? Говорит, его отца убили русские из деревни Шаховка. Стал солдат рассказывать: «Он косил сено на возвращенной нам земле. Пришли русские и стали прогонять. Он не ушел. Один ударил отца кнутом. Отец махнул косой. Потом они все накинулись на отца. Прибежали наши, завязалась драка. Русских было много. Побили они наших. Отца ударили дубиной по голове. Он умер. Других покалечили… Командир, отпусти отца похоронить. Дома только малыши. Сено надо заготовить. Потом вернусь».

У меня кровь вскипела. Поднял парней с оружием поскакали в Шаховку. Собрал там мужиков и спросил, кто убивал его отца? Они молчат. Я говорю, сейчас сожгу вашу деревню. Они смотрят волками. Тогда мы их всех кнутами стали бить. Три-четыре избы спалили. Будет им урок. Чтоб не убивали наших.

От этого рассказа Салих побледнел.

-Что ты наделал? – застонал он. – Ты ведь совершил непоправимую ошибку. Вместо того, чтобы найти лишь виновного, пожег деревню. Теперь все русские вокруг станут нам врагами. Они будут убивать беззащитных башкир. Что ты натворил, Насип? – Салих кулаком ударил по доске крыльца, на котором сидел. – Эх, меня не было, я не допустил бы…

Насип удивился, изменился в лице, но остался при своем:

-Пусть только попробуют кого-то обидеть, я отплачу. – Пригрозил он.

Получив оружие, парни стали серьезно учиться. Учились разбирать и собирать винтовки, пулеметы. Потом стреляли по мишеням. Эскадрон за эскадроном шли на учения, возвращались с песнями. Это были песни Салиха…

Не оставил Салих и выпуск газеты. Солдаты знакомились с новостями, обсуждали их.

Вновь созданный полк прошел первичную подготовку. По приказу главнокомандующего Ахметзаки Валиди было создано семь полков. Из них три конных, четыре – пехотных. Войска потом получили от дутовцев и пушки. Но оружия все равно не хватало. В штабе Дутова намекали, что у красных оружия много, отбейте. Но красные тоже так просто не бросят свое оружие. Тут пришел приказ: наступать вместе с чехами.

Когда оставалось несколько дней до наступления –Салих получил счастливое известие: сын родился! Он поскакал к дому. Там его встретила женщина-повитуха с улыбкой:

-Суенче, Нурсалих туган!

-За хорошую новость даю платье!

У женщины от изумления округлились глаза. В то время платье было невиданным подарком. И ценным, и дефицитным.

- Спасибо, туган. Сын у тебя. Такой крупный. Жена твоя с трудом рожала. Хвала Аллаху, оба здоровы. Уже грудью кормит малыша.

Салих бросился в дом, но войдя замер, увидев лежащую без сил жену с ребенком. Минзада повернулась на шум и улыбнулась ему сияя от счастья материнства.

-Поздравляю, душа моя! С рождением сына, с благополучным разрешением бремени…

-Вот родила тебе в помощники сына. Вот посмотри-ка.

Салих посмотрел на круглолицего младенца, сосущего грудь. Повитуха велела Салиху:

-Скажи три раза: тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

-Не сглазит, отец не может сглазить, - ответил Салих. – Вон какой сынок у меня, Азамат мой.

-Ты так решил назвать?

-Да, Азамат будет великим, гордым и известным человеком.

-Будет, если похож на отца с матерью, то будет, - согласилась повитуха.

Минзада сказала мужу шопотом:

-Салих, в сундуке лежит отрез на платье. Я в Челябинске купила. Отблагодари тетю. Так мне помогла она.

-Я и сам платье обещал за новость о сыне. Как будто договорились мы.

- Вот и хорошо.

Повитуха была на седьмом небе от подарка. Долго читала молитву, благодарила.

На следующий день ребенку дали имя. Хотя по обычаю, надо было подождать семь дней. Но времени не было. Малыша, завернутого в одеяльце, положили на стол на подушку. Мулла прочел молитву и три раза крикнул ребенку в ухо его имя: «Азамат! ». Ребенок заплакал.

-Услышал, - обрадовались гости.

-Очень способный значит, еще семи дней нет, а уже слышит.

- Будет богатырем, вон какой голос.

-Кем бы не был, пусть отца с матерью почитает, пусть Господь даст долгую жизнь.

-Все сказали пожелания, надеюсь, что в будущем сами увидите, какой великий человек вырастет.

-Говорят в годы войны женщины рожают мальчиков, которые заменят погибших, - заключил Насип. – Правда значит. Моя жена уже троих сыновей родила. В четвертый раз беременна. Если тоже не родила уже…

Салих перед отправкой на фронт отвез жену с сыном в Суюм. Там договорился с одинокой хозяйкой обо всем. Кантонный центр на перекрестке стоит, много народа мимо проезжает. Если что случится, вдруг жена к врагам попадет в Красной Мечети? А в Суюме спокойно подальше от посторонних глаз. Минзада хотела к матери поехать. Но дорога туда долгая. Будь у Салиха хоть чуточку чутья, то никогда бы не оставил в Суюме жену с сыном. Но кому дано знать будущее?..

***

Два батальона под командованием Насипа и Шамсетдина вместе с батальоном чехов атаковали утром железнодорожную станцию. Красные не ждали их. Поэтому были застигнуты врасплох. Они выбегали полуголые из домов и падали под сабельными ударами башкирской кавалерии, а те, кто успел убежать попали под залпы чехов, ожидавших на окраине. За час дело было сделано. Много красных было побито, остальные попали в плен, побросав оружие. А что делать с пленными? Расстрелять? Вроде такие же люди. Посадить под замок? А потом корми их, стереги. Пока решали, как быть один шустрый пленный предложил:

-Ну зачем я вам? Отпустите меня домой. Вон моя деревня, недалеко. Я больше оружия в руки не возьму, клянусь.

Подумали: почему не отпустить? Только чтобы не мстили исподтишка. Переписали всех пленных, кто и откуда. И наказали: больше оружия не брать в руки. В другой раз расстреляем, сказали. Имена и адреса известны. Из-под земли достанем, если что!

В другом месте также поутру башкиры с чехами атаковали другую станцию. Ахметзаки Валиди прибыл на поле боя на машине, подаренной чехами. Войска шли в бой с криками «ура». Валиди не выдержал и схватил винтовку их машины, побежал с солдатами вперед. Заки стрелял из винтовки, кричал, подбадривал солдат, совсем забыв, что он главнокомандующий. Вот он свалил выстрелом целившегося в него врага и побежал дальше. Он передернул затвор и толкнул калитку, за которой скрылись убегавшие. Одного он подстрелил, а второй остановился и прицелился.

-Валиди, ложись! – прозвучал голос сзади.

Валиди упал. Раздался взрыв гранаты, красный погиб. Валиди оглянулся. Это был Галимъян Таган.

-Главнокомандующему нельзя самому идти в атаку, - пожурил он Заки.

-Если не понюхать пороха, то как можно командовать?

- Тебе нельзя погибнуть! Еще Чингисхан запретил военачальникам участвовать в бою.

Таган сказал это категорическим тоном и не пустил Заки вперед.

Красные проспали нападение и бежали. Многие сдавались в плен.

В итоге башкиры захватили много оружия и боеприпасов. И не только брошенного красными. Железнодорожные склады оказались набиты винтовками, патронами, пулеметами. Их хватило на третий башкирский полк.