После праздника 6 страница

-Я его родная сестренка Зинзиля.

Минзада слышала о сестренке от Салиха, но видела впервые. Минзада удивленно посмотрела на улыбчивую Зинзилю и поспешила к Салиху. Он вышел и также озадаченно посмотрел на Зинзилю.

Зинзиля широко улыбнулась и спросила:

-Брат, что же ты не познакомишь меня с барышней?

Салих от такого вопроса растерялся. И вправду, если рассказывать все подробности, кто это девушка, почему она в этом доме, то это долгая история, а сказать коротко сразу не получилось. К Салиху, проглотившему язык, на помощь пришла сама Минзада:

-Я его невеста.

-Вот оно как. Почему-то мой брат никогда не говорил, не писал о том, что у него есть невеста.

Салих пришел в себя:

-Заходи в дом, Зинзиля.

-Благодарю, тороплюсь. Я пришла пригласить тебя к нам в гости.

- Меня?

-Да. И сегодня же. Уже ждем.

Даже не получив ответа, Зинзиля еще раз улыбнулась Минзаде и ушла.

Салих задумался: как поступить? Зять с сестрой впервые его пригласили, отказывать неприлично. Но и пойти к своему кровному врагу в гости? Почему они его пригласили? Не спроста видно, не спроста. Не верил Салих, что после всего в Култане взыграли родственные чувства. Ведь они давно уже на ножах. Еще подумав, Салих решил идти. Узнав об этом, Минзада:

-Я тоже пойду с тобой. Одного не отпущу. Мало того, что избили, а может быть они решили тебя убить?

-Пригласили только меня. – ответил Салих мягко. – Не стоит тебе идти, не плймут. Скажут, что охрану с собой притащил.

Салих пошел один. Минзада осталась с обидой. Но решила подстраховаться и отправила следом за Салихом скрытную охрану.

-Вагалейкумассалам, - Култан улыбаясь вышел встречать Салиха. – Мой шурин совсем загордился, даже не навестил ни разу.

Салих посмотрел ему в глаза. И тут же понял притворство Култана, вроде улыбается, а глаза ледяные. Не зря говорят, глаза – зеркало души. Салих понял, что вовсе не пирожками потчевать пригласил его зятек.

Его предположение подтвердилось. После ужина Зинзиля полушутя поинтересовалась:

-Когда же свадьба твоя, брат? Будущая невестка очень даже красива.

-В такое неспокойное время пока не до женитьбы, - решил уйти от ответа Салих. Но Култан подхватил тему разговора.

- Сначала нужно построить свой дом, чтобы привести в него жену. Не может же шурин взять невестку из дома тестя и привести опять туда же, так ведь?

-Так надо построить дом или купить, брат. Если не хватает денег, мы поможем по-родственному, так ведь? – Зинзиля перемигнулась с мужем.

-Какой разговор? Поможем, конечно. Мы поможем ему, он – нам. Скажем, если на курултае скажет обо мне пару теплых слов, то мне и того довольно. А шурина там все уважают.

Салих встрепенулся, услышав намеки. Он поднялся и с ненавистью сказал в лицо Култану:

-Ты что, решил меня купить? Довольно! – крикнул он. –Мало тебе, что купил мою сестру с потрохами, она как послушная кукла, одурманена твоим богатством. – Салих просверлил глазами сестру. – Но я не продаюсь! Я не игрушка!

Салих подхватил одежду и вышел вон, хлопнув дверью.

Предосторожности Минзады оказались своевременными. Только Салих вышел на улицу, ему наперерез двинулись два человека. Но они не успели подойти.

-Не тронь! – вдруг раздался голос.

Эти двое убежали.

Салих оглянулся и увидел знакомых четырех дружинников. Они довели его до самого дома.

Попытка подкупить со стороны зятя и сестры оскорбила Салиха до глубины души. Он не знал, как успокоиться. Наверное, даже после того избиения он не чувствовал себя так скверно. Салих словно в грязи вывалился. Он думал: неужели они считают его таким низким, что предложили грязную сделку? Или же они просто привыкли так поступать и думают, что все продается? Если сами продажные, то и других такими считают? Особенно было горько, что так поступила родная душа, унизила его.

В газете появилась статья «Мы не продаемся». Там Салих со всей прямотой написал о случившемся. «Враг коварен, - писал он. – Он ни перед чем не остановится, угрозы, избиения, подкуп, спосбен он и на убийство, будьте бдительны! », - призывал автор.

Статья Салиха многим помогла раскрыть глаза, сделала их осторожными в речах, научила бдительности и твердости в достижении общей цели.

Особенно много навалилось работы на Салиха перед курултаем. Спал он урывками, вот и сейчас, немного вздремнув, снова окунулся в гущу дел. Салих редактировал газету, встречался с корреспондентами, руководил типографией, успевал следить за публикациями в других изданиях. Много сил он отдал подготовке материалов к курултаю, анализируя разные мнения, критикуя своих противников. А ночами он писал стихи, осмысляя все то, что с ним произошло:

Я готов умереть однажды,

Мой народ, за твое счастье…

Это стихотворение пришлось по душе делегатам курултая и всем неравнодушным людям. Люди стали перечитывать его про себя, потом громко декламировали на улице. Как молитва звучали эти строки:

Мой народ, за твое счастье…

Как ни странно, напечатал это стихотворение Салиха в своей газете и Култан. Правда не указал имя автора. А если нет автора, то стали перепечатывать и другие издания. Стали использовать все: и башкиры, и татары, и большевики, и кадеты, все кому подходили слова. За свой народ, за его счастье боролись многие, каждый вкладывал в него свой смысл. Читателям стих нравился и слова Салиха разошлись по всей России. И они не принадлежали теперь одному поэту, а каждому, кто принимал их душой.

Кузян

Заки давно не виделся с отцом, с матерью. он не бывал дома в деревне Кузян с тех пор как осенью 1916 года уехал на работу в Петроград. Несколько раз проезжал на поезде через Оренбург, но побывать на родине, повидать Торатау не довелось. В коротких письмах он лишь сообщал о своем здоровье. А родители ему не писали ответных писем, да и куда их посылать? Заки сегодня в Питере, завтра в Ташкенте, на третий день – в Оренбурге. Письма за ним не поспевают.

Когда Заки приехал в Оренбург, то среди своих соплеменников и сторонников он почувствовал себя легко и свободно. Если в Ташкенте он надрывался в работе, то здесь башкиры сами проделали основную работу по подготовке курултая. Заки радовался, что земляки очень активны и подготовлены к действиям.

До открытия Курултая еще было несколько дней. Пользуясь этим, Заки уехал домой, чтобы повидаться с родителями и еще раз узнать настроения односельчан, их чаяния и надежды.

Пока его не было в деревне, жизнь здесь шла своим чередом. Родители были живы-здоровы. Соседская девушка Лейлабедер, в которую был влюблен в годы юности Заки, успела выйти замуж. Да и сколько можно было ждать человека, который уехал на край света. Может и дождалась бы, да только сам Заки не просил его ждать, не обещал вернуться за ней.

Заки на подводе доехал до родного дома. Он соскочил с телеги и даже не забрав багаж, открыл калитку и вошел во двор. Заки почти год не был дома, но казалось, что только что он вышел за ворота и зашел обратно. Те же ворота, тот же плетень, та же черемуха в саду.

-Ассаламагалейкум, здравствуйте! Встречайте странника из дальних стран! – крикнул он.

Поначалу никто не отозвался. Но затем. Когда Заки второй раз крикнул, его услышали работницы, которые ткали холсты за сараем. Одна из них вышла и ответила на приветствие:

-Вагалейкумассалам. Посмотрите, кто-то пришел. Незнакомый…

-Здравствуй, проходи, раз пришел. – появиласьвторая женщина. Стоявшая рядом молодая женщина хотела удалиться, но старшая схватила ее за рукав. – Постой, ты куда? Ох, уж эти мещеряки, как увидят мужчину – сразу прячутся.

-Мужчина? А кто это?

-Как кто? Это же Ахметзаки!

Работницы оставив станки подбежали к Заки.

-Тетя Махуба, не узнаешь племянника? – Улыбнулся Заки. – Тетя Мохия, и ты не узнала меня?

-Племянник, это ты? И впрямь, тебя не узнать. Совсем изменился, возмужал. Сам то нас не забыл?

-Не шути так, Мохия апай. Вы с Махубой апай еще красавицы. И Лейлабедер стала красивей, куда подевалась, только что тут была?

-Она спряталась. Замужем теперь она. Да и располнела. Если бы ездила как мы верхом, то не растолстела бы. – Отвечала Махуба.

-Брось, тетя, не смущай молодую. Притом перед бывшим ее возлюбленным. – Мохия заступилась за Лейлубедер, которая убежала прикрыв лицо платком. – До слез довела.

-Да, слезы прямо по щекам покатились. Так она соскучилась по Ахметзаки.

-Как же не скучать, не тосковать по нашему племяннику. Подойди, я тебя обниму.

-Ладно, давай зайдем в дом. Чаю попьем. Устал, наверное, с дороги? Видать тебе Всевышним долгая жизнь уготована. Только вчера твоя мать Оммохаят о тебе вспоминала. Давно ты не писал писем.

-Не до писем было. Зато вот сам приехал повидаться.

-Хорошо, что приехал. Мать твоя сильно переживает. Как вспомнит тебя – так и в слезы.

-А где же мать с отцом? Их нет дома?

-Твои родители уехали в гости в Зилим-Каран к имаму Ямалетдину Баишу. Братья твоя на дальнем сенокосе.

-Тогда попросите кого-нибудь запрячь для меня повозку. Я сам поеду в Зилим-Каран. Я ведь и приехал повидать родителей и деда, ненадолго.

-Не спеши, племянник. Раз приехал на родину, то надо под отцовской крышей побыть три дня, иначе грешно. –Махуба стала серьезной. –Это ты и так знаешь, ты ведь ученый человек.

-Знаю, конечно. Только душа не терпит, ведь я так давно не видел родителей.

-А где ты бывал? Откуда путь держишь?

- Вчера выехал из Оренбурга. Там был десять дней. А до этого несколько месяцев жил в Ташкенте, а еще раньше – в Петрограде.

-Я не то что видеть, не слыхала про такие дальние края. Ты, племянник, успокойся, потерпи немного. Если захочешь, то коня и сама тебе запрягу.

-Идемте чай пить. – Позвала Мохия.

Вскоре к самим воротам дома подъехала телега. Послыщался разговор мужчины, который привязывал вожжи к краю повозки:

-Если что придет тебе на ум, жена, то не убедишь тебя. Видишь, никого нет. А ты вдруг заспешила домой, даже не повидавшись с отцом.

Женщина отвечала:

-Не сердись, прошу, если ошиблась. Уж очень я тоскую, сердце мое обрывается. Я испугалась, что Ахметзаки вернется, а нас нет дома.

Ахметшах все упрекал жену:

-Ты же у нас провидица…

Тут калитка открылась и появился Заки.

-Отец, мама, а я уже собирался ехать за вами. Здравствуйте, - улыбался от счастья Заки.

-Я же говорила… Здравствуй, сынок, - Оммохаят вздохнула облегченно.

-Ах, ах…- произнес Ахметшах. – Как доехал, сынок?

Заки:

-Хвала Аллаху, отец, мать. Сами как –здоровы?

-Благодарю Аллаха, и этот день увидеть довелось. Пойдем в дом. Там поговорим. Когда приехал, сын? Много ты скитался по свету, устал.

Заки приобнял за плечи мать, которая концом платка утерла слезы, и взяв ее под руку, повел в дом.

-Тогда вы идите в дом. А я сейчас баню затоплю. Велю зарезать жертвенного коня в честь возвращения сына. Пошлю гонца деду Хабибназару, чтобы приехал. Он тоже только о тебе и говорит.

На следующий день Ахметшах позвал в гости многих родственников. Были гости и без приглашения. Народу собралось много, поэтому устроились в саду на растеленном паласе и войлочных подстилках. Сидели скрестив ноги.

Ахметшах произнес перед гостями:

-Да благославит Аллах всех мусульман, особенно собравшихся здесь, вознося ему свои молитвы, да услышит их Всевышний…Аминь!

Все дружно сказали:

Аминь!

Дед Хабибназар обратился к внуку:

-Ахметзаки, у башкир есть древняя присказка: когда семилетний возвращается с дороги, то семидесятилетний приходит, чтобы увидеть его. Видишь, как много нас собралось, чтобы увидеть и услышать тебя. Прошу из уважения к нам расскажи, что видел, что делал, какие новости есть в стране.

Заки предоставили слово как самому почетному гостю. Он уже привык выступать перед большой аудиторией, но перед своими близкими говорить было тоже нелегко:

- Я благодарю вас, моих родных и близких, односельчан за то, что пришли меня послушать, очень рад вас снова увидеть. Я и не предполагал, что вы окажете мне такое уважение. Что касается положения в стране, то оно сложное и временами опасное. Но мы с воодушвлением идем навстречу переменам и делаем все для нашей земли…

Дед перебил:

-Дай Бог тебе силы и здоровья на благие дела!

-Хвала Аллаху, на здоровье не жалуюсь. В Туркестане бывало спал урывками по три-четыре часа, когда мы поехали на лошадях до Самарканда. Целый день в пути, вечером приезжаем в назначенное место, поужинаем и выступаем перед собравшимися людьми. Такие встречи часто шли до самого утра. Немного отдохнув, попив чая, снова отправляемся в путь. И так ехали десять суток подряд.

-Да, видать, натерпелись в дороге, - заметил Хабибназар.

-Усталось мы снимали, купаясь каждый день по дороге. Умудрялись вздремнуть и в седле, и на арбе. Самое главное, люди нас понимали, одобряли наши слова, это нас поддерживало, это давало новые силы.

Ахметшах проявил отеческую заботу:

-И все же, побереги себя, не надрывайся. Вчера только приехал из Оренбурга, а уже собрался уезжать обратно.

Заки:

-Отец, нельзя не ехать. Там меня ждут дела. Я должен составить много документов. Их надо подготовить на двух языках. На своем и на русском.

Ахметшах:

-Знаем. Мы же читаем газету «Башкорт».

Хабибназар вступил в разговор:

-Да. Эта газета на многое нам открыла глаза. Скажи вот, сынок. Это ты написал статью без подписи в первом номере газеты «Башкорт», про то, что в этой борьбе наш край будет мостом между тюрками Средней Азии и Поволжья?

-Почему ты так решил?

-Потому что чувствуется, что там высказаны твои мысли.

Заки улыбнулся:

-Спасибо, дед, что узнал меня и без подписи. Действительно, башкиры издавна были на страже северной границы Востока. Они долго были стеной, сдерживающей натиск русских на земли тюрков. Затем Российская империя вторглась в Азию, используя военные экспедиции и дипломатические ухищрения. Башкиры много раз поднимали восстания и им крепко доставалось от царя. И сегодня башкиры стоят впереди борьбы за освобождение. И они будут мостом, соединящим тюрков.

-Верно сказано. Но почему газета «Вакыт» нападает на тебя? – спросил отец и пояснил: - Фатих Карим и Кабир Бакер в чем только не обвиняют тебя. Например, что ты разъезжаешь то в Ташкенте, то Оренбурге, то среди казахов и узбеков, затем среди башкир и татар, мол, Заки хочет поймать двух зайцев, мечтает стать ханом большого Туркестана.

Хабибназар:

-Пусть галдят, собака лает, караван идет. Ахметзаки прав, тюрков надо объединить в борьбе за свои земли.

Заки пояснил:

- Газеты «Вакыт», «Тормош» и другие – они за татарско-тюркских кадетов. Они разбогатели на торговле между Средней Азией и Казанью, между Москвой и Питером. Поэтому им совсем не нужны самостоятельные Туркестан и Россия, особенно автономный Башкортостан, Казахстан и Узбекистан, ведь большее количество границ мешает их торговле. Вот поэтому они категорически против федерализма. Но они скрывают свои интересы, а выступают только за свободу религии, языка, обычаев. Против автономного Башкортостана и татарские богачи. Они отхватили жирные куски башкирской земли в Уфимской, Оренбургской, Самарской, Пермьской, Челябинской губерниях и теперь опасаются, что башкиры потребуют возратить свое. Другие народы, бежавшие от царя к нам, которых мы приютили, дали землю – тоже против создания башкирской республики. Они имеют в среднем по две десятины земли, а башкиры по 6-7. Пользуясь свободой и равенством они готовы под шумок перераспределить эти башкирские земли в свою пользу. Вот почему и злобствуют их подручные газеты, вот почему поливают меня домыслами.

Хабибназар согласился:

-Если башкиры отстоят свои права вотченников – то пришлые сами унесут ноги.

Услышав это, сосед Валидовых вскочил:

-Я считал тебя человеком, даже хотел дочь свою отдать замуж. Хорошо, что не отдал. Ты оказывается, подлец! Тьфу!

-Сосед, ты что? Не кипятись! Какая муха тебя укусила? Так ты ведь сам не татарин, а мишар. – Попытался успокоить соседа Ахметшах.

-Да, я мишар. Но не башкир. Значит меня без земли хочет оставить Заки?

Заки:

-Дядя, ты ведь меня не дослушал еще. Поэтому не понял. Во-первых, Заки и не хочет оставить кого-то без земли, во-вторых, вопрос земли очень сложный. На курултае его будут обсуждать очень тщательно. В-третьих, лично я считаю, что все мусульмане Башкортостана должны остаться при своих наделах. Конечно, участки пришлых меньше, чем у вотчинников-башкир. Но ведь они получили их даром, а башкиры за них воевали, проливая кровь, сотни лет. А многие татары и мишари получали башкирские земли, сражаясь против башкир, сжигая их деревни, убивая и продавая их в рабство, и были поселены на земли изгнанных башкир. Вот ты же знаешь историю откуда и когда пришли сюда мишари.

Хабибназар:

-Знает-знает.

-Не только он, а все пришлые знают. Нашими земли от самого леса до брода Урыс ульган были. А теперь одна десятая часть у нас осталась. Остальное раздали мишарям. И не за плату, не за аренду, а даром. А сейчас они еще за мой счет хотят землей разжиться. Не отдам. Умру, а не отдам. Потому что без земли не жить мне.

Ахметшах:

-А ты не потребовал вернуть свою землю?

-Как же я верну ее? Я же вижу, как твой сосед на ней горбатиться, а него семь детей. Если прогоню - куда он пойдет без земли?

Заки поблагодарил за поддержку:

-Спасибо, дядя, за разумные слова.

Хабибназар как всегда выразил общую мысль.

- Аллах всех нас создал для мирной жизни, чтобы мы научились быть довольны своей долей, не тянулись к чужому добру, не превратились в кафыров.

Заки:

-И призвал нас Всевышний не страшится кафыров, а уничтожать их. Нашим кафыром прежде было царское правительство. Теперь его нет. Революция победила. Теперь мы должны сами строить свою жизнь. Сами должны распоряжаться своей землей и ее богатствами. Наши мусульманские братья пусть остаются, как и чуваши, мокша, немцы и латыши.

-Правильно! Верно!

В это время пришел еще какой-то человек.

-Ассаламагалейкум! Простите, не помешал ли я вашему застолью? – извинился незнакомец.

Ахметшах поднялся и пригласил его.

-Вагаламассалейкум! Прошу садись с нами, путник, гостем будешь.

-Нет, я не буду Вам мешать. Только хотел увидеть Заки Валидова. Слышал, что он вернулся.

Заки узнал этого человека.

-Ба, это же Газиз! Айда, проходи. Вот знакомься. Это мой дедушка Хабибназар, это отец Ахметшах, это односельчане… А это Газиз. Мой знакомый кипчак. В Ташкенте мы познакомились. Вот он меня разыскал.

-Я был здесь рядом в деревне Макар. Мы выбираем делегатов уезда на Учредительное собрание. Я предложил твою кандидатуру от уезда. Люди говорят: почему он сам не пришел? Я думал, что еще в Ташкенте. Но здесь уже знают, что ты вернулся, вот я за тобой приехал.

Заки удивился;

-Откуда прознали про меня.

Газиз:

-Так слухи быстрее телеграфа. Я ведь военный человек. Поэтому докладываю, что твои поручения выполнил. Сагит Мрясов и Юлдаш Ягофаров мне еще дела поручили. Вот и выполняю их.

-Спасибо. Твои труды не напрасны. – Заки поблагодарил Газиза.

Газиз:

-Я ведь не за награду стараюсь, а за интересы башкир.

Заки:

-Как проходят выборы?

-Очень хорошо. Приезжаешь в любую волость, там народ настроен хорошо. Выбирают делегатов из лучших людей. Такие организаторы как имам Хабибназар и другие грамотно ведут дела. Вот только среди пришлых растет зависть к успехам башкир. Дошло не только до сплетен, но и кражи скота. У бая Юнуса сожгли летний дом и унали табун.

-А в волость сообщили про это?

-Сам ходил в волость. Сказали, что некому расследовать, все полицейские и следователи разбежались. Там русские чиновники говорят, сами разбирайтесь, вы же сами отделиться хотите.

-То есть отказываются помочь?

Газиз:

-Да. Если так пойдет, то скоро в деревнях начнутся нарушения порядка, преступления. Нужно взять власть в свои руки. Надо создать народные дружины для защиты порядка. Иначе мы все потеряем.

Хабибназар тоже присоединился к беседе:

- А ведь он прав. Если власти не справляются, то надо народу самому о себе позаботиться.

-Отец, ты поддерживаешь? –Заки повернулся к Ахметшаху.

-Волостные в Петровском никогда ничего не делали для башкир, только налоги собирали. Да собирали сведения, боясь башкирских выступлений. Ничего хорошего от этой власти мы не видели. Теперь, когда царя свалили, они дрожат от страха, что башкиры начнут их вырезать. Мы и сами по старой привычке к ним обращаемся, а им и дела нет. Вот приезжал Сагит Мрясов для собрания по выборам в курултай. Я написал бумагу в волость, испросил разрешения на собрание. Послал с человеком. Он вернулся поздно, ответа не дали. Сказали, что губернские власти им про это не дали инструкций. Да и читать они не умеют по-нашему. Сагит сказал: «Собирайте народ. Беру отаветственность на себя. В родной деревне Заки стыдно спрашивать разрешения у русских». Так и провели собрание. Народ тебя и выбрал на курултай делегатом, долго рукоплескали потом. Вот ты сам думай теперь. Я по-своему рассуждаю, что Аллах проявил свою милость через твои деяния, даруя нам автономию Башкортостана. А за твои труды тяжкие в борьбе за это Аллах дарует тебе место в раю.

-Спасибо, отец… - Заки расчувствовался. – Мы и в самом деле свершаем великие дела. За последний год я проехал от Хельсинки до Кашгара. Встретился с тысячами людей. У всех у них есть мечта быть хозяевами своей судьбе, своей земле, жить в дружбе и согласии. И мы вышли на борьбу за достижение этих идей. Прошу вас отец и дед свершить молитву, благословить нас, чтобы на нашем пути не было препятствий.

Хабибназар поднялся:

-Братья, мусульмане! Вставайте рядом со мной на молитву. Наше общество целых сто лет не могло так свободно обсуждать свои дела. Наконец, этот день настал. Дети наши, вы выходите на путь священной борьбы за нашу свободу, землю, воду, имущество, за этот воздух, которым мы дышим. Да сохранит вас Аллах, пусть ваши сердца помыщляют только о благих делах, пусть оберегает вас архангел Джабраил! Вознесем нашу молитву!

ОРЕНБУРГ

Юлдаш сидел на мягком стуле, подперев голову рукой. Лампада на столе мигала и чадила, потому что заканчивалась масло. Но Юлдаш не обращал на это внимания, погруженный в свои думы. Он потянулся к стопке бумаг, но потом махнул рукой. Все никак не мог он завершить свой труд об истории земельного вопроса. Тем более теперь, когда творится новая история, когда наступил день Курултая.

Юлдаш предложил включить представителей Мусульманского комитета в работу башкирского Курултая в Оренбурге. Но его мучали сильные сомнения. А не повредит ли это работе Курултая? Представители Мусульманского комитета хотят помешать работе башкир, среди них есть мастера агитации, куда они повернут дело, не возьмут ли собрание под свой контроль и не превратится ли башкирский съезд в придаток тюрко-татарского комитета?

Голова Юлдаша гудела от вопросов как пчелиный улей. Но ответа на все эти вопросы он не мог найти. Потом все же решил, что одна голова хорошо, а две – лучше: нужно до открытия собрания собраться с активистами и обсудить важнейшие вопросы и заранее подготовить предложения. От этой догадки Юлдаш успокоился и решил вздремнуть. Он порадовался, что еще успеет встретиться с товарищами и обсудить проблемы. А ночь уже сменялась новой зарей, наступало утро…

Юлдаш поведал свои сомнения Заки Валидову. Тот вскочил, хоть и был недоволен, но против ничего не сказал:

-Обмен мнениями перед большим разговором – это древний наш обычай. Да и в Государственной Думе мы так собирались для обсуждений. Соберите прибывших делегатов. Я скоро туда подойду.

Вскоре в одной из комнат Курултая собрали десяток человек.

-Граждане, до открытия Курултая есть необходимость обсудить острые вопросы…- Юлдаш спешил рассказать о своих сомнениях.

-Не беспокойтесь, учитель, просто назови мне этих людей. С ними мои парни разберутся. –Сказал сурово Насип.

-Насип батыр, -Заки Валиди нарочно так обратился к кипчакскому представителю. –Все знают, какой ты сильный и энергичный человек. Но прошу выслушай меня внимательно. Все прибывшие сюда выбраны народом делегатами, а членов мусульманского комитета пригласили сюда эти вот делегаты, считай сам народ их позвал. А раз так, то никто не имеет права обидеть народных гостей, даже не имеет право думать об этом. Наоборот, мы обязаны оберегать наших гостей, встретить, оказать почет, а потом проводить. Это я говорю, как один из организаторов Курултая.

И не беспокойтесь, что комитетчики помешают работе Курултая. – продолжил Заки. - Ведь они приглашенные гости, и не имеею право голоса. Самый важный гость не может быть главней хозяина, не так ли? Я прав, Насип-батыр?

Насип молча кивнул, не поднимая головы в знак согласия.

***

Несмотря на раннее утро, Сагит Мрясов и Юлдаш Ягофаров сидели с карандашами в руках над бумагами. Зашел Заки Валиди:

-Здравствуйте славные сыны башкирского народа! – приветствовал он их.

-Здравствуй… А, это ты, узбек Заки Валиди! – пошутил Сагит Мрясов. - Не сразу признал тебя.

Юлдаш тоже подхватил шутку:

-Да нет, если он был из кишлака, то был бы чеготаец. А Заки приехал из Ташкента. Значит он городской узбек – сарт.

Заки улыбнулся в ответ:

-Смейтесь-смейтесь, давай, говорят: кто смеется над старшим, у того рот набок свернется.

-То же мне большой человек нашелся. Одел штиблеты вместо калош, бабочку нацепил, усики отрастил – думаешь сразу стал уважаемым человеком?

-А вы сами зачем нацепили сапоги летом?

-А это у нас единообразие формы членов шуро. На ногах сапоги, отутюженный европейский костюм, белая рубашка со стоячим воротником и аккуратная стрижка. Ну, а тебе, как заместителю председателя распущенной мусульманской фракции Государственной Думы положено ходить во фраке. И в тюбетейке, куда ты ее подевал?

В комнату зашел Нурсалих. Первым заметил его Сагит:

-Вон к кому перешла тюбетейка. На торчащих ушах повисла как корона у растущего в лесу курая.

Салих ответил сходу:

-Не суй мне пальцы в рот,

Откушу их вплоть до языка.

-Такой и вправду откусит. – Сагит замолк.

Салих:

-Чего гогочете?

Заки ответил:

-Надо мной смеются. Забывают, что хорошо смеется тот, кто смеется последним. Ладно, давайте, поздороваемся теперь по-человечески. Здравствуй, Сагит. Здравствуй, Юлдаш. А как вас зовут? Я вас вспомнил, в Москве вы выступали со стихами.

-Я Салих, полное имя Нурсалих.

-Я Заки.

-Точнее Ахметзаки Валиди. – Поправил Сагит. –У него все еще был шутливый настрой.

Юлдаш тоже вставил слово:

-Это наш поэт Нурсалих.

Заки улыбнулся.

-Это тот, который ругал меня гордецом?

- Я так ругал, чтобы не возгордился. Ведь надо заранее поругать ребенка, который может разбить кувшин. Ругать после того, как он разбил уже бесполезно. –Салих быстро нашелся, чем ответить.

Сагит наконец стал серьезным:

-Ладно, пошутили, посмеялись, отвели душу. Теперь говори, Заки, какие новости в мире?

-Мир очень большой. Всех новостей не пересказать. Но есть такие новости, которые хорошо знаю сам.

-Из первых рук.

-Вот новости и Туркестане. В Семиречье положение наших сторонников намного улучшилось. Революция помогла сдвинуть с места проблемы, скопившиеся годами. Унитаристы в Туркестане проиграли. Был там такой кадет Маллетский, который хотел вести в Туркестане политику наподобие англичан в Индии. Но наши братья решили провозгласить Туркестан федеративной республикой в составе России. Провалилась попытка создать там два уровня власти. Выбрали одну власть, в которую вошло много наших друзей. И скоро власть перейдет к ним в каждом месте.

Еще лучше положение у киргиз-кайсаков. Недавно встречался с Галиханом Букейханом. Они готовы к проведению своего курултая одновременно с нашим, только ждут сигнала.

А как ваши дела?

-Хвала Аллаху! Мы нашли понимание среди самых авторитетных людей и очень многих делегатов, но главное – среди народа. На вопрос: «Люди, нужна ли нам республика? » - народ отвечает единодушно: «Нужна! ». Люди там ждут настоящих перемен, ждут от нас решения вопросов.

-Да, я и сам это вижу. Я ведь съездил в родную деревню. Встретился с родителями, родственниками, односельчанами. Утолил жажду, испив воды из нашего родника.

-Если выпьешь воды из родника,

То не нужен сладкий мед, - На ходу сочинил Салих.

-Как хорошо ты сказал, парень. Твои слова дороже бриллианта. –Восхитился Заки.

Салих:

-Вот ты и сам перешел на стихи. Свобода и сороку превращает в соловья.

-Спасибо за сороку. - Засмеялся громко Заки.

-Дело не в певце, дело в самой песне.

-Так вот, там к нам пришли односельчане. Рассказал мне отец и о твоем приезде, Сагит. А дед сказал, что таких курултаев не было уже последних сто пятьдесят лет. Но решения таких собраний были обязательными для всех и служили закваской, не портящейся с годами. Вот как трава – белый корень. Сколько не пытайся удалить его, но если останется корешок, то опять трава прорастет всюду. Вот и народ наш такой же. Проснулась в нем воля к свободе, нужно только направить в верную сторону все пламя этой борьбы.