После праздника 4 страница

-Так ему и надо, - сказала Зинзиля. Култан удивился. – Допрыгался, зачем к тебе привязался? И тогда, когда его выгнали из медресе за клевету на свекра по вопросу земли, не образумился ведь. Может после пары тумаков поумнеет.

Култан вздохнул облегченно от этих слов жены. Теперь он укрепился во мнении, что не нужно останавливаться ни перед чем, ни перед кем для достижения своих целей, что не нужно проявлять жалость даже к родственникам, если они мешают. Култан еще с большей энергией принялся за дело, писал статьи и стихи в газету. Его агитаторы ходили по деревням, по фабрикам и заводам, в мечетях муллы проповедовали тюркское единство. Теперь не гнушался он и избиения других противников, дощел и до смертоубийства.

После долгого застоя в казахских степях он снова чувствовал в себе силу и способность к большим свершениям. Он понял, что был раньше наивным, призывая к объединению всех мусулман под зеленым знаменем ислама. Это было от недостатка кругозора, знания жизни. Ведь мусульман всяких и разных на земле много. Есть на Урале, на Волге, В Казахских степях, В Средней Азии, на Кавказе, в Турции, в арабских странах. Объединить их – это лишь мечта. И раньше возникали большие империи, но все они быстро рушились. В таких государствах всегда возникает борьба за власть. Но общетюркское единство необходимо для развития общей культуры. Так размышлял Култангали и снова брался за работу.

После свержения царя красивые лозунги о свободе и демократии, о равноправии повисли в воздухе как воздушные шары. Их можно увидеть, но нельзя потрогать. Царя не было, но жизнь башкир оставалась как и прежде тяжелой. Перемен к лучшему не было. Земля оставалась у прежних хозяев. А голодающие продолжали голодать. Солдаты все гнили в окопах. К тому же призывали новобранцев.

Большевики вели подготовку к новой пролетарской революции и хотели провести агитацию среди бедняков. Насретдину было поручено в Оренбурге провести работу среди новобранцев и находящихся в госпиталях солдатах. Задача Насретдина – отказ от отправки на фронт и выполнения приказов Временного правительства.

На берегу Яика стояли каменные казармы. Никто не обратил внимания на одетого в форму солдата Насретдина, никто не спросил его документов. Он прошелся по казармам, послушал что говорят солдаты. Насретдин отметил, что среди солдат было много башкир. По старой традиции мусульман собирали вместе. Солдаты слонялись без дела. Сидели на скамейке и болтали обо всем. Насретдин подошел и присел к одной кучке. Молодой парень что-то рассказывал. Никто не удивился появлению Насретдина.

-А сам ты откуда? – спросил парня Насретдин. А сам заметил, что тот умеет говорить.

- Так я же рассказал уже, - рассердился парень. Видать он и вправду сообщил это вначале беседы.

- А я не расслышал.

-Издалека я. Из волости.

-А почему здесь?

-Приехал родных навестить. А меня тут забрили в солдаты.

-Так ты теперь сам за наказом пойдешь?

-За каким наказом?

-Как тебя зовут? – Насретдин подошел и сел напротив.

-Шамсетдин.

-А я Насретдин. Оба мы “итдины”. А жена у тебя есть?

-Да не хочу я жениться.

-А скотины много у тебя?

-Много, - парень отвечал нагло. – Была пегая кобылка, да и то ногу сломала. Старик отец что будет делать?

-Тогда зачем ты идешь воевать, что ты будешь защищать? Жены нет, скотины нет.

-Да я не по своей воле.

-А была бы воля?

-Так за дезертирство же меня накажут. Разве не знаешь сам? Вот такой наказ.

-Так это при царе было. А теперь свобода. Что хочешь, то и делаешь.

-Рискни сам. Думаешь не найдется, кто тебе плетей выдаст?

-Нет. Некому. Клянусь. Вот иди прямо отсюда до дома – никто искать тебя не станет. Не надоело в казарме жидкую баланду хлебать? Скажи, какое тебе дело до остальных? О себе думай. Остальные тоже сами о себе пусть позаботятся. Иди домой.

Другие солдаты удивленно слушали разговор, не понимая, правду ли говорит этот Насретдин.

А тот уже пошел к другим солдатам.

ТАШКЕНТ

Ташкент. Словно усталый от долгого пути конь паравоз остановился на последних метрах железнодорожного пути при вокзале, медленно выпустил пар и потом дал гудок. Встречающие только этого сигнала и ждали. Они обступили двери вагонов. Ностльщики громко предлагали свои услуги. Заки Валидов вышел из вагона с большим чемоданом в руке и, увидев встречавшего Махмута Хужу Бехбуди, улыбнулся:

-О-о! Сам Махмут Хужа пришел. Можно было прислать кого-то из слуг. Приветствую, Махмут эфенди.

-Ассалямагалейкум, Заки эфенди. Как доехали? Дорога дальняя, устали наверное. Как было в вагоне? Рассказывайте. Как с билетами? Здесь купить билеты на Питер сложно. Как там в Питере?

-Махмут эфенди, ты закидал меня вопросами. С чего начать, не знаю.

-Начните со здоровья? Как Ваше здоровье? Здоровы ли Ваши родители?

-Махмут эфенди, я обращаюсь на “ты”, а ты на “вы”. Давайте перейдем на “ты”. Хоть ты и старше ненамного, но мы же давно знакомы.

- Это так. Но я глубоко уважаю Вас, Заки эфенди с тех пор как Вы были у нас в экспедиции и открыли нам глаза на события прошлого - как я могу считать себя равным? Вы ученый, а я невежа. Мне нельзя обращаться по-другому.

-Ученость дается книгами, а дружба идет от души. От Аллаха. Не можем же мы противиться Аллаху.

-Полностью согласен с тобой, эфенди.

-Насчет родителей, к сожалению, я их давно не видел. Но пиши им постоянно. Последнее письмо отправил из Оренбурга. Думаю, они уже получили.

-Да будет на то воля Аллаха. А как там Питер?

- Столица гудит. Я видел начало революции своими глазами. Помню как все начиналось, первые выстрелы за окном. Я даже со слезами на глазах стал молиться Аллаху, чтобы революция принесла моему народу освобождение.

-Иншалла. Да свершиться воля Аллаха!

-В этот момент Всевышний вдохновил меня на борьбу. Ведь сказано, что Аллах помогает тем, кто действует. Вот и нам, чтобы увидеть пользу для народа, нужно много работать, стремиться к победе, бороться с врагами.

-Да будет так. Ведь у нас много врагов.

- Да, хватает. А друзей не так много. Потому что среди нас много равнодушных, много тех, кто готов выступать за свои права. Надо их пробудить. А враги не дремлют. Даже чинят препятствия в наших поездках, вот и Ахмет Цаликов не дал подпись для приобретения билетов, хотя мог. Но мы тоже, не лыком щиты, купил билет в Царском Селе.

-Ха-ха. Здорово.

-А как тут положение?

-По-разному, по-разному. Многие вещи нам не понятны. Но с твоей помощью, надеюсь, разберемся.

Приятели лобрались до поджидавшей повозки и тронулись в город. Их по пути обогнал автомобиль. Заки спросил, кто это проехал.

-Видать какой-то важный чин.

Через три дня Заки постуча и вошел в кабинет председателя комитета кадетов в Ташкенте господину Маллетскому.

-Заходите, - ответили ему.

Заки прошел в кабинет.

-Разрешите, господин Маллетский?

-Разрешаю, тем более Вы уже вошли, но я Вас не знаю.

- Я Заки Валиди. Из Питера. Член мусульманской фракции Государственной Думы.

-Что ж, хорошо. Я Маллетский. Меня так называют и военные и гражданские. До недавнего времени я был председателем городского муниципалитета. Теперь председатель комитета партии кадетов. Для всех я господин Маллетский.

-Мы так и будем обращаться. А мой спутник Вам должно быть знаком. Это редактор Махмут Хужа Бехбуди.

-Не могу похвастать личным знакомством, плов с ним не кушал. Но крови мне он не мало попортил заочно. Знаете, такими мелкими укусами. Но, а мы отмахиваемся от таких оводов как быки хвостом.

-Вы весьма красноречивы, господин.

-Благодарю. Мы и говорить умеем, и дела делать.

-Это заметно. Кадеты ведут самую серьезную подготовку к конгрессу Туркестана.

-Это так. Думаю, Вы неплохо информированы. Ведь Вы знакомы с Садри Максуди и Мустафой Чокаевым? Центральный комитет кадетов прислал их к нам из Питера. Городской глава выслал для их встречи свой автомобиль.

-Я видел их на вокзале.

-Так Вы вы и это знаете?

В этот момент в дверь вошли еще два человека.

-Простите, господин Маллетский, - сказал один из них.

-Мы узнали, что здесь Заки Валидов, - сказал другой.

Маллетский:

-Может господин Валидов Ваш родственник или приятель, но врываться в кабинет бывшего главы муниципалитета – это неслыханно!

-Да бросьте, господин Маллетский, не чваньтесь, сами видите, на улице революция. Свобода и равенство. А вы до сих пор ждете, что мы будем кланятся. Вы кадет, а мы эсэры. Мы такие же граждане и патриоты России, мы за перемены.

Второй вошедший продолжил:

-Господин Валидов и в самом деле нам близок. Он знаток истории восточных народов. Он известен как ученый, направленный Русским географическим обществом в Туркестан и сделавшим настоящие научные открытия.

Хозяин кабинета смягчился.

-Хорошо, не обижайтесь. Я же пошутил. Я сам рад такому знакомству с Заки Валиди.

Заки догадался, кто эти посетители: эсэры Зимин и Чайкин, но не подал виду.

-Господа, не стоит переоценивать моих заслуг. Господин Маллетский, лучше поделитесь соображениями о выборах на туркестанский конгресс. У вас есть новости, говорят.

-Кто говорит?

-Махмут эфенди мне сказал.

-А-а, газетчики что-то пронюхали, и что он сказал?

Махмут объяснил:

-Господин Маллетский, мы пишем только достоверные факты. Например, что Вы собираетесь провести выборы в один день, организовать выборный участки отдельно для православных и для мусульман. А квота установлена: от православных один делегат от десяти человек, а от правоверных один делегат на тысячу человек. Кроме того, женщины не принимают участие в голосовании.

Заки:

-Это правда, господин Маллетский?

Тут в кабинет вошли Садри Максуди и Мустафа Чокаев.

Садри:

-Добрый день, господа. Хотя по громким голосам можно подумать, что не самый добрый.

Маллетский:

-Хорошо что Вы здесь. Тут эсэры да члены мусульманской фракции напали на меня. Они покушаются на устройство наших выборов.

Заки:

-Ассаламагалейкум, господин Садри и господин Мустафа. Разве кадетам запрещено приветствовать по-мусульмански братьев по вере?

Садри нахмурился:

-Заки, ты мне в Питере уже надоел. Теперь сюда явился нам кровь портить?

- Нет, Садри бей, лично к Вам у меня претензий нет. Просто я прошу соблюдать четыре условия проведения выборов: открытость, равенство, независимость от богатства и пола. Если не выполнять этих требований, то зачем мы провели революцию? Я знаю, что эсэры тоже предъявляют эти требования. Ведь в программе эсэров это указано.

Эсэр Чайкин:

-Господин Маллетский, поясните, пожалуйста, господин Валидов сказал сейчас правду?

Маллетский занервничал:

-Понимаете ли? Видите ли...

Эсер Зимин:

-Господин Маллетский, так Вы считаете жителей Туркестана равноправными россиянам?

Садри стал защищать Маллетского.

-Почему Вы набросились на господина Маллецкого? Неужели Вы не понимаете, что в Туркестане средневековая отсталость, здесь не знают грамоты, до сих пор считают, что Земля это диск, висящий на роге быка. Неужели Вы считаете туркестанцев равными избирателями с православными? До такого равенства нам еще очень далеко.

Махмут:

-Скажите, Садри эфенди, по-вашему, сколько нужно таких как Садри Максуди, чтобы сравняться с одним Маллетским?

Садри вскипел от гнева:

-Ах, ты наглец! Узбек! Оборванец! Хочешь меня унизить? Да, я не закончил университета, но имею основания считать себя образованным, могу за пояс заткнуть всяких выскочек.

-В таком случае Вы равны с Маллетским. Один к одному. А вот за одного Маллетского сколько таких как Мустафа Чокаев тогда нужно, по-вашему? Пять?

Заки хотел погасить разгорающийся спор:

-Бухбуди эфенди хочетсказать, что если нет равноправия на выборах, то и не будет в жизни. А голосовать будут не люди, а толстые кошельки.

Зимин согласился:

-Как хотите, господа кадеты, но господа Валидов и Бехбуди правы. Жители Российского государства все равны как и пальцы на руке.

Чайкин хотел подытожить:

-Если Вы за строительство демократической России, то должен быть принцип равноправия.

Маллетский:

-Пожалуйста, погодите, господа. Вы забыли, что находясь в кабинете председателя партии кадетов, навязываете свою точку зрения, как у себя дома. Или Вы решили сагитировать меня в свою партию?

Махмут:

-Боже упаси нас от этого.

-Тогда почему настаиваете на изменении мною решения партии кадетов, принятом единогласно на собрании? Я не пойду против своей партии.

Заки:

-Хужаев, пойдем отсюда. Нас тут за людей не считают, - Валидов пошел к двери. Они с Махмутом вышли.

Маллетский:

-Уходите, скатертью дорога. Какой-то башкир, взявшийся невесть откуда, решил нас учить разуму.

-Он не только поучает, но и диктует всем как дышать, когда есть, когда идти спать, - добавил Садри.

Зимин возразил:

-Зря Вы ругаете Валидова. Он умен, образован, человек передовых взглядов.

Садри:

-А Вы знаете, что он пропагандирует федеративное устройство России? Он уже написал программу мусульманского конгресса и теперь день и ночь добивается ее выполнения. Этот башкир успел выступить и в Питере, и в Оренбурге, а теперь заявился в Ташкент. А если хотите знать, башкиры самые злостные бунтовщики в Российской империи, каждые пять лет они поднимали бунт.

-Так это было давно. Уже лет сто не было серьезных бунтов. – Ответил Зимин.

Чайкин наоборот, задумался:

-А что он имеет ввиду под федерализмом?

-Строительство равноправного с Россией государства Туркестан. А там и возрождение Золотой Орды. Не так ли, Мустафа эфенди? Почему Вы не скажете свое слово? –Садри возмутился. – Разве нас обоих не направил сюда центральный комитет? Или Ваши симпатии на стороне Валидова?

Мустафа:

-Федерализм Валидова это лишь нереализуемая мечта. Серьезные политики так считают, - ответил он.

Чайкин размышлял вслух:

-У этой идеи Валидова есть основание. Зря Вы сбрасываете со счетов такой ход развития.

Миллетский удивился:

-Как? Вы - русский интеллигент и можете так говорить?

-Вот потому то я так и говорю, что я русский интеллигент. Если бы царская Россия не подавляла сотни лет народы, а строила равноправные регионы, то стала бы передовой страной мира. Например, как Америка. Там ведь штаты равни и самостоятельны.

-А как же индейцы, коренное население Америки? - возразил Маллетский. - Ведь их уничтожили под корень. А вот Англия вела другую политику в колониях и ввела органы местного управления для туземцев. Они совместно решают свои впросы с метрополией. Если подумать, это вид федерализма. Местный народ постепенно осваивает плоды цивилизации, получает образование и развивает свою культуру, учится управлению.

Зимин спросил:

-А когда выучится?

-Так нет предела совершенству. Одни уходят, другие приходят. В Индостане индийцы же живут под властью англичан очень хорошо. Они поют свои песни, танцуют свои танцы. Англичане даже показывают их в Европе.

- И я о том же, - Садри одобрил председателя. – Сегодняшняя наша выполнимая задача – это дать возможность свободному развитию религии, языка, культуры народов России.

Зимин покачал головой:

-Нет, валидовцы не согласятся с этим. Потому что у башкир всегда были равные права на дела религии, языка, обычаев, в отличие от тех же татар. Теперь им нужна еще большая свобода. Вот о чем говорит Валидов.

Миллетский с упреком сказал:

-Эх, Вы, господа эсеры, представляете ли Вы себе чем закончится разделение народов на равноправные государства? Если бы представляли, то не защищали бы Валидова.

Чайкин:

-Вы заблуждаетесь. Без свободы и равноправия не будет никакого развития, господа кадеты, - сказан он и вышел.

Наутро Заки Валиди работал над бумагами.

-Махмут! Послушай, Махмут Хужа, я Завершил доклад по положению мусульман Туркестана. Теперь нужно написать программу конгресса. Поэтому прошу отнести мой доклад в газету “Туркестанские ведомости”. Пусть напечатают.

-Ах, Заки эфенди, как быстро ты справляешься с большой работой. Когда успеваешь столько написать?

-Некогда мне хвалиться, друг. Времени не хватает. А мне еще надо написать доклады “О всероссийской системе управления” и “Управление Туркестаном и вопросы земства”. Еще написать нужно регламент Центрального шуро Туркестана, - ответил Заки, не отрываясь от своих бумаг.

-Ты взвалил на себя всю работу. Я беспокоюсь, чтобы ты не изломал себя в работе.

-Некогда теперь себя жалеть. В такое время за день мы должны свершить работу за десять лет. Будет ли еще потом такой удачный период для подъема нашего национального движения. Нужно потрудиться, Махмут Хужа! Поэтому надо собрать людей, которые способны войти в президиум мусульманского конгресса, это поручаю тебе. Мне еще нужно встретиться с губернатором Наливкиным. Надо добиться встречи с ним, надеюсь на тебя. Передай Берди Хажи, пожалуйста, пусть найдет делегатов для совещания по суверенному Туркестану. А Танышпаев и Габдрахман Уразаев пусть займутся этим вопросом на востоке.

-Там Габитджан ждет.

-Какой Габитджан?

-Габитджан Махмутов, редактор.

-Очень хорошо. Отдай ему доклад. Пусть напечатает.

-Он просит с тобой встретиться. Говорит, что есть важный разговор.

-Так пусть зайдет, почему сразу не сказал? Я что тебе, губернатор, который только по записи принимает?

- Ассалямагалейкум, эфенди, - поздоровался Габитджан.

-Вагалейкумсалям, дорогой. Проходи.

-Я понимаю, как Вы заняты, но не займу много времени.

-Если могу чем-то помочь, то слушаю.

-В типографии я увидел очень интересную бумагу и решил, что и Вас она заинтересует.

-Что там? – Заки взял листок. – Представители парламента от россиян в Туркестане. В самом центре стоит Маллетский. Рядом его сподвижники. Мусульман вообще нет. Представитель Бунда Бройдо, социал-демократы Першин и Тоболин. И еще наши знакомые Зимин и Чайкин. Значит они сплотились против мусульман?

-Там есть еще листок.

-Так, а это что? Областной исполком. Те же самые фамилии, но список покороче. Это и понятно, не влезет весь парламент в исполком. Таким образом, мы отстранены от вопросов управления. Для них мы черный народ, а они пастухи. Захотят, накормят, напоят, а захотят зарежут или продадут... Спасибо за информацию. Стало быть, в какой бы партии не состояли они – в кадетах или монархистах, в эсерах или анархистах, большевики или меньшевики, эсеры – суть конизаторская не меняется? Они правят. Вот тебе и революционные преобразования, вот тебе демократия и справедливость.

Махмут спросил:

-Заки эфенди, если конгресс и исполком состоит только из них, то не думают ли они организовать два конгресса и два исполкома, как в той английской книге.

-Хочешь сказать они додумались сделать один исполком для эксплуататоров, другой для эксплуатируемых? А ведь и вправду, на столе Маллетского лежала такая английская книга о правах индийцев. Значит, они пошли по этому пути. Но, господа, погодите! Ведь конгресс еще не состоялся. Никого в исполком не выбирали. Даже не обсуждали форму государственного устройства. А они уже напечатали себя в качестве новой власти. Нет, так не пойдет!..

Потом, спустя какое-то время, состоялся еще один разговор.

Махмут Хужа:

-Заки эфенди, тебе пора оставить в сторону проблемы Туркестана и вспомнить, что ты башкир.

-Что ты хочешь сказать? Я никогда не забывал, что я башкир.

- Это я к тому, что к тебе пришел твой земляк. Говорит, его фамилия Суяргулов, он башкир.

-Позови, пусть заходит.

Вошедший поздоровался:

-Здравствуйте. Мне сказали, что здесь поселился башкир.

-Да, я башкир из племени юрматы Заки Валидов, отец мой Ахметшах, мы из деревни Кузян.

-А, так ты мой сосед, я кипчак их деревни Кинзя, зовут меня Газиз Суяргулов, отца - Хасан.

-Из деревни Кинзи абыза Арысланова?

-Именно.

-Значит его родня?

-Он мой прадед в пятом поколении.

-Эх, надо же, повстречался с потомком такого знаменитого башкира здесь, в Туркестане. А чем сам занимаешься?

-Здесь служу в охране железной дороги.

-Маленький наш народ, а рассеялся повсюду. Я и в Петрограде с земляками вместе жил. Поехал недавно в Бухару, там тоже башкира встретил. Хвала Аллаху, вот и тебя встретил.

-А мне про тебя рассказал один солдат башкир, он служит у меня. С ним я дружу, домой даже приглашаю.

-Это не Гайнислам?

-Да, Гайни.

-Имя сократил, выходит.

-Да, для простоты общения. У меня ведь тоже полное имя Газизьян.

-А я Ахметзаки, а все говорят Заки.

-Буду знать.

-И что сказал Гайнислам?

-Сказал, что видел тебя здесь. Я и решил зайти.

-Я ему так велел. Встретить на чужбине земляка – все равно что увидеться с братом.

-Да, по родным местам скучаю. Услышать родную речь – большое счастье.

-Здесь ты один?

-Нет. С женой. Раньше жил у людей, теперь дом прикупил. Дома здесь дешевые.

-Надо же, большой дом?

-Нет, нам на троих как раз. У нас сынок растет. Я приглашаю в гости.

-Вот спасибо, постараюсь придти. А где ты учился военному делу?

- Грамоте я учился у имама в деревне, потом еще в медресе в соседней деревне. Затем закончил в Оренбурге кадетскую школу для мусульман. А на офицера выучился в Москве. Просил направить служить на родину. Но отправили сюда, мол сам мусульманин, язык здешний понимаю. Вот теперь в Ташкенте. Должен следить, чем дышат сарты и чеготайцы.

-Так тебе поручили доносить?

-Я не сошел с ума, чтоб доносить на мусульман. Я сказал начальству, что со мной местные не общаются, раз я офицер. Вроде отстали.

-На родине бываешь?

-Да, раз в году, летом. Жена очень тоскует. Вот и сейчас, на днях собираемся домой. Отпуск дают.

-Газиз, тебя мне послал Всевышний как доброго странника Хызыра Ильяса.

-Разве я похож на старика? Я думал, мы ровесники.

А сколько тебе лет?

-Двадцать девять.

-Действительно, ровесники, мне двадцать семь. Правда я не женат.

-Пора жениться. Пока молодой, полон сил и энергии, нужно позаботиться о потомстве.

-Хорошо бы, да пока некогда.

-Главное захотеть. А там само все получится.

-Действительно, это так. Я подумаю о сказанном, Газиз. Но скажи, что будешь делать на родине?

-Как положено, отдыхать, гостить у родных. Отпуск быстро проходит.

-Есть у меня к тебе просьба, если не трудно, сделай.

-А что за просьба?

-Это дело секретное, но потомку Кинзи абыза и офицеру я доверяю.

-Сам решай.

-Нам в Башкортостане нужно организовать башкирское шуро. Для того, чтобы с его помощью поднять башкир на строительство собственного государства. Я написал письмо Сафаргали Идельбаеву в Оренбург. Когда я там был, то дал ему поручения. Теперь нужно ему еще кое-что передать срочно. Почта ходит теперь с опозданием. Не мог бы ты доставить мои письма в Оренбург?

-Конечно, доставлю. Мы дня через два отбываем уже. Ради своего народа я готов и край земли поехать.

-Слава Аллаху, наши люди готовы по первому зову помочь в интересах страны.

-Заки, приятель, ты и сам из таких.

-Тут ты прав. Я всю жизнь готов посвятить делу освобождения моего народа.

-Тогда почему ты здесь борешься за свободу туркестанцев? Почему сейчас не с башкирами?

-Вот подумай, сотни лет башкиры одни боролись за свободу и равенство. Мы отдали сотни тысяч жизней наших батыров в борьбе, кто их считал, эти жертвы? Но не смогли добиться свободы. Потому что один на один с мощным врагом – царизмом мы были слабы. Твой прадед Кинзя хорошо это понимал Поэтому и присоединился к Пугачеву. Но даже так башкиры не достигли победы. Вот потому то, чтобы не повторить прошлых ошибок, нам нужно выступить в единстве с тюркскими народами, надо помочь построить равноправный с РоссиейТуркестан. Вот почему я здесь. Но задача это очень сложная, ведь население здесь сильно подавлено гнетом. Но если здесь дело сдвинется, то башкиры мигом присоединяться. Уж ты это знаешь.

-Да сбудутся твои планы. Ты великий человек нашего народа. Сделаю все, как скажешь. Я приеду на родину и соберу настоящих мужчин вокруг себя.

-Вот хорошо. Мы друг друга понимаем с полуслова.

***

Вскоре Заки Вилиди удостоился встречи с губернатором Ташкента Наливкиным. Кроме него на встрече были многие политики: большевики Тоболин и Першин, бундовец Бройдо, Убайдулла Хужа, Махмут Тынышпаев.

Наливкин начал совещание.

-Господа, - сказал он вкрадчиво, - я призвал вас по очень важному вопросу, для того, чтобы прийти к единому мнению, которое необходимо будет воплотить в жизнь. Все вы знаете, как обострился продовольствннный вопрос в России. Если до 1913 года Россия продавала зерно другим странам, то сегодня она стоит на грани голода. Вам известны причины этого. За четыре года войны деревня осталась без кормильца. Некому пахать и сеять. Значительно сократилась площадь посевов, особенно из-за боевых действий на западе страны. Если в средней полосе положение получше, то на юге России и в Туркестане костлявые клещи голода вот-вот сомкнуться на горле народа. В такое время мы обязаны взять под контроль каждый грамм зерна.

Благодаря заботе Временного правительства в Ташкент прибыл поезд с зерном. Конечно, это капля в море. Но для справедливого распределения зерна я пригласил представителей разных партий помочь в этом деле. Потому что стали доходить слухи, что зерно раздают несправедливо. Вот каково ваше мнение, господин Тоболин?

Тоболин вскочил с места, но уловив жест губернатора, сел на место.

-Уважаемый господин губернатор, господа, я как социал-демократ...

Тынышпаев перебил его:

-Разве вы не большевик?

Тоболин:

-Простите, кто?

Тынышпаев:

-Как вам известно, большевики это одно крыло социал-демократов...

Першин усмехнулся:

-Для слепой курицы все пшено...

Заки сказал:

-Да, большевики и меньшевики это два крыла одной партии, норазница там большая: одно черное, другое белое.

-Господа, господа. Прошу не сводить здесь счеты с политическими противниками. - Предупредил Наливкин.

-По данному вопросу мы едины, - сказал Тоболин.

Заки:

-Скажите точнее, что имеете ввиду?

Першин:

-Что говорить? Вы и так все знаете. Можно подумать, что Валидов не в курсе.

Убайдулла тоже вмешался:

-Уважаемый господин Першин, дайте сказать. Вы как та лягушка, которая прищемила лапу, когда кузнец решил подковать лошадь.

Першин возмутился:

-Это кто тут ведет себя неприлично? Меня заместителья начальника железной дороги Ташкента учит вежливости какой-то черный баран? Господин губернатор, зачем вы нас собрали здесь? С кем я должен советоваться?

Наливкин:

-Господа! Не забывайтесь! Вы находитесь в кабинете Губернатора Туркестана. Здесь не положено не то что кричать, а даже громко разговаривать.

Першин:

-Тогда мы уходим. Пошли, товарищ Тоболин.

Тоболин:

-Прошу, прояви терпение, Першин.

-Нет у меня терпения выслушивать издевательства от обезьяны. Пошли.

-Извините, я тоже ухожу, - Тоболин тоже поднялся.

Першин и Тоболин вышли. Бройдо нарушил неловкую паузу.

-Извините, господа, что так вышло. Надеюсь, Вы понимаете, что мы разделяем его точку зрения.

- Мы абсолютно другого мнения. Как говорится, в семье не без урода. Так и в среде демократов. Вопрос по зерну отложим. – Губернатор продолжил встречу. – Бройдо, Вы в курсе событий в Хиве?

Бройдо:

-О выступлении Джунаид-хана?

-Это просто бунт.

Бройдо:

-Да, слышал.

-Мы составили комиссию из представителей разных партий для изучения ситуации и Вас включили от партии Бунд, если не против?

Заки Валидов вмешался:

-Уважаемый господин губернатор. Ведь Вы востоковед и хорошо знаете Туркестан. Думаю в Хиве бундовцу нечем будет заняться.

-Я знаю это, потому и включил в комиссию.

Бройдо усмехнулся:

-Спасибо за оказанное доверие. Я непременно поеду в Хиву. А теперь разрешите откланяться. До свидания, господа. – Бройдо поспешил выйти.

Заки Валидов стал настаивать на своем:

-Посылать Бройдо в Хиву это ошибка, господин губернатор.

-Почему же?

-Бройдо не только бундовец, а ярый сионист. В деле расследования по Хиве он скорее помеха. Туда нужно послать мусульман.

Наливкин расердился и швырнул карандаш на стол.

-Вы надоели со своими требованиями, господин Валидов. Я уже включил в комиссию мусульман. Что еще?

-Такие как Бройдо подольют керосин в огонь. Этим нанесут вред как народу, так и губернатору.

-Поймите, я ценю ваше мнение и предложения. Но нельзя все время давить и требовать. Нужен компромисс. Такие как Бройдо, Тоболин, Першин внесли свой вклад в цивилизаторскую миссию в Туркестане. Нужно их благодарить.

Заки:

-Я благодарю Вас лично, господин Наливкин. Ведь вы по моему совету впервые приняли на службу в полицию местных людей и успели убедиться, что они служат не хуже, а может и лучше прежних стражей порядка. Если будет на то воля Аллаха, мусульмане получат необходимое образование и воспитание и добьются великих достижений. Но на этом мои благодарности закончились. За что еще благодарить тех, кто захватил нашу землю и богатства и называет нас черным баранами. Запомните, господин Наливкин, те люди, которых Вы сейчас превозносите очень скоро Вас подведут.