Сходить помянуть. Папу не жалко

Сходить помянуть

Андреич (царство ему небесное) всю дорогу что-то мутил. То одну моржовку замутит, то другую баню, то доски тырим, то брёвна плавим. Вот и свет ему нужен хитрый, сеть на 220, в сети 115, последний электрон. Я делал гирлянду из четырёх ламп по 36 вольт, раз в сезон гирлянда сгорала.
Наше подключение на линии Гремячий ключ было последним. Там домик бабульки с корневой казачьей фамилией возле ручья (типа ключ) стоял, и от того домика Андреич фазу цеплял. Никто в этом околотке за свет давно не платил. Люди с корневыми казачьими фамилиями доживали в старых балках и домиках на берегу Енисея прямо под Афонтовой горой. Молодёжи уже не было, спивающиеся люди, и бабулька непьющая (Пархоменко, царство ей небесное) последняя в цепи.
Один, правда, раз видел я двух могикан. Бегу с горы, пробежка перед заплывом в Енисее, глядь о чудо… В зарослях корневой крапивы, куда если не тормознуть с горы на повороте можно было залететь и обжечься, спокойно трахаются прямо на помятой крапиве парень с девкой сильно подпитые, рыжие, неопределённого возраста. Вот тогда я зауважал казаков, да вас спасать надо было, как генофонд. Те казаки, что сейчас в лампасах и в пампасах, тем до вас, как до бога пешком.
Были мы экстремисты, был среди нас Коля, который в четырнадцать лет спускался босой в шортах с горы, в минус тридцать купался и уходил босой. В восемнадцать он был аспирант, в двадцать доктор, потом погиб (царство ему небесное), и ему далеко до тех могикан. Давно я не был на Гремячьем, надо сходить помянуть.

Папу не жалко

Макс был безумен с самого начала, а с виду парень положительный. Тогда зачем связался с моржами-экстремалами? С ними натерпелся приключений, а ему в кайф. Участвовал в дичайшей эстафете через Берингов пролив, где пловцов, по его словам, отогревали женскими телами. МЧС проверяло старые пробы. Макс говорит - помогает. Защитил кандидатскую по патентам, сам в это не поверил. Некий техно-научный авторитет - Сеулин (снежный барс) прилюдно добро на его защите не сказал, как обычно бывало. А Макс, видимо, стоик, и пришлось мне духа барса после смерти снежного человека вызвать, чтоб он кандидатскую по патентам подтвердил. Но прагматик Макс не успокоился, стал писать докторскую по философии на тему того, что «эмоция впереди сознания идёт», однако выпить сколько не смог.
Работал Максим Кочетков в школе МЧС, спецтехнику преподавал. Сам, не будучи спецтехником, издевался над студентами. Играли на занятиях в карты на раздевание. Потом выводил МЧС-ников на мороз.
- Кто дольше на снегу пролежит, ставлю зачёт.
И вот МЧС-ник пролежит пять, десять минут, Макс - десять, пятнадцать. Зачёт не поставил. Спасибо тебе наш безумный друг, т. к. большинство воспитанников твоих будут мучить других, так пусть хотя бы знают на своей голой шкуре - каково оно мороз.
Однажды приехали ветераны из Чечни, просили Макса, чтоб он организовал халявские зачёты без прогрева на снегу. Макс сказал нет, а когда не поняли, метнул в них боевой МЧС-овский нож. Зная, что у Макса есть макаров и контактные линзы минус десять, деды успокоились, глупых вопросов больше не задавали.
Макс не любил мелочиться, отрываться так по полной. Как-то раз попросил он меня страховать его во время осеннего заплыва по Енисею. Страховка эта весьма условна, вижу я плоховато, очки минус пять, но в конце самостраха клиент сказал.
- Приятно думать, что тебя страхует криоспец.
А я думал на третьем круге Макса, - ничего, в случае форс-мажора, скажу его родителям, что их сын погиб как герой, им будет легче.
Наконец супер-Макс удумал супер-заплыв. Насилу уговорил его начать зимний марафон по Енисею на два км. выше чем он планировал. А так бы он приземлился в Доке на баржи, а речники таких героев не любят.
Начало ноября, неизвестный остров возле ЖД моста, мороз минус десять, ветер, бешеное течение. Провожают камикадзе трое: водитель, я и пятилетний сын Денис. И вот сын не по возрасту мудро речёт.
- И ни кому то папу не жалко.
Наверно он прав. Но Макс как птица пронёсся по Енисею. Виват.