Из «Книги седьмой». Булыжник и алмаз

Из «Книги седьмой»

Совет мышей^[95]

Когда-то вздумалось Мышам себя прославить

И, несмотря на кошек и котов,

Свести с ума всех ключниц, поваров

И славу о своих делах трубить заставить

От погребов до чердаков;

А для того Совет назначено составить,

В котором заседать лишь тем, у коих хвост

Длиной во весь их рост:

Примета у Мышей, что тот, чей хвост длиннее,

Всегда умнее

И расторопнее везде.

Умно ли то, теперь мы спрашивать не будем;

Притом же об уме мы сами часто судим

По платью иль по бороде.

Лишь нужно знать, что с общего сужденья

Всё длиннохвостых брать назначено в Совет;

У коих же хвоста, к несчастью, нет,

Хотя б лишились их они среди сраженья,

Но так как это знак иль неуменья,

Иль нераденья,

Таких в Совет не принимать,

Чтоб из-за них своих хвостов не растерять.

Все дело слажено; повещено собранье,

Как ночь настанет на дворе;

И наконец в мучном ларе

Открыто заседанье.

Но лишь позаняли места,

Ан, глядь, сидит тут крыса без хвоста.

Приметя то, седую Мышь толкает

Мышонок молодой

И говорит: «Какой судьбой

Бесхвостая здесь с нами заседает?

И где же делся наш закон?

Дай голос, чтоб ее скорее выслать вон.

Ты знаешь, как народ бесхвостых наш не любит;

И можно ль, чтоб она полезна нам была,

Когда и своего хвоста не сберегла?

Она не только нас, подполицу всю сгубит».

А Мышь в ответ: «Молчи! все знаю я сама^[96];

Да эта крыса мне кума».

Булыжник и алмаз

Потерянный Алмаз валялся на пути;

Случилось наконец купцу его найти.

Он от купца

Царю представлен,

Им куплен, в золото оправлен

И украшением стал царского венца.

Узнав про то, Булыжник развозился,

Блестящею судьбой Алмаза он прельстился,

И, видя мужика, его он просит так:

«Пожалуйста, земляк,

Возьми меня в столицу ты с собою!

За что здесь под дождем и в слякоти я ною?

А наш Алмаз в чести́, как говорят.

Не понимаю я, за что он в знать попался?

Со мною сколько лет здесь рядом он валялся;

Такой же камень он и мне набитый брат.

Возьми ж меня. Как знать? Коль там я покажуся,

То также, может быть, на дело пригожуся».

Взял камень мужичок на свой тяжелый воз,

И в город он его привез.

Ввалился камень мой и думает, что разом

Засядет рядом он с Алмазом;

Но вышел для него случá й совсем иной:

Он точно в дело взят, но взят для мостовой.

Свинья под дубом^[97]

Свинья под Дубом вековым

Наелась желудей досы́ та, до отвала;

Наевшись, выспалась под ним;

Потом, глаза продравши, встала

И рылом подрывать у Дуба корни стала.

«Ведь это дереву вредит, —

Ей с Дубу ворон говорит, —

Коль корни обнажишь, оно засохнуть может».

«Пусть сохнет, – говорит Свинья, —

Ничуть меня то не тревожит;

В нем проку мало вижу я;

Хоть век его не будь, ничуть не пожалею,

Лишь были б желуди: ведь я от них жирею».

«Неблагодарная! – промолвил Дуб ей тут. —

Когда бы вверх могла поднять ты рыло,

Тебе бы видно было,

Что эти желуди на мне растут».

Невежда также в ослепленье

Бранит науки и ученье

И все ученые труды,

Не чувствуя, что он вкушает их плоды.