Крестьянин и змея («К Крестьянину вползла Змея…»)

К Крестьянину вползла Змея

И говорит: «Сосед! начнем жить дружно!

Теперь меня тебе стеречься уж не нужно;

Ты видишь, что совсем другая стала я

И кожу нынешней весной переменила».

Однако ж Мужика Змея не убедила.

Мужик схватил обух

И говорит: «Хоть ты и в новой коже,

Да сердце у тебя все то же».

И вышиб из соседки дух.

Когда извериться в себе ты дашь причину,

Как хочешь ты меняй личину:

Себя под нею не спасешь,

И что с Змеей, с тобой случиться может то ж.

Трудолюбивый медведь^[92]

Увидя, что мужик, трудяся над дугá ми,

Их прибыльно сбывает с рук

(А дуги гнут с терпеньем и не вдруг),

Медведь задумал жить такими же трудами.

Пошел по лесу треск и стук,

И слышно за версту проказу.

Орешника, березняка и вязу

Мой Мишка погубил несметное число,

А не дается ремесло.

Вот и́ дет к мужику он попросить совета

И говорит: «Сосед, что за причина эта?

Деревья таки я ломать могу,

А не согнул ни одного в дугу.

Скажи, в чем есть тут главное уменье? »

«В том, – отвечал сосед, —

Чего в тебе, кум, вовсе нет:

В терпенье».

Лисица и виноград^[93]

Голодная кума Лиса залезла в сад;

В нем винограду кисти рделись.

У кумушки глаза и зубы разгорелись,

А кисти сочные, как яхонты, горят;

Лишь то беда, висят они высó ко:

Отколь и как она к ним ни зайдет,

Хоть видит око,

Да зуб неймет.

Пробившись попусту час целой,

Пошла и говорит с досадою: «Ну что ж!

На взгляд-то он хорош,

Да зелен – ягодки нет зрелой:

Тотчас оскомину набьешь».

Медведь в сетях^[94]

Медведь

Попался в сеть.

Над смертью издали шути как хочешь смело:

Но смерть вблизи – совсем другое дело.

Не хочется Медведю умереть.

Не отказался бы мой Мишка и от драки,

Да весь опутан сетью он,

А на него со всех сторон

Рогатины, и ружья, и собаки:

Так драка не по нем.

Вот хочет Мишка взять умом

И говорит ловцу: «Мой друг, какой виною

Я проступился пред тобою?

За что моей ты хочешь головы?

Иль веришь клеветам напрасным на медведей,

Что злы они? Ах, мы совсем не таковы!

Я, например, пошлюсь на всех соседей,

Что изо всех зверей мне только одному

Никто не сделает упрека,

Чтоб мертвого я тронул человека».

«То правда, – отвечал на то ловец ему, —

Хвалю к усопшим я почтение такое;

Зато, где случай ты имел,

Живой уж от тебя не вырывался цел.

Так лучше бы ты мертвых ел

И оставлял живых в покое».