Реабилитация. Обучение коммуникациям

Реабилитация

Итар разработал для Жозефа программу терапии с первоочередной целью улучшения его способности говорить, думать и взаимодействовать с другими людьми. Итар придавал большое значение играм в развитии интеллекта Жозефа. Однако он был разочарован отсутствием у мальчика интереса ко многим предлагавшимся ему игрушкам; Жозеф часто прятал или ломал их при первом удобном случае. Одна игра, которая действительно ему нравилась, заключалась в следующем: один играющий прятал под перевернутыми чашками какой-то предмет и затем «перемешивал» чашки, а второй играющий должен был отгадать, под какой чашкой находится спрятанный предмет. Первоначально для привлечения интереса Итар прятал под чашкой жареный каштан, который затем съедал Жозеф. Вскоре мальчик научился внимательно следить за перемещениями чашек, что указывало на скрытые возможности его интеллекта.

Обучение коммуникациям

Жозеф по-прежнему ни с кем не общался. Хотя у него был нормальный слух, он не уделял заметного внимания никаким звукам, не считая его редких реакций на неожиданный шум или необычный тон голоса. Сам он также не издавал никаких звуков, кроме отдельных сдавленных криков, но зато умел смеяться. Итар знал, что Жозеф не глухой, потому что когда тот слышал какие-то голоса, то быстро соображал, откуда они исходят, и бросался в противоположном направлении, чтобы спрятаться. Он также, по-видимому, лучше всего реагировал на звук «о». По этой причине Итар предложил дать Жозефу другое имя, которое бы оканчивалось на этот звук. Мальчика решили назвать Виктор (по-французски это имя произносится с ударением на последнем слоге), и с тех пор всякий раз, когда его называли этим именем, он его понимал.

Но заметных улучшений в речи Виктора не наблюдалось. После нескольких экспериментов был сделан вывод о том, что он способен говорить и что повреждение его горла не затронуло голосовые связки. Итар потратил много месяцев на то, чтобы побудить Виктора заговорить. Виктор пил только воду и молоко («lait»), и каждый раз, когда ему их давали, Итар несколько раз произносил соответствующее слово в надежде, что Виктор станет ассоциировать один из своих любимых звуков с предлагаемой ему жидкостью. После нескольких сотен таких попыток Виктор действительно стал произносить слово «lait», когда ему наливали молоко, но, несмотря на все усилия Итара, он произносил это слово только после того, как получал наполненную молоком кружку, и никогда — до этого момента. Итар пришел к выводу, что Виктор никогда не понимал исинного значения этого слова, а просто ассоциировал соответствующий звук с получением молока. Но несмотря на огорчения Итара, Виктор все же демонстрировал какой-то прогресс в развитии навыков речи. Например, он начал довольно различимо повторять вслед за мадам Гуерен восклицание «О, Боже» («О, Dieu»). Итар также предположил, что действия Виктора были настолько выразительными, что ему не нужно было ничего говорить. Виктор не испытывал проблем с выражением своих желаний: жест рукой в сторону улицы означал, что он хочет идти гулять, а указание на пустую кружку означало, что он хочет молока. Когда посетители слишком ему надоедали, он приносил им перчатки и шляпы, чтобы ускорить их уход. Какие слова могли быть понятнее этих действий!

Несмотря на то, что в институте было около сотни глухонемых, которые ежедневно общались между собой на языке жестов, нет никаких свидетельств того, что Виктора также учили этому языку. Современные логопеды утверждают, что Виктор бы мог быстро отозваться на такое обучение. Итар не оставил никаких объяснений причин, по которым этот путь был им отвергнут, но зато он разработал собственный метод обучения, предусматривавший развешивание в комнате карандашных рисунков различных предметов. Затем Итар по одному убирал рисунки и просил заменить их соответствующими предметами. Виктор быстро сообразил, что от него требуется, даже если предметы были рассредоточены по комнате. У него, безусловно, стала развиваться способность «сравнивать и противопоставлять» предметы и рисунки.

Итар с каждым днем делал задания все более трудными. Но вместо того, чтобы воспринимать их как новые вызовы, требующие мобилизации усилий, Виктор выглядел все более удрученным. Между ними возникло очевидное противостояние: Итар предлагал все более трудные задания, а Виктор проявлял все большее недовольство, когда его просили выполнить задания, сложность которых превышала его возможности. Обычная реакция Виктора заключалась в том, что он приходил в ярость и расшвыривал предметы по комнате. Однажды Виктор пришел в такое раздражение от задания, что раскидал по комнате горячие угли из камина и, потеряв сознание, забился в эпилептическом припадке. С этого дня Итар отказался от подобных заданий, но с тех пор, когда Виктор испытывал фрустрацию, припадки у него стали случаться заметно чаще.

Очевидно, что Виктор дорожил отношениями и с мадам Гуерен, с Итаром, хотя с последним, возможно, в меньшей степени. Известны истории о том, что Виктор подолгу плакал, когда знал, что огорчил мадам своим поведением. Итар также сообщает, что когда он приходил попрощаться с Виктором перед сном, тот обнимал, целовал его и приглашал посидеть на его кровати. Итару потребовалось девять месяцев упорного труда, чтобы довести отношения до такого уровня, он, безусловно, добился заметного прогресса с Виктором, вопреки традиционным воззрениям той эпохи.

Итар решил продолжить попытки развития некоторых способностей Виктора, в том числе слуховых, речевых и вкусовых. К примеру, он завязывал Виктору глаза для определения его способности понимать различия между разными звуками и словами. Несмотря на способность Виктора улавливать такие различия и на тот факт, что его слух никак не пострадал, после месяцев занятий Итару удалось добиться лишь минимального прогресса. Виктор научился нескольким простым односложным словам, выражающим гнев или дружбу. Итар пришел в уныние и начал переоценивать успехи Виктора. Способность мальчика произносить слово «lait» (молоко) была провозглашена его наивысшим когнитивным достижением, но Итар также заметил, что он произносит это слово, только когда ему действительно давали молоко. Виктор, не умевший говорить, по-прежнему не мог использовать слово «lait» для выражения своего желания получить молоко. Итар пришел к выводу, что без этого Виктора нельзя назвать человеком, обладающим реальными речевыми навыками. Он также обнаружил, что мальчик лишен способности к подражанию. Итар поставил рядом две грифельных доски и попытался заставить Виктора повторять свои движения руки. Но для Виктора это оказалось невозможным. Эта неспособность к имитации, по-видимому, серьезно влияла на его способность к научению. Кроме того, это может кое-что сказать нам и о его способностях в целом. Многие животные умеют успешно имитировать чужое поведение, но Виктор не мог этого делать.

Но как бы ни был Итар разочарован этим недостатком, он не отказывался от попыток обучения Виктора. Он начал давать Виктору команды выйти из комнаты, чтобы принести конкретные предметы, находившиеся в других помещениях. После длительного обучения Виктор мог отправляться в другую комнату и приносить оттуда до четырех предметов, показанных ему на карточках. Сначала это было воспринято как явный признак развития когнитивных способностей, но позднее Итар попросил Виктора принести ему из другой комнаты книгу. Хотя в этой комнате было полно книг, Виктор мог связать слово «книга» не с любой, а только с какой-то конкретной книгой, с которой он первоначально ассоциировал это слово. Он мог распространять смысл слов, представленных ему на карточках, не на любой объект, а только на какой-то конкретный. В конце концов, Виктор действительно научился понимать, что одно слово может соответствовать многим похожим предметам и даже начал делать слишком широкие обобщения, путая слова «щетка» и «швабра», «нож» и «бритва». Несмотря на отдельные неудачи, небольшой прогресс все же был достигнут.

Виктор стал запоминать все больше и больше существительных («комната», «человек») и начал объединять их с простыми прилагательными (такими, как «большая», «маленькая»), а также с глаголами (такими, как «коснуться», «пить»). Ему даже удавалось писать простые слова, которые были читаемыми, и Итар сообщал, что к концу 1803 года его подопечный мог осуществлять коммуникации посредством письма и чтения в самой простой форме. Итар потратил много месяцев, пытаясь научить его формировать звуки, но, в конце концов, отказался от любых таких попыток и сделал вывод о том, что Виктор никогда не сможет нормально разговаривать. Итар был вынужден признать, что никакое количество занятий не поможет исправить этот рано развившийся недостаток Виктора, и задался вопросом о том, могут ли внешние усилия (пять лет обучения, как в данном случае) справиться с влиянием природы или с воздействием внешних факторов в раннем возрасте.

Виктор продолжал жить с Гуеренами и охотно вносил свой посильный вклад в ведение домашнего хозяйства. Он выполнял такие простые задания, как колка дров и накрывание на стол. Однажды мсье Гуерен заболел и через несколько дней умер. В этот злополучный день Виктор, как обычно, поставил на стол его столовый прибор. Увидев это, мадам Гуерен разрыдалась. Поняв, что его действия заставили ее плакать, он убрал со стола прибор мсье Гуерена и больше никогда его туда не ставил. Такое поведение позволяло предположить, что у Виктора вырабатывалась эмоциональная зрелость: он мог понять состояние другого человека и выразить ему свое сочувствие.

Итар решил выяснить наличие у Виктора чувства справедливости. Для этого он решил несправедливо наказать его, чтобы проверить его понимание правильных и неправильных действий. Однажды после того, как Виктор какое-то время старательно поработал со своими книгами, Итар внезапно вырвал у него записи, схватил его в охапку и попытался затолкать в шкаф, в который его иногда сажали в качестве наказания. Виктор немедленно начал сопротивляться и даже больно укусил Итара за руку. Итар даже не подозревал, что Виктор может сопротивляться так отчаянно, поскольку во всех предыдущих случаях наказание было справедливым. Итар был доволен; он сообщал, что боль от укуса принесла радость в его сердце. Этот акт законного возмездия свидетельствовал о том, что Виктор понимал различие между правотой и неправотой, обладал чувством справедливости. Для Итара этот результат был свидетельством цивилизующего эффекта его усилий и признаком того, что Виктор превращается из мальчика в мужчину. Виктор был настолько уверен в своей правоте, что осмелился оспорить власть своего учителя.

Виктор умер в 1828 году в возрасте сорока лет — совсем не старым, даже по тем временам. Не сохранилось никаких документов о причине его смерти и месте захоронения.