Сцена девятая. Устроить жизнь заново

Сцена девятая

Устроить жизнь заново

1951 год. Летний вечер. В мастерской настежь распахнуто окно. У окна, на том месте, где обычно сидит мадам Лоранс, работает Симона — пришивает пуговицы к изделию. За отдельным столиком Элен укладывает в коробку готовую одежду, стараясь ее не помять. Это не удается, и она раздражается.

Элен. Все равно будут жеваные…

Симона. Далеко отправляете?

Элен. В Бельгию…

Входит Леон , садится за стол рядом с Симоной и без видимой причины смеется.

Ну как, управился?

Леон. Угадай, что мне досталось?

Элен. Ты о чем?

Леон. Получаю три туза, черного короля и красную даму. Прошу две карты, сбрасываю короля и даму, и как ты думаешь, что мне после этого идет?

Элен. Два туза?

Леон. Два туза!! Их же всего в колоде четыре. Три у меня на руках. Я получаю четвертого!

Элен. Я в этом все равно ничего не понимаю… Почему эту партию мы отправляем не через Макса?

Леон (Симоне ). Вы играете в карты?

Симона. В подкидного с мальчишками…

Леон. Четыре туза — впервые в жизни! И надо же, чтоб так легло, когда играю с моими мотористами… Всё, завязал: если хотят играть, то надо играть всерьез, а не на пуговицы, вышли из этого возраста. Даже пуговицы — и те мои собственные. Совсем уж ничем не рискуют мои работнички…

Элен. Нет, я больше не могу! Коробка мала, ничего не умещается!

Леон. Оставь, оставь, я сам уложу… Я все здесь должен делать сам, ясное дело…

Элен. Ну как же, разумеется… Так почему не через Макса?

Леон. Имею право выходить на клиентов напрямую, без посредничества месье Макса. Я ж не привязан к месье Максу пожизненно?

Элен. Ты, по крайней мере, уверен, что тебе заплатят?

Леон. А с чего ты взяла, что не заплатят?

Элен. Да нет, я просто спрашиваю…

Леон. Если два-три раза попадались неплательщики, зачем из этого сразу делать вывод, что…

Встает и помогает Элен упаковывать коробку. Симона закончила с одним изделием и, повесив его на вешалку, принялась за другое. Леон обращается к Симоне.

От детей что-нибудь есть?

Симона. Пришла открытка.

Леон. Как там у них, все в порядке?

Симона. Да, спасибо.

Леон. Я забыл, где они?

Симона. В ГДР.

Элен. Ты помогаешь мне или беседуешь?

Леон. Помогаю и беседую. Умею делать два дела одновременно. У меня же не руки-крюки, в отличие от тебя…

Элен (понаблюдав за его работой ). Ну, так-то каждый умеет. Пока доедет, все станет жеваным, неужели не ясно?.. Тогда уж лучше сразу скатывай в ком — это у тебя получится…

Леон. Они что там в Бельгии — не умеют гладить?

Элен. Ладно, ступай отсюда, ты меня так раздражаешь, что проще одной…

Леон (Симоне ). ГДР? Это разве не та же Германия?

Элен. Там чудный воздух.

Леон. Да, да, я слышал…

Симона. Они очень довольны.

Леон. Вы их, по крайней мере, подготовили?

Элен. Леон, прекрати, пожалуйста…

Леон. В чем дело? Я еще ничего не сказал…

Элен. Вот и не говори.

Леон. Ужас: она знает заранее, что я… А впрочем…

Симона (обращаясь к Элен ). Сначала я не хотела их туда отправлять. Но потом подумала: в конце концов, раз это организует федерация бывших узников…

Элен. Вы абсолютно правильно сделали: там очень здоровый климат…

Леон. Да уж, да уж…

Симона. Старший пишет, что их возили на автобусе на экскурсию в Равенсбрюк…

Леон (вдруг набрасывается на Элен ). Какого черта ты заранее упаковываешь? Хочешь, чтобы вещи мялись целую ночь?

Элен. Но ты мне сам сказал, что отправлять надо завтра рано утром… Я специально из-за этого оставила Симону…

Симона повесила на вешалку только что законченное изделие и теперь собирается уходить домой.

Леон (Элен ). Ладно, завтра я сам все доделаю, иди.

Элен. Но завтра у нас уже не хватит времени!

Леон. Говорю тебе, иди!

Элен. Нет, раз уж я начала, то закончу!

Леон (обращаясь к Симоне ). Вот упрямая, а?.. Отправляетесь бай-бай?

Симона. Да. То есть… иду домой…

Леон. Не хотите, значит, пока дети на каникулах, немного попользоваться…

Элен. Леон!

Леон. Ну что еще?

Элен. Может, хватит?

Леон. Ну, что я такого сказал? Она же взрослая… Почему надо с ней об этом говорить, как с невинной барышней?

Симона улыбается.

Симона. Вы знаете, по вечерам у меня всегда дома находятся дела… И потом… потом… (Смеется. )

Элен. Конечно, конечно… просто они этого не в состоянии понять…

Леон. Кто не в состоянии понять? Это вы не в состоянии понять… (Симоне. ) Если вы не воспользуетесь тем, что детей пока нет, не станете ходить в гости, бывать на людях, знакомиться, то как, интересно, вы устроите заново свою жизнь? Как, хотел бы я знать?

Симона. А я и не собираюсь устраивать свою жизнь заново, месье Леон. Мне и так хорошо. Очень даже хорошо…

Леон (тоном наставника ). Присядьте-ка на минутку… (Сам садится рядом с Симоной. ) Вы знаете кафе «Термометр» на углу бульвара Вольтера и площади Республики? Большое такое кафе… Там по воскресеньям, с утра, бывает мадам Фанни — очень любезная дама, которая занимается как раз тем, что помогает людям заново устраивать свою жизнь… Вы подойдете к ней от моего имени, все ей про себя расскажете, и, если, кто знает… если у нее есть на примете кто-то подходящий, она вас познакомит… Вас это абсолютно ни к чему не обяжет: понравится — хорошо, не понравится — спасибо, до свиданья, хозяин — барин, вход свободный, выход — тоже. В общем, вы все поняли…

Молчание. Элен смотрит на Симону. У той вдруг начинается приступ смеха. Леон взывает к Элен.

В чем дело? Что смешного я сказал? Зачем оставаться одинокой, если можно еще кого-то осчастливить? На свете столько мужчин, которые страдали и которые теперь одиноки… Она нормальная женщина и имеет право жить нормально… в чем дело? И потом, даже если бы она была страшней войны, с трехкомнатной квартирой можно всегда кого-то заинтересовать…

Симона хохочет пуще прежнего.

Ладно, будем считать, что я ничего не говорил…

Симона (успокаиваясь ). Простите меня, месье Леон, дело в том, что хоть я и никогда не бывала в «Термометре», но совсем недавно меня познакомили с одним человеком…

Леон. А! А! Вот видишь? Видишь!

Симона снова смеется.

Симона. Он даже приходил к нам домой!

Элен, забросив коробку, подбегает к Симоне и тоже усаживается рядышком.

Элен. Но это же потрясающе! Потрясающе!

Симона. Мои мальчишки устроили ему такой прием, что он сбежал, только я его и видела. Нет, правда, они вели себя с ним отвратительно (Смеется. ) И слава Богу, потому что потом женщина, которая нас познакомила, выяснила, что этот тип уже раньше успел жениться второй раз — как раз с помощью той самой мадам Фанни! Но поскольку у новой жены его не очень устраивали жилищные условия, он решил подыскать себе квартиру побольше и таким образом оказался у меня… (Снова смеется. ) Знаете, что он сказал, уходя? «Хоть квартира и трехкомнатная, но комнаты маленькие.. » Я ни капельки не жалею, мне совершенно этого не хотелось. И даже если бы хотелось, все равно, мне кажется, я просто не смогла бы…

Леон. Это только кажется… Не все такие проходимцы, попадаются порядочные мужчины, которые мечтают встретить…

Симона. Дети уже слишком большие, им было бы тяжело: они привыкли чувствовать себя в доме мужчинами… И потом, вы знаете, ведь когда я выходила за своего мужа, нас тоже сосватали… Надо сказать, мне повезло, я попала на хорошего человека, не на что было жаловаться… Он мне был хорошим мужем… Но если бы сейчас начинать сначала, хотелось бы все иначе. Или уж лучше вообще никак… Когда этот тип явился к нам в дом — до этого я его только один раз встречала у той самой своей знакомой, — когда он явился…

Элен. А что он из себя представлял?

Симона. Физиономия у него была какая-то… перекошенная, а вообще довольно интересный. Это человек, у которого в жизни были несчастья. Много несчастий… Когда он уходил, мне стоило большого труда не расхохотаться ему прямо в лицо… Едва за ним захлопнулась дверь, как у нас у всех троих начался настоящий приступ смеха. Младший стал его изображать: как он осматривает квартиру, какие при этом отпускает замечания… У него был небольшой еврейский акцент, и сын очень точно его уловил. Ой, как же мы смеялись… Да нет, все это слишком сложно, и потом… знаете, меня вполне устраивает все как есть, я свободна… я бы уже не смогла… А, ладно… До свидания… (Выходит. )

Элен. Всего доброго. До завтра…

Пауза.

Леон. Вот видишь, я же говорил…

Элен. Зачем тебе это надо…

Пауза.

Леон. Бог с ней, пошли спать.

Элен (показывая на коробку ). Завтра доделаешь?

Леон. Завтра доделаю…

Элен. Надо бы взять коробку побольше…

Леон. Да нет, и эта сгодится…

Элен. А письмо?

Леон. Какое письмо?

Элен. Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю…

Леон. Завтра…

Элен. А завтра ты скажешь — послезавтра, а послезавтра — послепослезавтра…

Леон. У меня нет подходящей бумаги.

Элен. Сделай черновик, я перепишу начисто…

Леон. Карандаш у тебя найдется?

Элен протягивает ему карандаш.

(Задумывается. ) Так как писать?

Элен. Я тебя умоляю! Мы же обсуждали это тысячу раз…

Леон. Я спрашиваю, как начать, как к ним обращаться? Они-то сами как к нам обращаются?

Элен. «Дорогие кузены».

Леон. Значит, «дорогие кузены и кузины», так?

Элен. Можно так…

Леон. «Дорогие кузены и кузины, а также троюродные племянники и племянницы»?

Элен. Пропусти пока обращение, я потом придумаю что-нибудь сама…

Леон. Может, ты сама все и напишешь?

Элен. Нет, это твой кузен, ты и пиши…

Леон. Мой кузен… Какой он мне кузен — десятая вода на киселе. А ее я вообще ни разу не видел. Да и его я видел от силы два раза в жизни — в детстве, даже лицо не могу вспомнить… Так что…

Элен вздыхает и ничего не говорит в ответ.

Ну хорошо, поехали! «Дорогие дальние кузены и дальние кузины! » Нет, лучше: «Дорогие дальние родственники»… Написал. Что дальше?

Элен (диктует ). «Если вы не передумали сюда ехать…»

Леон. Тише, тише, не так быстро… Ты не считаешь, что следовало бы их предупредить, что здесь им тоже придется трудно, еще как трудно. Что надо будет работать?.. Вообще, я не понимаю: на что они рассчитывают, зачем хотят оттуда уезжать?

Элен. Сколько можно об этом говорить? Хотят, потому что там они жить больше не в состоянии…

Леон (качая головой ). Не в состоянии… И это серьезное основание для того, чтобы все бросить и явиться к почти незнакомым людям в почти незнакомую страну?

Элен. Ты не хочешь, чтоб они приезжали? Тогда так и напиши, что не хочешь их принять, и точка. Только не морочь мне больше этим голову. Все уже обсуждено тысячу раз!

Леон. Я просто спрашиваю, не следует ли их предупредить, вот и все… Чтоб они представляли, что здесь тоже не мед, что надо работать, не жалея горба. Главное, чтоб они не строили иллюзий…

Элен. Почему ты решил, что они строят иллюзии?

Леон. Ну, я не знаю… может, они считают, что здесь деньги под ногами валяются, достаточно нагнуться, чтоб подобрать…

Элен (вставая ). Пиши что хочешь. Я пошла спать.

Леон. Нет, интересно: сама же велишь мне писать, а когда я берусь за карандаш, отправляешься спать.

Элен. Ну хорошо. Пиши: «Дорогие кузены! Добро пожаловать к нам. Мы вас ждем. До скорой встречи. Элен и Леон».

Леон. Если это все, ты можешь обойтись без меня.

Элен. Я хочу, чтобы это было написано твоей рукой!

Леон. Почему?

Элен. Потому что слишком хорошо тебя знаю…

Леон (вздыхая ). Ладно. «Дорогие дальние кузены, приезжайте, мы вас ждем…» Нет, не так: «Если вы не передумали приезжать, напишите, когда именно вы планируете здесь быть. Мы постараемся заранее сорганизоваться, чтобы первое время вы смогли пожить у нас…» Так тебя устраивает?

Элен не отвечает.

Тебе не нравится «первое время»?

Элен. Все понятно: ты не хочешь, чтоб они приезжали. Так и напиши: «Не приезжайте»… У меня болит голова…

Леон. Сказать «Не приезжай» моему кузену, который зовет на помощь? После всего, что им пришлось испытать?.. Просто я хочу, чтобы… Мы же берем на себя ответственность, правильно? Что там у них в голове? Почему они хотят уехать из Польши? Почему хотят ехать именно сюда, а не в другое место — мало ли, в Израиль, например?.. Может, они вообразили, что у нас тут огромная фабрика и мы ходим в золоте и бриллиантах…

Элен (выходя из себя ). Они коммунисты. Им наплевать на золото и бриллианты, в Израиле у них никого нет, их дети говорят по-французски! Они хотят приехать сюда, во Францию, жить во Франции, работать во Франции!

Леон. Если они коммунисты, почему не остаются у себя: там же сейчас как раз все коммунисты?

Элен. Все, я иду спать.

Леон. Что, разве нельзя спокойно обсудить? Я просто пытаюсь…

Элен (оборвав его ). Обсуждай со стенами, а я слишком устала, у меня болит голова, это твои родственники, поступай, как считаешь нужным, пиши, что считаешь нужным…

Леон согласно кивает головой, Элен, плача, выходит.

Леон. Нет, интересно: что я такого сказал? Что я такого сказал? Я что, виноват? Я виноват, да? Я виноват, что везде дерьмово?