Сцена вторая

Сцена вторая

Песни

1946 год. Почти полдень. Все работницы на своих местах. Гладильщик — за гладильным столом. У Жизель болит голова. Она достает из сумки порошок.

Мими. Что с тобой?

Жизель. Голова.

Симона. Голова не ноги.

Жизель несколько раз пытается проглотить порошок. Ей это не удается.

Мими. Что, не проходит?

Жизель отрицательно мотает головой и снова отхлебывает воды из стакана.

Дырка в горле узкая.

Мари хихикает.

Жизель (обращаясь к Мари ). Слушай, хватит, а…

Мари. Уж и посмеяться нельзя.

Жизель. Не все же время…

Мари. Зато ты у нас серьезная.

Жизель. Поглядела б я на тебя, если б ты была на моем месте.

Она снова принимается за работу.

Мими. Не обращай внимания…

Жизель. Я и не обращаю, у меня голова болит, я ж говорю…

Мими. Спой нам что-нибудь, чтоб отвлечься.

Все хором уговаривают Жизель. Она упрямо качает головой: «Нет, не буду».

Это просто свинство с твоей стороны…

Жизель. Не хочу я петь!

Мими. Ради меня, кисонька!

Мадам Лоранс. Ей нравится, чтоб ее упрашивали…

Жизель. Вам хочется, вы и пойте…

Мадам Лоранс. Если б у меня были ваши данные, я бы…

Жизель. Слушайте, хватит подлизываться.

Мими (напевает ). «Есть два бычка в моем хлеву…» Ну, давай… «Два белых миленьких бычка…»

Жизель. Если б у меня имелось два бычка, я б тут не сидела… (После паузы. ) Говорят, теперь мясные лавки будут закрыты три дня в неделю…

Мадам Лоранс. Не для всех: когда закрывается передний вход, пускают с заднего…

Мими (поет ).

Спереди и сзади,

Без вздохов и манер,

Она любовь познала.

Был пресен кавалер.

Не слушая Мими, Жизель развивает свою мысль дальше.

Жизель. Это уж точно, некоторые всегда всё себе достанут.

Мадам Лоранс (тщательно артикулируя ). Некоторые, но не все. На всех не хватит!

Жизель. Непонятно, как они устраиваются…

Мари. Ой, а нельзя о чем-нибудь другом?

Жизель. Поглядела б я на тебя, если б ты была на моем месте.

Мари. А чем, собственно, мое место отличается от твоего?

Жизель. Тем, что у тебя нет детей, ясно?

Мари. Ну и что? У Мадам Лоранс их тоже нет… И у Мими нет…

Жизель. Молодым все кажется просто… (Короткая пауза. ) С хлебом хуже, чем в сорок третьем.

Симона. Да и хлеб-то у них какой-то невкусный…

Жизель. Что и говорить, по части снабжения продуктами они сильны…

Симона. В войну хлеб тоже был плохой.

Жизель. Тогда, по крайней мере, была война…

Пауза.

Мадам Лоранс. Что бы мне такое приготовить на субботу, чтоб было вкусно и сытно?

Мими. Конские яйца…

Мадам Лоранс. Да прекратите вы…

Мими. А чего, и вкусно, и сытно…

Мадам Лоранс. Муж позвал гостей. Нас будет восемь человек…

Мими (оборвав ее ). Купите две пары…

Общее молчание.

Жизель. А это правда, что вы и ваш муж…

Мадам Лоранс. Что мой муж?

Мими. Он разве сейчас не на принудительных работах?

Мадам Лоранс. У него такие же права, как и у всех… точно такие же права…

Жизель собирается что-то сказать, но вовремя передумывает, вздыхает и погружается в работу. Все молчат. Уткнувшись носом в свое изделие, Жизель машинально начинает петь — тихо, для себя. Мими знаками велит остальным прислушаться, затем под сурдинку принимается ей подпевать — гримасничая и кривляясь. Жизель резко обрывает пение. Снова — тишина.

Мими. Ну, дорогуша, ну, Жизуля! Что замолчала?

Жизель. Думаешь, я не понимаю, когда надо мной издеваются?

Мими. Я хотела вторым голосом, чтоб покрасивее.

Жизель. Благодарю.

Все снова упрашивают ее спеть. Жизель оказывает молчаливое, но упорное сопротивление.

Мими (продолжает ). Жизуля, давай мы все отвернемся, чтоб тебя не смущать, даже гладильщик. О’кей? Эй, гладильщик, любовь моя безответная, будь любезен, повернись к нам спиной, не глазей на артистку. И вы, девушки, ну-ка, разворачивайтесь, вот так…

Все подчиняются. Мими продолжает, поглядывая на Гладильщика.

Ну, видишь, никто на тебя даже не смотрит. И я не буду больше к тебе подстраиваться вторым голосом, раз тебе это не нравится.

Пауза. Все, кроме Жизель, замерли в своих неестественных позах. Но Жизель, похоже, твердо настроена ни сейчас, ни в ближайшем будущем вообще ничего не петь. Мастерицы хоть и сидят отвернувшись, тем не менее не прекращают работать: на ощупь отыскивают ножницы, катушки с нитками. Гладильщик тоже продолжает утюжить, стоя вполоборота к столу… И вдруг Жизель «стартует»: запевает сентиментальную песенку звонким и даже пронзительным голосом. Мари и Мими сначала изо всех сил стараются удержаться от смеха, но в конце концов тихонько прыскают. Вслед за ними начинают беззвучно смеяться мадам Лоранс и даже Симона. Внезапно, на полуслове, Жизель обрывает пение, молча и яростно орудует иглой.

Почему ты остановилась?

Жизель не отвечает.

Ну что еще не так?

Жизель. Вы издеваетесь надо мной…

Мими. Ничего подобного, ты нас даже разволновала..

Жизель (тыкая ножницами в сторону Мари ). Вот она — она, она, она надо мной издевается…

Мари заходится от смеха.

Ну, разумеется, где уж мне — не свинг, не стильно…

(Поет агрессивно, в модном ритме буги-вуги. ) «В моем квартале есть стиляги, тра-ля-ля-ля, тум-тум трум-бум». Вам это нравится? Красиво, да?

Мари. Разве я что-нибудь сказала?

Жизель. Стоит мне запеть, как она начинает издеваться надо мной. Вот и пой на здоровье свои дурацкие куплеты для психов, вместо того чтобы заставлять петь других. Над другими-то смеяться легко… (Снова, гнусавя, делает карикатуру на песенку про стиляг. )

Мари. Что с ней?

Мими. Жизуля, правда, что с тобой? Ты, случайно, не объелась белены?

Жизель. Вот в этом-то вся беда, вы взяли привычку издеваться надо всем! Гогочете, как звери, сбежавшие из зоопарка, дергаетесь, никого не уважаете, а сами даже работать толком не умеете…

Мими насвистывает сентиментальную песенку, которую только что исполняла Жизель.

Мари (обращаясь к Жизели ). Что ты хочешь этим сказать?

Жизель. А то, что молодежь даже шить не умеет по-настоящему, вот что я хочу сказать. И так говорю далеко не я одна, можешь мне поверить.

Мари (привстав со своего табурета ). Прекрати, Жизель. А ты мала, чтоб на меня орать, соплячка…

Мари вскакивает, роняя при этом свое шитье; хватается за край стола и приподнимает его. Все, что лежит на столе, скользит и скатывается на пол.

Мари (в ярости ). Прекрати, говорю тебе!

Жизель тоже вскакивает. Мими, Симона и мадам Лоранс продолжают шить и одновременно ловят свои катушки. Гладильщик отставил в сторону утюг и, подойдя к женщинам, пробует обратить все в шутку.

Гладильщик. Бейте друг друга, убивайте друг друга, только не причиняйте друг другу зла…

Мари. Да отстаньте вы, вас не звали…

Гладильщик ретируется. В дверь заглядывают привлеченные шумом мотористы. У Жизель не выдерживают нервы: она швыряет в сторону изделие и выбегает из мастерской, расталкивая столпившихся на пороге мотористов. Мари отпускает край стола, бессильно плюхается на табурет. Мотористы сгорают от любопытства.

Мотористы. Что тут у вас происходит?

Мими (кричит на них ). Мотайте, мотайте отсюда! Ничего здесь не происходит. Только мужиков нам тут не хватало. Мы же не суем к вам нос. Нет, ну как вам это нравится…

Мотористы отступают под натиском Мими. Мари вдруг роняет голову на стол и рыдает. Потом так же внезапно берет себя в руки и принимается за работу.

Вот потеха: одна ревет в клозете, другая ревет здесь. Черт знает что!

Мадам Лоранс покачивает головой и посвистывает сквозь зубы, выражая тем самым свое осуждение.

Да кончайте вы свистеть, на нервы действует!

Мадам Лоранс демонстративно продолжает в том же духе. Пауза.

Симона. Бывают дни, когда все идет наперекосяк. Даже нитка и та все время рвется…

Мими закончила изделие. Порывшись в кошелке, она извлекает оттуда котелок с едой.

Мими (как бы подводя черту ). Если вы думаете, что отбили у меня аппетит, то ошибаетесь… Ну-ка, сделай мне погорячей, как ты умеешь…

Отдает котелок Гладильщику, который ставит его на газовую горелку, предварительно сняв оттуда свой утюг.

Гладильщик. Кто еще желает подогреть?

Мадам Лоранс достает свой котелок. Мари швыряет шитье, встает и направляется к выходу, что-то бурча себе под нос.

Мари. Пообедаю в городе.

Выходит. Мими, мадам Лоранс и Симона жестами «комментируют» ее уход.

Мими (в качестве итога ). Ну и дела…

Мадам Лоранс (обращаясь к Симоне ). А вы опять без горячего?

Симона. Не успела приготовить.

Мадам Лоранс. Скажите, не было настроения…

Мими. Что значит не было настроения? Жрать-то надо, черт возьми. А не то…

Мадам Лоранс. Надо не просто есть, а есть жирное!

Мими и мадам Лоранс раскладывают свои неказистые приборы — каждая в своем уголке; пока греется их обед, они, чтобы не терять времени, снова берутся за работу. Симона, закончив изделие, достает из сумки пакетик с едой и начинает подкрепляться.

(Обращаясь к Симоне. ) Я сейчас вам дам отведать моего…

Мими. У вас сегодня какой день, мадам Лоранс — «с» или «без»?

Мадам Лоранс. Даже в те дни, когда «без», я готовлю так, что полное впечатление, будто «с»!

Мими. Как так?

Мадам Лоранс (объясняет и одновременно угощает Симону ). Если я делаю рагу без мяса, то в самом конце, когда овощи набухли, я добавляю несколько веточек шалфея. Пахнет — ну в точности как баранина!

Мими. А как пахнет, когда вы пукаете?

Мадам Лоранс (чопорно ). Прекратите, мы же за столом…

Возвращается Жизель, замечает пустующий табурет Мари.

Жизель. Куда это она исчезла?

Мадам Лоранс. Она сегодня обедает в городе.

Жизель. Везет некоторым: ни в чем себе не отказывают…

Мими. Э, э!

Жестом предлагает Жизель заткнуться. Та пожимает плечами, достает свой котелок и отдает его Гладильщику.

Гладильщик. Обедаем в две смены, так надо понимать?

Жизель, не удостоив его ответом, идет к раковине, которая находится за гладильным столом, наполняет водой из-под крана бутылку и ставит ее на стол.

Жизель. Хорошо бы сложиться и купить сифон. Пили бы газировки сколько влезет…

Мими. Вот ты и покупай, если у тебя денег куры не клюют…

Жизель. На своем здоровье я, во всяком случае, экономить не намерена.

Женщины расселись по своим местам и обедают. Со двора доносится песня: мужской голос поет «Белые розы». Женщины жуют и слушают. Мадам Лоранс открывает окно. Симона, уже успевшая перекусить, подходит к окну, высовывается, чтобы разглядеть певца. Мими и Жизель засуетились.

Мими. Что, бросим ему пуговиц?

Мадам Лоранс. Ну зачем, несчастный человек…

Мими. Ладно, положим двадцать монет по одному сантиму и добавим пуговиц — чтоб гремело…

Жизель бежит к окну, за ней Мими, которая кидает вниз завернутые в газетную бумагу монеты и пуговицы. Песня обрывается.

Голос певца. Благодарю, господа.

Симона, вернувшись на свое место, принимается за очередной пиджак. Мими устраивает себе пятиминутный послеобеденный отдых: не спеша покуривает, обводя взглядом остальных мастериц, которые склонились над шитьем. Неожиданно она замечает, что Симона тихо плачет.