Б. Г. Тилак 24 страница

этой загадкой, возвращаясь к ней в разных

гимнах. А ведь то, что относится к солнцу, в

340 ГЛАВА X

равной мере относится и к Агни, и во многих

местах в Ведах Агни идентичен Сурье. Об Агни

говорится, что он — это свет неба, пробуждающийся

с зарей, что он вершина неба (III, 2, 14),

его глава. Он описывается как рожденный на

другой стороне воздуха (X, 187, 5); в «Айтарейя

Брахмане» мы читаем, что солнце, когда садится,

входит в Агни, а затем выходит из него

же (VIII, 28); та же идентификация встречается

и в Ригведе, где говорится, что Агни сливается

со светом солнца или же сам светит в небе

(VIII, 44, 29). Все повествования о том, что дитя,

рожденное после десятимесячной беременности, будучи

применены к Агни или Сурье, являются

разными версиями сюжета об исчезновении солнца

с верхней полусферы после десяти месяцев

пребывания в небе.

Но что случается с этим ребенком-мальчиком

(«кумара»), который уходит с неба? Навсегда ли

он теряется или вновь возвращается к родителям?

Как допускает отец, да и мать тоже, чтобы дитя

так терялось? Задача возвращения солнца родителям

ложится в Ригведе на Ребху или на Ашвинов.

Так, в гимне (I, 110, 8) сказано, что Ребха

воссоединил мать с ее теленком, а в гимне

(I, 116, 13) говорится, что Ашвины подарили

Вадхримати златорукого ребенка. Вероятно, речь

идет о возвращении родителям утреннего солнца

и в других гимнах, упоминавшихся выше: Вишнапу

был возвращен Вишваке (I, 117, 7), а яловой

корове, принадлежавшей Шаю, Ашвины наполнили

вымя молоком. А от этих фактов остается

сделать лишь один шаг до рассказа о «кумаре

» (мальчике). Под именем Кумара выступает

в Пуранах и бог Карттикейя, который тоже

был утерян или обронен («сканда») и возвращен

вверх семью реками, или матерями (VIII, 96, 1)

ранним утром. Этот Кумара водил армию богов

ВЕДИЧЕСКИЕ МИФЫ ОБ УТРЕННИХ БОЖЕСТВАХ 34J

в бой и победно следовал по пути богов — дэваяне.

Эта армия богов олицетворяет собой дни.

Подобно тому как Маруты помогали Индре в

битве с Вритрой, этот Кумара, то есть утреннее

солнце, мог, по калейдоскопу мифологии, считаться

и сыном бога Рудры, бога бурь, который

выражал собой и суть Марутов-ветров. Кумара мог

быть назван и порождением Агни, пребывавшим

в воде, или же упоминаться как сын семи или

шести Криттик. Подобно тому как утреннее солнце

просекает свою дорогу сквозь хребты Эльбурза

в Авесте, так Кумара пробивает горы Краунча

и обретает в Пуранах эпитет «Краунча-дарана

» («пробиватель Краунча»).

Но мы здесь не касаемся вопроса о возрастании

Кумары, этого ребенка утра, что дошло и

до поздней мифологии. Мы освещаем проблему

Ашвинов, чтобы выяснить, какие связанные с ними

сюжеты могут быть поняты правильно с точ

)> ки зрения арктической теории. Мы видим, что

при ее помощи мы не зря анализировали ряд легенд.

Так, выражение «даша-масья» (10 месяцев) в

легенде о Саптавадхри, как и «дашаме юге» (де

*v сятой юге) в рассказе о Диргхатамасе, прямо укал-

зывают на десять месяцев солнечного света, и в

этих же легендах мы видели прямые или метафорические

упоминания о трех, десяти или ста

непрерывно длящихся ночах. Мы видели также

->? •. такие выражения, как «солнце, спящее во мраке в

-г- объятиях нир-рити», в которых говорится не о ме

~~ тафорическом, а о вполне реальном мраке. Во

*• всех таких легендах речь идет не просто о зим> •

нем солнце любой области, но о солнце, скры

вавшемся в нижнем мире вод и мрака, и роль

Ашвинов состояла в том, чтобы извлечь его из

темной ямы нижнего мира и из бездонного оке< •

ана, наполненного мраком.

342 ГЛАВА X

Теория весны и арктическая теория — обе по

своему характеру относятся к числу солярных теорий,

и каждую легенду такого плана они предположительно

связывают с феноменом солнца. Но

арктическая теория не ограничивается утверждением,

что сила солнца слабеет зимой, а идет дальше

этого, доказывая, что основой многих ведических

сказаний является факт долгой ночной тьмы в

циркумполярном регионе. Все предшествующее

обсуждение мифов об Ашвинах направлено на

то, чтобы показать, насколько более широкое,

чем в теории весны, основание выявляется арктической

теорией применительно к мифам об Ашвинах.

И такое выявление не только более желательно,

но и просто необходимо для правильного

понимания сути легенд, тех заложенных в них

фактов, которые и поддерживают и утверждают

новую теорию.

О КОЛЕСЕ СУРЬИ

Мы уже обсуждали выше легенду о семи

Адитьях и их недоношенном брате и показали,

что речь тут идет о семи месяцах солнечного света

в Арктике. Но это не единственный срок

света, солнце там бывает разное время на небе в

зависимости от места нахождения наблюдателя.

Периоды принесения жертв Навагвами и Дашагвами

длятся от девяти до десяти месяцев, и о последнем

сроке говорит также легенда о Саптавадхри,

относящаяся к подвигам Ашвинов. Здесь пришло

время " обсудить вопрос, имеется ли в Ригведе рассказ

о Сурье в связи с таким феноменом? О десяти

месяцах солнечного света говорит указание

на десять коней в колеснице Сурьи, но есть еще

более выразительное свидетельство в легенде о

том, как Индра похитил колесо солнца. Для пра

. ВЕДИЧЕСКИЕ МИФЫ ОБ УТРЕННИХ БОЖЕСТВАХ 343

вильного ее понимания мы должны сначала взглянуть

на проблему связи Индры с Сурьей.

Уже было указано выше, в предыдущей главе,

что Индра выступает главным героем в борьбе

сил света и тьмы. Это он обеспечил восход

солнца с зарей, то есть помог солнцу светить

(VIII, 3, 6; VIII, 98, 2), помог подняться в небо

(I, 7, 3). Указывается, что солнце пребывало во

f мраке (III, 39, 5), где Индра, поддерживаемый

, * Дашагвами, нашел его и поднял в небо для лю5?

дей. Это снова был Индра, проложивший путь

% солнцу (X, 111, 3), он бился с демонами мрака,

1 чтобы расцвело утро. Повсюду Индра описывается

* как друг Сурьи и его помощник, но, несмотря на

%. это, в Ригведе вдруг появляется сюжет о том, что

& Индра унес или похитил колесо солнца (I, 175,

'< • 4; IV, 30, 4; V, 31, 11; X, 43, 5). Были выс•

казаны предположения, что легенда может отно*;

ситься или к затемнению его тучей, или же к

Ж его ежесуточному заходу. Но первое бывает

С столь нерегулярно, что вряд ли может стать осноJ.

J. вой легенды, да это и слабо связывается с дейр,

ствиями Индры; для подтверждения же второго не

•. • находим авторитетных указаний.

Мы должны поэтому глубже рассмотреть ле**

генду и поискать более приемлемые пути к ее

* объяснению. Колесница Сурьи описывается в Риг"

веде как одноколесная (I, 164, 2), но это колесо

\' имеет семь значений, а в более поздних указаь

ниях мифологии оно именуется «эка-чакра» («од,

* ноколеснре»). Если это колесо похитить, то сол%

нце остановится и все замрет. При этом легенда,

-I как кажется, повествует о самом солнце как о

колесе. Так, в гимнах (I, 175, 4; IV, 30, 4)

'- упоминается «сурьям-чакрам», то есть сам солнеч--" _

ный диск называется колесом. И когда говорится,

V что это колесо похищено, то мы должны пола-"

гать, что похищено солнце, а не одно из двух

344 ГЛАВА X

колес его колесницы, после чего она должна

была бы неизвестно как продолжать свой путь.

Но что должен был сделать Индра с этим

солнечным колесом или самим солнцем, которое

он похитил? Сообщается, что он использовал

лучи солнца как оружие для сжигания демонов

(VIII, 12, 9). Это значит, что похищение колеса

и победа над демонами совпадают во времени.

Битва Индры с демонами имеет главной целью

возрождение света, и следует спросить — а как

Индра мог использовать диск солнца в качестве

оружия при нападении во имя возвращения потерянного

во мраке солнца? Ведь это приближается к

утверждению, что этот диск солнца был использован

как оружие для восстановления того же солнца,

которое, как верили, было потеряно во мраке.

Но это только кажущееся затруднение, возникшее

как результат новых представлений о

тьме и свете.

По этим представлениям немыслимо пребывание

Сурьи и мрака в одном месте. Но в Ригведе

четко говорится о «солнце, пребывающем во

мраке». Это встречается не меньше, чем в двух

гимнах (III, 39, 5; I, 117, 5), и это можно объяснить

лишь тем, что ведические барды верили в

утрату света солнцем, когда оно скрывалось за

горизонтом или же во временное исчезновение

его сияния в течение битвы с демонами тьмы. Ни

по какой другой теории нельзя пояснить смысл

выражения «тамаси кшиянтам» («пребывающий во

мраке»), и если согласиться с этим, то нетрудно

понять, как это о диске солнца можно говорить,

что Индра использовал его для победы над демонами

и восстановления утреннего света. Уточняя

это, можно сказать, что Индра помогал солнцу

в разрушении препятствия, которое подавляло или

затемняло его сияние, и, когда это препятствие

было устранено, солнце обрело свой свет и воз

ВЕДИЧЕСКИЕ МИФЫ ОБ УТРЕННИХ БОЖЕСТВАХ

неслось из нижнего океана. Таким образом, Индра

правильно описывается в гимне (IV, 17, 14)

в роли остановившего колесо солнца. Повернувши

его кругом, он бросил его в потаенный

мрак на дне раджаса, то есть в нижний мир

мрака. И важный для нас пассаж в гимне (VI,

31, 3) значит следующее: «О Индра, жаждая коров

(стремясь к коровам), ты вместе с Кутсу борешься

против Шушны, Ашуши и Куявы. На завершении

десяти (месяцев) ты похищаешь колесо

Сурьи и разрушаешь бедствия».

(Многие ученые спорили о значении слова

«десять» в этом и других близких ему гимнах,

полагая, что оно может означать «каждые десять

дней» борьбы Индры, но такая борьба не могла

повторяться каждые десять дней, как переводили

некоторые. Она могла быть ежегодной, и, согласно

правилам грамматики, приведенное здесь

числительное следует понимать как употребленное

в родительном падеже «десяти», то есть «на

завершении десяти»)*. <... >

Переводя строфу таким образом, мы видим,

что на древней родине арьев солнце завершало

свой годовой курс за десять месяцев и скрывалось,

и тогда Индра вступал в битву с Вритрой, стремясь

снова поднять солнце в небо. Это он похищал

диск солнца и вооружался им для борьбы с

демонами (Вритрой, именуемым также Шушной,

Ашушей и Куявой — эти слова выступают как

определения качества Вритры и означают «засуха

», «прожорливый» и «проклятье для урожая»).

Вся эта легенда, приводимая не только в одном

гимне, в целом, будучи разъяснена посредством

арктической теории, становится понятной.

* Здесь в скобках изложена суть споров Тилака с другими

учеными по данному вопросу. О необходимости исключения

из перевода подобных страниц сказано в предисловии

переводчика.

346 ГЛАВА X

О ТРЕХ ШАГАХ ВИШНУ

В Ведах есть еще несколько легенд, указывающих

на климат Арктики и на условия сложения

связанного с ними календаря. Я намерен вкратце

изложить их. Одной из таких легенд является неоднократно

приводимое в Ригведе упоминание о

трех шагах Вишну (I, 22, 17, 18; I, 154, 2).

Яска (Нир., XII, 19) приводит мнение двух

давних авторов о характере и значении этих

трех шагов. Один из исследователей, Шакапуни,

считает, что они обозначают шаги по земле, по

воздуху и по небу. Другой же, Аурнавабха, полагает,

что один шаг приходится на гору, из-за

которой восходит солнце, второй — на небо, а

третий — на гору солнечного заката.

Макс Мюллер думает?, что это символическое

обозначение восхода, кульминации и захода солнца,

а Д. Муир ссылается на строки из «Рамаяны

», где упоминается гора солнечного восхода, и

утверждает, что первый шаг Вишну пришелся на

вершину этой горы, именуемой Сауманаса. Затем

он говорит, что второй шаг приходится на гору

Меру, так как «когда солнце обходит Джамбудвипу

(центральную область мира) с севера, его

лучше всего видно с ее вершины»; это утверждение

наводит на мысль, что, судя по «Рамаяне»,

третьим шагом Вишну окружал всю Джамбудвипу,

и он свершался на закате. В литературе Пуран

эти три шага Вишну являются тремя шагами

Ваманы — пятого воплощения (аватары) Вишну,

принявшего облик карлика. В таком образе Вишну

по'дошел к могучему правителю Бали, приносившему

жертву, и попросил разрешения сделать

три шага. Получив разрешение, Вишну сразу

принял свой всеобъемлющий образ и первым шагом

покрыл всю землю, вторым — всю атмосферу,

и тогда удивленный этой метаморфозой

% ВЕДИЧЕСКИЕ МИФЫ ОБ УТРЕННИХ БОЖЕСТВАХ 347

Бали, который правил вселенной, исполняя закон

ненарушения своего слова, разрешил сделать и

третий шаг. И Вишну третьим шагом наступил

ему на голову, вдавив его в нижний мир и освободив

таким путем всю вселенную для Индры,

которую некогда Бали у него и похитил.

Среди всех этих интерпретаций четко просматривается

одна идея — та, что Вишну представляет

собою солнце в той или иной форме. Поэтому

с особой тщательностью мы должны всмот„

реться во все ведические пассажи, относящиеся к

-* Вишну, тем более что не все ученые сходятся во

мнении, что именно представляют собой эти три

{ шага — дневной или годовой курс солнца. Нам

, следует выяснить, какой из этих взглядов соответ

•. ствует указаниям в Ведах. В гимне (I, 155, 6)

'- Вишну предстает как погоняющий своих 90 ко

«• ней, подобно катящемуся колесу. Эти 90 коней,

#' имеющих четыре имени, явно соотносятся с 460

т днями, разделенными на четыре группы, или се*

зона, по 90 дней. Это свидетельство четко ука•

J». зывает на то, что годовой курс солнца должен

•S быть принят за основу подвигов Вишну. В Риг-

веде же сообщается, что Вишну был близким

> ' другом Индры (I, 22, 19) и помогал ему в бит%

ве с Вритрой. В гимне (IV, 18, 11) Индра, го1-

товый убить Вритру, взывает к Вишну: «О, друг

1 Вишну, шагай пошире»; близко к этому звучат

\ и слова гимна (VIII, 12, 27), а в гимне (I, 156, 4)

f Вишну с помощью своего друга открывает стой

- ло коров. 4 Оба они, и Вишну, и Индра, описый.

ваются как победители Шамбары; они победили

* множество Асуров-варчинов и вознесли солнце,

% зарю и огонь. Из этих пассажей видно, что

Вишну помогал Индре в борьбе с Вритрой (VIII,

100, 12), а если это так, то один из его шагов

* Должен был прийтись на область этой битвы, то

" *• есть на нижний мир.

348 ГЛАВА X

В этом случае мы можем понять, почему два

шага Вишну люди видели, а третий был недоступен

зрению ни птиц, ни смертных (I, 155, 5;

VII, 99, 1), и это понимание правильно, ибо нижний

мир невидим. Мы уже встречали указания

на то, что прибежище Вритры описывается как

скрытое и наполненное мраком и водой. И если

Вишну помогал Индре, его третий шаг должен

был соотноситься с убежищем Вритры. Итак, под

шагами Вишну понимается годовой курс солнца,

разделенный на три части. В течение двух из

них солнце бывает над горизонтом, а поэтому два

его шага видимы. Но в последнюю треть года

солнце скрывается за горизонтом, и наступает тьма,

то есть третий шаг уже не виден. Вот тогда-то

он и помогал Индре в его борьбе и убийстве Вритры

и возвращал зарю, солнце и возможность приносить

жертвы.

Выше уже указывалось, что битва Индры с

Шамбарой начиналась на 40-й день осени («шарада

»), или на восьмой месяц от начала года, от

весны. Вот эти восемь месяцев света и четыре

месяца тьмы как раз и представлены легендой о

двух видимых и одном невидимом шагах Вишну.

Легенды Пуран, относящиеся к Вишну, в частности,

указание на его ежегодный сон длительностью

в четыре месяца, поддерживают этот

взгляд. Следует отметить и то, что Вишну спит

на кольцах вечного змея на бескрайнем океане, и

эти образы свидетельствуют и об океане, и о

змее Ахи, упоминаемом в легендах о Вритре как

о его *воплощении.

Высказывалось и мнение, что под этим сном

Вишну следует понимать дождливый сезон длительностью

в четыре месяца, но это позднее и

неверное объяснение, вроде того, которое мы отметили

относительно вод в последней главе. Ее

' ВЕДИЧЕСКИЕ МИФЫ ОБ У1РЕННИХ БОЖЕСТВАХ 349

ли подвиги Индры перенести на последний сезон

года, то есть на дождливый сезон «варша», то

и период сна Вишну тоже будет связан с этим

сезоном, но ведь изначально его сон идентичен

его третьему шагу, и он невидим, тогда как

дожди указанного сезона вполне видимы. Нет,

только долгий мрак зимнего периода в арктическом

регионе может адекватно представлять собой

третий шаг Вишну, период его сна. Следует

упомянуть, что таким же образом поясняли и легенду

о фригийском боге, который, по Плутарху,

спал всю зиму и обретал активность только

летом. К такому же выводу приводят и ирландс

> кие сказания об ултонских героях, как считает и

профессор Райе.

Но, кроме пуранических легенд о сне Вишну,

. мы видим и ведические, имеющие то же значе

- ние. Так, в Ригведе (VII, 100, 6) к Вишну при-

меняется отрицательное определение «шипивишта»

j, («запаршивевший»). И поэт восклицает: «О Виш'•

ну, какая на тебе вина, что ты называешь себя

v шипивишта? » Яска (Нир., V, 7-9), ссылаясь на

? Аупаманьява, говорит о древней традиции присваивать

Вишну два имени — Шипивишта и Вишну,

из которых первое имеет негативный смысл. Но

сам Яска объясняет это так: это имя может означать

«прикрытый, как личные места» или же

«имеющий потемневшие лучи». Яска предлагает

также альтернативный вариант, переводя это слово

как некое хвалебное обращение — «тот, чьи

лучи («шипаях») явлены («авиштах»)».

Некоторые ученые предположили, что значение

слова «шипивишта» стало ко времени Яски

уже неясным, но мне это не кажется вероятным,

так как даже в более поздней литературе это

слово выступает как бранное обращение, означающее

того, кто поражен неизлечимой кожной

болезнью. Точное значение прозвища может

350 ГЛАВА X

быть и неясным, но нет сомнений в том, что это

слово и в поздней санскритской литературе имело

негативное значение.

Но в дни, когда происхождение этого определения

применительно к Вишну было забыто, теологи

и ученые пытались изменить его оскорбительный

смысл, предлагая альтернативное значение,

и Яска, возможно, был первым из числа

последователей школы Нирукты, который старался

придать положительное значение слову

«шипивишта», пояснив, что «шипи» может означать

«лучи». Вот почему Д. Муир, анализируя

«Махабхарату» (Шанти-парван, гл. 342), где Яска

впервые применяет этот эпитет к Вишну, полагает,

что автор этого эпоса «не был знатоком Вед».

Мы и в «Тайттирийя Самхите» видим, что

люди почитали Вишну" под этим именем (II, 2,

12, 4-5) и что слово «шипи» обозначает «скот»,

«жертва» или «лучи». Но эти этимологические

изыскания не в состоянии ввести положительное

значение этого слова в санскритскую литературу,

и одного этого факта достаточно, чтобы показать,

что слово «шипивишта» всегда было термином,

означавшим какой-то телесный недостаток,

хотя точный его смысл не установлен. Теологи,

надо отдать им справедливость, пробовали

объяснить это слово по-разному, но главным образом

потому, что не хотели применять оскорбительные

эпитеты к богам — это заботило их

больше, чем поиск реального значения слова. Так

и произошло, что слово «шипивишта», изначально

отрицательное по смыслу, было переделано в

некое тайное имя бога. Но эта переделка отразилась

лишь на теологической литературе и не

прошла в нетеологические произведения, так как

негативное значение слова слишком хорошо известно

народу. Поэтому не может быть сомнений

ВЕДИЧЕСКИЕ МИФЫ ОБ УТРЕННИХ БОЖЕСТВАХ 35J

в том, что в гимне (VII, 100, 5, 6) оно применено

в своем негативном значении.

Эти слова были переведены Д. Муиром так:

«Я, преданный почитатель, знающий религиозные

правила, сегодня прославляю это твое имя Шипивишта,

восхваляю тебя, кто силен и пребывает

выше этого нижнего мира, и чем ты Вишну

провинился, что называешь себя шипивишта (говоришь

«я шипивишта»). Не скрывай от нас этого

облика, поскольку ты обрел другую форму в

битве». Ключ к пониманию этого пассажа скрыт

в словах «пребывающий в нижнем мире» или

«над нижним миром». Ведь это в нижнем мире

Вишну обрел плохое имя. А что оно собой представляло

на самом деле? «Шипивишта» означает

и «укутанный, как шепа», и «тот, чьи лучи померкли

», или «временно скрытый в темных

покровах». Поэт, таким образом, просит Вишну

не стыдиться того, что к нему применим этот

эпитет, потому что эта новая его форма временна,

как темный панцирь для борьбы с Асурами,

а когда понадобится, Вишну обретет свой истинный

образ, представая перед почитателями.

Таково истинное значение слов, процитированных

выше, и, несмотря на попытки Яски и других

ученых превратить плохое имя в хорошее путем

этимологических спекуляций, совершенно

ясно, что «шипивишта» было нехорошим именем

и обозначало темный вид Вишну во время его

борьбы с демонами в нижнем мире, когда он

двигался по нижнему миру. И в этом имени нет

ничего такого, чего могли бы стыдиться его почитатели.

Поздняя пураническая традиция представляет

Вишну спящим в течение этого периода, но одно

и то же означает и его сон, и его болезнь. Это

повесть о Вишну, ушедшем в нижний мир, потемнев

или заболев при этом, чтобы наступить

352 ГЛАВА X

третьим шагом на голову Асуры, или же, облачившись

в темные доспехи, помогать Индре в

его борьбе за воды и свет, в той борьбе, которая,

как мы видели, длилась долго и имела своим

результатом свободное течение воды, рождение

зари и восход солнца в его сияющих доспехах

после столь долгой и непрерывной тьмы.

Сравнение с прибежищами других ведических

богов, о которых говорится, что они, подобно

Вишну, пересекают вселенную, подтверждает изложенный

взгляд. Одним из таких богов является

Савитрь* — Савитар. В гимне (V, 81, 3) о нем сказано,

что он измеряет мир, а в гимне (I, 35, 6)

мы читаем: «Есть три неба Савитара, два из

них близко, а третье, хранящее героев, находится

в мире Ямы». Это значит, что два прибежища

Савитара расположены в верхнем небе, а одно —

в нижнем мире, в царстве Ямы.

Другим богом, пересекающим, как бы измеряющим

небо, является Агни. У него тоже три места

— одно в океане («самудра»), другое в небе

(«диви»), а третье в водах («апасу») (VI, 7, 7;

I, 95, 3). У него три света, или тройной свет

(III, 26, 7), три головы (I, 146, 1) и три прибежища,

силы или языка (III, 20, 2; VIII, 39, 8).

Хотя эти три прибежища не всегда подобны другим,

тем не менее одно из них явно (уподоблено)

совпадает с третьим шагом Вишну, и в гимне

(X, 1, 3) указывается, что только Вишну знает

третье прибежище Агни, и в гимне (V, 3, 3)

Агни вместе с последним шагом Вишну охраняет

священных коров. Это описание совпадает с указаниями

в гимне (I, 154, 5, 6), где сказано, что

* Написание этого имени как «Савитрь» точнее соответ 1

ствует ведическому, чем принятое на Западе «Савитар», но в!

дальнейшем, для более удобного написания падежных форм

этого имени, оно будет приводиться как «Савитар». Напомним,

что это одно из имен Солнца.

ВЕДИЧЕСКИЕ МИФЫ ОБ УТРЕННИХ БОЖЕСТВАХ 353

быстро стремящиеся коровы и источник счастья

находятся в том месте, куда пришелся третий шаг

Вишну. Выше уже указывалось, что Агни иногда

выступает как солнце, как одно из его воплощений.

Его пребывание в воде и его появление

из воды как порожденного ею ребенка («апам

напат») — это только версия рассказа об уходе

солнца надолго за горизонт и о его появлении из

нижнего океана в конце долгой арктической

ночи. Вишну — это тоже солнце, тоже одно из

его имен. Легко увидеть полное подобие третьего

шага Вишну третьему жилищу Агни.

В число богов, пересекающих пространство,

входят (как третьи в их порядке) и Ашвины, которых

именуют в Ригведе много раз «ходящими

вокруг» (I, 46, 14; I, 117, 6). О них говорится,

что они имеют три пристанища (VIII, 8, 23) и

их колесница, которая равно движется по обоим

мирам (I, 30, 18), имеет три колеса, одно из которых

пребывает в пещере или тайном месте,

подобно невидимому третьему шагу Вишну (X, 85,

14-16).

Это соответствие, прослеживаемое между тремя

убежищами трех пересекающих пространство богов,

не может рассматриваться как случайное. Если

это верно, то общим результатом всех вышерассмотренных

пассажей является вывод, что это

третье жилище, или убежище, следует в каждом

из этих указаний воспринимать как нижний

мир — мир питри, или Ямы, мир вод и мрака.

ТРЕТИЙ Б БОДЕ (ТРЕТИЙ ВОДНЫЙ)

Выше говорилось, что год, разделенный на

три части по четыре месяца, представляет собой

три шага Вишну. Первые два из них видимы, в

отличие от третьего, который скрыт. Здесь явно

354 ГЛАВА X

речь идет о древней родине арьев, где солнце

было над горизонтом только восемь месяцев. Если

мы персонифицируем объекты этой легенды,

эти три части года, то встретимся с легендой о

трех братьях, повествующей о том, что два старших

брата, сговорившись, столкнули третьего в

яму мрака. Это и есть повесть о Трита Аптье в

Ригведе, или о Тхраэтаоне в Авесте.