Б. Г. Тилак 15 страница

— а их много в ведической жертвоприносительнои

литературе — я предпочту привести прямые

указания о длительности проведения годовых

саттр, взятые из хорошо известных памятников

ведической литературы. В этих указаниях нет ни

ПУТЬ КОРОВ 2Ц

чего легендарного, а поэтому они абсолютно точны

и надежны. Выше уже говорилось, что институт

жертвоприношений очень стар и был известен

среди азиатской и европейской ветвей

арийской расы. Он был фактически главным религиозным

ритуалом этих народов, и, естественно,

каждая деталь, касающаяся принесения жертв,

тщательно соблюдалась, точно определяемая жрецами,

ответственными за эти церемонии. Надо

признать, что, обосновывая преимущества того или

иного практического содержания ритуала, жрецы

иногда не сходились во мнениях, но детали жертвоприношения

были фактами, установленными в

строгом соответствии с обычаем и традицией, как

бы ни объяснялось их происхождение. Но обычно

факты были столь неколебимы, что не требовали

никаких разъяснений, и жрецам оставалось довольствоваться

твердой приверженностью к практике,

поясняя, что «так повелось с незапамятных

времен ».

В свете таких свидетельств мы сейчас обратимся

к рассмотрению длительности ежегодных

саттр в древние времена.

Существовало много видов годовых саттр, таких,

как «Адитьянам-аянам», «Ангирасам-аянам»,

«Гавам-аянам» и т. п., упоминаемых в Брахманах

и «Шраута-сутрах». Д-р М. Хауг заметил, что

они, возможно, возникли как имитация годового

движения солнца. Они относятся к числу древнейших

ведических жертвоприношений и в литературе,

посвященной этим процессам, описаны в

мельчайших подробностях и с большой тщательностью.

Нельзя сказать, однако, что все годовые

саттры существенно отличались одна от другой,

но в зависимости от обстоятельств существовало

немало мелких вариантов и модификаций их основного

типа. И вот Гавам-аянам является одной

из них. Так, в «Айтарейя Брахмане» указы

212 ГЛАВА VU1

вается, что (IV, 17): «Они проводят Гавам-аянам —

ряд жертвоприносительных церемоний, называемых

«путь коров».

Коровы — это Адитья (боги месяцев). Проводимая

череда пути коров является в то же время

Адитьянам-аянам — путем Адитьев. И если мы примем

длительность проведения Гавам-аянам за правило,

приложимое ко всем другим годовым саттрам,

нам не надо будет исследовать этот вопрос

по каждой из них в отдельности. Саттра Гавамаянам,

то есть путь коров, полностью описана в

трех местах: один раз в «Айтарейя Брахмане», и

дважды в «Тайттирийя Самхите». Начнем с описания

происхождения и длительности этой саттры

в «Айтарейя Брахмане» (IV, 17).

«Коровы, желая обрести копыта и рога, однажды

проводили череду жертвоприносительных

церемоний. На десятый месяц этой церемонии они

обрели копыта и рога. Они сказали: «Мы достигли

исполнения того желания, ради которого мы

приступили к исполнению этих жертвоприносительных

правил. Давайте встанем (церемония завершена)

». Встали те, кто получил рога. А у

тех, кто остался сидеть, говоря «надо закончить

весь год», рога исчезли в силу их сомнения. Они

стали безрогими. Продолжая жертвоприношение,

они породили энергию. Затем (проведя ритуал в

течение всех двенадцати месяцев и обеспечив все

сезоны) они встали в конце, поскольку они выработали

энергию (для воспроизведения рогов, копыт

и прочего разрушившегося). Так коровы

привлекли к себе всеобщую любовь (всего мира),

и они» красивы (будучи украшаемыми всеми)».

Здесь четко указывается, что сначала коровы

достигли исполнения своего желания за десять месяцев,

и многие из них прекратили церемонию.

А те, кто остались и еще два месяца занимались

жертвоприношением, будучи недоверчивыми, по

ПУТЬ КОРОВ Ш

теряли за свое недоверие рога, уже обретенные.

Отсюда становится ясно, что эта годовая саттра,

которая в Брахманах и Самхитах именуется двенадцатимесячной,

имитирует ежегодный курс солнца

в 12 месяцев, тогда как раньше она завершалась

в десять месяцев. Почему так произошло?

Почему эта саттра длится по своей природе ежегодно

12 месяцев, а раньше проводилась в течение

десяти? Это очень важные вопросы. Как это

жертвоприносители получали успешные результаты

12-месячной саттры, проводя ее только в течение

десяти? «Айтарейя Брахмана» не отвечает на

эти вопросы и не дает ключа к их разрешению.

Если же мы вернемся к «Тайттирийя Самхите» —

наиболее древней и авторитетной работе по жертвоприносительным

церемониям, — мы увидим в

ней четко поставленные эти вопросы.

Эта «Самхита» сообщает, что Гавам-аянам может

быть завершена и в десять, и в двенадцать

месяцев по выбору жертвоприносителя, но полностью

признает невозможность объяснить причину

того, как это саттра 12 месяцев может быть завершена

в десять. И единственным пояснением

служит то, что «это очень старая практика, утвержденная

в незапамятные времена».

Вот это утверждение очень важно для нас, и я

привожу подробный перевод обоих содержащихся

в нем разъяснений. Первое мы видим в «Тайттирийя

Самхите» (VII, 5, 1, 1-2): «Коровы проводили

это жертвоприношение, желая: мы безрогие,

да вырастут на нас рога. Их действия длились

десять месяцев. Потом, когда рога выросли, они

поднялись, говоря: мы достигли. Но те, у кого

рога не появились, поднялись после окончания

года, говоря: мы достигли. И те, у кого рога выросли,

и те, у кого не выросли, все поднялись,

говоря: мы достигли. Итак, эта вся церемония

(проводимая коровами) длилась год (была годовой).

214 ГЛАВА VIII

Те, кто это знает, завершают год воистину процветая.

Поэтому безрогая (корова) движется (пасется)

довольная в течение двух дождливых месяцев.

Вот чего она достигла, проведя саттру. А

поэтому все, что делают в доме того, кто свершает

годовую саттру, (бывает) успешным, своевременным

и правильным».

Это несколько отличается от излагаемого в

«Айтарейя Брахмане». В «Самхите» те коровы,

которые проводили ритуал 12 месяцев, описываются

все же как безрогие, но взамен обретенной

энергии они получили как награду за продление

ритуальных действий возможность с удовольствием

пастись те два месяца дождей, в течение которых,

как замечает комментатор, рогатым коровам

рога мешают свободно щипать свежепрорастающую

в полях траву. •

Но указания на длительность саттры — то десять,

то двенадцать месяцев — одинаковы и в

«Самхите», и в «Брахмане». «Самхита» снова касается

этого вопроса в следующем разделе («Ануваке

», VII, 5, 2, 1-2) и продолжает описывать

церемониальные действия коров: «Коровы проводили

это жертвоприношение, будучи безрогими

и желая обрести рога. Их действия длились десять

месяцев, а затем, когда рога выросли, они сказали:

мы обрели. Давайте встанем, мы достигли

желаемого, ради которого мы садились (начиная

церемонию). Но половина или примерно столько

из их числа сказали: мы, конечно, будем еще

сидеть два месяца до двенадцатого (два оставшихся)

и встанем только после завершения года. Некоторое

из них обрели рога на двенадцатый месяц

благодаря своей вере, (тогда как) не поверившие

в это те (кого видим) остались безрогими.

Обе (группы) — те, кто обрел рога, и те, кто обрел

энергию, достигли своей цели. Тот, кто знает

это, процветает, поднимаясь (от жертвоприно

ПУТЬ КОРОВ 215_

шения) на десятый или на двенадцатый месяц.

Они, конечно, идут по (должному) пути; он, идущий

по пути, несомненно, достигнет (благого) конца.

Таков этот успешный путь (аянам). Поэтому

он благословен для коров (го-сани)».

Этот пассаж в своей первой части повторяет

историю, приводимую в предшествующем разделе

(«Ануваке») «Тайттирийя Самхиты» и в «Айтарейя

Брахмане», но с легкими разночтениями. Последняя

часть содержит два важных указания: во-первых,

завершим ли мы жертвоприношение в десять

или двенадцать месяцев, религиозная награда,

ее плод будет в любом случае одинаков, ибо

сказано, что оба процветут в равной мере; и,

во-вторых, сказано, что это верно, так как это

«путь», или, как говорил Саяна, «незапамятный

обычай». «Самхита» не объясняет, почему годовая

саттра, которая должна бы длиться двенадцать месяцев,

и на деле так и происходит теперь, может

быть завершена в десять месяцев. Эта неувязка

весьма примечательна, имея в виду то, что «Самхита

» иногда погружается в рассуждения по поводу

происхождения правил жертвоприношений. Но

так или иначе мы видим два четко установленных

факта: 1) во времена «Тайттирийя Самхиты»

весь ритуал Гавам-аянам как вид годовой саттры

мог быть завершен за десять месяцев, 2) в то время

не была уже известна причина, почему это

двенадцатимесячную саттру можно было завершить

в десять, кроме одной — «это незапамятный

обычай».,, И в «Тандья Брахмане» (IV, 1) приводятся

подобные рассуждения, и явно признается

двойной характер Гавам-аянам в смысле ее длительности.

Саяна и Бхатт Бхаскара в своих комментариях

к «Тайттирийя Самхите» не высказали ничего нового

по поводу разной длительности годовой саттры.

Ниже мы остановимся на значении «коров»

216 ГЛАВА VIII

в приведенных пассажах. А сейчас остановимся

на вопросе о длительности саттры и, сравнив

изложенные в «Самхите» факты о двойственном

характере ее длительности с легендой о Дашагвах

с их десятимесячными жертвоприношениями,

придем к бесспорному заключению, что предки

ведических арьев завершали свои годовые жертвоприношения

в десять месяцев. Такая длительность

саттры должна была измениться, когда арьи

переселились в другие места обитания и проведение

саттр стало двенадцатимесячным. Но консерватизм

в этих делах так силен, что старая практика

пережила изменения в календаре, и следовало

признать, что период проведения саттры,

указанный в «Самхите», является альтернативным,

и «Тайттирийя Самхита» зафиксировала его как

альтернативный, указав, *что это древняя практика.

Я полагаю, что это решает проблему длительности

этих саттр в древности. И какие бы резоны

ни приводились, вне всяких сомнений находится

тот факт, что древнейшие годовые саттры длились

только десять месяцев.

Но не только «Тайттирийя Самхита» не в состоянии

указать причину сохранения этого реликта

древнего календаря, этой длительности годовой

саттры. Мы должны еще вспомнить, что в европейском

календаре есть месяц, называемый децембер,

то есть «десятый» («десять» будет по-латыни

«децем», на санскрите «дашан»; кроме того,

латинское «бер» сопоставимо с санскритским

«вара» — «время, период»). Мы все знаем также,

что Нума добавил два месяца к древнему римскому

" календарю и превратил его в двенадцатимесячный.

Плутарх в своем жизнеописании Нумы

приводит другую историю, говоря, что, как некоторые

сообщают, Нума просто перенес эти два

месяца с конца к началу года и ничего не добавлял.

Но сами названия месяцев говорят, что это не

ПУТЬ КОРОВ 2П_

так — они соответствуют их числу по порядку в

годе, и не может вдруг возникнуть одно название

«децембер» вне связи с другими. Плутарх,

однако, правильно подметил, что «название этого

последнего месяца завершало римский год, показывая,

что в нем было десять, а не двенадцать

месяцев».

Но если и были какие-то сомнения по нашему

году, то они снимаются выявлением аналогий

между Гавам-аянам и легендами о Дашагвах и

Диргхатамасе. Макробиус, говоря о Нуме, тоже

утверждает, что он не просто перенес, а добавил

два месяца к старому римскому календарю. А о

том, что содержит Авеста, мы сообщим позже,

там, где будут обсуждаться традиции древнего года,

выявляемые у других арийских рас. Здесь же достаточно

сказано о том, что старый римский календарь

состоял из десяти месяцев, и, подобно

продлению церемонии Гавам-аянам, он изменился,

удлинившись до двенадцати месяцев. Насколько я

знаю, еще не открыта причина, почему в древности

он был короче на два месяца. Наблюдается

обратная тенденция — или считать, что эта традиция

неудобоприемлема, или вообще ее следует игнорировать.

Но ее никак нельзя отбросить, поскольку

перед нашими глазами возникает слово

«децембер», и мы знаем, откуда оно произошло.

Энциклопедия «Британника» фиксирует древнюю

традицию, что старейший римский год Ромула

имел десять месяцев, или 304 дня. Там сказано,

что «неизвестно, как были представлены остальные

дни». И если мы во всеоружии современной

науки не можем сказать, почему старый римский

год состоял только из десяти месяцев и как

распределялись остальные дни, то мы не должны

удивляться, что «Тайттирийя Самхита» воздерживалась

от размышлений по этому поводу и только

повторяла, что таков был «путь», или же ста

218 ГЛАВА VIII

рый обычай, или же традиция, воспринятая от

многих поколений с незапамятных времен.

Но вот теперь арктическая теория бросает свет

на эту старую традицию, как ведическую, так и

римскую, и если мы примем Гавам-аянам и десять

месяцев римского календаря как реликты того периода,

когда предки этих обеих рас жили вместе

в циркумполярном регионе, то трудности исчезнут

в вопросах о распределении оставшихся

дней. Это был период долгой ночи — время, когда

Индра боролся с Валой, чтобы освободить запертых

им коров, а Геркулес убивал гигантское

трехглавое изрыгающее огонь чудовище, похитившее

его коров и спрятавшее их в пещере,

притащив их туда задом наперед, чтобы не осталось

правильных следов.

Когда арьи мигрировали к югу от древних

мест своего пребывания, им пришлось изменить

календарь, добавив два месяца (солнечного света)

в целях соответствия его новым условиям жизни.

Но следы старого календаря не могли быть полностью

стерты, и для нас осталось достаточно

свидетельств в традициях и в ритуалах жертвоприношений,

чтобы укрепить наше знание о том,

что в так называемый индогерманский период год

состоял из десяти месяцев света и двух месяцев

мрака. Это заключение в дальнейшем подтвердилось

тевтонскими мифами и легендами, как это

поясняет профессор Райе (его взгляды будут приведены

суммарно в соответствующей главе).

В «Тайттирийя Самхите» и в «Айтарейя Брахмане

» говорится о ритуале Гавам-аянам как о действительно

проводившемся коровами. Могли ли

животные заниматься этим, или это было нечто

другое? Мы видели, что «Айтарейя Брахмана» сообщает:

«Коровы — это Адитьи», то есть божества

месяцев, а действия коров — это действия солнечных

божеств месяцев. Это утверждения «Брахманы»

ПУТЬ КОРОВ

подтвердила сравнительная мифология. В мифологических

легендах коровы представляют собой

дни и ночи года, и не только в Ведах, но и в

греческой мифологии. Теперь мы можем лучше

определить происхождение этих жертвоприносительных

серий, а не говорить о действиях, якобы

проводимых животными ради обретения рогов.

Профессор Макс Мюллер в своих трудах по

мифологии писал так: «Коровы выступали как бы

в трех ролях: обычные живые коровы, затем коровы

в образе темных туч (дождь — молоко) и,

наконец, коровы, покидавшие темные ночные

свои укрытия (это был образ утренних лучей). В

Ведах бывает иногда трудно понять, о какой разновидности

идет речь. Мы стремимся четко определить

это, а поэты древности как бы играли в

смесь этих образов, наслаждаясь такой игрой. В

Ригведе (I, 32, 11) пленные воды сравниваются с

коровами, которых похитил Пани, но ведические

сравнения легко идентифицируются. Заря, например,

не просто сравнивается с коровой, но так и

называется. Так, мы читаем в гимне (I, 92, 1):

«Эти зори озарили восточную половину неба, расширили

свое сияние, сверкающие коровы приближаются

» Матери-коровы (гавах) могут здесь быть

только зорями.

В Ведах множественное число постоянно употребляется

вместо единственного. В гимне (I, 93, 4)

мы читаем: «Агнишомау лишил Пани его коров,

добыл свет для многих». Здесь снова коровы —

это зори, ^спрятанные Пани в темных стайках или

пещерах ночи, обнаруженные Сарамой и «освобождаемые

каждое утро богами света». Мы видим

и в гимне (I, 62, 3), что Брихаспати расколол

скалу и нашел коров. Об Индре говорится

(II, 19, 3), что он освободил солнце и нашел коров;

а Брихаспати (II, 24, 3) выпустил коров, расколов

скалу своим словом, убрал тьму и осветил

220 ГЛАВА VIII

небо. Что же может быть яснее? О Марутах также

сказано, что они открыли коров, (II, 34, 1);

Агни (V, 14, 4) восхваляется за то, что убил врагов,

одолел мрак светом и нашел коров, воды и

солнце. И во всех этих пассажах мы не видим

в текстах таких частиц речи, как «ива» или «на»,

которые указывали бы на то, что коровы упоминаются

метафорически. О зорях и днях прямо говорится

как о коровах, покидающих темные стайки

или спасаемых от злых демонов. И если коровы

упоминаются во множественном числе, тут же это

применяется и к зорям (Ушас), о которых говорится,

что их много, как, например, в гимне (II, 28, 2):

«при приближении зорь с их коровами». А отсюда

надо сделать лишь маленький шаг, чтобы

можно было говорить об одной Заре как о матери

коров (IV, 52, 2). А. Кун думал, что этих

коров следует понимать как красные облака

утра, но облака не всегда сопровождают восход

солнца, как неверно и утверждение, что их уводят

и держат взаперти силы ночного мрака.

Но важно и во многом помогает решить ряд

вопросов то, что эти коровы и быки зари и восходящего

солнца встречаются также и в других

мифологиях, четко обозначая там дни. Их подсчитывают

как 12 раз по 30, то есть как 12 лунных

месяцев по 30 дней. И если Гелиос имел

350 быков и 350 овец, это может относиться только

к дням и ночам года и говорит о том, что

арьи до своего разделения знали такой год».

Итак, мифологические коровы — это дни и ночи,

или зори, которые запер Пани, но не реально существующие

рогатые коровы. Принимая такое пояснение

и признавая, что если эти метафорические

коровы и совершали ритуал Гавам-аянам («гавах» —

это «коровы»), нетрудно увидеть, что под этой

странной историей о коровах, приносящих жертвы

ради получения рогов, скрывается замечательный

ПУТЬ КОРОВ 22/

реальный факт: эти коровы дней и ночей, освобожденные

из плена Пани, двинулись в десятимесячный

путь, совершая древнейшее длительное

действие, именуемое Гавам-аянам — «путь коров».

Это означает, что древний год арьев состоял

из десяти месяцев и долгой ночи, на время которой

коров снова уводили силы мрака. Мы уже

видели выше, что старый римский год насчитывал

десять месяцев, да и в Авесте, как будет рассказано

ниже, говорится о десяти месяцах лета, царившего

в Айрьяна Ваэджо до того, как эта родина

была захвачена злыми силами, приведшими

сюда лед и суровую зиму. Таким образом,

десятимесячный год и двухмесячная ночь были известны

арьям до их разделения. И указания на это

в ведической литературе не могут считаться ни

крайне редкими, ни воображаемыми. Это реликты

древней истории, достоверно сохраненные в

индийской литературе о жертвоприношениях. И

если это неправильно понималось, то лишь из-за

того, что не был еще найден ключ к правильному

их восприятию.

Как уже говорилось выше, год в циркумполярном

регионе имеет разные локальные количества

месяцев солнечного света. И установленный десятимесячный

год солнца не был единственно известным

в древности. Мы уже видели, что легенда

об Адити указывает на существование семимесячного

солнечного года, а рассказ о группе тридцати

зорь-сестер поддерживает эту мысль. Но

кажется, что десятимесячный год преобладал или

же был цзбран как средний из ряда других. Этот

взгляд, возможно, поддерживается тем, что в Ригведе

(X, 62, 6) считаются наиболее важными и

главными Ангирасы в своих разных формах

(вирупах) — в образах Навагвов и Дашагвов. Но

какой бы ни был взгляд нам ближе, фактом является

то, что существовали годы солнца в семь,

восемь, девять, десять и одиннадцать месяцев, если

222 ГЛАВА VIII

древняя родина арьев лежала в пределах арктического

круга (Полярного круга).

Профессор Макс Мюллер в своем вышеприведенном

тексте указывает, что греческий старый

год, вероятно, состоял из 350 дней (их представляли

350 быков Гелиоса, а 350 овец представляли

собой ночи). Он упоминает также, что в германской

мифологии есть рассказ о 700 золотых кольцах

Виланда-кузнеца, и, сравнивая это количество

с упоминаемыми в Ригведе (I, 164, 11) 720 сыновьями

Агни, он приходит к заключению, что

так в германской мифологии представлен год в

350 дней. Этот год короче на 10 дней, чем принятый

год в 360 дней, или укорочен на 15 дней

по сравнению с полным солярным годом. Поэтому

ясно, что год в 350 дней существовал до разделения

арьев, а за ним должна была следовать десятидневная

ночь. Но там, где год состоял из 300

дней, долгая ночь длилась не менее 60 суток.

Так делается очевидной картина разных типов

долгих ночей. И нам необходимо уяснить, можем

ли мы найти свидетельство того, что наибольшая

длительность ночи была известна до разделения

арьев.

Профессор Макс Мюллер продолжает свои наблюдения

о коровах и быках Гелиоса, приходя к

выводам: «Эти коровы и быки Гелиоса опираются

на данные Веды, но Гомер еще яснее говорит

о них. Когда указывается, что товарищи Одиссея

съели быков Гелиоса, утратив, таким образом,

свой возврат домой, вряд ли мы можем воспринимать

это как современное выражение типа

«проесть, то есть потерять дни», хотя и трудно

увидеть другой смысл.

Равно загадочна и другая басня у Гомера, в которой

Гермес крадет быков Аполлона и двух из

них убивает. Говорится о 50 быках Аполлона

(иногда говорится о 100 коровах, 12 быках и од

ПУТЬ КОРОВ 223_

ном воле), что напоминает число недель в лунном

месяце. Но почему Гермес уводит все стадо,

а затем убивает двух — понять трудно, если мы

не увидим в них двух добавочных месяцев четырехлетнего

цикла».

В свете же арктической теории представленная

здесь загадка решается без затруднений. Увод или

кражу коров не надо теперь объяснять в современном

смысле потери времени, как не надо это относить

на счет выдумок древних бардов. Легенды

или традиционные сказания о краже, угоне или

пожирании коров и быков — это только форма

указания на то, что исчезло столько-то времени,

поглощенного долгой ночью, наступающей в

конце года и продолжающейся разные периоды

времени в зависимости от места ее протекания.

Без должного разъяснения теории борьбы света

и тьмы эти легенды понять нельзя. Но, принимая

суть арктической теории, мы избегаем затруднений

с выяснением многих загадок. Так, если в ведической

мифологии о коровах тоже говорится, что

их похищает Вритра или Вала, но их количество

нигде не приводится с точностью до тех пор,

пока мы не познакомимся с рассказом о Риджрашве

(Красный конь), где становится ясной модификация

рассказа о краже коров. Этот Риджрашва

убил не то 100, не то 101 овцу и отдал

их волчище на съедение (I, 116, 16; I, 117, 18).

Ведическая литература о жертвоприношениях

сохранила для нас важный реликт, касающийся

старого календаря и особенно вопроса долгой

ночи. Но этот реликт так глубоко погребен под

грузом поздних разъяснений, адаптации и исправлений,

что нам здесь необходимо истратить некоторое

время на ознакомление с историей принесения

в жертву напитка сомы, чтобы узнать исконное

значение правил, охватываемых этим общим

названием. То, что жертвоприношения сомы

224 ГЛАВА VIII

являются древним институтом, доказывается параллельными

правилами в литературе парсов. Но

какие сомнения можем мы иметь, касаясь индоевропейского

периода литературы, если слово

«сома» вообще не встречается в литературе Европы,

да и в европейских языках.

Система жертвоприношений прослеживается до

самого древнего времени. Жертвоприношения сомы

могут без опасений считаться наиболее показательными,

поскольку их система представляет собой

главную черту этих ритуалов в Ригведе, да

и вся IX мандала Ригведы посвящена восхвалению

сомы. Поэтому тщательное ознакомление именно

с этой системой может открыть, хотя бы частично,

природу древнейших систем жертвоприношений,

практиковавшихся арьями, а поэтому мы и

приступим сейчас к ее рассмотрению.

Главной чертой, отличающей жертвоприношения

сомы от других форм, является, судя по названию

«сома», процесс добывания сока этого растения и

предложение богам испить его раньше смертных.

Известны три возлияния сомы в течение дня —

утреннее, полудневное и вечернее, и все они

производятся в сопровождении пения гимнов.

Вся система жертвенного возлияния сомы делится

на три вида по их длительности:

1) первая — «экахас» — производится в течение

одного дня;

2) вторая — «ахинас» — длится более одного, но

менее тринадцати дней;

3) третья — «саттра» — может длиться от тринадцати

дней до тысячи лет.

Все жертвоприношения, подпадающие по своей

длительности под первый вид, носят общее название

«Агништома» и полностью описаны в «Айтарейя

Брахмане» (III, 39, 44). Существует шесть разновидностей

«Агништомы», носящих особые названия

и являющихся как бы модификациями «Джьотиштомы

» — вида жертвоприношения, описанного в

ПУТЬ КОРОВ

«Ашвалаяна Шраута-сутре» (VI, 11, 1). Различия

этих шести видов состоят то в числе читаемых

гимнов, то в манере их произношения, то в количестве