ГДЕ ЭТО ВИДАНО, ГДЕ ЭТО СЛЫХАНО.

Кисловская сельская модельная библиотека

" ГДЕ ЭТО ВИДАНО, ГДЕ ЭТО СЛЫХАНО... "

На переменке подбежала ко мне наша октябрятская вожатая Люся и говорит:

- Дениска, а ты сможешь выступить в концерте? Мы решили организовать

двух малышей, чтобы они были сатирики. Хочешь?

Я говорю:

- Я все хочу! Только ты объясни: что такое сатирики.

Люся говорит:

- Видишь ли, у нас есть разные неполадки... Ну, например, двоечники или

лентяи, их надо прохватить. Понял? Надо про них выступить, чтобы все

смеялись, это на них подействует отрезвляюще.

Я говорю:

- Они не пьяные, они просто лентяи.

- Это так говорится: " отрезвляюще", - засмеялась Люся. - А на самом

деле просто эти ребята призадумаются, им станет неловко, и они исправятся.

Понял? Ну, в общем, не тяни: хочешь - соглашайся, не хочешь - отказывайся!

Я сказал:

- Ладно уж, давай!

Тогда Люся спросила:

- А у тебя есть партнер?

- Нету.

Люся удивилась:

- Как же ты без товарища живешь?

- Товарищ у меня есть, Мишка. А партнера нету.

Люся снова улыбнулась:

- Это почти одно и то же. А он музыкальный, Мишка твой?

- Нет, обыкновенный.

- Петь умеет?

- Очень тихо. Но я научу его петь громче, не беспокойся.

Тут Люся обрадовалась:

- После уроков притащи его в малый зал, там будет репетиция!

И я со всех ног пустился искать Мишку. Он стоял в буфете и ел

сардельку.

- Мишка, хочешь быть сатириком?

А он сказал:

- Погоди, дай поесть.

Я стоял и смотрел, как он ест. Сам маленький, а сарделька толще его

шеи. Он держал эту сардельку руками и ел прямо целой, не разрезая, и

шкурка трещала и лопалась, когда он ее кусал, и оттуда брызгал горячий

пахучий сок.

И я не выдержал и сказал тете Кате:

- Дайте мне, пожалуйста, тоже сардельку, поскорее!

И тетя Катя сразу протянула мне мисочку. И я очень торопился, чтобы

Мишка без меня не успел съесть свою сардельку: мне одному не было бы так

вкусно. И вот я тоже взял свою сардельку руками и тоже, не чистя, стал

грызть ее, и из нее брызгал горячий пахучий сок. И мы с Мишкой так грызли

на пару, и обжигались, и смотрели друг на дружку, и улыбались.

А потом я ему рассказал, что мы будем сатирики, и он согласился, и мы

еле досидели до конца уроков, а потом побежали в малый зал на репетицию.

Там уже сидела наша вожатая Люся, и с ней был один парнишка,

приблизительно из четвертого, очень некрасивый, с маленькими ушами и

большущими глазами.

Люся сказала:

- Вот и они! Познакомьтесь, это наш школьный поэт Андрей Шестаков.

Мы сказали:

- ЗдОрово!

И отвернулись, чтобы он не задавался.

А поэт сказал Люсе:

- Это что, исполнители, что ли?

- Да.

Он сказал:

- Неужели ничего не было покрупней?

Люся сказала:

- Как раз то, что требуется!

Но тут пришел наш учитель пения Борис Сергеевич. Он сразу подошел к

роялю:

- Нуте-с, начинаем! Где стихи?

Андрюшка вынул из кармана какой-то листок и сказал:

- Вот. Я взял размер и припев у Маршака, из сказки об ослике, дедушке и

внуке: " Где это видано, где это слыхано... "

Борис Сергеевич кивнул:

- Читай вслух!

Андрюшка стал читать:

Папа у Васи силен в математике,

Учится папа за Васю весь год.

Где это видано, где это слыхано, -

Папа решает, а Вася сдает?!

Мы с Мишкой так и прыснули. Конечно, ребята довольно часто просят

родителей решить за них задачу, а потом показывают учительнице, как будто

это они такие герои. А у доски ни бум-бум - двойка! Дело известное. Ай да

Андрюшка, здОрово прохватил!

А Андрюшка читает дальше, так тихо и серьезно:

Мелом расчерчен асфальт на квадратики,

Манечка с Танечкой прыгают тут.

Где это видано, где это слыхано, -

В " классы" играют, а в класс не идут?!

Опять здОрово. Нам очень понравилось! Этот Андрюшка просто настоящий

молодец, вроде Пушкина!

Борис Сергеевич сказал:

- Ничего, неплохо! А музыка будет самая простая, вот что-нибудь в этом

роде. - И он взял Андрюшкины стихи и, тихонько наигрывая, пропел их все

подряд.

Получилось очень ловко, мы даже захлопали в ладоши.

А Борис Сергеевич сказал:

- Нуте-с, кто же наши исполнители?

А Люся показала на нас с Мишкой:

- Вот!

- Ну что ж, - сказал Борис Сергеевич, - у Миши хороший слух... Правда,

Дениска поет не очень-то верно.

Я сказал:

- Зато громко.

И мы начали повторять эти стихи под музыку и повторили их, наверно, раз

пятьдесят или тысячу, и я очень громко орал, и все меня успокаивали и

делали замечания:

- Ты не волнуйся! Ты тише! Спокойней! Не надо так громко!

Особенно горячился Андрюшка. Он меня совсем затормошил. Но я пел только

громко, я не хотел петь потише, потому что настоящее пение - это именно

когда громко!

... И вот однажды, когда я пришел в школу, я увидел в раздевалке

объявление:

ВНИМАНИЕ!

Сегодня на большой перемене

в малом зале состоится выступление

летучего патруля

" Пионерского Сатирикона"!

Исполняет дуэт малышей!

На злобу дня!

Приходите все!

И во мне сразу что-то екнуло. Я побежал в класс. Там сидел Мишка и

смотрел в окно.

Я сказал:

- Ну, сегодня выступаем!

А Мишка вдруг промямлил:

- Неохота мне выступать...

Я прямо оторопел. Как - неохота? Вот так раз! Ведь мы же репетировали?

А как же Люся и Борис Сергеевич? Андрюшка? А все ребята, ведь они читали

афишу и прибегут как один? Я сказал:

- Ты что, с ума сошел, что ли? Людей подводить?

А Мишка так жалобно:

- У меня, кажется, живот болит.

Я говорю:

- Это со страху. У меня тоже болит, но я ведь не отказываюсь!

Но Мишка все равно был какой-то задумчивый. На большой перемене все

ребята кинулись в малый зал, а мы с Мишкой еле плелись позади, потому что

у меня тоже совершенно пропало настроение выступать. Но в это время нам

навстречу выбежала Люся, она крепко схватила нас за руки и поволокла за

собой, но у меня ноги были мягкие, как у куклы, и заплетались. Это я,

наверно, от Мишки заразился.

В зале было огорожено место около рояля, а вокруг столпились ребята из

всех классов, и няни, и учительницы.

Мы с Мишкой встали около рояля.

Борис Сергеевич был уже на месте, и Люся объявила дикторским голосом:

- Начинаем выступление " Пионерского Сатирикона" на злободневные темы.

Текст Андрея Шестакова, исполняют всемирно известные сатирики Миша и

Денис! Попросим!

И мы с Мишкой вышли немножко вперед. Мишка был белый как стена. А я

ничего, только во рту было сухо и шершаво, как будто там лежал наждак.

Борис Сергеевич заиграл. Начинать нужно было Мишке, потому что он пел

первые две строчки, а я должен был петь вторые две строчки. Вот Борис

Сергеевич заиграл, а Мишка выкинул в сторону левую руку, как его научила

Люся, и хотел было запеть, но опоздал, и, пока он собирался, наступила уже

моя очередь, так выходило по музыке. Но я не стал петь, раз Мишка опоздал.

С какой стати!

Мишка тогда опустил руку на место. А Борис Сергеевич громко и раздельно

начал снова.

Он ударил, как и следовало, по клавишам три раза, а на четвертый Мишка

опять откинул левую руку и наконец запел:

Папа у Васи силен в математике,

Учится папа за Васю весь год.

Я сразу подхватил и прокричал:

Где это видано, где это слыхано, -

Папа решает, а Вася сдает?!

Все, кто был в зале, рассмеялись, и у меня от этого стало легче на

душе. А Борис Сергеевич поехал дальше. Он снова три раза ударил по

клавишам, а на четвертый Мишка аккуратно выкинул левую руку в сторону и ни

с того ни с сего запел сначала:

Папа у Васи силен в математике,

Учится папа за Васю весь год.

Я сразу понял, что он сбился! Но раз такое дело, я решил допеть до

конца, а там видно будет. Взял и допел:

Где это видано, где это слыхано, -

Папа решает, а Вася сдает?!

Слава богу, в зале было тихо - все, видно, тоже поняли, что Мишка

сбился, и подумали: " Ну что ж, бывает, пусть дальше поет".

А музыка в это время бежала все дальше и дальше. Но Мишка был какой-то

зеленоватый.

И когда музыка дошла до места, он снова вымахнул левую руку и, как

пластинка, которую " заело", завел в третий раз:

Папа у Васи силен в математике,

Учится папа за Васю весь год...

Мне ужасно захотелось стукнуть его по затылку чем-нибудь тяжелым, и я

заорал со страшной злостью:

Где это видано, где это слыхано, -

Папа решает, а Вася сдает?!

Мишка, ты, видно, совсем рехнулся! Ты что в третий раз одно и то же

затягиваешь? Давай про девчонок!

А Мишка так нахально:

- Без тебя знаю! - И вежливо говорит Борису Сергеевичу: - Пожалуйста,

Борис Сергеевич, дальше!

Борис Сергеевич заиграл, а Мишка вдруг осмелел, опять выставил свою

левую руку и на четвертом ударе заголосил как ни в чем не бывало:

Папа у Васи силен в математике,

Учится папа за Васю весь год...

Тут все в зале прямо завизжали от смеха, и я увидел в толпе, какое

несчастное лицо у Андрюшки, и еще увидел, что Люся, вся красная и

растрепанная, пробивается к нам сквозь толпу. А Мишка стоит с открытым

ртом, как будто сам на себя удивляется. Ну, а я, пока суд да дело,

докрикиваю:

Где это видано, где это слыхано, -

Папа решает, а Вася сдает?!

Тут уж началось что-то ужасное. Все хохотали как зарезанные, а Мишка из

зеленого стал фиолетовым. Наша Люся схватила его за руку и утащила к себе.

Она кричала:

- Дениска, пой один! Не подводи!.. Музыка! И!..

А я стоял у рояля и решил не подвести. Я почувствовал, что мне стало

все равно, и, когда дошла музыка, я почему-то вдруг тоже выкинул в сторону

левую руку и совершенно неожиданно завопил:

Папа у Васи силен в математике,

Учится папа за Васю весь год...

Я даже плохо помню, что было дальше. Было похоже на землетрясение. И я

думал, что вот сейчас провалюсь совсем под землю, а вокруг все просто

падали от смеха - и няни, и учителя, все, все...

Я даже удивляюсь, что я не умер от этой проклятой песни.

Я наверно бы умер, если бы в это время не зазвонил звонок...

Не буду я больше сатириком!