Никита Максимовский 2 страница

А кричала эта цыганка не на абы кого, а именно на меня. Если в двух словах, то, мол, я такая рассекая не уступаю ей место, а ведь она беременна. В тот момент я опустила взгляд и, увидев живот, уже начала вставать, чтобы исполнить ее просьбу, как вдруг, присмотревшись, поняла, что это и не животик вовсе, а простая подушка. В конце концов, это ведь не ножки будущего чада, а элементарные уголки торчали из-под засаленного свитера. И мне в этот момент стало как-то по-настоящему противно. Я чувствовала себя как полная дура. И еще больше разозлившись от того, что, когда я начала вставать, цыганка заулыбалась, я села обратно и включила музыку в наушниках на максимум. А через две станции цыганка с перекрасившимся от злости лицом и вовсе сошла, очевидно, отправляясь зарабатывать деньги своей «беременностью».

Сейчас Глеб отчетливо представлял все негодование на лице своей подруги.

Такое же он уловил в тот день в метро на лице интеллигента после второй станции. Ведь женщина так и не села на предложенное ей столько раз место. Ее лицо еще больше покрылось налетом безразличия ко всему и особенно к предложенному месту в вагоне.

А на третьей станции женщина и вовсе вышла. И на тот момент Глеб уже знал, какое выражение будет на лице этого джентльмена.

Он и сам довольно часто сталкивался с подобным. Ты, вроде бы, и место уступил и предложил сесть, а тебе отказали. Через пару остановок тот, кому ты уступил, попросту покидает транспорт. А ты стоишь и смотришь на пустующее место. И охота как-то посидеть, а нельзя. Ты ведь уже торжественно и с гордостью за свою образованность сообщил всем окружающим, что ты это место освободил.

Ты уже начал думать, что окружающие тебя люди начали тебе завидовать, а может даже гордиться твоим поступком и будут брать с тебя пример. А тут тебе отказали, да еще и «вышли вон». Тебя терзает мысль, что ты просто испортишь только что заработанное хорошее мнение о себе любимом со стороны окружающих, если сядешь вновь. А тем более на тоже место, благодаря которому ты собственно это мнение и заработал. Обидно? Ужасно обидно! Не знаешь просто, что делать. От ощущения потерянности даже впадаешь в ступор.

Мой дневник, 21 октября 2006 года

«А может так и должно быть? Может место нужно уступать не ради себя, а просто потому, что надо, потому что это - хорошо? Ведь за настоящее добро не требуют платы или похвалы, его просто делают…

Речь не идет только о лозунге «уступи бабушке место». Нет. Речь идет об отношении…

Есть такое замечательное слово «пассионарность». Это желание делать что-то хорошее, что-то полезное для всех без собственной выгоды, «так, просто так» как говорил герой мультфильма.

Именно благодаря этому строилась наша страна в 60-х, восстанавливалась целые города после Великой отечественной войны. Именно это делало нашу державу, в не зависимости от ее номенклатурного названия, воистину великой, передовой страной. И именно это мы потеряли в современную эпоху…

Спросите у любого школьника или студента кем он хочет стать и, в подавляющем большинстве случаев, услышите «олигарх» или «политик»…

Молодежь говорит науке стойкое «нет», а учится, чтобы откосить от армии или из-за амбиций собственных родителей.

Ребята, в переходах метро тоже продаются дипломы…так может проще?..

Да, такова суровая реальность, но есть еще порох. Есть еще активисты и просто целенаправленные люди! Время Александров Матросовых еще не прошло без следа! Его можно вернуть, надо лишь начать с себя! Или просто задуматься над самими собой…

«Хороших людей больше, просто они хуже объединены…»

Раньше, возможно, уступать место было обыденным привычным делом. А теперь – это либо роскошь, либо очередной способ побаловать собственное «Я» и еще чуть-чуть больше утвердиться в круговороте «жизни» метро…»

С этими воспоминаниями Глеб сел на пустующее место и слегка задремал. Но именно в этот роковой день его жизни мысли никак не хотели покидать его, буквально наскакивая друг на друга…

- Только ТЫ -

Вдруг колеса заскрипели, и состав резко затормозил.

Глеб почувствовал легкий удар. Он медленно и нехотя открыл глаза и увидел, что его голова лежит на чем-то ярком и слегка переливающемся. Приподняв глаза повыше он столкнулся взглядом с хозяином, вернее с хозяйкой, этой пестроты. Девушка посмотрела на него с явным неодобрением и вышла из вагона, озаряя свой уход величественным светом своего необычного наряда.

В ритме современной жизни мы все стараемся каким-либо образом выделиться из толпы. Будь-то прическа, манера поведения или одежда, ты все равно пытаешься сохранить себя, свою индивидуальность.

Каждая частичка твоего собственного «Я» должна быть обязательно непохожей на частичку другого человека. И, о Боже, как же ужасно обидно видеть у другого такую же прическу или такую же вещь.

Мой дневник, 26 октября 2006 года

«Помнится, еще в школе я был безумно счастлив своему портфелю, так как такого не было ни у кого. Моей радости и гордости не было границ…

Сегодня, спустя много лет и уже давно покинув «родные пенаты», прогуливаясь по небольшому подмосковному городку, я случайно заметил школьника с таким же точно маленьким зеленым рюкзачком. И даже спустя годы и уже давно забросив свой портфель в чулан, мне стало почему-то немного обидно, и настроение пропало на весь оставшийся день.

Немного перефразировав одного киногероя, который сказал, что если ты долго находишься на одном месте, то сам становишься этим местом, можно, вероятно, предположить, что если ты долго носишь вещь, которая тебе безумно нравится, то тоже становишься ею…

Мы все стараемся выделиться из серой массы. И «жизнь» метро тому ярчайший пример. Ведь на улице ты редко что замечаешь, а вот в замкнутом вагоне поезда схожее с твоим или нечто выделяющееся сразу бросается в глаза. В метро я постоянно вижу такое разнообразие красок и такой размах человеческой фантазии, что дух захватывает! »

Мой дневник, 2 ноября 2006 года

«На очередной станции я зашел в вагон и, по старой привычке, встал у дверей. Мне было ужасно скучно смотреть в темную пустоту, и я начал рассматривать своих соседей по вагону. Скучно. Обыденно. Снова скучно.

Вдруг на глаза мне попался один интересный субъект. Причем интересно в нем было абсолютно все. Это был молодой человек лет 27-30. Чертами своего лица он походил на того гномика-малыша из сказки «Белоснежка». Коротенькие рыжие волосики плотно покрывали его голову. Ушки, аккуратно торчащие в стороны, были словно созданы для приема исключительно классической музыки. Он был одет в красивую футболку, плотно прилегающую к его телу. Причем было совершенно ясно, что одел он ее специально, так как очень хотел показать свою накаченную фигуру. Это было видно по выражению его лица. Оно сияло от счастья.

Особенно оно заливалось румянцем гордости и небольшого смущения, когда кто-то бросал в его сторону случайный, хоть порой и недоумевающий, взгляд. Оглядываясь по сторонам, он словно искал взглядом кого-то похожего «по стилю» на него. И каждый раз, не находя подобного, его улыбка растекалась все шире и шире, едва не касаясь ушей.

А счастлив он был уже потому, что такой один. Среди нескольких десятков свитеров в вагоне, а на поверхности была хоть и теплая, но уже осень, он такой один. По крайней мере пока, хотя бы несколько станций, несколько минут, но он такой один!

Затем, в тот же вагон вошла девушка. Обычная русская девушка. Но ее относительно ординарная внешность таинственно отодвигалась на второй план, словно теряясь на фоне сотен сияющих страз, которыми был украшен ее джемпер. Они переливались всеми цветами радуги, и их свет очень гармонично сливался с сияющей улыбкой хозяйки.

Внимательно и осторожно осмотрев весь вагон, джемпер словно зарядился невидимой энергией космоса и ударил такой симфонией красок, которая новогоднему фейерверку на Красной площади и не снилась!

Улыбка девушки и стразы озарили светом радости весь вагон. Этот свет словно распространился по всему пространству, заполонил все даже самые отдаленные и прежде мрачноватые уголки.

А ведь вся эта гармония блеска и радости зародилась и держалась благодаря одной единственно мысли, ставшей той первой искрой мимолетного счастья. И мысль эта была самая обыкновенная, но самая для нее в тот момент главная - я такая одна! »

Мой дневник, 10 ноября 2006 года

«Завершив свои дела и изрядно подустав, я возвращался на метро. Я опаздывал и очень нервничал, как вдруг услышал какое-то странное и выбивающее из колеи постукивание. Осмотревшись по сторонам, заметил мужчину. С длинными волосами и довольно неприятной внешностью, он сидел прямо рядом. Перебирая одной рукой четки, левой ногой он монотонно выстукивал какую-то понятную лишь ему одному мелодию. Выбивал он ее громко и на весь вагон, если не на весь состав.

Я чувствовал себя словно невольный зритель Мирового соревнования по степу.

Мужчина зло смотрел в глаза всем, кто поворачивал голову в его сторону. И я не стал исключением. Однако, взглянув в его лицо, я почему-то совсем не разозлился на этого «битла», а наоборот улыбнулся. Почему? Я и сам не понял в тот момент.

Лишь потом, в автобусе, успев на который мне стало немного спокойнее, до меня дошла причина «снисхождения» к этому типу. Это просто. Его глаза не были злыми. Наоборот, они излучали радость и удовольствие от самого себя. Ведь он привлек внимание целого вагона. А это значит, что на долю секунды он был центром всего окружающего Мира. Получается - он такой один! »

Все мы индивидуальны. И все мы личности. Но в современном мире все труднее и труднее доказать это даже самому себе. Главное помнить, что, чтобы не говорили, чтобы тебе самому не казалось, - ты такой один!

И так всегда было и будет, независимо от исторической эпохи и тех рамок, в которые загоняет тебя современное общество. Даже среди толпы, являясь песчинкой незаметной под микроскопом «жизни» метро, среди миллиардов тонн земли, всегда нужно помнить - ты такой один!

Глеб слегка улыбнулся. Он вдруг понял, что сегодня, находясь у финальной черты, одинокий и потерянный, даже в такой, казалось бы, чудовищной ситуации все равно - он такой один!..

В этот момент он слегка и впервые за день улыбнулся…

- Совесть -

«Звездный луч пронзает космос насквозь, он ясно видит свой путь в темном, безжизненном космосе... А попав на Землю, луч начинает дрожать, спотыкаться о каждый фонарь, пока совсем не пропадет, не затеряется в земной атмосфере...

Луч света в темном царстве чувствует себя хорошо.

Погибает же он - в светлом царстве».

(Кривин Феликс. «Жизнь света»)

Глебу довольно часто было стыдно. Но это вовсе не потому, что он такой уж плохой. Бывает ведь стыдно и по пустякам. Да и он никогда не стеснялся этого чувства. Это совершенно нормальное состояние. В какой-то степени это даже показатель человечности.

Для него стыд был так же и показателем совести. Ведь получается, что если тебе стыдно, то и от этой кажущейся порой ненужной и постоянно дряхлеющей старухи-совести что-то осталось?..

Но все же это странное состояние души.

Оно может возникать совершенно неожиданно, будто из неоткуда, а может также непонятно и бесследно пропадать на долгое время. Оно, как ни странно, может быть индивидуальным и стадным. Ведь если уж целому вагону, кажется, не стыдно, то тебе-то с чего должно быть? А, может, так думает каждый пассажир проезжающий с тобой в одном электропоезде?

Глебу немного надоело, если в его состоянии такое вообще было возможно, думать о грустном. Он начал со старанием первоклашки припоминать самые веселые посиделки с друзьями. Вечеринки, встречи, праздники каждый день, общажные пирушки, заканчивающиеся почему-то всегда тяжелым утром и, что называется, квадратной головой… А как в таком состоянии тяжело ехать на метро...

Но одну из таких поездок он запомнил навсегда…

Мой дневник, 15 ноября 2006 года

«Я вошел в пустой вагон и тихо, еще не оклемавшись от вчерашних посиделок, сел, вернее сказать, просто плюхнулся на пустующее место. Колеса застучали, вагончик слегка дернулся, завизжал и едва заполненный составчик тронулся, спешно унося своих пассажиров к самому центру «сердца» России.

Мне нужно было лишь успеть на электричку, так как после вчерашней пирушки денег в кармане хватило бы лишь на одну поездку в метро и на полбилета на электропоезд, бороздящий ближайшее Подмосковье.

Мысли о том, как бы проехать «зайцем» вторую половину пути, прервал тихий голос, доносившийся откуда-то из начала вагона. «Помогите Христа ради, - жалобно простонал он, - мама инвалид, а мне нужны деньги на операцию для сестренки. Помогите. Кто чем может…»

В тот момент я слегка протер глаза и огляделся. Навстречу мне по вагону медленно, словно во время Крестного хода, пробиралась молоденькая девушка с протянутой рукой. Хотя и молодость ее можно было различить, лишь хорошенько присмотревшись.

Неопрятно одетая, она медленно продвигалась по вагону, слегка омрачая пассажиров своим измученным жизнью лицом. Ее взгляд был наполнен мольбой о помощи и болью от нестерпимых ударов собственной судьбы.

В тот момент мне стало невыносимо жалко эту бедолагу. Чувство, что нужно дать денег, помочь, не покидало меня. Но ведь всем нам присуще от рождения еще одно чувство, более коварное и противное, чем другие, - эгоизм. И, к моему великому стыду, в момент замешательства именно оно взяло верх. «У тебя же всего 100 рублей», - думал я, словно пытаясь оправдаться перед самим собой. «Что ей от такой суммы. А мне ведь еще голодным… Да и доехать же как-то…»

А жалобный голосок все приближался и приближался. «А если она обманывает? Быть может и нет никакой мамы и тем более никакой сестренки», - словно эхом отдалось где-то у меня в голове. «Но я же всегда подавал, помогал, если просили! »

Если задуматься, то на улице ко мне не раз подходили люди, явно живущие за чертой бедности или даже ниже. И просьбы, которые я слышал от них были всегда разными. Начиная с десятки на «хлебушек» и заканчивая просьбой о простом глотке пива. Мне ничего не было жалко.

И уже потом от своих близких друзей я довольно часто слышал что-нибудь в духе: «Зачем ты это сделал? Я ж его хорошо знаю. Тот еще алкаш. У него каждый день то дом горит, то жена выгоняет». А я все равно продолжал, как мне казалось, помогать. В своих собственных глазах я был словно Робин Гуд, пусть еще малолетний, но уже готовый помогать людям.

Но парадокс в том, что с годами меня все чаще и чаще стало донимать чувство, что зря все это. Может и впрямь обманывают? Может не стоит он или она этого? Хотя кто мы такие, чтобы оценивать стоимость человека, его души.

Но сомнение все же росло и крепло. И каждый раз я все с большим и большим усилием переступал через него и подавал, помогал, угощал. А зачем? Я и сам не знаю. Для себя, наверное, для своей души. Потому что так надо, так правильно. Может они действительно нуждаются?

Так, возможно, и эта неопрятная и испорченная не лучшей жизнью девушка тоже нуждается?

Окончательно запутавшись в своих собственных мыслях, я немного запаниковал.

А голосок все приближался...

Находясь в таком неопределенном состоянии, я впал в ступор.

Впопыхах я просто не нашел другого выхода, как притвориться спящим, постаравшись «убить двух зайцев сразу» - пойти на поводу у своего эгоизма и не отдать последних денег и, что самое главное для совести, не посмотреть в глаза той девушке, дабы они не преследовали меня потом...

А голос умолял уже где-то совсем рядом. Проходя мимо меня, он почему-то на мгновение заглох.

Я почувствовал, как мурашки пробежали по моему телу и на лбу выступил холодный пот. Казалось, само время неожиданно остановилось, и вся Природа уставилась на меня глазами прокурора.

Но в реальном времени это был всего лишь миг, мгновение, которого было вполне достаточно, чтобы чувство невыносимого стыда переполнило меня.

Затем голос продолжил свой путь по вагону. А совесть уже проснулась. Подобно медведю-шатуну она не давала мне покоя. «Как ты мог?! - просто орала она в гневе, - ты что не человек?! Она же нуждается! С чего ты взял, что она врет?! » В тот момент мне хотелось только одного - исчезнуть…»

С нашими повседневными «крысиными бегами» мы потеряли многое, что называют человеческим. Но главная наша потеря - вера, вера в других людей, прежде всего. Впитывая в свое сознание, как губка, информацию бесконечных документальных фильмов, телевизионных передач про бродяг, про то, как они лихо умеют делать из нас дураков, мы растеряли великий дар, мы перестали верить всему и всем.

И порой уже кажется, что в нашей России-матушке не осталось простых нищих, искренне нуждающихся в нашей помощи. Есть только жулики и проходимцы, которые пойдут на все ради звонкой монеты.

А вам когда-нибудь приходилось слышать из очередных сводок СМИ о заработках этих лженищих за один день? И с ужасом думаешь, мол, мне столько и за месяц не заработать. «Обманули! Раздели! Ограбили…» Ощущение такое, что тебя везде подстерегает сплошной лохотрон. И под прессом всей этой прессы (извиняюсь за каламбур) ты начинаешь думать: «А зачем подавать? Пусть идут, работают». А если этой работы попросту нет?..

Однажды на рынке одного из провинциальных городков, по которому Глеб прогуливался в компании своего хорошего друга, к нему подошел маленький мальчик. «Дайте денег на хлебушек», - тихо и жалобно попросил он.

И Глеб уже было потянулся в карман за десяткой, как вдруг его приятель небрежно одернул паренька. Он пристально посмотрел ему в глаза и быстро, но довольно резко произнес фразу, которая отпечаталась в сознании Глеба на долгие годы. «В России так деньги не зарабатываются! » - с интонацией начинающего преподавателя произнес он. Фразу эту Глеб запомнил на всю жизнь.

Мы перестали верить! Ведь притвориться всегда проще. Притвориться, убежать от собственной совести. Но ведь от себя-то далеко не убежишь?

У нас ко всему прочему выработалось четкое стадное чувство - ты притворился и тебе стыдно, твой сосед притворился и стыдно ему. А если притворились все - стыд делится на всех поровну? С небольшой долькой такого «пирога» жить, наверное, как-то можно.

Мой дневник, 18 ноября 2006 года

«Еще я вспомнил, как поезд остановился, двери открылись, и тот голосок растворился в повседневном шуме.

Я с нежеланием и какой-то опаской открыл глаза. Мне было и страшно, и стыдно. Что же сейчас думают обо мне пассажиры вагона? Как же они, наверно, сейчас меня осуждают? Я больше всего боялся увидеть в глазах окружающих именно осуждение.

Тихо и медленно я приподнял голову. Пару секунд я взял, чтобы перевести дух и набраться сил и мужества принять все взгляды. Затем я робко открыл глаза. Я готов был принять десятки мысленных потоков: «Негодяй! Подлец! » Меня, без сомнения долго будет грызть совесть! «Осудите меня! Я виноват! ». Я словно влетел на плаху к палачу и будь что будет!

Но вдруг... Открыв глаза и осторожно оглядевшись, я увидел лишь такие же робко открывающиеся глаза. Все притворились… Посреди бурного рабочего дня, целый вагон неожиданно просто «уснул»…

Потом еще долго я думал над тем, мучила ли каждого пассажира «нищего» вагона совесть или все-таки в тот день они поделили ее поровну? А может просто отдали на вечное хранение и в безраздельное пользование «жизни» метро?.. »

Глеб резко поднял голову. Он молниеносно вскочил и выбежал на ближайшей станции. Он нервно рыскал по сторонам. Похожий на человека, который оказался в чуждом ему мире, Глеб что-то искал.

- Вот! Нашел!

Он ринулся сквозь толпу, выкрикивая «Нашел! Нашел! ».

Люди шарахались от него. Милиция начала странно поглядывать в его сторону.

Он бежал, рыская на ходу в карманах. Что-то вываливалось у него прямо из рук, а что-то он успевал сжать в кулаке.

Глеб подбежал к бабушке, которая просила милостыню.

- Вот! Нашел! Возьмите!

Он буквально налетел на нее и, вложив в ее руку несколько бумажек, схватил ее за плечи и слегка встряхнул.

- Возьмите! Это все, что есть! Может они вам…

Старушка медленно и спокойно подняла глаза и взглянула на взмыленного юношу.

- Храни тебя Бог, сынок.

Глеб медленно опустил руки, затем глаза.

- Да… Храни меня Бог…

Слегка пошатываясь, он снова побрел по переходам метро…

- Спокойствие -

Эскалатор метрополитена. Иногда можно просто обзавидоваться его неспешному равномерному ходу. Спокойствие этого механического творения поражает. А всем нам не нужна иногда хотя бы капля спокойствия?

По поведению на эскалаторе людей Глеб уже давно разделил их на два типа.

Первые постоянно, не зависимо от времени суток и дня недели, несутся по нему сломя голову. Как и в повседневной жизни, их словно пушинку на ветру подхватывает какая-то неведомая сила, придает им ускорение, порой не назначая конечной цели.

Они бегут по эскалатору всегда: утром на работу, вечером с работы, в выходные по важным или совсем не важным делам. И суть даже не в том, ради чего они бегут. Просто так надо, так они привыкли. Это как моторчик, «perpetuum mobile» если хотите, который однажды завели и который уже не остановить.

Эти «бегуны» не отличаются особым терпением. Если одного такого спринтера поставить на ступеньки эскалатора в самый центр огромной толпы и засечь время, то получится просто новый мировой рекорд по невозможности стоять на месте. Он непременно найдет способ, лазейку, миллиметровый просвет в толпе и вырвется на столь желанные просторы метрополитена.

Да и в обыденной жизни он такой же. Бежит, иногда немного взлетая, иногда падая.

Он бежит за жизнью во всем ее современном разнообразии. Ему кажется, что надо лишь сравняться по скорости с внешним миром и все у него будет хорошо. Может он и прав, но штука в том, что никто этой скорости не знает. Да и тем быстрее, чем больше людей пытаются с ней сравняться. Закон Ньютона - сила действия равна силе противодействия, - применим для всего. И вот ты уже, кажется, догнал современную жизнь, почти можешь к ней прикоснуться, а она как тот мячик, который плывет по течению и каждый раз, улетает еще дальше…

Второй тип - люди, стоящие на эскалаторе спокойно. Им словно некуда спешить. Своим поведением они словно пытаются доказать сами себе, что есть другая, более легкая и спокойная жизнь нежели та, что на поверхности. Но здесь все зависит от возраста и периода проживания в большом городе.

Если ты еще молод и никуда не спешишь просто потому, что некуда, то берегись. Однажды совершенно случайно тебя может толкнуть «бегун» и ты, инстинктивно подчиняясь очередному закону Ньютона, окажешься в их рядах. Обретенное однажды ускорение очень трудно свести к нулю.

С возрастом, когда сил для бега остается все меньше и меньше, когда зрение уже ни к черту, на своей очередной дистанции ты можешь встретить непреодолимый барьер. И столкнувшись с ним, ты из «бегуна» и торопыги вновь примкнешь ко второму типу, к людям стоящим. Людям, отличающимся невероятным спокойствием.

Порой кажется, что у них все есть, что они всем довольны. Будь то пожилая женщина с сумкой или целующаяся влюбленная парочка, они всегда всем довольны! Они словно умеют расслабляться в этом вечно сжатом мире, умеют радоваться каждой минутке. Но как? Как им это удается? А может, им уже все настолько осточертело, что они не видят ни малейшего смысла в беге не пойми за чем, за тем, что все равно потеряешь. Или, возможно, они просто напросто умеют ценить жизнь такой, какая она есть, радоваться каждой минуте, живя по принципу «каждый день как последний»? Что ж, каждый решает это для себя сам и каждому свое...

Глеб медленно подошел к эскалатору, бегущему вверх. Час пик. Количество людей сравнимо лишь с количеством муравьев в муравейнике.

Медленно продвигаясь, он с неохотой и какой-то непонятной жалостью смотрел на уже успевших впрыгнуть на ступеньки людей.

По миллиметру продвигаясь вперед, Глеб вдруг услышал странный звук. Короткий и еле заметный он оповестил всех о том, что один из двух эскалатор сломался и заглох.

Интересна была реакция людей. С начала минутная пауза. Ощущение, что весь «муравейник» на секунду затих, словно почуяв опасность. Потом кто-то смелый резко сделал выпад вперед в сторону застывших ступенек, и часть людей, словно по инерции тронулась за ним. Самые «везучие», кто уже поднимался по пресловутому эскалатору, с паузой немного потянули, но затем нехотя тоже начали подниматься наверх.

Так как спешить Глебу было некуда, да и незачем, он присоединился к тем, кто стоял в ожидании своей очереди на второй работающий эскалатор. Вступив на ступеньку, ему на глаза попалась средних лет женщина. Она стояла на неподвижных ступеньках, мирно читая книгу. Ощущение такое, что ей было глубоко до лампочки, что все ее соседи по несчастью со злыми лицами уже начали подниматься наверх.

Поначалу Глеб подумал, что она просто не заметила происходящего вокруг. Но попробуй такое не заметить, да еще в час пик. Интересная книга - все, что он мог предположить на ее счет. Решив, что это попросту не его дело, Глеб повернулся вперед и продолжил путь. Ехать наверх всегда как-то дольше, чем вниз, а уж идти пешком…

Пассажиры работающего эскалатора проехали чуть больше половины пути, постоянно обгоняя поднимающихся рядом людей. Вдруг Глеб услышал уже знакомый звук. Соседний эскалатор заработал, и все вздохнули с облегчением.

Оставалось пара секунд, до того, как ему надо было сходить, как вдруг что-то отвлекло его, и Глеб взглянул в сторону еще недавно «бездыханной» машины. Успев уловить лишь какой-то образ, который показался ему до боли знакомым, Глеб словно машинально посмотрел в сторону еще раз, уже на более продолжительное время.

Это была она. Та самая женщина с книгой. В отличие от окружавших ее уставших и злых лиц, она излучала все тоже монолитное спокойствие и все так же не спеша перелистывала прочитанные страницы.

От такого спокойствия у Глеба слегка перехватило дух. Он даже чуть не споткнулся. «Вот это безразличие к жизни…» - подумал он. Вдруг она подняла взгляд и улыбнулась ему. И тогда все встало на свои места…

Никогда прежде Глеб еще не ощущал такой ясности в голове. «Нет! - мысленно воскликнул он, - Не безразличие, а счастье!.. Радость жизни. Огромное желание жить и получать от нее все. Простое человеческое спокойствие…» Ведь если ценишь каждую минуту, то необязательно совершать великие дела или торопиться их совершить в такие моменты как этот, когда, казалось бы, тратишь время впустую. Надо ценить миг… Как та женщина на эскалаторе научилась ценить каждую секунду жизни на поверхности и «жизни» метро...

- Сердце -

-1-

***

«У большинства животных мозг и сердце находятся на одном уровне, и уровень этот, надо сказать, невысок. Да и что за высота - в горизонтальном положении!

Человек, приняв вертикальное положение, значительно повысил этот общий уровень, но мозг у него оказался выше сердца.

Мозг человека намного выше сердца, и расстояние между ними тем больше, чем выше поднимается человек».

(Кривин Феликс. «Вертикаль»)

***

«Надо ценить миг! - все, что крутилось у Глеба в голове, когда он шел по туннелям метро, - надо…»

Вдруг он уткнулся в чью-то спину и сделал несколько шагов назад.

Впереди шел мужчина, причем шел довольно странно. Глеб обогнал его. Спустившись по лестнице, он обернулся.

Мужчина был уже довольно далеко от него, но все же в поле зрения.

Неожиданно мужчина слегка пошатнулся и, сделав пару шагов, рухнул на пол в переходе между станциями.

Он не был болен и уж тем более не умер. Он был просто пьян.

Средних лет с весьма помятым лицом и в грязной одежде, по которой можно с легкостью определить, что это было его не первое падение за этот день, таким способом он пытался пройти по переходу между станциями метрополитена…

А вокруг него жизнь била ключом…

Женщины с сумками разных размеров, деловые дамы, мужчины спешащие домой к родным, дети и подростки - все куда-то шли, торопились или просто бежали сломя голову.

И никто, абсолютно никто не замечал это уже мало что понимающее в действительности тело у себя под ногами.

А мужчина лежал, еле подергиваясь и что-то бормоча…

Его плеча коснулась чья-то рука и слегка потрепала.

- Мужчина! Мужчина с вами все в порядке?

Ответа не последовало, хотя и было видно, что он пытался его сформулировать, но градус дал о себе знать и не отпускал…

- Помогите! Кто-нибудь…помогите хотя бы поднять его!

А вокруг только гул, подобный звуку роящихся пчел…

- Вставайте! Ну, вставайте же!

И лишь несвязные звуки в ответ…

- Эй, вы или вы…

Но пчелки пролетали мимо, стремясь побыстрее вернуться каждая в свой улей…

К сожалению, картина, которую Глеб наблюдал в тот день, была для него довольно обыденная, а для метрополитена, как это страшно не прозвучит, привычная.

И страшно то безразличие, которое он видел в глазах пробегавших мимо людей, а порой просто призрение, заметив которое так и хочется сказать: «А судьи кто? »