ГЛАВА 8. Забытые. Сквозь заросли. Состязания

ГЛАВА 13

Состязания

Как и я предполагал, храм, хоть был и огромный снаружи, не соответствовал «нормальному пространству». Первая комната, в которую мы вошли через длинную, узкую прихожею, была огромным, открытым внутренним двором, окруженным стенами и покрытая мхом. Странные лучи света исходили откуда-то сверху. Повсюду были рассеяны сломанные статуи, колоны и огромные глыбы. Комната была похожа на миниатюрный лабиринт из осыпавшихся стен, арок и колон, покрытых лианами и разрушенных от тяжести времен.

Пред нами на платформе стояла пара гигантских двойных дверей, с обеих сторон охраняемых двумя неповоротливыми каменными существами. Статуи были похожи на помесь льва и какой-то чудовищной собаки, с широкими головами, вьющимися гривами и мощными, когтистыми передними лапами.

— Псы Фу, — размышлял Пак, когда мы приблизились к дверям, перепрыгивая по разрушенным столбам и осыпавшимся аркам. — Знаете, я однажды встречал пса Фу в Пекине. Упрямый ублюдок, он гонялся за мной по всей территории храма. Как будто думал, что я — какой-то злой дух.

— Вообразите это, — пробормотал Грималкин, а Волк фыркнул со смешком. Пак зашвырнул в него камешком.

— Они не походят на стандартную разновидность, — продолжал Пак, строя рожи каменным стражам. — Они больше, чем обычные. И более старые. Хорошо, что они не настоящие псы Фу. А то у нас была бы огромная проблема, если —

И конечно, на этой ноте, в комнате раздался громкий звук. Обе статуи повернули свои головы и уставились на нас.

Я вздохнул.

— Ты должен был бы уже знать, Плут.

— Знаю. Просто не смог удержаться.

С огрызающимся ревом пара массивных каменных стражей спрыгнула со своего основания, приземляясь с оглушительным бумом на каменистый пол, сотрясая землю. Глаза горели изумрудным огнем на их скалистых мордах. Они лапами сокрушали под собой камни, и их рев заполнил комнату. Грималкин исчез. А Волк взревел, присоединяясь к этой какофонии звуков. Псы Фу опустили головы и приготовились нападать.

Когда один из псов Фу пронесся мимо с грохотом, я отпрыгнул в сторону, рубя его с фланга. Клинок завизжал от прикосновения с каменной шкурой, оставляя морозный след и мелкие царапины. Но монстр даже не заметил. Он на ходу врезался в каменный столб головой, разбивая его на щебенку прежде, чем развернуться. Абсолютно невредимый. И опустив голову, он приготовился к другой атаке.

Ледяная стрела разбилась вдребезги о широкую морду, когда пес Фу несся прямо на меня. Ариэлла попыталась отвлечь его внимание, но это даже не замедлило пса. Я увернулся от проносящегося с ревом монстра, бегущего прямо через стену, словно разъяренный бык, обрушив на себя камни. Беглым взглядом я увидел, что Пак запрыгнул на колону, чтобы избежать второй статуи, которая просто таранила своей головой каменное основание, чтобы сбить столб вниз.

Паку удалось перепрыгнуть на вторую колону, в то время как Волк набросился на пса Фу. Клыки сверкнули над толстой шеей. Он отпрыгнул от каменной шкуры с ревом, больше похожим от ярости, нежели от боли. Пес Фу обернулся, чтобы атаковать.

Это не сработало. У нас не было времени, чтобы играть с парой смертоносных каменных гигантов в «держись подальше».

— Отступаем! — прокричал я, нырнув за безголовую статую, чтобы не быть растоптанным первым стражем, который рычал и кружился прежде, чем во что-то врезался. — Пак, давай к дверям. У нас нет на это времени!

— Ну конечно, принц! У тебя это звучит так легко!

Пес Фу напал на меня с грохочущим рычанием, продолжая преследовать. Очевидно, он оставил попытки атаковать вслепую, в надежде размазать меня в пасту. Краем глаза я заметил Ариэллу, натягивающую тетиву для следующего выстрела. Я помахал ей, не ослабляя внимания.

— Ари, обо мне не беспокойся. Просто иди.

— Ты уверен?

— Да! Доберись до дверей — я буду сразу же за тобой.

Ариэлла ускользнула из виду за стену. Пес Фу с рычанием поглядел на нее. Но я метнул ледяной кинжал в его морду, разбив его прямо между глаз, снова возвращая его внимание к себе.

Он пробился вперед, обнажая зубы, когти глубоко вонзились в пол. Когда он напал, я подскочил, изгибаясь в кувырке оттолкнувшись от его морды, и приземляясь на его широкие плечи. На долю секунды я увидел вспышку золота на его ярко-красном ошейнике, но затем я соскочил с его спины и побежал к дверям, где Пак и Ариэлла ожидали меня.

Волк отвлекал другого пса Фу, гарцуя вокруг него и огрызаясь на его задние лапы, когда тот разворачивался. Я направился вверх по лестнице, страж с рычанием обернулся ко мне. Но Волк бросился вперед, врезаясь в него плечом, покачнув назад, удерживая все его внимание на себе. Я добрался до Пака и Ариэллы, которые с серьезным видом повернулись ко мне.

— Нехорошо, — хмурился Пак и ударил кулаком по каменной двери. Безрезультатно. — Она не сдвинется с места. Думаю, что должен быть ключ или что-нибудь, чтобы открыть ее. Смотри.

Он указал на двери. Два углубления рядом сформировали идеальные полукруги, которые образовывали полный круг, когда эти две двери соединялись. Своего рода ключ, который, вероятно, был потерян или спрятан где-нибудь в комнате. С двумя псами. Я вздохнул от досады.

— Ошейники, дураки, — Грималкин появился на одном из оснований статуи, ушки прижаты, размахивая хвостом. — Посмотрите на их ошейники. Я здесь все должен делать? — Он снова скрылся, в тот момент когда пес Фу нацелился на ступени и набросился на нас.

Мы нырнули в сторону. Пес протаранил двери с грохотом, который сотряс потолок. Он мотнул головой, пятясь назад. И я увидел туже вспышку золота вокруг его шеи, словно ярлык. Или шар, который был разрезан наполовину…

Я поглядел на Пака.

— Ты возьмешь на себя одного, а я другого?

— Вперед, снежный мальчик.

Мы разбежались по разным углам комнаты. Ариэлла следовала за мной, Пак спрыгнул вниз, чтобы помочь Волку. Как я и надеялся, мой пес Фу преследовал нас через лабиринт руин, сокрушая колонны и прорываясь сквозь стены, чтобы догнать нас.

— Какой план? — прошептала Ариэлла, когда мы нырнули за угол, прижимаясь спинами к стене. На расстоянии в несколько футов пес Фу с рычанием проследовал мимо, настолько близко, что я мог дотянуться из-за угла и коснуться его. Где-то в лабиринте, на расстоянии в несколько проходов, я услышал грохот и увидел облако пыли, взлетевшей в воздух. Второй страж был близко.

— Оставайся здесь, — сказал я Ариэлле. — Вне поля зрения. Я хочу, чтобы то создание сосредоточилось только на мне и ни на чем ином. Если Пак сделает то, что он намеревается, все скоро должно закончиться. — По соседству обрушился столб, сопровождаемый расстроенным ворчанием. — Иди к двери и жди нас, — продолжал я. — Найди Грима и Волка, если сможешь. Мы будем там с ключами так быстро, как только сможем.

— Как —, начала Ариэлла. Но пес Фу, с грохотом и разрушенными камнями, прорвался сквозь ближайшую стену и взревел, заметив меня.

Я метнулся, убегая все глубже в руины, слыша, как страж несся по пятам. Камни и статуи разлетались в стороны, раздробленные в мраморную пыль под лапами массивного каменного существа, мчащегося через проходы за мной.

Я повернул за угол обветшалой стены, и внезапно Пак оказался там, бегущий прямо на меня с противоположного направления. Его зеленые глаза округлились при нашем столкновении. Но это было именно тем, чего я ждал. Мы оба сразу же нырнули в стороны, когда псы Фу повернули за угол и с треском врезались в друг друга, сотрясая землю.

Два каменных гиганта покачнулись, и на мгновение остановились, полностью ошеломленные. Я увидел, что у одного был сломан нос. а у другого — трещина, бегущая по всей морде, словно зазубренный шрам. Лежа на животе с другой стороны прохода, Пак приподнялся на локти и победно усмехнулся.

— Знаешь, не важно, как часто я такое вижу. Это никогда не устаревает.

Я поднялся на ноги.

— Захвати ключ, — бросил я, приближаясь к одному из псов Фу. Все еще в оцепенении он не заметил меня, когда я подошел и сорвал золотую половину шара с его шеи. Пак сделал тоже самое со вторым, остановившись на минуту, чтобы усмехнуться ошеломленному стражу.

— Готов поспорить, что больно, да? — проговорил он, размахивая шаром перед мордой пса. — Мда, головная боль на неделю вам обеспечена. Вот что значит быть настолько упрямым.

— Пак, — Повернулся я и впился в него взглядом. — Прекрати паясничать и давай выбираться отсюда.

Пак рассмеялся и подошел ко мне, подбрасывая половину шара в одной руке.

— Ах, старые приемчики всегда хороши, — пробормотал он, присоединяясь ко мне в углу. — Эй, помнишь, когда мы проделали этот небольшой трюк с минотаврами? Они были настолько —

Два очень низких и очень сердитых рычания остановили его на половине предложения. Я метнул смертоносный взгляд в Пака. Он слегка улыбнулся.

— Знаю. Знаю. Ты собираешься убить меня.

Мы неслись через руины, плотно сжимая в руках шары. Псы Фу позади нас, сокрушая все на своем пути. Никаких уклонов в стороны или заманивания псов за углы на сей раз. Мы бежали прямо к дверям, выбирая самый короткий возможный путь. Я увидел Ариэллу у подножия лестницы, с натянутой тетивой, нацеленной на псов. Ее губы сомкнуты в тонкую линию от досады. Она знала, что ее стрелы могут сделать не больше, чем просто заставить псов Фу моргнуть. Последняя сотня ярдов к лестнице была самой опасной. Плоское и открытое пространство, ничего, что могло бы замедлить наших преследователей. Я почувствовал дрожь земли от их скачущих шагов, сокращающих дистанцию.

Тогда Волк перепрыгнул через разрушенную стену, врезаясь в одного из псов Фу, заставляя его скрениться на второго. Потеряв равновесие, статуи врезались в стену, падая друг на друга со звуком поезда идущего под откос. Тяжело дыша, Волк победно прошествовал к лестнице, присоединяясь к Ариэлле, а теперь и к Грималкину, который появился у двери, размахивая хвостом от нетерпения.

— Быстрее! — буркнул он. Пак и я подбежали. — Вставляйте ключи!

— Знаешь, ты не можешь просто исчезнуть, а затем вновь появиться, выкрикивая приказы, в то время как все остальные сделали всю работу. — Проговорил Пак, когда мы достигли дверей. Грималкин зашипел на него.

— Нет времени, чтобы обсуждать твою глупость, Плут. Стражи приближаются. Ключи —

Рев заглушил его. Псы Фу достигли вершины лестницы, в ярости покачивая головами. Пойманные в ловушку у дверей, мы не могли разбежаться в стороны, когда они бросились вперед с нетерпеливым воем. Волк зарычал в ответ и прыгнул вперед им навстречу. Грималкин прижал ушки и плюнул на нас.

— Ключи должны быть вставлены одновременно! Сделайте это. Сейчас!

Я поглядел на Пака и кивнул. Мы вставили шары в углубления, чувствуя, как они щелкнули, встав на место.

Я оглянулся назад, готовый броситься в сторону, но в ту секунду, когда ключи щелкнули в замке, стражи застыли. Как только двери распахнулись, крошечные трещины появились вдоль шкур каменных псов, становясь все больше и распространяясь по всему их телу пока они вместе не раскололись на части и не разлетелись, забросав осколками и щебнем ступеньки.

Я с облегчением вздохнул и отодвинулся от косяка. Не было времени наслаждаться победой.

— Поспешите, — сказал я, подгоняя всех через дверной проем. — Если это всего лишь первое состязание, у нас нет свободного времени. — Хранитель не сказал точно, сколько у нас времени, чтобы пройти состязания, но у меня было отчетливое впечатление, что каждая секунда окажется ценной.

— Чувак, твой друг в капюшоне действительно не хочет облегчить твою задачу, — прокомментировал Пак, когда мы нырнули через дверной проем и спустились в прихожую. Каменные головы драконов свисали со стены через каждые несколько футов, челюсти замерли в неизменном рычании. — Если это первое состязание — самое легкое, как предполагается, то у нас будут огромные проблемы.

— А что ты думал — будет, Плут? — сказал Грималкин, вышагивая впереди перед нами. — Приятная прогулка по парку? Они не назвали бы это состязанием просто так.

— Эй, я прошел несколько состязаний в свое время, — ответил Пак. — Они в основном все одинаковые: физические поединки, бессмысленная загадка или две, и всегда есть какие-то мерзкие…

Поток пламени вырвался из одной из каменных челюстей дракона, иссушая воздух над Грималкиным, когда тот прошел перед ним. К счастью, кот был слишком низким, чтобы его задело. Но это заставило всех остальных замереть на месте.

— … ловушки, — закончил Пак и вздрогнул. — Ну, я должен был предвидеть, что к этому шло.

— Не останавливайтесь! — отозвался Грималкин, продолжая бежать вперед. — Продолжайте идти и не оглядывайтесь назад!

— Легко тебе говорить! — прокричал Пак. Но затем унылый рев позади нас, заставил меня обернуться через плечо и выругаться. Все головы драконов, мимо которых мы только что прошли, начали извергать пламя. И этот огонь начал приближаться к нам.

Мы побежали.

Прихожая казалась бесконечной. По пути было несколько опасных ситуаций, включающие в себя прыжки или ныряние под извергающимся пламени. И, конечно же, в самом конце была неизбежная яма, из которой нам едва удалось выбраться с минимальными ожогами. Рукав Ариэллы загорался дважды, а кончик хвоста Волка подпалился. Но никто не был серьезно ранен.

Задыхаясь и пошатываясь, мы вбежали через арку в следующую комнату, где Грималкин, стоя на сломанной колонне, ожидал нас.

— Тьфу, — простонал Пак, стряхивая пепел с рубашки. — Ну, это было весело, хотя и немного шаблонно. По мне слишком похоже на Храм Судьбы. И так, куда нам теперь?

Я осмотрел комнату, которая была огромной, круглой и покрытой превосходным белым песком, лежащим в дюнах и холмах, словно миниатюрная пустыня. По всей комнате были рассеяны колонны и столбы, большинство из которых сломаны или на половину зарыты в пыли, лежа на боку. Лианы свисали с обширного куполообразного потолка, немыслимо высокого. Корни извивались сквозь осыпающиеся стены. В слабых лучах света в воздухе плавали пылинки. У меня было впечатление, что, если бы я уронил камешек в этой комнате, то он бы завис в воздухе навсегда, подвешенный во времени.

Посредине комнаты в песке стояло огромное каменное возвышение. Остатки четырех массивных мраморных колонн, располагались равномерно вдоль края. По обе стороны от возвышения присели две изящные крылатые статуи, чопорно стоя друг перед другом, кончиками своих распростертых крыльев почти касаясь потолка. У них были тела огромных, гладких кошек с лапами и боками, покоящимися на песке, а лица — прекрасных, но холодных женщин. Сфинксы сидели не подвижно с закрытыми глазами, охраняя пару каменных дверей позади них. Поднимаясь на возвышение, мы остановились на краю, пристально рассматривая огромные существа. Хотя двери были всего в нескольких ярдах от массивных лап сфинксов, никто не двинулся, чтобы пройти между ними.

— Ха. — Пак откинулся назад, всматриваясь в безразличные лица статуй. — Загадка сфинкса, верно? Как очаровательно. Как вы думаете, они попытаются нас съесть, если мы ответим неверно?

— Ты, — проговорил Грималкин, прижимая ушки, — ведешь себя тихо, Плут. Сфинксы не проявят любезности к легкомысленности, и твои необдуманные замечания не будут восприняты хорошо.

— Эй, — ответил Пак, скрещивая руки, — чтобы ты знал. Я ругался со сфинксами раньше, кот. Ты не единственный, кто умеет разгадывать загадки.

— Заткнитесь, — зарычал Волк на них обоих и указал мордой ввысь. — Что-то происходит.

Мы затаили дыхание и ждали. На мгновение все стихло. Затем одновременно глаза сфинксов распахнулись, искрящиеся сине-белые, без радужной оболочки и зрачков, смотря прямо вперед. Однако я мог чувствовать их древний, оценивающий взгляд на себе. Легкий, теплый ветерок прошуршал по комнате, и статуи заговорили. В их голосах вибрировали древняя мудрость и власть.

Время — винтик, который крутит колесо.

Зима оставляет шрамы, которые не заживают.

Лето — огонь, горящий внутри.

Весна ужасное бремя, чтобы скрывать.

Осень и смерть идут рука об руку.

Один ответ лежит в песках.

Но ищите ответ в полном одиночестве,

Иначе песок заберет вас себе.

— Э, жаль, — проговорил Пак, когда голоса смолкли, и тишина вновь опустилась на дюны. — Вы могли бы повторить это снова? Немного медленнее на сей раз?

Сфинксы стояли молча. Их голубые глаза закрылись также быстро, словно захлопнулись двери. Они больше не шелохнулись.

Но что-то зашевелилось вокруг нас. Песок перемещался, двигаясь, словно миллионы змей корчились под его поверхностью. А затем изверг бесчисленное количество скорпионов, маленьких, черных и блестящих, выползающих из-под дюн и потоком хлынувших к нам.

Пак вскрикнул. Волк зарычал, шерсть на спине и шее встала дыбом. Мы столпились на платформе, обнажив оружие. Земля стала массой шевелящихся тел, ползающих друг по другу, пока, наконец, мы уже не могли видеть песок сквозь живой, корчащийся черный ковер.

— Знаете, по мне лучше, если бы меня съели сфинксы, — воскликнул Пак. Ему пришлось кричать, чтобы быть услышанным из-за чириканья, наполнившим воздух, и цоканья миллионов крошечных ног несущихся друг по другу. — Если у кого-нибудь есть план, или идея, или же баночка с ядом против скорпионов, я хотел бы услышать об этом.

— Но, взгляните, — Ариэлла указала на край платформы. — Они не нападают. Они не подходят ближе.

Я взглянул на край и увидел, что так оно и было. Скорпионы взбирались на каменную стену, потоком окружили ее как скалу в море, но не вскарабкивались на эти три фута, которые отделяли нас.

— Они не будут нападать на нас, — спокойно проговорил Грималкин, сидя довольно-таки далеко от края, как я заметил. — Пока. До тех пор пока мы не ответим на загадку не правильно. И так, не волнуйтесь. У нас есть еще немного времени.

— Правильно, — Пак не выглядел уверенным. — И это часть, где ты скажешь нам, что знаешь ответ, верно?

Грималкин махнул хвостом.

— Я думаю, — надменно проговорил он и закрыл глаза. Его хвост подергивался, но кроме этого, кот не двигался, заставляя остальных нервно озираться вокруг и ждать.

От нетерпения и беспокойства я шаркнул ботинком по каменному полу, а затем остановился. Перед одной из разрушенных колон, наполовину зарытой в песке, я увидел письмена, вырезанные на камне. П— А— М— Я— Т. Опустившись, я смахнул грязь, чтобы прочесть слово полностью.

Память.

Что-то зашевелилось у меня в голове; идея, все еще слишком неясная, чтобы разобрать, подобно забытому имени, маячащему на периферии сознания. Здесь что-то было, я просто не мог сложить все вместе.

— Ищите другие слова, — сказал я Паку, который подошел сзади, выглядывая из-за моего плеча, чтобы увидеть, что я делал. — Должны быть другие.

Память, знание, сила и сожаление.

Вот были те слова, которые мы раскопали, вырезанные на каменном полу перед каждой сломанной колонной. С каждой раскопкой, неясные части загадки начали складываться воедино, хотя все еще не достаточно, чтобы сформировать целую картину.

— Хорошо, — Пак поднес руки к лицу и потер глаза. — Думай, Плут. Чем память, знание, сила и сожаление может быть связана с этими четырьмя сезонами?

— Это не сезоны, — спокойно проговорил я, когда все части встали на свои места. — Это мы.

Пак нахмурившись поглядел на меня.

— Хочешь объяснить эту логику, принц?

— Зима оставляет шрамы, которые не заживают, — процитировал я, вспоминая вторую строчку загадки. — Нет большого смысла, не так ли? — Я указал на колону. — Но замени его тем словом и смотри, что получиться.

— Память оставляет шрамы, которые не заживают, — автоматически проговорил Пак. Он снова нахмурился, затем его глаза округлились, смотря на меня. — Ооо.

Волк зарычал на колону, скривив губу, словно это был притаившийся демон, замаскировавшийся под камень.

— И так, мы должны поверить, что ответ на эту загадку, на эту древнюю головоломку, которая хранилась здесь бесчисленные столетия, — мы?

— Да. — Сидя в центре платформы Грималкин открыл глаза. — Принц прав. Я пришел к тому же самому выводу. — Он спокойно осмотрел все вокруг платформы, останавливаясь на каждом из четырех сломанных столбов. — Память, знание, сила и сожаление. Сезоны представляют четырех из нас. Поэтому мы должны подходить к правильному слову в соответствующей строфе.

— Но нас пятеро, — указала Ариэлла. — Нас пятеро, но только четыре столба. Это означает, что одного из нас пропустили. Или не учли.

— Увидим, — размышлял Грималкин, беззаботно. — Но сперва, тем не менее, мы должны решить остальную часть загадки. Полагаю, принц уже нашел свое место. Что касается тебя, Плут? — Он посмотрел на Пака, размахивая хвостом. — Лето — огонь, горящий внутри. Какое слово лучше всего описывает тебя? Знание никогда не было твоей сильной стороной. Сила … возможно.

— Сожаление, — вздохнул Пак, мельком глянув на меня. — Сожаление — огонь, горящий внутри. Это «сожаление», таким образом, вопрос закрыт и давайте продолжим разгадывать другие. — Он направился к колоне напротив меня, скрещивая руки и облокотившись на нее.

Скорпионы становились все громче, более бешенные, словно знали, что мы в нескольких секундах от решения загадки. Их ноги и туловище царапали камень. Шум океана поднялся вокруг нас. Грималкин вздохнул и переглянулся с Волком.

— Полагаю, что последние два довольно-таки очевидны, не так ли? — размышлял он, прогуливаясь к столу, на котором было вырезано Знание. — Я соглашусь, что Знание иногда действительно ужасное бремя. Последняя колона твоя, собака. Не думаю, что мы можем спорить о твоей силе. Об уме, возможно, но не о силе.

— А что касается Ариэллы? — я поглядел на нее. Она выглядела немного потерянной, стоя на краю платформы. — У нее так же есть бремя знания, как и у тебя, кайт ши.

— Ариэлла — Зимний эльф, но у нас уже есть Зимний, — легко ответил Грималкин, запрыгивая на сломанный столб «Знания», осматривая всех нас. — И я думаю, что ты за быстрое решение, принц. В любом случае, полагаю, что мы должны стоять на столбах все вместе. Обычно так работают эти загадки.

Волк зарычал, прыгая на гальку, огромные лапы свешиваются с края.

— Если это не сработает, кот, то я съем тебя прежде, чем скорпионы доберутся до нас, — пробормотал он, едва сохраняя равновесие на небольшой платформе. Грималкин проигнорировал его.

Пак и я последовали его примеру, легко перепрыгивая на сломанные столбы. Море из скорпионов цокало и корчилось под нами. В течение нескольких секунд ничего не происходило. Затем глаза сфинксов распахнулись, светясь синим цветом, их голоса эхом раздались по комнате.

— Вы, — они выдохнули, посылая рябь силы над песком, — выбрали … неправильно.

— Что! — крикнул Пак. Но его голос утонул в разъяренном гуле миллионов скорпионов. — Нет, это не может быть неправильно. Комок шерсти никогда не ошибается! Подождите —

— Вы, — снова выдохнули сфинксы, — умрете.

Я вытащил свой меч, готовясь к прыжку, поскольку скорпионы мчались вперед, штурмуя платформу и пересекая край. Ариэлла ахнула и отпрянула назад, когда живой ковер из когтей, ног и жал начал покрывать платформу.

— Стой, где стоишь! — Голос Грималкина зазвенел по комнате, грохочущий, стальной и властный. Мы замерли. Кот дикими, золотыми глазами взглянул на Ариэллу, обнажая зубы, шерсть его стояла дыбом. — Время! — сплюнул он, прижимая ушки. — Время — пятый ответ, «винтик, который крутит колесо». Встань теперь в центр!

Я сжал кулаки, когда Ариэлла побежала к середине платформы, наводненную скорпионами, приближающимися со всех сторон. Они вскарабкивались на колоны, ползая по моей одежде, ногам, впиваясь клещами в мою плоть. Я взмахнул рукой и отбросил дюжину из них. И, конечно, их становилось все больше. Но они не жалили … пока. Я почувствовал как тикали секунды и знал, что, если создания ударят по Ариэлле в самом сердце помоста, с нами все кончено. Пак кричал проклятия, дико крутясь, а Волк в ярости ревел. Ариэлла, наконец, достигла центра возвышения.

Как только она ступила в центр, по воздуху прошла дрожь, начинаясь с середины возвышения и распространяясь во всех стороны, словно рябь в водоеме. Поток скорпионов остановился в дюйме от Ариэллы и схлынул обратно, покидая платформу и сползая с колон. Я стряхнул последнего из крошечных хищников с себя и наблюдал, как отступал ковер, исчезая под песками еще раз. Через секунды они полностью исчезли. Дюны затихли.

— Вы выбрали … правильно, — прошептали сфинксы, и снова закрыли глаза.

Ариэлла дрожала. Я спрыгнул с платформы и подошел к ней, без слов привлекая к себе. Несколько секунд она дрожала в моих руках, затем мягко освободилась и отстранилась, приглаживая волосы.

— Ничего себе, — пробормотал Пак, отряхивая свою рубашку. — Вот теперь, это было жутко. Подумать только. Я никогда не думал, что доживу и увижу день …, — он затих, усмехаясь.

Я устало поглядел на него.

— Прекрасно, я запомню. Ты ведь не имел в виду скорпионов или сфинксов. Мы видели и более странных существ, чем эти.

— Нет, снежный мальчик. Я никогда не думал, что доживу до дня, когда Грималкин будет неправ.

Грималкин не реагировал, все еще сидя на сломанном столбе. Но я заметил, что его усы ощетинились, когда он поглядел в нашу сторону.

— Плут, — произнес он, широко зевая, — Я чувствую себя обязанным указать на то, что если бы я ошибался, то вы все были бы в крошечных дырочках прямо сейчас. В любом случае, мы напрасно теряем время. Предлагаю, двигаться быстро. Я, конечно же, не хочу застрять здесь до конца времен с любым из вас.

И прежде, чем мы могли бы ответить, он спрыгнул вниз и помчался к распахнутым дверям, пробегая между сфинксами с высоко поднятым хвостом.

Я посмотрел на Пака, ухмыляясь.

— Думаю, что ты оскорбил его, Плут.

Он фыркнул.

— Если бы это меня когда-нибудь волновало, то я никогда бы не раскрывал рта.