Юстина Южная 12 страница

Просвет в зарослях возвестил о том, что они уже недалеко. Иржи перешел на шепот:

– Видите, вон там. Не подходите близко, вас могут обнаружить.

За деревьями лазутчики нашли небольшой скальный выступ и, затаившись за ним, уставились на расчищенную поляну.

Десяток домов с хлевами и курятниками, общий амбар для зерна, кузница, два колодца и крохотный клочок земли, оставленный под пахоту, – ничего необычного, если не считать странного расположения посреди леса и почти невесомых истечений волшбы, в которых Финеас явственно ощутил веяние Хаоса. Деревня была не пуста. Несколько женщин возились во дворах, задавая вечерний корм свинкам и наполняя водой поильники для коров. Двое крепких мужиков пилили бревна. Один запаливал факелы, чтобы хоть немного продлить короткий день.

– Чуешь? – еле слышно спросил Иржи.

Маг кивнул.

– И что делаем?

– Если местные как-то связаны с храмом, нужно выкачать из них все, что они знают.

– Но нельзя же ворваться туда и устроить погром! – воскликнул Иржи вполголоса.

– Нельзя. Во-первых, мы не знаем их истинных сил, вдруг среди них есть маги. Во-вторых, они могут подать сигнал жрецам – отправить молниеносное письмо, например. Похитить кого-нибудь? Но остальные заметят, не так уж здесь много жителей, чтобы пропустить исчезновение человека. Поднимут тревогу.

– Вот я Идрису и говорил, как тут что вызнаешь.

– Сейчас ведь стемнеет… – задумчиво проговорила Мара. – Пожалуй, я смогу потолковать кое с кем из деревенских. Доверься мне, милый, шума никто не поднимет, я все сделаю тихо.

Финеас взглянул на нее сквозь легкий прищур. Помолчал, затем все же принял решение.

– Только не убивай. Убийство выдаст нас с головой.

– Я похожа на идиотку? Не бойся, человечек будет доволен и счастлив, а главное, ничего потом не вспомнит.

Спустя полчаса окончательно сгустилась ночь, и жители лесного селения потянулись в дома. Мара внимательно проследила за ними и, немного выждав, юркнула меж деревьев. Крошечный домишко на краю деревни – то, что надо. Там живет всего лишь один человек, и этот человек – мужчина.

Дверь после робкого стука отворилась. Низкорослый косматый мужичок замер, увидев на пороге незнакомую девушку. Замешательство длилось пару секунд, а затем он открыл рот, чтобы закричать о проникшей в дом чужачке. Но Мара скользнула внутрь, обвила шею мужичка тонкими руками.

– Как хорошо, что вы открыли мне, добрый господин, – проворковала она. – Я заблудилась в этом ужасном лесу. Думала, пропаду здесь. Спасибо, что избавили меня от верной смерти.

Мужчина так и стоял с распахнутым ртом, не зная, что предпринять. Эта девушка такая юная, такая беспомощная, такая… Дыхание вдруг перехватило; янтарные глаза незнакомки сияли близко-близко. Такая…

И тогда Мара подтолкнула ногой створку, захлопывая дверь, и прильнула к его губам. Мужичок вздрогнул, как-то сразу обмяк, чуть не сползая на пол.

– Я хочу побеседовать со своим чудесным спасителем. Ты ведь не откажешь мне в разговоре, мой мармеладный? – прошептала Мара ему на ухо.

Тот по-бараньи затряс головой.

– Вот и чудненько.

Через час она покидала хижину с довольной улыбкой на лице. Добравшись до Финеаса и моравского чародея, не продрогших окончательно только благодаря тому, что Иржи гораздо лучше темного мага умел ставить тепловую завесу, суккуба кивнула в ответ на немой вопрос.

– Давайте возвращаться, мальчики. Я знаю, где храм.

– Человек жив? – уточнил Финеас.

– Да не волнуйся ты так, милый. Жив, конечно. Спит сном невинного младенца. – Она вздохнула. – Хотя мне трудно было удержаться. Но кто ж это оценит.

Маг вынул из сумки пергамент мэтра Лидио, кинул его на землю между ними.

– Присядьте, возьмитесь за руки.

Едва руны были прочитаны, Финеас с силой опустил на развернутый свиток ладонь. Несколько мгновений спустя они стояли рядом с лагерем.

Откладывать совет до утра не стали, собрались мгновенно. Даже старый чародей, уже прилегший отдохнуть, встал, присоединяясь ко всей компании.

– И Зафир там?

– Собственной персоной, – подтвердила суккуба.

Все как-то разом притихли. Помял бороду мэтр Лидио, посуровел лицом Идрис, моравец втянул голову в плечи, нахохлился – воробей, что с него взять. Финеас посмотрел на Исилвен. Ну вот они и достигли цели. Хединиты наверняка сейчас будут рапортовать своим предводителям. А как поступит эльфийка, решать лишь ей одной.

– Они не доберутся сюда так быстро, – пробормотал Идрис.

– Кто «они»?

– Отряд Хедина. Хотя бы какой-то из них. Ближайший, наверное, в землях баварцев, но они отправлены сдерживать Хессанора и не смогут все бросить в одночасье. А еще это землетрясение… Зафир пытается разбить темницу хаоситов, если не уже.

– Если бы уже, мы бы это ощутили. По крайней мере, мэтр Иржи, – рассудительно заметил старый чародей. – Все же высвобождение колдунов такого ранга, каким вы меня тут пугали, не может пройти без возмущения в магических потоках. Да и последствия…

– Значит, идем к храму сами, и как можно скорее, – подытожил Финеас.

– Ну вот еще! – вскинулся моравец. – Я на такое не нанимался. Жить здесь, следить, наблюдать – это пожалуйста, но штурмовать храм не пойду. На это есть боевые маги, – он покосился на Финеаса. – И даже не смейте меня осуждать! Я, между прочим, как бы жениться собираюсь. А хорошая женщина – нынче редкость, сами знаете.

Идрис возвел очи горе.

– Возможно, дождаться подкрепления будет лучше, – неожиданно сказала эльфийка. – Вам незачем вступать в тяжелый бой, если есть вероятность погибнуть. Но для меня это единственный шанс. Я пойду в храм Хаоса. И если Финеас пойдет со мной, я буду ему благодарна. Если же нет, я все равно признательна за то, что он привел меня сюда.

– Исилвен, мы уже давно обо всем договорились. Одна ты там не появишься, – ответил маг.

– А я что, по-вашему, штаны буду просиживать? – возмутился светловолосый викинг. – Другого такого случая может и не представиться!

Мэтр Лидио усмехнулся, в задумчивости огладил бороду.

– Собственно, меня мастер Финеас для того и позвал, чтобы оказать вам помощь. И раз уж я согласился, не вижу причин отступать сейчас.

Грациозно потянувшись, Мара вздернула носик:

– Если Перворожденная считает, что ей это по силам, то и мне по плечу.

– Вот и отлично. Идите! – пробурчал Иржи. – А я тут ваши вещи постерегу.

– Что ж, надеюсь, они будут в сохранности к нашему возвращению, – произнес старый чародей после воцарившейся паузы. – Я, знаете ли, весьма дорожу моей новой курительной трубкой. Мне ее недавно подарил один весьма почтенный мэтр. Кстати, не уединиться ли мне для вдыхания ее целебного дыма? А вам, синьоры и синьорины, я рекомендовал бы хорошенько выспаться. Нам предстоят трудные деньки.

И мэтр Лидио поднялся, выходя из теплого шатра на пронизанный дыханием наступающего декабря воздух.

* * *

Тучи, заволокшие небо и вылившие на землю ледяные потоки дождя и града, были не чернее настроения Зафира. Чародей ходил по башенной келье из угла в угол – пойманный тигр, хлещущий себя хвостом по бокам.

Шли дни, а силы восстанавливались слишком медленно. Пожалуй, только сейчас он вновь ощутил очнувшуюся колдовскую мощь. Хессанор был еще далеко, на него рассчитывать не приходилось. Дарнар и Юргнорд молчали, подавленные неудачей. А Тибор начал поглядывать на Зафира не с презрением, нет, на такое он бы даже в мыслях не осмелился, но с легким сожалением. Мол, и у богов случаются неудачи. Да и погибшие жрецы отнюдь не наполнили сердце верховного ликованием. Он смиренно принял удар судьбы, однако образ могущественных проводников Хаоса пошатнулся. Зафиру все это совсем не нравилось, эдак можно потерять контроль над слишком много о себе возомнившим смертным.

Он уже собирался призвать к себе верховного жреца, чтобы потолковать с ним о беспрекословном повиновении, как тот явился сам.

– Великий, до нас дошли новые вести.

– Говори, – разрешил колдун.

Тибор поежился. Его до сих пор поражала эта способность Заточенных богов и их брата – знать все диалекты, на которых общались их подданные, от человеческих до гномьих. Быть может, боги произносили слова на каком-то своем тайном языке, а могучее чародейство превращало их в речь, понятную любому слушающему?

– Похоже, в нашем скрытом поселении кто-то побывал.

Зафир вскинул бровь.

– Что значит «кто-то»?

– Жрец, вернувшийся оттуда, говорит, что одного из жителей не могли добудиться утром. А когда он наконец пришел в себя, принялся пересказывать удивительные сны. О девушке с желтыми глазами, о том, как ему было с ней хорошо…

– И при чем здесь мерзкие фантазии этого крестьянина?

Тибор смутился:

– Младший жрец считает, что это не пустые измышления. Он еще не обладает жреческими силами в полной мере, но сумел почуять ненормальность такого сна. Остаточные эманации волшбы, будто морок на человека навели.

– Ах вот как. И это все, что известно?

– Пока все, о великий. Но мы усилили бдительность и отправили людей осмотреть окрестности.

Угрюмое лицо Зафира посуровело еще больше. Что за невидимки появились в моравских чащобах? На самом ли деле они опасны или это угасающие в преддверии зимы шалости лесных духов? В любом случае никто не должен приблизиться к его владениям!

– Удвойте ловушки на подходе к храму и пещерам и участите дозоры.

– Да, великий.

Верховный жрец растворился в дверном проеме, спеша выполнить указания повелителя. Зафир не стал его задерживать. Сейчас пусть хлопочет, время для наставительных бесед с демонстрацией магических «мускулов» придет позже.

* * *

Исилвен прислонила ладонь к светло-охряному стволу, прислушалась. Сосна уже дремала, слабо откликнувшись на призыв. Девушка решила ее не беспокоить. Все равно в помощи леса нужды не имелось. Направление, указанное Марой, по всему было верным. Они даже нашли две еле заметные тропки, одной из которых и воспользовались, чтобы идти, не прыгая по корням и не продираясь поминутно сквозь подлесок.

Дневной переход оказался трудным. На общем совете рассудили, что свитки перемещения, оставшиеся у мэтра Лидио, задействовать не стоит. Они могли пригодиться в том случае, если из их предприятия ничего не выйдет и придется спешно отступать. Лошадей оставили на Иржи – он обещал отвести их к своему дому, а сами отправились в путь лишь с необходимой поклажей за плечами.

После прошедшей ночью бури в лесу было тихо, серые облака закрывали небо, лишая и без того хмурый лес единственного источника света. К вечеру попытались отыскать место для ночевки и потратили на это не меньше часа. В какой-то момент Финеас, шедший первым, замер на полушаге.

– Здесь что-то не так, – проговорил он, открывая магическое зрение и оглядываясь по сторонам. – Мэтр Лидио, вон там…

Он указал на просвет меж деревьями.

– Да, – протянул старый чародей. – Вы правы, мне тоже там видится нечто неестественное.

– Неестественное что? Ходячая ель, медведь-оборотень? – иронично осведомилась суккуба.

– Завеса, – ответил Финеас. – Магическая завеса. Поставлена неумело, но чуть меньше внимательности – и могли напороться.

Мэтр ди Альберто кивнул:

– Меня беспокоит то, что она вообще здесь стоит.

– Именно. Кажется, мы подобрались к храму довольно близко, раз начали встречаться капканы. Надо встать лагерем неподалеку, чтобы не блуждать зазря, с риском влететь в другую западню.

Исилвен отняла ладонь от сосны, прислонилась к ней просто, без призывающей магии. Перворожденная чувствовала страх.

Не за себя. За тех, кто сейчас был рядом с ней. За Идриса, готового сложить голову, лишь бы дыхание Хаоса не распространялось по его земле. За старого мэтра, обладающего непостижимой храбростью, раз он отважился покинуть безопасное укрытие в Галлии и отправился сюда. За Мару – девочка ведь пошла с ними не ради высокой идеи. Ураган чувств, бушующий в ней, направляет суккубу к единственной цели – овладеть тем, что потеряла. Утвердить свое пусть временное, но господство. Страсть снедает ее, гордость не дает отступиться. Ей сейчас тяжело.

Но тревога за темного мага была сильнее всего. Он не видел Зафира, не знает, на что тот способен. Могла ли она просить его о помощи? Для эльфийки Исилвен прожила совсем немного, но и это внушительный срок по сравнению с мимолетной жизнью смертных. Какое она имеет право заставлять Финеаса рисковать тем малым, что у него есть? А вдруг случится беда? Нет, она не должна, не должна ее допустить. Лучше умереть самой.

Исилвен неожиданно поняла, что сердце колотится быстрее обычного, прижала руку к груди, унимая. Великий Эру, да что с ней такое?

– Снова не отдыхаешь?

Эльфийка обернулась. Темный маг стоял возле шатра. Почему-то без плаща, в одной рубахе и штанах. И – девушка не поверила своим глазам – босиком. В руке он сжимал короткий посох с кристаллом, мерцающим в свете потухающего костра.

– Финеас…

Исилвен взглянула на него с изумлением.

– Завтра мы будем у храма. Я должен подготовиться.

– Финеас, еще не поздно отказаться, – тихо промолвила девушка. – Я не хочу, чтобы ты… чтобы кто-нибудь погиб.

Уголки губ Финеаса чуть приподнялись, лицо, однако, сохранило спокойствие.

– Я обещал, что не оставлю тебя. Обычно я выполняю свои обещания.

Эльфийка приоткрыла рот, будто собиралась что-то добавить, но опустила голову и просто кивнула с благодарностью.

Финеас бросил взгляд на небо, направился по узкому коридору между кустарником и толстыми стволами сосен и буков, росших бок о бок, словно добрые соседи.

– Ты разрешишь мне посмотреть? – догнал его вопрос девушки.

Поколебавшись пару секунд, он все-таки отозвался:

– Хорошо. Но не подходи ближе чем на дюжину ярдов.

Следуя за магом, Исилвен добралась до крохотной полянки и остановилась за деревьями, помня о предупреждении. Финеас вышел в центр, осматриваясь. Видно было, что временами его пробирает дрожь, но сам он ее как будто не замечал. Из-за пояса он достал два ножа и веревку. Первый нож вонзил в холодную, застывающую уже почву, веревку привязал к рукояти и, закрепив другой ее конец на втором лезвии, начертил с его помощью ровный круг. Затем вырвал оружие из земли и откинул за пределы черты.

Три восковые свечи, прятавшиеся в поясной сумке, были извлечены и установлены по нанесенным границам. Запалив их от походного огнива, Финеас отстегнул пояс и вместе со всем содержимым тоже выбросил за линию.

Темнота окутывала поляну, и только слабые огоньки свечей сдерживали ее наступающее полновластие. Маг опустился на колени в центре круга, положив перед собой чародейский посох. Долгое время он сидел так, со скрещенными на посохе ладонями и закрытыми глазами, затем над тишиной леса поплыли тягучие слова древнего заклинания, произносимые нараспев. Исилвен замерла, не дыша. Язык был ей не знаком. Не всеобщий, но и не одно из тех наречий, которые ей довелось слышать на Альтерре. Густой, бархатистый голос мага выводил стародавний речитатив, и даже Перворожденная ощущала заключенный в нем зов. Он несся в бусое, укрытое тучами небо, в смолистую черноту лесной чащобы, в уголь сгущающегося мрака.

Человек звал Ночь.

Царицу тьмы, Мать богов и Владетельницу звезд. Предшествующую свету. Окутывающую тайны. Туманящую рассудок. Пробуждающую нутро.

Он звал ее – сын, жаждущий возвращения домой, раб, склоняющий колена перед госпожой, жених, входящий в опочивальню невесты, храбрец, осмелившийся ухватить богиню за подол. Все громче и протяжней, все яростней и смиренней в один и тот же миг. Звал отчаянно, как в последний раз. Звал, предлагая себя взамен.

И Ночь дрогнула. Услышала свое дитя. Приклонилась к преданному ученику и слуге. Откликнулась, как послушница на мановение своего господина. Нити, сотканные из мглы и межзвездной пустоты, потянулись к застывшему магу, взвертелись вокруг начертанной лезвием границы. Они свивались в жгуты и тут же рассыпались на сотни трепещущих лент. Простирались к Финеасу и струящимся шелком взмывали ввысь.

Мелькнула совсем рядом пульсирующая тьмой полоска. Оплела одну из свечей, и та, на мгновение вспыхнув ярким пламенем, потухла. Финеас, не прекращая своей диковинной литании, начал медленно выпрямляться. Пляска аспидных нитей усилилась, посланцы Ночи метались все быстрее – то распахивались вдруг над человеком крылья гигантской черной птицы, то кралась по самой кромке тень пантеры-невидимки. Вот ее мягкая лапа скользнула ко второй свече, вот накрыла бьющийся на ветру лепесток огня, и тот исчез, оставив после себя лишь дымный след.

Маг взялся за посох. Голос стал приглушенней, теперь в нем почудилась осторожная ласка – иди, иди сюда, Царица призраков, не бойся… сыновья благодарность – о, есть ли место безопасней, чем твое лоно… и растущее нетерпение алчущего – дай мне свою силу, великая Госпожа темноты! Отражения Ночи словно обезумели, они взлетали и падали, подобные разорванным лоскутьям неба, гонимым неутихающей бурей. Порыв, опять порыв… и третья свеча погасла под его неумолимым дуновением.

Мир замер.

Затихли ветви деревьев – ни шороха, ни взмаха. Тучи задержали бег, нависнув над лесом. И ладони Ночи, готовые объять человека, затаились, ожидая выбора его души.

Финеас поднес посох к запястью, лучащийся внутренним светом кристалл сверкнул гранью, и почудилось, будто сейчас он тверже стали, острее любого меча. Неуловимое движение, алая кровь брызнула на землю – вольный дар Владетельнице звезд.

И мир отпустило. Вскричал, распахивая руки и вознося посох к небесам, Финеас. Мглистые ленты ринулись за черту, взвихрились, окутывая мага со всех сторон. В кольце забушевал смерч. Вся тьма, что скрывалась по краям чащи и танцевала возле границ колдовского круга, разом прорвалась внутрь, взвилась исполинской воронкой, сделав человека центром урагана.

Завыло, засвистело, застонало… Исилвен прижалась к буковому стволу, обхватила его, чтобы не сбило с ног, не затянуло в эту ревущую круговерть, столь могучими были силы, призванные темным магом. Счастье, что сошлись они в одной точке, пойманные и обузданные. И этой точкой оказался сам Финеас.

Угольные фантомы, смоляные видения, чернильные миражи… Воронка закручивалась все стремительней, и стремительней, и…

Наконец свист начал стихать. Ночь разжала свои ладони, отпуская принадлежащего ей человека. Нити, опутавшие его, расплелись, обратились тончайшими струйками и растворились в дрожащем воздухе. Тени прекратили пляску, улеглись спокойно, как им и положено. Черная птица взмахнула крыльями, исчезая за верхушками деревьев. На поляне остался один Финеас.

С неба, кружась и летя, посыпались снежинки. Мерцающими искорками ложились они на раскинутые руки мага, на воздетый к облакам посох.

Долгий вздох вырвался из груди. Финеас опустил руки и еще несколько минут сидел так, безмолвно и недвижимо. Исилвен не смогла удержаться, сделала шаг, чтобы помочь, но остановилась – нельзя нарушать ритуал.

Маг поклонился, касаясь лбом земли и шепча завершающие, скрепляющие договор слова. Откинув с лица спутанные волосы, поднялся с колен. Исилвен негромко ахнула – такой невозможной, нечеловеческой и даже не колдовской силой светились его глаза. Сила лилась изнутри, суровая и властная; длань Матери богов почила на темном маге.

Исилвен все же рискнула выйти из-за деревьев. Финеас нагнулся, подбирая ножи с поясом, и направился к ней. Рана на руке мага уже затянулась, более того, от нее не осталось и царапины – царица Ночь щедро вознаграждала верных слуг. Едва он приблизился, девушка скинула плащ, набросила ему на плечи. Финеас хотел было удержать эльфийку, но, видя ее непреклонность, кивнул с признательностью – сила силой, а босые ноги ступали по студеной земле, и снег падал на тонкое полотно сорочки.

– Лле наа белеготар, – молвила Исилвен, когда они дошли до лагеря.

Маг вопросительно взглянул на нее.

– Финеас… ты могучий воин, – повторила она уже на всеобщем. – Для меня будет честью сражаться рядом с тобой.

Маг поклонился:

– Спасибо, что была со мной сейчас. Я чувствовал твою поддержку.

Легонько сжав ее пальцы, он откинул полог шатра и шагнул внутрь.

Утро принесло в лес тишину и ровный белый ковер под стволами деревьев. Пороша стелилась всюду, куда дотягивался взгляд. Финеас помрачнел. Теперь их следы будут слишком заметны. Если в храме Хаоса служат не тупицы, а скорее всего, так и есть, они наверняка обходят лес и могут наткнуться на доказательство чужого присутствия.

Мэтр Лидио, привлеченный к обсуждению, пообещал что-нибудь придумать и к моменту, когда лагерь был собран, действительно придумал. Природная магия тут не вполне подходила, поэтому он завозился со своими алхимическими склянками, тщательно упакованными в шерстяные «карманы», смешал несколько порошков, капнул поверх невзрачным коричневым раствором и некоторое время сидел, бормоча заклинания. Затем велел всем нанести полученную смесь на сапоги и ботинки. И – чудо! Ноги приобрели поистине эльфийскую легкость. Снег после их шагов оставался нетронутым – проминался, но, едва ступня отрывалась от земли, тут же восстанавливал прежнюю форму. С местом стоянки возникли проблемы, однако и его в конце концов удалось замаскировать.

Первую чародейскую ловушку, встретившуюся им еще вчера, аккуратно обошли. Дальше двигались осторожно, впереди темный маг, замыкающим мэтр Лидио. Мили через три попалась вторая. Эта уже была скрыта гораздо искусней; если бы не магическое зрение Финеаса, они пропустили бы след от заклятия на стволе и попали под обездвиживающие чары.

Дальше путь оказался спокойнее, миля тянулась за милей, а в округе не наблюдалось ни ловко сплетенных «паутин», ни вылетающих при приближении стрел. Пошли шире, размашистей, меньше таясь и оглядываясь по сторонам. Именно тогда Идрис, замечтавшись о чем-то, оторвался от группы и нырнул в просвет между кустов, показавшийся ему удобным для прохода. Остановил его дикий окрик темного мага:

– Замри!

Идрис вздрогнул, но послушно застыл с занесенной ногой.

– Так и стой, не шевелись! Всем остальным тоже не двигаться.

Аккуратно, будто канатоходец по двухдюймовому тросу, Финеас подобрался к варягу. Сложив пальцы хитрым знаком, он сотворил заклятие и не без опаски послал его куда-то под стопу Идриса.

– Уже можно опускать? – спросил викинг, скосив глаз на чародея и с любопытством стараясь разглядеть, что делается внизу.

– Нет, – отрезал маг. – Терпи.

Соединив ладони крестом, он прошептал непонятные Идрису слова и отрывистым взмахом разорвал воздух. Варяг почувствовал, как волна холода окатила его и со всплеском, различимым на самой грани слуха, ударилась в скалистый холмик.

– Отходи назад.

Идрис повиновался.

– А вот теперь смотрите, – проговорил темный маг и, создав новую волшбу, повел руками, как бы чертя над поверхностью незримую линию.

Земля на мгновение вспыхнула, и по ней, расходясь в обе стороны, побежала мерцающая синеватым полоса.

– Ого! – присвистнула Мара.

Полоса вилась между деревьями насколько хватало взгляда и терялась где-то вдалеке.

– Широкая какая.

– Это «огненная стена». Очень мощная, протяженностью, наверное, в несколько миль. Убрать я ее не могу, заморозил на несколько минут. Нам придется либо терять время, обходя ее, либо прыгать.

– Прыгать, конечно, – заявила суккуба. – Тут и думать нечего.

Финеас обернулся на старого чародея.

– Мэтр, вы как?

– Ну как, – вздохнул тот, разводя руками. – Подберу мантию и сигану.

Лукавая улыбка на его лице говорила о том, что пожалуй-таки и сиганет. Остальные не удержались от веселой усмешки.

– Ладно, подстрахуем, если что, – решил Финеас.

Перемахнули, впрочем, без потерь. Мэтр потратил некоторое время на создание заклятия левитации и благополучно приземлился на другой стороне. Двигаться стали медленней, но благодаря этому удачно миновали еще два магических капкана. А вот в третий, поставленный хитро – сразу же после предыдущего, – угодила Мара. По счастью, тут не было ни колдовского огня, ни «ледяных объятий», просто – «сеть». Тенета поддались усилиям старого чародея, и суккуба, высвободившись из их удушающей хватки, нехотя пробурчала слова благодарности.

После этого Финеас запретил любые проявления самостоятельности и отклонения от курса больше чем на пару дюймов – пошли строго след в след.

Дозорный встретился, когда солнце, перевалив за полдень, застыло над горизонтом бледным пятном. Он пробирался сторожко, держа в руке костяной амулет, то ли предупреждающий о собственных западнях, то ли помогающий лучше видеть окрестности. Изводить энергию на отнимающее массу сил заклятие невидимости не стали, оставлять молодчика в тылу тоже было нельзя. Финеас подкрался к нему сзади и, не тратя чар, попросту стукнул по затылку рукоятью клинка. Парень повалился без звука, выронив амулет.

– Похоже, один из храмовых служек или младших жрецов, – сказал подошедший Идрис, с интересом рассматривая крохотную татуировку на мочке уха оглушенного. Все те же восемь стрел. – Надо его куда-нибудь деть.

Он заозирался, потом махнул Финеасу, указывая на расщелину в корнях громадного бука.

– Давай сюда.

Ловушек рядом не обнаружилось. Маг с викингом без приключений дотащили жреца до дерева и впихнули внутрь.

– Видать, их там не так уж много, раз в обход поодиночке ходят. Так-то вдвоем бы отправились, – почесал в затылке Идрис.

Маг кивнул.

– Только не расслабляйся. Жрецов, может, и мало, но нам с тобой черного колдуна за глаза хватит.

Он посмотрел на валяющегося в беспамятстве парня.

– Идрис, мы уже очень близко к храму. На таком расстоянии прямую волшбу задействовать не стоит, только охранную, вроде магического зрения. Если Зафир настолько могуч, как ты мне говорил, он учует эманации и нас найдут раньше времени. А этот жрец не должен очнуться, пока мы не дойдем до места.

Варяг опустил голову. Он понял, к чему клонит темный маг.

– Знаю, что тебе это претит. Поэтому и говорю как есть. Предупреждаю.

– Я понял, – отозвался Идрис хмуро. – Надо – значит надо. Не на прогулке все-таки.

Финеас достал нож и присел над телом, через пару секунд поднялся, вытирая лезвие.

– Он ничего не почувствовал, если тебя это утешит.

Кромка пущи открылась как-то неожиданно. Еще минуту назад шли по густолесью, и вдруг мелькнула полоса света. Финеас резким жестом остановил процессию.

Чуждая волшба была уже повсюду.

Все. Они добрались.

Маленький отряд стоял недвижимо. Только отдавалось в висках гулким стуком частое биение сердец.

– Вон туда, – шепотом сказал маг.

Недалеко от края чащи поднималась небольшая скала, отряд нырнул под ее защиту. Идрис с Финеасом забрались повыше, чтобы разглядеть местность.

Базальтовые стены и серые башни храма подавляли. Не размерами, нет, исходившим от них могуществом, жестоким и властным. Жутью веяло от каждого камня; и даже белая крупа, устилавшая крышу и пустое пространство возле капища, казалась не такой, как в остальном лесу: льдистые грани снежинок сверкали холодной сталью, будто готовясь разрезать стопу, которая их коснется.

Храмовый двор был пуст и тих. Ни шевеления, ни вздоха. Все жрецы внутри? Заняты своей работой? Финеас нахмурился. Нехорошая тишина, неправильная. Рядом заерзал Идрис, тоже нервничает. Нужно отступить, дать себе время продумать план. Если оно у них есть, это время. Финеас наклонился к варягу, чтобы отдать распоряжения… И небо упало на голову.

То есть должно было упасть. Ибо за секунду до Финеас успел-таки взмахнуть посохом.

Пресс. Давление страшной силы. Оно могло расплющить их в один момент, но рассеялось, ударившись о незримый купол чародейской защиты. Ай да мэтр Бонне! Ай да его труды! Не зря темный маг корпел ночами, не зря опалил себе пальцы и брови, пытаясь разобраться в хитросплетениях заклинаний и неординарной алхимии. Заслон держал. И как держал! Повергал чужие заклятия в прах. Надолго ли хватит силы кристалла, вот вопрос. Но не сейчас о нем думать, не сейчас! Уже летит новое заклинание, ничем не слабее предыдущего.

На этот раз в дело вступил мэтр ди Альберто. Взметнулись руки в неуловимом движении, и чары разбились вдребезги, не успев даже коснуться окружившей отряд прозрачной стены. Более того, колдовство старого чародея рванулось дальше, к самому храму, и видно было, с каким трудом храмовая «броня» гасит его мощь.

– Это жрецы, – крикнул Идрис. – У них особая магия.

– Вижу, – обронил Финеас, готовясь к новой атаке.

Но ее не последовало. Серые башни не озарились вспышками, с их шпилей не сорвались разноцветные всполохи. Храм размышлял.

Наконец скрипнула дверь, на пороге появился худощавый мужчина в длинной хламиде с амулетом из оникса на широкой золотой цепи и с сединой в коротких волосах.

– Кто бы вы ни были, выходите! – приказал он. И его голос, усиленный волшбой, разнесся на милю окрест. – Немедленно!

– Проклятье, как же они нас засекли? – пробормотал Финеас. – Неужто дозорное заклинание?

Если так, картина вырисовывалась невеселая. Темный маг знал лишь нескольких чародеев, способных управлять следящим колдовством настолько хорошо, что его не замечали другие маги. Жрецы не так просты, как мнилось вначале.

– Выходите, кем бы вы ни были. Иначе умрете на месте!