Юстина Южная 10 страница

Она помолчала, словно размышляя, стоит ли раскрыться и довериться, затем все-таки произнесла:

– Я ищу друзей мастера Диара Фадда. Они очень-очень нужны мне. Здесь сейчас есть кто-нибудь из них?

Прищур сузился еще больше.

– Досточтимая леди, прошу, не обижайтесь, если моя просьба покажется вам необычной, но… не могли бы вы снять капюшон?

Исилвен улыбнулась, она поняла. И провела рукой по лбу, откидывая тяжелую материю.

Агат и льдистый кварц… волосы, убранные в неприхотливую прическу, волной упали на плечи эльфийки. Хозяин снова поклонился, на этот раз намного глубже.

– Добро пожаловать, леди Исилвен. Диар рассказывал о вас.

– О «тебе», – попросила девушка. – Так мне привычнее. Могу ли я узнать твое имя?

– Лука Келлер, госпожа. Я потороплю гостей разойтись, тогда мы сможем поговорить с тобой и твоими спутниками без помех.

По крайней мере, в северянине маг не ошибся. Едва бражничающая компания рассосалась, Лука пошептался со светловолосым варягом, а затем подозвал его к столу Финеаса.

– Идрис – тот, кто вам нужен, – сказал он, обращаясь к Перворожденной. – И он только что вернулся из Гельвеции.

Варяг смотрел чуть исподлобья, однако недоброго в его взгляде не было. Настороженность пополам с интересом. Он вообще как-то сразу располагал к себе, чувствовалось в нем ненапускное радушие, такое же, как у Диара, сколь бы мало Финеас его ни знал. Маг вполне мог представить этого Идриса душой компании, веселым рубахой-парнем. Но сейчас, видно, не те обстоятельства.

Познакомив северянина с Финеасом и обеими девушками, Лука удалился обратно за стойку, наводить порядок во вверенном ему хозяйстве. Идрис опустился на лавку рядом.

– Ты был с Диаром, когда он погиб, да? – спросил он, обращаясь к магу. – Леди Исилвен рассказала Луке.

Финеас кивнул.

– Как… он?

– Хаоситское заклятье, черная стрела, я с таким первый раз столкнулся. Он пытался спасти людей. Не волнуйся, я не оставил его этим тварям, развеял прах.

– Спасибо. – Идрис отхлебнул из своей кружки.

– А кто он тебе? Если, конечно, не тайна.

– Брат, – варяг негромко вздохнул. – Двоюродный. Мы из одного клана.

Ага, значит, все-таки не мерещилось, они и правда похожи. Финеас приподнял кубок – в память, отпил глоток, произнес с уважением:

– Диар был сильным магом.

– Это да. Если бы не он, я бы сейчас тоже червей кормил.

– Ты ведь прямо из Гельвеции, что там? По дороге сюда мы видели отряд из войска Зафира. Они уже близко.

– Хессанор их ведет, Зафиров военачальник. Армия еще не гигантская, но и не маленькая. Нас орден на разведку послал, друзья погибли, я один возвратился.

На несколько секунд его лицо стало жестким, он непроизвольно коснулся ладонью шрама, продолжил не без усилия:

– У меня к магии способности слабые. Никогда ничего толком не удавалось, я совсем это дело забросил. Но Диар однажды предложил вот что… – Идрис отодвинул ворот рубашки. На плече виднелась татуировка – древний рунический круг. Финеас понимающе хмыкнул. – Я сначала не хотел, это ж все не так просто. Обряд нужен, и боль при нем такая, будто тебя в Хельхейме к скалам приморозили, а потом заживо отдирают. А Диар сказал: надо, настанет время, пригодится. Как в воду глядел. Если бы не печать, мне бы из плена нипочем не выбраться.

– Мы ищем Зафира, – понижая голос, сказал маг. – Ты поможешь нам?

Идрис ответил не сразу. А когда заговорил, обратился почему-то к эльфийке:

– Леди Исилвен, Диар мне обмолвился как-то, что у тебя к Зафиру есть личные счеты, но рассказывать ничего не рассказывал. И все же черный колдун Брандея опаснее десятерых обычных магов. Зачем тебе губить свою жизнь? Орден Хедина следит за ним. Пока мы не выяснили точно, где он, но ищем – у нас свои методы. Предоставь поиски нам, этот путь может привести к смерти, как уже привел Диара и Майториона – эльфа, между прочим, одного из твоего народа и моего друга.

Исилвен опустила глаза, словно изучая трещины на столе, затем неожиданно накрыла своей ладонью руку варяга.

– Я скорблю вместе с тобой. О мастере Диаре и о моем незнакомом брате. Но не переживай за меня. Моя жизнь давно погублена, просто эльфы умирают порой так же долго, как живут. Найти Зафира и попробовать вернуть свет и силу моей фэа – единственная цель для меня сейчас. Отговаривать – пустое, помоги нам. Пожалуйста. Если сможешь.

Северянин на мгновение сжал узкую ладошку эльфийки, отпустил.

– Хорошо, госпожа, тогда я готов.

– Ну вот и чудненько! – влезла Мара, до того смиренно молчавшая и слушавшая чужие переговоры. – Давайте столковывайтесь по-быстрому и пойдемте устраиваться на ночлег, я устала, как кобыла пахотная на сносях.

Но «по-быстрому» не вышло никак. Сначала говорил Финеас, потом к ним присоединился Лука, а затем снова пришел черед Идриса.

– Орден наблюдает за хаоситскими приспешниками уже много веков. Но ведь и у них есть свои способы скрываться, иногда мы теряем их след на годы. А вторая беда – мы разрозненны. Последователи Хедина и Ракота отнюдь не всегда знают друг о друге. Да, бывает, нас навещают гонцы из далеких земель, но, боюсь, даже старейшины неспособны перечислить все отряды хединитов.

– Как давно Хаос пустил корни на Альтерре? И почему о нем почти никому не известно? Ладно людям, но магам-то…

– С самого основания мира, – пожал плечами Идрис. – Ловушки, в которые пойманы хаоситы, стоят с незапамятных времен. Об одной мы знаем наверняка – она находится в моравских пещерах, хотя точного места так и не нашли. Остальные установлены лишь примерно – где-то в Иберии, где-то в землях русичей. Жрецы и прислужники хаоситов совсем не глупы, и свои маги у них есть. Если мы настигаем их, сражаемся. Если находим капище или храм Хаоса, разрушаем его. Но отыскать их трудно, Альтерра велика. А они, как блохи, не переводятся. Один алтарь запечатаешь, вырастает следующий. В той же Моравии… Наши сообщили, в тамошних лесах опять стали пропадать люди. Как пить дать, жрецы новый храм отстроили. И где – неизвестно пока, ищут.

– Почему там? Из-за близости к месту заточения?

– Именно. Так жертвоприношения действенней. А этим летом наши маги почувствовали глубокий разрыв в Реальности. Простые чародеи, может, и не заметили, а наши-то обучены именно движения Хаоса считывать. Диар говорил, всплеск мощный был, они все переполошились. Ну и подтвердилось: Зафир пробил ход в наш мир, сошел на какой-то остров в море и протащил с собой магов – учеников или просто помощников, а за ними и воинов с кораблями, сколько смог. Видать, долго собирал все это на другом пласте Реальности. Наши примерно определили направление, туда и метнулся Диар со своим отрядом. Остальным были посланы письма…

– Но бойцов у ордена не так много, чтобы воевать с целой армией, – скорее подытожил, чем задал вопрос Финеас.

– Да. К сожалению, – отозвался северянин. – Чтобы остановить Хессанора, нам нужно собрать свое войско.

– Для начала попробуем найти Зафира. Раз он не в расположении армии, как утверждали фейри, значит, менее защищен. Правда, может быть где угодно…

– Похоже, что в Моравии, – подал голос Лука. – Чародей из ордена, живущий в тех краях, сообщил о землетрясении в лесах над пещерами. Остаточные эманации волшбы докатились даже до него. Магия такой силы – это уже не обычное колдовство.

Исилвен едва слышно выдохнула.

– Так, ладно. – Финеас хлопнул ладонью по столу, поднимаясь. – Рассвет скоро. Все разговоры завтра, а сейчас – отдыхать.

Эльфийка осторожно тронула за плечо Мару, которая мирно дремала, положив голову на сложенные руки.

– Ну наконец-то, – проворчала та, потягиваясь и зевая. – Вы своей болтовней лося во время гона усыпите. Хозяин, комнаты хоть приличные?

Лука улыбнулся, молча указывая на лестницу. Мара, спотыкаясь и ругаясь, побрела наверх. Комнаты, впрочем, нареканий у нее не вызвали.

День прошел в беседах и расслабленном бездействии. Идрис согласился на путешествие в Моравию и тут же заперся с Лукой – обсуждали что-то важное. Постоялый двор временно был передан на попечение хозяйки, симпатичной и стройной черноволосой женщины с мягкими чертами лица. А Финеас выпросил кое-какие инструменты и уединился у себя в комнате. Предстояло закрепить полученный от серых чародеев кристалл в боевом посохе; работа требовала аккуратности и сосредоточенности.

К вечеру все было готово. Темный маг откинулся на спинку стула, разминая затекшую спину и рассматривая прозрачно-лиловый камень в навершии трости. Если он правильно рассчитал, теперь его сила должна возрасти вдвое, а то и втрое. Хватит ли этого, чтобы сокрушить Зафира? В магическом поединке Финеасу вряд ли кто-то поможет. Идрис не чародей, хотя и обладает малыми задатками, у Мары особая ворожба, действует лишь рядом с жертвой, вряд ли Зафир подпустит ее так близко. Исилвен… ее надо беречь. А больше у них никого не будет. Лука не оставит свой трактир, да он и не маг, иной же подмоги на горизонте не видно. Мешкать, однако, нельзя, Хессанор со своими ратями продвигается вперед, не исключено, что именно к Моравии. Лучше отыскать Зафира, пока он не под защитой огромного войска.

Финеас подавил невеселую усмешку. Моравия. Край, где он впервые увидел свет. Край, о котором осталось так мало добрых воспоминаний. Глядишь, выдастся денек, чтобы навестить родительницу. Хвала Всевышнему, она жива и даже изредка присылает ему молниеносные письма – лет пять назад Финеас побывал у нее и оставил браслет с колдовской пластиной.

Молниеносные письма! Болван, как же он не подумал раньше. Мэтр ди Альберто – вот кто им сейчас нужен! И у него есть возможность получить весточку от мастера Юрато, они же обменялись заклятиями надсылов. Единственное, пластина уже на последнем издыхании… но теперь есть кристалл, значит, не придется разорять хозяйство Луки и шокировать благородное собрание убиением невинного петуха.

Начертав на пластине несколько строк, Финеас скрепил их каплей крови и направляющим заклинанием. В ожидании ответа походил по комнате, но мэтр не отзывался, наверное, зачарованный пергамент не был у него на виду или старик попросту спал. Придется ждать.

В задумчивости маг отворил дверь и вышел в коридор. На первом этаже еще слышался гомон недогулявших постояльцев, но здесь, на втором, было тихо. И правда, скоро полночь, это он засиделся со своими опытами. Из комнаты Мары не раздавалось ни звука, а у Исилвен из-под двери виднелась полоска света, девушка еще не гасила свечи. Она же может не спать всю ночь, напомнил себе Финеас. Незаметно для себя он сделал шаг в ту сторону, потом еще один.

Из-за двери доносился легкий шорох – так и есть, она еще не ложилась. Маг вскинул руку, собираясь постучать, но ладонь скользнула, непроизвольно толкая створку. Та поддалась, не запертая. Финеас не смог удержаться.

Эльфийка стояла, отвернувшись к окну, волосы были заколоты длинными шпильками, одной рукой она придерживала на груди платье, второй – распускала завязки сорочки. Мгновение – и из плена шелка высвободилась ее обнаженная спина.

Финеас застыл, пораженный и скованный ужасом…

На тонкой опаловой коже отчетливо виднелись страшные шрамы, пересекающиеся ломаными изгибами. Старые, затянувшиеся… И от этого еще более жуткие. Словно ядовитые змеи в луговой траве.

– Кто это сделал? – услышал он свой голос, грозный, полный сумрачного, тяжелого гнева.

Исилвен прянула в сторону, вздрагивая и закрываясь складками платья.

– Ох…

Темный маг вдруг понял, что сотворил, резко отшагнул от двери, произнес вполголоса:

– Исилвен, прости. Я случайно. Не бойся, я не войду.

Молчание длилось целую вечность, затем у двери вновь раздался шелест, и девушка прошептала в приоткрытую щель:

– Подожди немного, я скоро.

Спустя несколько минут она отворила магу и посторонилась, пропуская в комнату. Финеас зашел, замер посередине. Смущение все еще не оставило его. Исилвен переоделась, и платье цвета темной лаванды скрыло пугающие раны, но маг по-прежнему видел их, будто наяву.

– Иди сюда, – девушка, не поднимая глаз, опустилась на топчан – единственное удобное здесь место, Финеас сел рядом.

– Прости, – повторил он. – Я не хотел.

– Это я виновата, мысли витали где-то далеко, даже не заметила, что дверь не затворена, и не услышала тебя.

– Что это, Исилвен? Кто сделал с тобой такое?

Зловещая угроза вновь прорезалась в его тоне. Девушка стиснула пальцы, но ответила ровно, без надрыва:

– Так отнимали мою магию.

Уста попытались улыбнуться – хотя бы бледное подобие улыбки, – но их уголки опустились, так и не поднявшись.

– Зафир создал совершенно особое заклятие. Огненную плеть Хаоса. Заклятие лишало способностей, захватывало их и сберегало в себе. В тот день он пришел ко мне в темницу с жезлом, в котором хранилась эта волшба… – эльфийка отчаянно кусала губы. – Они меня держали… И с каждым ударом магия покидала меня.

Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь продолжить, в конце концов ей это удалось.

– Когда я попала на Альтерру, спина еще кровоточила. Я пыталась исцелить себя сама, все-таки кое-что от умений эльфов во мне сохранилось – раны зажили, но шрамы остались. Врачевания у местных магов тоже не нашлось, хотя те и клялись, что свести следы ничего не стоит. Эти… отметины на всю жизнь.

Финеас только сейчас заметил, что до хруста сжимает кулаки. Медленно разжал.

Кое-кто не должен жить. Просто не должен, и все. И пусть Исилвен, не желая убивать, просит для черного колдуна заточения, он, мастер Юрато, боевой темный маг, никому такого обещания не давал.

– Расскажи про Музыку Творения, – попросил он. – Почему Перворожденные слышат ее так редко, а люди не слышат вовсе?

Исилвен бросила на мага теплый взгляд, вот теперь она смогла искренне улыбнуться.

– Это эльфийская магия. Как тебе объяснить… Ты веришь в предвечного Бога?

Финеас, помешкав, кивнул.

– Тогда будет проще.

Она запрокинула голову, словно ища глазами небо, и ее голос зазвенел сотней чистых родников. Легенда оживала в каждом произнесенном слове:

– Творец создал миры в единый миг – и Арду, и Хьервард, и тысячи иных пластов Реальности, – но не остался в них, исчез. Нам были дарованы только осколки Его присутствия и власти, отданной в руки сильных управителей. Так, Хьервард сначала принадлежал Древним богам, затем Молодым, а потом пришли Хедин и Ракот, сменившие однажды струсивших божеств. Но суть Творца и творения постигались Его детьми самостоятельно, не в общении с Ним. Мой народ, да и многие вслед за нами, верят, что первыми, чей разум пробудился к жизни, были эльфы. И наша жажда познания была столь сильна, что мы с усердием погрузились в изучение своей природы. В один удивительный день, ныряя в глубины своей фэа, кто-то из Перворожденных услышал Музыку. Потом он ловил ее отголоски снова и снова, с каждым разом подходя все ближе к тайне созидания. Музыка звучала в нем, он познавал свое начало, свою сущность, свою принадлежность к вселенной и через это – Творца.

Музыка – это… оживший порядок, основа творения, эхо и отражение деяния Творца, то, на чем держится вся Реальность и Межреальность. Мы верим, что созданы ею, мы слышим ее, когда склоняемся над журчащим ручьем, когда касаемся зеленого листа, когда скользим по самому краю утренней зари. Она есть в нашем начале, и мы постигаем ее всегда, пока странствуем под звездами. То, что мы слышим, тем самым существует и имеет силу. И потому эту Музыку мы не можем ни отдать кому другому, ни подарить, ни потерять. Это лишь наше видение и наш путь. Она принадлежит Перворожденным от истока до устья; мы – она, и она – мы, и по-другому не может быть. Корни нашей магии в ней, хотя эльфы говорят об этом редко и неохотно, кто-то из страха, кто-то из высокомерия, а кто-то из жалости.

Вначале многие, последовав за тем, первым услышавшим Музыку, тоже открыли ее для себя. Но шло время, века пролетали над вселенной, грандиозные битвы и опустошающие войны отшумели в Арде и за ее пределами, мы стали забывать мощь этой магии. И наступил миг, когда ни один эльф не сумел внять ее зову. Чары единения с природой, разговор с лесом, умение ловить звездный свет и сила эльфийских заклинаний не исчезли, но Музыка Творения уже не звучит для Перворожденных столь часто, как раньше. То, что во мне проснулась эта способность, – редкость и величайшая ценность. Я хотела сохранить ее для моих братьев и сестер… А людям придется искать свой путь. Они не смогут пройти по той дороге познания, по которой прошли мы. И кто знает, как Творец откроется вам – в Звуке, Мысли или, может быть, в Слове.

Исилвен обернулась к Финеасу, смущенная собственным красноречием.

– Это эльфийские предания. Прости, я знаю, что не всем нравится их высокий слог, кажется, я немного увлеклась.

Она откинула темную прядь, упавшую на лицо, и Финеас неожиданно уловил ее запах. Исилвен пахла июньской ночью – лунной, прохладной. А еще свежей листвой, с горьковато-цитрусовой ноткой растертого в пальцах тимьяна и сладкой – собранной земляники в вечерних лугах.

Маг не собирался задавать этого вопроса, но тот вырвался против воли:

– Почему Анарвэ предал тебя? Что пообещал ему черный колдун, могущество?

Он тут же пожалел о сказанном. Плечи девушки заметно поникли. Она долго смотрела в пол, затем ответила еле слышно:

– Я не верила, не верила очень долго. Все думала, в чем же виновата, что сделала не так? Что во мне оттолкнуло Анарвэ и швырнуло под власть Зафира? Может, не стоило позволять Музыке занимать столько места в моей жизни? Может, не стоило вообще ее в себя пускать? Отвергнуть сразу, как прозвучал первый зов. Но ведь это я… сама я, понимаешь? Родившись во мне, магия Музыки даровала смысл всего существования. Моя фэа пела в те дни. Я была счастлива и дарила мелодию всем, кто в ней нуждался. Но, может… я должна была отказаться от нее? Ради Анарвэ. Ради нашего с ним будущего.

– Чушь, – буркнул Финеас. – В нем изначально была червоточина. Что-то его глодало. Рано или поздно оно вылезло бы, что бы ты ни делала. А Зафир просто сыграл на его слабости.

– Однажды я поняла это. Не сразу, но поняла. Я ведь долго не могла никому довериться. Даже тех людей, которые помогли мне здесь, на Альтерре, опасалась, невольно ждала подвоха. Сейчас мне стыдно вспомнить, что я так о них думала. Прошло много времени, прежде чем сидам на Эрине удалось убедить меня, что в нашей Реальности еще есть на что опереться. Я вспомнила родителей, свой дом, братьев и сестер… Но, Финеас, – она вскинула глаза и посмотрела прямо на него, – оказывается, существуют шрамы, которые не заживают.

Маг промолчал. Что он мог ей сказать? «Я знаю»?

– Превосходство, – проговорила девушка. – Зафир пообещал ему превосходство. Ты будешь могуч, ты превзойдешь многих, кто сейчас глядит на тебя с пренебрежением, ты обретешь цель… Это ведь совсем не плохие слова, да? Но они отравили Анарвэ.

– Ты больше никогда не видела его?

Исилвен покачала головой.

– Никогда. – Девушка встала, подошла к окну, вглядываясь во тьму за тусклым стеклом. – Он… Его фэа вряд ли сумела вынести такое. Эльфы умирают, если вину и тоску не искупить, не заглушить и не развеять.

Темный маг смотрел на ее спину, укрытую тканью и двумя волнами волос – снежной и обсидиановой. Развеялась ли твоя тоска, леди Исилвен?

– То, что он совершил… – пробормотала она. – Так странно. Любой крошечный толчок, невесомый повод – и все ко мне возвращается, будто и не было этих лет. Каждый раз – я помню.

Она вновь обернулась к чародею.

– Я потеряла свой талант, я не могу делать то, ради чего рождена. Не в состоянии исполнять свое предназначение. Я умирала, Финеас. – Тихий вздох вырвался у нее из груди. – Но пришел ты… Я думала, что утратила жажду жить. Ты своей вестью разбудил ее. И не только вестью, ты сделал для меня больше, чем все мои сородичи. Но сейчас я боюсь…

Исилвен запнулась, резко оборвала себя. У Финеаса упало сердце.

– Я делаю лишь то, о чем мы договаривались, – хмуро произнес маг. – Не стоит превозносить мои заслуги.

Лицо девушки, до того пылавшее внутренним огнем, угасло. Привычная бледность залила щеки.

– Да, конечно, – прошептала она.

Глупец, зачем ты ей это сказал?! Зачем? Финеас готов был влепить себе хорошую оплеуху. Но что толку спрашивать, если он знал ответ.

Чтобы не дать себе шанса. Ни единого.

Маг смирился.

– Уже поздно, – произнес он. – Прости, что помешал тебе отдыхать.

– Нет-нет, ты не помешал.

Выйдя за порог, Финеас мгновение помедлил, придержал дверь и внезапно поймал взгляд Исилвен. Девушку пронизала чуть заметная дрожь, она вдруг шагнула к нему, оказавшись совсем рядом.

– Мы справимся? – выдохнула она с мучительным отчаянием в голосе, прижав руки к груди. – Скажи мне, Финеас, мы справимся?

Озарение поразило его, будто громом. Исилвен боится. Боится, что он оставит ее так же, как оставил когда-то Анарвэ. Бросит один на один с болью и черной безысходностью. Вышвырнет в неизведанную, беспросветную реальность без шанса на спасение.

И маг наплевал на все, что он себе только что говорил. Взял ее ладони в свои, сжал и ответил твердо:

– Да.

Она стояла так близко, что ее дыхание почти коснулось его губ.

– Диола лле… ар’ квэл эста.

– Доброй ночи, – отозвался он.

Лес закончился, открылся вид на торную, широкую дорогу, ведущую к реке. Тракт был полностью забит. В сторону земель германцев двигались обозы, брели уставшие путники и беженцы: люди, гномы, существа иных рас. Это пока сорвались с насиженных мест самые тревожные, те, кто готов покинуть землю, лишь бы ужасы войны не настигли их. Уходили и молодые, чьи матери, прослышав, что в армию Хессанора-воителя сгоняют юношей, слезами и мольбами вынудили своих детей отправиться на север, к родичам ли, в неизвестность ли. Шли простые путешественники, возвращающиеся домой.

Финеас взобрался на пригорок, оглядывая лежащий перед ними путь. Он уже как-то переправлялся через Рейн, поэтому безошибочно вывел их небольшую группу к парому.

Из постоялого двора они выехали сразу же, как смогли. Идрис и Лука каким-то хитрым образом, не иначе разновидностью магии молниеносных писем, обменялись сообщениями с моравским чародеем, хединитом, присматривающим за пещерами. Тот писал, что по свежим следам, кажется, наткнулся на кое-что интересное – необычную деревню в глухой чаще. Сам он туда соваться отказался, предлагая встретить Идриса со товарищи на границе и сопроводить до места. Варяг извиняющеся развел руками, мол, Иржи никогда не отличался прекраснодушным героизмом.

Дорога предстояла длинная, более того, им пришлось забирать к северу, чтобы не столкнуться ненароком с ратями захватчиков.

Рейн задержит Хессанора. Должен задержать. На простом паромчике армию не перевезти, им придется строить мост. А дальше Дунай – еще одно препятствие.

Финеас махнул рукой своим спутникам, и четверо всадников съехали с холма, вливаясь в поток желающих попасть на другой берег. Тех было множество, несмотря на то что ушлые германцы тут же подняли пошлину за переправу. Идрис законопослушно пристроился в конец огромной толпы, готовясь ожидать своей очереди до морковкина заговенья, но темный маг только хмыкнул и, раздвигая конской грудью столпившихся, провел их кавалькаду почти до самого берега. Все недовольные, а их было немало, мгновенно замолкали, споткнувшись о тяжелый взгляд мага и завидев его боевой посох.

Здешний паром отличался изрядной оригинальностью и даже носил имя «летучего моста». Выше по течению, ровно посередине реки на дне был укреплен гигантский якорь, а к нему привязан прочный канат около двухсот ярдов длиной. Второй конец принайтовали к деревянному парому, достаточно большому, чтобы на его палубе поместилось несколько карет с лошадьми. Сам же канат, чтобы тот не изнашивался и держался покрепче, проложили по нескольким лодкам, протянувшимся между якорем и паромом. С помощью особого руля и силы бегущей воды паромщик по очереди направлял судно к разным берегам Рейна. И, безусловно, ощущал себя важной персоной на протяжении всего года – вода в реке замерзала лишь в самые суровые зимы, да и то не везде.

Лошади волновались, с опаской всходя на ненадежную поверхность и косясь на окружившую их толпу, но покорно следовали за хозяевами. Сберегши полдня благодаря бесцеремонности темного мага, маленький отряд двинулся по германским землям. Глубоко решили не забираться, пройти кратчайшей из возможных безопасных дорог.

Холодало. В подвернувшемся на дороге городишке пополнили запасы теплой одежды. Гулять по лесам и полям предстояло еще две с лишним недели.

И дни потекли. Зябкие, дождливые, с хмарными рассветами и ранними серыми закатами. Листопад не прекращался, ветви сбрасывали поблекший наряд, безрассудно обнажаясь перед наступающим морозом, трава жухла и коричневым покровом стелилась по краям нахоженных трактов.

Старались ночевать в деревнях и изредка встречающихся постоялых дворах. Но удавалось не всякий раз, тогда разбивали лагерь.

– Граница Моравии в сутках пути, – сказал как-то Финеас, останавливаясь на привал после очередного сложного перехода.

День не задался с самого начала. Мара проснулась с головной болью, от чего немедленно сделалась нервной и колючей, так что ее спутники старались лишний раз не трогать суккубу и, упаси небеса, о чем-то ее просить. Лошадь Идриса лишилась подковы, пришлось рыскать по окрестностям в поисках кузнеца. Исилвен за все утро не проронила ни слова, словно моросящий дождь, льющий с неприветливых небес уже третий день подряд, вымыл из нее последние крупицы бодрости. В довершение всего Финеаса мучило чувство приближающейся опасности. И вроде бы никаких предпосылок, обычный дневной переход, лес, в котором, по уверению местных жителей, отродясь никого крупнее лис не водилось, а о лихих людях не слыхали давненько. Но и целиком отбросить ощущения было нельзя – они не раз уже спасали ему жизнь.

После краткого отдыха и обеда поднялись, чтобы ехать дальше. Тропа в этом месте истончалась, не многие, видать, забирались столь глубоко в чащу. Финеас посматривал по сторонам, иногда задействуя магию. Никого, впрочем, не высматривалось. Ну что ж, значит, все тревоги напрасны и нечего себя накручивать.

Время клонилось к вечеру. Дождь пошел сильнее. И именно в этот момент четверо путников услышали вой, раздавшийся совсем рядом.

– Вот те на! – удивился Идрис. – А говорили, волков нет.

– Прибавь ходу, – пробурчал Финеас, наддавая пятками по бокам своего мерина.

Они прибавили. Но вой не отставал, а вскоре чуткие уши эльфийки различили шорохи и треск сучьев, медленно, но верно догонявшие кавалькаду.

– Оторвемся? – неуверенно крикнул северянин.

– Должны, тут езды осталось… Ах ты, пропасть! – Финеас резко осадил коня, выхватывая посох. – Травить вас в пять дырок! Там засада! Волки гонят нас в западню.

Надо отдать должное, на растерянность и принятие решения отряд потратил лишь несколько мгновений. Бежать было некуда, обе стороны тропы укрывал густой подлесок. Идрис развернул коня, готовясь отразить волчье нападение, Мара выхватила кинжал, у Исилвен в руках возник лук.

– Они действуют заодно с волками? – вопросительно обронила Мара. – Значит, это могут быть только…

Орки и хищники появились одновременно. И сразу, безо всякой подготовки, нанесли удар, вторые – молча, первые – с хриплым воинственным воплем. Волчьи зубы щелкнули у лошадиных шей, толстые стрелы с бурым опереньем – вж-жих! – просвистели в воздухе. Протяжные крики огласили лес.

Трое волков и двое орков повалились, сраженные Идрисовым мечом и эльфийским луком. Стрелы нападавших врезались в невидимую стену и разлетелись вдребезги, а заклятие Финеаса положило еще пару атакующих. С визгом отскочили хищники, волна орков с ревом отхлынула, скрылась за деревьями.

Воинов осталось около десяти, клыкастых, серокожих, в шипастых доспехах и медвежьих шкурах. И четверо свирепых зверей, чьи собратья корчились в судорогах возле конских копыт. Лошади пятились, взбрыкивали, стоило немалого труда их удержать. Послышались возгласы на орочьем. Языка этого народа никто из маленького отряда не знал, но было понятно, что те не ожидали подобного отпора и теперь переговаривались, то ли разрабатывая новую тактику, то ли готовясь отступить.

Но нет, так легко сдаваться они не собирались. Из-за кустов вылетел круглый глиняный сосуд и разбился, натолкнувшись на магическую защиту. Плеснувшая из него вода вспыхнула алым, искры рассыпались по прозрачной стене и устремились к ее источнику.

– Пожиратели чар!

Финеас крепко выругался, взмахивая посохом и стряхивая искры наземь, но они рвались все дальше, подбираясь к навершию, где сиял лиловый кристалл.

– Держитесь! – крикнул маг. – Пару минут мы без защиты.

Охранный барьер упал, и орки высыпали из укрытий, потрясая мечами.

Идрис поднял коня, его копыта опустились на голову одного из нападавших, расколов шлем, как сухое бревно. Вот вам! Финеас прикрыл собой Исилвен, но Мара… Зубы матерого волка с темно-пепельной шкурой достали-таки ее кобылу, и та, встав на дыбы, скинула всадницу, удирая прочь. Суккуба упала мягко, с ловкостью перекатившись на бок и тут же встретив своим ножом хищника с раззявленной пастью. Его когти царапнули по телу, от чего девушка зарычала почти так же громко, как сам зверь. И в этот миг в сердце твари вонзилась стрела Исилвен.

– Эй, эльфийка! – Мара столкнула с себя тушу, прячась за крупом лошади. – Ты ж по лесным делам. Заговорила бы зверюг!