Аннотация 22 страница

— Не заливай, водила! У тебя рожа бандитская, а ты мне впариваешь про машины. Суну в шершавку note 20 на пару дней, не так запоешь.

— Основание? — вдруг вспомнил Нэд советы Бориса. — Хочешь сажать — давай. Оформляй.

— Грамотный, бля! — Капрал сильно толкнул Нэда в спину. — Думаешь, на такого щегла управы не найдем?

Нэд едва не влип грудью в край стола, медленно повернулся, глянул в глаза полицейскому. Тихо произнес:

— Еще раз ударишь — пришибу. И по фигу, что будет!

Капрал уже занес руку для второго удара, но, встретив взгляд боевика, замер.

— А пулю в лоб не хочешь?

— Не пугай — пуганый. Я постоянно под смертью хожу. А ты Зону только издалека видел. Стреляй, если кишка не тонка.

Видимо, полицейские сообразили, что арестант пойдет до конца, а поскольку парень он немаленький, выйдет свалка, в которой можно и получить по голове.

Сержант незаметно вытянул из-под стола резиновую дубинку, обмотанную толстым металлическим проводом, которой на спор перерубал кирпичи, и сжал в руке.

— Сядь смирно, ва-адила! Не изображай крутого мэна. И не таких обламывали.

Нэд сел вполоборота к капралу, опасаясь подставлять спину. Тот вполне мог ударить по затылку. В кабинете повисла напряженная пауза. Никто не знал, что делать. Если бы лейтенант не увел с собой почти всех полицейских, можно было бы позвать подмогу и навалять охреневшему от наглости боевику. Но кроме трех-четырех человек, в участке никого нет, а те сами заняты.

Сержант лихорадочно решал, что делать. Попробовать свалить его или попросту запереть в камеру?.. А если не пойдет? Выйдет свалка…

Он переглянулся с капралом, тот ждал команды, но горячего желания напасть не выказывал.

В этот момент дверь в кабинет распахнулась, и на пороге возник высокий, крепко сложенный человек. Нэд бросил на него напряженный взгляд.

Тот был в светло-синих джинах из облегченной ткани, белой майке и синей джинсовой безрукавке. Обнаженные до середины плеча руки бугрились от хорошо накачанных мышц. Широкие плечи, выпуклая грудь, мощная шея, на которой крепко сидела большая голова с пепельно-серым ежиком стрижки. Строгий взгляд темно-серых глаз, узкая полоска губ, тяжелый лоб.

Из-за раскрытой полы безрукавки видна оперативная кобура note 21 пистолета. В нагрудном кармане Нэд заметил прямоугольник радиостанции.

Увидев гостя, сержант и капрал встали.

— Здорово, — бросил вошедший, проходя к окну. — Где Кохтер?

— На выезде. Драка на Басарной…

— Знаю. Ты за старшего?

— Угу.

Вошедший, несомненно, какой-то начальник, облокотился на край стола, достал пачку сигарет. Щелкнул зажигалкой.

— Когда вернутся, не знаешь?

Сержант пожал плечами.

— Ладно, сам выясню. Мне нужны два человека от вас, выставить пост у Трубной.

— Да у меня здесь пять человек всего. Дежурный, помощник, вон капрал и двое ребят. В обрез. Кого отдавать?

— Капрала и дашь.

— Так они на патрулировании.

— Ничего. Я Кохтеру скажу. От соседей подкинут на маршрут.

Сержант опять пожал плечами, потом кивнул капралу.

— Бери напарника и езжайте. Возьми джип. И скажи Славику, чтобы вернулся, как вас отвезет.

— А с этим как? — спросил капрал.

— Разберусь.

Капрал вышел, Нэд вздохнул чуть свободнее. Без него, при старшем сержант устраивать побоище не станет. А осложнять жизнь дракой с полицией с последующей отсидкой не хотелось.

— Что за гусь? — вдруг спросил вошедший.

— Из Зоны. Боевик.

— Чего натворил?

Сержант замялся. За сумбурным допросом, едва не перешедшим в драку, он как-то забыл выяснить, что именно сделал боевик. Капрал толком ничего не сказал.

Но выглядеть растяпой перед влиятельным гостем не хотелось. Инспектор Шангер возглавлял криминальный отдел в районном управлении полиции и слыл крутым профессионалом в своем деле. С ним считался не только бригадир, но и сам комиссар полиции. Шангер свободно входил в любой официальный кабинет в городе и, говорят, знал всех местных бандитов в лицо.

— Так… шатался по городу, документы хлипкие. Сейчас в Зоне бойня, вся дрянь сюда ползет.

Сержант уловил короткий взгляд, брошенный инспектором на задержанного, и злорадно добавил:

— Права качает, борзеет.

О том, что Шангер лично участвует в задержании бандитов, и о его умении уложить любого быка сержант знал и предвкушал небольшой спектакль, в котором и сам не прочь поучаствовать.

Инспектор медленно крутил в пальцах ручку, наблюдая за сидящим напротив парнем. Типичный боевик — одежда, прическа, развязная манера поведения, выражавшаяся даже в том, как он сидит и смотрит. В лежащих поблизости от Зоны городах таких молодчиков много. Чаще приезжают отдохнуть несколько дней в спокойной обстановке, реже — по делам. Но это в основном главари и их помощники. Рядовые «торпеды» развлекаются у себя.

Что здесь делает этот? Разведка, охрана каравана, сделка с местными братками?..

— Откуда приехал?

— Из Кахова.

Инспектор развернул лист, прочитал удостоверение, хмыкнул — примитивная конспирация боевиков забавляла. Придумать фамилию, созвучную названию поселка…

— Вы Виконта, что ли, привезли? — вдруг осенило его. О том, что влиятельный главарь Зоны ранен в стычке, здесь знали все. — В больницу?

Нэд, лихорадочно искавший пути выхода из ловушки, прикидывал, что делать, если его и на самом деле решат задержать здесь надолго. Упоминать Бориса и Влада — значит подставить их. Но без их помощи можно сгинуть в кутузке. Этот здоровяк с прицельным взглядом пикирующего орла и мышцами культуриста не внушал ему никаких надежд на радужное будущее.

— Я не из банды Виконта. Я водитель. Сюда приехал с караваном. — Он вдруг сообразил, что не знает фамилии Бориса. Как его называть? — На время.

Сержант недоверчиво усмехнулся, скривил недовольное лицо. Он пожалел, что оставил дубинку в ящике стола. Наглый бандюган сидел на редкость удобно, один удар — и его спина переломится пополам.

— Свободный водила Зоны? — уточнил Шангер и понимающе кивнул.

О бригадах вольнонаемных водителей он знал. И с его точки зрения они мало отличались от боевиков. Живя в Зоне, нельзя оставаться в стороне от ее образа жизни. При случае эти волонтеры от грузовиков могли пограбить и отправить на тот свет не хуже иных боевиков.

— Хочешь отсидеться, пока твои дружки друг другу глотки режут?

«Не выпустят, — решил про себя Нэд. — Переломают кости, бросят в камеру гнить, и все».

Нелепость и безвыходность ситуации разозлили его.

«Пятеро в участке, двое уехали, и этот качок. Итого четверо. Надо уходить. И так, и так конец…»

Он не помнил, попадал ли раньше в полицию, но одно запомнил крепко: когда прижимают в угол — надо драться до конца.

— Моих дружков в Зоне нет. А то, что там бойня, так это вам на руку. Вам же выгодно, чтобы в Зоне был единый хозяин. С ним договориться легче и проблем меньше. И будет он держать Зону как щит между вами и Ругией. Пока вы здесь «демократическую республику» строите. А уж помочь ему всегда охотники найдутся. Если у вас денег не хватит, хорошие друзья из Вашингтона и Усмутуна подкинут.

Шангер сузил глаза, мрачно глянул на Нэда, готовясь осадить зарвавшегося наглеца. Потом передумал. Бандит коротко и ясно обрисовал ситуацию и правильно оценил позицию Ламакеи. Обычный бандит двух слов связать не может, а этот целый монолог закатил.

Нэд краем глаза уловил в отражении зеркала фигуру сержанта. Тот шагнул вперед, сжимая в руке длинный фонарик, какими обычно снабжают патрульных. Одним ударом можно проломить череп.

Нэд напряг мышцы, готовый парировать удар и перейти в атаку. Шангер тоже заметил жест сержанта и повысил голос:

— Сержант! Выясните у дежурного, когда вернется Кохтер.

Тот бросил удивленный взгляд на инспектора, помедлил, но подчинился. Шангер был тем самым человеком, который мог осложнить жизнь любому, независимо от его положения. Проводив сержанта взглядом, инспектор повернулся к Нэду:

— Кто ты?

— Водитель, я же…

— Если ты водитель, то я — верховный имам Магриба. Кто ты на самом деле?

В голове Нэда вдруг зазвенел колокольчик. Уши заложило словно ватой, во рту пересохло. Почему-то закололо в висках, боль медленно разошлась по всей голове и резко исчезла. Перед глазами все поплыло. Он едва не рухнул со стула, схватил рукой спинку и глубоко вздохнул.

Из подсознания всплыло и повисло чье-то лицо. Скуластое, смуглое, с мощной челюстью. И так не подходящие лицу светлые волосы, достававшие до плеч. Губы этого человека медленно шевелились, и Нэд в оцепенении сообразил, что говорит человек.

«Кто ты такой? »

А потом в мозгу возникли другие слова. Сказанные им самим.

«Я не враг…»

Необычайная яркость и реальность мысленного диалога подняла бурю переживаний в душе Нэда. Без сомнения, эта картинка из его прошлого. Из настоящего прошлого, которое, если верить покойному Хорте, протекало в другом мире.

Вся картинка промелькнула в доли секунды, но, видимо, странное состояние заметил Шангер. Спросил:

— Ты чего?

— А? Да так. Спать хочу, почти не отдыхал.

Пронзительный взгляд исследовал его лицо, пытался проникнуть в душу. Шангер положил ручку на стол. Глянул на часы.

— Долго будешь в городе?

— День, два. Может, меньше.

Инспектор поднялся, обошел стол и встал рядом с Нэдом.

— Ты странный тип, но у меня на тебя нет времени. Уезжай отсюда, и поскорее. Следующий раз тебя просто так не отпустят. Здесь выходцев из Зоны не любят, хотя и терпят. Иногда… Это наша земля, и мы хотим очистить ее от всего отребья. Нашего или импортного. Либо загнать всех в Зону, пусть грызут там друг друга, пока не передохнут.

Шангер протянул Нэду его удостоверение.

— Можешь передать это своим приятелям.

Нэд встал, убрал бумагу в карман, шагнул к двери и неожиданно для себя обернулся:

— Отребье, как и дерьмо, вечно. Не исчезнет, пока не исчезнут люди. Вы боретесь с мельницей, инспектор. Как и другие. И тоже проиграете. Эта проблема решается совсем иначе.

На скулах Шангера вспухли желваки, крылья носа сжались. Он сдержал вспышку гнева, вызванную неуместным умничаньем обнаглевшего боевика, и металлическим голосом произнес:

— Может, ты знаешь какими? Может, и покажешь?

Кто-то другой так же четко и раздельно ответил за Нэда:

— Может, и покажу…

Включенный на полную мощность кондиционер заполнял просторное помещение холодом, а два декоративных фонтана, установленных у стены, увлажняли воздух. Спасаясь от нестерпимой жары, немногочисленные прохожие заходили в кафе и поглощали пиво и ледяную газировку в немыслимых количествах. Как следует охладив себя, они шли по своим делам, освобождая место следующей партии жаждущих.

Нэд сидел в дальнем углу кафе, медленно потягивая пиво из пол-литровой кружки. На белоснежной скатерти сиротливо стояла маленькая тарелка с солеными креветками, наваленными горкой. Есть не хотелось, визит в полицию отбил аппетит надолго, но пить пиво без закуски было противно.

Он подозревал, что медленно и уверенно сходит с ума. Амнезия, хождение по Зоне в обнимку со смертью, странный человек из другого мира, вояж сквозь Ущелье и полный хаос в голове. Да еще голоса, свои-чужие воспоминания, фокусы с сознанием…

С таким набором ему обеспечена одиночная палата в психбольнице. С решетками на окне и видеокамерой под потолком.

«Прошлая жизнь, возможно, была проведена в подобном заведении, а нелепый случай бросил меня в Зону. В здоровой голове не могут жить столь разнообразные фантазии, то и дело выходящие наружу».

Как исправить положение и помочь себе, Нэд не знал, а прояснить ситуацию с прошлым не мог. Есть только один выход: смириться со всем и попробовать просто выжить в негостеприимном мире. За насущными заботами странности и чудеса отступят на второй план, а там, глядишь, все образуется. Время лечит.

Нехитрый принцип действий мог давно прийти в голову нормальному человеку, достаточно ему спокойно, не спеша поразмышлять над проблемой. Но в том-то и дело, что впервые с момента выезда из Валдана он имел возможность спокойно подумать.

«О прошлом забудем. Что дальше?.. »

Были три варианта. Принять предложение Седого и уехать за границу. Принять предложение Бориса и вернуться в Зону. Или уехать на юг полуострова и осесть в каком-нибудь городе. Он мог работать водителем, мог охранником. И те, и другие еще никогда не оставались без работы. А что дальше — жизнь покажет.

…Молодая хорошенькая официантка в черной форменной юбке и белоснежной рубашке давно наблюдала за парнем, сидевшим в углу кафе уже битый час. Наряд выдавал в нем жителя Зоны, но парень сидел тихо, не зыркал по сторонам, не раздевал взглядом девушек, не скалил в кривой усмешке зубы. На заросшем бородой лице выделялись серые глаза, смотревшие в непроглядную даль. Парень не замечал никого вокруг, маленькими глоточками пил пиво и изредка брал красноватые колечки креветок.

Кто-то из клиентов попросил включить телевизор. Негромкая музыка сменилась суховатым и четким тоном диктора. Единый республиканский канал «Свобода» гнал выпуски новостей через каждые полчаса. Кому новости были не по нраву, переключали на MTV или ругийское телевидение.

— …независимость придется отстаивать с оружием в руках, мы готовы дать решительный отпор любому агрессору.

Нэд покатал между ладоней кружку, охлаждая разгоряченную кожу, поднял голову. Шли местные новости. Власти самозваной республики по три раза на дню заверяли весь мир в своем миролюбии и выказывали решимость отстоять добытую свободу любой ценой.

Официантка нажала кнопку пульта, переключая канал. Теперь шли новости Ругии. Пресытившись телеболтовней, Нэд опустил голову, мысленно пересчитывая наличность. Выходило около двадцати тысяч долларов. Хватит на пару лет безбедной жизни. Только документы нужны. Чистые, настоящие, не тот пипифакс, что лежал в кармане. Тогда проблемы с полицией отпадут…

— …вернулась только вчера из командировки в Зону. Трагические события, произошедшие со съемочной группой, не позволили выпустить передачу в обычном формате. Сегодня мы показываем короткий репортаж, сделанный по горячим следам.

После короткой паузы послышался чуточку взволнованный, мягкий женский голос:

— Я приветствую всех зрителей канала. В эфире Дора Гонтанова…

Нэд вздрогнул, взгляд скакнул вверх, прикипел к экрану. Дора. С нездоровым блеском глаз, излишне четким, резким голосом, осунувшаяся, но живая и здоровая, сейчас смотрела на него из телевизора.

— …Мы понесли невосполнимую утрату. На съемках в Дологоне при нападении боевиков погибли руководитель проекта Тим Дован и оператор Рэм Кларжин. Они сгорели в машине… — Голос дрогнул, Дора сглотнула, неимоверным усилием воли удержала готовые пролиться слезы и вскинула голову. — Они до конца выполнили свой долг журналистов, пытаясь донести правду о беззаконии в Зоне…

Она говорила, сжато и четко пересказывая события, умудряясь укладывать подробности в короткие фразы. Но за чередой правильных слов и грамотно построенных предложений ясно проступала бурлившая в ней ярость и горечь. Изгиб брови, строгий прищур глаз, нервное движение шеи выдавали переполнявшие ее эмоции. Она как бы заново переживала гибель своих друзей, перед мысленным взором вновь стояли развороченный «днапр» и объятая огнем фигура Рэма.

— Убийство мирных журналистов лишний раз доказывает, что в Зоне творится настоящий беспредел, который некоторые западные специалисты называют инстинктивным способом выживания в агрессивном обществе. Что это за общество, я узнала на себе. И только случай помог избежать участи моих друзей…

Нэд вдруг испугался, что она, охваченная эмоциями, упомянет о нем и назовет имя.

— Гибель журналистов целиком на совести бандитов, хозяйничающих в Зоне. Мои друзья приложили много сил, чтобы ситуация там изменилась к лучшему. Но их больше нет. И теперь я — Дора Гонтанова — продолжу дело Рэма Дована и Тима Кларжина и сделаю все, что в моих силах, чтобы когда-нибудь боевики понесли заслуженное наказание.

Нэд поморщился. Неуемная храбрость девчонки вызывала раздражение.

«Вот глупая. Мало ей одного вояжа в Зону. С кем теперь полезет в логово зверя?.. Неужели некому остановить убитую горем девчонку? — Нэд недовольно скривил губы. — Что она продолжит?.. Говорить о Зоне, показывать результаты издевательств и расстрелов?.. Лезть на рожон, подставляя голову под пули… Какой смысл, бандиты и так рассылают кассеты с пытками по всему свету. И не надо никуда ездить. Да и что нового она может рассказать. Все и так знают, какая там обстановка. Вряд ли новые изобличения изменят что-либо в политике государства. Если момент покончить с Зоной не настал, его никакими силами не приблизить».

Нэд прервал нить размышлений, в очередной раз удивившись способности мозга выдавать подобные перлы. Потом вспомнил о решении не принимать странности близко к сердцу.

Одно хорошо — Дора о нем не сказала ни слова. Видимо, понимает, что может только навредить ему.

Он оторвал взгляд от телевизора, глотнул пива, бросил в рот очередную порцию креветок. Хоть одна хорошая новость. Раз Дора жива и здорова, значит, караван подобрал их. Девчонка уже в Дамасе, и Мечислав, видимо, тоже.

Что-то ныло в душе с тех пор, как он бежал с Седым, оставив их на хуторе. Вины его не было, но совесть давила, не отпускала. Пусть армейцы шли, пусть помочь один не мог, но там, в старом доме, остался раненый человек. И молодая девушка, ставшая его, Нэда, любовницей. Поверила, пришла к нему, а он удрал…

Теперь на душе легче — друзья в безопасности. Хоть что-то доброе за последнее время.

Влад вошел в номер, когда Нэд паковал нехитрый скарб.

— Собираешься? Куда, если не секрет?

— На юг, наверное.

Нэд бросил в большую сумку пакет с полотенцем и сменой белья. Потом положил второй пакет — с брюками, майкой и легкой курткой. Достал из-под кровати длинный сверток. Развязал узел, вытащил автомат — вычищенный и смазанный АКМС, — потом четыре пустых магазина и десять пачек патронов.

— С таким грузом за линию наркома не пропустят.

Нэд вскинул голову, вопросительно глянул на Влада. Тот сел на стул, закинул ногу за ногу.

— Ребят из Зоны терпят в приграничных районах, разрешают даже жить. Под присмотром полиции, понятно. Но дальше Горева никого не пускают. На всех трассах, железных дорогах досмотровые пункты. Проверка документов, проверка вещей, проверка по базам данных. Выяснят, что из Зоны, — завернут обратно. И проводят до границы. Да еще внесут в черный список.

— А при чем здесь линия и нарком?

— Да, — Влад усмехнулся, — когда стало ясно, что в Зоне власть у бандитов, первый начальник службы безопасности внес предложение создать фильтрационные пункты. Тогда министерств не было, были наркоматы. Ну, по примеру довоенных времен. С тех пор так и называют.

— Ясно. Но я не бандит.

— А документы? В твоей писульке сказано, что ты из Кахова. Все. Бандит ты или нет, никого не колышет.

Нэд тщательно упаковал автомат, магазины и патроны, положил в сумку. Сверху пристроил разгрузку и несколько пачек пистолетных патронов. В дальнем углу сумки спрятал завернутый в толстый целлофан пакет с частью денег. Вторую часть положил в поясной кошелек с множеством карманов.

— Нужны новые документы.

— Есть одна контора. Клепает вполне нормальные бумаги. За Горев с ними проходят спокойно. Но стоит это дело недешево. Минимум — штука баксов. Если по блату. А так — две.

— Сойдет. С документами на новом месте можно устроиться на работу. Деньги — дело наживное. Скажи, — вдруг спросил он, — ведь за ту линию из Зоны проходят свободно? Я точно знаю, что Виконт бывал там, и не один раз.

Влад развел руками.

— Ну, ты сказал! Главари такие связи имеют, даже в правительстве Ламакеи. Что им линии. Это для обычных бандитов дальше Горева нет прохода. Ладно. Хрен с ними, с линиями. Я зачем зашел. Завтра вечером мы уезжаем.

— Ты же говорил, дней шесть будете.

— Ситуация изменилась. Слышал, в форпосте взяли несколько человек. Они были связаны с Ролкой. Обеспечивали свободный проход через Баюрские ворота. Это новая трасса доставки из Ламакеи в Зону. Ролка хотел организовать поток и завладеть всей сетью перевозок.

— Это я знаю.

— Вот. Прошли только три каравана. Четвертый маневренная группа перехватила. А пятый завернули у самой границы, когда узнали об аресте. Сейчас в Ловшане все на ушах стоят. На очереди три каравана, а трасса перекрыта. Ищут обходные пути. А где их найдешь, если Баюрские ворота шириной всего полсотни километров.

Нэд убрал сумку в шкаф, вытащил из ящика кобуру, потом пистолет — небольшой «Вальтер РР» note 22. Проверил обойму, вставил обратно и загнал патрон в патронник. Сунул оружие в кобуру и положил на тумбочку. Рядом лег нож в потертых ножнах.

— И теперь ваша очередь попробовать Баюрские ворота на зуб?

Влад покрутил в руках расческу, выполненную в виде выкидного ножа, попробовал открыть.

— За то, что мы доставим груз до Баюра, нам обещано по три куска! И половина до выезда. Деньги наши, даже если запоремся.

— А охрана?

— Это забота заказчика. А заказчики — Хмель и Ролка. У них в Ловшане не менее пятидесяти человек сидят. С этим порядок.

— Три тысячи. — Нэд покачал головой. — Неплохо. Хватит на гроб, памятник, да еще на тризну останется.

— Типун тебе на язык! — Влад встал. — Я тебе дело предлагаю, а ты каркаешь, как ворона.

— Извини, не хотел испортить настроение. Просто думаю, сколько у вас шансов пройти.

— Не в первый раз. С такой охраной, да еще в новом месте — проскочим. Слушай, — Влад сглотнул, — у тебя попить нет ничего? Что-то в горле пересохло.

— Есть газировка, пиво. Под морозильником стоят.

— Давай пиво.

Нэд ушел на кухню, вернулся с двумя бутылкам пива. Одну протянул Владу. Тот сделал два больших глотка, опустошив бутылку наполовину, довольно фыркнул и вытер рот ладонью.

— Другое дело. Ну так что, идешь с нами? Вакансии еще есть, мы набрали двенадцать человек.

— Где остальных возьмете?

— На месте. В Ловшане отираются без дела десятка два водил. Я же говорил, там три каравана встали. Смотри, потом время уйдет. Мы с Борисом тебя знаем, другие дадут от ворот поворот.

— Я хочу уехать на юг. В Несташин или еще куда. Там водилы нужны.

Влад со стуком поставил пустую бутылку на пол, вопросительно глянул на Нэда. Тот принес еще две.

— Жарко что-то. А водой не напьешься, лопнуть можно. Водителем, говоришь?.. Возьмут, почему нет. Но… Насколько я тебя знаю, ты не любитель мирной жизни. Мне Седой рассказал, как вы дрались на хуторе и в поселке. Не знаю, каким водилой ты был у Виконта, но думаю, кроме баранки, ты и автомат держал.

Влад говорил осторожно — лезть в чужие дела считалось недопустимым, иногда длинный язык был причиной нешуточных разборок.

— Ты зачахнешь там. День и ночь за баранкой. Власти Ламакеи из кожи вон лезут, лишь бы показать, что у них мир и тишина. Я читал сводку за тот год. По приговору республиканского суда расстреляли больше тысячи человек. И сколько еще зеков горбатятся на заводах и в рудниках! Следят за порядком строго.

— А бандиты по улицам свободно разгуливают.

— И что? Ходи тихо, не трожь никого. Либо обделывай делишки без шума. Ламакея без бандитских денег не выживет, поэтому многое и позволяют. Только пристойно. Я к чему говорю? Встрянешь куда-нибудь — угодишь на каторгу.

— С чего это? Я похож на кретина?

— Меньше всего ты похож на обычного водителя.

«Да и ты тоже, — хотел сказать Нэд. — Обычный водила, даже живущий в Ламакее, не знает и половины того, что говоришь ты. И строить предложения литературно грамотно не умеет. И в политике не разбирается. И анализировать информацию не обучен… Спросить? Не стоит, рискованно. Пока я здесь, на его территории, — он хозяин. Значит, Ламакея в качестве места жительства отпадает. Надо уходить на Запад. К Седому».

Влад усмехнулся, показав ровный ряд белоснежных зубов.

— Если ситуация не изменится, будут работать все трассы. И на западе, и в центре. Ролка продолжит налеты на караваны из Лахотска, а военные с форпостов станут перехватывать караваны в Баюрских воротах. Конкуренция.

— А Ролка не оставит попыток подкупить кого-нибудь из форпостов, — подхватил Нэд, следя за реакцией Влада. — Тивер, Милорад с другими хозяевами запада будут плести интриги здесь, чтобы перебить интерес Ролки и его друзей. Обычное дело — война за деньги и власть. А ловкие парни — водители — смогут заработать на распрях неплохие деньги, если их при очередном вояже не прихлопнут. Кому как повезет. Уцелевшие возьмут долю погибших, внакладе никто не останется.

— Верно, — вновь улыбнулся Влад. — Голова у тебя варит. С такой головой не водилой надо быть.

— Подскажи место, стану богачом — возьму в долю.

Они дружно рассмеялись. Влад успел прикончить все пиво, довольно хлопнул себя по животу.

— Класс. Теперь и поесть не мешает. Ты как?

— Попозже.

— Ладно. Пойду я. А ты думай, Нэд. Время еще есть.

Нэд закрыл дверь за гостем, вернулся в комнату и лег на кровать. Глядя в потолок, обдумывал новую проблему.

Если он примет предложение и поедет в Ловшан, много шансов погибнуть в перестрелке с военными. Если не примет — могут возникнуть проблемы с проездом на юг. Во всяком случае, оружие придется оставить здесь, чтобы не взяли за Горевом. Если Влад представляет интересы той конторы, о какой думает Нэд, он вполне может навести полицию.

«Борис сделал предложение и, получив отказ, отстал. Ему все равно. А Влад прилип. Зачем я ему? Как водитель? Как хороший стрелок? Как потенциальный соглядатай? Нажима нет, только настойчивое приглашение, от которого легко отказаться. Но зачем? Или он думает, что я человек Виконта? В любом случае надо уходить. И как можно скорее…»

Шифровка в городской отдел ГСБ (Государственной Службы Безопасности) Горева Личный контакт и всесторонняя проверка не подтвердили версию о «Путнике» как об агенте Виконта. Считаю — разработку «Путника» следует прекратить. Предлагаю — проследить до пункта конечного назначения и установить временный контроль.

«Гнат».

18. 06. 95.

Передача шифровки заняла меньше секунды. Отключив аппаратуру, Влад убрал ее в плоский ящик и довольно потянулся. На улице стемнело, но сон не шел. В городе до утра работали ночные клубы, бары. Можно неплохо провести время и снять подходящую девочку. Перед опасным делом имело смысл расслабиться. Когда еще выпадет случай…

Влад, вольный водитель Зоны, — каким его знали здесь, или Влад Веский — штатный сотрудник ГСБ в звании агента, — мог быть довольным. Еще один эпизод в расследовании закрыт. Выходец из зоны Нэд Кахович оказался не подставой боевиков. С девяностопроцентной вероятностью. Остальные десять процентов проверят его коллеги там, куда Нэд поедет. Влад может перейти на других. Водителей, боевиков, торговцев… Всех, кого лихое время забрасывает из Зоны в Ламакею и наоборот.

Единственное, что смущало Влада, — странности в характере Нэда. Не вяжется его бандитская внешность с живым умом и умением анализировать события и делать правильные выводы. Логично предположить, что он — сотрудник госбезопасности Ругии, пытающийся внедриться сюда. Но начальство четко дало понять — к ДНБ он не имеет никакого отношения. И Влад перестал ломать голову. Других забот полно. На одном Нэде свет белый не сошелся…

Резиденту ЦРУ в Брюсселе из штаб-квартиры ЦРУ Усильте поиски возможной кандидатуры взамен «Гусара». Проконсультируйтесь по этому вопросу с «Другом». Не ослабляя усилий по прокладке новой трассы, используйте вариант «старик». Для организации работы можете выйти на представителей ДИБ в Кабоде.

Начальнику УДНБ по Мегарскому округу Гордену После ареста Воторова представляется возможным попытка спецслужб Ламакена, США и Магриба использовать в качестве доставки грузов старый западный канал. Поставьте задачу агентуре сорвать переговоры или затянуть время принятия решения главарями западной области Зоны.

Сегодня, 18. 06. 95, к вам вылетит группа наших сотрудников для выполнения особого задания. Обеспечьте их полной информацией по Зоне и всем, что потребуется для работы.

Начальник второго отдела Бюро контрразведки ДНБ Ратибор Стороногов.

Начальнику Управления ГСБ в Гореве Согласно разведданным, в Зоне Полного Отчуждения неизвестной группой лиц ведется активный поиск неустановленных фигурантов. В поле зрения попадают все вновь прибывшие в Зону.

По нашим сведениям, данная группа не принадлежит к агентуре ЦРУ, ДИБ и ДНБ. Из достоверных источников известно, что вышеперечисленные службы также заинтересованы в установлении контакта с ними.

Под вашу ответственность ориентируйте агентуру на:

1. Установку фигурантов и выяснение их цели пребывания в Зоне.

2. Поиск контактов с группой.

Работу вести по уровню «4». Исполнение докладывайте каждые три дня.

Заместитель начальника Управления контрразведки ГСБ Машим

Из шифровки агента «Ветер» в городской отдел ГСБ в Гореве «По сведениям «Лешего», «Путник» появился у Виконта около двух месяцев назад. Был гладиатором. По некоторым сведениям — в результате контузии потерял память. За спасение группы боевиков получил вольную, стал водителем. Вместе с группой Дижа выехал в Валдан.

Согласно последним данным, группа Дижа в полном составе погибла при невыясненных обстоятельствах после отъезда из Валдана. Возможно — нападение конкурентов.