Аннотация 16 страница

— Надо двигать домой. Неровен час на кого-нибудь нарвемся.

Рэм согласно кивнул, добавил:

— Что-то в Зоне совсем неспокойно стало. Раньше хоть не нападали так, из-за угла. Все договоры нарушены. Не знаешь, где налетишь…

— Лучше переждать денек, — вставил Мечислав. — Те, кто устроил налет, притихнут. Люди Эрика влезли не на свою территорию, искать нас не будут. Уберутся восвояси.

— Опасно. Дологон не лучшее место для посиделок.

— Зато никто искать здесь не будет. А вас в Зону силком не тащили, сами напросились. Надо же так сглупить, лезть в пасть зверю, да еще с девчонкой.

Против обыкновения Дора не стала спорить, возмущаться. Сидела молча, глядела то на огонь, то на Нэда. Тот привалился спиной к стене и смотрел в даль, в глазах плясали яркие огоньки пламени.

— А ты что скажешь? — спросил Мечислав Оскара. Тот нахмурился, недовольно засопел.

— Я поеду в Кахов. Вы как знаете, а меня ждут. Надо Виконту рассказать, что с грузом и людьми произошло.

— Да брось. Думаешь, ему сейчас есть время вами заниматься? Не видишь, в Зоне началась война?! Пошел передел.

Оскар сжал кулаки, выругался под нос, глянул исподлобья на Мечислава.

— Я теперь тебе не указ. Хоть ты и вольную не получил, но и рабом не остался. Иди куда знаешь.

— Вот спасибо! — горько усмехнулся Мечислав. — Облагодетельствовал… Пленником я был, но рабом нет. Даже когда в «забой» по вашему приказу выходил.

— Ты гладиатор? — встрепенулся Тим. — А как же?..

Мечислав скривил губы, покачал головой.

— Что значит — репортер! Даже сейчас за сенсацией гоняешься!

— Зябко… — подала голос Дора, повела плечами. Тим подал ей куртку, протянул кружку с чаем.

— Что чай. Ты лучше это выпей. — Мечислав передал ей фляжку, отобранную у Радко. Вернее, снятую с трупа. Во фляжке был коньяк.

Дора глотнула, закашлялась, из глаз потекли слезы. Она вытерла их ладонью, повернула голову к Нэду.

— А ты что скажешь?

Тот словно не слышал, все смотрел перед собой. Лицо окаменело, губы сжаты. Рука машинально трет бороду, легкий треск волос едва слышен в тишине. Наконец глаза ожили, скользнули вниз, нашли Дору. Глухой, безжизненный голос прохрипел:

— Надо уходить из Зоны. И как можно быстрее.

— Почему быстрее? — поинтересовался Тим.

— Надо уматывать со всех ног. Иначе хана… — словно не слыша вопроса, повторил Нэд. — Не то…

Он оборвал себя на полуслове, осмысленно взглянул на сидящих и едва заметно улыбнулся.

— Что-то задумался.

— Оно и видно. Почему такая срочность?

— Да так. Оскар, сколько до границы Ругии?

— Километров сорок.

— А до Ламакеи?

— Чуть больше. Мы почти в центре Зоны. Кахов, Стурун, Сухан — до каждого не больше двадцати километров.

— А до Ущелья?

— Тридцать пять–сорок.

Нэд вздрогнул, в глазах мелькнул испуг.

— Надо уходить.

— Сначала надо выспаться, — перебил Мечислав. — Пугать друг друга будем утром. На свежую голову.

— Угу. Вы ложитесь, я покараулю. — Нэд встал, потянулся, подхватил автомат. — Посижу в соседней комнате. А костер лучше огородить досками, чтобы не светил. Издалека видно.

— Кому мы нужны? — проворчал Тим, но послушно заслонил огонь тремя листами фанеры.

Сразу стало темнее, только на потолке остался неровный круг отсвета пламени.

Тишина царила в мертвом городе. Мертвая тишина. Не пели кузнечики, не лаяли собаки, не рассекали воздух ночные птицы. Не слышно голосов людей, не гремят моторы машин, не слышно даже стрельбы — непременного атрибута Зоны. Мертвый город хранит покой заброшенного кладбища. В небе чертит гигантскую дугу месяц да подмигивают звезды. Земля погружена во тьму, ни огонька вокруг. Слабый свет растущей луны едва пробивает мглу и теряется среди ночи. Первобытная темень, не нарушаемая ничем живым.

Глаза быстро привыкли к темноте и вполне отчетливо различали предметы на расстоянии десяти–двадцати метров. Уши ловили малейшие звуки, натянутые нервы чуяли колебания воздуха.

В соседней комнате еще не заснули, кто-то вздыхал и устраивался поудобнее, кто-то негромко звенел посудой.

Нэд сидел в углу комнаты на фанерном листе, держа автомат на коленях. Отсюда хорошо видна улица и часть бывшего квартала. Сон не шел, да и не скоро придет. Взбудораженные нервы не знали покоя, в голове несметными табунами проносились мысли.

«Не врал он. Не мог врать, не было смысла. Такое плести при допросе, это ни в какие рамки не укладывается. Инопланетянин… пришелец с других миров… бред. Блин, ну бред же!.. Как поверить, если обычный человек заявляет, что он пришел из другого мира, чтобы отыскать другого пришельца, из третьего мира. Сколько же миров всего? И я, выходит, тоже пришелец. Пришел сюда, дабы… Дабы?.. » Нэд мучительно напряг память, но там тишина как в городе — мертвая. Отчаявшись что-либо понять, он стиснул зубы и замотал головой. Нельзя, невозможно поверить, что существуют пришельцы, инопланетяне, всякие там миры, другие планеты. Это фантастика, вымысел, не бывает, не бывает…

Нэд почти не помнил дорогу из хутора в Дологон. Мозг милосердно отключил сознание, и он сидел, словно во сне, глядя пустыми глазами на дорогу. Сейчас подкатывало такое же состояние. Осознание невозможного приводило в действие предохранитель в голове, и тот вырубал мозги, дабы не перегорели.

Нэд задышал глубже, ровнее, вентилируя легкие и выгоняя очумелость. Напряг и распустил мышцы тела, повторил, чувствуя, что паника и оцепенение отступают. Стало легче, свободнее, словно скинул с плеч груз.

«Только факты! Некто вел на меня охоту, для чего нанял бандитов. Поймал, чтобы отвезти на некую базу. Цель — вызнать, откуда я здесь. Представился выходцем из параллельного… нет, расходящегося мира. Доказательства — аппаратура поиска, связи и определения местонахождения. И оружие. Все действующие, реальное. Таких я раньше не видел, по крайней мере не помню, хотя память на технику сбоя не дает. Что еще? Место базирования — Ущелье Белых Духов. Действительно — самое страшное место Зоны. Все обходят гиблое место, хотя это самая короткая дорога. И водители что-то подобное говорили, и слухи ходят нехорошие. Сил и средств у пришельцев хватает, но они опасаются действовать в открытую. Но охоту не прекратят. Отсюда вывод — надо очень быстро отсюда уезжать. Пока не влип снова».

Где-то на горизонте далеко за рекой блеснул огонек и пропал. Потом появился еще раз, чуть правее и снова пропал.

«Машина, — догадался Нэд. — Кто-то едет. Уж не сюда ли? »

Он ждал, когда огонек мелькнет вновь, но тот пропал совсем.

«А что этот Хорте говорил о Ламакее? Вроде и там обнаружили пришельцев. Значит, я здесь оказался не один? Может, это моя команда или друзья?.. Надо выяснить. Пока память не вернулась, надо использовать любую возможность, прояснить обстановку. Да и в Ламакею эти… с базы не пойдут. Хорте говорил, что опасаются. Значит — туда. Или в Ругию?.. »

Слева послышались легкие шаги. Нэд мгновенно припал к полу, выставив автомат перед собой, и только потом сообразил, что это идут из соседней комнаты. Он даже понял кто.

Тонкий луч фонарика осветил стену, выщербленные кирпичи, скользнул дальше, исчез в проломе.

— Нэд? Ты где? — прозвучал рядом тихий шепот.

— Я здесь, погаси свет.

Дора вздрогнула, луч метнулся к Нэду, ударил по глазам, упал под ноги.

— Напугал…

Она села рядом и выключила фонарик. В тишине было слышно ее тяжелое дыхание.

— Почему не спишь?

— Сна нет. А лежать не хочется. Можно, я с тобой побуду?

— Ладно…

Она села совсем близко, бедро коснулось его ноги. Волнующий запах женского тела, тонких духов вскружил голову. Но теперь он не реагировал на нее как раньше. В голове совсем не чувства.

Дора смотрела на небо, наблюдая за месяцем, потом покосилась на Нэда. Его лицо почти не видно в темноте, только глаза иногда блестят, когда в них отражается серп ночного светила.

Странный парень этот Нэд. По виду — обычный бандит, а по поведению… Иногда ей казалось, что он к Зоне никакого отношения не имеет. И в чем это выражается, она толком не могла сказать. Интуиция подсказывала, обычное женское предчувствие.

Пережив личную драму расставания, Дора относилась ко всем мужчинам с подозрением и недоверием, слывя недотрогой и неприступной девицей. А тут… Нэд привлекал ее своей загадочностью и странной замкнутостью. И глаза у него… так бандиты не смотрят.

— Почему ты хочешь покинуть Зону?

— Так надо.

— Тебе плохо в банде?

Нэд повернул к ней голову, она едва различила улыбку на его губах.

— Вы, журналисты, неисправимы. Чуть не пристрелили, а все туда же.

— Я не поэтому… просто.

— Лучше скажи, неужели вам так нравится копаться в этом дерьме? Зона не шкаф с нарядами, молодой красивой девчонке лезть вроде не с руки.

Дора сердито выдохнула.

— Ты думаешь, у молодой девушки только наряды на уме? Или считаешь, мы такие невозможные дуры и нам все равно, что творится здесь?

— Тише.

— Ты обычный тупой мужлан, — понизила голос Дора. — Раз баба, значит, только по ресторанам и к мужикам в постель.

Она сделала движение встать, злясь на себя за неожиданную вспышку гнева. Ведь ничего плохого он не сказал.

Широкая ладонь накрыла ее колено, придержала. От его руки шел жар, он странным образом проникал в нее, согревал. Она хотела сбросить наглую лапу, но потом передумала. Теплая тяжесть была приятна.

«Если не уберет через несколько секунд, сброшу. А то…»

Рука исчезла. Дора даже пожалела, что так быстро. Вспыхнула, благо темно и не видно. Что-то слишком обрадовалась близости этого бандита. А ведь при первой встрече едва ли не с брезгливостью смотрела на собранные сзади волосы, на бороду и угрюмый вид этого…

— Извини. Я не хотел обидеть. В телевизоре ты грозная, неприступная. Прямо железная леди. Думал, мужиков ненавидишь.

— А за что вас любить? Даже у нас всяк при встрече пытается за вырез заглянуть и прижать к себе. Думаешь, не знаю, что про меня в Зоне говорят?

Нэд пожал плечами, но в темноте его жеста Дора не увидела.

— Мол, с этой сучкой я бы покувыркался.

— Спасибо за лестную оценку мужского взгляда. Именно так я и подумал.

Тишину ночи вспорол резкий звук пулемета. Далеко за рекой вспыхнул и угас огненный шар. За соседней стенкой кто-то завозился, разбуженный взрывом. Дора испуганно охнула, прижалась плечом к Нэду.

— Мы ведь там недавно проезжали… может, нас ищут?

— В темноте следы протектора плохо видны. Идти по следу ночью немыслимо.

От его плеча шел странный жар. Он проникал в нее, обволакивал, расслаблял. Сведенные судорогой напряжения мышцы обмякли, стало приятно и тепло.

Дора с недоумением отметила, что совершенно не боится его, словно он не отъявленный бандит, а нормальный парень, каких много в любом городе Ругии.

«Расслабилась, дура… размечталась. Коль вытащил из переделки, сразу в объятия падать?.. »

— Иди спать, красавица. Завтра силы пригодятся.

Он так и не понял, почему репортерша недовольно хмыкнула, резко встала и молча ушла, не сказав ни слова. Вздохнув, сел поудобнее, привалился к стене и закрыл глаза. До утра сна не будет. Вместо него чуткая дрема и постоянная настороженность. Иначе в Зоне нельзя.

С утра у Мечислава поднялась температура. Лоб огненный, губы пересохли, глаза сверкают нездоровым блеском. Рана немного вспухла, края воспалены.

Дора перетряхнула аптечку в «днапре», скормила Мечиславу несколько таблеток и положила на голову мокрую тряпку. Мечислав с трудом доковылял до джипа, сел назад и откинулся на сиденье. Его начало трясти.

Тим и Рэм ушли за водой — на соседней улице отыскали чудом уцелевшую колонку. Оскар недовольно осматривал «маног» и озабоченно пинал колеса. Нэд заглянул в салон «днапра». Дора вертела в руках видеокамеру.

— Снимать собралась?

— А? Да так… Тим хочет проехать в центр города, посмотреть. Никогда еще здесь не были, а сказок про Дологон ходит… Хоть что-то из этой поездки выжать…

— Выжать… Вам бы выжить.

Дора глянула на Нэда. Мрачное лицо, сурово сжатые губы, недобрый взгляд. Чувствуется усталость от постоянного напряжения.

— Ты хоть отдохнул?

— С вами отдохнешь. Один храпит, как паровоз, второй ворочается, третья стонет. Что Мечислав?

Дора спрятала камеру в футляр, откинула запястьем прядь с лица. Вздохнула.

— У него воспалительный процесс. Если не найти врача, начнется гангрена.

— Где тут врачи?.. Ругия в сорока километрах, форпосты — в пятидесяти. До Ламакеи еще дальше. В Зоне врачи есть, но они на базах бандитов.

— Он может умереть.

Нэд передернул плечами и отошел от машины. Собственное бессилие раздражало. Погибает друг, а он не может помочь. Еще эта теледива смотрит на него как на врага. Словно он что-то должен…

Когда вернулись Тим и Рэм, возник небольшой спор. Тим хотел обследовать центр города, а потом пробираться к Ругии. Оскар настаивал на поездке в Кахов. Обещал, что Виконт репортеров не тронет и поможет вернуться домой. Да и Мечислава следовало как можно скорее отвезти к врачу.

— Как хочешь, Оскар, но рабом я больше не буду! — Мечислав то и дело облизывал губы. По лицу текли капли воды с тряпки, что едва держалась на лбу.

— Если Виконт дает человеку оружие, значит, тот свободен. Подумаешь, не объявил при всех. И так ясно! Я слышал разговор Дижа с Виконтом. Даже Глеб согласен… Ничего с тобой не будет.

— Надо переждать день, а ночью двигать к Ругии. Днем засекут, а в темноте проскочим, — предложил Тим.

— Дурак ты, парень! — сплюнул Оскар. — Только и знаешь болтать невесть что. Ночью самая охота. По всей Зоне пошел гон! Знаешь, что это такое?

— Ну… — замялся Тим, — слышал что-то…

— Это значит, что каждый, кто держит свой кусок трассы, на ночь минирует его. Три–четыре тээмки note 13 с самоликвидатором. Утром, если не сняли, — рвет. Для своих есть сигналы, карты. А чужой взлетит. Если начался передел, минируют точно. Ну а ты чего молчишь?

Нэд глянул на распаленного спором Оскара и пожал плечами.

— В Кахове есть врач, это сейчас самое главное. А потом разберемся, кто куда.

— Ну, если ты так уверен… — протянул Мечислав. — Смотри, как бы не прогадать.

— По коням! — решительно заявил Оскар и сел за руль джипа.

— Но сначала в центр, — поправил Тим. — Заскочим на минуту, снимем, и дальше.

Машины с трудом проехали на соседнюю улицу и медленно покатили по разбитой дороге.

Центральная площадь — некогда самое красивое место города — теперь исчезла с лица земли. Старинный замок разрушен до основания, высотные здания по периметру превращены в груды развалин, прилегающие жилые дома потеряли половину этажей. Фигурные бассейны двух фонтанов заполнены кирпичом, мусором и ржавым железом. Мраморные статуи рассыпались под ударами бомб, красные и белые осколки густо усеяли дорожки вокруг фонтанов. Асфальт в ямах и выбоинах.

Машины встали у края площади — дальше не проехать. Тим и Дора, забрав видеокамеру, осторожно пошли к центру, то и дело спотыкаясь. Рэм шел сзади.

— Весело здесь было двадцать лет назад, — задумчиво проговорил Оскар, осматривая развалины. — Сколько же бомб сбросили?..

Он вылез из машины и пошел вдоль длинного здания, единственного относительно уцелевшего после бомбежки. Нэд повернулся назад, глянул на Мечислава. Тот лежал на сиденье, укутанный одеялом. Глаза были закрыты. Нэд перегнулся через спинку, тронул безвольную руку. Дыхание слабое, пульс едва-едва. Спал ли Мечислав или впал в забытье — не ясно. В аптечке осталось мало лекарств, поддержать раненого нечем. Если сегодня он не попадет к врачу, ему конец.

Громкий вскрик за спиной отвлек внимание. Нэд повернул голову. Кричал Оскар. Он стоял у арки дома и размахивал руками. К нему уже спешил Рэм, а следом бежали Тим и Дора.

…Под аркой, возле ступенек лежали четыре человека. Вернее — четыре трупа. Их расстреляли в упор, грудные клетки разворочены, на животах кровавое месиво. У каждого в центре лба пулевое отверстие — добивали контрольными выстрелами. Брюки, остатки маек и жилетов залиты кровью. Огромная красная лужа вокруг тел успела высохнуть. Трупный запах витал над телами, привлекая мух.

— Ой, мама! — Дора взвизгнула и отвернулась, прижав руку ко рту. Ее тошнило.

— Да-а… покрошили ребят.

Оскар присел возле ближнего трупа, морща нос, осторожно тронул голову, повернул к себе.

— Убери руки, — сказал подошедший Нэд. — Трупный яд.

— Это же… — потрясение произнес Оскар, — Биток… А тот — Гнус. Из команды Тивера. Что они здесь делали?

Нэд тоже присел у трупа, подобранной палкой отвел в сторону задубевший от крови край жилета и осмотрел живот. Месиво. Застывшая кровь скрыла развороченные внутренности, и только выше, на груди, видны осколки ребер, выпирающих из раны.

— По крайней мере сутки. Или чуть меньше. При такой жаре разложение идет быстрее.

— На кого они нарвались? Да еще здесь…

Нэд встал, сплюнул и сморщил нос. Вонь душила.

— Оказывается, брошенный город не так уж и заброшен.

Тим отнял у замершей возле стены Доры камеру и подозвал Рэма.

— Снимем их отсюда, а потом каждого крупным планом. Кровь тоже. — Он обошел убитых по дуге и встал с другой стороны. — Потом направь на меня.

Рэм отступил на шаг и поднял видеокамеру. Взял крупным планом стену с отметинами пуль и кровавыми следами, потом перешел на трупы.

— Тьфу, трупоеды! — ругнулся Оскар. — Еще оближите.

— Оставь, — махнул рукой Нэд. — Это их работа.

— Херовая работа!

— Ну… твоя не лучше.

Оскар остро взглянул в глаза Нэду, набрал воздух в грудь, но смолчал, не ответил. Они вышли из-под арки, оставив репортеров одних.

— Надо сваливать отсюда. Не нравится мне эта тишина, — сказал Оскар.

Они отошли в сторону, встали у здания, неподалеку от машин. Оскар закурил, глубоко затягиваясь. Нервно стряхнул пепел.

— Давно говорят, что Кват хочет взять Дологон себе. Тайники устраивает, базу готовит.

— Зачем ему развалины?

— Не знаю… Но действует он вместе с Гравом. А тому Арзана мало. Он сюда, на восток, тянет руки. Больше никто здесь устраивать бойню не станет.

Оскар докурил, бросил бычок под ноги и растер каблуком.

— Ну, где эти падалыцики?..

Нэд подобрал с земли смятый лист газеты, развернул. Выцветшие буквы, пожелтевшая бумага, тусклая фотография в центре.

«Праздник Купалы будет проведен с небывалым размахом, обещают власти города. В этом году нам покажут не то…»

Дальнейший текст отсутствовал. Нэд перевернул лист, пробежал глазами по строкам. Судя по всему, это еще довоенный тираж, когда все было мирно и спокойно…

— Топают, хвала богам, — проговорил Оскар, глядя на возвращающихся репортеров, и залез в машину. — Наснимали сенсаций.

Он завел мотор и стал разворачивать машину. Нэд отбросил газету и присел завязать шнурок.

— О черт! — вдруг вскрикнул Оскар. Следом ударила длинная автоматная очередь…

Он не сразу встал на ноги, и это спасло его. Пули просвистели над головой, ударили в стену и с визгом ушли в небо.

От соседнего дома к машинам бежали два боевика, на ходу поливая улицу из автоматов. И били выше голов.

— Стоять! Всем стоять на месте!

— Не двигаться!

На дорогу вылетел тупорылый «мустанг», резко затормозил метрах в двадцати от Нэда. Ствол крупнокалиберного пулемета описал плавную дугу и уперся прямо в него.

— Встать, оружие бросить! Быстро, ёп вашу мать!

Преодолев оцепенение, Нэд встал. Автомат остался на асфальте. Среднего роста полуголый бандит дал еще одну очередь для острастки и встал у пикапа.

— Сюда все. Живо!

Его напарник успел забежать в тыл репортерам и отрезать им дорогу назад. Те сгрудились у стены, растерянные, ошалевшие от внезапного нападения. Оружие и аппаратуру побросали, стояли с поднятыми руками и испуганно глядели на напавших.

А Нэд, на миг забыв о боевиках, смотрел на джип. За рулем, откинувшись на спинку, сидел Оскар. Пули, пробив лобовое стекло, прошили его грудь. Оскар закрыл левой рукой рану и медленно сползал вниз. Из-под пальцев капала кровь. На губах выступила розовая пена, глаза закатились вверх. Правая рука бессильно скользила по цевью автомата.

Из «мустанга» вылез бородатый мужик лет сорока. Легкий жилет расстегнут, на необъятной груди болтается амулет в виде трехрогого зверя. Бритая голова, густые усы и добродушная улыбка на губах.

— Шо, хлопцы, не ждали гостей?

По его знаку боевик, до того стрелявший в воздух, быстро осмотрел «маног», скинул покрывало с Мечислава, проверил пульс, потом перешел к Оскару.

— Один готов, второй без сознания. Горит весь.

— Ладно, Жмень, оставь их. Проверьте остальных.

Нэд перевел взгляд на старшего бандита, посмотрел по сторонам. Двое боевиков пригнали репортеров и поставили их у стены здания. Их командир осматривался по сторонам, словно ожидал кого-то. Четвертый сидел за рулем «мустанга».

— Степан. Да это ж журналюги! — крикнул Жмень. — С телевизора!

Он подтолкнул Дору ближе к старшему. Тот ухмыльнулся, обвел репортершу внимательным взглядом, задержал внимание на груди и бедрах, причмокнул губами.

— Хто ж тоби, киса, загнал сюды?

Тим, до этого хлопавший глазами — не прошел шок от внезапного нападения, — дернулся, шагнул вперед.

— Послушайте, что вам от нас надо? Мы только снимаем передачу и…

Степан кивнул, и Жмень съездил прикладом Тиму по челюсти. Тот рухнул на асфальт. Дора ойкнула. Рэм нагнулся было поднять товарища, но второй боевик оттолкнул его в сторону.

— Хто еще хочет вякнуть? Никто? Добре… Чарик, посмотри, что в пикапе. — Степан подошел к Доре. — Значить, снимаете? Ужасы Зоны, дикие нравы и все такое?.. Да?

Дора опустила голову, но боевик легким ударом под подбородок заставил ее смотреть на себя.

— Гляди в глаза, дура!

— Мы только снимаем. И больше ничего. Нам ничего здесь не надо.

— Ну-ну…

Из пикапа вылез Чарик, подошел к репортерам, поднял сумку с видеокамерой, раскрыл, пошарил рукой.

— Степан. Только оружие и камера. И денег немного.

— Ага. Ну ладно. И вправду репортеры. Меньше хлопот.

Степан посмотрел по сторонам, зачем-то глянул на часы.

Что-то тихо пробормотал, но Нэд не уловил слов. К нему подошел Чарик, заставил поднять руки, охлопал, нашел пистолет и гранаты. Нож висел сзади, за ремнем, его боевик не нащупал.

Чарик отошел на шаг, бросил трофеи на землю и наконец глянул в лицо Нэду.

— Оба! Так это же… — Он повернулся к Степану. — Это же человек Виконта. Я его в Валдане срисовал. Вместе с Дижем.

Чарик подошел к джипу, за волосы приподнял голову сползшего на пол Оскара.

— А это помощник Дижа. Точно говорю.

Жмень, смотревший за репортерами, крикнул:

— С Виконтом репортеры снюхались. На него работают.

Степан повернулся к Доре:

— Правда это, крошка?

— Нет… — Зубы у Доры определенно выбивали дробь. — Они наши проводники. Помогали доехать сюда.

— Врешь ты плохо, краля.

Чарик толкнул Нэда в плечо.

— Что вам здесь надо? Виконт послал?

— Нет…

— Не бреши, гад!

«Шлепнут. С собой не потащат, мы им не нужны, а свидетели лишние. Значит, перемирие кончилось».

Чарик принял молчание Нэда за отказ говорить и ударил его по лицу. Нэд отшатнулся. Губа лопнула, на подбородок потекла кровь.

— Молчишь, сучонок?

— Хватит, Чарик. Брешет он или нет, не важно. Давай этих репортеров сюда. А девку отдельно.

Жмень пинками поднял Тима с асфальта и подтолкнул вместе с Рэмом к машинам. Степан оттер девушку в сторону и прижал к стене. Толстая волосатая рука скользнула за вырез рубашки. Дора попробовала вырваться, но получила удар в живот и охнула.

— Стой спокойно, дура!

Посыпались пуговицы, затрещала тонкая ткань. Сильные пальцы сжались на груди.

— Ягодка ты моя… Погодь, мы с тобой развлечемся.

Пришедший в себя Тим выругался, глядя на эту картину.

И тут же получил в спину прикладом.

— Сюда. Стойте здесь. — Жмень отошел в сторону и направил автомат на них. — Дернетесь — сразу пулю в лоб.

Степан оторвался от сладкого развлечения, крикнул Чарику:

— Кончай их. А девку пока с собой заберем.

— Хорошая идея. Я ее давно хотел раком поставить…

— Подождите, ребята. — Тим поднял руки и шагнул вперед. — Мы же вам ничего плохого не сделали. Ничего никому не скажем. Можем даже заплатить. Сколько скажете.

Степан засмеялся, толкнул Дору на дорогу.

— Богачи, а! Чем ты можешь расплатиться со мной, шкет? Наличность мы взяли сами, золота при тебе нет. Разве только натурой?! Но я с бабами люблю развлекаться. Вот эта красотка мне подойдет.

— Мы… у нас есть деньги. Много. Валюта. Привезем куда скажете. — Тим медленно шел вперед, не обращая внимания на автомат, смотревший ему в грудь. — Не надо убивать…

— Боишься, сука! — ответил Жмень. — Как языком по телеку трепать, так смел, а как сам здесь оказался, трястись начал?

Он прикладом отогнал репортеров к стене, махнул Чарику. Тот протянул руку к Нэду.

— Дуй к ним. Живо.

Рэм, поняв раньше Тима, что бандитов не уговорить, выругался и сжал кулаки. Он был готов прыгнуть на автомат.

— Давай-давай, говорун. Бреши еще. Перед смертью.

Нэд, получив толчок в плечо, сделал шаг, оглянулся. Чарик сзади, его кряжистая фигура закрывает Нэда от водителя «мустанга». Степан тащит Дору к машине, за ним репортеры и Жмень. Все выстроились в цепочку, и реально стрелять по нему сейчас может только Чарик. Чарик…

Тот вновь подтолкнул непослушного пленника.

— Топай живее!

Пора!..

Когда ладонь боевика ударила по плечу, Нэд скрутил корпус, перехватил запястье и рванул на себя. Вторая рука ударила в кадык, сдавила его. Чарик захрипел, непослушные пальцы попробовали вцепиться в волосы пленника, но силы разом покинули здоровое тело.

Трофейный пистолет из-за пояса бандита мигом перекочевал к Нэду. Тот быстро скользнул за Чарика, закрывая им спину от Степана, и выпустил пять пуль в водителя «мустанга». Тот сейчас был самым опасным.

Все произошло настолько быстро, что ни Жмень, ни Степан, мысли которого витали вокруг пленницы, не успели сообразить, что произошло.

Крутнувшись, Нэд присел и выстрелил в ногу Степана. Бить по корпусу или в голову опасался — можно зацепить Дору.

Пуля пробила голень, Степан заорал и рухнул на асфальт, едва не повалив Дору. Еще две пули прошили широкую грудь боевика.

Жмень наконец пришел в себя, вскинул автомат, ловя в прицел Нэда. Но тот уже был за «маногом». Выпущенная наугад очередь лишь выбила в асфальте несколько выемок.

— А-а, тварь!

Нэд от джипа побежал к пикапу и на бегу выстрелил несколько раз в боевика. Одна пуля попала в правую руку. Жмень со стоном и руганью опустил автомат, левой достал пистолет и выстрелил в ответ. Мимо.

Когда началась стрельба, Рэм упал на асфальт и увлек за собой Тима. Они откатились ближе к стене дома и круглыми глазами наблюдали за перестрелкой. Жмень прыгал метрах в двух от них, тщетно выискивая противника. Пока не сообразил, что надо делать. Срез пистолета глянул на Тима.

— Эй, мудак! У меня на прицеле твои дружки. Хочешь, чтобы они жили,

— выходи.

Жмень выстрелил, пуля прошла рядом с ногой Тима.

— Слышишь?

Нэд не был готов к такому повороту и на миг замешкался. В этот момент прозвучал выстрел.

Тим, которому отлетевшая щебенка попала в глаз, сквозь слезы увидел застывшую фигуру боевика. Тот странно выпрямился, выронил пистолет из рук, что-то прошептал и рухнул навзничь.

Нэд увидел падение, выскочил из-за машины, послал две пули ему в голову и только потом глянул на «маног». С заднего сиденья, кряхтя и цепляясь руками за спинку, вставал Мечислав.

— Ожил?

— Да… — слабым голосом ответил тот.

— Благодарю…

Мечислав кивнул и бросил пистолет на сиденье. Он потратил все силы на то, чтобы незаметно достать его и прицелиться. Нэд подхватил с земли автомат и крикнул репортерам:

— Вставайте! Быстрее! Надо сматываться!

И побежал к «мустангу». Водитель лежал на руле, с лица капала кровь. Одна пуля попала в глаз и разворотила затылок.

Нэд собрал все оружие, изрезал провода и шины, сунул под убитого гранату без чеки и побежал обратно.

Тим успокаивал Дору, та безуспешно пыталась вернуть разорванную рубашку на место. Рэм собирал оружие и складывал его возле трупа Степана. Мечислав пробовал встать, но выходило плохо.

— Чего вскочил? Лежи. Ты и так концы едва не отдал.

— Нэд… — Голос Мечислава сорвался. — Глянь, что с Оскаром.

Нэд вздохнул, тихо проговорил:

— Что-что… убили его.

Он осторожно вытащил тело из машины, положил на тротуаре. Глаза убитого были открыты, на губах застыла странная улыбка. Кровь еще выходила из ран, текла по майке и капала на асфальт.

— Вот черт! — сказал Мечислав. — Ненавидел его всегда. Бандит он и есть бандит. А теперь… даже жалко…

Подошел Тим, глянул на Оскара, вздохнул.

— Что будем делать?

— Удирать. И как можно скорее.

Они забрали свое оружие, вдобавок несколько магазинов с патронами, гранаты. Остальное Нэд зашвырнул в канаву, предварительно вытащив затворы и пружины.

Через минуту машины медленно выехали с площади и покатили прочь.