ВОЛЬНЫЙ ВСАДНИК АДАМС

– Разрешите выехать навстречу, прежде чем он подъедет к форту, – сказал Адамс коменданту.

– Хорошо, поезжай. Это, пожалуй, избавит нас от задержки, да и молодчик не увидит, сколько нас и что мы затеваем. Ну, а если удастся что‑ нибудь вытянуть из него, постарайся там же на месте и прикончить. Эти проклятые дакоты чертовски хитры.

Адамс нахмурился, услышав такой приказ, но возражать не стал, взял своего гнедого и выехал в открытые ворота. Он перешел брод и рысью поехал по долине, которая за эти два года стала ему хорошо знакома. Скоро он увидел индейца, приближавшегося легким галопом. Но вот тот пустил коня шагом. Адамс остановился и стал ждать. Он внимательно разглядывал всадника. Индеец ехал на буланом коне с темной гривой и темным хвостом. Несмотря на весенний холод, он был наполовину обнажен. За поясом у него торчал револьвер и нож. Ружье было в пестровышитом кожаном чехле, словно он выехал на прогулку. Черные волосы его были расчесаны на пробор и заплетены в косы. За налобную повязку из кожи змеи заткнуты сзади три орлиных пера. Индеец, как и все его сородичи, был худ и ростом высок. Враждебностью веяло от него, и чувство превосходства над белым человеком было написано на его лице.

Адамс вздрогнул от неожиданности. Он узнал своего противника. Перед ним был опаснейший враг. Он боролся за свою землю, за свой народ, он мстил за убийство отца. Адамс не сомневался, что дакота и его считает соучастником Рэда Фокса.

Индеец слез с коня. Адамс последовал его примеру. Дакота достал трубку, высек огонь и затянулся. Адамс закурил сигарету. Правда, майор был против всех задержек, но ведь майор даже и подумать не мог, что этот индеец не кто иной, как вождь пресловутой медвежьей банды. Чтобы достичь какого‑ нибудь успеха, тут уж нужны спокойствие и выдержка. Адамс молчал. Приехал индеец, ему и принадлежит первое слово.

– Я приветствую белого человека! – начал вождь. – Я приехал, чтобы спросить, почему белые люди селятся здесь, на земле дакотов, и везут сюда оружие убивать нас.

– Вот проклятый вопрос! Что же тебе сказать? – Адамс провел рукой по своей шевелюре. – Да, мы селимся тут. На родине не нашлось места для нас, горемык. Мы бедствовали и голодали. И вот мы сели на большой корабль и приехали в свободную страну – Америку. Мы думали, что найдем здесь лучшую долю.

Дакота курил. Выражение лицо его оставалось безразличным.

– Вы не давали нам земли, почему же хотите завладеть нашей?

– Потому что вы не умеете пользоваться своей землей, – тут Адамс, сын фермера, оказался в своей стихии. – Что делаете вы с вашими прериями и лесами? Ничего. Вы охотитесь и, может быть, выращиваете немного маиса, там, где он может расти, или собираете рис, где вам его вырастил господь бог. А все остальное у вас, как и встарь, в дикости и запустении. Но так не может продолжаться. Человек должен взяться за плуг и вспахать землю.

Вождь опустил глаза:

– Ты это делаешь?

Молодой человек покраснел.

– Я расстался с землей, – сказал он.

– Кто же тебя прогнал?

– Земельная компания… это вроде Меховой, которая тебе известна. Они только обманывают маленького человека.

– Откуда берутся эти компании? Это тоже бедняки, которым дома было нечего есть?

– Нет. И ты это отлично знаешь. Ведь ты же прожил среди нас много лет. Компании состоят из богатых людей, которые складывают вместе свои деньги и принимаются пожирать нас, как акулы мелкую рыбешку.

– И это справедливо?

– Нет. Но что ты с ним поделаешь? Вот я и хочу найти золото, чтобы заплатить за землю. – Эти слова вылетели у Адамса непроизвольно, он тотчас раскаялся в них, но поздно.

Лицо дакоты исказила ненависть.

– Золотоискатели и грабители!

Он потушил трубку, выколотил ее, спрятал и сел на коня.

Без лишних слов сел на коня и Адамс: он понимал, что ни объяснения, ни извинения уже не помогут.

– Я хочу говорить с майором Смитом, – холодно и гордо произнес дакота. – Я сообщу ему кое‑ что о его колонне.

– Ты, вождь, хочешь вступить со Смитом в переговоры?

– Я хочу говорить с майором Смитом.

– Даешь слово, что будешь один и не используешь переговоры для нападения?

– Можете быть уверены.

– Тогда едем.

– Ты обещаешь, что я свободно приду и уйду?

– Да.

Адамс знал, что слову свободного индейца можно верить, но и самому нужно держать обещание. Он повернул коня и поехал впереди индейца к форту. Они перешли брод. Ворота были распахнуты. Когда оба въехали, караульный не мог решить, оставить их открытыми или закрыть. Прикинув и так, и этак, он прикрыл ворота наполовину.

Адамс спрыгнул с коня и поспешил к коменданту с докладом. Майор стоял у своей рыжей кобылы. Едва молодой человек раскрыл рот, он перебил его:

– Адамс, почему ты так долго провозился с этим краснокожим? Ты никак не можешь понять, что такое приказ! Деревенщина ты, а не солдат! И притащил сюда, в расположение, дакоту, не завязав ему глаз! Чтобы он все у нас тут высмотрел?!

Адамса это не смутило.

– Но, майор, ему уже два года, как здесь все известно, поэтому незачем завязывать глаза. Вы будете с ним говорить или проводить его обратно?

В разговор вмешался лейтенант Роуч.

– Кто этот краснокожий бандит? – спросил он вполголоса. – А конь у него великолепный! Мне кажется, будто я его где‑ то видел! Адамс, ты должен все‑ таки знать, кого к нам притащил.

Пока шел разговор, индеец сидел на коне словно изваяние. Обступившие его любопытные солдаты держались на почтительном расстоянии.

Адамс испытывал глубокую неприязнь к лейтенанту Роучу, хотя впервые встретился с ним.

– Разумеется, мне известно, кого я доставил на форт, – резко и недружелюбно ответил он.

– Ну, кого же?..

– Вождя рода Медведицы.

Смит и Роуч невольно вздрогнули, как и окружавшие их солдаты: среди них был вражеский предводитель!

– Адамс! – вскрикнул Смит. – Этот краснокожий бандит убил уже немало наших людей, а сегодня ночью напал на нашу колонну!

– Совершенно верно, майор. Он хочет говорить с вами. Я думаю, он хочет вступить в переговоры.

– Не ждал я от тебя, Адамс, такой непростительной глупости! Что значит переговоры?.. Этот негодяй не только убивал из‑ за угла, он еще и захватил наше оружие, уничтожил охрану… – Смит повернулся к индейцу. – Дакота! Ты напал на нашу колонну, ты поубивал наших офицеров и солдат. Для нас ты – разбойник и убийца. По нашим законам таких вешают!

Адамс исподлобья смотрел на майора. Что же это? Майору следовало бы получше знать характер индейцев, их взгляды. Для дакоты слово мужчины есть слово мужчины! Повешение для индейца страшный позор, и говорить такое военному вождю – значит нанести ему глубокую обиду, привести его в ярость.

Глаза дакоты сверкнули.

– Майор Смит! Я приехал открыто. Ваш воин проводил меня сюда. И я покину форт так же свободно, как и пришел, или ты обманщик, а не мужчина!

Смит покраснел от гнева.

– Краснокожая собака! Ты не достоин того, чтобы на тебя распространялось понятие офицерской чести! Не перед тобой, а перед своей совестью я буду держать ответ. Если Адамс обещал тебе неприкосновенность… Адамс, ты сделал это?

– Разумеется, да, – решительно ответил тот.

– Тогда, краснокожий, иди. Я не выношу лжи и обмана. Иди… Но едва нога твоя ступит за ворота, слово теряет силу.

Вождь огляделся, как бы что‑ то прикидывая.

– Хорошо, – сказал он. – Пусть будет так. Я свободно покину ваш форт. Едва нога моя ступит за ворота, делайте что хотите, Можете попытаться убить меня. Я сказал, хау!

Окружающие одобрили решение, принятое комендантом. По их мнению, это был смертельный приговор для индейца, только вместо веревки он выбрал пулю. Адамс повернулся к коменданту.

– Майор, – сказал он, – по‑ вашему, я совершил ошибку, но то, что должно произойти здесь, это – убийство.

– Молчать! Краснокожий не мальчик, он сам знает, чего хочет. Он выбрал! Баста!

Адамс взглянул на индейца. На лице вождя промелькнула едва заметная усмешка. Взгляды дакоты и белокурого парня на мгновение встретились, и индеец почти незаметно шевельнул веком, как бы говоря: «Предоставь это дело мне». Адамс отошел в сторону. В этот момент раздалось два выстрела. Адамс оглянулся. Он увидел в руке майора еще дымящийся револьвер. В нескольких метрах от него стоял Роуч. Рука лейтенанта была в крови, револьвер валялся на земле.

– Я предотвратил нарушение слова, – сказал седовласый майор. – Лейтенант Роуч, вы же знали, что индейцу гарантирована неприкосновенность до порога!

Послышались нелестные для лейтенанта возгласы. Теперь Адамсу стало ясно, что случилось. Вероломный Роуч хотел выстрелить в индейца. Майор выстрелом выбил из его руки револьвер. Адамса это порадовало. Майор оказался человеком слова.

Смит приказал открыть ворота. Караульный медленно распахнул обе створки. Солдаты и вольные всадники расположились по обе стороны ворот. Некоторые вскочили на коней и выехали за ворота, чтобы отрезать путь индейцу. Несколько человек разместились у бойниц палисада, причем сделали это с неохотой, только по особому приказу майора: они не надеялись, что, находясь там, смогут принять участие в предстоящей пальбе.

Вождь тоже готовился, правда, никто ничего не мог понять в этих приготовлениях. Ружье в кожаном чехле он пытался привязать к волосяной петле, накинутой на шею животного. Жеребец, казалось, не соглашался со своим хозяином. Он дергал головой, танцевал на месте, бил неподкованным копытом и даже пытался укусить ружье. Повод рванул его морду назад. Буланый взвился на дыбы, дал свечку… Словом, всадник и животное представляли собой зрелище, которое заставило забиться сильнее сердце каждого наездника. Конь прижал уши и скосил глаза так, что засверкали белки. Все это не сулило ничего хорошего.

Криками «хо», «хе», «черт возьми» сопровождали мужчины это волнующее представление. Все они были хорошими наездниками, многие из них были ковбоями. Они знали толк в объездке диких коней. Спортивный интерес и естественное чувство товарищества пробудилось в них, когда они увидели искусство вождя. Без стремян, держась одними шенкелями, сидел он на коне, который вставал на дыбы, лягался и, как лютый тигр, щелкал зубами. Наконец Буланый свалился и принялся кататься по земле у самых ворот. Вождь вовремя спрыгнул. Весь напружинившись, он ждал момента, когда жеребец, которому мешало привязанное на шее ружье, снова встанет на ноги. И вот упрямый дьявол поднялся. В тот же миг всадник снова был на его спине.

Солдаты и вольные всадники подумали, что вот теперь‑ то индеец и попытается проскочить в ворота, и приготовились. Но мустанг бросился назад, внутрь двора. Там выхода не было. Он принялся скакать вокруг башни и блокгаузов. Казалось, всадник утратил над ним власть. Буланый рвался наружу, и никто не сомневался, что он попытается выскочить через открытые ворота. Вольные всадники, что были верхами за воротами, сомкнулись в плотную цепь. У Адамса, как и у всех, возникла мысль, что весь этот спектакль с непокорным конем и борющимся всадником только уловка, которая должна способствовать индейцу на полном галопе проскочить за ворота.

Мужчины уже вскинули ружья, их пальцы легли на спусковые крючки, как вдруг сверху, с башни, раздался непонятный вопль. Удивление? Испуг? Ликование? Или предостережение? Должно быть, что‑ то случилось на заднем дворе. Топот смолк.

Дозорные у палисада, которым была видна задняя часть двора, громко вскрикнули, и одновременно снова послышался бешеный топот. Показался Буланый, но… без всадника.

Жеребец как вихрь пронесся в ворота, пробив цепь всадников. Те тотчас повернули коней и бросились за ним в погоню, раскручивая на скаку лассо. Но никакое лассо уже не могло настичь коня. Мустанг играл со своими преследователями, дразнил их, то останавливаясь, то снова пускаясь вскачь.

– Ослы! – прокаркал кто‑ то. Адамс обернулся и увидел позади себя близнецов Томаса и Тэо.

С башни снова раздался крик. За ним – выстрел и опять крик. Джим высунулся со своей площадки, точно хотел броситься вниз.

– Смотрите! Смотрите! – кричал он. – Индеец в воде! Удрал через палисад!

Солдаты и вольные всадники, которые еще оставались во дворе, взревели. Караульные у палисада уже сыпали по реке залп за залпом. Адамс бросился по лестнице на вышку к Джиму.

– Эй! – крикнул он – Что же тут произошло? Как краснокожему удалось перемахнуть через палисад?

Джим, продолжая стрелять по реке, отрывисто отвечал:

– Краснокожая бестия! Ну можно ли было подумать! На заднем дворе свалился со своего коня… Ну, думаю, свернул себе шею, и кричу, чтобы ловили коня… Краснокожий лежал словно мертвый… И вдруг вскочил… разбегается и прыгает на палисад… как пума… Хватается руками за острия… взлетает над ними… Я еще не могу стрелять, не могу из‑ за майора, с его дурацкой идеей… А краснокожий с палисада – в воду… Повезло ему, что вода подошла сейчас под самый палисад… Я выстрелил…

– Не попал?!

– Как же я мог попасть, дружище, если этот хитрюга за палисадом? Отсюда не попадешь. Кривого ружья еще не изобрели!

Адамс посмотрел на реку. Вода в ней в это время года была безумно холодна. Даже дакота недолго выдержит в ней: сердце откажет. Ему придется выйти на берег, и это будет решающий момент. Далеко ли он успел уплыть? Этого никто не знает. Индейцы прекрасно плавают и ныряют. Адамс видел, что небольшой участок берега оцеплен, надо бы установить наблюдение и ниже по течению и выше. Но у Адамса не было желания давать майору советы по этой части.

Ну и хорошо, что краснокожий бежал! Адамс считал это справедливым. Да, Адамсу самому нужно было опасаться дакоту, но он привел его на форт и чувствовал бы себя виноватым, если бы индеец за доверие к слову белого человека заплатил жизнью.

– Краснокожий нас неплохо одурачил и поделом! – высказал Адамс Джиму свое заключение и пошел вниз.

Лестница сторожевой башни вела не только во двор, здесь была еще дверь в кабинет коменданта. Когда Адамс отворил ее, он увидел у окна дочь майора. «Хорошая девушка, – подумал он. – Если бы она только знала, как смешна в этом длинном платье здесь, в прерии! » Он не собирался задерживаться, но Кэт заговорила с ним.

– Краснокожий удрал от нас и его лошадь – тоже, – коротко объяснил Адамс.

– Это просто непостижимо! Неужели краснокожие способны на большее, чем мы?

– Да, бывает и так.

– Мне недавно случилось говорить с генералом Бентином, – продолжала девушка, и Адамсу показалось, что ей хочется произвести на него впечатление таким знакомством. – Он назвал сиу лучшими воинами на свете.

– Вполне вероятно. И генералу, возможно, еще представится случай испытать это на себе. Я слышал, что он будет участвовать в операциях против сиу‑ дакотов.

– Да, он должен командовать отрядом.

– Разумеется, командовать. Я вовсе не имел в виду, что он будет сам сражаться. Впрочем, в прерии трудно предугадать, в какое попадешь положение, и, чего доброго, еще очутишься, как некая юная дама в длинном платье среди краснокожих охотников за скальпами.

Кэт попыталась улыбнуться:

– Вам не нравится мое платье? Мне оно тоже не нравится. Но надо было провести тетушку Бетти. Если бы только она догадалась, что я собираюсь ехать с колонной на форт!.. Поэтому‑ то я и не смогла надеть костюм для верховой езды, вот и сижу здесь в длинном платье.

– Да, вы положительно безрассудны. Ваша тетушка несомненно благоразумнее, – подтвердил Адамс; только этого ему еще недоставало – развлекать избалованную молодую особу.

Кэт вопрошающе глянула на него:

– Я вижу, что задерживаю вас, но на один вопрос вы мне все же ответьте. Вы сказали «в длинном платье среди краснокожих охотников за скальпами». Индейцы снимают скальпы и с женщин?

Адамс заколебался. Надо ли говорить правду? Конечно, правду, всю правду! Он был как раз подготовлен к этому.

– Краснокожие не снимают скальпов ни с женщин, ни с детей. Они могут убить вас, если потребуется, но за свой скальп вы можете быть спокойны. И, между прочим, это безболезненная процедура, потому что скальпы снимают только с мертвых. А если вам захочется увидеть скальпы, то попросите вашего отца показать их. Он собирает скальпы и платит за них хорошие деньги.

Кэт так и подскочила.

– Кто вы такой?

– Меня зовут Адамс.

Девушка не находила слов.

– Адамс… это неправда. Мой отец христианин.

– «Отцы пилигримы» тоже были христиане, а ведь это их заслуга – премии за скальпы. Индейцы снимают скальпы только с мужчин, и это их слава. Мы же скальпируем всех подряд ради денег. Не по обязанности, нет, так, из прихоти. Вот ваш отец, он ненавидит краснокожих. Он говорит, они убили его мать. Это было четырнадцать лет назад, в 1862 году, во время резни дакотов в Миннесоте. Он недостаточно еще им отомстил. Поэтому он ведет счет скальпам, которые ему приносят. Ну вот, вам теперь известно и это. Приятного аппетита! Доедайте ваш суп!

Адамс покинул помещение, все‑ таки поклонившись на прощание. В конце концов девушка не виновата, что она столь наивна, так уж ее воспитали.

Тем временем снова протрубили сбор. Солдаты и сольные всадники собрались на дворе. Майор готовился осуществить намеченную акцию: выступить всеми силами в погоню за грабителями. Но драгоценное время было упущено. Значительную задержку вызвало прибытие Томаса, Тэо и Кэт. Потом молодой вождь своей дерзкой выходкой надолго задержал отряд.

Адамс, как ему и было поручено, остался с двенадцатью воинами в форту. Про лейтенанта Роуча не было сказано ни слова. Сам черт не знал, куда он задевался. Адамс подозревал, что Роуч забрался в спальню коменданта и, пока разворачивались события, отлеживался в мягкой постели.

Когда отряд под командованием майора исчез среди холмов на другой стороне реки, Адамс совершил обход форта. Он распределил дозорных и бойниц палисада, послал замену Джиму на вышку и велел Томасу и Тэо сварить на костре большой котел супа. Наведя порядок и осмотрев форт, он подошел к близнецам. Они уже наполнили котел водой и приготовили дрова.

– Без мяса? – недовольно спросил Томас.

– Есть же солонина, – ответил Адамс.

– Нас бы больше вдохновила сочная бизонья грудинка!

– Вам придется позаботиться о ней самим, как только появятся бизоны. Да вот только их не видно уже много недель, даже месяцев. Из‑ за этой железной дороги разбегаются все стада.

Адамс сунул в рот трубку и погрузился в молчание. Никому из троих не хотелось начинать разговора о том, что их волновало гораздо больше, чем пребывание на этом форту.

– Ну, хватает у тебя теперь денег? – наконец напрямик спросил Томас.

– Нет, – уставившись в землю, произнес Адамс.

– Но ведь потом будет поздно, и твоему отцу придется расстаться с фермой.

– Я знаю. Это он прислал вас сюда?

– Нет, мы сами решили поехать. Нет сил больше на все это смотреть. Мы повстречали Рэда Фокса, он‑ то и сказал нам, что ты тут застрял.

– Так вот кого вы встретили! Где же он околачивается?

– Всюду и нигде. Но сюда, говорит, ему что‑ то не хочется…

– Еще бы.

– У твоего отца совсем помутился рассудок. Как только появляются землемеры, он хватается за ружье. Но пока дакоты держатся, он может оставаться на своей ферме, – сказал Тэо. – Они не прогонят его, ведь он им заплатил.

– Они не продержатся, а когда их прогонят из Блэк Хилса, я, может быть, сумею найти там золото. Когда нужно платить?

– До осени – семьдесят процентов. Но цены на землю выросли, потому что вопрос о Норт Пасифик окончательно решен.

– Надо раздать боеприпасы, – сказал Адамс, спрятал в карман потухшую трубку, взял большой ключ и пошел к старому блокгаузу.

Кэт сидела в кабинете коменданта. Она послушно доела остывший суп, потом прислонилась спиной к стене и снова стала смотреть в окно на двор. При этом она прислушивалась к тому, что происходило рядом, в спальной майора. Лейтенант Роуч по‑ видимому лежал на раскладной кровати коменданта, а фельдшер делал ему перевязку. При этом он, кажется, критически высказывался о своем слишком чувствительном пациенте. Фельдшер вышел через кабинет майора и поздоровался с Кэт.

– Нет никаких опасений, мисс! Несколько дней – и заживет!

Кэт густо покраснела. Она была свидетельницей ранения Роуча, и ей стало стыдно за своего жениха.

Едва фельдшер вышел из дома, Роуч с негромким стоном поднялся с походной кровати майора и вышел из спальни. Раненая рука была у него на перевязи.

– Ну, как ты тут, Кэт? – осведомился он скорее из учтивости, чем из участия, и уселся напротив своей невесты. – Ты, кажется, уже набралась сил?

Девушка ответила не сразу. Ей хотелось еще самой для себя уяснить, что же такое для нее Роуч. Он был очень бледен и казался сильно расстроенным. Днем раньше Кэт в таком случае была бы само сострадание и нежность. Но после того что произошло за последние двенадцать часов, она просто опасалась Роуча.

– Энтони! – Кэт не хватало воздуха. – Энтони!

– Ну, Энтони, Энтони! – передразнил он. – Твой старик определенно рехнулся, вздумал стрелять в меня, чтобы дать убежать этому краснокожему убийце!

– Энтони! Я запрещаю вам высказываться подобным образом о моем отце! – Кэт выпрямилась и поднялась.

– Ах вот как! Вы, кажется, готовы взяться за шпагу, чтобы защитить честь своего отца? Если бы это было в ваших силах…

– Ваши насмешки, лейтенант Роуч, меня не трогают!

– Вся в отца! Ты меня больше не любишь, Кэт?

Девушка опустила глаза, но решимость ее крепла.

– Энтони, я не знаю. Я вообще ничего больше не знаю. Прошу тебя, дай мне время!

– Еще два года, как хочет тетушка Бетти?

– Вы неправильно меня поняли, лейтенант Роуч!

– Неправильное понимание – что‑ то это сегодня слишком часто случается! Я даю вам, Кэт, время подумать. Но вашему отцу, который стрелял в меня, придется согласиться на наш брак.

– Фу, лейтенант Роуч! Вы вызываете у меня отвращение.

– Я надеюсь, вы преодолеете это отвращение перед алтарем!

Медленными спокойными шагами Кэт направилась к двери.

– Лейтенант Роуч, – ровным негромким голосом произнесла она, – я чего‑ то не понимала, когда решилась стать вашей невестой. – Девушка спокойно вышла из кабинета своего отца. У нее созрело решение, которое уже не изменится: Кэт Смит никогда не станет женой Энтони Роуча.

Кэт принялась в одиночестве бродить по двору. Она прошла мимо индейца‑ разведчика, который все еще был привязан к столбу. Он сидел на земле, безучастно уставившись перед собой.

Девушка невольно увидела в нем просто живое существо, которое подвергают мучениям. Она остановилась рядом с ним и, как бы оправдываясь перед самой собой и окружающими за то, что стоит рядом с этим приговоренным к палкам индейцем, сказала:

– Тобиас, не будь же таким безрассудным, дай моему отцу, майору Смиту, нужные сведения. Ты можешь откровенно говорить с ним, если у тебя чистая совесть. Мой отец всегда справедлив.

Индеец не взглянул на нее и ни единым движением не подал виду, что до него дошли ее слова.

Кэт отправилась дальше. И вот она остановилась перед старым блокгаузом, тем самым блокгаузом, о котором ей рассказывал седобородый Том. Она прошла к отворенной двери и, как бы невзначай, столкнулась с Адамсом. Она встала поперек дороги молодому человеку, который как раз собирался войти в дом.

– Какой старый дом, – сказала Кэт, лишь бы как‑ нибудь завязать разговор. – Наверное, у него есть и своя история?

«Вот прицепилась как репей, – подумал Адамс, – как бы мне от нее отделаться? Хм… а ведь девица‑ то, наверное, богата? Если судить по платью, – конечно, богата. Правда, Смит не пользуется репутацией богача, скорее наоборот… Но вот тетушка Бетти, она может оставить наследство… Словом, кто женится на Кэт – женится и на деньгах. А она к тому же и красива…»

Адамс не находил в своих мыслях ничего плохого. Да и кто из фермеров женится, не думая о деньгах и имуществе? О том, что Кэт и лейтенант Роуч обручены, Адамс не подозревал.

– Да, это старый дом, – ухватился он за поставленный ею вопрос. – У него престрашная история. Когда‑ нибудь вечером, при свете лампы я расскажу вам ее. В этом доме я познакомился с индейцем, который удивил вас сегодня искусством верховой езды. Вы ведь его видели?

Кэт кивнула.

– И не в первый раз. Я видела его еще при нападении на колонну. – И Кэт все ему рассказала.

– Что же касается меня, – задумчиво сказал Адамс, – Рэд Фокс и я – единственные, кто еще остался в живых…

– … из тех, что были вместе в ту ночь, – уточнила Кэт.

– Вам и это известно?

– Мне Том рассказал перед смертью.

– Он вам рассказал! Тогда мне нечего больше добавить. Мы с вами стоим перед домом, где совершилось убийство. Рэд Фокс убил тут отца Гарри – Матотаупу…

– Что же привело к этой трагедии? – тихо спросила Кэт.

– Матотаупа был изгнан из своего племени за то, что, напившись, выдал тайну гор, рассказал о золоте. Сын не верил в вину отца и, будучи еще двенадцатилетним мальчиком, разделил с ним долю изгнанника. Целых десять лет оба скитались повсюду, и у нас называли их Топ и Гарри. Помню, в ночь убийства Топ понял, что он и действительно выдал тайну, или во всяком случае наполовину выдал… Матотаупу убили, а Гарри вернулся в свое племя, стал воином и вождем рода Медведицы. Он потерял отца, потерял десять лет собственной жизни. Не искать же ему праведного судью, вот он и принялся мстить.

Кэт заглянула в темное нутро дома.

– Удивительно… – начала она и осеклась.

– Что удивительно, мисс Кэт?

– Так, одно воспоминание. – И Кэт задумалась. – В Миннесоте, когда я была еще ребенком, я видела однажды индейского вождя с сыном. Мальчика звали Гарри.

– А может быть, это и были как раз Топ и Гарри? Ведь они целых десять лет бродили в этих местах, от Платта на юге до верховьев Миссури на севере.

Кэт вдруг вздрогнула:

– Адамс, здесь есть крысы?

– Крысы? Откуда?

– В доме кто‑ то пошевелился. Скребется!

Адамс заглянул через открытую дверь в полутемное помещение. Некоторые столы стояли точно так же, как и два года назад, во время Бена. Уцелела еще и пристенная скамья. На полу в беспорядке валялись одеяла, в другой половине помещения – охапки сена. В задней стене была проделана дверь, которая вела в маленькую пристройку – склад боеприпасов и снаряжения.

– Скребется? Наверное, мыши, мисс. Единственная крыса здесь – это я. Только я – миссурийская крыса, с севера…

– О, вы из таких далеких краев! Значит, вам немало пришлось повидать и я заранее радуюсь вечеру, когда вы еще что‑ нибудь расскажете. А пока мне бы хотелось услышать от вас, что вы думаете о Тобиасе, который привязан к столбу. Он предатель?

– Нет, я не думаю этого, да и майор тоже не считает его предателем, иначе бы его давно отправили к праотцам. Он провинился только в том, что никак не может приучиться к дисциплине и никогда не может по‑ военному четко ответить на вопрос.

– Всякий порядочный индеец все‑ таки друг белых?

– Каждый порядочный?.. Хм… Кто же вам больше нравится: вождь, который со своим Буланым оставил нас с носом, или вот этот Тобиас на цепи?

Кэт невольно смутилась:

– Честно говоря… вождь…

Адамс удовлетворенно усмехнулся. Он наконец направился в темный блокгауз, чтобы взять из пристройки боеприпасы. Большим, принесенным с собой ключом он отпер дверь, положил ключ на стоящую рядом бочку и начал разыскивать два ящика, которые собирался вынести.

Помещение не имело окон, и в нем было темно, но Адамс из‑ за бочек с порохом не хотел зажигать огня. Пристройку он знал как свои пять пальцев, но в последний раз боеприпасы выдавал не он, и все было так переворочено, что Адамс не скоро справился. Но вот все необходимое найдено, и он пошел к выходу. Кэт все еще стояла у двери. Она ждала его! Это было приятно. Он хотел взять с бочки ключ, но его не оказалось. Он взглянул еще раз на Кэт и принялся искать. Ключа не было. Адамс забеспокоился: «Что за напасть!.. Я же положил его… или сунул его в карман? » Он обыскал карманы брюк и куртки. Ключа не было. Он пошарил на других бочках, на полу – ничего.

– Что за чертовщина! – крикнул он Кэт. – Исчез ключ.

– Может быть, его у вас украли?

– Что значит – украли? Здесь же никого не было, кроме нас.

– Все же это шуршание было подозрительно.

– Подозрительно?.. – Адамс был потрясен. – А я думал – мыши! Мисс Кэт, а если тут спрятался человек… все наши боеприпасы в этом доме… я подниму тревогу, и мы обыщем весь дом!

С криком и свистом Адамс понесся через двор. И тут же раздался отчаянный крик Кэт:

– Адамс! Приведение!

В тот же миг прогремел оглушительный взрыв. Адамса швырнуло воздушной волной, и он потерял сознание.

Очнувшись, он почувствовал сильную боль в левой ноге. Попробовал пошевелить ею – не смог. Адамс открыл глаза.

Страшная картина предстала перед ним. Старый блокгауз горел. Из него вырывались оранжево‑ красные языки пламени. Черный дым, поднимаясь вверх, застилал светлое небо. Рвались в огне ящики с патронами. Ветер раздувал пламя. Старое сухое дерево было хорошей пищей для огня. Пламя перекинулось на дом коменданта и на сторожевую башню.

Тут Адамс окончательно пришел в себя. По двору метались грязные от сажи его товарищи. Кто‑ то нашел пожарный крюк и пытался растаскивать горящие бревна, но бесполезно. Старый блокгауз, у которого Адамс только что стоял с Кот, было уже не спасти.

Адамс слышал проклятия товарищей, слышал, как они звали его. Ему удалось повернуть бревно, которое придавило ногу, и выкарабкаться. Хромающий, со слезящимися от сажи и дыма глазами он наткнулся на Томаса и Тэо. Все вместе они побежали к реке и принялись бегом таскать ведра с водой.

Кэт, которая оставалась рядом со старым блокгаузом, взрывом не задело. От огня она убежала на берег реки и сидела теперь тут, словно занесенная каким‑ то ветром. Она предложила было свою помощь мужчинам, но те пожалели ее нежные руки, да и длинное платье было не для такой работы.

Понемногу силы огня иссякли. Старый дом и пристройка сгорели дотла, вышка и домик коменданта сильно пострадали, ворота сорвало воздушной волной, часть бревен палисада повалило. Лошади разбежались, и их нигде не было видно.

Адамс пересчитал людей. Все двенадцать были налицо. Некоторые получили ссадины и ушибы. Отсутствовал только индеец‑ разведчик Тобиас, который был привязан к столбу. Лейтенант Роуч прогуливался по пепелищу с надменной улыбкой.

– Неплохо покомандовал, мистер Адамс! Майор будет доволен!

– Не ваше дело!

Взяв несколько уцелевших одеял, Адамс направился к Кэт. Роуч за ним.

– Наверное, изволил раскуривать свою трубку в складе с боеприпасами! Ведь перед взрывом последним в доме был ты!

– Я не курил там, и это может подтвердить Кэт!

– Лучше бы ты не впутывал в это дело молодую даму! Я тебе это настоятельно советую раз и навсегда! Понял!

– Понял, но не согласен, – возразил Адамс.

И Кэт, без тени страха, поддержала его дружеским взглядом. Он оставил ей одеяла, а сам отправился в обход разрушенного форта. Попутно он поинтересовался, что случилось с Тобиасом.

– Ах, Тобиас, – спохватился сопровождающий Адамса Томас, – я направил его к майору сообщить о случившимся. Только краснокожий способен по следам быстро отыскать их.

Адамс вздохнул и почесал затылок.

– Все к чертям… Форт… Лошади… Лучше бы мне самому провалиться в тартарары. Ну как я теперь посмотрю в глаза майору? И как все это произошло – не пойму. Ведь кто‑ то должен был пробраться в дом и поджечь… но кто? И ключ мой украли.

– Украли? – вскрикнули в один голос Томас и подошедший к ним Тэо. – Кто же украл? Ведь никого с тобой не было. Мы можем засвидетельствовать. Все как раз собрались у котла есть суп…

Адамс пожал плечами.

– Надо выставить дозор на холме, – распорядился он. – Позаботьтесь об этом. Краснокожие ведь направятся вверх к Блэк Хилсу и увидят, что тут произошло. Проклятая история! И еще эта маленькая мисс у нас на шее!

Адамс глянул в сторону Кэт. Теперь у вольного всадника, который спалил форт, не оставалось никаких шансов на ее руку.

И Адамса снова охватило разочарование, которое он уже испытывал при разговоре с Томасом и Тэо. Нет, ни на что он не годится, кроме как за гроши подставлять себя под пули. Впрочем, на что еще годятся такие бедолаги? Индейцы совершенно правы, что сопротивляются этакому сброду. А может быть, удрать к индейцам и наплевать на все? Нет, это тоже не подходит. Лучше бы снова взялся за плуг и принялся доить коров. Но где? У кого? Стать батраком и вести такую же беспросветную жизнь, как Томас и Тэо, которым в старости некуда приклонить головы?

Отогнав свои невеселые мысли, Адамс пошел к Кэт.

Лейтенант Роуч, рука которого была на перевязи, намеренно встал так, чтобы молодой человек не мог подойти к девушке.

– Что тебе надо? – грубо спросил Роуч.

– Пролить свет на случившееся, – с трудом владея собой, произнес Адамс. – Мисс Кэт – единственная, кто может что‑ то знать. Мне надо с ней поговорить.

– Мисс Кэт для тебя не существует, запомни это! Здесь есть мисс Смит, дочь майора.

– Придержите ваши нравоучения при себе, лейтенант Роуч, – вдруг энергично вмешалась Кэт. – Мой отец не очень‑ то доволен вами. Адамс, что вы хотели у меня спросить?

Адамс подступил на шаг ближе.

– Мисс Кэт! Вы крикнули: «привидение! », что же вы увидели?

– Я и видела привидение! Длинная тень бесшумно проскользнула из пристройки в блокгауз и там провалилась сквозь землю.

– Привидение!.. Вы верите в привидения?

– С сегодняшнего дня верю. Человек не способен двигаться словно тень. И разве может человек провалиться сквозь землю?

– Мисс Кэт, не пройдете ли вы со мной на пепелище и не покажете ли место, где привидение провалилось сквозь землю?

– Да, конечно. Только я не знаю, найду ли. Я была очень взволнована.

Девушка пошла с Адамсом. Роуч остался один.

Адамс и Кэт остановились перед тем, что осталось от блокгауза Беззубого Бена – грудой золы и обуглившимися бревнами. Вокруг них собрались остальные мужчины.

– Это было правее, – сказала она. – Правее столов… у самой стены, которая обращена к реке… там оно исчезло.

– Бесшумно исчезло?

– Почти бесшумно. Только будто бы чуть стукнула доска.

Адамс слушал и припоминал давно забытое. Ведь какой‑ то звук и ему послышался здесь тогда, два года назад, когда улизнули Рэд Фокс и Бен, ночью, после убийства?.. Тогда ведь ему тоже показалось, будто чуть слышно стукнуло доска. Адамс поспешил на место, указанное Кэт, и с помощью Томаса и Тэо принялся разгребать мусор. Исследуя пол, они обнаружили, что на нем как бы вырисовывается круг и место это на стук отдавалось глухим звуком. Тэо размел золу и песок. Стала видна круглая деревянная крышка. Мужчины дружно ухватились за нее. Крышка легко поддалась. Когда Тэо отодвинул ее, открылся колодец, в котором блестело зеркало воды.

Какое свинство, что мы это только теперь обнаружили, – нарушил молчание Адамс.

– Ты думаешь, тут можно проскочить? Да и куда может вывести эта яма с водой?.. – спросил заросший детина.

Томас кинулся в сторону и вернулся с большим камнем. Он привязал к нему лассо. Камень бросили в колодец. Глубина оказалась более трех метров…

– Хм‑ м…

Дозорный с холма возвестил о возвращении отряда. Вскоре послышался гул от множества лошадиных копыт и на противоположном берегу показался майор Смит с драгунами и вольными всадниками. Они преодолели брод и спешились у разрушенного форта. При виде пожарища они готовы были разразиться проклятиями, но то ли от ярости перехватило горло, то ли присутствие майора сдержало их.

Смит потребовал отчета, и Адамс, обливаясь от волнения потом, доложил ему обо всем. Майор велел показать колодец и кивнул разведчику Тобиасу, который возвратился вместе с отрядом.

– Вот что… мы возьмем несколько лассо и привяжем тебя. Ты нырнешь и узнаешь, куда ведет эта дыра… если не сможешь пробираться дальше, дерни три раза за веревку и мы тебя вытащим.

Мужчины связали лассо. Тобиас повиновался. Он бросился в колодец и исчез под водой. Веревка тащилась за ним. Через некоторое время веревка остановилась, и Адамс, пропускавший лассо через свою руку, почувствовал тройной рывок, что значит «тяни назад! ».

Сперва показались ноги Тобиаса, потом из воды появилось все его смуглое тело. Плечи у него были поцарапаны, он кашлял и выплевывал воду.

– Раньше – хороший проход, – сказал он. – Ведет в реку. Теперь внутри много песку. Пробраться трудно. Одно место очень узкое. Но привидение пройдет всюду!

– Привидение! – зло повторил майор. – Как ты думаешь, Тобиас, что же это за привидение, а? Не думаешь ли ты, что тут пролез дакота? Если речь идет о жизни или о том, чтобы уничтожить наш форт, чего только не сделаешь!

– Дакота пролезет. Он гибкий, сильный. Долго может быть под водой. Гарри из реки через лаз вошел в дом, спрятался, поджег и снова через лаз в реку.

– Он удрал! – воскликнул Смит. – А пока мы глазели на его проделки, удрали и его краснокожие бандиты с нашим оружием. Молодчик знал, для чего пожаловал к нам, знал, зачем морочил нас своим представлением. Только для того, чтобы задержать нас. Он удрал, а мы как дураки стоим у разрушенного форта.

– Хау, – прохрипел Тобиас, на что комендант ответил яростным взглядом.

Лейтенант Роуч пожелал высказаться.

– Всего один вопрос, – вкрадчиво начал он и постарался не выказывать перед комендантом своего злорадства. – Адамс, насколько мне известно, ты еще до прибытия гарнизона бывал в блокгаузе?

– Я появился тут днем раньше.

– Во всяком случае прошло два года. И ты ничего не знал об этом колодце? Или просто не сказал нам?

Адамс отвернулся от Роуча и обратился к Смиту:

– Майор! Я не знал про этот колодец. До сегодняшнего дня он был засыпан землей. Но я вспоминаю, что в ночь до занятия вами блокгауза из этого дома исчезли два человека – Бен и Рэд Фокс. До сегодняшнего дня их бегство было для меня загадкой. Теперь я все понял. Это Бен соорудил потайной ход, который в то же время служил и водопроводом. Но меня удивляет, что об этом знает дакота. Ведь он тогда не поймал их…

– А меня удивляет, что до сих пор об этом не знаем мы! – раздраженно вскричал майор. – То, что ты сейчас рассказал, усугубляет твою вину. За два года ты мог найти время поразмыслить, как исчезли эти молодчики. Два года спишь на этом полу и ничего не замечаешь?! Я уже говорил, деревенщина ты, а не солдат! Это ты виноват в том, что мы потеряли форт!

– Так мне отправляться на все четыре стороны?

– Будь тебе знакомо чувство чести, ты бы сказал, что не пожалеешь жизни, чтобы искупить вину! Но у тебя душа раба!

Адамс молчал, и Роуч наблюдал за ним с видом победителя.

Между тем стемнело. Над пустынной, неприютной землей одна за другой загорались и мерцали звезды. Гарнизону пора было подумать о ночлеге. На самом форту и вокруг него выставили посты. Блокгауза больше не было, и солдаты расположились рядом со своими конями. В бывшем кабинете коменданта, где уцелел тяжелый дубовый стол с обуглившейся крышкой и нижняя часть наружной стены, из одеял, которые отряд брал с собой, для майора и Кэт приготовили две постели.

И вот уже глубокая ночь. Адамс нес вахту вместе с Томасом. Около двух часов они молча лежали на холме южнее форта.

– Тебе надо кончать с этим, – вдруг сказал Томас.

– Может быть, я вообще ни на что не способен.

Томас долго молчал.

– Посмотрим, – снова начал он. – Ферма не выходит у меня из головы. Надо платить.

– Молчи ты. Нечего думать, если за душой ни гроша.

– Тебе, Адамс, надо вернуться на землю, к скотине. Там ты на месте. Я не видел на фермах хозяина лучше тебя.

Мужчины смолкли, их внимание привлекло нечто необычное. К югу от них на холме появился конь. Он вытянул шею и заржал.

На других постах тоже забеспокоились. Послышались голоса, что надо взять лассо и подкрасться к мустангу. Кое‑ кто даже отвязывал лошадей. Но тут рядом с конем мелькнула еле различимая тень, и вот ловкий всадник уже на его спине. Он поднял коня на дыбы, и животное, словно опершись о воздух передними копытами, замерло как изваяние. Всадник поднял руку, помахал врагам на прощание томагавком и тут же, словно призрак, растворился в ночной прерии.

Около дюжины всадников бросились за ним. Загремели выстрелы. Но майор приказал прекратить все это. После захвата оружия и взрыва последних запасов порох надо было беречь.

Тревожное, подавленное настроение царило этой ночью в гарнизоне. Никто не спал. Все ждали еще какой‑ нибудь дьявольской выходки от скрывшегося вождя. Адамс прислушивался и вглядывался в ночную тьму.

– Лучше бы тебе все же вернуться на ферму, – опять заговорил Томас. – Ты еще не знаешь, что такое жизнь батрака или охотника за пушным зверем, – это вечные долги. Тэо и я – мы знаем. Сплошная мука. Нужно иметь землю или золото.

– Замолчи! – сердито оборвал Адамс.

Томас, однако, не унимался:

– Твой старик вышвырнул нас вон… надо же тебе наконец знать правду. Адамс сын Адамса. Выгнал после того, как мы десять лет батрачили на него. Сказал, что он должен распродать скот и все, что у него есть, и тогда, может быть, наскребет, чем заплатить за землю… Вот мы и пришли…

– Чем же я могу вам помочь? Я ведь такой же горемыка.

– Тогда остается одно, молчать и бить краснокожих, пока сами не получили по пуле.

Этим разговор и закончился. Адамс снова подумал о Токей Ито, которого все боялись и из‑ за которого они лежали здесь, на посту. Адамс тоже боялся дакоту, но ненавидеть его не мог.

Наконец наступило утро. Горячего завтрака не было. Все съестные припасы были уничтожены взрывом. Пришлось воспользоваться неприкосновенным запасом. Единственный, кто хорошо позавтракал, это Тобиас. Он наловил в реке рыбы. Кэт жадно посматривала, как он пек свою добычу в горячей золе. Но Тобиас, который с удовольствием поделился бы с любым индейцем, был плохим кавалером для дочери коменданта. Он сам съел все до последней рыбешки.

Кэт побрела дальше, и Адамс, наблюдавший за ней, видел, как она подошла к близнецам Томасу и Тэо. Браться с охотой поддержали начатый Кэт разговор. Адамс собирал уцелевшие бревна и доски для временного пристанища, он прислушался.

– Итак, нам нечего стало есть? – обратилась девушка к, Томасу. – Что же делать? Ведь индейцы как‑ то существуют в этих местах? Должны же они что‑ нибудь есть?

– Вы правильно рассуждаете, – сказал Томас, подталкивая к Адамсу бревно. – В этих местах, чтоб они трижды провалились, есть только одно, что может поддержать человека, – это бизоны.

– Значит, вы будете охотиться на бизонов?

– Если мы их найдем – будем. Но их не покличешь, как кур: цып‑ цьп‑ цып, и они – тут как тут. Бизоны! У них своя голова на плечах, свои пути‑ дороги. Поблизости их что‑ то не видно.

– А вождь и его род Медведицы? Что едят они?

– Ну и настойчивы же вы со своими расспросами! У них еще есть зимние запасы – сушеное мясо, замороженное, и если они их съедят, а бизоны еще не появятся, они будут танцевать со своими жрецами и петь: «Добрый дух, пошли нам бизонов, бизонов, бизонов…»

– В самом деле? Но ведь это же глупо?!

– А разве вы, мисс Кэт, не говорите: «… господи… хлеб наш насущный даждь нам днесь! »И вы щебечете это просто так, ведь вы никогда не голодали. А индейцы голодают каждую весну.

– Ну, а если бизоны все‑ таки не приходят?

– Если бизоны не идут к индейцам, индейцы сами идут к бизонам. Они разбирают свои типи и отправляются в другие места. Мужчины на быстроногих мустангах носятся по прерии и отыскивают стада. А если не находят в своих охотничьих угодьях, то ищут в чужих. И тут уж не обходится без кровопролития.

Кэт задумалась.

– Да, это не легкая жизнь, – сказала она и посмотрела на Адамса; тот отвернулся. – Вечно кочевать со своими палатками и никогда не иметь настоящего дома… Нет, такая жизнь не для нас. Не можем же мы тотчас сорваться с места и отправиться искать бизонов, хотя бы потому, что на нас могут напасть индейцы!

– Да, мисс Кэт, не можем. Нам нужно искать другой выход.

– Но какой?

Томас наморщил лоб.

– Майор уже отдал приказ, чтобы лейтенант Роуч с частью отряда вернулся на форт Рэндол и снова потребовал там провианта и оружия. Ну и вытаращат же они глаза, когда узнают, что тут стряслось. Здесь останется лишь несколько человек. Уцелевшего продовольствия им хватит. Вы поедете с Роучем.

– Это не ваша забота! – Кэт гордо подняла голову. – Я останусь с отцом. Скажите лучше, нет ли у вас портного?

Томас и Тэо рассмеялись.

– Спросите лучше, мисс, у кого‑ нибудь другого, мы еще плохо знаем людей гарнизона. Уж не собираетесь ли вы сшить костюм для верховой езды?

– Конечно. Я уже все придумала.

– Значит, вы действительно решили тут остаться!

– Не могу же я возвратиться к тетушке Бетти, я ведь обманула ее.

– Что же, она хуже индейцев?

Кэт улыбнулась, но ответила совершенно серьезно:

– Конечно хуже… Она так со мной обращалась! Мы, Смиты, не богаты, а у нее много денег, очень много денег… Она относилась ко мне как к ребенку, взятому в дом из милости. И я должна была целыми днями ублажать тетушку, потому что я ее наследница. Для меня, Томас, это невыносимо, я больше не вернусь в этот дом. Ну только представьте себе: брошенная невеста раскаялась и возвращается к ней… Нет, лучше уж пусть меня застрелит дакота, а тетушка Бетти пусть завещает деньги какой‑ нибудь богадельне. Я не собираюсь их заслуживать!

Щеки Кэт пылали. Адамс, опершись на топор, не спускал с нее глаз. Так вот что это за девушка, на которой он готов был жениться ради денег! Адамсу стало стыдно.

Кэт оглянулась и увидела неподалеку лейтенанта Роуча. Должно быть, и он слышал ее слова. Она резко повернулась и пошла прочь.

Наступил полдень. Работы по расчистке территории и постройке временного укрытия заметно продвинулись. Роуч с большей частью гарнизона покидал разрушенный форт. Холодно и равнодушно простился он с Кэт. Девушка не произнесла ни слова.

С майором на форту осталось всего десять человек, в том числе Тобиас, Адамс, Томас и Тэо. Кэт тоже настояла на своем.

К вечеру следующего дня спокойствие этой небольшой горстки людей снова было потревожено: Тобиас сообщил, что с юга приближается всадник. Разведчик подробно описал его: большой, сильный, рыжеволосый, с желтыми зубами, мочки ушей приросшие, едет на пегом коне,

Услышав эти приметы, Адамс даже перестал жевать.

– Томас, – сказал он, – нет никаких сомнений, это Рэд Фокс. Уж раз он снова здесь, значит, есть на то важные причины.

Томас и Тэо кивнули.

Щеки Адамса порозовели от волнения. Рэд Фокс пустил своего сильного пегого коня галопом. К его большой шляпе с загнутыми полями был приколот белый флажок – знак парламентера. Он остановился прямо перед Адамсом, не поздоровавшись с ним, спрыгнул с коня и поискал взглядом, кому бы поручить его. Обнаружив готового услужить парня, он вручил ему повод и развязной походкой направился прямо к майору.

Смит стоял на бывшем плацу между обугленными остатками блокгауза и вновь сооруженной постройкой. Он как раз осматривал сделанное за день и вопрошающе глянул на незнакомца. Рэд Фокс был на голову выше офицера, крепкий, широкоплечий – внешность его подчеркивала то превосходство над майором, которое дерзкий бродяга хотел выразить и всем своим поведением.

– Кларк, Фред Кларк! – представился он Смиту.

Рэд Фокс подал майору толстый пакет. Майор коротко кивнул, вскрыл пакет и начал читать.

– Содержание мне известно, – громко сказал Рэд Фокс, когда майор снова сложил письмо. – Ситтинг Булл и Токей Ито приглашаются на переговоры с полковником Джекманом сюда, на форт. Но как же быть? Тут, кажется, уже негде проводить эту конференцию! – Рэд Фокс прищурившись посмотрел на развалины. – Здесь, кажется, похозяйничал мой друг Гарри!

Майор нерешительно вертел в руках сложенное письмо:

– Думаю, что для встречи придется поискать другое место.

– Нет, – круто, словно равному, возразил Рэд Фокс. – Встреча состоится здесь. Форт должен быть восстановлен.

Смит удивленно поднял брови. Что за тон позволяет себе этот Кларк? Но было в характере прибывшего что‑ то такое, что заставляло подчиняться ему. Авторитет майора и его самоуверенность покоились на служебном положении, а не на личных качествах. Природная грубость Рэда Фокса сломала привычные майору условности, и Смит оказался перед ним бессилен. Адамс сочувствовал майору и вместе с тем презирал его.

– Быстро восстановить форт нет возможности, ведь поблизости нет леса, – ответил майор так, будто бы перед ним был начальник.

– Встреча произойдет еще не так скоро, – заверил Фокс. – Вы думаете, просто отыскать в прерии этих дакотов? Край немалый…

– Токей Ито и Ситтинг Булл… – как бы про себя проговорил Смит. – Действительно, недели нужны, чтобы найти их…

– Уразумели? Хорошо. И вот что я вам посоветую: ищите обоих в районе Блэк Хилса. Скорее всего там‑ то вы их и найдете!

– Да, я согласен с тобой, Фред Кларк! Значит, утром ты отправляешься, чтобы доставить эти приглашения?

– Я? Нет, я не такой дурак. Полковник Джекман поручил мне другие дела. Пошлите Тобиаса. Он знает язык дакотов.

– Краснокожего? Это рискованно. – Смит снова принялся складывать письмо. – Любопытное сочетание, – сказал он, – могущественный жрец целого племени и молодой вождь небольшого рода! Не будет ли это оскорбительно для Ситтинг Булла? Может быть, вместо этого главаря разбойничьей шайки пригласить какого‑ нибудь влиятельного человека… Крези Хорса или Рэда Клоуза?

– Вы слишком много возомнили о себе на этой куче пепла! – ответил Фред Кларк. – Уж не думаете ли вы, что Ситтинг Булл так к вам сюда и пожалует? Его имя – это украшение послания, оно придает ему вес. Явиться должен мой друг Гарри, вождь рода Медведицы. Нам не нужны знаменитые вожди, от которых все равно ничего не добьешься. За столом переговоров гораздо сговорчивее вожди рангом помельче. Подпои их, они и подпишут договор о передаче своих земель.

– Но ведь известно, что Гарри не пьет.

– Вам ли меня учить обращаться с краснокожими! С Гарри справлюсь я сам! Один! Можете об этом не беспокоиться.

Смит вложил письмо в конверт.

– Тогда я вручу эти послания Тобиасу.

– Вам следует содержание перевести на язык картинок. Это сумеет сделать Тобиас. Джекман приедет через несколько недель и, разумеется, лишь когда вы восстановите форт. Не собираетесь же вы испечь полковника в золе, как рыбу?

– Полковник и в самом деле сам прибудет сюда? – спросил Смит, не обращая внимания на насмешку. – Впрочем… да, в письме сказано, что полковник самолично собирается вести переговоры. Что ж, нам придется поспешить со строительством.

– Хорошо. Договорились. Я уезжаю.

Такая поспешность была странной. Удивительно было и то, что Рэд Фокс отважился здесь появиться. Он словно уверовал, что флажок парламентера спасает его от дакоты.

Рэд Фокс забрал коня и пошел с ним туда, где Адамс с Томасом и Тэо уничтожали свой скудный ужин.

– Хэлло… – приветствовал он Адамса. – Все еще в этих краях? Не хочешь ли хорошо заработать?

Адамс взглянул на Рэда Фокса, отрезал себе еще кусок совершенно затвердевшей колбасы, сунул его в рот и лишь тогда пожал плечами.

– Зачем? – только и спросил он; к чему кому‑ нибудь еще знать, какая буря гнева и ненависти поднялась в нем, когда он во второй раз услышал эти слова: «не хочешь ли хорошо заработать». Да, во второй раз. Адамс еще очень хорошо помнил тот вечер на форту Сент Пьер, когда впервые увидел Рэда Фокса. Адамс пытался там получить в долг денег у богатого торговца, но ничего не добился. Когда же он вечером, раздосадованный неудачей, пропустил несколько кружек виски, тут‑ то к нему и подсел Рэд Фокс. «Не хочешь ли хорошо заработать? »

– Зачем? – повторил за Адамсом Рэд Фокс. – Затем, что, думается, тебе бы не помешала хорошая пачка долларов!

Адамс опять пожал плечами.

– Есть тут у меня хорошенькое дельце, – где отставал Рэд Фокс, несмотря на уклончивость Адамса. – Верное дело. И нужно несколько крепких парней. Ну, что ты на это скажешь?

– Опять хочешь кого‑ нибудь укокошить?

Рэд Фокс усмехнулся:

– Это произвело такое впечатление на твою тонкую натуру? Нельзя быть таким чувствительным, так ты далеко не уедешь. Я думаю заняться торговлей, отличной торговлей. Идем со мной?

– Чем же ты собираешься торговать? На мехах не заработаешь. Это дело в руках Меховой компании.

– Спасибо за разъяснение. Какой рассудительный! Мне кажется, ты просто стал нерешительным. Бери‑ ка коня да поехали! А?

Адамс смерил Рэда Фокса взглядом.

– Нет, – сказал он.

– Ну и пропадай тут холуем при офицерах! Меня ждет кое‑ что получше! – Рэд Фокс вскочил на коня, рванулся галопом и исчез в сгущающихся сумерках.

Пока ужинали и назначали ночной дозор, исчез Тобиас. Никто не знал, куда он уехал. Вернулся он на следующий день к полудню. Где он пропадал, от него было не добиться.

– Этот индсмен заслужил палок, – сказал майор. – Ему не пошло на пользу, что я отменил после пожара назначенное наказание. – И майор сам ударил индейца по спине суховатой дубиной.

Тобиас не произнес ни слова, ни один мускул не дрогнул на его лице. Когда гнев майора остыл, индеец пошел к лошадям, завернулся в одеяло и, казалось, заснул.

Адамс лег, но долго не спал. Рэд Фокс не выходил у него из головы. Раз уж этот бандит появился здесь, значит, затеял крупную игру, иначе бы он не рисковал. Адамсу было ясно, что у Рэда Фокса две цели: разбогатеть и уничтожить Гарри, единственного человека, которого он боялся. По‑ видимому, он хочет решить сразу две задачи. Но удастся ли ему заманить молодого вождя на переговоры? И что за торговлю он затеял? Самое выгодное сейчас – незаконная продажа оружия борющимся за свои земли индейцам. Ни для кого не секрет, что индейцы стреляют из отличных ружей. Да, торгаши опять гребут деньги! Вероятно, одна сделка принесет больше, чем стоит вся ферма Адамса. Уж не пойти ли с Рэдом Фоксом?

Нет, Адамс ненавидел наглецов и насильников, этих молодчиков с тяжелыми подбородками. И снова мысли сына фермера обратились к молодому вождю. Он и сам себе не мог признаться в том, что этот индеец произвел на него особенное впечатление. Адамс девятнадцати лет оставил ферму отца, теперь ему было двадцать два. Гарри, по его подсчетам, было двадцать четыре. Вот уже два года, как он вернулся к своим и руководит теперь родом Медведицы в безнадежной борьбе. Несмотря на их храбрость, дакоты будут разгромлены. Они не умеют ни починить плуга, ни сделать ружья. Судьба их предрешена.

Так же как и Адамсу, индейцам придется рассчитаться с родителями. Их загонят в какую‑ нибудь резервацию и будут там муштровать. Мир создан для немногих избранных, а всем прочим дай бог отмучаться свое и спокойно умереть.

Адамс подумал и о молодом вожде, когда отказался идти с Рэдом Фоксом. Он не захотел быть пособником убийцы Матотаупы.